Текст книги "Тонкие грани (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Что же это значит? То, что всем плевать на Нижний город, и он хоть огнём гори, главное, чтоб в другой части было тихо и спокойно? Или же у мистера Руссо появились свои, куда более важные, чем защита общественного порядка, интересы?

Или оба варианта?

Как бы то ни было, ОБС скорее всего стоит провести серьёзный разговор с нашим высокоуважаемым мистером Руссо и выяснить, не продиктованы ли его действия корыстными намерениями.

Также у редакции имеется информация на нового наркобарона, известного как Мясника, жестокую, циничную личность, по приказу которого погиб не один десяток человек. Удивительно, что мы имеет информацию о его злодеяниях, а полиция, в чью задачу входит охрана нас – нет. Может им стоит поучиться у газеты «Новости Сильверсайда»?

Ведь если ничего не предпринять, очень скоро весь наш прекрасный город может стать «Нижним».

Кэйт Беринктон».

– Торговля людьми… – пробормотал я. – О как, так я детьми торгую.

– Это она ещё не вписала, что ты торгуешь органами людей на чёрном рынке, – фыркнул Руссо. – Эта сука слишком много шума поднимает. Хуже то, что она не просто критикует нашу работу, как обычно, а пытается поднять волну. У меня уже возникли сложности, вызвали на ковёр. Если она продолжит в том же духе…

– С какого перепугу она вдруг обозлилась? – нахмурился я. – У вас же всё отлично идёт. Задержания, облавы и так далее.

– Да, но и сопротивление нам тоже оказывают иногда. Всё пошло с того, что одного из полицейских из группы захвата убили. Ворвались на склад, всех положили на пол, но один уёбок напоследок шмальнул из пистолета. Пуля угодила не куда-то, а ровно в край бронежилета. Задела артерию, и он истёк, не доехав до больницы.

– Сочувствую.

– Верхушка убрана, но костяк, мясо, остались. И ими до сих пор управляют. Надо разбить этот костяк нахер, раздробить на части и повязать. Но главная проблема – эта шлюха из редакции. С ней надо поговорить. Объяснить, что почём.

– Это можно, – кивнул я.

Мне, честно говоря, было немного обидно. Про правду я ничего не говорю, но обвинять меня в работорговле, особенно детьми – это слишком. Одно дело продавать наркотики и оружие, курировать проституцию в городе и так далее. Другое – торговать детьми. Да даже отношение других людей, если с одним они ещё могут смириться, то за такое не простят. Чего там, даже я бы пресёк подобное, узнай об этом. А тут меня во всеуслышание называют торговцем детьми.

– Её нельзя убивать, иначе это сразу вызовет подозрение на нас, – предупредил он. – В первую очередь на меня, а я, если что, буду тянуть и тебя за собой, – буквально упёрся в меня взглядом Руссо.

– Я и не собирался её убивать, – покачал я головой. – Слишком много шума и внимания вызовет это и наоборот, привлечёт внимание к её статье. Лишь поговорю и постараюсь убедить замолчать.

– Она не будет с тобой разговаривать, – покачал он головой. – Есть очень упёртый тип людей, который даже болью не переубедить. Фанатики. Она одна из них. Не понимает, что мир живёт по определённым правилам, которых надо придерживаться. Что если хочешь жить, поддерживай равновесие. А она его нарушает, тянет, рушит, не может понять, что после нас всё может стать гораздо хуже, – Руссо аж покраснел. Он говорил это так напряжённо, будто сдерживал внутри себя давление, не давая волю эмоциям. – Тут нужен другой подход.

– И какой же? Деньги? Или родственники?

– Родственники. Деньги её не возьмут. У Кэйт есть дочь. Учится в Московском университете. Мамаша думает, что там дочь будет в безопасности. Надо доказать обратное, притащить мелкую дрянь к её ногам и доступно объяснить, как надо себя вести. Но без крови и шума.

Надо похищать… Вообще, похищение – довольно тяжкое преступление, которое карается очень строго. Но не думаю, что моя карма после подобного сильно пострадает. Куда более страшно, если из-за неё возьмутся за нас. Ведь пока народ думает, что полиция сражается с картелем, всё будет нормально. Они тут такие геройства устраивают, что скоро Руссо сам получит медаль за заслуги. Но стоит поднять шум и вытряхнуть грязное бельё, и шума будет выше крыши.

– Тогда мне нужна информация по обоим, – спокойно ответил я. – По её ребёнку и ей самой. Мне нужен её адрес, маршрут от работы домой, номер машины, номер телефона и так далее. Всё, что можно откопать и что можно использовать против неё. Я постараюсь убедить её пересмотреть своё поведение.

Руссо удовлетворённо кивнул.

– Отлично, тогда у меня есть небольшой вопрос, который возник совсем недавно. Я заметил, что за мной начали следить.

Глава 266

– И какое это имеет отношение ко мне? – недовольно спросил Руссо.

– К вам – никакого, – покачал я головой. – Сомневаюсь, что даже при нынешних разногласиях вы бы стали за мной следить, когда и так имеете достаточно информации, чтоб взяться за меня вплотную. Или не смогли выяснить через официальные источники.

– Твоё желание купить землю, ты об этом? – самодовольно хмыкнул он, показывая свою осведомлённость.

– Верно, об этом. Я интересуюсь потому, что что-то могло пройти через полицейский департамент. Кто-то что-то спрашивал, пытался узнать, вынюхать, заплатить за сведения обо мне. Может быть вы слышали что-нибудь об этом?

– Нет, не слышал, – ответил Руссо. – Но скорее всего это как раз-таки из газеты. Это они копают сейчас под меня и тебя, чтоб уличить в связи.

– Зачем?

– Передел власти. У нас баллотируется новый мэр. Он тот ещё уёбок, который смыслит в политике только то, что чем сильнее лижешь жопу, тем больше привилегий получаешь. Я, естественно, поддерживаю старого мэра. Тебе тоже стоит поддерживать старого мэра, если ты понимаешь, о чём я, так как благодаря ему за тебя ещё не взялись плотно за все твои громкие дела, каждый раз спуская всё на тормозах.

В принципе, есть доля правды в этом. Меня не сильно интересует, что творится у политиков. Их не сильно интересует, что творится у меня. Взаимовыгодное существование. Так почему бы не поддержать тех, с кем тебе комфортно жить, верно?

– Они заплатили газете?

– Вряд ли, слишком откровенно получилось бы. Тогда совет директоров имел бы против него компромат, что их пытались подкупить. Держали бы его за яйца. Скорее всего Кэйт просто показали на нас, вместо слова «фас» сказали «несправедливость, коррупция», и она набросилась, не понимая, что её используют.

– Ясно… значит, это её дружки? Мы пробивали номер, но он принадлежит какому-то пикапу.

– Скорее всего они. Хотят разгрести дело с территориями, типа наркобарон скупает Нижний город. Чем громче заголовок, тем сильнее тебя будут топить.

– Всё законно.

– А людям насрать. Ты наркобарон, по тебе плачет тюрьма. И ты же покупаешь часть города, пусть там участок и не большой. Думаешь, тебя не попытаются сожрать? Спорим, что следующая статья будет перемывать косточки уже тебе?

– Будет неприятно, – согласился я.

– Займись этим. Заткни эту шалаву, хоть бабками, хоть хуём. Я помогу, чем смогу, с ней, посмотрю, может она дочь свою ебала, кто знает. Иначе быть проблемам.

Казалось бы, какие проблемы могут быть у наркобарона со СМИ? Какая ему вообще разница?

А большая. Главный враг любого криминала отнюдь не правительство, а народ. Если он начинает возмущаться, государству приходится удовлетворять его требования, принося на плаху тех или иных личностей. Все знают про картель, но если шума будет много, за меня возьмутся. Может быть и не прижмут полностью, но проверять очень не хотелось.

По крайней мере я уезжал от Руссо с ответом, кто же следил за мной, и на том спасибо.

Теперь план был довольно прост. По сути, финишная прямая – добить в Верхнем городе остатки, разбить их и подчинить. И познакомиться поближе с редактором газеты Кэйт Беринктон и её дочерью. Не буду врать, мне было заниматься этим не очень приятно. В конце концов, мать с дочерью – это не те же мужики, с которыми можно поговорить множеством способов. Они вызывают жалость. Поэтому я искренне надеялся, что запугивание поможет разрешить эту ситуацию.

Прежде, чем поехать домой после встречи, я направился к старым складам, где тренировались Джек и Соня. Время как раз, когда они заканчивают. Так почему бы и не забрать сразу? Заодно поговорю с Джеком на эту тему.

Застал я их в тот момент, когда Джек остервенело махал руками, будто проводил серию прямых ударов друг за другом в невидимого противника. Только, в отличие от обычных ударов, в самом конце он резко раскрывал ладонь, будто пытался ударить, выпускал огненный шар, который быстро устремлялся в дальнюю часть ангара, где стояла мишень.

А рядом находилась Фиеста, которая будто бы копировала злого командира.

– Быстрее! Ещё быстрее! Давай! Давай быстрее!!! – кричала она на него. – Ты уже умер бы с такой скоростью! Все умерли! Быстрее! Давай быстрее!!!

Джек пыхтел, но отчаянно работал руками как поршнями, выпуская быстрее и быстрее фаерболы.

– Смена техники! Ток! – рявкнула Фиеста. – Давай! Работай! Быстрее! Враг не будет ждать, пока ты отдохнёшь! Не думай о боли и усталости! Просто работай! Ты должен выжать себя до изнеможения! Выкладывайся сильнее! Даже Соня бьёт сильнее! Давай! Давай!!!

Бедный Джек сменил быстро направление и начал бить электричеством, которое молнией вылетало из ладоней в мишень напротив. Но и здесь Фиеста была недовольна. Она не кричала, но говорила достаточно громко, чтоб её было слышно на весь склад.

– Медленно! Ты умер! Умерли все, кого ты защищал! Ты должен бить быстрее! Это всё, на что ты способен!? Убей их! Ты должен бить сильнее! От этого зависят жизни! Быстрее! Потом будешь отдыхать! – и неожиданно рявкнула, взмахнув посохом. – Защита!!!

В это же мгновение Джек взмахнул перед собой руками, будто пытался зашторить окна. Раздался хлопок, блеснула вспышка, и он заметно покачнулся, будто пьяный, но не упал. Я не увидел ни снаряда, ни выпущенного импульса, но силу хлопка почувствовал аж внутренностями.

Вот тебе и урок. Могу представить… нет, я даже вижу, насколько сильно Джек выкладывается. С моего места было заметно, как у него дрожат руки. Когда Фиеста вытащила откуда-то бутылку, – не хочу знать откуда, так как под плащом ничего нет, а на нём самом я не видел карманов, – и бросила ему, он был даже не в состоянии её поймать. Дрожащими руками Джек взмахнул, как если бы у него были проблемы с координацией, и бутылка ударилась ему в грудь, после чего упала на землю. И он давай пытаться её поднять.

К слову, ему в этом помогла Фиеста. Явно что-то бурча себе под нос, она подошла, подняла её с земли, открыла, после чего медленно вложила её ему в руки.

Здесь же, в двух десятков метров от них, проходил урок Нинг и Сони. Они обе словно не замечали и не слышали, что происходит рядом. Возможно, так оно и была, ведь я сам видел магию, которая глушит звуки. На этот раз моя Соня была одетой, а то иной раз заходишь, а она голая, в одной шляпе с посохом что-то колдует или скачет, пуская магию и импульс в разные стороны. Я понимал, что это часть занятия, но меня это не сильно радовало. Рано ей ещё раздеваться при других.

На этот раз она училась магии, раз держала в руках посох и была в плаще. Нинг что-то объясняла девочке, немного жестикулируя руками, после чего отошла и кивнула головой.

Соня сделала несколько шагов назад, после чего быстро крутанулась на триста шестьдесят градусов, очертив вокруг себя идеальный круг посохом. После этого подняла его вверх, и над её головой расцвёл небольшой огненный цветок. Это было удивительно наблюдать со стороны, будто ты смотришь за каким-нибудь магическим представлением со спецэффектами.

Но кажется, это только меня одного удивило, так как Нинг покачала головой, подходя к Соне и что-то объясняя. Через несколько секунд уже сама Соня отошла в сторону, а Нинг повторила её трюк. Резко крутанулась вокруг своей оси, краем своего посоха очертив круг, после чего резко его подняла, и…

Это было похоже на какой-то взрыв. Огромный ярко жёлтый огненный цветок, похожий на распускающуюся розу, расцвёл над её головой. Единственное. что я мог сказать, это…

– Хрена себе…

Да, цветочек Сони ни в какое сравнение не шёл с тем, что я увидел. Нинг действительно была сильна. Или же у них это самый обычный уровень? Впрочем, через мгновение он взорвался мельчайшей пылью, которая засверкала над их головами, будто искры от костра.

На такое зрелище даже Джек отвлёкся, за что на него накинулась Фиеста, говоря, что он должен быть сосредоточен только на своей работе. Что из-за такого вот мимолётного взгляда он может погибнуть, его врагу будет подобного вполне достаточно. Надо сказать в оправдание Фиесты, что пусть она и поднимала на него голос, но не толкала, не замахивалась, на материлась и не обзывала.

Я осторожно, чтоб меня не прибило, подошёл к Нинг и Соне.

– Как вы? Как успехи? – спросил я.

– У нас… – начала было Нинг, но Соня горестно пожаловалась.

– У меня не получается, пап, – жалобно пробормотала она, смотря в пол, словно в чём-то виновата.

– Не получается? – присел я перед моей маленькой ведьмочкой. – Ну это ведь нормально, когда не получается, верно? – я искоса глянул на Нинг. Та лишь кивнула.

Ну, значит, проблем нет, просто надо научиться.

– Я не могу… – шмыгнула она носом.

– Что не можешь?

– Не получается.

Понятно. Тяжело стараться, когда всё получается сходу, да?

– Послушай, – положил я ей руки на плечи. – Так всегда. Что-то не получается, что-то не выходит, ты злишься или расстраиваешься, считаешь себя неумелой и глупой. Но это нормально. Тётя Нинг через это проходила, вон, Джек через это проходит, посмотри, как его гоняет Фиеста.

Я кивнул на бедного Джека, которого немного трясло.

– У меня уже не получается третье занятие, – пожаловалась она.

– Бывает.

– В течение всего урока…

– Но не со всеми… – закончил я.

– Просто ей надо тренироваться, Томас. Это естественно. Магия очень тяжёлая, потому ей сложно с подобным справиться. Но у нас получится…

Я просто уверен, что она хотела добавить «когда-нибудь».

Мне кажется, что Соня тоже это почувствовала, так как у неё задрожали губы.

– Ну ладно тебе, – обнял я её. – Знаешь, милая, плевать, какие у тебя успехи, я тебя всё равно люблю, слышишь?

– Да?

– Конечно. Даже если бы ты ничего не могла, я бы тебя всё равно любил. Я же люблю Эйко, которая ничего не умеет. И ты её любишь. Поэтому ничего страшного. Не можешь, ну и чёрт с ним, – я посмотрел на грустное лицо и поцеловал в лобик. – Я люблю тебя, Соня, поэтому не расстраивайся.

– Я тебя тоже люблю, – пробормотала она грустно. – Но я хочу, чтоб у меня получилось…

– Тогда представь… что от этого зависит моя жизнь.

– Что?

– Представь, что от того, как ты сделаешь это, зависит моя жизнь, – повторил я. – Что если у тебя ничего не получится, я умру.

– Умрёшь? – выпучила она глаза.

– Да. Представь себе, что всё зависит от этого. Что только ты можешь спасти меня своей магией. И не думай о том, что делаешь, сосредоточься на желании спасти меня. Просто не думай, лишь делай, ясно? Доверься своему телу.

– Но ведь ты не умрёшь?

– Как знать, – пожал я плечами, встал и отошёл.

Нинг немного осуждающе покачала головой, но ничего не сказала.

Соня же смотрела на меня такими глазами, что я даже пожалел сказанном. Она выглядела как человек, который спрашивает себя: а что если он и вправду умрёт?

Простояв и глядя на меня испуганным взглядом, Соня попыталась провести ритуал, который исполняла до этого. Она сделала попытки четыре крутануться, но уже здесь начала спотыкаться, слишком сильно очерчивать вокруг себя круг, цепляясь посохом, и вообще, двигаться неуверенно. Я сделал только хуже, иначе говоря.

А Соня всё смотрела и смотрела на меня, будто проверяла, не помер ли я после этого.

– Соня, – позвал я её.

– А? – посмотрела она на меня с каким-то волнением.

Я просто вспомнил, как она проявляла импульс, когда её переполняли чувства. Поэтому я подумал, что, возможно, ей просто не хватает капельку эмоций. Всего лишь толчка, чтоб перешагнуть тонкую грань собственных возможностей. То, что заставляет человека бежать быстрее, драться сильнее и выживать дольше.

– Соня, – подошёл я ближе. – Представь, что ты хочешь отомстить.

– За что?

– За меня. И перед тобой враги. Ты хочешь отомстить, желаешь этого всей душой. Представь перед собой врагов. Они сделали плохо мне, они сделали плохо маленькой Эйко, сделали больно и заставили плакать.

– Маленькой Эйко? – пискнула она.

– Ненавидь их, представь этих смеющихся врагов. Тех, кто сделал тебе плохо. Ненавидь их. И направь всю ненависть в свои силы. У тебя нет второго шанса, только сейчас, за Эйко и меня. Они отобрали у тебя самое дорогое. Закрой глаза и представь, как тебе больно, грустно и обидно, после чего выпусти все свои чувства наружу в силу, будто этой силой ты хочешь раздавить их.

С этими словами я отошёл в сторону. Нинг хмуро смотрела на меня, явно не одобряя таких способов, однако разве не так учат? Ненавидь врага, желай его уничтожить. Пусть ненависть станет твоей силой.

Соня немного испуганно посмотрела на меня, после чего закрыла глаза. Она простояла так, наверное, минуту, морщась, поджимая губы и, видимо, представляя описанную мной картину. Кажется, для неё эта тема является слишком острой, будто она то и дело думает о том, как бы не потерять семью.

Вот Соня выдохнула, словно готовясь прыгнуть в воду, после чего открыла глаза.

Честно говоря, я и забыл, как иногда может люто смотреть Соня. И сейчас в её глазах…

Я не успел рассмотреть её глаза. Она стремительно крутанулась на месте, посохом очертив круг. Да так, что подняла аж облако песка. Она резко дёрнула посох вверх так, будто хотела достать до потолка, и…

У неё расцвёл огромный цветок, подобный тому, что был у Нинг. Да только относительно маленькой хрупкой девочки такая огненная махина выглядела поистине жутко. Будто бы Соня сама сейчас утонет в нём.

Но ещё страшнее стало, когда этот цветок расцвёл, распустив свои лепестки, и начал расти в размерах, с каждой секундой становясь всё больше. А она всё продолжала и продолжала его удерживать.

– София, достаточно, – громко позвала её Нинг. – София.

Но Соня словно и не слышала её теперь. Она продолжала смотреть на огромный бутон магии, который начал к тому моменту уже пускать искры.

– София, достаточно! – повысила Нинг голос. – София!

А цветок уже раздулся раза в два больше, чем у самой Нинг. И он начал жарить теплом. Соня затряслась, затрясся её посох. Её кленки подогнулись.

– София, остановись! Ты его не удержишь! Софи! – голос Нинг уже был испуганным, но она не спешила приближаться. – София, сбрось его! Сбрось сейчас же! – она обернулась. – Барбара!

Кажется, только им двоим и было известно, что делать в этой ситуации. Ту звать два раза не пришлось – Фиеста, словно спринтер, ринулась к Соне стремглав, пролетела мимо Нинг и на полном ходу врезалась в Соню, буквально выбивая её из-под цветка. Они вылетели за его границы, где Фиеста споткнулась и кубарем вместе с Соней прокатилась вперёд. Нинг же прыгнула вперёд, выставив перед собой посох, и коснулась огромного цветка. Сделала это одновременно с тем, как Фиеста сбила Соню с ног.

Стоило ей коснуться его посохом, как цветок начал очень быстро уменьшаться в размерах, будто его всасывали пылесосом.

Буквально за секунды от цветка не осталось и следа. Только тяжело дышащая Нинг, да Фиеста, держащая Соню на руках.

Нинг, тяжело дыша, огляделась, после чего остановила взгляд на мне. Постучала пальцем по голове, после чего направилась к Соне, которая испуганно поглядывала на свою учительницу. Я тоже подошёл ближе.

– Тёть Нинг… – испуганно пробормотала Соня. Она попыталась вырваться из рук Фиесты, но та лишь прижала её к себе ещё сильнее.

– Куда собралась? – нахмурилась она.

– Я… – а её глаза неотрывно смотрели на Нинг, которая к ним приближалась. Именно так смотрит ученик на учителя, который его будет отчитывать – вроде ничего плохого не сделает, но всё равно страшно.

Нинг присела около этой дружной кучки, после чего вздохнула.

– София.

Соня же, понимая, что вырваться не предстаёт возможным, теперь уже прижалась к Фиесте, словно пытаясь спрятаться от Нинг.

– Объясни мне, София, пожалуйста, теперь. Что ты сделала неправильно?

Глава 267

– Это программа, – негромко произнесла Нинг, поглядывая на то, как Соня пробует создать тот самый цветок, но только уже в спокойном состоянии. – Когда клону грозит опасность, любая, когда он испытывает стресс, открываются резервы.

– Насколько они больши? – негромко спросил я.

– Никто не знает. Но, как ты сегодня увидел, у Софии он просто огромен. Я не могу сказать, сильнее ли она меня или нет, однако магию она выдала чудовищных размеров для своего возраста. Скорее всего с импульсом будет точно так же. У тебя он тоже есть.

– И в чём же он проявляется? – поинтересовался я.

– Ты проживёшь чуть дольше от страшных ран, чем остальные. В стрессовой ситуации ты будешь быстрее соображать, контролировать себя и, возможно, вспоминать некоторые специфические навыки.

– Интересно… – пробормотал я.

– И Томас, больше не делай так, – невозмутимо попросила она меня.

– Как именно?

– Не влезай в учебный процесс. То, что ты сделал… Теперь ты понимаешь, почему нельзя оставлять её просто так? Поэтому, когда я её учу, прошу тебя, не лезь с советами. Ты не знаешь и не умеешь работать с такими детьми и сегодня сам увидел, к чему может привести твоё обучение. Ты меня попросил её обучить, и я это сделаю, но не надо вмешиваться, хорошо?

Вообще-то, мне хотелось сказать ей очень много. Высказать своё мнение по поводу того, что я думаю о её «не лезь с советами». Однако мозгом я понимал, что Нинг полностью права. Я попросил её научить Соню контролировать силы и сегодня же едва не выпустил их наружу всем на ужас.

– Хорошо, я понял, – нехотя ответил я. Глупо препираться, когда она права.

– Хорошо, рада это слышать, – после чего позвала Соню. – София, на сегодня урок закончен. Можешь собираться.

* * *

Только уложив Соню спать, я наконец смог поговорить с Джеком. Вернее, желанием поговорить горел он. Расспросить, что же там произошло.

– Ты же сам всё видел, разве нет? – пожал я плечами, попивая его чай. – Соня использовала едва ли не все доступные ей силы.

– Охренеть… не удивительно, что она меня уделывает в импульсе.

– А ты как сам по силе? Уже определили?

– Ну… я… я же не особо раскрылся ещё ведь, – вздохнул он. – Но где-то в районе Центуриона. Не меньше него, вернее.

– Так это же круто, – немного даже обрадовался я, но потом вспомнил, что этим мог обладать сам, и тут же всё настроение ушло.

– Круто, но хочется больше.

– Так тренируйся, в чём проблема, – пожал я плечами. – Раз уж раскрылся, то действуй, качай импульс, копи силу. У тебя ещё чёрт знает сколько времени впереди.

Мы замолчали на несколько минут, попивая чай и похрумкивая печеньем. Я иногда бросал взгляд в комнату, где спали эти мелкие разбойницы. Особенно та, что постарше.

– Я по какому поводу хотел поговорить, ты читал газеты?

– Я не читаю газеты, – тут же ответил он.

– Так, на всякий случай, чисто для меня – а ты читать умеешь?

– Конечно! – возмутился он. – Естественно умею!

– Отлично, – кивнул я. – Жди здесь.

Я быстро сходил сначала в приёмную, а потом и в счётную, где старые работники считали деньги, полученные с наркотиков. Там-то я и нашёл нужную газету. Как знал, что кто-нибудь из старого поколения да читает их. Вернувшись в квартиру, я положил газету перед ним.

– Читай.

– Эм… ладно, – он опустил взгляд. – Хотите стальную эрекцию…

– Джек! Ты идиот?!

– Так ты же сам сказал читать! – обиженно ответил он.

– Да нахрена же всё подряд? – вздохнул я. – Читай главный заголовок.

– Гомосексуалисты атаковали перинатальный центр…

– Чьорт, Джек! Где ты это находишь?! – отобрал я газету.

– Да вон же! На главной!

– То есть тебя огромная надпись не смущает, а грёбаный заголовок маленьким шрифтом сразу привлёк?! – посмотрел я на него.

Мне кажется, Джек не идиот.

Он тролль. Очень страшный и тонкий тролль, который по жёсткому троллит всё и вся. И когда он делает глупость, по-настоящему он прикалывается, от души наслаждаясь нашим удивлением и злостью. Есть же люди, которым доставляет удовольствие раздражать других, они получают удовольствие, доводя других до белого каления.

Вот Джек скорее всего один из них: троллит, дразнит, раздражает ради забавы, при этом притворяясь идиотом, чтоб ему не настучали за это.

– Вот, ты можешь прочитать это? – указал я на большую надпись.

– Сильверсайд ждёт то же самое, что и год назад? Так… стой, погоди. Прошлым летом… война? – нахмурился он.

– Открывай статью и читай.

Он послушно открыл газету и принялся читать, иногда хмурясь.

Когда закончил, сразу же спросил:

– А мы разве детей продавали?

– А ты продавал?

– Я – нет.

– И я нет.

– И? Разве нас это трогает? – пожал он плечами.

– Да. Я думаю, как бы она не раскопала на нас ещё грязи. Про дома, например. В таком случае от нас отвернутся. Но главная причина – Руссо. Если будут топить его, то может по краю пройтись и по нам.

Я не верил, что Руссо способен нас потопить, но проблем подкинуть – как пить дать. К тому же, не факт, что следующий глава будет вообще сговорчивым, а с ним хоть и со скрежетом зубов, но договориться можно.

– Она копает под Руссо.

– И под мэра, которого Руссо поддерживает. Он – одна из главных опор мэра. Выбьют его, и тому скорее всего не переизбраться на свой пост. К тому же, многие наши дела вскроются, как с Верхним городом, что усложнит жизнь.

– Но убрать мы её не можем, – догадался Джек.

– Верно. Нужно на неё подействовать иначе.

И я кратко пересказал то, что нам потребуется. Про её дочь, про похищение самой редакторши, про то, что придётся идти на некоторые неприятные приёмы ради того, чтоб всё решить без насилия, по крайней мере физического.

– Значит, выезжаем в Москву? – спросил Джек.

– Да. План таков: отправим своих парней туда, только нормальных, кто справится с ней. Скрипку и… Короче, скажи Скрипке, а он пусть наберёт всех, кто ему нужен, в пределах разумного. Я арендую самолёт, и пусть летят. Вторую группу возьмёшь на себя ты. Эту Кэйт надо будет проследить и притащить. В день, когда у неё выходной, чтоб никто особо не хватился на работе, куда она пропала. В тот же день и дочь заберём, понял?

– Ясно.

– Потом ещё раз, более детально обговорим, а пока чтоб общее преставление было. Нам ещё по ним Руссо документы подкинет. Второе – надо разбить костяк картеля в Верхнем городе. Просто вырезать как можно больше, чтобы раздробить. А перед этим пустить слухи, что Нижний город набирает людей. Если получится, сможем разбить их и без насилия.

– А кого пошлём туда?

– Сэндмэна. Пусть тряхнёт стариной, а то уже покрылся пылью, наверное, на складе.

– Ну и когда приступим?

– Как только Руссо пришлёт по ним файлы. По всем: и по редактору с дочкой, и по костяку, где они, что и как.

Сказано – сделано.

Файлы Руссо прислал на следующий день. Такой оперативности можно было лишь позавидовать. Как только обстоятельства коснулись и его, тут же засуетился. По ним мы выяснили, что дочь Кэйт Синди Беринктон училась на бюджете в Императорском Московском Университете на факультете международных отношений. Двадцать лет, каштановые волосы, рост сто пятьдесят пять, учится на втором курсе, на фотографии довольно милая девушка, которой я бы дал вообще лет шестнадцать, если честно.

Учитывая тот факт, что территория университета находится под охраной, единственным способом было дождаться, когда она его покинет. Например, пойдёт с подружками в клуб, так как там довольно много людей из аристократов, а она миленькая девушка, которую вполне могут пригласить. Да и вообще, не поверю, что она никуда не выходит. А там, на улице, уже скрутить и вывезти. Машину угнать, номера левые скрутить, потом после операции сжечь.

Что касается самой Кэйт Беринктон, то это была довольно изящная женщина с хищноватой красотой и взглядом стервы. Сорок два года, каштановые волосы, как и у дочери, рост метр семьдесят три, худая, казалось, что с фотографии она смотрит прямо на тебя. На работу, по документам, ездит на своей машине. По улице практически не ходит, разве что в магазин, но и там на машине. У её работы охрана, у дома камеры с сигнализацией и охраной. Другими словами, брать надо на улице. Способ тоже будет простым: она остановится на светофоре, закидываем выстрелом ей в кабину дымовую гранату, из-за которой та и выскочит. Машина не бронирована, поэтому проблем не будет.

Что касается костяка картеля, то там всё просто. Проходим по адресам, в которых живут, и убиваем. Просто друг за другом пулю в голову. Никаких нападений на склады и прочей ерунды, лишь хладнокровно по списку, который предоставил Руссо, одного за другим, чтоб посеять панику. Страх того, что их одного за другим в таких количествах убирают, сразу сделает своё дело. Кто-то затаится, кто-то уедет из города. Особо отмороженные останутся, но остальные в страхе, понимая, что они могут быть следующими на очереди, сразу разбегутся, как тараканы.

А ведь папка, которую дал мне Руссо, не маленькая. Вон сколько дел, на каждого есть лист с личной информацией: фотографией, фамилией, возрастом, ростом, адресом, предположительные адреса, где может находиться, и прочая информация. Даже за что разыскивается есть. Забавно, ведь на каждого из нас такая же папка имеется.

Интересно, сколько там на меня набрано?

* * *

– Как ты думаешь, мы сдали?

– Да конечно! Это же проще простого!

Две девушки, словно две противоположности, шли по тротуару, весело щебеча на свои темы и не замечая ничего, что происходит вокруг. Одна повыше, как кто-то однажды сказал, будущая модель, с русыми волосами. Вторая пониже, с каштановыми и личиком настолько милым, что многие оборачивались, чтоб бросить взгляд ей вслед.

Они шли, взявшись под руку, как закадычные подруги, не обращая внимания ни на что, кроме собственных мыслей, которыми спешили поделиться друг с другом.

– Я, кажется, завалила третий и пятый вопросы, – скорбно пробормотала та, что пониже.

– Они же лёгкие!

– Ну, так-то да… Но Потапов вообще ничего не объясняет! Он говорит, мол, смотрите в учебнике! А в учебнике то, что должно уместиться в одно предложение, на три страницы, и в результате ничего не понятно!

– А Вадик? Он же умный, чего же ты его не попросила? – хитро взглянула она на подругу.

– Ну он… – девушка покраснела до корней волос. – Он умный…

– Подошла бы и сказала: приходи ко мне сегодня вечером, объяснишь мне правила… – выдохнула та, что повыше, ещё сильнее смущая подругу.

– Тебе-то весело, а он из рода Ломонтьевых! А я… так, просто девчонка без рода… – она сразу сникла.

– Ну и? Разве это важно? К тому же, мне Макс нашептал, что он про тебя постоянно спрашивает.