Текст книги "Когда боги уходят"

Автор книги: Кирилл Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Ах, всего лишь? – удивился Гарни, медленно прекращая ликовать. Наконец он взял себя в руки. – Вы правы насчет глаз – они действительно слишком большие, чтобы принадлежать вурдалакам. А у троглодитов глаз вообще нет.

– Почему бы вам не собраться всем городом и не прочесать лес? – предложил Андрей. – Тогда вы наверняка найдете причину таинственных происшествий.

– Войска герцога Керинейского уже делали это, но безрезультатно, к сожалению. Тол оказался чист.

В этот момент двери трактира распахнулись. Гарни быстро встал и отвесил вежливый поклон почти до самой земли. Поклон предназначался высокому, жилистому на вид мужчине в черном кожаном доспехе и шляпе с широкими полами. Бросив мимолетный взгляд на хозяина заведения и его родственников, мужчина быстро подошел к Андрею.

– Мои люди доставили вас в Ламар? – спросил он, не утруждаясь сохранять должную интонацию вопроса.

– Д-да, – неуверенно ответил Андрей.

– Тогда следуйте за мной, – сказал мужчина и развернулся на каблуках к выходу. По его бедру щелкнул короткий меч.

– Простите, но кто вы такой? – возмутился юноша манерам незнакомца. – И с какой стати я должен следовать за вами?

– Я куратор этого города, – уже отворяя дверь, ответил мужчина, после чего соизволил всё-таки остановиться и посмотреть на Андрея. – Не советую вам, молодой человек, сопротивляться, потому что вы арестованы.

– Арестован? За что? – недоумение Андрея стало наполняться липким предчувствием чего-то нехорошего. Этому также способствовало и то, что за грязными окнами трактира он заметил вооруженных людей.

* * *

Теперь я вынужден сделать кое-какую оговорку.

Как я уже говорил в предисловии, пролог был единственной частью книги, которую я писал сам. Сохранив файл, я оставил роман в покое до следующего дня, а когда вновь открыл его, чтобы продолжить повествование о судьбе Андрея (во всяком случае, тогда я думал, что Андрей и есть главный персонаж книги), то обнаружил, что более не властен над книгой. Можно, конечно, попытаться сказать, что я был не властен над компьютером, однако компьютер работал нормально. Я имею в виду то, что все программы, установленные на нём, функционировали, как и прежде. Даже текстовый процессор. Но стоило мне запустить файл «Когда боги уходят. doc», и я уже не мог что-либо сделать.

За то время, пока компьютер мирно стоял в отключенном состоянии в тихой пустоте кабинета, текстовый файл увеличился на несколько килобайт, соответствующих размеру первой главы. Как это произошло, я и сейчас не знаю, но к тому времени, как я сел за стол, придвинул поближе клавиатуру и решил написать первую главу, она уже была написана!

Стиль, которым она была написана, соответствует моему, поэтому я решил, что… Но об этом я уже говорил.

Итак, вы можете мне не верить, но первая глава этой книги, как и все прочие главы, появилась сама, из ниоткуда, из пересечения миров, из черт знает чего…

Я перестал владеть ситуацией, как должен ей владеть писатель. Я стал лишь сторонним наблюдателем, читателем повествования, но уже не создателем.

ГЛАВА I
Затерянный во времени

Андрей на всякий случай решил не спорить. В мозгу всплыла фраза «всё сказанное вами будет использовано против вас в суде», которая добавила ноток страха в сметенной душе.

На улице стояли несколько человек, по внешнему виду которых юноша догадался, что они солдаты. Они все были одеты в серые кожаные рубахи, наколенники и точно такие же невысокие сапоги. Головы прикрывали вязаные шапочки, что-то смутно напоминающие. Каждый солдат держал в руках длинное копье с железным наконечником, а на поясе имел короткий палаш.

Мужчина, назвавшийся куратором города, пошел по улице прочь от трактира, и Андрею не оставалось больше ничего, как следовать за ним, окруженным не отходящими ни на шаг конвоирами.

Минут через пятнадцать молчаливой ходьбы процессия остановилась у невысокого здания с гербом над парадным входом. На гербе был изображен червяк, пожирающий человека (так, во всяком случае, увидел это Андрей). Куратор отворил дверь и зашел внутрь, юноша зашел следующим. Стражники остались снаружи.

– Ну-с, молодой человек, рассказывайте, что с вами приключилось, кто вы такой, куда направлялись и зачем.

Андрею показалось, что вся та важность и строгость, с которой мужчина недавно чуть ли не вломился в трактир, растаяла как первый снег. Он прошел за массивный стол, заваленный какими-то свертками и бумажками, и устало опустился в красивое резное кресло, снабженное мягкими спинкой и сидением. Вообще, вся обстановка помещения, в котором оказался Андрей, напомнила ему ещё одну фразу из прошлой жизни: «милицейский участок». Что означала эта фраза, юноша не совсем понимал.

– Извините, а можно сначала узнать, как вас зовут? – решил задать вопрос Андрей.

– Конечно! Я Маркус Бальтон, куратор Ламара. Если вам неизвестно понятие слова «куратор», то я объясню: оно означает, что я отвечаю за безопасность всего этого города в целом и каждого его жителя в частности.

Андрей удовлетворенно кивнул.

– К сожалению, я пока не могу назвать своего имени по причине потери памяти, – покачал он сокрушенно головой. – Но хотел бы, чтобы вы покамест звали меня Андреем.

Куратор внимательно слушал юношу, не отводя от него цепкого взгляда.

– Что со мной приключилось, куда я шел и зачем – также не помню.

Как бы в подтверждение своих слов Андрей развел руками и грустно улыбнулся.

Бальтон немного подумал, покрутил пальцами длинное страусиное перо, которым, скорее всего, пользовался как пишущим инструментом, а затем выдохнул:

– Мои люди сказали, что нашли вас на опушке Тола. Это так?

– Если лес к северу отсюда называют Толом, то так, – согласился юноша.

– Однако, этот факт сам по себе не означает, что вы были в самом лесу и, соответственно, теряли память, – заключил куратор, отбросив в сторону надоевшее перо.

– Конечно, не означает. – Андрей был вынужден признать это. – Но память я действительно потерял.

– Вы можете это доказать? – лениво поинтересовался Бальтон.

На этот раз Андрей не вытерпел. Он глубоко вздохнул, гневно уставился на усатое лицо куратора и, постепенно изменяя тональность голоса от низкого до высокого, вспылил:

– И как же, вы думаете, я могу это доказать, а? Да если б моя память была нетронута, я уже давно дал бы себе ответ на то, что и какого рогатого черта здесь происходит!

– И что же происходит? – как бы между делом спросил куратор, совершенно не обращая внимания на повышенный тон арестованного.

– Что происходит? – наигранно весело спародировал Андрей, и голос его подскочил до фальцета. – Что происходит? Ободранные ковбои, рассуждающие о магах и троглодитах как о вчерашнем хоккейном матче; древний, задрипанный городишко пятивековой давности; трактирщик и его родственнички-дауны, не знающие, что такое пиво; солдаты с мечами и пиками – вот что происходит! Или вы считаете, что я не имею права возмущаться?

По-прежнему не обращая внимания на кричащую речь юноши, Бальтон спокойно сказал:

– Возможно, и имеете, сударь, но я бы не советовал вам понапрасну тратить время и нервы на бесполезное выражение своих эмоций.

– Да? А на что мне тогда их потратить? Может, вы хотите мне предложить просто рассмеяться и воспринять всё как затянувшуюся, но, о-боже-какую-расчудесную шутку?

Бальтон подался вперед.

– Вы воспринимаете действительность как веселую шутку?

– Нет, – рявкнул Андрей. – Я воспринимаю её как злобное издевательство!

– А почему же, если не секрет?

– Да я вам только что это объяснил! – Андрей совершенно искренне хлопнул себя по коленям. – Всё вокруг попахивает стариной, прошлым, если хотите! Ретро-шутка, вашу мать!..

– Насколько же далеким прошлым? – Куратор пропустил ругательство мимо ушей. Его правая бровь после слов собеседника медленно поползла вверх.

– Ну, вам виднее, коль согласились принять участие в этом издевательстве. – Юноша держался из последних сил, чтобы просто не встать и не схватить куратора, а потом долго и упорно его трясти, покуда он не сознается, что, мол, да, милок, пошутили, не шуми.

Бальтон снова откинулся назад и надолго задумался. Андрею стало немного совестно, что он повысил голос на незнакомого человека, но когда вновь вспомнил, в какой ситуации сейчас барахтается, настроение вошло «в норму».

– Значит, Андрей, вы утверждаете, что оказались в прошлом? – Тон Бальтона указывал на то, что куратор ничуть не насмехается и, более того, заинтересован в разрешении ситуации не меньше чем сам пострадавший.

– Во-первых, товарищ куратор, я не утверждаю, что попал в прошлое, потому как не верю в подобную чепуху. А во-вторых, я убежден, что это – не настоящее прошлое, а – повторюсь – чья-то глупая, нелепая, тупая и абсолютно выходящая за рамки моего чувства юмора шутка.

– Теперь слушай меня, сынок! – посуровел Бальтон. – Во-первых, я тебе не товарищ. Во всяком случае, на данный момент. А во-вторых, мне доложили, что ты относился к реальности довольно спокойно, пока хлебал вино в трактире Гарни.

– Тогда я даже не был уверен, как меня зовут! – возмутился Андрей.

– А теперь, выходит, уверен?

– Да!

– И как же тебя зовут?

– А-н-д-р-е-й, – произнес по буквам Андрей, буквально багровея от злости. Определенно, ему не нравилось происходящее, и он хотел как можно скорее положить ему конец.

– Ты начинаешь выздоравливать, – заметил куратор.

– Уж знайте! И вообще, по какому поводу вы меня арестовали?

– Слишком вы странный, молодой человек. Теряли вы память или нет, но можете вполне оказаться шпионом.

– Шпионом! Чьим? Американским?!

– Это у вас надо спрашивать, на кого работаете. Но согласитесь, ваша внешность не очень отвечает современной моде: плащ из кожи, которой мне не приходилось видеть раньше; штаны, жилет, обувь – из вовсе непонятной ткани. Прическа, которую вы носите, популярна только среди военных людей. Но самое главное – это ваша цепочка. Либо вы у кого-то её украли, либо являетесь богатым человеком.

– О боже! – воскликнул юноша. – Вы часом не в сумасшедший дом меня упечь хотите?

– Честно – нет, – успокоил куратор. – Но вы согласны с моими словами о том, что выглядите весьма неординарно?

– Я удивлен, что вы никогда не видели джинсов и замши, – полностью теряя связь с реальностью, сказал Андрей. – И цепочка моя – самая простая. Она не так уж и дорого стоит. Могу место подсказать.

– Не надо, – отмахнулся куратор. – Лучше подскажите, почему на ней висит символ крестоносцев.

– Это символ не крестоносцев, а христианства! – возмутился Андрей. Он не очень-то сильно верил в бога и сейчас защищал не его честь; он был потрясен, что кто-то не знает столь простых вещей. – Впрочем, я забыл – у вас же прошлое! Наверное, как раз время Крестового похода?

– Он был шесть с лишним веков назад, – сообщил куратор.

– Конечно же, шесть веков назад! И я вам пытаюсь уже битый час втолковать, что мне надоела эта идиотская шутка! – Андрей не был силен в истории, поэтому не понял, что куратор говорит не о том Крестовом походе, который в свое время вели охочие до чужих богатств вертихвосты под прикрытием церкви. – Как только я приду в норму, то вам и вашим дружкам, – кивнул юноша в сторону двери, подразумевая оставшихся снаружи солдат, – а так же всем, кто был замешан в этом деле, придётся серьезно отвечать!

– За что отвечать?

– За дурацкие шутки!

Бальтон хмыкнул. По его внешнему виду нельзя было сказать, что он боится какого бы то ни было наказания. Вместо того, чтобы тут же упасть на колени и начать просить прощения – как, по предположению Андрея, и должны развиваться дальнейшие события, – он опять надолго задумался, хмуря брови.

Наконец, он сказал:

– Несколько лет назад в Ламаре жил старик по имени Валиус. Его считали сумасшедшим, потому что он постоянно что-то талдычил о конце света, о смещении граней мира и прочих сумасбродных вещах. В числе оных были и басни относительно перемещения во времени. Говоря откровенно, я в слова Валиуса не верил, но и не считал их беспочвенными. Но теперь, когда весь мир стал съезжать с катушек, думается, я вынужден изменить свои взгляды.

При этих словах Андрей почувствовал, как окончательно теряет нить разговора. Он уже не понимал, что хочет от куратора, и что куратор хочет он него. Не найдя более подходящей фразы, он неуверенно спросил:

– Э-э, о чем вы говорите?

Бальтон вместо ответа скосил взгляд на двери и что есть духу рявкнул:

– Стража!

Тут же внутрь стремительно ворвались четыре солдата с оголенными мечами. Бальтон кисло сморщился и остановил их поднятием руки.

– Я знаю, что Гарни здесь – он никогда не упустит возможности лишний раз погреть уши у моих дверей. Велите ему принести вина, да побыстрее.

Зорко окинув глазами внутреннее пространство, стражники убедились, что их начальнику ничто не угрожает и один за другим вышли на улицу выполнять приказ.

– Послушайте, молодой человек, – начал куратор, когда дверь за солдатами захлопнулась. – Расскажите мне ещё раз, как вы ощущаете окружающее, но попытайтесь при этом не впадать в истерику и не кидаться безосновательными обвинениями и необоснованными угрозами.

Андрей потер рукой переносицу, собрался с мыслями и чувствами и дрожащим голосом сказал:

– Всё вокруг выглядит так, как выглядело, наверное, лет шестьсот назад. Я не силен в истории и не могу сказать, прав ли насчет шести веков, – поспешил он добавить.

Внезапно он так дернулся, что заставил содрогнуться и куратора, который подозрительно сузил глаза.

– Постойте! – вскричал Андрей. – Я… кажется, я… Вспомнил!

– Что вы вспомнили? – Взгляд Бальтона всё ещё был напряженным.

– Я вспомнил, что было до потери памяти!

– Так расскажите мне, не томите душу!

Андрей собрался с мыслями.

– Я живу в стране с названием Россия, в городе Новосибирске. Когда я ехал на работу в своей машине и остановился у светофора, то… это и произошло!

– Произошло что?

– Ну как же! Я потерял сознание, а когда очнулся, то выяснилось, что ещё и память.

– Вы сказали, что ехали в карете и остановились у магического источника? – переспросил куратор, желая кое-что для себя уяснить.

Андрей посмотрел на него так, как если бы на месте куратора сидела большая горилла, которая от нечего делать вдруг запела голосом Киркорова.

– На машине. У светофора, – повторил он отрывисто.

Бальтон часто закивал головой.

– Да-да, я просто хотел услышать это ещё раз.

Он вынул из ящика стола чистый лист бумаги, обмакнул страусиное перо в чернильницу и принялся что-то писать. Андрей попытался разглядеть, что пишет куратор, но ничего не разобрал в витиеватом почерке.

– Похоже, я понял, что произошло с вами на самом деле, – оторвался на мгновение куратор. – Удивлен, что вы до сих пор этого не поняли.

– И что же это? – Андрей был вынужден признать, что не понимал ничего абсолютно. Но теперь, после разговора с Маркусом Бальтоном, а особенно после того, как тот достал из стола лист бумаги и что-то там написал, к юноше неприятной поступью начало подкрадываться понимание.

– Никто не подшучивал над вами, и уж тем более никто не желал вам зла. Произошло нечто, выходящее за рамки моего сознания.

Андрей весь сжался и мелко задрожал. Тихо, едва слышно он произнес:

– Я оказался в прошлом!..

– Теперь до вас дошло, – облегченно вздохнул куратор, однако в его глазах было соболезнование.

– Это невозможно, – так же тихо добавил Андрей.

– Увы, – отозвался Бальтон. – Раньше я тоже так думал.

Наступило тяжелое молчание, которое нарушали только большие мухи, деловито жужжащие у трёх высоких окон. Куратор какое-то время смотрел на разбитого юношу, уставившегося в одну точку, находящуюся где-то под столом, а потом продолжил писать. К звукам в помещении добавился скрип пера.

От громкого стука, с которым открылась входная дверь, любой нормальный человек подпрыгнул бы на месте, но Андрей, казалось, даже не услышал его. Внутрь ввалился радостный Гарни с раскрасневшимся лицом (наверное, от бега) и медным подносом в руках, на котором стояли два высоких кувшина.

Сзади осторожно прокрались Ральф и Фавор, не отходящие от трактирщика ни на шаг.

– Извините, господин куратор, задержался, – затараторил Гарни. – По вашему заказу принес вам… А что здесь случилось?

Трактирщик с интересом и некоторым сожалением уставился на Андрея, который сейчас выглядел как мраморная статуя. Его руки безвольно болтались между широко раздвинутыми ногами, а глаза продолжали тупо смотреть в никуда.

– Что случилось? – деловито поинтересовался Ральф, выглянув из-за отца.

– Что? – требовательно спросил Фавор, очевидно, ожидая немедленных объяснений.

– Вам пока не следует этого знать, – сурово сказал Бальтон, и троица пришедших сделала быстрый шаг назад. – Спасибо за вино, Гарни. Поставь его на стол и убирайся.

– Конечно-конечно, – пролепетал трактирщик. Он проворно уместил поднос среди свитков и с поклоном попятился к выходу.

Уже перед тем как покинуть помещение, Гарни спросил:

– К сударю вернулась память?

– Память? – удивился Ральф. Наверное, он забыл, что означает это слово.

– Вернулась, – вздохнул Фавор, точно зная, что говорит верно.

Куратор поднял гневный взгляд на трактирщика и его родственников, и те поспешили удалиться.

– Андрей, выпей немного вина, – предложил он. – Поможет.

Юноша взял кувшин, наполовину осушил его, пролив изрядную долю жидкости на себя, и нейтральным тоном сказал:

– Это пиво.

– Ну, у каждого свои вкусы, – пожал плечами куратор. – Кому-то нравится…

– Что теперь со мной будет? – голосом обреченного на сметную казнь спросил Андрей, не обращаясь, впрочем, к Бальтону.

– Я должен сообщить о тебе мэру города, а ты пока посидишь здесь под присмотром моих людей.

– Я не об этом, – отозвался Андрей. – Как мне теперь жить?

Куратор не стал отвечать, потому что не знал ответа. Но отчего-то ему почудилось, будто затерянный во времени молодой человек не только найдет себе призвание в новой обстановке, не только многому научится и многое увидит, но станет легендой.

Легендой, которая потом будет передаваться из уст в уста по всему миру.

И, возможно, не одному.

* * *

И опять я вынужден сделать короткое отступление.

К созданию первой главы, которую вы только что прочитали, я, как говорилось, отношения не имел. Но дело в том, что если она появилась, пока компьютер был выключен (я уверен, что не писал первой главы), то всё последующее появлялось не только, когда питание на жесткий диск не подавалось. Глава вторая и идущие за ней возникали буквально у меня на глазах. Я был лишь сторонним наблюдателем, не в силах как-то вмешаться в процесс.

Представьте себе, вы сидите за компьютером, на котором работает текстовая программа. Вы сидите и смотрите, как курсор ползёт по экрану и «печатает» слова. Самостоятельно. Ваши пальцы не прикасаются к клавиатуре, более того, вы даже можете отсоединить клавиатуру от системного блока – это ничего не изменит.

Позже я пытался понять, что же сломалось в компьютере (тогда я ещё надеялся, что произошла какая-то поломка или сбой, потому что не верил ни в какие сверхъестественные силы, способные подчинить себе электронику) и даже приглашал знающих людей. Но оказалось, что компьютер в хорошем состоянии и неисправностей не имеет.

Мне пришлось поверить в сверхъестественное.

А вам придётся поверить в мои слова.

ГЛАВА II
Затерянный не только во времени

Куратор ушел уже давно. Андрею не оставалось ничего, как лениво просматривать всяческие свитки, снабженные тряпичными тесемками, да разглядывать необычные предметы интерьера, свойственные средневековью.

Особое внимание юноши привлек большой щит, висевший на стене позади кресла Бальтона. Он был старым – об этом говорили несколько сколов по краям и многочисленные борозды, оставленные, несомненно, вражеским оружием в минувших битвах. На серебряном фоне щита была нарисована его копия, содержащая внутри ту же самую эмблему, которую Андрей заметил над входом в дом куратора. Там, над крыльцом, эмблема была вырезана из дерева, при этом вырезана довольно посредственно, так что сказать наверняка, что хотел изобразить плотник, не удавалось. Андрей, к примеру, увидел на изображенной картине большого червяка, заглатывающего маленького человечка. На щите, вне всяких сомнений, присутствовал тот же самый герб или эмблема, но качество рисунка было не в пример лучше. Теперь стало ясно, что червяк на самом деле был большим драконом, нависшим в опасной близости над рыцарем. Рыцарь, прикрываясь своим щитом, вонзил длинный меч в драконово лоно.

Андрей подумал, что удар мечом сразит ящера – рыцаря можно поздравить с победой. Но… мертвый дракон с широко открытой зубастой пастью всем своим весом рухнет на отважного рыцаря и наверняка прибьет его насмерть. С победой можно поздравить и дракона.

Юношу не покидала тревожная мысль, как же он будет жить в таком древнем и таком чуждом мире. Чем будет заниматься. После первых истерических моментов, когда пришло понимание всей глубины создавшейся ситуации, настал черед спокойного, трезвого, логического мышления.

Во-первых, обстановка. Вокруг раскинулось древнее королевство, где люди не видели ничего необычнее колеса. (Троглодиты и вурдалаки – не в счет, так как общеизвестно, что они лишь плод фантазии.) Королевства бывают разные: большие и маленькие, сильные и слабые, с большим количеством врагов и мощной армией или же с отсутствием и врагов, и армии. За то время, которое Андрей успел провести в Киренейской провинции, он узнал, что она – часть некоей империи. Империя, это, конечно, хорошо – большая страна, сильная армия и так далее. Плохо то, что никак не хотели приходить воспоминания касаемо наличия каких-то империй в четырнадцатом или пятнадцатом веках.

Во-вторых, недостатки нынешнего положения. Андрей не знает наверняка, в какой части света находится. Можно предположить, что это средневековая Европа, потому что подобных государств не было в других местах. Главный недостаток в том, что Андрей абсолютно не адаптирован для существования в эпоху рыцарей, он не знает ни нравов, ни правовой системы, ни даже самых общих тенденций в обществе. Всё это может принести серьезные проблемы в дальнейшем.

В-третьих, преимущества. Всё-таки Андрей – человек из будущего. Он многое знает, многое умеет; можно использовать это как-нибудь. К тому же, если постараться вспомнить историю средних веков, которую юноша изучал когда-то в школе, то это поможет быстрее понять политическую ситуацию на карте мира и избегать стран, втянутых в военные конфликты.

В-четвертых, странности. Пожалуй, это самое главное.

Странностей накопилось уже более чем достаточно. Андрей выстроил цепочку в хронологическом порядке: спокойные разговоры о мифологических существах, точно они взаправду существуют; абсолютное сходство языка средневековых аборигенов с русским начала третьего тысячелетия (однако, в письме такое сходство отсутствовало); странное название государства – Варлесская империя – не напоминает никаких исторических фактов.

Андрей решил, что для более точного понимания своего положения должен непременно спросить у куратора, когда тот вернется, какое сейчас время. Скорее всего, они отсчитывают его от рождества христова, как и весь прочий мир. К тому же, не мешало бы посмотреть на политическую и географическую карты.

Точно выжидая, пока о нем вспомнят, куратор Маркус Бальтон отворил входную дверь и статной, твердой походкой прошел к юноше.

– Я доложил о вас, молодой человек. Мэр очень заинтересовался тем положением, в котором вы оказались, и хочет побеседовать с вами.

– Когда? – Андрей не был уверен, что готов беседовать с мэром. Пусть даже этот мэр возглавляет такую дыру как Ламар.

– Сегодня вечером. Он пригласил вас к себе на ужин.

Юноша почувствовал, как при упоминании слова «ужин» в его желудке что-то ворчливо заурчало. За весь день он не ел ничего кроме нескольких кружек пива.

– Ужин – это, конечно, хорошо, – согласился Андрей. – Но о чем я буду разговаривать с мэром?

– О том же, о чем разговаривали со мной, – пояснил куратор.

– Но разве вы не пересказали ему нашу беседу?

– В общих чертах, – кивнул куратор. – Мэр хочет собственнолично побеседовать с вами. Кстати сказать, он очень заинтересован вашей историей и горит желанием поскорее с вами познакомиться.

– Я рад, конечно, своей растущей популярности, – попытался пошутить Андрей. – Но меня тревожит одна мысль.

– Какая же?

– Мэр наверняка попросит меня рассказать о будущем.

– Наверняка, – согласился Бальтон.

– И в связи с этим, не появится ли у меня шанса оказаться на той виселице, которую я видел рядом с фонтаном, как, хм, еретику какому-нибудь?

– О, не беспокойтесь об этом, – горячо заверил Андрея куратор, для пущего убеждения положив ему на плечо руку. – Мэр Манкин отличается высокой терпимостью.

Слова Бальтона мало успокоили Андрея, но вселили в него надежду, что всё не так уж и плохо в мире, где мэры городов не преследуют людей с нестандартными позиционными взглядами на жизнь. Вспомнив про вопросы, которые хотел задать, юноша поинтересовался:

– Скажите, господин куратор, у вас есть политическая карта?

Такой вопрос несколько ошеломил Бальтона, но он не показал виду.

– У меня была такая карта, но после недавнего объединения отдельных земель в Варлесскую империю она стала бесполезной, поэтому я сжег её. А новую ещё не привезли.

– Плохо, – заметил Андрей. – Но это не всё. Я хотел бы так же поинтересоваться, какой сейчас год от рождества христова?

– Чьего рождества? – не понял куратор.

– Христова, – повторил Андрей, пока ещё не подозревающий никакого подвоха.

– Я не знаю, кто такой Христ, поэтому скажу просто: идет третий год девятого века двадцать седьмого тысячелетия от создания мира.

В этот раз они не стали передвигаться по городу пешком, а воспользовались каретой. Десять минут езды, и вот уже куратор ведет юношу по широкой аллее к двухэтажному особняку, облицованному светло-желтым камнем. Особняк стоял у окраины Ламара и принадлежал, конечно же, мэру этого города – сэру Рамсу Манкину.

Пройдя через разбитый вокруг особняка парк, Андрей и Бальтон по широкой лестнице вошли в высокие, украшенные серебристыми цветами двери.

В банкетном зале их ждали. Андрей ожидал увидеть многочисленный народ – местную богему, в окружении роскоши, блесток и ароматов дорогого парфюма. Вместо этого за не очень длинным-то, к слову, столом сидели всего пять человек.

Троих юноша уже знал – это был трактирщик и его родственники, невесть как оказавшиеся на приеме. Сидящий во главе стола полный старик с седыми усами был, скорее всего, самим мэром. По правую руку от него Андрей заметил девушку, любопытно разглядывающую прибывших.

– Добрый вечер, господа! – старик вежливо склонил голову, отчего его белые усы заметно колыхнулись. – Располагайтесь, где вам будет удобно.

Андрей отметил, что особого выбора места не было – у стола, отодвинутые от него на некоторое расстояние, стояли лишь два стула. Церемонно поклонившись в ответ, Бальтон воспользовался приглашением и сел на один из свободных стульев. Андрей неловко повторил движения куратора и занял второй стул.

– Сэр Манкин, – обратился Бальтон к мэру. – Этого молодого человека зовут Андрей. Именно о нём я рассказывал вам сегодня.

Андрею показалось, что не очень вежливо не только представлять человека в сидячем положении, но и представляться самому. Поэтому, едва сев, он быстро вскочил, смущенно пробормотал что-то вроде «оч-прят-свам-позакться», чем вызвал легкую улыбку на губах девушки.

Мэр несколько минут изучал смущенного парня взглядом, иногда кивал головой, будто бы соглашаясь сам с собою, но, наконец, прервав общее учтивое молчание, сказал:

– Я Рамс Манкин, городской голова.

Андрей захотел вновь встать, чтобы ещё раз выразить свое почтение старцу, но заметил, как куратор одними глазами посоветовал ему оставаться в прежнем положении.

А мэр начал представлять людей, сидящих вместе с ним за столом.

– Это моя дочь Надя, – указал он на девушку, которая якобы смущенно опустила глаза, и щеки её налились едва заметным румянцем.

Андрей мысленно прикинул возраст Манкина и его дочери и пришел к выводу, что девушка годится скорее во внучки, нежели в дочери мэру – ей на вид было не больше семнадцати, а ему – не меньше шестидесяти пяти.

– Полагаю, с господином Гарни и его родней вы уже знакомы?

Андрей кивнул, соглашаясь. Трактирщик сидел и сиял радостью. Очевидно, его не так уж и часто приглашали на ужин в особняк городского головы, и ради такого случая он даже оставил свой грязный, замасленный передник, заменив его чем-то вроде жилета.

Вновь наступило долгое молчание, в котором Андрей чувствовал себя очень неуютно – все взгляды пересеклись на нём. Наверное, ему полагалось в этом месте что-то сказать, но он не знал, с чего начать.

К счастью, на помощь пришел Бальтон.

– Молодой человек ещё не совсем освоился в новой обстановке, – объяснил он молчание Андрея. – Я уверен, что в течение ужина он возьмет себя в руки и поведает много интересных историй.

Юноша согласно кивнул, проглотив подступивший отчего-то ком.

Сэр Манкин понял намек куратора и хлопнул в ладоши. Тут же откуда ни возьмись вокруг стола закружились в быстром хороводе какие-то люди в белых сарафанах, и стол словно по волшебству наполнился ароматными блюдами. В глиняных бокалах заплескалась жидкость, по запаху похожая на вино – настоящее вино, а не пиво.

Сэр Манкин поднял свой бокал.

– Если то, что рассказал мне о вас господин куратор – правда, то я от всего сердца желаю вам удачи, – сказал мэр и выжидающе глянул на Андрея.

Наверное, эти слова нужно воспринимать как тост, подумал юноша и поспешно ухватился за свой бокал. Традиционно подняв вино, присутствующие выпили.

Прошло какое-то время, в течение которого все, за исключением Андрея и, может быть, Нади, были заняты поглощением пищи. Редкие реплики, которыми кидались то мэр, то куратор, то – изредка и с трепетом – трактирщик, были не наделены каким бы то ни было смыслом, чтобы уделять им внимание. Юноша не мог есть не потому, что ему не хотелось. Просто он чувствовал себя чертовски неловко в настолько чужой и настолько далекой от него компании. Но, чтобы не обижать хозяев и не привлекать к себе лишнее внимание, он старательно изображал жевание и глотание.

– Итак, я думаю, пришло время немного поговорить, – сказал мэр, отшвырнув вилку с тремя зубцами.

Снова Андрей стал центром интереса всех присутствующих. Он, опасливо озираясь, прекратил кривляние с едой, отодвинул полную тарелку и промокнул губы салфеткой. Когда молчание стало вовсе неудобным, он тихо спросил:

– Э-э… к-хм… Что бы вы хотели услышать?

– Расскажи о своей родине, – посоветовал сэр Манкин.

Андрей призадумался.