Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.15"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 65 страниц)

– Признавайся, – сказал Пашка, – шпионил?

– А как я могу шпионить? – сказал шар. – Моя история такая простая и печальная, что вы должны меня понять. Вы же добрые люди.

Шар откатился подальше от швабры, которую направил на него Пашка.

– Я живу на планете, которую вы называете Пять-четыре, – сказал шар комариным голосом. – У меня есть жена и восемь маленьких детей, которые никогда меня не дождутся, если ваш страшный капитан убьет меня этой мохнатой палкой.

– Не такой уж я страшный, – сказал Пашка и отставил швабру в сторону.

– Я жил мирно, как все, но однажды на мою планету опустился большой корабль. Это была экспедиция. Они обследовали планету и собирали образцы. И забрали меня как образец.

– А чего же вы не возражали? – спросила Алиса.

– Меня погубило любопытство. Я решил, пускай они думают, что я неразумное существо, зато я увижу другие звезды. В душе я путешественник. Когда корабль прилетел к себе домой, я сбежал и пробрался в город.

– Как называлась планета? – спросил сверху Аркаша.

– Паталипутра, – быстро ответил шар.

– Я там была, – сказала Алиса.

– Ну вот видите! – обрадовался шар. – Значит, я говорю правду. Я осмотрел Паталипутру и решил лететь дальше. Мне это нетрудно. Я могу незаметно проникнуть на любой корабль. За пять лет я облетел много планет и захотел вернуться домой. Но как это сделать? Ведь на мою планету не летают корабли. И я отправился на Землю.

– Почему? – спросила Алиса.

– Потому что сюда прилетают корабли со всей галактики. Здесь можно дождаться экспедиции в мои края. Ожидая случая, я облетел всю Землю. Я побывал в Сахаре на свалке кораблей и узнал, что ваш уважаемый корабль побывал на моей родной планете и вы собрались к нам снова. Но у меня нет денег на билеты. Пришлось спрятаться в трюм под видом головки сыра. Вот и вся моя история. Вы можете убить меня, а можете осчастливить.

Скользкий мяч покорно замер посреди пола.

– Поверим? – спросил Пашка.

– Не знаю, – сказал сверху Сапожков.

– И я не знаю, – сказала Алиса.

– Вы можете мне не верить, – сказал мяч. – Только довезите меня до дома. Меня уже не ждут… И мне суждено будет умереть на чужбине.

– А где он будет жить? – спросила Алиса.

– Пожалела? – понял ее Пашка.

– А что делать? Лучше верить, чем не верить.

– Я останусь здесь, в трюме, – сказал мяч, – чтобы не попадаться вам на глаза. Я вам кажусь некрасивым и даже противным. Но я не обижаюсь. Я буду жить здесь, на нижней полке.

– Если вы его оставляете, – сказал Гай-до, – то я за ним присмотрю.

– Только чтобы продуктов не касался, – предупредил Пашка.

– Я не ем колбасы и сыра, – ответил мяч. – Я извлекаю все, что мне нужно, из простой воды. Вы не откажете мне в глотке воды?

– Не откажем, – сказал Пашка.

Полет с происшествиями

Постепенно быт на борту наладился. Серый мяч мирно сидел в трюме, порой вылезая напиться. Двигался он с удивительной ловкостью. Он объяснил Алисе, что жизнь на планете Пять-четыре суровая. Слабому там не выжить. Разумные мячи могут прыгать, плавать, нырять, расплющиваться в блин, даже превращаться в червей. Опасаясь землетрясений, они обитают по берегам озер и речек, на открытых местах, чтобы успеть укатиться от опасности. И уж, конечно, не строят никаких городов.

Если озеро вдруг высохнет или провалится сквозь землю, они спешат к другому озеру или реке. Аркаша, которому мяч разрешил себя осмотреть, сказал, что мячи – растения. Но они не лишены чувств и привязаны к своей семье.

Из своих пассажиров Гай-до более других выделял Алису. Когда Алиса была на вахте, они подолгу разговаривали, и Пашка даже посмеивался: о чем можно часами разговаривать с кораблем? Но Гай-до не обижался. Он к Пашке привык и знал ему цену. Он придумал для Пашки прозвище: «Наш опасный друг». И объяснял его так: Пашка ради друзей готов жизнь отдать. Человек он благородный и верный. Но настолько увлекающийся, что в решающий момент может забыть о долге, обязанностях. Правда, про быка и красную тряпку Гай-до не говорил, потому что на Вестере не знают о бое быков, – так его поняла Алиса.

На третий день все космонавты заняли свои места, и корабль совершил прыжок. Как известно, притяжение передается гравитонами – особыми частицами, которые были открыты в начале XXI века великим чешским физиком Ружичкой и его женой Анитой Сингх. Гравитоны, в отличие от прочих частиц, движутся быстрее скорости света, то есть почти мгновенно. И когда удалось обуздать и подчинить гравитоны, люди смогли создать гравитонные двигатели: любой корабль может пронестись через половину галактики в считанные минуты.

Но гравитонные двигатели очень сложны и дороги. Далеко не на всех, даже больших кораблях их устанавливают. А уж на маленьких – никогда. Гай-до был исключением.

Три с половиной часа, за которые Гай-до совершал прыжок к планете Пять-четыре, космонавты были без сознания. Для Алисы и ее друзей этих часов не существовало. Она закрыла глаза, потом открыла их снова. Часы над пультом показывали, что прошло три часа и тридцать одна минута.

Алиса услышала голос Гай-до:

– Прыжок прошел нормально. Система назначения видна на экранах.

Очнулся Пашка, включил экран. Несколько тусклых звездочек горели в его центре.

– Ищи там, где четыре солнца, – сказал Аркаша.

Алиса отстегнулась и спустилась в трюм проверить, как перенес прыжок серый мяч.

Тот был невредим, сидел в углу на полке, хотя трудно сказать, сидел, лежал или стоял, раз уж он совершенно круглый.

– Ты обо мне беспокоилась? – спросил он Алису.

– Разумеется, – сказала Алиса.

– Зря, – сказал мяч.

Алиса увидела, что он волнуется. Когда мяч волновался, по его телу пробегала дрожь, как будто мелкая рябь по воде.

– Я тебя не понимаю, – сказала Алиса. – Это же естественно.

– На свете нет ничего естественного, – ответил пронзительным голоском мяч. – Потому что ты не должна меня жалеть. Ты должна желать моей смерти.

– Я ничьей смерти не желаю, – сказала Алиса.

– Ты еще не знаешь жизни. Ты еще детеныш. Как и мои детеныши, ты думаешь, что все взрослые должны быть хорошими. Но если бы твоему отцу сказали: выбирай, что тебе дороже: жизнь своих детенышей или чужих? – он бы выбрал своих и стал убивать чужих.

– Ты говоришь странные и неприятные вещи, – сказала Алиса. – Я тебя не понимаю.

– Вот будут у тебя свои дети, тогда поймешь, – сказал мяч.

– Постараюсь, – согласилась Алиса. – Прости, мы давно знакомы, а я не знаю, как тебя зовут.

– Зачем тебе мое имя? – сказал шар. – Оно опозорено.

Шар забился в угол и замолчал.

«Странно, – подумала Алиса, выбираясь из трюма. – Сам говорил, что тоскует по своей семье. Казалось бы, повезло, подлетает к дому. А чем-то недоволен, говорит о смерти…»

Гай-до словно угадал ее мысли и сказал:

– В мяче пробудилась совесть.

– А разве он до этого был бессовестным? – спросила Алиса.

– Не знаю, – сказал Гай-до. – Но у меня дурные предчувствия. Мне кажется, что он не тот, за кого себя выдает.

– Ты думаешь, что он не с планеты Пять-четыре?

– Не в этом дело…

Постепенно одна из горящих точек на центральном экране увеличивалась и становилась ярче. К исходу второго дня уже можно было различить на ней кольца вулканических кратеров. Алиса с тревогой наблюдала, как уменьшаются запасы пищи. Но пока говорить об этом ей не хотелось, она боялась, что мальчики начнут нервничать. И Аркаша вообще откажется есть. А мужчины, как учила Алису бабушка, должны быть сытыми. Даже самый хороший мужчина становится невыносимым, если он голодный.

Мяч больше с Алисой не разговаривал. Но она как-то услышала, что он беседует с Аркашей, который собирался написать о мяче статью.

– А зачем вы-то летите на нашу планету? – спросил он Аркашу.

– Нам интересно, – ответил Аркаша.

– Что может быть интересного? – спросил мяч. – Ничего у нас интересного нет.

– Для ученого любой новый мир интересен, – сказал Аркаша.

– Изучаете, значит? – пронзительно произнес мяч.

«Неприятный голос, – подумала Алиса. – Сквозь переборки проникает».

– А я думал, вы клады ищете, – вновь послышался голосок мяча.

– Почему? – спросил Аркаша.

– Больше незачем лететь на пустую планету.

– Нет, – сказал Аркаша, – дело не в кладах.

– Да разве в вас разберешься? – сказал мяч. Помолчал. Потом спросил: – Ну и какая у меня температура?

Алиса заглянула в кают-компанию. Аркаша изучал мяч. Мяч сидел (или лежал, или стоял) на столе. Он был обклеен датчиками. Аркаша просматривал данные на дисплее.

– Температура тела, – сказал Аркаша, – повышается и понижается от настроения.

– Правильно. Как-то мой дядя с семьей попал на Северный полюс, занесло их потоком, и там они проспали три года во льду. Пока не разморозило. И ничего, живы. У нас климатические условия ужасные.

– Знаю, – сказал Аркаша.

– А то еще попадете в землетрясение. Тоже ужасно. Значит, клад ищете?

– Не ищем мы клада.

– Не люблю я вас, кладоискателей, – сказал мяч. – Таинственные вы. Вот я знаю: вас на борту четверо. Трех я видел, а Гай-до прячется. Почему? Где?

Послышался смех Гай-до. Ему показалось забавным заблуждение мяча, но спорить он не стал, а объявил, что начинает торможение.

Аркаша освободил мяч от присосок и датчиков, отнес его в трюм, где Пашка проверял снаряжение, потому что был уверен, что ему придется опускаться в пропасти и подниматься на вулканы.

– Типичные кладоискатели, – сказал мяч, увидев Пашку, обмотанного тросом, с альпенштоком в руке и ранцевым ракетным двигателем за спиной.

– Я альпинист, – сказал Пашка.

И тут они услышали голос Гай-до:

– Тревога, всем членам экипажа собраться на мостике.

Аркаша и Пашка выскочили из трюма и кинулись к креслам.

– Что случилось? – крикнул Пашка.

– Смотри на экран! – сказала Алиса.

По экрану быстро ползла зеленая точка.

– Вижу катер, – сказал Гай-до. – На мои позывные не отвечает.

Зеленая точка резко изменила курс и через несколько томительных минут скрылась за расплывчатым, туманным краем атмосферы.

– Я полагаю, – сказал Гай-до, – что разумно повернуть назад.

– Предлагаешь вернуться? – удивился Пашка. – В минутах от цели?

– Я не знаю, что нас отделяет от цели, – сказал Гай-до, – может, скорая гибель.

– Наверное, Гай-до прав, – сказал Аркаша, – у нас на борту девочка. Я считаю, что мы должны вернуться обратно и сообщить обо всем взрослым. Я и раньше так считал.

– Ты не о девочке думаешь! – вскипел Пашка. – Я все понял! Трусишь – сиди на Земле. А об Алисе не беспокойся, она смелее тебя!

Алиса понимала, что Пашка думает только о приключениях. Она готова была уже поддержать Аркашу, но странное дело: слова Пашки о том, что она смелая, заставили ее промолчать. Как будто хитрющий Пашка заткнул ей рот большой конфетой.

– У кого сколько смелости, мы еще посмотрим, – тихо сказал Аркаша. – Я высказал свое мнение, но сам я не возражаю, чтобы спуститься на эту планету.

«Ну и Пашка, – подумала Алиса, – он и Аркашу перехитрил. Ну какой нормальный парень будет настаивать на возвращении, если его обвинили в трусости?»

– Возвращайтесь! – услышала она пронзительный комариный голосок. Оказывается, серый мяч каким-то образом выбрался из трюма. – Вам с ними не справиться. Вы погибнете, как погибли все остальные.

– Что ты знаешь? – спросил Гай-до. – Отвечай, что ты знаешь?

– Я ничего не знаю. Я ничего не сказал! – Шар превратился в бесконечную серую нить и скользнул в люк.

– Настойчиво рекомендую, – сказал Гай-до, – вернуться на Землю.

– Голосуем, – быстро сказал Пашка. – Я за демократию. Твой голос, Гай-до, считается. Кто за то, чтобы опуститься на планету Пять-четыре? Я – раз, Алиса – два, Аркадий – три. Кто против?

– Я против, – сказал Гай-до.

– Я против, – послышался комариный голосок из трюма.

– Три – два в нашу пользу, – сказал Пашка. – Решение принято демократическим большинством. Начинаем посадку.

– Хорошо, – сказал Гай-до. – Но я предлагаю спуститься подальше от базы странников.

– Почему? – спросил Пашка. – Мы быстро спустимся, быстро осмотрим подземелье, моментально заберем, что нам нужно, и улетим.

– Моментально – это неправильное слово, – сказал Гай-до.

– Пока ты будешь моментально лазить по подземелью, – сказала Алиса, которая поняла, что Гай-до прав, – нас тридцать раз увидят, найдут и, если захотят, убьют.

– А что же ты предлагаешь? – спросил Пашка.

– У меня есть одна идея, – сказал Гай-до. – Смотрите.

Гай-до зажег большой экран на пульте, и на нем показалась объемная карта. На ней – путаница скал, ущелий, гор и кратеров.

Загорелась зеленая стрелка, которая поползла по ущелью.

– Вот здесь, – сказал Гай-до, – мы нашли Тадеуша. Рядом со входом в подземелье. Но сюда мы опускаться не будем. Здесь… – зеленая стрелочка переместилась в соседнее ущелье, – выходы железной руды. Под этим обрывом большая ниша, там можно уместить пассажирский лайнер. Навес над нишей – железная руда. Что это означает?

– Это означает, – сказал Аркаша, – что, если мы незаметно ляжем в ту нишу, нас нельзя засечь сверху.

– Если не возражаете, я начинаю маневр, – сказал Гай-до.

– А оттуда до базы далеко? – спросил Пашка.

– Километров двадцать. Но дорога через горы.

– А поближе нельзя?

– Братишка, ты нетерпелив, как маленький ребенок, – сказал Гай-до.

– Ну ладно, если другого выхода нет…

Пашка умеет всем сделать одолжение.

Неуютная планета

Если бы кто-то наблюдал за Гай-до сверху, он страшно удивился бы, каким запутанным курсом тот идет над планетой. Корабль петлял, делал зигзаги длиной в тысячу километров, замедлял движение так, словно вот-вот остановится, и потом снова срывался с места. Внутри корабля все трещало, и Алиса побаивалась, выдержит ли коралловая заплата.

Разумеется, Гай-до был бы последним дураком, если бы полагал, что его маневры кого-то обманут, – ведь тот, кто следил за ним, мог спокойно ждать, пока он сядет. Гай-до рассчитывал на другое: вертясь над планетой, он хотел сам засечь наблюдателей.

На втором витке он засек спутник связи, который ходил на высокой орбите над планетой и координировал наблюдение. Затем он два раза прошел над одним местом, где ему показалось, что над кратером натянута маскировочная пелена. На всякий случай он отметил этот кратер в памяти.

Неожиданно Гай-до снизился. Он сделал это в тот момент, когда спутник связи находился на другой стороне планеты. Гай-до буквально прополз по ущелью, прижимаясь ко дну и порой задевая за скалы, отчего внутри корабля раздавался отвратительный скрежет. Алиса стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть от страха.

Затем корабль замер.

– Все? – шепотом спросил Пашка.

– Нет, не все, – ответил Гай-до. – Если они нас не потеряли, пускай думают, что я лежу здесь.

– И сколько ждать?

– Пока их спутник снова уйдет за горизонт, – сказал Гай-до.

Потянулись томительные минуты ожидания.

Вдруг корабль снова рванулся и полетел дальше.

На экране внешнего обзора мелькали страшные зубцы железных скал. Как ножи они тянулись к Гай-до. Он с трудом ускользал от них. Затем замер, резко метнулся вправо, отчего посудный шкаф распахнулся и чашки покатились по полу.

Послышался глухой удар.

Экраны потемнели.

– Все, – сказал Гай-до. – Приехали. Пока мы в безопасности. Они, конечно, знают, в каком районе мы затаились, но им потребуется некоторое время, чтобы нас отыскать.

– Неаккуратно ты спускался, – проворчал Пашка. – Всю посуду побил.

– Неаккуратно? – Гай-до был обижен.

– Гай-до, не слушай его, – быстро сказала Алиса, – ты все сделал великолепно. Ни один другой корабль в мире не смог бы так спрятаться.

Она отстегнулась от кресла.

– А какой здесь воздух? – спросил Аркаша. – Скафандры надевать?

– Не надо, – сказал Гай-до после некоторой паузы: видно, рассуждал, обижаться на Пашку или не стоит. – Воздух здесь пригоден для дыхания.

– Можно выйти? – спросил Пашка. – Я хочу начать разведку.

– Подожди, – ответил Гай-до. – Ждем час. Если я не увижу и не почувствую ничего подозрительного, тогда выходите.

– Давайте пообедаем, – сказала Алиса.

Аркаша помог Алисе убраться. Чашек осталось две на всех, но тарелки были небьющиеся, так что ничего страшного не случилось.

Пашка сказал, что пойдет в трюм, чтобы подготовиться к походу.

Он открыл люк, и только тогда вспомнили о сером мяче.

Мяч сидел на полке, кожа его ходила мелкой рябью. Он волновался.

– Ой, прости! – воскликнула Алиса. – Ты так хочешь к своей семье, а мы тебя держим. Иди скорей. Передавай привет своим детишкам.

Мяч не тронулся с места.

– Что такое? – удивилась Алиса. – Ты ушибся? Тебе плохо?

– У него нервный шок, – сказал Аркаша. – Мяч так долго ждал этого момента, что нервы не выдержали.

– Нервы у меня не выдержали, – сказал шар. – Я хочу остаться здесь. То есть я не хочу остаться здесь, но вам лучше, если я останусь здесь. Я не такой плохой, каким я вам кажусь, но я могу быть куда хуже, чем я вам кажусь.

Сказав эту загадочную речь, мяч застыл.

– Что он говорит? – удивилась Алиса. – То он стремится, то он не стремится!

– Заприте меня! – закричал шар. – Я знаю, какие вы добрые! Заприте меня так, чтобы я не мог выскользнуть, потому что я могу выскользнуть через самую узкую щель. Заприте меня, запакуйте… лучше всего в холодильник. Да, лучше всего в холодильник, потому что мне оттуда, наверно, не выбраться.

– Логика хромает, – сказал Аркаша, который сидел на краю люка. – Если вы не хотите уходить, то оставайтесь. Если хотите уходить и даже намерены выбраться через любую дырочку, тогда уходите.

– Нет, – сказал Гай-до. – Я вижу логику в его словах. И очень печальную для нас логику. Его надо запереть в холодильник.

– Но я буду сопротивляться! И вы всем скажите, что я сопротивлялся, но вы меня разоблачили и мучили, чуть не убили и заточили в холодильник.

– Хорошо, – сказал Гай-до, – я согласен.

Мяч скатился с полки и поспешил к холодильнику.

У его двери он остановился.

– Да он с ума сошел! – закричал Пашка. – Там же продукты.

– Вынь продукты, – сказал Гай-до.

– А сколько он будет сидеть в холодильнике? Все продукты испортятся! У нас их и так мало осталось.

– Он недолго там просидит, – сказал Гай-до.

– Но скажи же, в чем дело? – не выдержал Пашка.

– Не говорите! – взмолился мяч. – Если они узнают, моя семья погибнет.

– Он говорит правду, – сказал Гай-до.

– Ничего не понимаю! – вскричал Пашка. Остальные молчали.

На этом спор кончился.

Алиса с Пашкой вынули из холодильника последние продукты: кусок колбасы, пять пакетов молока, пачку куриного паштета и мороженую курицу.

Мяч шустро залез в холодильник и сказал:

– Не беспокойтесь, мне совсем не холодно. Но учтите, что я сопротивлялся, как зверь.

Он забился в угол опустевшего холодильника, но Пашка медлил. Как-то неловко запирать в холодильник живое существо.

– Запирай! – пискнул мяч.

– Захлопывай, – сказал Гай-до, и Пашка подчинился.

Алиса взяла курицу и пошла ее готовить. Она положила ее в духовку. Скоро по кораблю потянуло приятным запахом пищи, и Пашка прибежал в камбуз, чтобы приглядеть за курицей. Ведь это последняя курица, а вдруг подгорит?

За ужином Алиса отдала Пашке половину курицы, а вторую поделила с Аркашей. Аркаша понял и кивнул ей, а Пашка в мгновение ока сжевал полкурицы и начал шарить глазами по столу.

Тогда Алиса сказала:

– С завтрашнего дня вводим жесткий режим экономии.

Пашка вздохнул и пошел спать.

Он заснул через три минуты. А Алисе долго еще не спалось.

Она ворочалась на узкой койке. Потом поднялась и спросила:

– Гай-до, а можно я выйду на минутку? Только посмотрю и вернусь, я не буду отходить далеко.

– Хорошо, – сказал корабль.

Алиса накинула куртку и открыла люк. За ней вышел Аркаша. Ему тоже не спалось.

Вечер был холодным, ветреным и сырым. Под громадным каменным козырьком было темно, и Алиса сделала несколько шагов к прыгающему по камням ручью. Открылось небо, все в полосах от быстро текущих облаков. Небо было фиолетовым, на нем горели редкие оранжевые звезды. Маленькое алое солнце светило сквозь облака. Оно бежало по небу быстро, словно спутник. Второе солнце, чуть побольше и пожелтее, поднималось из-за скал. А в другой стороне неровно вспыхивало зарево – видно, извергался вулкан. Земля чуть дернулась под ногами и потом долго мелко вздрагивала, будто успокаивалась после спазма.

Это был неуютный и даже страшный мир. Черные тени черных скал двигались как живые – два быстрых солнца как бы дергали их, тянули в разные стороны.

– Куда нам завтра идти? – спросила Алиса. Ей стало страшно.

Из черной глубины ниши послышался тихий голос Гай-до:

– Надо будет подниматься на скалы, которые перед тобой, Алиса. Жаль, что я не смогу пойти с вами.

Начался дождик, и небо заволокло сизыми тучами. Стоять больше не хотелось, и Алиса пошла обратно. Аркаша за все время не сказал ни слова, и Алиса не знала, о чем он думает.

Аркадий пропустил Алису вперед, потом закрыл люк.

– Спокойной ночи, – сказала Алиса.

– Спокойной ночи, – ответил Аркаша печально.

– Спокойной ночи, – сказал корабль.