Текст книги "Пилигрим (СИ)"

Автор книги: Кир Луковкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Пилигрим
Кир Луковкин

I. Старт

Когда-то на планете Земля жила разумная раса людей.

Человечество достигло пика развития цивилизации примерно на рубеже XX-XXI веков по своему летоисчислению – с момента, когда бога-человека распяли на кресте. Будучи расой хищников, люди постоянно уничтожали друг друга. Конфликты достигли такого масштаба, что грозили стереть молодую расу с лица планеты. Человечество потеряло смысл существования. Одновременно с духовным кризисом человек достиг небывалых высот и в области постижения мира. Человеческая наука очень быстро проникала в загадки мироздания, в строение материи и более тонких субстанций, в микро и макромиры. Техника и технология стали условиями формирования искусственной среды обитания людей, которые уже не могли представить себе жизнь без множества хитроумных устройств. Раса вышла в космос, достигла спутника Земли и готовилась к освоению близлежащего космического пространства.

Случилось так, что однажды, в 1977 году в путешествие во внешние пределы Солнечной системы были запущены два космических модуля. Модули – или зонды, – предназначались для исследования внешних планет системы, находящихся за Основным астероидным поясом. Поэтому их оснастили набором различных приборов, начиная от видеокамер и заканчивая магнитометрами. К тому времени люди уже знали физические уловки, позволяющие использовать гравитацию для ускорения движения тела. Это было успешно опробовано на модулях, стартовавших с Земли в самый благоприятный момент ее нахождения относительно других небесных тел – при параде планет.

Аппараты получили название Voyageur – «Вояджер».

Выполнив основную программу – облетев вокруг Юпитера и Сатурна, – модули устремились дальше, к орбитам Плутона и Нептуна. Ценнейшая информация, добытая зондами, существенно обогатила знания земных ученых о газовых гигантах и их спутниках. По мере того, как аппараты удалялись от Солнца, ловить сигналы, исходящие от них, становилось все труднее. А батареи с ядерным зарядом плутония-238 постепенно, пока изотоп распадался, разряжались. Понимая, что модули скоро будут потеряны, операторы из центра управления полетами отдали машинам последний приказ – сделать фотографии Солнца с задворок системы. Задание было выполнено. Человечество получило последний подарок от своих посланцев. На присланных фотографиях, словно огарок свечи в большой комнате, полыхало миниатюрное Солнце.

Спустя шестьдесят лет после запуска запасы энергии на обоих Вояджерах подошли к концу, и связующая с земной цивилизацией ниточка вот-вот должна была оборваться. Оба аппарата уже пересекли пределы гелиосферы Солнечной системы и, преодолев барьер ударной волны, вышли в межзвездное пространство, омываемое космическими течениями.

Затем связь с Вояджерами окончательно прервалась. Точное их местоположение отследить было уже невозможно – принимающая сигналы и многократно усовершенствованная аппаратура однажды перестала получать данные. Дальнейшая судьба модулей была человечеству неизвестна. Люди двадцать первого века так и не узнали, имел ли полет дальнейший успех. Они были с лихвой удовлетворены тем, что аппараты успешно выполнили основную программу. Людям следующего столетия предстояло решать иные проблемы, связанные с перенаселением и экологическими катастрофами. Упоминание о запуске было занесено в справочники как второстепенный факт в истории освоения космоса, от которого человечество отвернулось на века, разочаровавшись в быстрой победе над вакуумом. На Земле постепенно наступала эпоха забвения больших космических путешествий – эра Нового Средневековья. Хотя и после Вояджеров в космос отправлялись другие зонды и пилотируемые космические корабли, более быстрые и совершенные, хоть они успешно исследовали Солнечную систему и даже улетали за ее пределы, пальма первенства все равно принадлежала проекту «Вояджер», модули которого окончательно вырвались из гравитационных оков Солнца.

О спутниках забыли.

На этом можно было бы поставить точку.

Позабытые большинством людей, но чудом сохраненные единицами воспоминания о запусках спутников на заре третьего тысячелетия превратились в новые легенды. Искаженные неверным пониманием или просто приукрашенные словцом, эти легенды стали сродни древнегреческим мифам о великом походе Одиссея на край мира. Вояджеры стали челнами, наподобие кораблей викингов, что уплывали сквозь утренний туман к неизвестным берегам, – такие же призрачные и сказочные. Летописцы будущего сложат о них красивые предания, и многие поколения людей будут рассказывать друг другу о Звездных Гонцах, которые вечно плывут в великом океане черноты.

Что же произошло с ними на самом деле?

После того как прервалась связь с центром управления, оба модуля продолжали полет. Как и предполагалось, Вояджеры были не только исследователями. Следуя смелому замыслу конструкторов, они выполняли миссию посланцев человечества, желавшего отыскать собратьев по разуму. Каждый из зондов имел на борту медную, покрытую золотом, грампластинку – послание любым внеземным цивилизациям, которые могут встретиться на пути, – фотографии, земные звуки, приветствия на шестидесяти человеческих языках и одно на языке китов, а также полтора часа звучания величайшей музыки мира. Замысел создателей заключался в том, что контакт должен был произойти в нашей солнечной системе – внеземные расы, вероятно, уже находились здесь и внимательно наблюдали за человечеством. Посылая модули, Земля как бы давала понять, что готова к разговору. Изначально зонды двигались в разных направлениях, так как были запущены не одновременно. «Вояджер»-1 устремился к Сириусу, «Вояджер»-2 – к созвездию Альфа Центавры. Первый Вояджер отклонился от плоскости эклиптики на 40 градусов к югу небесной сферы, а второй – примерно на 30 градусов к северу.

Как известно, расстояния между звездами для человека огромны и измеряются им в световых годах или парсеках. Сириус отстоит от Солнца на девять световых лет, созвездие Центавры – на четыре с половиной. Скорость модулей была слишком низкой, чтобы покрыть расстояние за сравнительно короткий срок. В самом начале пути она составляла всего 17 километров в секунду, и этого было достаточно, чтобы выйти из гравитационного поля системы, набрав третью космическую скорость. Но при такой ничтожной скорости Вояджер достиг бы Центавры через триста тысяч лет, за которые человечество либо исчезнет, либо изменится до неузнаваемости.

Никто не спешил устанавливать с модулями контакт. Миссия теряла всяческий смысл.

Так бы и дрейфовали бесполезными коробками железа спутники в пространстве. Но имелось одно обстоятельство, не учтенное проектировщиками NASA.

Космический ветер. Считалось, что межзвездные течения крайне слабы и состоят из настолько разреженных частиц, что их влияние на полет тела пренебрежимо мало. Это оказалось не совсем верно. Галактический вихрь проносился мимо гелиосферы Солнца, словно океанические волны вокруг одинокого тропического островка. Сразу после прохождения ударной волны, струя межзвездного газа придала модулям дополнительное ускорение и понесла их прочь от Солнечной системы, прочь от намеченного курса. Неизвестно, как именно сработал этот фактор; можно лишь предполагать, что Вояджеры, словно щепки, относимые весенними потоками воды, под давлением ветров устремились куда-то в космос, причем из-за интенсивности «течения» один из модулей летел медленнее другого.

Выработавшие свои ресурсы, аппараты мало чем отличались от небольших камней, что роились в пространстве между звездными системами. Их мертвые тела покорно следовали за потоками вещества, и время не имело для них значения. В их материнском мире проходили века и тысячелетия, но в вечном космическом мраке пропадало всякое ощущение перемен. Будто погруженные в стазис, они одиноко и безразлично могли созерцать окружающий мир.

Обитель звезд и туманностей.

Мерцание искр в холодной мгле.

И пустоту. Вечную, древнюю, пронизывающую пустоту.

Случилось так, что отклонившийся от курса на Сириус, Вояджер-1 был сбит крупным астероидом, курсировавшим между звездой Барнарда и Солнцем. Вояджер-2, летевший к Альфа Центавре, остался один. Искажение его траектории было минимальным. Впереди мерцал огонь тройной звездной системы, но до нее было еще очень, очень далеко – дюжину раз сменились бы климатические эпохи на родной Земле, прежде чем маленький посланник достиг своей цели.

Все же, следуя заданному направлению, модуль упрямо летел вперед. Но на половине пути к светилу перед ним выросла странная черная тень, колпак невидимой энергии накрыл его и парализовал.

Тень поглотила его.

II. Остановка

В гулком мраке бесстрастно звучала музыка. Это была «Ария королевы ночи» из знаменитого произведения Моцарта под названием «Волшебная флейта». Какое-то время с Вояджером ничего не происходило, он медленно вращался в пространстве, сканируемый загадочными устройствами. Ни у кого не осталось бы и тени сомнения, что он попал в руки разумных существ. Темнота осветилась густыми синими красками, по стенам бегали блики от колышущейся поверхности, похожей на воду. Где-то снизу раздался неясный шум, возня. Кто-то копошился там, внизу, торопливо гремел металлом. Слышался электрический треск, гудение, квакающие звуки, хрипы, стоны, чавканье. Наконец, в зале посветлело настолько, что стали видны его исполинские размеры, обтекаемые формы, наросты, пульсирующие соцветия и гирлянды на стенах. Мягкие переливы музыки Моцарта сменились печальным величием Баха.

Из-за перегородки появились двое существ, прямоходящие, с двумя парами симметричных конечностей. У них имелись глаза, рты, органы слуха и дыхания. С первыми пассажами из «Бранденбургского концерта номер два» они отшатнулись было, в тень, но вскоре осмелели и приблизились к модулю. Очевидно, они были уверены, что Вояджер говорит им что-то, они воспринимали музыку как речь. Один из них выдвинулся вперед и издал серию булькающих звуков. Естественно, модуль не думал замолкать, музыка наполняла своды зала и резонировала, обретая дополнительные глубину и объем, словно в первоклассной филармонии. Тогда существо повысило голос, но музыку перекричать оно не смогло. Озадаченное этим, оно обратилось к своему товарищу, отчаянно размахивая при этом верхней парой конечностей. Тот булькнул что-то в ответ. Они снова посмотрели на модуль. Затем удалились.

Ровно через сутки они вернулись, притащив с собой целую делегацию из двадцати пяти особей, пять из которых, судя по внешней раскраске, имели особый статус. Другие волокли гору всяческих приспособлений – угловатых, шипастых, грохочущих. Как раз в этот момент Вояджер находился в фазе молчания: от автомата отключили звуковоспроизводящее устройство. Существа принялись совещаться.

«Где вы поймали его?» – поинтересовалось одно из пестрых существ.

«На третьей транспортной трассе, о Монк из Монков».

«Судя по стальной оболочке, это не животное, и даже не моллюск».

«Неужели это один из супер-мехов?» – встрял другой высокопоставленный чиновник, – «Война с ними закончена пять циклов назад!»

«Он слишком примитивен, о Хатх из Хатхов» – отвечали ему, – «У него даже системы рефлексов нет. И он не оказывал никакого сопротивления, когда мы опутали его захватами и стали чистить».

«А вдруг он притворяется?»

«Может, это посредник или простая оболочка, а хозяин находится внутри? Судя по его вчерашней реакции, особым интеллектом он не отличается».

«Создается такое впечатление, что к нему долго никто не притрагивался».

«Он питается рудой?»

«Нет, сир. Наши ученые установили, что он снабжен устройством атомного типа и солнечными батареями, срок использования которых давно истек».

«Нужно быть очень осторожными! Вдруг это приманка! Вдруг нас хотят захватить и уничтожить?! За вами никто не следил?»

«Отрицаю это, сир. На многие гиги от объекта не было обнаружено ничего, только он один. Ученые заменили ему батарею на наш стандартный живой кламм-генератор и кое-что подправили. Это помогло в общих чертах понять его предназначение, но многое нам еще остается неизвестным. Вчера, едва мы наладили кое-какие механизмы, он зарычал такими раскатами, что мне поначалу стало не по себе, а потом я понял, что он не способен причинить вред».

«Не будь слишком самонадеянным! Враг может рассчитывать на эффект внезапности!»

«У вас есть версии?» – поинтересовался Хатх, – «Что это за штуковина?»

«Есть подозрение, что это информационный передатчик. На нем содержатся приборы и кое-какая информация, сущая белиберда. Язык настолько архаичный, что прочесть его без помощи специалиста невозможно».

«То есть, он создан давно?»

«Ему много циклов, о Монк из Монков. Он даже старше нашей Общины, да простит меня Владыка Цха».

«Тогда мы должны попробовать вскрыть его! А если он начнет сопротивление, фазер мгновенно превратит его в кучку пепла!»

«Фазер! Фазер!» – радостно закаркали они и приказали слугам раскладывать свои инструменты на полу.

«Вот что, – сказал Монк. – Попробуйте демонтировать его. Возникнут проблемы – уничтожьте. Думаю, мы наткнулись на любопытный артефакт и Владыке Цха будет очень интересно взглянуть на этот... мех».

«А в противном случае мы ничего не потеряем!» – засмеялся Хатх. И начальники, важно поглядывая по сторонам, ушли.

Друм, державший ответ перед начальством, распорядился строить специальную кран-башню, предназначенную для разбора массивных, сложносоставных предметов наподобие модуля.

Пока они строили башню, – на это ушел почти весь день – было спето пять гимнов Владыке Цха, произнесено девять молитв о Вечном благоденствии, рассказано две легенды про Темные века и восхвален нынешний порядок вещей. Так они подбадривали друг друга к великому свершению, ни на мгновение не теряя бдительность. Когда леса возвели, наладили механизм подъемника, первопроходцем назначили Урда, хотя тот всячески противился уготованной ему миссии, и согласился на подвиг лишь во имя благополучия потомков.

Что-то в предохранительных датчиках, навешанных на тело модуля, с треском перегорело. Внезапно из Вояджера вновь полилась музыка. На этот раз – «Симфония № 5» Бетховена. Для некоторых это происшествие обернулось настоящим испытанием на идейную устойчивость, так как вызывало целую бурю непонятных эмоций, и мешало думать о Великом долге. Урд, как самый отчаянный, с видом идущего в атаку воина полез вперед. Отважно протянул щуп к металлическому сочленению, и под дружное гиканье товарищей отломил одну из перекладин. Поврежденная деталь со звоном упала на пол. Это был настоящий триумф. Никто уже не боялся угрозы со стороны модуля.

Но музыка закончилась, и Вояджер заговорил по-настоящему, голосами людей-землян.

– Мы приветствуем вас, кто бы вы ни были! Мы – жители Земли!

Существа заголосили от ужаса.

– Этот аппарат создан в США, – продолжал голос на записи, – в стране с населением 240 миллионов человек среди 4-миллиардного населения Земли. Человечество все ещё разделено на отдельные нации и государства, но страны быстро идут к единой земной цивилизации.

Мы направляем в космос это послание. Оно, вероятно, выживет в течение миллиарда лет нашего будущего, когда наша цивилизация изменится и полностью изменит лик Земли... Если какая-либо цивилизация перехватит «Вояджер» и сможет понять смысл этого диска – вот наше послание.

Это – подарок от маленького далёкого мира: наши звуки, наша наука, наши изображения, наша музыка, наши мысли и чувства. Мы пытаемся выжить в наше время, чтобы жить и в вашем. Мы надеемся, настанет день, когда будут решены проблемы, перед которыми мы стоим сегодня, и мы присоединимся к галактической цивилизации. Эти записи представляют наши надежды, нашу решимость и нашу добрую волю в этой Вселенной, огромной и внушающей благоговение.

Произнесенные слова повергли существ в неописуемый шок. Объятый ужасом, Урд свалился с помоста и пребольно ударился верхним наростом о твердь космического лайнера. Нет, вряд ли они поняли смысл сказанного. Они даже после не пытались перевести речь в свою систему сигналов. Вояджер перестал существовать для них в качестве стального животного, он превратился в нечто большее.

«Металл говорит! Кто-то говорит через металл! Кто это может быть? Разве может кто-то иметь право говорить, кроме нас? Разве мы разрешали кому-то говорить?» – негодовали они.

«Разве есть кроме нас живые Говорящие? Мы ведь всех их уничтожили! А, они прислали машину, чтобы посмеяться над нами, ну ничего, мы им устроим, мы им покажем, кто тут хозяин, во имя Владыки! Мы их найдем».

Они в исступлении прыгали вокруг модуля, колотя инструментами по его обшивке, но были слишком слабы физически, чтобы нанести покрытию серьезный урон. Их тщедушные тельца едва доставали до самой нижней стойки, и это приводило в еще большую ярость – стальной остов бесстрастно, и, как им казалось, надменно, игнорируя угрозы, вращался в силовом поле высоко над их головами под вновь зазвучавшую музыку глухого композитора.

Они решили разобрать Вояджер до последнего винтика. Но не сегодня, сегодня надо отдохнуть, а уж завтра.... Существа гуськом вышли из зала, оставив модуль говорить на мертвых языках. Еще долго из недр причудливого корабля слышалось воинственное гиканье и крики, пронизанные больше страхом, чем гневом. Это был бы последний день существования Вояджера.

Одно существо, затаившееся в углу, все видело и слышало. Член предыдущей процессии, когда та чинно уходила, незаметно скрылся в тени уступа. И сейчас осторожно вышел на освещенный участок. Он не разделял мыслей своих сородичей, едва только звуки сонат разнеслись по голубому сумраку; задолго до их появления, при первичном осмотре он понял, что Вояджер священен, что его надо отпустить. Понимание могло прийти лишь к способному оценить. К посвященному – куратору научного крыла Общины, кем он и являлся. Но прежде, чем спасти аппарат, следует сделать ряд важных вещей, на которые может уйти вся ночь и часть следующего дня. Поэтому все нужно сделать очень быстро, чтобы успеть до прихода невежественных палачей.

Гуманоид порылся в инструментах и отлучился в грузовой отсек, соблюдая максимальную осторожность. При помощи автоматической тележки на ходулях он притащил кое-какие недостающие запчасти и пару массивных энергоблоков.

– И правда, тебе очень много циклов, мех, – обратился он к затихшему модулю. – Ты явился из небытия. Но, похоже, что ты опоздал. И уж точно тебе не следовало встречаться с нами. Но встреча произошла и теперь я сделаю все от меня зависящее, чтобы она не прошла даром. Я понял, для чего ты существуешь. Это очень смелый поступок, отправить тебя в пространство с посланием. Возможно, мои подчиненные смогли бы декодировать твое обращение, возможно даже, что оно предназначено как раз нам, но на это потребуется много микроциклов, а такой роскоши у нас нет. Мои соплеменники слишком глупы и алчны, их ослепляют эмоции. Твой груз гораздо важнее их амбиций, важнее нашей расы в целом. Но твоя конструкция чересчур проста, чтобы без затруднений путешествовать среди миров. Я тебе помогу. У нас есть технология, которая позволит тебе быстрее передвигаться в Спиральной пустоте. Имеется затруднение другого рода. Ты же не в состоянии ответить, куда тебе двигаться.... а я не волен решать за тебя. Вместе с тем, посылать тебя неизвестно куда было бы глупо.... Пожалуй, я решу эту проблему. Да. Я ее решу.

Активировав хамелеон-мембрану, он приступил к работе. Ему бы пришлась очень кстати помощь слуг, но звать их сюда было слишком рискованно, и гуманоид трудился один. Работая над модификацией Вояджера, он подспудно ощущал, что все больше и больше понимает тот язык технологии, при использовании которой был сконструирован аппарат. Те же линии, элементы обшивки, материал. И особенно круглая пластинка на боку меха, из какого-то блестящего металла с неравномерно оцарапанной поверхностью. Все указывало на то, что у древних неведомых создателей и расы гуманоида был схожий алгоритм мыслей и та же абстрактно-математическая система мышления; все равно, что фундамент, на котором зиждется здание. На какой-то точке линии развития его раса отклонилась в другую сторону, в сторону освоения сути живой материи – биотехнологии, биохимии, генной инженерии. Предтечи же подчиняли себе неживую природу, покоряли вещество, дробя его на атомы и нейтроны, ковали мехи согласно своим абстрактным представлениям о совершенстве.

Гуманоида поразила догадка. Оказывается, Хатх был не так-то и далек от истины: они поймали предшественника мехов, созданных неизвестной расой. Только этот мех был слишком прост, он не был автономным искусственным интеллектом, с которым Общине пришлось долгие циклы сражаться, чтобы выжить. Видимо, древние тогда и знать не знали, к каким последствиям их приведет бурный рост техносферы. А Хатху без разницы, что превращать в пепел – был бы враг. То, чем он искренне восхищался, было прямо связано с тем, что стало причиной невероятного ожесточения его расы в настоящем! Гуманоид находился у истоков. Он притронулся к кусочку древней истины, сокрытого знания, обладание которым может принести ему неслыханное могущество и пролить свет на так называемые Темные века. Достаточно хорошенько спрятать Вояджер, а затем провозгласить, что тайна Предтечей разгадана.

Это было великое искушение.

Можно было бы и не надрываться всю ночь, монтируя энергоблоки.

Даже проще! Он мог бы вынуть из модуля все самое ценное и отдать его на растерзание Общине, а потом тщательно препарировать находку и подготовить эффектное выступление.

Но тогда путешествие модуля можно считать оконченным. А достиг ли аппарат своей цели здесь? Может быть, он предназначен для чего-то более важного?

Нет, решил гуманоид, склоняясь над манипуляторами. Потакать своим прихотям – значит уподобляться Хатху и его дружкам. Работу следует довести до конца.

Биотехнология его расы позволяла конструировать прочные экзоскелетные остовы, которые могли служить обшивкой для космических кораблей. Смоделировав под Вояджер, и тут же вырастив три костных выступа, он закрепил их на корпусе модуля так, чтобы те выглядели как его органичное продолжение. Получилось нечто среднее между панцирем и доспехами; теперь зонд напоминал окаменевшего кальмара. Изменениям подверглась система звуковоспроизведения. Раньше нужно было монтировать иглу, пристраивать ее к пластинке так, чтобы попасть точно в нужное место. Гуманоид поразился наивности древних людей: разве сможет чуждый разум разобраться в устройстве проигрывателя? И, самое главное, сможет ли сделать это физически? Информация должна поступать без заминок! Он смонтировал проигрыватель и спаял его коллоидным раствором, намертво фиксируя иглу и кронштейн звукоснимателя. Подвел провода и контакты, придав автономность механизму. Но это было еще не все. Гуманоид вложил в специальную нишу навигационный прибор на жидкой основе, питавшийся от кламм-генератора, и подсоединил его к операционной системе спутника, предварительно совместив базовые коды. Совмещение кодировки не доставило ему особого труда, так как в Вояджер заложили простейший бинарный код на числовой основе, и аналогичная система была разработана у Общины на основе ДНК, как единицы жизни. Навигатор был предназначен для поиска оптимальной цели и направления модуля к ней и обладал замечательным качеством – самообучением. Фактически это был крохотный мозг, которому дали четкую инструкцию: искать адресата для передачи послания. Условия поиска гуманоид дал однозначные – искать звездные системы, где присутствует в первую очередь белковая, а также кремниевая или метановая жизнь.

А еще, подумав, сделал кое-что и для себя.

Значительная часть времени у него ушла на заключительную проверку надежности всех систем. Элементы работали исправно, однако, повинуясь навязчивому порыву, он проверял их снова и снова. Вояджер подтверждал результат. Сомнений быть не могло; он породил надежное создание, гибрид двух миров, готовый отправиться в путь.

Открыв шлюз лайнера, он ослабил магнитный захват, и при помощи антигравитационной пушки вытолкнул модуль из корабля. Оставалось обеспечить ему прикрытие. Устроить маленькую аварию или поднять ложную тревогу. Он что-нибудь придумает. Меньше чем через сутки Вояджер навсегда покинет систему с автоматически включенным навигатором.

Диверсия удалась. Пропажу модуля обнаружили только через два дня, в его поисках обшарили всю округу, не забыли посмотреть на ближних планетах, но так и не отыскали никаких следов вражеского присутствия. Потом кто-то догадался, что среди них предатель. Виновного быстро нашли, обвинили в шпионаже и расщепили специальным приговором военного трибунала на ионы. Ученому было все равно – свою миссию он добросовестно выполнил.

Обновленный модуль продолжал движение к старой цели. Но теперь перехватить его было не так-то легко. Подобно мимикрирующему животному, он окутал себя защитной органической пленкой, которая глушила радиосигналы и отражала различные виды излучения. Внешне он полностью сливался с чернильной пустотой космоса. Биогенератор питался энергией от переработки протонов, в огромном количестве рассеянных по пространству и звездным излучением альфа-частиц, что обеспечивало все блоки электричеством и позволяло увеличивать скорость. Теоретически Вояджер мог теперь увеличить бортовую скорость в сотни раз, вплоть до субсветовой, но ускорение быстро разорвало бы его хрупкий корпус на куски, поэтому двигаться приходилось со средней скоростью – примерно две тысячи километров в секунду. Это было примерно в шестьсот раз меньше световой скорости. Кроме того, отныне он мог вещать столько, сколько позволят скромные технические возможности проигрывателя, а также продолжить исследовательскую работу, используя арсенал приборов. Так как самостоятельно он был сделать это не в состоянии, руководство действиями перешло к органическому нервному узлу-навигатору.

Словно зерно, падающее в земляную яму, Вояджер искал благодатную почву, где сможет приземлиться и дать ростки контакта. В затянувшемся падении замер он над бездной.

По истечении четырехсот земных лет модуль попал в гравитационное поле Альфа Центавры, но скорости не сбавил, продолжая по инерции двигаться к звездам. Он зафиксировал четыре планеты-карлика и сделал по снимку с каждого из них, после чего погасил скорость до третьей космической.

То, что раньше Вояджер сумел уцелеть при столь продолжительном перелете и не развалиться на куски, оказалось чистой случайностью. Теперь, покрытый прочными доспехами, он мог пережить любые нагрузки. Пятьдесят лет вращался модуль по сложной внутренней орбите тройной звезды, тщетно ища встречи с неизвестными, пока не оказался выброшенным центробежными силами во внешние пределы и улетел прочь, так и не вступив в контакт. Далее путь его пролегал через созвездие Южного Креста. Перелет к Альфе Креста занял восемь сотен лет. Это была ярко-голубая звезда, наполненная неистовой энергией атома. Вокруг нее вращалось всего две планеты, одна – маленький сморщенный жаром карлик, другая – газовый шар бледно-зеленого цвета с тремя спутниками. Модуль усердно снимал на фотокамеру объекты, попавшие в поле его зрения, пока в экваториальной полосе орбиты не влетел в облако разреженного газа; из тех, что оставляют после себя странствующие кометы. Затем, покрытый неизвестной космической пылью, он устремился по параболической траектории, чтобы сделать дугу вокруг звезды и улететь из системы. Один раз его чуть не раскрошил пояс блуждающих метеоритов, но секунды разминки спасли модуль от гибели. Следующей целью спутника стала звезда Альдебаран, белый сверхгигант. Еще полторы тысячи лет странствий. Альдебаран вращал вокруг себя, словно в гигантской карусели, десятки больших и малых планет самых разных оттенков и форм. Модуль скрупулезно продолжил сбор информации, шифруя и записывая ее в электронную память, которая постепенно заполнялась до отказа. Когда места не осталось, в работе аппарата возник сбой. На помощь пришел жидкий навигатор. Перенаправив потоки битов на себя, он выкачал из памяти Вояджера собранные данные и запустил второй цикл исследований.

Шли тысячелетия, модуль скитался от звезды к звезде, в тусклом мерцании Вселенной.

Он стал свидетелем вспышки сверхновой.

Туманности водили перед ним хоровод.

Маяки нейтронных пульсаров активно сигнализировали ему о себе, их радиорёв беспардонно заглушал монотонное бормотание остальных звезд. Иногда сквозь общий шумовой фон куда-то проносились мощнейшие, насыщенные информацией импульсы, настолько плотные, что были способны деформировать материю и даже оставить прожигающий след на любом твердом теле.

Посланник далекого мирка периодически отвечал им музыкальными репликами – индийскими песнопениями или грузинским хором. Однажды звукосниматель опустился на пластинку, и она треснула – истершаяся под слоем золота медь стала слишком тонкой, чтобы выдерживать давление.

Вояджер замолчал.

Где-то пространство вытягивалось и преломлялось, давая выход монструозным объектам неизвестного происхождения. Эти левиафаны темными массами ворочались в отдалении, сминая под собой вещество и время, пока утлое суденышко Вояджера плыло по своим делам.

Многие тысячи лет летел он сквозь невообразимое пространство космоса, не издавая ни звука, подхватываемый космическими ветрами, безразличный ко всему.

Он падал в искрящуюся пылью звезд бездну, в которой тонуло само время.

Он облетел сотни звездных систем. Огромное их множество пустовало. Некоторые были обитаемыми, но не проявили к нему никакого интереса. В некоторых его присутствие никто не заметил. Одна звезда, Бетельгейзе, оказалась домом для расы существ, свободно перемещавшихся в вакууме, который был для них равносильно воздуху, естественной средой обитания. Они напоминали медуз, состояли из очень рассеянного энергетического излучения, а городами-ульями им служили громадные пузыри-коконы. Словно косяки рыбы в море, кружили они по системе, питаясь звездной энергией. Притяжение планет, очевидно, могло стать гибельным для этих существ. Натолкнувшись на Вояджер, они обволокли его голубыми энергетическими нитями, прощупали и улетели прочь.

Система другой тройной звезды сияла изнутри – светились планеты, спутники, пояса астероидов, облака пыли; светились внутренней энергией, лизали всплесками ионов пространство вокруг. Человек-исследователь, понаблюдай он за феноменом, выдвинул бы предположение, что внутри небесных тел происходят бурные химические процессы, оказывающие на них даже более серьезное воздействие, чем внешняя среда. Иногда длинные языки-лучи складывались в невероятно закрученные узоры и сплетения, завихрения фрактальной сложности, создать которые мог лишь величайший разум или нечто более высокого типа; танец их говорил на языке форм, он говорил обо всем сущем, он выкладывал на черном полотнище космоса формулы бытия, поэмы и библии рас, которые никогда не появятся в Галактике, всполохи, имевшие шанс стать чьими-то мыслями. Слова-импульсы посылались на языке электромагнитных волн в пустоту, на миллионы световых лет вдаль. Они станут словами только для тех, кто будет способен их понять. Ведь для понимания нужна хотя бы идентичность. Сейчас они энергия первородных частиц, не отягощенная ничем, кроме себя самой.