Текст книги "Пари куртизанки"

Автор книги: Клаудиа Дэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Пусть хоть один из них осмелится подумать иначе! – почти выкрикнул Крэнли.

– Какой абсурд! – фыркнула Амелия. – Разве я не продемонстрировала своим поведением недоступность? Разумеется, я отказала лорду Кэлборну, к его глубокому удивлению. И не думайте, что осчастливили меня, заговорив с моим отцом о женитьбе.

Олдрет посмотрел на дочь с удивлением. А Крэнли, как обычно, выглядел раздраженным. Это был чрезвычайно противоречивый мужчина. Амелия не понимала, почему терпела его поцелуи все эти годы.

Что ж, очень хорошо. Если быть точной, она не совсем правильно выразилась. Жаждала их – вот самое точное слово.

Почему он не мог сделать ей предложение два года назад? Если бы он только решился на это, всех нелепых сцен можно было бы избежать. Но он не предпринял ничего и, что еще хуже, собирался уплыть из Англии на первом же корабле, поэтому она сама должна о себе позаботиться.

Хотя она и не планировала ничего подобного, разумеется.

– Я считаю, – сказала София, которая выглядела абсолютно безмятежной, – раз уж мы закончили обсуждение этой дурацкой карикатуры, можно позволить нескольким джентльменам войти. Я думаю, четверым. Это вполне приемлемое количество, и мы сможем управиться до того, как настанет пора переодеваться к ужину.

– Послушайте… – начал было Олдрет.

– Леди Далби, – перебил герцога Крэнли, причем в его же собственном доме, – понимаю, что для вас это редкое развлечение, но не будет никаких джентльменов, никаких собеседований, никаких сцен вроде той, что предваряла гибель репутации Луизы, жены моего брата. Ничего подобного. Леди Амелия находится не под вашей опекой.

– И не под вашей, Крэнли! – резко возразила Амелия. – Вы не имеете права приказывать мне, что-либо запрещать или защищать меня. Эпизод в оранжерее был… ошибкой, недоразумением.

– Мезальянсом? – мягко уточнил Крэнли, и его глаза опасно засверкали. Но девушка не собиралась позволить ему запугать себя.

– Да, именно, – ответила Амелия. Она подошла к нему, глядя прямо в глаза и демонстрируя, что может сопротивляться ему и что не собирается таять в его руках всякий раз, когда он касается ее. Почему этот упрямец ждал целых два года? Разве он не должен поплатиться за это? – Я договорилась с Софией Далби, и я увижу плоды нашего с ней союза. Так и будет. Не думайте, что я ошибаюсь, лорд Крэнли. Поверьте мне, – сказала она, осознавая, что ее голос превратился в шепот.

– Эми, – прошептал он, – не выводите меня из себя. Зачем вам это? Я не отступлю ни на шаг.

– Даже так? – быстро переспросила София. – Довольно решительно, лорд Крэнли. Как храбро звучит!

– Когда-нибудь мы придем к согласию, леди Далби. – С этими словами Крэнли взглянул на Амелию, поклонился и вышел.

Комната показалась пустой без него. Так было всегда.

– Что привело вас так быстро в Англию, дорогой Олдрет? – спросила София, намеренно меняя тему разговора. – Ни за что не поверю, что вам не понравился Париж.

Он обратил на графиню свой циничный взгляд. Ее это ничуть не взволновало.

– Меня предупредили, что я должен срочно вернуться в Лондон, леди Далби.

– Звучит пугающе! – с едва заметной улыбкой промолвила София. – Наверное, вы восприняли это всерьез.

– Очевидно, – ответил он с угрозой в голосе. – Мне сообщили, что я должен немедленно вернуться домой, или моя дочь окажется полностью скомпрометированной.

– И какое разочарование вы, вероятно, испытали, увидев, что ничего подобного не произошло. – София покачала головой. – Но кто же этот доброжелатель? Очевидно, он действовал не в ваших интересах, раз так бесцеремонно прервал ваше путешествие.

Олдрет, казалось, был готов улыбнуться. Однако еле заметное движение губ и блеск в светло-голубых глазах быстро сменились привычным выражением высокомерия.

– Им оказался граф Уэстлин, – наконец ответил он. – И я уверен, что вас это нисколько не удивляет.

– Вы правы, – подтвердила она. – Он так любит портить другим удовольствие. Я удивлена тому, как ловко ему удалось добиться своего, ваша светлость.

– Да, я чувствую, что мной манипулировали. – На этот раз он действительно улыбнулся.

Какая редкость! Пожалуй, Амелия была свидетельницей этого не больше десяти раз за всю жизнь. Но как Софии удавалось так ловко справляться с ее упрямым папашей? Никто не мог этого сделать. Пожалуй, за исключением его любовницы. По слухам, с ней Олдрет вел себя словно дрессированный пудель.

Аналогия была весьма откровенной.

Дверь библиотеки вновь резко открылась, заставив Амелию от испуга подпрыгнуть. Неужели Крэнли вернулся? Она была совершенно сбита с толку.

Но это был Хоксуорт – грязный, усталый, в помятой одежде. И отнюдь не радостный. Увидеть брата в таком виде оказалось неплохой встряской. Нечасто люди так пачкаются, постоянно валяясь на диванах.

– Эми! Что… Добрый день, отец, – сказал Хоукс, резко остановившись, насколько это было возможно сделать на полированном полу. Вероятно, удивился, что отец находится дома. Герцог не имел привычки часто бывать в своем особняке. – Я думал, что вы на континенте. Леди Далби! Очень рад видеть вас.

– Неужели? Какое приятное признание, лорд Хоксуорт! У вас невероятно приветливые, любезные и милые дети, Олдрет, – произнесла София, обаятельно улыбаясь молодому человеку. Подразумевалось, что она очень удивлена этим обстоятельством. Сам-то герцог отнюдь не отличался этими качествами.

– Но что ты здесь делаешь, Хоукс? – спросила Амелия. – Я думала, ты охотишься за городом, разве не так? – Как еще она могла выразить удивление, увидев брата в таком виде в самый важный момент ее жизни? Ведь Амелия пыталась обрести мужа самым оригинальным из возможных способов. Она подразумевала руководившую ею Софию Далби.

– Да, да, я понимаю… – запинаясь, пробормотал Хоукс и посмотрел на отца, который демонстрировал крайнюю заинтересованность в неожиданном появлении сына в городе. – Я, словом…

– Только не говорите, что вас не приняли подобающим образом в Маршфилд-Парке, лорд Хоксуорт, – произнесла София. – Ни за что не поверю, что мой сын захлопнул перед вами дверь.

– Разумеется, нет, – ответил тот, поскольку был не настолько глуп, чтобы подобным образом оскорбить семью Софии. – Как и мистер Грей, он был очень гостеприимен, однако именно ваш сын решил, что лучше всего для меня будет вернуться в город. Для этого, мол, есть основания. Кажется, он был прав, не так ли?

Поскольку Хоукс, очевидно, обращался к Амелии, та старалась подобрать слова для подходящего ответа. Но не могла придумать, как можно было это сделать в присутствии отца. Немногое казалось ему приемлемым даже при более благоприятных обстоятельствах. А сейчас они явно оставляли желать лучшего.

От необходимости спасать брата ее отвлекло появление в библиотеке графа Далби, его дяди Джона Грея и трех его сыновей, с горячей кровью ирокезов в жилах. Зачем он притащил их сюда именно сейчас? Хоукс действительно никчемный мальчишка.

Когда все были подобающим образом представлены друг другу, брат промямлил:

– Так ты выходишь замуж за Крэнли? А ведь мне казалось, что он не представляет для тебя никакого интереса, Амелия.

– Что ты придумываешь? – сухо ответила та. – Я не собираюсь этого делать. Вовсе нет! Почему ты так решил?

– Потому что он объявил об этом сам всем джентльменам, которые собрались перед нашим домом.

– Что? Ты хочешь сказать, он сделал это сейчас?

– Вот именно. А ты разве не знала?

Разумеется, она не могла догадаться о подобном развитии событий. Хотя это было похоже на непредсказуемого человека, каким и являлся этот тип. Амелия бросилась к окну. Все, кто присутствовал в комнате, последовали за ней и с интересом взглянули на Беркли-сквер. Толпа перед дверью уменьшилась почти вдвое, но между теми, кто остался, и лордом Крэнли разгорелся жаркий спор. Последний, казалось, был готов сразиться с каждым из присутствующих при первой же возможности. Но поскольку дуэли являлись незаконными, это было бы непросто.

– Бог мой, он решил не отступать, – задумчиво промолвила София. Это прозвучало как похвала. Амелия взглянула на нее с неприязнью. Ведь эта дама только что продемонстрировала заинтересованность в Крэнли, а всем было известно, что когда она интересовалась каким-нибудь мужчиной, тот очень скоро оказывался в ее постели. – Какое чудесное качество, не правда ли?

– Я так не считаю, – ответила Амелия. – Мне не нравится, что оно граничит с самонадеянностью и вседозволенностью.

– Ну что вы? – покачала головой София, а затем добавила шепотом, который услышал каждый присутствующий, даже Йейтс в коридоре: – Дорогая, он поцеловал вас, и весьма пылко. Полагаю, молодой человек считает, что должен как-то оправдаться в глазах общественного мнения.

Амелии оставалось лишь глазеть на Софию, остолбенев и отнюдь не привлекательно раскрыв рот. Что она могла ей ответить в присутствии своего отца?

– Эми? Ты поцеловала его? – спросил идиот Хоукс, так некстати явившийся домой.

– Это он поцеловал меня. Слегка, – ответила она, не уверенная, что такой ответ представляет ее в лучшем свете, но не в состоянии придумать ничего другого.

– Теперь понятно, почему бедняга думает, что должен срочно на тебе жениться, – заметил ее нетактичный брат.

– В самом деле, неудивительно, – тут же откликнулся мистер Джон Грей, брат Софии, с довольно неприятным выражением лица. Неужели Амелия должна оправдываться за свое поведение перед индейцем? И не подумает делать этого. Но промолчать тоже нельзя.

– Амелия отклонила то, что было не совсем похоже на предложение, не более пяти минут назад в этой самой комнате, – пробурчал Олдрет, внимательно глядя на Софию.

– Ну разумеется, – ответила та немедленно. – Нельзя ожидать, что леди Амелия поспешно согласится на брак в зависимости оттого, был поцелуй или нет. Она обладает большей силой духа, чем от нее ожидал Крэнли. И намного более строгими требованиями, чем те, которым он привык соответствовать.

Интересно бы знать: неужели Крэнли намеренно поставил ее в такие обстоятельства, что она должна теперь непременно выйти за него замуж? Это было недалеко от истины. И ей следовало бы догадаться. Он целовал ее уже два года кряду, а к тому же решил еще и навредить ее репутации, чтобы свести на нет ее шансы на удачный брак.

Это казалось неправильным, но походило на правду.

– Она поцеловала его? Прямо в этой комнате? – Взрослый сын Софии, который должен был быть разумным в его годы, показался Амелии любопытным мальчуганом. Какая разница, где это сделал Крэнли? Однажды он целых полчаса тискал ее на ступеньках лестницы особняка герцога Йоркского, и что с того?

– Маркем, – устало произнесла София, – прошу, не будь таким надоедливым. Разумеется, мужчина может поцеловать женщину, и мир от этого не перевернется. Я абсолютно уверена, что и лорд Крэнли, и леди Амелия достаточно разумны для того, чтобы знать, что простой поцелуй… или два, которыми обмениваются друзья, могут быть вполне невинными. Разумеется, до тех пор, пока один из них не захочет нанести сознательный вред другому. Но это совсем другое дело.

– Не знаю, что и думать, – пробормотал Хоукс, принимаясь мерить шагами комнату, прежде отнюдь не замеченный в столь активном для него времяпрепровождении, когда рядом было целых шесть совершенно свободных диванов и около десяти стульев. В конце концов, это была отлично обставленная библиотека. Здесь даже было немного книг. – Однако я сам видел, что Крэнли убедил почти всех, – он небрежно махнул рукой в сторону окна, – что женится на тебе. И был при этом весьма красноречив.

– Разумеется, он на многое способен, – сказала София. – Я абсолютно уверена, что он просто пытается очистить пространство перед домом Олдрета ради леди Амелии, чувствуя себя ответственным за ее репутацию. Разве не так, моя дорогая?

– Разумеется, вы правы, – сухо ответила Амелия, не смея взглянуть на отца. Тот видел, как она целовала Крэнли, в конце концов. Но у этого человека было о чем подумать, кроме репутации дочери. – Я была весьма тверда в своем отказе выйти замуж. У меня есть свидетели.

– Конечно, дорогая, – подтвердила София. – И я вполне уверена, что, если потребуется, Олдрет и я дадим детальный и точный ответ на вопрос о том, что именно произошло в библиотеке между леди Амелией и лордом Крэнли. – Закончив свою речь, она улыбнулась девушке. Улыбка вовсе не показалась Амелии приятной. Более того, она была почти презрительной.

– Поскольку моя дочь скоро выйдет замуж, – Олдрет смотрел на Амелию более пристально, чем ей того хотелось, – то не думаю, что придется прибегнуть к этому. Ее супруг сможет пресечь всякие слухи, что является как его правом, так и обязанностью.

– И удовольствием, – добавил брат Софии. Его глаза сверкнули от любопытства, когда взгляд остановился на девушке. – Если он, конечно, настоящий мужчина. Простите, но лорд Крэнли, – с этими словами он показал на улицу, что не слишком понравилось Амелии, поскольку было слишком прямолинейным жестом, – не кажется мне таким. Что вы на это скажете?

– Ничего! – резко бросила Амелия, чувствуя себя глупой девчонкой. Она должна была молчать, как бы ее ни провоцировали. И все из-за того, что Крэнли поцеловал ее… Черт возьми, но ведь это факт. Ей действительно следовало признать его, поскольку Крэнли в это мгновение на улице пытался защитить пошатнувшуюся репутацию Амелии.

Но она не стала бы такой уязвимой, если бы он не разорвал ее платье, несмотря на ее сопротивление, прямо в оранжерее Прествиков. Она ведь и в самом деле пыталась сопротивляться? И все-таки испытала трепет, когда он прикоснулся к ней, а его карие глаза пылали… неужели страстью? Или гневом? А может быть, отчаянием? Похоже, что все три предположения были верными. Все происшедшее среди роз – лишь небольшое недоразумение. Надо забыть об этом, и все! Это было бы нетрудно сделать, если бы не эта скандальная карикатура.

Что ж, на ней тоже лежит небольшая доля ответственности, поскольку все тогда слегка вышло из-под контроля и она оказалась в объятиях Айвстона. Исключительно невинных. Именно так, ведь с Айвстоном она чувствовала то же самое, что ощущала, когда ее обнимал Хоксуорт, что случалось, впрочем, нечасто. То есть ничего!

Разве Крэнли сам этого не видел? Как мог он быть настолько слеп, чтобы не понимать таких очевидных вещей?

– Джон, – проговорила София, – все не так уж просто, во всяком случае, в этой стране. Существует множество условностей, которые могут связать мужчину и женщину. Физического влечения и сходства характеров недостаточно.

Что правда, то правда, но все же слышать такое окружающим было не слишком приятно.

– Хорошая семья очень важна. – Олдрет сел на ближайший к окну диван и скрестил ноги.

– Блейксли – достойный пример, – сказала Амелия.

– Возможно, – ответил Олдрет. – Но все же Хайд, как человек с определенной репутацией, видимо, смирился с тем, что его колонии восстают. – Он пожал плечами, что всегда чрезвычайно раздражало.

– В самом деле? – переспросила София. – Никогда не считала это плохой чертой. Вероятно, у нас разные требования.

– Возможно, – ответил Олдрет. Казалось, он совершенно не нервничал.

– Что же делать с Крэнли? – поинтересовался Хоксуорт. – Если он не женится на Амелии и поскольку откладывает это… – Он прервал фразу, так как ему часто было сложно заканчивать предложения.

– Поскольку вы являетесь братом леди Амелии, – рассудительно произнёс граф Далби, – полагаю, что вся ответственность ложится на вас.

Все ирокезы, надо сказать, довольно симпатичные – в особенности старший брат, Джон Грей, который улыбался так, что на его левой щеке появилась очаровательная ямочка, – согласно кивнули, явно соглашаясь с этим предположением.

Несколько дней, проведенных в экзотическом обществе родственников леди Далби, казалось, ничуть не повлияли на характер Хоукса.

– Я мог бы попытаться, полагаю, – ответил он без всяких признаков энтузиазма.

– Если я начну действовать, это будет выглядеть слишком официально, – произнес Олдрет, – поскольку будет означать, что все зашло слишком далеко. Не думаю, что это послужит интересам моей дочери.

– Разумеется, – задумчиво произнесла София. – Возможно, вам стоит взять инициативу на себя, леди Амелия. Сразу же прекратятся всякие слухи, если вы публично объявите, что притязания Крэнли абсолютно беспочвенны. Полагаю, джентльменам на улице будет понятно, что молодой человек весьма далек от заключения с вами союза. Вы согласны?

Конечно, она была против. Казалось, все присутствующие объединились против нее, и у Амелии не оставалось выбора. Впрочем, она всегда находила Крэнли довольно разумным – пока они не оставались наедине. Девушка не видела сложностей в том, чтобы справиться с ним на улице.

Как же глубоко она заблуждалась в своих ожиданиях, заключая союз с Софией! Ведь все протекало отнюдь не так гладко, как рассчитывала Амелия, и предложения она до сих пор не получила, хотя прошла уже почти неделя.

…Сняв сюртук, Крэнли стоял на улице, его рубашка была расстегнута, и было похоже, что он вот-вот начнет драку прямо здесь, возле ее дома. Это было совершенно недопустимо! Соперником Крэнли оказался… о Боже… Айвстон. Почему, ради всего святого, он здесь? Разве они не решили, что брак между ними – вовсе не то, чего они оба хотят? Поскольку брат Крэнли отнюдь не являлся желанным мужчиной, по крайней мере для нее.

Амелия осторожно спустилась по лестнице, но всего на пару ступенек: она не видела необходимости в том, чтобы подходить ближе к мужчинам. Двое лакеев стояли у дверей Олдрет-Хауса, наблюдая за началом драки с удовольствием, что вовсе не обрадовало ее.

Лорд Даттон и Пенрит находились в первых рядах, рядом с Пенритом маячил лорд Райтби, сын графа Куинтона, что было странно, поскольку девушка почти никогда не встречалась с лордом Райтби, а Хоксуорт его недолюбливал, что вполне объясняло радостное выражение, написанное на красивом лице Райтби.

Младшие братья Крэнли были тут же и не делали ничего для предотвращения драки, что было совершенно в их духе. Герцоги Кэлборн и Эденхем стояли в некотором отдалении, однако имели решительный вид на поле битвы и, казалось, уже делали ставки. Воротник сюртука Кэлборна был порван: возможно, это было делом рук Крэнли. Она надеялась на это. Хотя Кэлборн и наследовал герцогский титул, от него были одни неприятности. Его ведь отвергли! Неужели он не мог смириться с этим и забыть об Амелии?

Очевидно, нет. Вероятно, этот тип был слишком самолюбивым.

– Крэнли! – позвала она, затягивая шаль. Это была не та красная шаль, которую изображал ужасный рисунок, но все же все мужчины, собравшиеся перед домом Олдрета, перестали наблюдать за дракой, обратив свои взгляды на нее. Она сразу пожалела, что решила выйти на улицу. По блеску в глазах собравшихся девушка поняла, что делать этого не стоило.

А еще ей не стоило обращаться к Крэнли. Только не к нему. Его имя в устах девушки звучало, пожалуй, слишком интимно для такого количества слушателей.

Но тот даже не обернулся. Зато немедленно воспользовался преимуществом, поскольку Айвстон на мгновение отвлекся, чтобы ударить противника где-то в области третьей пуговицы сюртука. Лицо его брата порозовело, а затем побледнело, и только тогда Крэнли с неприязнью посмотрел на девушку.

Что она сделала? Амелия не чувствовала себя виноватой из-за того, что произнесла его имя вслух, хотя выражение его лица – выражения лиц всех, если быть точной, – свидетельствовало о том, что она должна чувствовать себя именно так. И сгореть со стыда.

Чертовы мужчины! Иногда они бывают такими ханжами.

– Не могли бы все удалиться? – Амелии показалось, что ее голос дрожит. – Герцог дома, и он не одобряет подобных сцен вблизи своих владений.

Имя ее отца должно было заставить их разойтись. Было не слишком приятно иметь такого строгого родителя, но суровый герцог – то, что нужно, когда обстоятельства выходят из-под контроля. А сейчас дела были хуже некуда.

– Амелия, немедленно возвращайтесь в дом! – Крэнли рявкнул на нее так, словно имел на это право. Какой же он все-таки невоспитанный!

– Я бы ушла, лорд Крэнли, – ответила она, наблюдая, как Айвстон потирает живот, а Даттон неприкрыто насмехается. Ей он никогда не нравился, теперь же девушка просто возненавидела его. – Однако дело в том, что вы устроили драку перед нашим домом, и герцог настоятельно попросил меня положить конец этому безобразию. Так что я буду вынуждена оставаться здесь до тех пор, пока не выполню просьбу моего отца.

Заканчивая фразу, она уже почти кричала и ничего не могла с собой поделать. Крэнли, как обычно, поступал так, как ему заблагорассудится, и при этом ожидал, что ему все будут подчиняться. Разве он не целовал ее последние два года, находя для этого возможности даже тогда, когда их, казалось, не могло быть? Разве он не затолкал ее для этого в колючие кусты? Разве не порвал ее платье, чтобы она покинула бал Прествиков?

Этот нахальный тип был ужасным задирой, у которого хватало совести использовать в своих целях невинную, незамужнюю девушку из хорошей семьи. Если бы ее брат мог решиться, то он вызвал бы этого негодяя на дуэль и выстрелил ему прямо в сердце!

Глядя, как Крэнли пытается испепелить ее взглядом, сверкая сердитыми карими глазами, Амелия подумала, что неплохо было бы попасть ему в ногу. Он все равно не очень хорошо танцует, так что это была бы небольшая потеря для общества.

– Леди Амелия, если надумаете вернуться в дом, позвольте мне сопровождать вас, – проговорил Кэлборн, выходя вперед. За ним по пятам следовал улыбающийся Эденхем. Девушка не представляла, что именно могло его развеселить.

Амелия тяжело вздохнула, вцепившись в голубую шаль, которая, впрочем, была плохой защитой. Принялся накрапывать дождь.

– Она вернется в дом, – произнес Крэнли. – Полагаю, я уже ясно объяснил вам, что леди Амелия станет моей женой. Эта дурацкая шутка, – сухо подчеркнул он, – это варварское соревнование закончено. Дело сделано. Я вынужден настоять, чтобы вы все удалились.

– Это правда, леди Амелия? – спросил Айвстон, тщетно пытающийся перевести дыхание. Его физическая форма сильно проигрывала по сравнению с братом, но он по-прежнему оставался крайне любезным и невероятно вежливым. Почему Крэнли не унаследовал хотя бы половину хороших черт Айвстона? – Вы приняли предложение моего брата?

– Послушайте, милорд! – слишком резко сказала Амелия, но ведь на нее оказывали давление со всех сторон! Особенно с левой, где стоял Крэнли. Девушку всегда раздражало то, насколько остро она ощущала его присутствие, но за эти годы Амелия перестала пытаться игнорировать этого мужчину. – О чем вы говорите? Лорд Крэнли не делал предложения. Он лишь заявлял о своих намерениях, не более того.

Она снова кричала. Это становилось невыносимым. Необходимо взять себя в руки, но рядом с Крэнли это становилось невозможным.

– Так вот как обстоят дела, – протянул Пенрит, подходя ближе. За ним по пятам следовали Даттон и Райтби.

Даттон являлся общепризнанным волокитой, и его ухаживания оскорбляли любую приличную девушку. Поскольку Крэнли то и дело отвлекал Амелию поцелуями, то этот ловелас никогда не производил на нее особого впечатления. Райтби был совсем другим. Он прибегал к тонкому обхождению и всегда носил отлично скроенную одежду. У него были густые каштановые волосы и большие голубые глаза с поволокой. Он славился как великолепный наездник, и по этой причине ее брат его недолюбливал. Хоукс мог с успехом оседлать разве что мягкий диван.

– Любопытно, – проговорил Пенрит своим бархатным голосом, – если у Крэнли нет оснований для такого заявления, то это не вполне… – Слово «благородно» носилось в воздухе, но ни один человек в здравом уме не осмелился бы обвинить его в подобном, если только не собирался встретиться с ним на дуэли.

– Продолжайте… – Крэнли сжал челюсти.

– Зачем? Все и так ясно!

– Что именно, лорд Пенрит? – уточнил Крэнли. – Леди Амелия искала мужа. И нашла его. Этой чести удостоился ваш покорный слуга.

Не успела Амелия открыть рта, чтобы сообщить Крэнли, насколько бесцеремонна его манера выражаться, как Даттон произнес:

– Но ведь есть еще пари.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Неужели? – спросил Даттон. – Возможно ли, что вы не знаете о ставках в книге «Уайтса», которое гласит, что леди Амелия должна…

Ее невероятно заинтересовало, что именно она должна была сделать согласно пари, но в это мгновение Крэнли оборвал тираду лорда мощным ударом в лицо. Тот упал, точнее, осел в грязь и остался там. Ни Пенрит, ни Райтби не помогли ему подняться. Впрочем, вполне вероятно, что он все равно не смог бы стоять на ногах.

– Так вы слышали о пари? – заключил Пенрит, саркастически приподняв одну бровь.

– В книге «Уайтса» их слишком много! – отрезал Крэнли. – В любом случае это неподходящая тема для ушей леди Амелии.

Помимо привычки целовать ее в укромных углах, он также постоянно пытался лишить девушку возможности веселиться.

– Да, – согласился Пенрит, – полагаю, теперь, когда она собирается выйти замуж, принимать решения о том, что ей подобает слышать, будет ее муж.

Просто чудовищно! Она никогда не будет настолько повиноваться своему супругу. Еще чего не хватало!

– Это какое-то недоразумение, – ответила она. – Я не давала согласия выходить замуж за лорда Крэнли. Впрочем, как и ни за кого другого еще.

– Вот как? – Элегантный Эденхем подошел ближе к лестнице дома герцога. – Это звучит обнадеживающе. Можем ли мы укрыться от дождя в вашем доме, леди Амелия? Поскольку Олдрет вернулся, будет уместным сообщить ему о себе. И рассказать кое-что о его дочери.

О Господи!

Амелия никогда еще не стояла так близко к этому известному соблазнителю. Многие женщины старались избегать этого мужчины, учитывая слухи о том, что поддаваться его влиянию небезопасно. Кто знает, что у него на уме!

Он был поразительно хорош собой. Его красота сразу бросалась в глаза. Лорд был высок и строен, обладал блестящими темно-каштановыми волосами и яркими карими глазами, тонко очерченными бровями и самым изящным носом, который девушка когда-либо встречала. Да, устоять против такого мужчины трудно!

– Вы не впустите их, – фыркнул Крэнли. – Ведь я уже сразился с половиной Лондона, только чтобы все эти джентльмены держались подальше отсюда.

– Это дом моего отца, лорд Крэнли, – громко возразила Амелия. Эденхем едва заметно улыбнулся. Она внезапно почувствовала прилив азарта. Ей даже хотелось смеяться, однако девушка надеялась, что сможет удержаться от этого. – Я бы никогда не стала прогонять гостей герцога.

– Черт побери, Эми! – воскликнул Крэнли с нотками раздражения в голосе. – Вы делаете все для того, чтобы помучить меня.

– Неужели? – мило ответила она. – Как приятно слышать это! – Крэнли взглянул на нее так, что ей пришлось зажмуриться. Обычно следующим его действием был поцелуй в каком-нибудь укромном уголке. Оставалось лишь надеяться, что он достаточно быстро найдет такой. – Джентльмены, полагаю, герцог Олдрет будет рад видеть вас.

И прежде чем Крэнли успел ее остановить, Амелия прошла мимо лакеев в дом.