Текст книги "Пилигрим (СИ)"

Автор книги: Кир Луковкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Ты совершаешь ошибку.

– Живо.

Служители церкви уткнулись в стену. Онерон потянулся за ретранслятором, но бдительная Ксайра крикнула:

– Даже не думай, человек из ящика!

– Ксайра, прошу тебя, – сказал Со. – Пока еще не поздно. Опусти оружие. Мы забудем об этом и вместе выполним нашу миссию.

– Ты сумасшедший! – она расхохоталась. – И вы все не лучше, раз пошли на поводу у него. Подумать только – поверили в такую невозможную ересь. Считайте, что места в лечебницах вам обеспечены.

– А этот корабль тоже ересь?

– Это ценный исторический артефакт, – сказала Ксайра, – который будет изучен империей и поставлен на службу, чтобы упрочить наше могущество.

Онерон повернулся от стены и прорычал:

– Что ты несешь, женщина?

– К стене! Иначе я выстрелю!

– Помнишь, мы говорили про веру, про то, какая это большая ценность? – Онерон медленно двинулся к ней. – Не только вы верили мне, но и я верил вам, каждому из вас, а тебе – особенно. И вот теперь твоя верность оказалась фальшивкой. Ты хоть понимаешь, что это значит?

 – Остановись, Фаэт! – пригрозила Ксайра, но в ее глазах промелькнуло сомнение.

Онерон не дошел до нее. Что-то метнулось наперерез и, демонстрируя отменную реакцию, предательница выстрелила на движение. Затем нападавший повалил ее наземь. Тут же подскочили остальные. Когда свалка распалась, на полу остался лежать Тила О. Из груди у него торчал длинный дрот. Служитель был мертв. Ксайру скрутили.

– Вы все равно опоздали! Пирамида оцеплена. Все ходы перекрыты. Вторую группу задержали.

– Уверена?

Словно подтверждая эти слова Вид-Орна, снаружи что-то застрекотало, раздались приглушенные крики. Со активировал панель в углу ангара. Каменные ворота уползли вниз, впуская в помещение ветер и свет, а вместе с ними – звуки драки. Тут же в ангар стали забираться члены второй группы. Их возглавляли Ярг о Маас и Эпаста.

– На нас напали! Это была ловушка!

– Быстро забирайтесь внутрь! – Онерон уже открыл шлюз в корабле.

– Убить ее? – спросил Вид-Орн, державший Ксайру за шею.

– Нет, – сказал Со, – возьмем ее с собой. Там, куда мы летим, нужен каждый человек.

– Не боишься, что она предаст нас?

Со усмехнулся:

– Она не сможет.

В боковом коридоре раздались окрики. В стену вонзилось несколько дротов.

– Быстрее!

Они вскочили на борт корабля, и вовремя, как раз когда первые штурмовые отряды достигли ангара. Шлюз исчез, корабль завибрировал на высокой ноте, разорвавшей барабанные перепонки солдатам, и выстрелил себя в открытое небо. Не оставляя никакого выхлопа и не производя ни малейшего шума, он метнулся вверх, к границам стратосферы, чтобы выйти на орбиту, найти по пеленгу крейсер эри и состыковаться с ним.

XI. Миссия

Небо полыхало.

Пунцовый, болезненно вздутый шар материнской звезды, что занимал пол неба Дана, нависал над горизонтом, как исполинский молот. Со времени последнего пребывания Онерона здесь мало что изменилось. Но, приглядываясь к знакомому ландшафту Улья, полковник подмечал кое-какие новые детали.

Большинство башен города великой Симбиоты словно покрыла глазурь, которая искристо переливалась в свете долго заходящего солнца. За силуэтами зданий, на поверхности равнины, поблескивали те же искорки, создавая ложное впечатление водной глади.

К человеку подошел Шис. Его обличье немного изменилось – к образу ушастого подростка добавились морщины и мешки под глазами, что придавало эри неуловимо грустный вид. Они стояли так некоторое время, рассматривая пейзаж.

– Твои родичи размещены в комнатах и чувствуют себя хорошо, – сказал Шис, – несмотря на страх и панику.

– Наверно, им лучше дать адаптироваться несколько часов.

– Согласен.

Онерон взглянул на эриданца.

– Какие новости?

– Полагаю, о судьбе Каа и Лека ты уже догадался.

– Да, и мне не хочется говорить об этом. Как ты сам?

Шис поднял правую руку и сказал:

– Смотри.

Поначалу с его рукой ничего не происходило. Но затем – и это четко было видно в контрастном закатном свете – пальцы на ладони стали оплывать и обвисать, словно лишились костей. То же самое произошло с самой ладонью, предплечьем. Рука эри потекла, как краска, смываемая дождем. Мгновение спустя конечность снова стала прежней.

– Мне приходится поддерживать свою оболочку усилием разума, – сказал эри. – Это нелегко. С каждым периодом все труднее. Меня подводит память, мои когнитивные способности ухудшаются. Соединение с почкой близко – я это чувствую.

– Это печальные новости, – заключил Со.

Ответом ему был отстраненно-философский взгляд.

– Со Онерон.

– Да?

– Я полностью утратил контроль над ти-ботами. Их масса постоянно размножается, и покрыла две трети поверхности планеты. Оставшаяся в башне техника не работает. Базовый код изменен. Ти-сфера подобралась к башне и постепенно поглощает ее. Деграданты ассимилированы этой массой, как и наш последний материнский куст. Похоже, критическая точка пройдена.

– Что ты хочешь сказать?

– Спасать некого. Я не в счет. Как самостоятельная мегаспора я ничего не значу без почки, а почка уже стала частью ти-сферы. Что боты сотворили с нашим геномом, мне неведомо.

Онерон кивнул:

– Теперь понятно. Будь ты человеком, то пребывал бы сейчас в отчаянии. А так – просто констатируешь факты. Выходит, мы можем возвращаться домой.

– Совершенно верно, – сказал Шис. – И это будет правильно.

– Но почему ты так говоришь?

– Я подсчитал вероятность нашего выживания, и пришел к выводу, что она слишком мала. Она продолжает уменьшаться. Предпринимать в такой ситуации что-то бессмысленно. Похоже, цепь причинно-следственных связей не может быть иной и таков наш путь.

Полковник помолчал.

– Возможно. Но мы попробуем что-нибудь придумать. Мне надо отдохнуть часок, если не возражаешь.

– Разумеется.

Шис и Со пошли вглубь башни, и от внимания Онерона не скрылось, что эри хромал совсем как человек преклонных лет, страдающий от ревматизма. Онерон остановился у своей комнаты, но не стал заходить сразу и какое-то время наблюдал за тем, как уменьшается в коридоре фигурка Шиса. За секунду до поворота в боковой ход его тело распалось на маленькое облако и исчезло.

Спустя несколько человеческих дней ученые и повстанцы церкви Фа собрались вместе, и Онерон представил им Шиса. Люди недоверчиво разглядывали Чужого, изо всех сил пытаясь постичь этот новый мир и его странные законы. Онерон смотрел на них и чувствовал, что выглядел когда-то не лучше. Шис коротко обозначил перед присутствующими проблему, упомянул о просчете и закончил словами:

– Затея не удалась и моя раса обречена. Я не держу вас здесь. Вы можете отправляться домой, когда пожелаете.

Онерон добавил:

– Но лично я останусь, потому что хочу попробовать. Вот и все, решение за вами.

Воцарилось продолжительное молчание. Один из биологов, Фан Чо, откашлялся и сказал:

– Из тех фильмов, что я успел просмотреть, выходит, что главным источником популяции вашего вида является родительский куст. – Шис кивнул. – И сейчас этот куст заражен ти-ботами, маленькими машинами, работающими по принципу конструктора. Правильно ли я понял, что боты затронули вашу структуру «условного ДНК» или главную молекулу?

– Да, – коротко ответил эри.

– Следовательно, молекула изменена и создана новая версия материнского куста, – заключил биолог. – А из этого следует, что вашему виду в его прежнем состоянии действительно пришел конец. Увы, это так. Вы – последний представитель старого вида.

– Все верно.

– Тогда нам здесь делать нечего. Одна спора бессильна создать полноценное растение.

– Неужели ничего нельзя придумать? – спросил Со.

– Сложно сказать, – пожал плечами Фан Чо. – Потребуется изучить биосферу планеты или то, что от нее осталось. Теоретически можно создать гибрид из родственных видов, но захочет ли этого Шис?

– Выживание вида важнее моих амбиций, – сказал Шис. – Если раса выживет после скрещивания, значит, пусть будет так. Но проблема в том, что кроме Улья, на планете не осталось представителей нашего вида.

Онерон взглянул на эри:

– А как давно эта информация не обновлялась?

– Ты намекаешь на возможность выживания каких-то побочных ветвей? – Шис бессмысленно хлопал глазами.

– Почему нет?

Шис издал странный звук, потом сказал:

– Вероятность существования наших родичей есть, в чем я лично сомневаюсь. Но для этого потребуется организовать поиск по всей планете.

– Отлично, – сказал Со. – Будем искать.

Шис смотрел на полковника с прежним выражением.

– Кажется, мы пришли к решению, – произнес Вид-Орн. – Допустим, затея выгорит. Чем это чревато для нашего маленького друга?

– Колоссальный отскок назад в развитии популяции, – сказал Шис. – Моим потомкам придется заново подниматься по эволюционной лестнице.

– По крайней мере, это лучше, чем забвение, – сказал великан.

– Однозначно.

– А что ти-боты? Они опасны?

– Они другие. Ти хотят поглотить все живое на планете, чтобы суммировать жизнь в номе и выйти на новый виток развития. Они вытесняют конкурентов, то есть нас, и они почти победили. Лучшая стратегия в нашем мире – поглощение противника, и они с успехом ее реализовали. Они почти сожрали Улей. Моя видовая идентичность противится такому сценарию.

– Что это значит? – не понял Ярг о Маас.

Шис совсем как человек исказил лицо гневом и проговорил:

– Я ненавижу их.

Люминиты переглянулись с понимающим видом.

– Моя раса породила детище, которое сожрало ее. Стать частью собственного инструмента – это... унизительно.

– Шис, ты меня пугаешь, – сказал Онерон. – Не ты ли говорил о предопределенности и единстве живой материи во вселенной? А теперь так отчаянно не хочешь следовать своему предназначению.

– Ты заразил меня вирусом человечности.

Онерон вздернул брови.

– Ты думал, общение с людьми пройдет для нас бесследно? Это информационный обмен. Мы влияем на вас, а вы – на нас.

– Ну, так на чем мы остановимся? – спросил Вид-Орн. Похоже, ему не терпелось приступить к выполнению миссии.

– Для начала определимся с добровольцами.

Четверо пожелали вернуться домой. Онерон не сказал им ни слова против. Осталось полтора десятка человек.

– Прекрасно, – обратился Со к эри. – Теперь скажи нам, какая техника еще в твоем распоряжении.

– Не понял.

– Сколько машин еще подчиняются твоим командам?

– Как таковые машины не важны, – поправил Шис. – Важнее то, какой объем незараженных ти в моем распоряжении.

– Ладно, пусть так.

– Приблизительно десять тонн.

Вид-Орн присвистнул.

– Это не так много. Капля в море.

– Есть ли в твоем распоряжении сканирующие устройства?

Шис с минуту молчал, а потом выдал:

– Их можно создать. Из ти-ботов. Можно создать из ти-ботов все, что вам нужно. Массой в пределах десяти тонн.

– Поступим следующим образом, – Онерон вышел в центр зала. – Нам нужны сканеры, настроенные на представителей расы Шиса, с максимальной широтой охвата. Понадобятся летательные капсулы, минимум четыре и один воздушный корабль. Разобьемся на пять групп. Первые четыре займутся поисками. Пятая группа будет состоять из ученых. Их задачей станет создание новой популяции эри.

– В какую группу войдешь ты? – спросил Ярг о Маас.

– Ни в одну, – Со сделал паузу. – У меня есть другое важное дело. Шис, сколько у нас времени в запасе?

Эри подвигал челюстью.

– Учитывая скорость поглощения ти-ботов, приблизительно три дня.

– Значит, шесть наших месяцев. Думаю, этого нам хватит.

– Я покажу вам, как работать с ботами, – сказал эри.

– Прекрасно.

Люди разбились на группы и одна, во главе с инженером, последовала за эри на технические уровни башни.

– Предлагаю немного отдохнуть и через час приступим к работе, – сказал Онерон.

Все согласились. Ксайра поймала его взгляд, и, когда Со вернулся в свою комнату, его не удивило, что она последовала за ним.

– Хочешь поговорить?

– Да, – сказала она. – У меня есть несколько вопросов.

Онерон пригласил ее к себе. Они какое-то время наблюдали за панорамой в смотровом окне. Вечер превращался в ночь. Онерон сделал себе и жрице напиток.

– Я родилась в трущобах столицы, – сказала Ксайра. – Мои родители рано оставили нас с братом. Мы попрошайничали, бродили по улицам, пока мне не удалось найти работу. Это была грязная тяжелая, но работа, за которую давали монету. Мы ютились в комнате, и даже с учетом нового заработка едва хватало на оплату жилья и кусок хлеба. Брат лепил поделки из глины, пытался их продавать. Из-за слабого здоровья он старался не выходить из дома.

Ксайра прервалась, чтобы отпить из стакана. Онерон ждал.

– Однажды брат заболел. Я стала работать в две смены, чтобы раздобыть лекарства, но ему ничего не помогало. Я ходила по лечебницам, переполненным до отказа, искала докторов. Все они отмахивались от меня, потому что у меня не было денег на лечение. Только один согласился посмотреть брата и сказал, что ему нужен дорогой препарат. Когда он назвал его стоимость, я поняла, что мне потребуется полгода работы, чтобы скопить эти деньги. Я готова была на все, лишь бы раздобыть нужную сумму. Мне пришлось торговать собой. Поначалу все получалось, но один из клиентов избил меня и отнял все скопленные гроши. Когда я оправилась, то поняла, что все придется начинать заново. Братишка угасал, ему становилось хуже день ото дня.

И тогда я решилась. Выследила обидчика. Это был коммерсант, торговец пряностями. Ночью я пробралась к нему в дом и прирезала его, как свинью. Вынесла из дома все ценности и деньги, но вскоре поняла, что оставила след. Псы Империи выследили меня, поймали и посадили в тюрьму. За убийство полагалось отсечение руки или полжизни заточения. Я согласилась на отсечение, потому что на свободе смогла бы хоть как-то помочь брату. Вместо наказания мне предложили службу в гвардии Мао. Сказали, что я молодая, ловкая и сильная, а им как раз нужны такие люди для подавления мятежей. Сказали, что будут щедро платить из казны. Я согласилась. Если бы я знала, чем все обернется, я бы рассталась с двумя руками.

Конвой забрал всех преступников в пустыню, где был тренировочный лагерь. Нас держали там полгода. Я умоляла начальство отпустить меня хотя бы на пару дней, рассказала им про брата, но они пообещали мне, что позаботятся о нем.

– Они тебя обманули.

– Да, – Ксайра снова отпила из стакана. – Брат умер от болезни и голода, прямо на улице. Из комнаты его выгнали за неуплату. Но об этом я узнала позже, когда окончила обучение.

– Почему ты осталась в гвардии?

– Червь точит дерево изнутри. Мао – это чудовище, пожирающее людей. Но империя дает своим псам хорошее вознаграждение. Они научили меня убивать, лгать, манипулировать, выживать в самых трудных ситуациях. Все задания я выполняла с блеском и быстро продвинулась от обычного рядового до командира, а затем специального агента.

– У тебя был план, – снова угадал Онерон.

– Он созрел в тот же день, когда я узнала о потере брата.

– Ты хотела уничтожить империю изнутри.

Ксайра подарила Со красноречивый взгляд.

– Ты ведь не просто так рассказала все это. Задавай вопросы.

– Я совершила серьезное преступление, убив одного из братьев церкви. Поэтому моя жизнь в твоих руках. Я буду служить тебе, выполнять все твои приказы и упаду на нож в любое время, когда ты того пожелаешь. Но если ты оставишь мне жизнь и спасешь этих существ, согласишься ли ты вернуться в наш мир и снести голову чудовищу империи?

– А ты думаешь, это что-то изменит?

– Мне плевать на последствия.

– Это понятно, – вздохнул Со. – Если от этого тебе станет легче, я кое-что сделаю.

Ксайра встала.

– Спасибо тебе, человек из прошлого, Бог-Странник.

– Я не бог.

– Для меня останешься им навсегда.

– Ты записана в поисковую группу?

– Да, южное полушарие. А чем займешься ты?

– Мне нужно попасть в логово нома, что поглощает город-Улей эри, и посмотреть, во что он превратился.

– Если хочешь, я отправлюсь с тобой.

– Спасибо. В этом нет необходимости.

Ксайра коротко кивнула и ушла. Онерон погрузился в раздумья. До конца данского дня осталась пара часов – двое человеческих суток. Затем настанет долгая холодная ночь, означающая месяц жизни во тьме, а если быть точнее, тридцать дней. Поверхность планеты остынет и покроется коркой застывшего газа. Уже сейчас сквозь пленку окна слышался грохот от остывающих стен башен. Онерон повеселел. Обстоятельства складывались удачно. Он поспал, принял ванну, основательно закусил концентратом и отправился искать Шиса. Обычно эри обитали в сферах, подвешенных под потолком в огромном жилом зале. Онерон шел по нему, задрав голову и не переставая дивиться техническому искусству обитателей этой планеты. Жилые пузыри пустовали и лишь в одном месте мерцал слабый, призрачный свет. Онерон добрался до единственной мерцавшей сферы и долго наблюдал за переливами ее внутреннего мерцания. Сфера казалась наполненной туманом, который мерцал всеми цветами радуги. Обычный человек ничего не понял бы, но Со знал, что этот туман и есть эри. С запозданием полковник подумал, что эри уже уснул. Но вот мерцание стало интенсивнее, и спустя несколько минут туман просочился за стенки шара, чтобы сжаться в эфемерный силуэт, напоминавший облик морского ската. Силуэт подплыл к человеку.

– Прости, что разбудил.

– Меня мучит бессонница, – прогудело у Со в мозгу. – Точнее, это не бессонница в вашем понимании, а набор галлюцинаций из прошлого и будущего.

– Что говорит будущее?

– В нем есть вы, люди.

– А ты?

– В каком-то смысле и я, мы – великая Симбиота.

– Это хорошо.

– Наверно. Я бы сказал, это неизбежно. Человек – мощная флуктуация в континууме.

– Тогда, вероятно, ты в курсе, зачем я пришел?

– Разумеется. Пойдем.

Со послушно пошел за эманацией. Они спустились в ангары. Здесь было холодно, гораздо ниже комфортной зоны, и полковник включил обогрев костюма. Они погрузились в транспортную капсулу и тихо выскользнули из башни под лучи заходящего Эридана. Онерон молчал, захваченный величественным зрелищем мертвого города. Улей напоминал руины грандиозного храма, в которые запустил длинные и толстые ветви дикий плющ, только вместо плюща архитектуру подтачивали отростки нома. Они нашли особенно толстый стебель и полетели вдоль него прочь от города в пустыню. Онерон смутно припоминал это место. Внизу проносился ковер равнины, на этот раз не каменный, а покрытый словно бы толстым серебристым ковром с грубоватой текстурой и крупными шипами. Иногда в этом толстом лениво шевелившемся покрывале виднелись шишки, имевшие форму гнезда, в центре которого торчал длинный стержень.

Капсула около часа летела вдоль крупной артерии, которая извивалась по равнине, словно гигантский червь. Аппарат развил огромную скорость и обогнал вечер, попав на территорию ночи на час раньше. Шис включил ночной фильтр, и тусклая пелена сменилась розоватым свечением, в котором земля была светлее неба. Онерон быстро сориентировался. Как раз в этот момент толстая магистраль оборвалась и прыгнула вниз, убегая к дну гигантского кратера. Поначалу Онерону показалось, что они зависли над пропастью – внизу была ослепительная пустота, не имевшая ни дна, ни границ. Но постепенно ему стало открываться нечто, притаившееся в глубине невообразимой бездны. Ускорение потянуло вниз: корабль полетел к верхним слоям атмосферы, чтобы с высоты можно было оценить масштабы открывшегося зрелища. Они почти достигли границы вакуума, откуда горизонт превратился в овальную кромку, и только с этого рубежа человек увидел масштаб кратера.

Воронка была размером с небольшой континент. И там, в ее недрах, что-то светилось. Края кратера, чуть приподнятые над поверхностью планеты, были неровными, волнистыми и состояли как бы из застывшей, некогда жидкой, пенистой массы, словно вытекшей из самого нутра планеты.

– Великая Септа...

– На ночь он сворачивается, – отозвался Шис, – и замирает.

– Что же он творит днем? – воскликнул Со. – Подумать страшно.

Они не озвучили это, но оба знали, что происходит: ном пожирал планету.

– Хочешь взглянуть поближе?

Онерон с ужасом посмотрел на эри.

– Уверяю тебя, человек, он даже не заметит нас.

И их маленькая капсула упала камнем к краю исполинского кратера. Они снижались, пока поверхность края не превратилась в гряду овальных гор высотой в семь или восемь километров. Вблизи Онерон увидел, что массивы нома губчатые и испещрены огромным количеством дыр, в которые мог бы свободно влететь самый крупный корабль, созданный человеком. Они нырнули в один такой туннель и пролетели по нему несколько километров. Туннель постоянно ветвился, менял направление в пространстве и казалось, вливался сам в себя. Шис сверился с показаниями радара и направил капсулу в маленький боковой туннель. Они пролетели еще немного и выскочили наружу. Внизу слышался рокот, от которого будто вибрировало само нутро. Казалось, бездна кратера не имеет дна.

– Как глубоко он проник?

– Около сотни километров, по вашим меркам. Добрался до мантии и активно поглощает тепловую энергию планеты.

– Пространство! Черный космос! Я никогда не видел ничего подобного...

– Хочешь осмотреть еще что-нибудь?

– Пожалуй, нет. Летим домой.

Шис развернул капсулу в направлении Улья, но Со все оглядывался назад – взгляд притягивало это неописуемое жерло, похожее на врата преисподней.

– Боюсь, с ним не справиться, – сказал он.

– А зачем? – удивился Шис. – Он – следующая ступень в организации живой материи.

– Да, но где вы будете жить, если он поглотит планету?

– А вот эту проблему я и собирался решить с помощью людей. Кроме того, – Шис взглянул на Онерона, – не забывай про древний артефакт твоей расы.

– Зонд! – Со чуть не подпрыгнул в кресле. – Как же! Мне нужно осмотреть его.

– Артефакт в целости и сохранности. Должен признаться, что иногда, когда мне особенно плохо и моя молекулярная целостность на грани распада, я включаю его копию и поглощаю информационную вибрацию. Мне сразу становится лучше.

– Ты слушаешь музыку, – улыбнулся Со.

– Да. Музыку.

– И лечишься.

– Можно выразиться и так.

Онерон смотрел на пораженную коростой равнину. Потом сказал:

– Меня посетила одна мысль. Нужно проверить догадку.

Когда поисковые корабли были построены и на них установили сканеры, Онерон лично проинструктировал каждую группу перед отправкой в путешествие. Затем он повел группу ученых в хранилище артефактов и показал им точную копию зонда «Вояджер». Люминиты с интересом рассматривали древнюю машину, задавали вопросы, а Шис и Со подробно отвечали на них. Потом эри включил запись человеческой музыки и приветствие. В полной тишине они слушали запись, и Онерон чувствовал то же, что и в первый раз – смесь удивления и восхищения. Запись кончилась.

– Существует один парадокс, – сказал Онерон. – Музыка с зонда влияет на молекулярную структуру Шиса. То же самое произошло с другими эри, когда они включили запись в первый раз.

– Интересно, – произнес Фан Чо. – У вас есть версии на этот счет?

– Версия есть, но мне нужно научное подтверждение. Поэтому прошу вас исследовать эффект музыки не только на нашего друга, но и на всю материю. Проведите эксперименты. У нас есть около тридцати дней. Это одна данская ночь, за которую ном впадает в спячку.

– А что будет потом?

– Все, что угодно, – сказал Со. – Он может проснуться и обнаружить нас. Что он предпримет, неизвестно. Это зависит от того, насколько опасными он сочтет людей. В общем, время не на нашей стороне. Но наше преимущество – это техническая мощь эри. Я назначаю вас руководителем научной группы, Чо, и буду выполнять ваши поручения наравне с остальными.

– Что ж, – биолог кивнул. – Тогда приступим.

Ученые соорудили лабораторию прямо возле «Вояджера». Поднаторевшие в работе с ти-ботами, они создали себе целый арсенал научных приборов, которые позволили исследовать материю во всех подробностях, включая даже ее квантовую основу. Музыкальная запись была проанализирована досконально: разложена на модуляции, тона, октавы и прочие составляющие. Снова и снова люди проигрывали запись, анализируя звуковые интервалы, тембр, гамму. Все поступающие данные заносились в мощный компьютер, который анализировал музыку на предмет ее ядра – центрального алгоритма. На водруженном экране была составлена трехмерная сфера, которая являлась проекцией музыкальных фрагментов с «Вояджера». Каждый раз, когда звучала музыка, эта сфера визуализировала ее – ритмично вздрагивала и расцветала фрактальными узорами немыслимых цветов.

Тянулись дни, ученые напряженно работали над всей информацией с зонда. Компьютер выдавал все новые и новые сводки данных, пока наконец Фан Чо не получил итоговый доклад. Биолог счел нужным прочесть его от начала до конца. Когда он закончил, Онерон спросил:

– Итак, машина указывает на одну общую для всей информации деталь?

– Верно.

– Все, что делает музыку такой уникальной, можно назвать единым признаком?

– Да, но именно здесь машина затрудняется с ответом. Дело в том, что этот признак невозможно проанализировать. Он не поддается алгоритмизации.

– Почему?

– Это говорит об авторстве. У каждого музыкального фрагмента, очевидно, был свой автор – древний человек, который когда-то создал его. К сожалению, мы располагаем ограниченными фрагментами и не можем вычислить их алгоритм.

– Как не можем? – сказал один из физиков, – У нас же на руках все данные.

– Но они нам ничего не говорят, потому что относятся к другой системе знаков!

– Значит надо изучить эту систему.

– Как, – спросил Чо, – если у нас в руках единственный артефакт той древней цивилизации?

– В послании зонда содержатся координаты родительской системы древних, – сказал физик, – поэтому мы можем отправиться туда и поискать их. Если они еще живы.

– Слишком долго, – покачал головой Со. – Сама затея прекрасна, но не в этой ситуации. Может быть, позже мы организуем экспедицию в рукав Лебедя, но сейчас нам нужен четкий и ясный ответ на вопрос, почему музыка так меняет эри.

– Нужен Шис, – сказал Чо. – Мы должны провести ряд экспериментов. Понаблюдать, как это происходит.

Онерон подошел к импровизированному календарю, на котором были зачеркнуто двадцать из тридцати дней.

– Хорошо. Я организую сеанс.

На следующий день, когда группа подготовилась, явился эри и, приняв свою истинную оболочку, приготовился к прослушиванию музыки. В зале царила странная торжественная атмосфера, словно все присутствовали при каком-то важном ритуале. Когда инженер дал знак, Онерон сказал:

– Все готово. Шис, какую музыку ты обычно слушаешь?

Эри издал серию коротких цветных вспышек и провибрировал:

– Мне импонирует музыка, обозначенная на древнем языке словом «И.С. Бах».

– Там есть и другие слова, – подсказал Фан Чо. – «Бранденбургский концерт № 2 в фа мажор».

– Да, вероятно, какие-то характеристики.

– Включайте, – Онерон кивнул инженеру.

Тот нажал на кнопку. По залу разнеслась музыка. Сфера-визуализатор ожила и стала подрагивать в такт музыке, подсвечиваясь нежными голубыми и зелеными оттенками. По темному пространству поплыли узоры потрясающей красоты. Но основное внимание ученых было приковано к столбцам данных, которые транслировали тончайшие молекулярные изменения в структуре газового тела эриданца. Поначалу с эри не происходило ничего, но, когда музыка дошла до середины, в его теле ярче обычного вспыхнули некоторые фрагменты. Люди не смели говорить, они лишь указывали друг другу на важные знаки и числа. Еще несколько экранов в синхронном режиме вычерчивали графики биологических процессов, сопровождая их кривые огромным количеством данных. Онерон не обращал на это внимания: он весь отдался слуху. Музыка рождала в его сознании фантастические, волшебные картины, наполненные ощущением невыразимого спокойствия и гармонии. Словно парализованный, он не смел шевелиться, слушал эту волшебную древнюю музыку и ощущал, как его разум снова возвращается к идее, осенившей его еще в день вылета к ному.

Он утвердился в принятом решении.

– Нам потребуется день или два, чтобы обработать новые данные, – сказал инженер.

– Хорошо. – Со взглянул на эри. – Как самочувствие?

– Гораздо лучше. Теперь я удаляюсь до конца ночи и прошу не беспокоить меня.

Когда эри исчез, полковник подошел к большому столу с резервуаром свободных ти.

– Могу я взять немного для личных нужд?

Фан Чо кивнул:

– Бери, сколько хочешь.

Онерон взял сосуд и наполнил его раствором ти.

– Увидимся через пару дней.

Он почти бежал к себе в комнату. Проникнув внутрь, он заперся и настроил сигнализацию так, чтобы ничто не побеспокоило. Затем раскрыл панорамное окно на максимальную площадь и встал у края, наблюдая предрассветные сумерки. Небо посветлело у кромки справа. Звезды холодно блестели на небе. Онерон взял сосуд с раствором и по технологии эри настроился на создание так необходимого ему инструмента. Он проработал в поте лица много часов, три раза ломал и начинал работу заново, прежде чем удалось создать правильный инструмент. Значительное время он потратил на его отладку и настройку в нужном диапазоне. С перерывом на короткий сон и еду, он провозился со своим творением полтора дня. Когда все было сделано, отошел в сторону, сел на пол и долго разглядывал инструмент, сверяясь с памятью, в которой еще жили оригиналы. Там, в недрах его сознания, хранившего факты из жизни настоящего Со Онерона, мелькали яркие картины.

К этому времени уже занимался рассвет. Тьма отступала, в комнату прокрадывался неверный свет, и предметы стали отбрасывать тени. Время замерло, невероятно замедлив свой ход, а затем произошла странная вещь – оно будто вовсе исчезло. Время исчезло и больше не имело никакого значения. Словно во сне поднялся Со с пола, подошел к инструменту, уселся за него и, повинуясь волнам воображения, протянул к аппарату руки. За временем исчезло пространство, и вот уже сама комната растворилась, оставляя человека наедине с собственным разумом, который разматывал сам себя, словно огромный клубок сверкающих нитей.

Приблизительно через сутки ученые-люминиты обобщили данные, полученные в ходе эксперимента, и получили ошеломляющий результат. Факты говорили о каком-то новом типе физического взаимодействия. Ничего подобного никто из ученых никогда не видел. Чтобы проверить гипотезу, физики провели целую серию тестов и всякий раз получали подтверждение.

Когда Со Онерон вошел в лабораторию, он застал их в тягостном, растерянном молчании.

– Что случилось?

Фан Чо взглянул на полковника так, словно видел первый раз.

– Что произошло? Говорите же! Ну?

– Все в порядке, – успокоил Чо. – Просто мы сделали открытие.

Онерон устроился в ближайшем кресле:

– Рассказывайте.

– Скажи ему, Силба, – Чо кивнул физику. Тот встал, подошел к экрану и включил трехмерную модель последнего теста.

– Мы кое-что проверяли. Вот эта загогулина – здешняя форма жизни, чем-то напоминает наших мух. Мы нашли ее тело здесь неподалеку. Пространство кишит этими тварями.