Текст книги "Когда боги уходят"

Автор книги: Кирилл Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Но прошло время, и некоторые маги нарушили данное Творцу обещание. Стали они использовать свою магическую силу во вред природе, зверям и птицам, но главное – во вред другим людям. Развязывали нечестивые маги кровавые войны и делили земли Арманниса между собой, не оставляя времени на хвалу во имя Творца.

Разгневался Творец. Призвал он магов, нарушивших обещание, и стал упрекать их, наставляя на путь истинный. Но рассмеялись ему в ответ маги, говоря, что теперь стали равны Ему. Потрясали они резными посохами и грозились свергнуть Его самого с Небесного Трона. Ошибочно полагали они, что Творец, открыв секрет магических потоков, приравнял магов себе. Нет, не могла даже самая сильная магия сделать из человека подобного Творцу, но не знали этого нечестивые маги и верили в свои возможности.

Печален стал Творец, ведь не хотел он ввергать в погибель людей, выросших из крови его плоти. Но не мог он простить ослушавшимся магам и тем, кто был с ними, предательства и насмешек, потому превратил их в чудовищ, навсегда отобрав знания магии. Разбежались чудовища по земле, и гнали их боговерные люди, пока не загнали в подземелья и пещеры, в темные норы и расщелины в скалах. Боялись чудовища гнева Творца и прятались.

Но теперь Он знал, что рано или поздно появятся новые ослушники, которые встанут на преступный путь ради удовлетворения своих низменных желаний. Он знал, что настанет время, когда начнутся новые войны, и чудовища выйдут из подземелий и пещер, чтобы биться против верных Творцу и ненавистных им людей. Решил Он, что не станет вмешиваться во второй раз, не станет карать ослушников и превращать их в чудовищ. Он дал людям знание этого, и вместе с ним – шанс. Шанс на вечное существование рода людского в окружении красот Арманниса.

– И что же случилось потом? – спросил Андрей, искренне заинтересовавшийся легендой сотворения мира. По сути, эта легенда была основой местной религии и очень похожа на происхождение вселенной по версии Земли.

– Прошло какое-то время, и среди людей вновь появились отступники, – печально сказал Валиус. – Начались новые войны, ещё более кровопролитные. Наступила эра нового передела земель.

– Крестовый поход? – Андрей вспомнил, как Бальтон упоминал некий «крестовый поход», имевший место быть шесть веков назад. Тогда юноша, думая, что его разыгрывают, подумал, что этим крестовым походом была война инквизиции…

– Нет, это было тысячи лет назад, – махнул старик.

Андрей наморщил лоб, пытаясь свести вместе мысли, но это получалось плохо.

– Какое отношение всё это может иметь ко мне? – спросил он наконец, глядя в глубокие глаза Валиуса, спрятавшиеся за густыми серыми бровями.

– Сначала дослушай историю до конца, вьюноша! – пригрозил старик. – А продолжалась она так. Творец, насмотревшись на бесчинства, которые устраивали его дети, вознесся в небеса и ушел из вселенной.

– То есть как это – ушел? – не сдержался Андрей.

– Вот так, взял да ушёл!

– Разве Бог может покинуть вселенную?

– А почему ты решил, что он не может? Он Бог, он может всё.

– Но зачем? – взмолился юноша

– Кто его знает. Отправился конструировать новое измерение, или, быть может, поглядеть, как там предыдущие работы поживают, – стал рассуждать Валиус. – Или решил ненадолго отойти от дел и пообщаться со своими… э-э-э… коллегами, что ли.

– Другими богами? Разве они есть?

– Почти наверняка, – уверенно произнес старик. – Ты не хуже меня знаешь, что мир похож на расширяющуюся спираль, или матрешку, чтобы тебе было понятней. В каждой матрешке сидит матрешка поменьше, но, в свою очередь, есть матрешка и побольше, в которой умещаются первые две. Представим Творца как одну из таких матрешек. Находящаяся внутри кукла будет, скажем, вселенной; в ней будет сидеть сам Арманнис; в Арманнисе – матрешка, олицетворяющая собой Варлесскую империю. Далее, мы вынимаем поочередно матрешку-Киренейскую провинцию, матрешку-Каргос, матрешку-трактир и матрешку-Андрея. Конечно, структуру можно усложнить, да и масштабов я не соблюдал…

– Почему именно Андрея? – подозрительно сощурился юноша.

– Всего лишь, к примеру, мой друг! Тебе прекрасно известно, что из матрешки-Андрея можно достать множество вложенных в неё кукол, так? Никто не знает, каковы размеры самой малой из них. Но тогда, двигаясь в обратную сторону, мы придём к выводу, что Творец – это матрешка, вложенная в некую более крупную! Теперь, просто проводя аналогию между людьми как равнозначными матрешками, вложенными в Каргос, и матрешкой, олицетворяющей Бога, мы делаем вывод, что Бог совсем не одинок в своей божественной сути!

Андрея потряс головой.

– Что-то я не очень хорошо улавливаю вашу мысль, – пожаловался он.

– Тогда я объясню на спирали, – торопливо сказал Валиус.

– Нет-нет! Лучше скажите, что грозит измерению, когда его покидает Творец.

– О! – воскликнул старик. – Это вопрос по существу! Понимаешь ли, вьюноша, в легендах, да и в умах простых смертных Бог имеет определенные человеческие черты, люди неосознанно представляют его как нечто похожее на себя. Но такое представление неверно. Творец – это совокупность всех энергий измерения – ни больше, ни меньше.

– Тогда, если б он действительно ушел, то измерение попросту перестало бы существовать! – обрадовался юноша своей догадке. – Ведь любая материя – это всего лишь энергия, находящаяся в определенном состоянии!

– Ты прав, молодой человек! Удивлен даже, как такая мысль смогла прийти в твою бестолковую голову, – проворчал Валиус.

Андрей, однако, укол проигнорировал.

– Измерение покинула не вся энергия, а определенная её часть, – продолжил старик. – Та часть, которая отвечает за стабильность.

– Стабильность чего?

– Измерения, конечно! Проще говоря, мир стал рушиться.

Воцарилось молчание. Вокруг по-прежнему суетились разносчики, обслуживая посетителей трактира. Никто не замечал двух мирно беседующих людей, если не считать редких взглядов на необычную для Каргоса одежду Андрея.

– Интересно знать, на каком основании вы решили, что мир стал рушиться, – спросил, наконец, юноша.

– На основании всё тех же легенд, – с готовностью ответил старик. – Было сказано, что оружие обретет повседневность и обыденность, как и битвы, сражения, смерти и так далее; что магию возведут в ранг боевых искусств… Но это не главное. Основная часть легенд гласит, что признаками конца света будет возвращение чудовищ из подземелий, разные необычные явления…

– Разве чудовища вышли из-под земли? – перебил Андрей.

– Крестовый поход, о котором ты упоминал, как раз имеет самое непосредственное отношение к этому факту. Шесть веков назад живущие глубоко под землей существа решили выбраться на поверхность и уничтожить всех людей. К слову, у них были все шансы это сделать, ведь тысячелетиями они плодились и размножались в глубоких пещерах, гротах, тоннелях… Появление чудовищ стало полной неожиданностью для жителей поверхности, к тому же, они были превосходно вооружены и обучены военному ремеслу. К счастью, правители людей сумели вовремя мобилизовать силы на подавление волны нашествия, и, спустя много тяжких битв, большая часть чудовищ лежала мертвыми телами на полях сражений, а остальных загнали назад под землю. Солдаты нашли почти все выходы наружу и тщательно замуровали их, но и по сей день в глубинах дремучих лесов вроде Тола остаются открытые шахты и колодцы, соединяющие поверхность с мрачными подземельями. По ним чудовища иногда выбираются наружу и по-разному вредят людям. Троглодиты, например, и есть такие чудовища. А их внизу несколько десятков видов, одни ужаснее других…

Валиус умолк, переводя дух. Он окинул взглядом трактир, укоризненно посмотрел на храпящего Родгана и отпил вина.

– А что за необычные явления? – спросил Андрей.

– Они чаще связаны с магией, поэтому вдаваться в подробности я не стану. Но есть одно, которое непосредственно связано с тобой.

– То, как я оказался здесь? – догадался Андрей.

– Именно! Когда мир рушится, то он произвольно пересекается с окружающими его параллельными измерениями. Ты оказался в таком пересечении, вьюноша. – Валиус весело подмигнул, но Андрей не видел причин для радости.

– И что всё это должно значить? Почему, в конце концов, я должен быть учеником этого… Родгана?

– Но разве до тебя не дошло? – Старик принял позу, точно откинулся на спинку, но лавка, на которой он сидел, спинки не имела.

– Вообще-то, – прикинул в уме Андрей. – Вообще-то, нет!

– Ты избран! – Валиус непременно лопнул бы, если б был воздушным шариком, а переполняющая его радость, граничащая с восторгом – воздухом.

– Избран? – Андрей натурально удивился. – Надо же… Но кем? И для чего?

– Кем, для чего, – заворчал старик. – Ты должен прыгать от счастья, молодой человек, а не задавать дурацких вопросов! Такой шанс, между прочим, редко выпадает…

– Не думаю, что мои вопросы дурацкие, – ответно проворчал юноша. – Или, вы полагаете, я должен уподобиться идиотам из кинофильмов, которые в подобных случаях не знают, что делать?

– А ты знаешь, что делать? – прищурил один глаз Валиус.

– Нет, вообще-то, – сказал Андрей. – Но подозреваю, что вы знаете.

– Знаю, – согласился Валиус. – Давай для ясности расставим всё по порядку, хорошо? Итак, прежде всего – Творец. Он по неясной нам мотивации ушел из измерения, вследствие чего у измерения появились некоторые проблемы. Ты оказался в перекрестье двух миров и – вывод – избранник. Программа-минимум для тебя – спасти мир (конечно же, не без моего активного участия!).

– Ради Бога… Творца! Ради всего святого, черт побери, объясните мне, с чего вы взяли, что я избранник, и с какой стати я должен спасать мир?! – плаксиво взмолился юноша. Ситуация давно выбила его из колеи, и теперь он мчался в неведомые дали всё дальше и дальше от дороги.

– А почему бы и нет? – воскликнул Валиус. – Тебе разве не хочется стать героем?

– Не хочется что-то, знаете ли… Хотя бы потому, что я не в курсе, как спасать миры вообще и ваш – в частности.

– Не в курсе, – согласился старик. – Но будешь учиться всему, что может понадобиться: фехтованию, магии, военному ремеслу…

Андрей тоже откинулся на лавке, как будто у неё была спинка.

– А если я возьму и откажусь? – нагло спросил он.

– Ч-что? – Старик потерял свою мысль. Он явно выглядел опешившим. – Как это «возьму и откажусь»? Ты в своём уме?

– А почему бы и нет? – передразнил его юноша. – Меня терзают смутные сомнения относительно безопасности мероприятия, в которое вы хотите меня втравить. Пожалуй, я соглашусь с ролью батрака.

Валиус несколько секунд молчал. Его взгляд становился всё более и более суровым, пока Андрей буквально не съежился под ним, пожалев о своей опрометчивости.

– Ты спасешь мир, – медленно, тихо и грозно начал старик. Андрей в этот момент даже поверил в его слова. – У тебя нет выбора.

– Вы уже всё порешили? – осторожно спросил юноша.

– Высшие силы, а не я. Со времен Создания и до этого дня легенды донесли пророчество о человеке из иного измерения, который станет спасителем Арманниса. Эти легенды для нас – религия; в них верят, верят в спасение. И я верю в тебя.

– Спасибо, конечно, – забормотал Андрей. – Но…

– В этом деле ты выигрываешь не меньше любого другого, – перебил старик.

– Да?

– Угу.

– Возможно ли моё возращение домой? – поставил вопрос ребром юноша. – Если я всё-таки спасу ваш чертов мир (в чем лично сомневаюсь), смогу ли я вернуться?

– Сможешь. – Ответ Валиуса несказанно порадовал Андрея и вернул надежду. – Но не спеши радоваться – главное не в этом.

Юноша вопросительно глянул на собеседника, ожидая разъяснений. Старик не стал тянуть с ними.

– Я говорил, что при угасании мира происходит пересечение с другими мирами. Но в этом месте стоит добавить, что пересечение отнюдь не случайное. Угасающее измерение пересекается с другим только при одном единственном условии – другое измерение тоже угасает.

Андрей захлопал глазами, повторяя про себя последние слова неопрятного старика.

– Мой родной мир гибнет? – спросил он наконец, когда мозг сумел выйти из замешательства.

– К сожалению, да, – кивнул Валиус. – Иначе бы ты здесь не оказался.

ГЛАВА VII
Большие проблемы

Вот это да!.. Андрей уже начал привыкать к сказочному средневековью, к шумным, пропахшим гарью и масляным дымом трактирам, к толстопузым бородачам в кожаных доспехах и с мечами на поясах, к лошадям как единственному средству передвижения, к параноическим речам грязного старика Валиуса, к храпу пьяницы Родгана, даже к мысли о грядущем конце света! Даже факт того, что Арманнис рискует заполучить нового героя в лице пришельца из параллельного мира, знающего о магии и мечах ровно столько, чтобы ничего о них не знать – всё это укладывалось в голове Андрея. Пусть укладывалось кое-как, медленно и неравномерно, как ил на потревоженном дне озера, но всё ж юноша не чувствовал, что начинает медленно сходить с ума. Да, он воспринимал окружающее не очень-то адекватно. Скорее, представлял, что спит и видит длинный сон с удивительными, реалистическими спецэффектами; сон про сказочный мир фэнтези, который по-настоящему видели лишь немногие. Андрей был готов смириться, что неведомые силы запихнули его против воли и всякого здравого смысла в сказку…

…Он даже готов взять на себя миссию спасения мира, хотя и понятия не имеет, что в таких случаях обычно нужно делать. Но…

– Что же вы мне говорите про Арманнис! – закричал юноша, возмущенный и испуганный словами старика. – На кой черт он мне сдался, когда моё родное измерение в опасности! Я требую немедленно отправить меня обратно!

Валиус отпрянул в сторону:

– Тише-тише, вьюноша! Не следует орать на меня!

– Отправьте меня домой! – стоял на своем Андрей.

– Как? Если тебе известны секреты параллельных переходов – тогда вперед!

– Но мне они не известны! Вы…

– Мне тоже, – скорчился Валиус. – И вряд ли кому-то в этом кабаке, этом городе, этой стране или этом разваливающемся на части мире они известны. Так что, вьюноша, успокойся и возьми себя в руки. Ты сможешь отправиться домой только после того, как выполнишь свою миссию.

– О боги!..

– Они тебя не слышат, – буркнул старик.

– …Как мне надоели истории о миссии, спасении мира, избраннике и всё прочее, что пытается влить в меня этот старик! Какой, наконец, из меня получится избранный, если я не имею ни малейшего представления о магии и холодном оружии!

– Для этого Родган здесь, – возразил Валиус. – Он обучит тебя всему, что нужно знать.

Андрей посмотрел на пьяного рыцаря, на старика. Окинул взглядом помещение трактира. Юноше отчего-то стало невообразимо грустно и одиноко.

– Ты поможешь и своему миру тоже, – сказал Валиус, заметивший перемену в глазах Андрея.

– Как?

– Ну, я не знаю, как именно, ведь я ни разу не был там, но одно сказать определенно могу: по крайней мере у тебя будет опыт по спасению измерений.

– Первостепенный навык, что и говорить, – невесело улыбнулся Андрей. – Кстати, что именно надо сделать, чтобы спасти мир? Где мне найти Творца?

– Об этом ты узнаешь позже, друг мой.

– Почему же не сейчас?

– Ты не достаточно хорошо подготовлен и совсем не адаптировался, поэтому загружать тебя бесполезными знаниями я не хочу.

– Бесполезными? Думается мне, я задал вопросы по существу!

Но старик его не слушал. Он, кряхтя и охая, поднялся с лавки, отряхнул грязную бороду и пригладил седые волосы на непокрытой голове.

– Пора мне, вьюноша, – сказал он.

– Как? Куда?

– Дела, знаешь ли. Ты не один, у кого могут быть серьезные дела в Арманнисе.

– Но что же мне делать? – Андрей тоскливо скосился на Родгана.

– Для начала, дождись Ланса. На втором этаже – над трактиром – есть комнаты, одну из которых вы можете снять. Сегодня переночуете здесь, а завра, думаю, Родган позволит вам остаться у него. И не беспокойся за Родгана, ему не привыкать проводить ночь в неловкой позе на трактирном столе. Завтра он начнет вас обучать.

Старик, казалось, был весел. Андрей, однако же, остался доволен тем, что Кейвак будет учиться у Родгана вместе с ним. Каков из Родгана учитель, можно лишь догадываться, но маг слезно просил юношу записать его в число учеников рыцаря.

– Мы с вами ещё увидимся? – спросил Андрей.

– Естественно! Подозреваю, что мы будем видеться достаточно часто, чтобы стать хорошими друзьями!

– Подозреваю, что дружба с вами – не очень хорошая штука, – в тон ему проворчал Андрей.

– Подозреваю, что ты прав, молодой человек, но при этом подозреваю, что твои подозрения напрасны!

Последние слова Валиус сказал, уже выходя из трактира. Двустворчатая дверь за ним медленно закрылась, оставляя Андрея наедине с вечерними посетителями. Как ни странно, но юноша почувствовал облегчение, когда старик удалился. Общение с такими людьми как этот неопрятный старикан, выскочивший точно черт из табакерки, из книжки про лешего, напрягает нервы и, мягко говоря, раздражает.

Андрей устроился поудобнее, и стал смотреть, как группа музыкантов из четырех человек (а он узнал в них музыкантов по неким подобиям гитар, которые те держали в руках) вышла на середину зала. Мужчины вежливо раскланялись, поднимая на каждом кивке смешные зеленые шляпы, и стали готовиться к игре.

Когда началась музыка, Андрей вздрогнул. Отчего-то он ожидал услышать плохо слаженный мотивчик типа кантри, тем более что инструменты в руках музыкантов выглядели совсем не ахти, но… Музыка, которая разлилась по трактиру, была одновременно торжественной и печальной, как гимн по славу павших воинов. Каждая из четырех гитар производила строго свои ноты, свою мелодию, своё чувство, и вместе их звуки объединялись в настоящее произведение искусства, рождая прекрасную музыку. Как волны накатывают на берег, так музыка пульсировала в ушах юноши, проходя напрямую в сердце, колыша потаенные уголки души, освещая их непривычным, незнакомым и волнующим светом. Струны вибрировали всё чаще и чаще, мелодия становилась громче и вместе с тем таинственней. Посетители, как и Андрей, зачарованно слушали игру музыкантов, думали что-то своё. Вряд ли аборигены ни разу не слыхали такой мелодии, но даже их – привычных к реалиям этого измерения – музыка заставила забыться.

Наконец, песня четырех гитар достигла апофеоза, после чего они разом утихли. Андрей подумал, что выступление артистов закончилось, но один из них медленно и тихо затянул слова, которые становились всё громче. Слова один за другим подхватили его напарники, снова зазвучали струны, но уже немного иначе – как будто струны сами находились под впечатлением от только что проигранной музыки.

Андрей слушал песню, не понимая, о чем она, и в его душе все сильнее укреплялась уверенность, что какие бы испытания не уготовила судьба, все они рано или поздно останутся позади, и мир Арманниса будет продолжать жить своей сказочной жизнью, и мир Земли избежит катастрофы.

 
В мире фальшивых отражений,
Лабиринтов и зеркал,
Не понимая, где же ночь, а где день,
Примеряя много лиц,
Ты всё ж своё искал,
Хотел отбросить ты на всё свою тень.
И где-то было мало света,
Где-то было много тьмы,
Но тень твоя не обретала черты.
Она терялась среди тысяч
Незнакомых теней,
Отброшенных такими же, как и ты.
У тени нет ни лица,
У тени нет ни судьбы,
Она такая лишь, какой ты есть сам.
Но в этом мире лабиринтов,
Отражений и зеркал
Ты можешь тысячи лиц дать теням.
И ты даешь им имена,
Даешь им лица и мечты,
Но тени всё ж не обретают души.
Они не станут тобой,
Ими не станешь ты,
Ведь эти тени – результат твоей лжи.
 

Андрей не знал, почему слова песни так на него подействовали. Может быть, в них было сказано, что нельзя обойти предзнаменованное стороной, нельзя отобрать у судьбы её право на тайный выбор, нет смысла хвататься за голову и пускать сопли, когда ситуация кажется вышедшей из-под контроля. Вместо этого нужно собраться, гордо поднять голову и продолжать идти в неизведанные дали жизни, тем более что юноша был ни кем иным как избранником высших сил, призванным спасти как минимум один мир.

Да и, что греха таить, Андрей мечтал, всегда мечтал стать героем, побывать в поистине чудесных местах, пройти через удивительные приключения. Арманнис дал ему такой шанс, и нечего сетовать на судьбу.

 
Хотя, быть может, и не лжи.
Быть может, просто мечты.
Быть может, просто ты хотел быть другим.
Тогда ты станешь тенью сам
И будешь призраком мечты,
Всеми любим, но сам собой не любим.
Чужие лица, пусть они
Придуманы самим тобой —
Это всего лишь отраженья души.
А отражения в кривых,
Грязных, разбитых зеркалах —
Они, пожалуй, никому не нужны.
Когда, отбрасывая тень,
Ты ей пытаешься дать
То, что хотел бы видеть, но чего нет,
Ты можешь стать её рабом,
Ты можешь сам тенью стать —
Слишком суровым может быть здесь ответ.
Когда горит какой-то свет,
Всегда найдется и тень,
И эта тень несёт в себе его часть.
Другая часть же – от того,
Что освещает этот свет,
Никак нельзя её заставить пропасть.
И в лабиринтах зеркал,
Где отражениям мы
Хотим дать душу, чтоб они были нами,
Мы забываем, что всё это —
Разные вещи:
Тени, отражения, мы сами…
 

Менестрели закончили петь, и на несколько секунд в трактире повисла тишина, которую нарушал только храп Родгана. Затем четверо музыкантов сняли шляпы, ещё раз низко поклонились и принялись обходить столы и посетителей, держа шляпы перед собой. Зазвенели монеты, и когда один из мужчин подошел к Андрею, юноша бросил в его шляпу две монеты – одну за себя, а вторую – за Родгана, пусть тот и не слушал песню, а бессовестно спал.

Именно в этот момент в трактир зашел Ланс. Он сразу же обнаружил местоположение Андрея и быстрой походкой направился к нему.

– Ты дал музыканту целую монету! – сказал он, не успев сесть.

– Целых две, – поправил его Андрей.

– Ты дал музыканту целых две монеты! – округлил глаза маг. – Ты в своем уме? Да они за всю ночь едва бы набрали столько!

– Не было мелких купюр, – пожал плечами юноша. – Кстати, ты продал одежду?

Ланс ещё немного посверлил Андрея взглядом, а потом достал небольшой кошелек и отсчитал девять монет.

– Не думал, что за последние время товары первой необходимости так обесценились, – пробубнил он под нос. – Вот твоя доля. И, пожалуйста, относись к деньгам посерьезней! Не стоит ими сорить, кидаться направо и налево, тем более что неизвестно, когда придёт новая прибыль.

Маг проверил стоящие на столе кружки, убедился, что они пусты, и подозвал разносчика.

– Кстати, это что за боров? – кивнул он в сторону Родгана, когда выпил принесенное вино.

– Это Родган, Ланс, – ответил Андрей. – Тот самый Родган, у которого ты так порывался поучиться.

– Да?! Ну и как наши дела? Ты договорился?

– Договорился.

– И про меня договорился?

– И про тебя.

– Превосходно! – Радость Кейвака была искренней. – Когда же мы начинаем?

– Завтра.

Маг улыбнулся и кивнул. Андрей заметил его улыбку.

– Кстати, у нас с тобой появились некоторые проблемы, – как бы между делом заметил юноша.

– Что за проблемы? – нахмурился Ланс.

– Ты в курсе, что Арманнис рушится?

– Да вроде бы все это знают, – не понял маг.

– Знают-то все, – согласился Андрей. – Только вот нам с тобой придется в самое ближайшее время заняться его спасением.

– Ты не шутишь? – воскликнул Ланс. Он не был обескуражен, а, наоборот, стал ещё больше весел.

– Нисколько. Пока ты толкал тряпьё, я беседовал с тем самым стариканом, о котором рассказывал.

– Валиусом?

– Именно. Он поведал много чего интересного, в том числе и о нашей миссии. А ещё сказал, что рушится не только Арманнис, но и мой мир тоже.

– Да? Соболезную. – Маг стал серьезнее лишь на самую малость.