Текст книги "Цапля для коршуна (СИ)"
Автор книги: Кира Калинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
Глава 10. Глоток свободы
Лена
Надо отдать Диону должное: он мгновенно разобрался в ситуации и снял все ограничения, разрешив "невесте" и говорить, и двигаться, и выходить из комнаты. А потом дал время сбегать в ванную, уладить накопившиеся дела и привести себя в порядок.
Вчера Лену трясло от ярости, но за ночь эмоции улеглись. Осталась только досада. И страх.
– Послушайте, – заговорила она придушенным голосом, – я изо всех сил пытаюсь смириться со своим положением. И мне это почти удалось. По крайней мере, я убедилась, что вы не намерены злоупотреблять властью. Но мне и в страшном сне не могло присниться, что вы позволите командовать мной кому-то еще…
Глаза противно защипало. И возможно, это было кстати. Женские слезы гипотетически смущают некоторых мужчин.
– Простите, Леннея. Мне жаль, что так вышло, – хмуро сказал Герд. – Но я целыми днями не бываю в замке и хотел, чтобы вы были под присмотром, на крайний случай.
Лена позволила себе огрызнуться:
– На какой крайний случай? Если я вдруг надену на голову вазу от цветов, начну бегать по замку задом наперед и кукарекать? Ничего более страшного я все равно сделать не могу!
Уголки губ рэйда дрогнули, словно он представил себе эту картину и нашел ее забавной – или Лене показалось.
– Вы больше не будете выполнять приказы Лютена Тальби, – слова Диона сами по себе прозвучали как приказ.
Он сел за стол и потребовал:
– Расскажите, что случилось.
"Слушаюсь и повинуюсь, о повелитель!" – мысленно прорычала Лена. Хотела спросить, что ему доложил Лютен, но браслет нашептал, что это подождет.
– Мы гуляли. Я спрашивала о вас… – голос предательски дрогнул.
Зажмуриться бы сейчас, а открыть глаза дома, и чтобы все это оказалось дурацким сном!..
– Обо мне? – рэйд искренне удивился.
– Может быть, вам кажется, что я и так все знаю или что меня это не касается, но я считаю иначе, – Лена чувствовала себя карасем на сковороде. Как ни извернись, все горячо. – Я должна понять, что произошло на самом деле. Тогда… с моим отцом. И с вами.
Все-таки притворство – не ее конек. Так и казалось, что сейчас кто-нибудь выпрыгнет с криком: "С каким отцом? Ты хоть знаешь, как он выглядел? Помнишь, как его зовут?"
Дион вздохнул.
– Почему вы не спросили меня?
– Боялась, что вы рассердитесь.
Я ведь от вас завишу. Если бы знала, что господин Тальби, – капелька яда в голосе, – тоже может управлять этой штукой, – она в очередной раз сунула под нос рэйду браслет, – и его бы спрашивать не стала.
– Леннея, есть вещи, которые вам запрещено делать ради вашей безопасности и моего душевного спокойствия, но спрашивать вы можете, о чем хотите, и говорить мне можете, что угодно. Наказывать вас за слова я не собираюсь. Да и вряд ли вы скажете что-то такое, чего я от вас еще не слышал, – он невесело усмехнулся.
Вот, значит, как. Но говорить, что угодно, Лена уже пыталась – и была заподозрена в симуляции безумия. Ладно, она попробует. Проколется, так проколется. Ее только что обещали не пороть.
– Тогда я спрошу, рэйд Герд, – начала Лена и остановилась. Кажется, он уже недоволен. Но она же еще ничего не сказала! – Я бы хотела знать: заговор действительно был?
– Заговор был, Леннея, – вопрос явно пришелся Диону не по вкусу, но он не злился и не восклицал в сердцах что-нибудь вроде "Сколько можно повторять одно и то же!" – Я знаю об этом не понаслышке, потому что первоначальный план включал мое участие. Нам с Эктором Фарби, магом рэйда Бринна, приказали убить короля на вашей свадьбе с Бринном-младшим, куда его величество был приглашен в качестве почетного гостя.
Вот это да! Лена только глазами захлопала.
– Мы с Эктором объяснили, что не можем этого сделать, поскольку связаны печатью верности королю, как и все выпускники училища магии. Тогда ваш отец и рэйд Бринн нелегально приобрели фунт экриктикума. Это запрещенное взрывчатое вещество, опасно тем, что дифены его не видят. Я присутствовал при сделке, охранял вашего брата. Мне, разумеется, велели молчать. Но к тому времени я уже легко мог обойти любой приказ, кроме немого, и как только представилась возможность, известил своего элдре… Так мы называем мага-наставника по училищу. Мне повезло, что мой элдре – главный придворный маг Айдель Шело. Поэтому сообщение достигло нужных ушей без заминки.
Ого. Так Айдель из зеркала – самая большая магическая шишка в этом мире!
– Хочу, чтобы вы поняли, Леннея, я сделал то, что сделал, не потому что подчинялся печати, а потому что не хотел смерти короля Лаэрта. Если его не станет, – Герд взглянул Лене прямо в глаза, – сотни мужчин, таких как я и Лютен, снова будут служить чужим прихотям, выполняя унизительные, абсурдные, жестокие и преступные приказы. А сотни женщин, таких как Тоя, станут игрушками в руках негодяев. И убийц, – добавил он с таким ожесточением, что у Лены мурашки побежали по спине.
Кажется, за всей это историей с заговором стояло что-то большее, чем она думала, что-то очень личное и очень страшное.
– Тоя? – переспросила осторожно.
– Моя сестра. Запамятовали? – Голос – будто лед крошится в мелкую крошку. – Неудивительно, столько лет прошло. А как она умирала, помните? Или напомнить?
Рэйд подался к Лене через стол, и она невольно отпрянула, вжалась в спинку стула – такое у него было лицо. Убьет, мелькнула мысль.
– Боитесь? – произнес он тихо. А потом еще тише, едва слышно: – Мне стоило бы упиваться вашим страхом. Но я не ваш отец, не ваш брат и не ваш жених. Да, он тоже был там…
Ленино сердце метрономом отсчитывало секунды тяжелого молчания.
Дион Герд медленно выпрямился, выдохнул, посидел с полминуты, глядя перед собой, потом потянулся к графину с водой. Пузатый графин на серебряном подносе и рядом два стакана тонкого хрусталя. Дион плеснул в один, совсем немного, будто это не вода, а спиртное, выпил и, зажав стакан в ладони, перевел взгляд на Лену. Сейчас он казался совершенно спокойным, даже слегка улыбнулся.
– Похоже, я опять должен просить прощения. Обещал же не пугать вас… Вы ни разу за эти дни не попрекнули меня. А я не удержался.
Стакан в его руке вдруг хрустнул, осколки посыпались на пол.
– Ох, что же вы! – Лена выхватила из салфетницы бумажную салфетку. – Вот, держите! Или лучше под холодную воду… там в ванной.
Дион принял из ее рук салфетку, промокнул окровавленную ладонь.
– Не волнуйтесь, Леннея, – проговорил несколько растерянно. – Всего лишь пара порезов. Сейчас затянутся. У меня хороший дифен.
Лена взяла другую салфетку, сказала рэйду: "Отодвиньтесь", присела возле его стула и стала сметать осколки, используя вместо совка свой импровизированный транспарант – лист бумаги с надписью "Прикажите мне говорить". Она уже знала, что в апартаментах нет ни щетки, ни веника, ни ведра, ничего, что можно было бы использовать для уборки – служанки все приносили с собой, а потом уносили.
Герд встал, его стул торопливо попятился.
– Леннея! Что вы делаете? Оставьте. Прислуга уберет.
Вот, кстати, еще одна проблема. Способ вызвать Лисси наверняка был прост, как три копейки, но Лена не нашла ни колокольчиков, ни сонеток, ни кнопок. А спрашивать нельзя.
– Уберет, конечно, – ответила, не поднимая головы. – Но не ходить же по стеклу. А оно вон как разлетелось… – и заметив в стороне блеск, передвинулась на корточках.
Вроде бы все. Лена выпрямилась и наткнулась на совершенно оторопелый взгляд рэйда. Теперь он точно решит, что его "невеста" в подземелье с катушек съехала.
– Как рука?
Он показал ладонь – порезы и впрямь затянулись, превратились в тонкие царапины, которым на вид уже день или больше. Магия, Толкиен ее побери!
– Почему же ваше лицо не заживает? – спросила Лена.
Терять, кажется, уже нечего. В крайнем случае, есть второй стакан.
– Обрывки смертельного узора все еще гуляют у меня в голове, – Диона вопрос, похоже, не смутил. И гнева не вызвал, зря она боялась. – Формула замкнута сама на себя, ее нельзя удалить или развеять, не повредив мозг. Из-за этого раны все время вскрываются и ожог воспаляется. Обычное лечение не помогает. Немного похоже на вечные муки в бездне льгоша, – он криво усмехнулся. – Можете считать это моей расплатой.
Лена не знала, что сказать. Поглядела на бумагу в руках. Она держала лист, чуть приподняв края, чтобы битое стекло ссыпалось к середине. Хотела завернуть, но передумала. Отставила в сторону графин и второй стакан, пересыпала осколки на поднос, а лист с надписью свернула и протянула Диону.
– Уничтожьте как-нибудь. Не стоит слугам это читать.
Он, все еще несколько ошарашенный, сунул лист в карман и вдруг взял Лену за руку, сжал ладонь прохладными пальцами, не больно, но твердо.
– Когда мы проводим время вместе, я могу его снимать, – он дотронулся до браслета, слегка задев кожу запястья. Получилось щекотно. – Хотите?
Они стояли близко друг к другу, почти вплотную, и Лена заметила на его дымчато-сером плече длинный светлый волос. Очень длинный.
– Конечно, хочу, – сказала без колебаний и внутренне подобралась, уверенная, что сейчас он добавит: "А взамен…"
Но Дион молча расстегнул браслет и выпустил ее руку. Она потерла запястье. Браслет не причинял ни боли, ни неудобств, но все равно было чувство, что она сбросила оковы.
– Сейчас я должен немного поработать с бумагами, – сказал рэйд, – потом снова уеду в город…
Лена нервно рассмеялась.
– Так это была свобода на одно мгновение?
– Ну почему же, – Дион улыбнулся. – Вам еще интересны книги в моем кабинете? Можете составить мне компанию.
Пока шли по коридорам, залитым утренним солнцем, рэйд пообещал, что Лютен принесет извинения, и попросил не держать на юношу зла.
– Он к вам неравнодушен и поэтому не в ладах с собой.
– Вы шутите.
Лена поежилась. После бессонной ночи ее немного знобило.
Дион покачал головой.
– Поверьте, он не станет вам досаждать. Я лишь прошу впредь не дразнить его.
Вообще-то она никого не дразнила, просто слегка прикинулась дурочкой. Но это же не смертельно?
– Ваша шутка насчет родителей была некрасивой и жестокой, – продолжал выговаривать Дион. – Лютена, как и многих из нас, растили чужие люди. Разыскать его отца и мать мне до сих пор не удалось.
– Я не… – растерянно начала Лена.
– Не подумали? – с тяжелой усмешкой подсказал Дион.
Не знала, мысленно возразила Лена. Как же тяжело барахтаться вслепую!
– Вы не забыли, – не выдержала она, – что это я просидела всю ночь приклеенной к стулу, пока ваш Лютен сладко дрых в мягкой постельке? Но вините вы меня!
Да леший с ним, с Лютеном! Тинейджер, гормональная активность на пике – все может быть. Хотя в его возрасте поздновато дергать девочек за косички, пора уже портфель следом носить и жвачкой делиться. Но сам-то Дион хорош!..
– Может быть, я выбрала не те слова, но это всего лишь слова. Вы уверяли, что я могу говорить, что угодно, не опасаясь наказания. Недорого же стоят ваши клятвы!
Они остановились у входа в кабинет. Лицо рэйда было неподвижно, и Лена не могла понять, какое чувство он сдерживает: неловкость или гнев.
– А если вы считаете меня злодейкой, – добавила она тише, – то не должны были выдавать своего секретаря. Вдруг я начну издеваться над ним? Если только вы не придумали это на ходу…
Несколько секунд Дион молчал, не сводя с нее испытующего взгляда – как в тот момент, когда обвинил в отравлении служанки. И Лена прикусила язык, пока не наговорила такого, из-за чего он нацепит на нее браслет и оставит сидеть в комнатах Леннеи до седых волос.
Дион чуть склонил голову.
– Еще раз прошу простить меня. Я не должен был передавать контроль за вашим энтолем кому бы то ни было. И я… не считаю вас злодейкой, Леннея.
Он имел в виду, больше не считаю? Или: пока не считаю?
– Давайте начнем с чистого листа.
– Без подчиняющего браслета? – спросила Лена.
Дион открыл перед ней дверь и вошел следом.
– Леннея, не пытайтесь меня подловить. Как долго вы будете носить энтоль, зависит только от вас. И давайте не будем ссориться.
Ладно. По крайней мере, он умеет признавать свои ошибки.
Дион подвел Лену к шкафу, достал сверху увесистый том.
– Вы искали что-то вроде этого?
"Введение в магические дисциплины" значилось на обложке.
– Пожалуй. Для начала, – неуверенно сказала Лена.
– Простите, но с собой я вам книгу по магии не дам, – Дион указал Лене на кресло у окна. – Читайте здесь.
Так они и сидели: рэйд шуршал бумагами за столом, а Лена перебирала страницы монументального "Введения", в котором одно оглавление занимало двадцать страниц. В длинных мудреных названиях глав и разделов не угадывалось и намека на множественность миров. И все же Лена немного почитала из любопытства:
"Дар – суть соединение внутренних и внешних сил, силы разума и силы природы, содержащейся в каждой частице этого мира. Дар безграничен и неисчерпаем, и лишь сознание человека ставит ему преграды. Чем меньше преград останется внутри вас, тем больше возрастут ваши возможности. Разрушивший последнюю преграду станет всесильным. Увы, смертным это не дано, но стремление к идеалу порождает великие свершения…"
Абстрактных рассуждений в книге было много. А еще были непонятные символы, непохожие на цифры и буквы гадарского алфавита, и какие-то схемы. Узоры. Технически магия творилась именно рисованием узоров – мысленно, за счет неких энергетических элементов, видимых исключительно магам. Узоры или сочетания узоров для какой-то определенной цели, назывались формулами.
Голова у Лены была тяжелой, как гранитный шар, кресло, в котором она сидела, ощущалось мягким и уютным, и вскоре глаза начали слипаться, а слова в книге потеряли смысл. Немного поборовшись с собой, Лена позволила векам сомкнуться.
Очнулась, почувствовав на плече чужую руку, холодную даже сквозь ткань платья.
– Просыпайтесь, Леннея.
Дион, похожий в своей маске на древнеримского гладиатора, забрал у нее книгу.
– Мне пора. Идемте, я провожу вас.
Лена шла рядом с ним мимо окон, за которыми зеленел сад, все еще сонная, разомлевшая, и впервые за дни плена на душе у нее был мир. А потом они остановились у дверей в апартаменты Леннеи, рэйд сказал:
– Завтра утром приедет госпожа Альмар со своими модистками, снимет с вас мерки для свадебного платья, – и защелкнул на ее запястье браслет.
Лена скрипнула зубами. Ага, мир. Тот, который лучше доброй ссоры. И труд, май в придачу.
Глава 11. Удиви меня!
За полтора часа в обществе госпожи Альмар, хозяйки модного салона, наверняка дорогого и престижного, Лена дважды ощутила себя настоящим разведчиком. То есть Штирлицем, панически близким к провалу.
Первый раз – когда госпожа поинтересовалась ее пожеланиями. Невысокая изящная блондинка под сорок, явно крашеная, волосы идеально уложены, одета в пепельно-розовый костюм с перламутровым кантом – сочетание строгости и кокетства.
Лена ответила, что предпочитает удобство, то есть никакой помпезности, тугих корсетов и глубоких декольте.
Госпожа всплеснула руками:
– Разумеется, рэйди. Это же свадебное платье!
На ее красивом хищном лице отразилось такое потрясение, будто Лена собралась идти к алтарю не то в трауре, не то в нижнем белье. Пришлось улыбнуться и уверить, что пошутила. Невесте от волнения простительно.
Вообще-то пожелание у Леня было одно – проснуться дома на в меру продавленном диване и сказать себе: ни капли больше! А Дион, ни дна ему, ни покрышки, пусть катится в тартарары вместе со своей свадьбой.
Естественно, чуда не произошло, и Лена разыграла нерешительность. Сама, мол, не знаю, чего хочу.
– Может быть, вы мне что-то посоветуете, госпожа Альмар?
Ход оказался верным.
Главная модистка приосанилась. Одно движение брови, и девушки-помощницы разложили перед Леной отрезы тканей разных оттенков белого, от ослепительно снежного до ванильного и жемчужного. Муслин, саржа, креп, поплин, парча, шифон, всевозможные кружева… Значит, в этом мире невестам тоже предписан цвет погребального савана.
– Ткань должна быть плотной, чтобы не обвисала, – объяснила госпожа Альмар, и по ее знаку помощницы обернули Лену креп-сатином сливочного оттенка – матовой стороной наружу. – Так мы отдадим дань традиции. В юбку вставим клинья из веремейского кружева.
Еще один знак – и в воздух взметнулось ажурное полотнище. Тонкий цветочный узор из льняных нитей цвета некрашеного полотна был красив. Лена усомнилась, что он подойдет к креп-сатину. Однако приложили и – надо же, сочетание несочетаемого оказалось весьма интересным. Пожалуй, в нем был даже некий шик.
Помощницы довольно улыбались. Обе выглядели лет на двадцать пять. Одну, темноволосую, пухленькую, звали Ринни, вторую, хрупкую, большеглазую, с медовыми локонами, – Мидой.
– Возможно, сделаем кружевную кокетку, – рассуждала госпожа Альмар. – Хотя, скорее, это лишнее. Решим при примерке.
– А что на голову? – спросила Лена. Просто чтобы не молчать.
Это стало второй ошибкой. Замерли все – и сама туземная Коко Шанель, и обе ее ассистентки, и Лисси, крутившаяся тут же.
Лена напустила на себя глупый вид и хихикнула, прикрыв рот ладонью. Опять шутка. Киргуду.
Госпожа Альмар улыбнулась, но глаза ее неприятно сузились.
– Некоторым невестам действительно не помешал бы головной убор, – сладко пропела она. – Но у вас, юная рэйди, чудесные волосы. Незачем их прятать, – главная модистка бросила на Лену острый, предвкушающий взгляд. – Уверена, вас назовут самой красивой невестой сезона. Ах, рэйди Дювор, вам столько пришлось пережить! Но вы все равно чудо как хороши. А какой вы были в нашу последнюю встречу, помните? Румяная, как ягодка, глазки сияют от счастья…
Лена заметила, как растерянно переглянулись помощницы, Мида прижала ладонь ко рту, а Лисси за ее спиной нахмурилась. Похоже, только что законодательница гадарских мод сказала Леннее большую гадость. Знать бы еще, в чем эта гадость заключается. Неужели только в этом – "вы все равно…"?
– Надеюсь, вы сможете приехать на примерку, – соловьем разливалась госпожа Альмар. – Не подумайте, мне совсем нетрудно посещать вас на дому, но негоже невесте хворать перед свадьбой. Поправляйтесь, рэйди! На церемонии вы должны блистать. Кроме того, вам понадобятся силы – в такой день…
Поднимаясь с дивана, она позволила фразе повиснуть в воздухе и многозначительно поиграла бровями.
– И в такую ночь? – Лена широко улыбнулась. – Право, не стоит беспокоиться, госпожа Альмар. Уверена, это будет незабываемо!
Очевидно, Лена сейчас далеко вышла за рамки местных приличий, потому что медовая Мида резко потупилась, темненькая Ринни хихикнула в кулачок, Лисси покраснела. И лишь сама главная модистка не выказала смущения. Пожелала счастья, поклонилась и покинула комнату с видом истинной королевы. Вместе со свитой и Лисси.
Но не успела Лена выдохнуть, как служанка вернулась с сообщением, что рэйд Герд просит его принять. Так и сказала: "Просит принять". В ситуации, когда он был хозяином, а Лена фактически – рабыней, это казалось продолжением фарса, в который превратилась встреча с модисткой. Поэтому Лена задрала нос, надула губы и сделала царственный пасс рукой:
– Проси!
Дион не заставил себя ждать. Коротко поклонился от дверей.
– Вас не слишком утомило общение с госпожой Альмар? У меня есть час времени. Если хотите, можем прогуляться.
Лена хотела. Сегодня она была одета, как примерная школьница – кофейного цвета платье, белый воротничок и манжеты. Дион снял браслет с ее запястья, задев кожу ледяными пальцами, и вывел в коридор. В отличие от Лютена, рэйд не подставлял Лене локоть, они просто шагали рядом.
– У вас задумчивый вид, Леннея, – заметил Дион.
– Госпожа Альмар считает, что я больна.
– Это я ей сказал. Чтобы объяснить, почему вы не смогли приехать к ней в салон.
Как будто эта змея и так не знала – почему!
– Значит, в город мне тоже нельзя. Ну да, логично.
– Хотите пройтись по магазинам? – с улыбкой в голосе отозвался рэйд.
Кирпич ему на голову! А лучше два – чтобы перестал наконец тыкать в нос магазинами и нарядами.
Быть милой, напомнила себе Лена. Ну, или хотя бы не злюкой кусачей.
– Я полгода света белого не видела, – проговорила она намеренно тусклым голосом. – Мне просто хочется посмотреть на город, пройтись по улицам, побыть среди людей. Это невозможно?
– Почему же, – Дион вздохнул. – Я выберу день и свожу вас в Мелью.
Кажется, его тяготила необходимость лично возиться с "невестой". Но как отказать, когда она такая милая?
У входных дверей Лена спросила, нельзя ли прогуляться к Аметистовому гроту. В прошлый раз они с Лютеном до места не добрались, а Лене было интересно, что скрывается за этим названием.
Дион согласился, и они свернули в обход замка. Надо же было так подгадать момент, чтобы у скромного торцевого крыльца наткнуться на модисток, которые как раз грузились в экипаж, запряженный парой буланых лошадок!
Заметив рэйда с Леной, дружно согнулись в поклонах – кажется, в этом мире не знали ни реверансов, ни книксенов. Дион счел нужным приостановиться, сказать пару вежливых формальностей госпоже Альмар. Лена торчала рядом с приторной улыбкой на губах и наблюдала.
Госпожа Альмар источала благорасположение. Ее помощницы, как и Лена, тихо ждали, когда обмен любезностями закончится. Но медовая Мида, почти не отрываясь, смотрела на рэйда. Только изредка стреляла глазами в сторону Лены, при этом закусывала губу, дрожала ресницами, а зрачки ее подозрительно блестели. Дион же как-то слишком демонстративно Миду не замечал.
Очень интересно.
Вчерашний волос на его плече был именно такого, как у Миды, золотисто-пшеничного оттенка.
Рэйд пожелал дамам счастливого пути и повел Лену дальше. Дамы поклонились, госпожа Альмар с Ринни скрылись в экипаже. Мида задержалась на подножке. Под ее несчастным взглядом Лену посетило иррациональное желание взять Диона под руку и сказать что-нибудь такое, отчего он улыбнулся бы. Ей, Лене. Именно сейчас, у модистки на глазах.
Спрашивается, зачем? Она не собиралась претендовать на этого мужчину. Если у него есть любовница, тем лучше.
Но пусть брак намечался вынужденный и фиктивный, ситуация все равно выглядела неприятно. И точила мысль: а змея Альмар в курсе, что у ее сотрудницы роман с хозяином замка?
Лена и Дион неторопливо шагали по вишневой аллее. Над головой дрожала листва, под ноги, на дорожку, стелился солнечный свет. Мужчины любят, чтобы женщина держалась слева, но рэйд уступил Лене место по правую руку. Глядя на него, она видела здоровую половину лица, перечеркнутую ремешками маски. Бровь ровной дугой, густые ресницы – не черные, но заметно темнее волос на голове.
– Чем вы занимались в своем подземном укрытии? – серый глаз выражал доброжелательный интерес.
– Подглядывала за вами, – призналась Лена. – За жизнью в замке.
Если бы ей пришлось полгода просидеть в каменном мешке, она, наверное, не отходила бы от глазков. И все равно удавилась с тоски. Или натурально спятила. Как вообще такое можно выдержать?
– Много интересного увидели?
А он умеет мило улыбаться, отметила Лена. Просто мистер Очарование.
Она притворилась, что вспоминает. За полгода Леннея наверняка становилась свидетельницей самых разных происшествий.
– Из недавнего – как вы допрашивали вора, племянника Берта.
Дион помрачнел, и некоторое время они шли молча.
– Я опять сказала что-то не так?
Может, и не стоило спрашивать, провоцировать на откровенность. Мало ли что у рэйда в голове. Но без браслета Лена чувствовала себя в относительной безопасности. Даже если он разозлится, приказы типа "Не раскрывай рта всю оставшуюся жизнь" или "Встань на колени и проси прощения" ей не грозят. Браслет, конечно, недолго надеть снова, отбиться не получится. Но может, раньше рэйд остынет… Как же отвратительно быть зависимой!
Дион усмехнулся:
– Я все жду, когда вы спросите, по какому праву я ношу перстень вашей матери.
Лена пожала плечами.
– Он теперь ваш. Как и все здесь.
Она обвела рукой сад, подпустив в голос капельку горечи. Только бы не переиграть… Бросила короткий взгляд на правую руку рэйда – левой все равно не видно. Он сейчас вот об этом массивном перстне из белого золота с синим камнем и мелким гравированным узором?
Дион поморщился:
– Я этого не просил. Но и не отказался. Так что верно – мое, – он помолчал. – Понимаю, любые заверения в том, что вы остаетесь здесь хозяйкой, по праву наследницы и моей будущей жены, прозвучат, как насмешка. Но обещаю, что верну вам цаплю. И перепишу на вас поместье ин-Клоттов. Сможете жить там, если захотите.
Цаплю? Лена молчала, боясь ошибиться с ответом. И рэйд заговорил снова:
– Знаете, в этом есть ирония. Господа и рабы, победители и побежденные, символы, гербы, древняя кровь – за века все перемешалось. Ин-Клотты гордились, что ведут род от самих Айолов, но любой, кто посмел бы заподозрить в них хоть крупицу дара, мгновенно оказался бы в руках надзирающих. А охотники за последней цаплей не перевелись до сих пор. Воображают себя потомками великих императоров. Как будто монаршая кровь в жилах принесет им что-то кроме горя и боли или возвысит над простыми смертными! – закончил он с неожиданными чувством.
Лена держала рот на замке. Потому что сейчас она вообще не понимала, о чем речь. То есть совсем. Но запомнила имена: ин-Клотты (что-то знакомое) и Айолы. Про Айолов она вообще слышала первый раз. Надо будет покопаться в библиотеке. Может, что и прояснится.
– Вы подозрительно молчаливы, Леннея. Я вас обидел?
– Нисколько, – сказала Лена. – Я тоже не считаю происхождение поводом для бахвальства.
Леннея наверняка была другого мнения, но мнение – не факт, может и поменяться.
Скептического выражения на лице рэйда Лена не заметила: как раз в этот момент деревья впереди расступились, открыв взгляду садовый павильон, свитый, казалось, из тысяч мелких аметистовых бусинок, подвешенных на нитях воздуха и света. Купол-луковица, островерхие башенки, изящные изгибы арок, легкие узорчатые опоры – вся конструкция, прозрачная, кружевная, парящая среди цветов, как дворец сказочных фей, сверкала и искрилась в лучах солнца.
Лена крепко зажмурилась, чтобы не выдать радостного изумления, которое отчаянно захотелось с кем-нибудь разделить. Возможно, Леннея любила это место. Но она была здесь сто раз и не стала бы оглядываться, восклицая: "Какая красота!" Даже после полугода в каменной норе. И Лена сдержала себя. Полюбовалась общим видом, дождалась, когда схлынет первый восторг, и направилась к павильону. Было любопытно взглянуть, из чего он на самом деле выстроен и каков изнутри.
Позади раздался звук – то ли оклик, то ли недовольное мычание. Лена с раздражением оглянулась. Что, шагу нельзя ступить без дозволения?
Однако Дион не смотрел на своевольную пленницу. Он вообще повернулся к Лене спиной и скованной походкой побрел к деревьям. Кажется, грушевым.
– Рэйд Герд, – неуверенно позвала Лена.
А дальше был провал. Миг помрачения. Листва вокруг смазалась, понеслась вскачь – мимо, мимо… Носок туфли зацепился за что-то… И Лена очнулась на четвереньках среди кустов жимолости. В голове бухала кровь, колени саднило, ладони – тоже. Нет, ладонь левой руки, а на правой – костяшки пальцев. Потому что рука была сжата в кулак, в кулаке – камень-голыш. Такие насыпаны по краям садовых дорожек.
Лена встала на ноги, огляделась, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. Из-за густых крон выглядывали башенки павильона. Не так далеко она и убежала, всего на другой конец поляны.
Хорошая новость: страшная кара ей за это не грозит.
Плохая…
Диону Герду было не до "невесты". Он скорчился на земле, уткнувшись в ствол раскидистой грушины.
В душе всплеснул ужас. Леннея опять перехватила власть над телом. Спасибо сучку, вовремя попавшему под ногу, – не то бежала бы Лена, не помня себя, до самой… что тут у них вместо канадской границы? Взгляд упал на камень в руке. Крови не видно. Она ведь не приложила рэйда по темечку, нет? Тогда отчего он валяется под деревом, непонятно, живой или мертвый? Взвесила камень в ладони, отшвырнула в кусты и вышла из укрытия.
Дион был жив – сидел в обнимку с грушей и часто, неглубоко дышал. Голову держал ровно, не прислоняя к стволу.
– Рэйд Герд? Дион… Что с вами? Сердце? Инсульт?
Черт, молодой ведь мужчина!
В ответ послышалось – то ли слово, то ли стон:
– Уйди…
– Чем вам помочь? – затараторила Лена. – Что сделать? Кого позвать? Лекарство у вас с собой?
Плечи под дымчато-серым пиджаком напряглись.
– Жди в гроте… Четверть часа… – судорожный вздох. – Само пройдет…
Само? А вдруг нет?
Он сказал: пятнадцать минут. Хватит, чтобы добежать до замка. Это если она не заблудится по дороге. Пока объяснит, что случилось, найдет людей, которые в курсе дела, пока вернется назад… Врача под рукой нет, он живет в Скире, одноименном замку городке, это Лена уже знала. При таком раскладе логичнее послушаться рэйда и подождать.
А потом ей скажут, что больного удалось бы спасти, приди помощь на пятнадцать минут раньше…
Лена стиснула руки. Это отличный шанс удрать, просто шикарный. И возможно, единственный. Вот кто ей сейчас мешает – призрак матери Терезы? От нее же все равно никакой пользы!
Вдруг рэйд выдохнул и обмяк, привалившись к дереву.
Это выглядело так, будто он… умер? Лена дотронулась пальцами до его покрытой испариной шеи, пытаясь понять, есть ли пульс.
– Ты… еще здесь? – шепот, не громче шелеста листвы. – Зачем?..
– Затем, – сказала Лена, присаживаясь рядом на корточки. Кожа на содранных коленях натянулась, ткань юбки прошлась по ссадинам, как наждаком. – Тебе лучше? Помощь нужна?
Он с трудом обернулся, и Лена ахнула: из-под маски на подбородок стекали две красные струйки.
– У тебя кровь!
Он слабо усмехнулся и, пересев спиной к дереву, вытянул ноги.
– Ты хотела знать, почему у меня лицо не заживает. Теперь знаешь.
– Надо снять маску.
– Пожалуй… Мне сказали, новая мазь особенно действенна сразу после приступа, – казалось, Дион говорит это больше для себя, чем для Лены.
Его рука поднялась, тронула ремешки на щеке – и бессильно упала.
– Давай помогу, – предложила Лена, становясь на землю коленями.
Тоже больно, между прочим.
– Не надо, я сам. Отвернись, тебе не стоит это видеть.
– Я уже видела. Не бойся, в обморок не упаду.
Придвинувшись вплотную, Лена изучила застежку на ремешке: крохотная пряжка, тоненький язычок. Затянуто туго. Придется приложить силу, то есть сделать ему еще больнее…
– Отвернись, – настаивал рэйд, пытаясь оттолкнуть ее руки. – Отвернись, льгош тебя возьми!
– Успокойся, Терминатор тебе в глотку! – в тон ему ответила Лена. – И прекрати кокетничать. Мужчина называется.
Он изумленно замер. Лена расстегнула три боковых ремешка и два верхних, остальные трогать не стала и, чуть приподняв, со всей возможной аккуратностью стянула с Диона маску. Он сидел тихо, только дыхание у него то и дело прерывалось. А у нее горло перехватило: это же не лицо, это сплошное кровавое месиво. От маски, от ее мягкой черной подкладки, обильно пропитанной влагой, пахло потом и болью.
