Текст книги "Цапля для коршуна (СИ)"
Автор книги: Кира Калинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
– Богиня исправила ошибку своих братьев и сестер. Отныне наш мир закрыт для вторжения извне. Пройти сквозь преграду могут только свет и мысль. Только они.
В голосе князя слышалась недосказанность, и он явно хотел, чтобы Дион это заметил.
От земли исходило тепло, наполняя тело силой, а душу покоем, трава приятно щекотала ступни, и впервые в этой стране обмана и морока голова Диона была ясной.
– Зачем вы говорите мне все это? – спросил он.
В руки легла папка, которую он вообще-то оставил в спальне, в папку порхнули новые листы, покрытые витиеватыми старинными письменами, а сверху – портрет княжны, исполненный акварелью с небывалым искусством.
– А ты как думаешь?
Что-то сжало безымянный палец, обвило холодом и тяжестью, и Дион уставился на перстень, почти такой же, как тот, что сидел на его мизинце – в антрацитовой черноте охрой и золотом горел силуэт коршуна.
– Ты будешь представителем Иэнны в Гадарии, другого богине не надо.
– Богине или вам? – спросил Дион.
Смех князя рассыпался горным эхом.
– Знаешь, как становятся богами?.. Но об этом поговорим на свадьбе. А пока у моей дочери есть для тебя еще один подарок.
Княжна – видение, окутанное солнечным светом и запахом орхидей, – возникла перед Дионом с маленьким лаковым подносом в руках. Вопреки словам ее отца, на подносе был не один подарок, а два. Изящный фарфоровый флакон, расписанный цветами и бабочками – в таких дамы хранят сухие духи. И раскрытая коробочка, внутри которой на черном, как ночь, бархате сидел драгоценный паучок размером с ноготь мизинца.
– Эту мазь я готовила сама, сын коршуна. Она излечит твои раны, – грудной, воркующий голос княжны струился по жилам огнем, будя мужские желания. Что будет, когда ее сила столкнется с истинной силой Лаэрта? – А брошь прикрепи к повязке, чтобы все видели, как ты красив. Женщины будут любить тебя, как прежде, сын коршуна. Больше, чем прежде…
Захотелось выбить поднос из ее рук, но тот сам отплыл в сторону. Легкие пальцы пробежали по левой щеке Диона, очертили овал вокруг глаза, скользнули вдоль брови, топорща волоски, тронули веко, потянули, опуская, слегка надавили сквозь него на глазное яблоко. И Дион чувствовал каждое прикосновение так, будто у него правда были и бровь и глаз, а кожа на щеке не саднила и не мокла. Он перехватил руку девушки, поднес к губам.
– Благодарю за щедрый дар, ваше высочество.
И повернулся к ее отцу. Он поклялся себе, что не станет просить, но… Вопрос, один вопрос, не просьба. Он не должен упускать свой шанс – и к льгошу гордость! Другое дело, чем за это придется заплатить…
– Скажите, есть ли возможность вернуть мой дар?
На этот раз смех князя походил на клекот хищной птицы. Его фигура окуталась серебряной дымкой, и из этой дымки взмыл в поднебесье крупный коршун.
– Поспеши домой, рэйд Герд! – донеслось с высоты. – Тебя ждет приятная неожиданность…
Так что это – случайное совпадение? Или князь в самом деле говорил о Леннее?
Глава 6. Степени несвободы
Лена
Спала она плохо. То проваливалась в тяжелое забытье, то ворочалась, сминая простыни. Или садилась на широкой кровати, включив ночник, и в сотый раз пыталась снять браслет с измученной руки: с силой сжимала пястные кости и тянула, тянула, не жалея ни кожи, ни суставов. Все без толку. И мыло не помогло.
При спальне имелась роскошная ванная комната с мраморной купальней, в которой легко уместились бы трое, а главное – с горячей водой. В любом положении надо находить плюсы, сказала себе Лена и с удовольствием воспользовалась благами цивилизации. Жаркий пар, фиалковый аромат шампуня… Погрузившись в воду по самое горло, Лена позволила себе верить, что жизнь прекрасна – ровно до момента, когда ее взгляд упал на красное опухшее запястье и проклятый браслет в змеиных узорах.
Перед купанием она поставила пару опытов. Для начала попробовала сбежать, потом – порезать себе руку маникюрными ножницами, обнаруженными в ящике туалетного столика.
Эксперимент нельзя было считать чистым. На окне отсутствовали видимые запоры, а выхода из замка Лена банально не нашла. Плутала по коридорами и темным пустым залам, каждый раз чудесным образом возвращаясь к дверям спальни, – пока не сдалась.
С ножницами тоже было неясно. Лена без затруднений уколола себе палец, но чиркнуть лезвием по запястью не смогла. Руки ослабели, внимание рассеялось и пропало само желание пытаться. Возможно, так проявляла себя магия браслета. Или простой инстинкт самосохранения. Она же не собиралась на самом деле резать себе вены.
Однако рэйд ее не запер и не поставил охрану у дверей. Значит, всецело доверял возможностям украшения-надсмотрщика.
Почему эта штука помешала Лене сказать о себе правду? Ее признание никому не вредило. Неужели мысли о возвращении домой браслет посчитал попыткой к бегству? Но это же глупо! Может, в программе случился сбой? Создавая свою игрушку, рэйд с помощником не брали в расчет другие миры, как если бы их не было, вот "мозги" магического сторожа и закоротило. Другого объяснения Лена не видела.
В щелку между портьерами пробивались первые лучи солнца. Лена натянула на голову одеяло и прикрыла глаза, уплывая в вязкую темноту, но уже через минуту – так показалось – сквозь пелену сна прорвался желчный голос:
– Как не стыдно быть лежебокой! Рэйди надлежит вставить с рассветом.
Чудилось, что голос повторяет эти слова уже не в первый раз. С трудом разлепив веки, Лена увидела немолодую, широкую в кости женщину в крахмальном фартуке поверх синего платья с серебряной отделкой.
Занятно все-таки. Здешние лакеи и горничные так разряжены и завиты, что хоть сейчас бери, как есть, без грима, и снимай в фильме о жизни французского двора времен Людовика XV.
Зато на рэйде и его помощнике ни чулок, ни кружевных жабо – самые обыкновенные темные брюки и закрытые пиджаки наподобие френчей. Да и у Леннеи гардероб почти современный. Впрочем, протерев глаза, Лена решила, что платье у служанки хоть и помпезное на вид, но движений не стесняет, при желании в таком можно и полы мыть.
– Поднимайтесь, рэйди, – настаивала женщина.
Крючковатый нос, строго поджатые губы – ни дать ни взять, Ленина школьная математичка. Та тоже буравила учеников ястребиным взглядом так, что все ответы вылетали из головы. Лена с неохотой откинула одеяло. Хорошо, что перед сном не поленилась найти в гардеробной ночную рубашку. А то пришлось бы расхаживать перед этой фельдфебельшей голышом.
– Рэйди желает принять ванну, – вопрос прозвучал, как приказ.
Для начала "рэйди" желала удовлетворить другие утренние потребности, но женщина вошла в ванную комнату вслед за ней.
– Спасибо, я справлюсь сама, – сказала Лена.
– Рэйди надлежит хорошо вымыться.
Служанка глядела ей в лицо круглыми хищными глазами. Ну точно Регина Александровна!
К счастью, сейчас Лена не ощущала и следа той ватной покорности, которую вызывал у нее рэйд Дион.
– Хотите потереть мне спинку? – съязвила она.
Зря, конечно. Хотя бы потому, что служанку ничуть не проняло. А затевать склоку, да еще с пожилой женщиной Лена не собиралась. Может, у них тут принято, чтобы высокородных девиц нянчили, как младенцев. Надо просто вежливо объяснить, что прожив пять месяцев наедине с собой, данная конкретная девица полюбила обходиться без посторонней помощи.
Но сделать этого Лена не успела.
– Я помогу рэйди раздеться, – объявила служанка и тотчас попыталась перейти от слов к делу.
Пришлось дать ей по рукам, не считаясь с морщинами и сединами.
– Не смейте дотрагиваться до меня без разрешения! – процедила Лена сквозь зубы. Внутри клокотала холодная злость. – А сейчас выйдете вон и закройте дверь с той стороны. Немедленно!
Надо же, послушалась. Правда, через мгновение служанка сунулась назад – чтобы разложить на диванчике у входа нечто широкое и длинное из серо-зеленого узорчатого атласа.
– Утренний халат для рэйди.
Хорошо. Значит, можно не надевать снова ночную рубашку и не заворачиваться в полотенце.
Дождавшись, когда служанка исчезнет, Лена огляделась. Ночью ее занимали медные краны с фарфоровыми вентилями и затейливые баночки и футляры, в которых хранились шампуни, мыло, пена для ванн и прочие средства мытья и гигиены. Присматриваться к обстановке в тот момент не было ни сил, ни желания.
Теперь Лена обратила внимание на большие фигурные зеркала в строгих рамах, резьбу на наружных стенках ванны – или правильней назвать ее бассейном? – и колонны по бокам, поддерживающие довольно массивный свод. Настоящий дворец чистоты и неги.
Лена хмыкнула на окно, прикрытое легкими драпированными шторами, расчесала волосы и босиком вышла в спальню, на ходу завязывая поясок халата.
Вот те на! Настырная служанка была все еще тут. Пока "рэйди" нежилась в ванне, женщина успела застелить постель и приготовить одежду: белье, чулки и ярко-салатовое платье с белой отделкой. Лена предпочла бы менее броский наряд, но решила не спорить – дорогу в гардеробную она знает, сама подберет что-нибудь подходящее. И вообще стыдно: сорвала злость на бедной женщине, которая просто делала свою работу, как научили. Не по собственной же охоте она старается. И в надзирательницы, небось, не напрашивалась – рэйд приставил. Строптивую "невесту" надо держать в строгости.
Раскаяние оказалось недолгим.
– Рэйди надо уложить волосы, – сообщила служанка.
– Спасибо, я сама, – машинально отозвалась Лена.
Интересно, есть у них тут какой-нибудь магический фен? Коса до пояса это, конечно, эффектно, но сушить богатую шевелюру Леннеи естественным образом – дело очень долгое, в этом Лена уже убедилась.
– Рэйди не подобает укладывать волосы самой, – с машинным упорством возразила служанка. Не женщина, а робот, честное слово.
– Рэйди не подобает быть пленницей в собственном доме! – огрызнулась Лена. – Оставьте меня одну!
Перевела взгляд на разложенную одежду и внезапно опомнилась:
– Стойте! Где мое платье? Вчерашнее! Темно-бордовое такое…
– В прачечной, – отозвалась служанка.
Впервые в ее голосе прозвучал намек на человеческое чувство – самое обычное недоумение.
Лена метеором вылетела из спальни, как была, с влажными распущенными волосами, в халате и необутая, не думая ни о браслете, который мог остановить ее в любой момент, ни о горничной, которая ошеломленно кричала вслед: "Куда вы, рэйди? Вернитесь!"
Выскочив в просторный холл, Лена схватила за рукав первого же попавшегося лакея:
– Где прачечная? Отведите меня. Скорей!
Она же здесь вроде хозяйки, хоть и под арестом – прислуга должна слушаться.
Сердце стучало, как сумасшедшее. Доказательство было у нее в руках! Точнее, в кармане. Схема потайных ходов, нарисованная на обратной стороне письма Леннеи. За ночными приключениями Лена совсем о нем забыла.
Не придется ничего говорить. Достаточно показать письмо рэйду, а там пусть решает сам, верить или нет.
Лена понукала лакея, и вид у нее был такой, будто речь шла о жизни и смерти, поэтому парень поспешал вовсю – ей приходилось бежать следом, чтобы не отстать. По ковровым дорожкам, по паркету, по простому дощатому полу, а потом по каменному. Лена ворвалась в просторное помещение, в теплый влажный воздух, бессознательно отметив взглядом какие-то металлические шкафы, ряд объемных корыт, столы с бельем, людей, растерявшихся от ее вторжения. И радостно взвизгнула: вот оно платье, лежит целехонько, еще нетронутое, сухое. Лишь бы никто не успел по карманам пошарить…
В следующее мгновение она обнаружила себя над чаном с бельем – руки у нее были мокрыми, а в горячей мыльной воде плавали клочки разорванного письма с мутными разводами от чернил. Лена стала их ловить, но бумага расползалась в ее пальцах.
Как это произошло? Почему?! Браслет заставил? Или… Такой же провал случился при столкновении с рэйдом Дионом. Может быть, в ее сознании снова проклюнулась Леннея, не желавшая выдавать себя врагу?
А что, если именно Леннея не давала пришелице из другого мира рассказать о себе?
Платье Лена надела серое – под цвет состоянию души.
Леннее, кстати, шло. Ей все шло.
Белье тоже пришлось заменить. Служанка-робот приготовила ей комбидресс со шнуровкой на спине и отстегивающимся клапаном на интересном месте. Ага, сейчас! Вместо этого безобразия Лена выбрала бюстгальтер на крючках – да, тесный, закрытый и до талии, но жить можно, и короткие шелковые панталончики – с кружевами, чтоб они сгорели.
К чулкам Лена относилась, как к ликеру, то есть считала пустой тратой денег. Но ликер хотя бы вкусный. А чулки только для стриптизерш хороши. Есть практичное изобретение – колготки. Еще лучше – брюки и носки.
Увы, в гардеробе Леннеи не было ни того, ни другого. Живя в подземелье, Лена на чулки и не смотрела, обувала туфли на босу ногу, благо они мягкие. Но сейчас помялась, подумала и решила, что рэйди, пусть и самозваной, не следует… да, не следует чересчур нарушать приличия. И дразнить Диона голыми лодыжками тоже ни к чему.
С поясом для чулок пришлось повоевать, но Лена справилась, а нижней юбкой с проволочным ободом по краю решительно пренебрегла – в дверях можно застрять и садиться неудобно. Насчет волос ничего не придумала и опять заплела косу. Что для настоящей Леннеи приемлемо, и фальшивой сгодится.
Завтрак ей подали в апартаменты. Печенье, мед и ягодный напиток. Вроде бы ничего особенного, но так вкусно, что захотелось попросить добавки. И настроение сразу улучшилось. Ее не жгут, не режут, не тащат к алтарю сию секунду, к исполнению супружеского долга не принуждают, кормят сладостями, поселили в трехкомнатных хоромах – гостиная-столовая, спальня и будуар. Не считая ванной и гардеробной. Кругом ковры, шелка, мягкие диваны, лепные потолки, хрустальные люстры. Золотая клетка, конечно, все равно клетка, но ржавая железная где-нибудь в темнице сырой точно была бы хуже.
Пока Лена осматривалась и разбиралась, что к чему, подошло время обеда. Две молоденькие служанки прикатили столик с серебряной посудой. Из-под крышек пахло так, что Лена едва успевала глотать слюну. Но прежде чем приступить к поеданию неизвестных, но жутко соблазнительных блюд, решила попытаться еще раз.
– Постойте, – обратилась к девушкам.
И больше ни слова вымолвить не смогла, как ни старалась. А старалась она, пока в глазах не потемнело. Хотела проверить: вдруг откровениями о других мирах нельзя делиться только с Дионом? Напрасно надеялась.
– Вам нездоровится, рэйди? – забеспокоились служанки.
– Нет-нет, все хорошо, – Лена справилась с собой. – Спасибо. Можете идти.
А если попробовать написать?
В небольшом секретере на высоких гнутых ножках нашлись бумага и карандаш. Склонившись над откидной столешницей, Лена вывела на листе: "Травка зеленеет…" Просто чтобы убедиться: она может не только говорить и читать на местном языке, но и писать. Пальцы странно свело, карандаш начал сложный танец…
В полной мере оценить свои ощущения Лена не успела. Что-то споро протюкало по полу за спиной и мягко ткнулось ей под колени. Лена ахнула, с испугу шарахнулась в сторону и упала. Спасибо, на ковер.
Огляделась, пытаясь понять, кто подставил ей стул. Кто бы это ни был, выскочить из гостиной за одну секунду он не мог. Разве что с помощью магии.
Магия…
Что там Леннея писала про ходячую мебель?
Лена с опаской дотронулась до белой лакированной ножки. Стул был неподвижен, как и надлежало неодушевленному предмету. Но стоял у откидной столешницы, на том самом месте, где только что была Лена. Резная спинка из массива, сидение, обтянутое атласом в розовую и серебряную полоску. Серьезная, основательная вещь, не какая-нибудь пластиковая попрыгушка, которую ветром носит. Впрочем, ветра в комнате с закрытыми окнами, по определению, быть не могло.
Лена сидела на полу, не сводя взгляда со стула и пытаясь уловить в нем признаки скрытой волшебной жизни. В этом положении ее и застала мадам Робот.
– За рэйди пришли, – объявила она не терпящим возражений тоном. – Я помогу рэйди встать.
Лена вскочила на ноги раньше, чем служанка успела приблизиться. Страх – штука иррациональная. Вдруг представилось, что едва сцапав непослушную "рэйди", руки мадам Робот превратятся в металлические захваты и уже не разожмутся.
Служанка оглядела Лену с головы до ног, неодобрительно цокнула языком:
– У рэйди неподобающий вид. Но нельзя заставлять рэйда ждать.
У Лены тут же вспотели ладони. Рэйду и захваты не нужны. Скажет слово – и она запрыгает, как дрессированная обезьянка.
Глава 7. И поводок в его руках
Рэйд Дион ждал в кабинете, у потайного хода. Сегодня он выглядел необычно: половину лица закрывала маска из светло-коричневой кожи с черно-дымчатой стекляшкой на месте отсутствующего глаза.
Лена постаралась не выказать удивления. Наверное, рэйд уже появлялся в таком виде перед Леннеей. Маска держалась на ремешках, оплетающих его голову подобно стеблям хищного растения, и полностью скрывала от взгляда лоснящиеся рубцы. Лена внутренне поежилась: эта личина со своими грубыми креплениями выглядела жутче, чем воспаленная, но живая кожа.
– Как прошла первая ночь под отчим кровом? – полюбопытствовал рэйд, рассматривая ее единственным глазом.
Этот бесцеремонный взгляд и тень насмешки в голосе всколыхнули в душе злость. Вот и хорошо: страх, с которым Лена шла на эту встречу, сразу поджал хвост.
– Спасибо, плохо, – ответила она, исподволь разглядывая стоящего перед ней мужчину.
На нем был антрацитово-серый пиджак под горло, две верхние пуговицы небрежно расстегнуты, под ворот рубашки цвета папируса повязан широкий галстук, или скорее, шейный платок, шелковый, черный в серую крапинку. В голове завертелись книжные слова: пластрон, фуляр…
– Вам не по вкусу новые покои? – усмехнулся рэйд.
– Мне не по вкусу вот это, – Лена показала ему браслет.
Ей редко доводилось смотреть на мужчин снизу вверх. Рома был выше всего на четыре сантиметра, и даже махонький каблучок съедал эту разницу, а каблук повыше и вовсе смещал баланс в Ленину пользу. В теле Леннеи все было по-другому. Вроде и низенькой ее не назовешь, против служанок во всяком случае, но стоя перед Дионом, Лена все время задирала голову, чтобы не упираться взглядом ему в кадык. Это раздражало, лишало уверенности.
– Дайте руку, – потребовал рэйд.
Секунду она сопротивлялась. Всего секунду.
– Ничего не выйдет, – проницательно заметил он. – Мне потребовались годы, чтобы научиться противостоять прямому приказу. А мой энтоль был сработан по общему шаблону.
– Может быть, я способнее вас, – буркнула Лена.
– Едва ли, – рэйд бережно взял ее за запястье. – Хотя упрямства вам не занимать. Смотрите, что наделали. Придется вас лечить.
Его прикосновения не причиняли боли, даже когда он дотронулся пальцем до содранной, припухшей кожи, да и неприятны в общем-то не были, но Лена все равно передернулась. От унижения.
– Не надо меня лечить. Само заживет!
Что-то серебристое холодной змейкой скользнуло по ладони и мгновенно скрылось в рукаве рэйда. Лена и понять ничего не успела, а повреждения на коже исчезли, рука выглядела и ощущалась абсолютно здоровой.
Но Лена сочла чудо исцеления мелочью. Важнее было другое:
– Послушайте, вы же прошли через это. Как вы можете…
Ей не хватило воздуха, чтобы закончить.
– Поступать с вами так, как поступал со мной ваш отец или вы сами? – подсказал рэйд. Его голос звучал мягко, но за этой мягкостью стояли лед и тьма, и Лена почувствовала себя зайчонком перед удавом. – Вы не оставили мне выбора, маленькая рэйди.
Не оставила выбора?
Лена закусила губу. Она многое могла бы сказать по поводу этой прекрасной отговорки, которой легко оправдать и малодушие, и эгоизм, и подлость, и жестокость. Но раз у них тут что-то вроде разговора по душам, может, лучше не злить рэйда, а совсем наоборот?
Лена смотрела ему в лицо, в его единственный глаз – красивый, кстати, глаз, ясный, с густыми ресницами – и старалась вложить в свой взгляд всю искренность, всю, черт возьми, мольбу…
– Могу я попросить вас?
Ресницы взлетели и опустились.
– Слушаю.
– Снимите браслет, – выдохнула Лена и добавила быстро: – Всего на одну минуту! Можете держать меня, можете связать, я никуда от вас не денусь. Одна минута, пожалуйста.
– Зачем вам это? – удивился Дион, но снова взял ее за руку.
Лена чуть не завизжала от облегчения. Сейчас она проверит свою догадку.
Щелчок – и браслет распался надвое. Точно! Там же был замок, а на вид и не заметно – гладкий малахит, без зазоров. Надо запомнить место сочленения, чтобы после поковырять ножницами.
Лена отступила на шаг, рэйд не стал ее удерживать. Только смотрел с любопытством.
Она набрала в грудь воздуха. "Меня зовут Елена Каверина, я из другого мира…"
Бесполезно. Тот же кусок стекла в горле – ни выдохнуть, ни заговорить. Ни хотя бы зарычать с досады.
– Что ты пытаешься сделать, девочка? – голос рэйда долетел как будто издалека.
Ладно. Не стоит доводить себя до обморока.
Лена покачала головой, протянула руку и зажмурилась, когда браслет, щелкнув, вернулся на запястье.
Нет, она не будет плакать. Отрицательный результат тоже результат. Одной гипотезой стало меньше. Собственно, гипотез было всего две: браслет и Леннея. Или не Леннея, а ее эхо, остаточные реакции в мозгу. Какой смысл дочери рэйда подселять в свое тело чужого человека, а самой уходить в подполье, чтобы вмешиваться лишь изредка?
Возможно, это просто побочный эффект обмена разумов. Говорят, если перенести информацию с жесткого диска, скажем, на флэшку, что-то все равно сохранится, и опытный компьютерщик сможет это "что-то" восстановить. Диск достался Лене не отформатированным, нужно время, чтобы ее личность заполнила собой все ячейки памяти, вытеснив обрывки старой информации – или как там это работает. У нее получится. Надо только стараться. А пока…
– Представление окончено? – холодно поинтересовался рэйд. Все это время он наблюдал за Леной и, кажется, сделал свои, нелестные для нее, выводы. – Я позвал вас не ради пустых разговоров. Прошу!
И он указал на потайной ход.
Вместо привычной темноты коридор за низкой дверцей встретил яркими огнями. Узкие белые трубки на стенах сияли не хуже громоздких шаров внизу и выглядели так, будто висят тут целую вечность, а не приколочены наспех только что.
При свете передвигаться по тесным туннелям стало гораздо удобнее, но Лена злилась. Рэйд решил, что "невеста" пыталась его разжалобить? Ладно. Больше она ни о чем просить не будет. Однако попытаться стоило. Пытаться всегда стоит.
Внизу сновали люди в рабочей одежде и с инструментами. Чем они занимались, Дион не объяснил, а спрашивать Лена не стала. Молча шла следом – потому что приказано, гадая, зачем рэйд потащил ее в подземелье. Замуровать хотел, что ли?
Но мрачный настрой сменился едва ли не оптимизмом, когда стало ясно, что направлялись они в закуток с зеркалом. Сейчас все наконец-то разъяснится!
У зеркала скучал Лютен, секретарь, доверенное лицо и личный маг Диона. Совсем зеленый, едва не младше Леннеи. Долговязая фигура, длинное лицо с угловатыми чертами, полные яркие губы, над верхней пробивалась темная поросль – не юношеский пушок, но еще и не настоящие усы. Глаза черные, блестящие, как у любопытного вороненка. В одежде мальчик явно подражал "боссу" – такой же темный пиджак, только ткань поплоше, да крапинка на галстуке бордовая.
Увидев Лену, Лютен поклонился. Она неловко кивнула в ответ и отвела взгляд.
А он все таращился – будто дырку хотел просверлить. Щеки секретаря горели алыми пятнами, пальцы без остановки шевелились. Странный парень.
– Итак, – рэйд подошел к зеркалу и положил руку на черную раму. – Что это такое, Леннея?
Стоп. Он спрашивает ее?
Рэйд в нетерпении похлопал по раме, и Лена бессмысленно уставилась на его ладонь с длинными сильными пальцами. Такие впору пианисту. От оглушительного разочарования голова стала пустой и звонкой. Он же маг – или бывший маг, какая разница! Неужели не понимает, в чем назначение зеркала, не видит, не чувствует?.. Или – издевается?
Рэйд нахмурился.
– Это магический артефакт? Отвечайте!
Нет, не издевается, рассердился всерьез.
– Не знаю. Наверное, – через силу откликнулась Лена. Не было желания ни говорить, ни двигаться. Но хозяин велел "Голос!" и собачка обязана тявкнуть. – Оно уже было здесь, когда я… пришла.
Сказать "появилась" не удалось.
Но какая теперь разница?
Хотелось сесть на пол и завыть в голос. Никто понятия не имеет, как открыть портал. Никто не отправит ее домой. Она застряла в этом кошмарном мире, где люди владеют людьми, женщин силой принуждают к замужеству, а за провинности бьют плетьми – и обречена провести жизнь на коротком поводке у человека, который до конца дней будет мстить ей за обиды, нанесенные кем-то другим…
– Леннея!
Рэйд щелкнул пальцами у нее перед глазами, и Лена вздрогнула, приходя в себя.
– Смотрите, Леннея. Это камни стихий. Гранат – камень огня, страсти и азарта. Аквамарин – камень воды, искренности и доверия. Агат – камень земли, разума, воли и выбора. Сердолик – камень воздуха, перемен, общения и сотрудничества. И наконец аметист – камень стихии духа, равновесия и гармонии. Если их соединить, получится пентаграмма. – Несколькими движениями руки Дион прочертил в воздухе воображаемые линии – от камня к камню. – Четыре боковые вершины символизируют четыре стороны света, а пятая, – он дотронулся до сиреневого кристалла во "лбу" рамы, – неизведанное, что лежит за пределами нашего мира.
Да, да, за пределами! Лена затаила дыхание, с жадностью вслушиваясь в его слова.
– Зеркало олицетворяет собой бесконечность и обращение к внутренним силам, – продолжал рэйд тоном лектора в аудитории: – Арка с колоннами означает врата, границу, переход между двумя противоположными состояниями. День и ночь. Жизнь и смерть. Любовь и ненависть.
– И как все это работает? – не выдержала Лена.
– Я надеялся, вы мне скажете.
– Разве я похожа на мага?..
Лютен, очевидно, принял выпад на свой счет.
– Это зеркало использовали для совершения серьезных магических действий совсем недавно, не больше недели назад, – принялся объяснять он. – Узоры распались, но чувствуется остаточная энергия. Необычная… я с такой раньше не сталкивался.
Он вдруг кивнул хозяину.
– Так что это, Леннея? – с нажимом повторил Дион. Взгляд его стал тяжелым, давящим.
Лена ответила честно:
– Могла бы, сказала бы.
Рэйд остался недоволен, однако больше не настаивал. Поверил? Может, его расчудесный браслет служит еще и детектором лжи?
– Кто помогал вам прятаться?
– Не знаю.
– Интересный ответ.
Что теперь – дыба, раскаленные щипцы?
Бесстрастный кивок.
Пронесло…
В ушах слегка гудело, во рту был привкус железа. И чувство усталости – словно она весь день огород копала.
– Хотите сесть? – спросил Дион. – Это печать правды, Леннея. Сейчас все пройдет.
– Магия?
Лена растерялась. Она же ничего такого не почувствовала!..
Но… Кажется, и в самом деле сказала чистую правду. Как сумела.
Наверх шли в молчании. Рэйд подал Лене руку, помогая выбраться из низкого лаза. Галантный кавалер, чтоб ему споткнуться на ровном месте!
Не споткнулся.
Хорошо – чтоб над ним Раневская всю ночь шутила!
Казалось, они пробыли в подземелье совсем недолго, но за это время свет за окном из яркого, дневного стал оранжевым, предзакатным. Лена залюбовалась игрой солнца в листве, и голос рэйда заставил ее вздрогнуть:
– Что на вас нашло сегодня утром? Мне сказали, вы спешили в прачечную как на пожар.
А не сказали, что она изорвала в клочки вынутый из кармана лист бумаги? Неужели никто не видел?
– Ваша служанка без спроса забрала в стирку мое платье. Пришлось поторопиться, чтобы его спасти.
Теперь еще и изворачивайся, выдумывая правдоподобный ответ взамен правдивого.
Открыв двери, Дион пропустил Лену вперед и легко рассмеялся:
– Леннея, вы не меняетесь! Одни наряды на уме.
Знал бы этот самодовольный индюк, что на самом деле сейчас у Лены на уме, поберег бы уцелевший глаз. Но высказаться откровенно она не могла, только одарила рэйда презрительным взглядом:
– Что мне еще остается, если даже в сад нельзя выйти!
Он остался невозмутим.
– Вас, кажется, заинтересовали книги. Читайте. Библиотека в вашем распоряжении.
Значит, в сад и правда нельзя. Ладно.
– А книги из кабинета можно брать?
Они шли по синей ковровой дорожке, мимо бархатных портьер на окнах, под бронзовыми люстрами, свисавшими с расписных потолков – и после каждой реплики рэйд бросал на спутницу изучающие взгляды. На этот раз взгляд оказался особенно острым, а ответу предшествовала пауза.
– Под моим присмотром, – выдал он наконец.
Вероятно, это было проявлением великодушия, и Лена решила сказать "спасибо". Теперь в лице рэйда почудилось неверие. Он что, от "невесты" слова доброго не слышал?
– Мне любопытно, – снова заговорил Дион, – зачем вам понадобилась "История Гадарии" Клейта и "Географическое описание юго-западной Леоры" Торриса и Бейколя?
– Для самообразования, – сказала Лена с вызовом.
Насколько она успела понять, Леорой именовали территорию бывшей империи, изрядный кусок материка, который при желании можно было считать полуостровом. Понятие чисто географическое, примерно как в родном мире Скандинавия или Балканы.
Рэйд хмыкнул.
– Похвально. Кстати, Недора не моя служанка, а камеристка вашей покойной матушки – если вы вдруг запамятовали. И сама изъявила желание заботиться о юной рэйди.
Недора? Это которая мадам Робот?
– Да она меня в гроб загонит! – не сдержалась Лена. – А потом воскресит и заставит маршировать, как солдат на плацу.
Есть же у них тут солдаты. Или нет?
Единственная бровь рэйда полезла на лоб от изумления.
– Хорошо, я пришлю вам Лисси, подружку Гвенды, – пообещал он и вдруг прищурился. – Вы даже не спрашиваете, куда подевалась ваша любимица.
Лена не поняла, кого он имел в виду. Лисса и Гвенда – это, надо думать, служанки. Но называть служанку любимицей как-то странно. Может, у Леннеи была любимая кошка или болонка?
– И куда же? – хмуро спросила она. Сердце почему-то замерло.
– Умерла от отравления.
Лена ахнула под взглядом рэйда, теперь – пронзительным.
Они больше никуда не шли, а стояли друг против друга в двух шагах от дверей в апартаменты Леннеи.
Рэйд возвышался над Леной, как статуя командора, неподвижный и грозный – сейчас поднимется каменная десница и стиснет горло. Чего он ждал? Смотрел, как будто испытывал. И Лена смотрела в ответ, в его живой глаз, исполненный холодного пристального внимания, и в мертвый – стеклянный, мутно-черный. Напряжение в воздухе постепенно слабело.
– Что ж, – медленно произнес Дион. – Я почти готов поверить, что вы не при чем. Тем более, яда внизу не нашли.
– Вы думаете, я… – горло сдавило, на этот раз не по прихоти неведомой силы, затыкавшей Лене рот всякий раз, как она пыталась раскрыть свою тайну, а от обыкновенного шока.
