Текст книги "Цапля для коршуна (СИ)"

Автор книги: Кира Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Глава 21. Как снять энтоль

Первый день своего нового заточения Лена провела в отвратном расположении духа. Валялась на кровати, таращилась в потолок. Мерила шагами просторные комнаты – благо, было где разгуляться. Тюрьма у нее всем на зависть. И вообще могло быть хуже. Например, если бы она осталась в руках похитителей.

Но здравые мысли не утешали, остатки оптимизма вылетели в трубу. Даже голодовку не объявишь. Сразу примчится их заботливое сиятельство с приказом есть от пуза.

И что теперь? Сидеть и ждать загадочную даму из Амстердама, то есть из Иэнны, чтобы доходчиво объяснила, почему Лена не сможет вернуться домой? Или подлизываться к Диону? Нет уж. Пусть он катится к Мефистофелю с Фаустом!

На второй день Лена села к окну и стала смотреть в сад, зеленый, как ненавистный энтоль. Что там Дотти говорила? Запирающий узор. Разрывы и слабые места. Чтобы их нащупать, нужно потихоньку сжимать браслет большим и указательным пальцем, прислушиваясь к своим чувствам. Не хрустнет ли на пределе слышимости, не появится ли под подушечками пальцев едва уловимое ощущение пустоты. Как только это произойдет, надо заметить точку в узоре. Огонек, который с виду всем хорош, но на деле маскирует уязвимость в защите.

Беда в том, что огоньки Лене больше не показывались. Как выглядит запирающий узор, она понятия не имела, а значит, даже в мыслях увидеть его не могла. Поэтому она просто представила себе замок, как на наручных часах, и белый свет, льющийся из цапли. Тонкий птичий силуэт, мерцающий на черном поле, Лена помнила отлично. В ее воображении острый клюв поддевал защелку замка. При этом раздавался не хруст, а тихое мелодичное клацанье, и браслет капитулировал.

Время от времени Лена открывала глаза, проверить, не произошло ли чудо. Потом, вздохнув, зажмуривалась опять и в тысячный раз взламывала браслет воображаемой открывашкой. Хотя какой смысл в умственных экзерсисах? Доступ к дару Леннеи ей все равно запрещен!

За вторым днем пришел третий. Лена занималась йогой и шейпингом, мысленно трясла Диона за грудки, комкая в руках оставленный им платок, вяло ковыряла вилкой в очередном деликатесном блюде – аппетит отсутствовал напрочь, и слушала сочувственные охи Лисси. Прислуге Дион представил дело так, будто Лена стала жертвой похищения, которое в любой момент могло повториться. Вот почему бедная "невеста" безвылазно сидит под охраной, а не гуляет на солнышке во садочке.

Из библиотеки ей принесли книги про игру в косточки. Оказалось, это что-то вроде шахмат, как Лена и ожидала. В старину играли фруктовыми косточками, потом стали изготовлять специальные фигуры. В комплекте были воины, жрецы, охотники и прочие персонажи. У одной фигуры, в общем-то слабенькой, была интересная особенность: при определенных условиях ею можно было подменить любую другую фигуру. Чаще всего приемом пользовались, чтобы спасти от гибели кого-то ценного. Скажем, вождя или колдунью. У фигуры-подменщицы и название было соответственное – жертва.

Лена захлопнула книгу. Учиться играть в косточки вмиг расхотелось.

Дион не приходил. Даже призрак прежней хозяйки тела больше не посылал воспоминаний. Как будто Леннея испугалась энтоля и затаилась в самой темной пещере подсознания. Или Лена просто до того забила себе голову браслетом, что ни для чего другого там места не осталось. Энтоль ей снился. Снились узоры, опутывающие его светящейся сетью. Снилось, как он распадается на атомы и собирается снова. Снилось, как белое сияние, поднявшееся над ладонью, проницает браслет, будто рентген, и под малахитовой шкуркой проступает скелетик из хрупких трубчатых косточек. Сияние затопляет их собой, косточки становятся гибкими, упругими, растягиваются, и браслет сползает с руки, будто резинка…

Почему-то этот сон особенно запал Лене в душу. И на четвертый день, сидя у окна, она представляла себе уже не осточертевшие ключ и замок, а тепло, охватывающее кисть руки и льющееся наружу ласковым светом.

Может быть, солнце в этот час было особенно жарким и его лучи били в стекло особенно настойчиво, но с пятой или шестой попытки Лене почудилось, что рука и правда нагрелась – не больно, как на приеме, а приятно. Браслет на запястье показался теплым и мягким, словно парафин или силикон. Лена потянула… и это мягкое теплое нечто легко сошло с руки.

Целых полминуты она боялась открыть глаза – вдруг это обман чувств? Потом все-таки открыла.

Браслет лежал на ладони абсолютно целый и абсолютно твердый. А Лена чувствовала себя бокалом с шампанским. В груди играли пузырьки, в голове искрилось ликование. Хотелось прыгать и кричать "Йу-ху!"

Хлопнула дверь, застучали по паркету шаги – и замерли. Лена подняла взгляд. Перед ней стоял Дион.

Ну почему мир так несправедлив? Она даже порадоваться от души не успела, не говоря о чем-то большем. Хотелось взвыть и повеситься на люстре. Прямо сейчас. Но Лена отлично знала, что ей не позволят.

Дион приблизился текучей походкой хищника; взгляд в глаза, цепкий, как стальные крючья, пригвоздил Лену к месту. Она дышать забыла, чувствуя, как жарко давит и стучит в груди.

Потом пришло в голову, что Дион не стремился ее запугать, а скорее, опасался сам, не представляя, чего ждать от чужачки из другого мира, сотворившей невозможное. Уэллс знает, что он вообще о ней думал: может, считал червяком-паразитом, присосавшимся к мозгу его маленькой рэйди. И неважно, что там пела иэннская красавица из зеркала – ей он тоже не верил.

Остановился в двух шагах, взял у Лены из руки браслет, осмотрел со всех сторон.

– Как вы это сделали?

– Спасибо избавителю за подсказку, – она хотела съязвить, но горло, как несмазанный механизм, подвело – получилось глухо и хрипло.

Дион покачал головой.

– Этот энтоль изготовлен специально для вас. В нем нет разрывов и слабых мест.

– Тогда как мне удалось его снять?

– Хотите сказать, что сами не знаете? – он помолчал. – Тогда наденьте и попробуйте снова.

Лена выпрямила спину, ощутив себя клинком – твердым, острым и несгибаемым.

– Если хотите посадить меня на цепь, потрудитесь сделать это собственной рукой!

Дион вновь качнул головой, улыбнулся уголками губ.

– Собственно, я пришел сказать, что был неправ.

Он вложил энтоль Лене в руку и заставил сжать пальцы. Стало горячо. Возникло ощущение, что браслет в ее ладони – живой. Пульсирует, дышит, чувствует.

И весь мир вокруг – полон жизни!

Гостиная вмиг расцветилась тонким мерцающим кружевом. Это были уже не разрозненные огоньки, а тщательно продуманный рисунок из множества элементов.

Столько узоров на стенах, и все – чтобы защищать и следить? Или здесь и магическая электропроводка для световых шаров, и связь с прислугой, и отопление, и охлаждение, и система пожарной безопасности и Сальвадор Дали знает, что еще. Наверняка все стены замка – в огненных орнаментах, но раньше она видела только обрывки…

– Что вы сделали?

– Передал вам управление. Можете снимать и надевать энтоль по своему желанию. Но хозяином остаюсь я.

– То есть вы сможете отдавать мне приказы?

– Я отказался от этого права. И отменил все запреты. Не верите?

Быстрым движением он защелкнул браслет на ее запястье, сделал шаг назад.

– Расстегните платье.

– Что?! Да вы…

Лена чуть в единственный глаз ему не съездила.

Дион улыбнулся шире.

– Видите? Ни малейшего побуждения исполнить приказ. Теперь сожмите энтоль двумя пальцами и пожелайте снять.

Браслет послушно соскользнул с запястья – Лена перевела дух.

Дион погасил улыбку, как световой шар.

– А теперь давайте сядем, и я объясню, почему вам все-таки стоит его носить.

Они расположились друг против друга в изящных креслах, обитых узорчатым шелком в серебряных лилиях, с видом дипломатов, которым предстоят сложные переговоры.

– У вас есть дар, Елена. Лютен подтвердил это со всей определенностью. Даже я что-то чувствую.

Ага, значит, госпожа Каверина отправлена в отставку.

– Рано или поздно почувствуют и надзирающие, и ни титул, ни положение моей невесты вас не защитят.

– Ну и что? – спросила Лена, стараясь не поддаваться нервозности. – Разве королевский эдикт не дал одаренным свободу?

– Свободу от частных владельцев и обязанности носить энтоль, но не от королевской службы. Я рассказывал вам о печати верности. Все мы приносим присягу королю, и он налагает на нас печать, на каждого одаренного без исключений. Потом мы должны научиться владеть своим даром. С недавних пор это правило распространяется и на женщин. Вас отправят в училище на шесть лет. Впрочем, не это плохо. Да и печать сама по себе нестрашна. Вы не сможете злоумышлять против короля, посягать на его жизнь или имущество. Но вы ведь и не собирались? Одаренных приводят к присяге два-три раза в год, по десятку человек сразу. Однако налагая печать, король заглядывает в душу каждому. Иначе говоря, читает эмоции, намерения, обрывки мыслей. Сможете вы сохранить свою тайну, если Лаэрт посмотрит в душу вам? И главное, до присяги одаренный находится в руках надзирающих. Вы уверены, что хотите попасть в руки к надзирающему Веллету?

– Ох, – сказала Лена.

Живо вернулось ощущение пальцев-сучьев на предплечье, откликнулось сосущим холодком в солнечном сплетении.

Вот же Джордж Мартин! Почему в этом мире все так сложно и страшно?

А еще сбивало с толку чувство, что она сидит внутри шкатулки, обитой ярким китайским шелком, среди золотых цветов и огненных павлинов, которых оживил проказливый волшебник. Комната вся двигалась, мерцала, переливалась.

– Я теперь всегда буду видеть эти узоры? Боюсь, у меня голова заболит.

– На узоры не обязательно смотреть, – непонятно объяснил Дион. – А лучше наденьте браслет. Это приглушит остроту восприятия и яркость дара. Кроме того, метка на браслете показывает, что у энтоля есть хозяин. Надзирающие не смогут забрать вас без моего ведома.

Лена оценила деликатность формулировки. Следовало сказать: у вас есть хозяин…

– Вам нужно остаться незамеченной до приезда княжны Алиаллы. С энтолем это вполне выполнимо.

– А потом?

Вопрос повис в воздухе. Дион стал мрачнее бухгалтера перед ревизией.

– Представьте себе маленького ребенка и, допустим, короля Лаэрта… Я бы сказал, Айделя Шело, но вы его не знаете. Так вот. Самые сильные и мудрые из нас – беспомощные дети рядом с магами Иэнны.

Значит, они смогут вернуть меня домой, подумала Лена. А вслух спросила:

– Как мне теперь вас называть?

– Как хотите, Елена.

Что, больше никаких "послушайте, рэйд Герд"?

– Все-таки поверили? Я думала, вы считаете меня Леннеей, у которой случилось раздвоение личности. Или шпионкой Иэнны.

– Вы не Леннея, – Дион усмехнулся. – Это было ясно с самого начала. Просто я не мог понять… Принять, тем более. Слишком невероятно.

Лена представила, что в кого-то из ее знакомых, там, дома, вселился гость из параллельной реальности. Сумела бы она поверить, даже если бы ей предъявили тысячу неопровержимых доказательств?

– Не знаю, чего добивается князь Иэнны, – продолжал Дион. – Но уверен, он не заставил бы Леннею считать себя женщиной из другого мира. Довольно было изменить ее отношение к некоторым вещам.

Ну да. Внушить склонность к одному покалеченному магу, например. Если Иэнне это зачем-то нужно. К чему городить огород, убеждая Леннею в том, что она пришелица?

Дион посмотрел Лене в лицо.

– Вы всегда были честны со мной, насколько позволяла печать. Не думаю, что это можно подделать. Я должен извиниться перед вами, Елена. Я повел себя грубо. Даже представить себе не могу, каково вам было все это время…

Лена молчала. Что тут скажешь? Все равно им друг от друга никуда не деться.

– Закройте глаза, – попросил вдруг Дион.

Она послушалась.

– Сейчас вы не видите узоров, но должны их чувствовать. Чувствуете? Запомните это ощущение, держитесь за него. Представьте, что стены занавешены покрывалом. Сейчас вы откроете глаза и узоров не будет. Готовы? Открывайте!

Лена не ожидала, что получится. Вот так, с первого раза. Теперь она ощущала стены, как браслет – в них трепетала тихая жизнь, но узоры оставались невидимыми.

– Это простое упражнение. Если захотите видеть, снова закройте глаза и мысленно сдерните покрывало.

Дион помолчал, наблюдая, как Лена экспериментирует.

– Я бы попросил Лютена или Айделя дать вам пару уроков магии. Но пока вы не используете дар, его трудней заметить.

В этот момент Лена кое-что вспомнила:

– Но ведь надзирающие уже наверняка знают! Когда на приеме Конбри и Веллет пытались меня увести, я вырвалась с помощью магии.

Она подробно рассказала обо всем, что тогда произошло, на этот раз без утайки.

Вид у Диона сделался озабоченным.

– Это не похоже на проявление дара. Возможно, вы инстинктивно подобрали ключ к родовой магии ин-Клоттов, заключенной в перстне. В глазах надзирающего Веллета это должно повысить вашу ценность как наследницы древних императоров.

Пара секунд неопределенного молчания.

– Других объяснений я не вижу, – заключил Дион с преувеличенной твердостью.

Лене осталось только гадать, о чем он недоговаривает.

Глава 22. Этот безумный, безумный мир…

Ну вот, еще одна. «Путь к искусству» Торса. На форзаце – ни экслибриса, ни ярлычка с пометками; значит, книга не внесена к каталог.

Лена сделала запись в блокноте и чуть не выронила карандаш, когда снизу раздалось:

– Осторожней, Елена! Что вы там делаете?

Дион стоял под лестницей, задрав голову.

Лена шагнула от стеллажа к краю галереи и положила руку на перила.

– У вас шикарная библиотека. До последнего времени ее содержали в идеальном порядке. А потом все пустили на самотек. Старые книги не возвращали на место, новые даже в каталог не добавлены. Периодика вообще валяется как попало. Жалко. Вот я и решила устроить инвентаризацию.

Надоело бить баклуши в четырех стенах и мучиться неизвестностью. Раз домашний арест отменили, почему бы не сделать что-то полезное?

– Этим вы занимались в своем мире? – с любопытством спросил Дион. – Честно говоря, у меня до библиотеки руки не дошли. Раньше тут заправлял отец лэйны Таль, подруги Нории Дювор по пансиону. Лэйна рано овдовела, жила при матери Леннеи в качестве компаньонки. А после смерти рэйды они с отцом уехали. Не хотите сделать перерыв? Госпожа Альмар зовет вас на примерку. Можем съездить прямо сейчас.

Она колебалась недолго. Когда еще выпадет шанс развеяться? И если гадюка Альмар идет в нагрузку, придется потерпеть.

Лена осторожно спустилась по узкой крутой лестнице. Брючный костюм, в котором она ходила на тайную встречу, почистили и привели в порядок, на блузку пришили новые пуговицы. Этот костюм будил удушливые воспоминания о ночном лесе и грубой мужской силе, но ничего более подходящего для высотных работ в гардеробе Леннеи не было. А страхи следовало изживать.

Дион подал Лене руку, помогая одолеть последние ступени.

– Не боитесь, что приступ случится на людях? – спросила она и в ответ на удивленно поднятую бровь пояснила: – У вас руки холодные. Очень.

Дион потрогал рукой руку, приложил пальцы к вискам, пожал плечами. Лена коснулась его ладони.

– Мои горячее. Чувствуете?

Он покачал головой. Оба посмотрели друг на друга обескураженно.

Наверное, это что-то значило. Знать бы еще, что.

Через полчаса они выехали с территории замка. Лена переоделась в бежевое платье, застегнула на руке энтоль, на шею повесила малахитовые бусы – для комплекта.

Неужели никто не говорил Диону, что перед приступом у него леденеют руки? Не может быть, чтобы она одна это чувствовала! Хотя сейчас Лена уже ничему не удивлялась.

За окном поплыл знакомый пейзаж – поля, деревушки… Можно было спрашивать, о чем угодно – о жизни, об обычаях, о магии. Но Лене казалось, что рот полон воды: открой, и выльется, потечет по подбородку…

Дион прихватил с собой толстую папку, которую собирался завезти в ведомство, и перебирал бумаги, не глядя на Лену. Но все видел и замечал.

– Вы так смотрите на меня, Елена, – сказал, не поднимая головы. – Хотите о чем-то спросить?

– Вам не понравится.

Он отложил бумаги, чуть усмехнулся.

– Дифен иллюзий я потерял в драке с Фабри. Мы потом искали, но кто-то, похоже, успел раньше. Если вы об этом.

– Вообще-то нет.

Иллюзию, конечно, жаль. Но обман и есть обман.

– Давно хотела узнать: что вам сделали Дюворы?

Его лицо резко помрачнело, и Лена поспешила добавить:

– Можете не говорить, если вам неприятно.

Дион качнул головой.

– Понимаю ваше любопытство. После всего, что было… – он помедлил, собираясь с мыслями, скользнул взглядом к окну. – Это старая история. Мой отец был магом ин-Скиров, мать – целительницей. Элизар Дювор, тогдашний глава рода, не возражал против их отношений. Детей одаренных обычно отдают в приемные семьи, но нас с Тоей оставили в замке. Я был старше на девять лет. В одиннадцать меня отослали в училище. Два года спустя наша мать утонула в пруду – несчастный случай, а отец бесследно исчез.

Лена сочувственно охнула.

– Когда я вернулся в Скир, – продолжал Дион, – мне кое-что рассказали… Но сначала я должен объяснить разницу между магами и целительницами.

– Маги – специально обученные мужчины, – Лена поспешила блеснуть познаниями. – Целительницы – женщины без образования, но способные лечить самые сложные болезни неким способом… не уверена, что правильно поняла, каким.

Понимать тут было нечего, но пусть скажет сам.

– Дар целительницы раскрывается при первой близости с мужчиной, – Дион быстро взглянул на Лену, словно проверяя, насколько ее ужаснуло это откровение. – Потом она может лечить прикосновением. Женщин, детей, неважно кого. Но половой контакт остается самым действенным способом. Если хозяин злоупотребляет отношениями с целительницей…

– У него возникает зависимость. Я читала об этом.

– Элизар Дювор увлекся моей матерью после того, как перенес менингит. – Лена поежилась от того, как буднично прозвучал голос Диона. – Потребовалось долгое лечение, и он просто не смог остановиться. Я был в училище, мне ни о чем не писали. Узнал, когда вернулся. Мне рассказали, что его жена Карделия сочла себя оскорбленной. Элизар получил титул через брак и вынужден был с ней считаться. Даже отослал мою мать вместе с маленькой Тоей в Киланту. Но потом не выдержал и вернул.

– И Карделия… убила ее?

– Не Карделия. У нее не было права приказывать целительнице.

– То есть сам рэйд велел ей… Ужас какой!

Дион кивнул.

– Через два месяца пропал мой отец, а следом умер Элизар Дювор. Рэйдом стал его сын Аспер. Я закончил учебу и вернулся в Скир магом. Тоя оставалась в Киланте, пока не подросла. Ей было четырнадцать, когда Аспер Дювор раскрыл ее дар.

Лена зажмурилась.

Что же это за мир такой!

– Скоро Аспер охладел к жене и стал проводить ночи с Тоей. Как раз в это время вошел в возраст и его сын.

В голове всплыл сон-воспоминание Леннеи. Двое мужчин и девушка. Лену замутило.

– Когда Тое было шестнадцать, Оскар Бринн ин-Райм, приятель Тобиаса Дювора и жених Леннеи, умудрился подхватить гепатит. Как раз накануне экзамена на офицерский чин. У ин-Раймов не было собственной целительницы. Рэйд Вилем Бринн всегда шутил, что ему довольно супруги и лекаря. Тогда Тобиас, с разрешения отца, предложил другу воспользоваться Тоей. Для исцеления хватило трех ночей. Оскар благополучно сдал экзамен, и приятели решили отметить успех, то есть развлечься с Тоей вдвоем. Потом им пришло в голову проверить, сможет ли целительница вылечить саму себя. Кто-то способен к самоисцелению, кто-то – нет. Тоя оказалась неспособна.

Лене казалось, она сейчас задохнется.

– Когда я нашел ее, – бесстрастно продолжал Дион, – на ней не было энтоля.

– Что это значит? – прошептала Лена, впиваясь пальцами в край сидения.

– Думаю, они хотели, чтобы Тоя сопротивлялась.

– Но у нее был дар! Почему она не размазала их по стенке?

– Чем чаще целительнице приходится ложиться с пациентами, тем тяжелее она это переносит. Не буду шокировать вас подробностями. В какой-то момент целительница просто теряет магию, а процесс исцеления продолжается за счет ее жизненных сил.

Одно это может убить, – Дион помолчал. – Я не мог сказать Леннее, но вам скажу: я рад, что Дюворы мертвы. И Бринны тоже. Хотя старший был не самым плохим человеком.

Мамочки! Он еще способен делать различия между ними, поразилась Лена. Хотела спросить, как при всех этих кошмарных странностях складывались отношения его отца и матери, но просто не смогла. Не хватило духу.

Потом Дион рассказал, как пытался передать с Леннеей спасительный дифен. И самое жуткое – как по приказу Аспера Дювора подтасовывал улики для королевских ликторов, которые должны были расследовать смерть юной целительницы.

Падение с лестницы, еще один несчастный случай. Сыщики во времена короля Бодуэна были приучены закрывать глаза на подобные происшествия.

Лена смотрела на Диона сквозь пелену слез и не понимала, как он это выдержал. Да она бы просто разнесла все вокруг – всех этих рэйдов, королей, надзирающих, всю эту гнилую извращенную шайку, спалила дотла проклятый замок… Леннею – прибила бы!..

Кажется, она слишком сильно вцепилась в сидение – в пальцах пульсировал жар. Вокруг хаотично мигали магические узоры, тухли и вспыхивали нестерпимо ярко. Родда вдруг дернулась, пошла в занос, с дивана напротив посыпались бумаги. У Лены захолонуло сердце…

И все замерло.

Узоры погасли. Родда остановилась поперек дороги, затем потихоньку съехала на обочину. А Дион уже сидел рядом и придерживал Лену за плечи, приговаривая:

– Тише-тише, не волнуйтесь.

– Эт-то я? – пробормотала она и сжала виски ледяными пальцами.

Стыд-то какой. И ужас. Они же чуть не разбились.

– Ваш дар только проявился и реагирует на сильные эмоции, такое бывает. Просто дышите ровно и…

Дион вдруг отодвинулся.

– Кажется, вы были правы. Опять не по графику.

– Что?.. – не сразу поняла Лена.

Он побелел лицом, откинулся на спинку сидения, прикрыв глаз. Дернул ворот рубашки. На лбу заблестел пот, дыхание сбилось.

Лена положила ладонь на его стиснутую в кулак руку. Она понятия не имела, что делать, но нельзя же просто сидеть и смотреть, тем более когда у нее открылись какие-то силы. Вдруг получится? Что – она и сама не знала. Зажмурилась, пытаясь вызвать в себе солнечное тепло – как в тот день, когда удалось снять браслет.

Глухой шепот: "Не надо", – и напряженный кулак дернулся из-под ее пальцев. Лена перехватила Диона за запястье, пытаясь удержать. Наверняка нужен физический контакт!

В этот момент все и случилось. Она провалилась в полынью, черную и ледяную. Сейчас же из глубины полоснул свет, острый, как игла, залил собой черноту. Стало легко, понесло куда-то вверх…

Лена вынырнула в реальность, и они с Дионом уставились друг на друга, тяжело дыша. Прошла, наверное, минута.

– Спасибо, Елена, – тихо сказал Дион. – Но больше так не делай.

– Почему?

– Я не хочу.

Лена растерялась. Это что – мужская логика?

Потом она поняла.

– Но я не целительница.

Ответом стал тяжелый взгляд.

– Конечно, нет, – сказала Лена твердо. – Меня никто не раскрывал, как это у вас называется.

Еще один взгляд – долгий, пробирающий до нутра.

В самом деле, что она знала о личной жизни Леннеи? Не идти же к врачу выяснять.

Дион собрал с пола рассыпавшиеся бумаги, сел на свое место напротив. Родда тронулась и с прежней бодростью покатила по дороге.

– Ты в меня папкой не бросай, ладно? Я просто спрошу.

– Нет, – сказал Дион.

– Что – нет? Нельзя спросить?

– Нет – это ответ, – его тон стал жестким, категоричным. – И хватит об этом.

– Но ведь не обязательно спать с целительницей. Она может лечить просто так, ты сам сказал.

Вообще-то Лена отказывалась верить, что за полгода Диону не встретилось ни одной одаренной, готовой провести с ним пару ночей по собственной охоте. Но высказывать мысль вслух не стала – папка в руках Диона выглядела увесистой.

– Можно снять боль в момент приступа, – признал он. – Вийла делала это несколько раз. Но не будет же она ходить за мной день и ночь. Что касается интимной близости с целительницей, лекари не подтверждают, что мне это поможет. Честное слово, Елена, я не стал бы мучиться только ради принципа! – закончил Дион с раздражением.

Не подтверждают, но и не опровергают, подумала Лена. Однако решила пока не настаивать. Взрослый мужчина, в конце концов. И лучше нечаянной залетной пташки знает, что в его мире возможно, а что нет.