Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.15"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 65 страниц)

Глава 17
Совет в бывшем театре

Там, где тянулись деревянные причалы и стояли покосившиеся сараи, когда-то был речной порт. И можно было угадать, каким он был: ряды складов, от которых теперь остались лишь огрызки стен, подъездные пути для монорельсовых повозок и грузовиков, посадочные площадки для трейлеров… Когда этот порт в одночасье обезлюдел, он быстро пришел в упадок. Потом окрестные жители забрались в склады и растащили оттуда то, что могло представлять ценность в хозяйстве, но рельсы остались на месте – портальные краны, рухнув со временем, перегородили подъездные пути, как скелеты вымерших чудовищ. Лишь один каким-то чудом остался стоять, склонив набок острую морду. То, что было слишком тяжело или не пригодилось людям, так и продолжало валяться, ржаветь, гнить, пылиться. И потому некогда широкая улица, что вела от причалов вверх, к Городу, вынуждена была виться, огибая груды камней и бетона, проржавевшие бухты кабелей, рассыпавшиеся стопы стальных отливок, пустые контейнеры; на мостовой возвышались холмы и холмики, и теперь уж не угадать было, из чего такой холм возник, – то ли это была когда-то гора удобрений, высыпавшихся из мешков, то ли железная руда, то ли окаменевшая соль. Есть миллионы вещей и продуктов, без которых не обойтись цивилизованному обществу и которые непонятны, не нужны и даже вредны для первобытных людей. Среди этого запустения лениво бродили мелкие куры, вороны расклевывали чудом уцелевший пластиковый мешок. Из погнутой и пробитой в нескольких местах цистерны, на которой еще можно было угадать надпись «Ацетилен», выглядывала тощая собака, нищие и калеки сидели в ряд под выложенными цветными плитками в стене буквами «Холо. льник № 67», протягивали худые руки и бормотали:

– Подайте славным рыцарям, умирающим от голода!

Выше по склону склады кончились, и потянулись оплетенные лианами и диким виноградом, невероятные по размерам руины какого-то учреждения, передняя стена которого с дырками выбитых окон поднималась этажей на двадцать, а сквозь оконные проемы были видны небо и остатки гнутой арматуры. Дальше когда-то был район вилл и домов, которые прятались в садах. От садов остались редкие одичавшие деревья. Аллея высохших пальм вела к изысканным, вырезанным из розового камня воротам, от которых сохранилась лишь одна створка. Стены некоторых вилл стояли, перекрытые сверху жердями и кусками железа. Другие рухнули, и на их руинах выросли хижины и кривули-домики нынешних жителей Города.

А дорога вела все выше и выше, она обогнула стройное, ничуть не тронутое временем здание с высокой красной башней. Здание было обвешано разноцветными флагами. У входа стояли два вкушеца в синих тогах, расшитых серебряными звездами.

Братья-близнецы поклонились этому зданию, приложив руку к сердцу, воины гладили себя ладонями по щекам. Наверное, решила Алиса, это местный собор.

За собором с площади открылся вид на море. Вернее, на море и на небо сразу – они были голубыми и сливались на горизонте так незаметно, что не догадаешься, где кончается вода, а где начинается воздух.

С этой площадки открывался другой мир, он был шире, душистее и даже теплее. И теплота в нем была наполнена упругим ветром, который мог разгуляться, набрать силу и впитать в себя просторы моря, пышность облаков и запах соли…

Море было пустым. Только у берега, куда сбегали кривые узкие улочки, чернели полоски рыбачьих лодок, а далеко, у самого горизонта, виднелся одинокий белый парус.

Занудные, скучные и пыльные запахи города сразу исчезли…

Единороги замерли, глядя вперед, – возможно, они никогда еще не видели моря и не знали, какие бывают в мире просторы. Один из единорогов легонько ударил золотым копытом по камню, и из камня вырвался столб искр. Братья тоже не двигались и тоже молча глядели вперед; они были лесными жителями, а в лесу горизонт всегда закрыт деревьями, мир огражден зелеными стенами.

Сзади слышалось дыхание воинов. Но никто не сказал ни слова.

И неизвестно, сколько бы длилась эта сцена, если бы не пронзительный голос Вери-Мери:

– Поклоны, поклоны, мы не можем задерживаться!

– Проклятие! – Левый Крот ударил единственным сапогом в бок единорога, тот недовольно дернул головой, но подчинился и медленно начал спускаться вниз.

Они долго ехали по улицам, кривым и вблизи совсем не таким приятным и веселым, какими казались с верхней площади. Они были пыльными и грязными, там стояла вонь от жаровен, бродили облезлые псы, из-за покосившихся заборов вылезали цепкие колючки кустов, в пыли возились грязные детишки. Море часто пропадало из виду, но присутствие его все равно ощущалось – сейчас откроется за поворотом, сейчас блеснет между кустов.

Минут через десять они выехали на большой плац, окруженный некогда роскошными, а теперь запущенными и полуразрушенными строениями. На фронтоне одного из них, над колоннами – пять на месте, шестая рухнула и валяется, рассыпавшись на каменные бочонки, – выбиты слова: «Музей искусств». Перед музеем – деревянные ящики, затянутые с одной стороны решетками. В ящиках скорчились голые люди. К столбу, врытому в землю перед входом в музей, был привязан человек, два других полосовали его бичами, и после каждого удара на спине несчастного вздувалась красная полоса.

– Что там? – спросила Алиса.

– Тюрьма, – ответил Левый Крот равнодушно.

– Тюрьма? А раньше что было?

– Здесь всегда была тюрьма, – откликнулся Вери-Мери, что семенил рядом с единорогом, стараясь не отстать. – Там даже написано: «Тюрьма». – И он показал потной ручкой на надпись: «Музей искусств».

– Кто вам сказал? – спросила Алиса.

– Все знают, – ответил Вери-Мери.

Рыцари свернули к другому, самому большому на той площади дому. И не надо было быть мудрецом, чтобы догадаться, что там когда-то был театр: над широким входом, к которому вела пологая лестница, виднелись полустертые изображения поющих и танцующих фигур.

Сейчас сбоку от лестницы к невысоким столбикам был прибит длинный брус – коновязь, стояли привязанные к нему лошади, одни под попонами, другие с разукрашенными седлами, рядом лежали носилки. Вокруг толпились слуги и воины.

Кроты спрыгнули с единорогов, появление которых вызвало оживление среди челяди и охраны.

Воины Кротов отвязали и положили на землю статую «Читательницы». Вери-Мери осмотрел Алису и остался недоволен.

– Она одета не так, – сказал он.

– Так раздень ее, – отмахнулся Левый Крот.

Кроты волновались, они боялись того, что ждет их, но скрывали страх за грубостью. Кричали на воинов, топали, говорили громко.

Вери-Мери рванул Алису за рукав серенького платьица, что дала ей Речка, которое она надела поверх комбинезона.

– Это сними! – приказал он.

Алиса не выносила, когда ее хватают даже за рукав. Разумеется, старших бить нельзя… Но тут она не выдержала, схватила пигмея за руку, вывернула ее назад и сделала ему подсечку. Пигмей взлетел в воздух и шлепнулся задом о каменную мостовую.

Как он взвыл! Рыцари схватились за мечи, слуги и воины, окружившие их, захохотали. Никто не любил Вери-Мери.

– Убью! – завопил пигмей, поднимаясь и потирая ушибленный копчик.

– Только попробуй! – ответила Алиса.

– Хватит шуметь, – сказал Левый Крот. – Пускай остается как есть. Еще не хватало нам устраивать драки перед дворцом Повелителя.

По лестнице к ним уже спешил какой-то поклон, на лице которого были нарисованы желтые и зеленые круги, в ушах висели тяжелые медные серьги, длинная розовая тога развевалась, как облако.

– Что за шум?! – закричал поклон. – Вы забыли, где находитесь?

– Мой слуга нечаянно упал, – сказал Левый Крот. – Это больше не повторится.

Правый Крот промолчал, но Алиса увидела, как побелели его пальцы, которыми он схватился за рукоять меча.

– Так чего же вы здесь прохлаждаетесь? – сердился вельможа. – Все уже собрались. Как докладывать?

За его спиной стояли два стражника с обнаженными мечами.

– Доложи: Великие и Кровожадные Кроты, бароны леса, – сказал Правый Крот, – прибыли просить защиты, милости Повелителя и принесли с собой дары.

– Кроты? Вам запрещено входить во дворец, – сказал вельможа. – Вы нарушили мир в столице и, предательски напав из-за угла, убили знаменитого и величественного поклона Червяка Самоготолстого.

– Клевета! – воскликнул Левый Крот. – Чье слово против нашего?

– Слово его воинов.

– Слово воинов – грязь и ничтожество перед словом поклонов, – сказал Правый Крот и решительно пошел к лестнице.

– Стойте, ждите! – Вельможа отступал перед рыцарями, которые решительно шагали вверх по ступеням.

– А вы за нами! – обернулся Левый Крот к воинам и Алисе. – Девчонка, статуя – все здесь?

Вельможа повернулся и кинулся внутрь театра.

Стражники, хоть и держали мечи перед собой, медленно отступали, не смея напасть на знаменитых разбойников.

Так они и прошли через холл театра, где сохранились окошки, над которыми было написано «касса», мимо холла с остатками гардероба.

Тут их ждал следующий заслон. Это были воины громадного роста в кольчугах и стальных шлемах. На плече каждого, вцепившись когтями в кожаную подушечку и уставившись желтыми злыми глазами на пришельцев, сидел орел. В руках они держали раздвоенные на концах короткие мечи.

Между воинами стоял длинноносый старик с острой седой бородой, на голове которого возвышалось чучело попугая.

– Остановитесь! – произнес старик. – Вы нарушаете тишину дворца. Нам не нужны разбойники в нашем великом и культурном государстве.

– Мы требуем, – сказал Левый Крот, – чтобы нас провели пред сверкающие очи Радикулита Грозного, нашего господина и покровителя.

– Вы нарушили закон!

– Закон? – сказал Левый Крот. – Закон устанавливают благородные поклоны. Пусть судит нас сам Повелитель.

– Тогда отдайте оружие, – сказал старик, – и вас выслушают.

Братья переглянулись. Они колебались. Но впереди стояли стражи в кольчугах, с орлами на плечах.

– Разрешите нам взять с собой подарки Повелителю? – спросил Левый Крот.

– Подарки всегда разрешается брать, – согласился старик.

Мечи братьев звякнули об пол. Их воины, что несли Белую Даму, тоже положили на пол оружие.

Старик подошел к дверям, над которыми была надпись: «Партер», распахнул их и воскликнул:

– Рыцари лесного замка, кровожадные зубастые Кроты приползли на брюхе просить милости и прощения Повелителя Радикулита Грозного.

Голос его гулко разносился по зрительному залу.

В ответ послышался гул многочисленных голосов. Затем голоса стихли и послышался низкий хриплый голос:

– Пусть войдут.

Они вошли в зрительный зал.

Давно в нем не играли спектаклей. Давно уже упали, сгнили портьеры, слезла бархатная обивка с кресел, да и кресел почти не осталось. Лишь десятка два, кое-как сбитых и починенных, обтянутых мешковиной, стояли полукругом в пустом и гулком зале. В креслах сидели поклоны.

На сцене стоял великолепный трон, освещенный множеством факелов и свечей. Трон был белый, с высокой спинкой, белыми подлокотниками, с двигающейся полочкой под рукой, чтобы можно было положить на нее что захочешь… И тут только Алиса сообразила: это же старинное зубоврачебное кресло!

В кресле сидел пожилой мужчина с перебитым носом. Его редкие пегие волосы были собраны в пучок на макушке. Пучок был охвачен узкой золотой полоской с зубцами – короной. Одет мужчина был просто – в кольчугу на голое тело. Лишь на пальцах сверкали перстни. На переносице Повелителя были очки с одним стеклом. Он снял очки, протер стекло, глядя на вошедших, которые растворились в полутьме громадного зрительного зала, снова надел их.

Алиса обратила внимание на то, что на сцене стоит еще и большой шкаф. Где же она его видела? Конечно же, он стоял на плоту, который плыл по реке! И в шкафу ехал знаменитый и великий Столп невежества. Покровитель беспамятства. Главный вкушец Клоп Небесный.

Пока Повелитель манипулировал с очками, дверцы шкафа раскрылись и оттуда выглянул Клоп в синей хламиде, расшитой серебряными звездами.

– Позор! – воскликнул он. Сделал шаг назад, и двери шкафа закрылись вновь.

– Позор! – закричали поклоны, что собрались в зале. Они подпрыгивали в креслах, размахивали кулаками, строили рожи, но, правда, ни один не поднялся с места и не посмел подойти к Кротам, что стояли у дверей зала плечом к плечу, набычившись, нахохлившись, готовые сражаться до конца.

– Не надо, – сказал тихо Радикулит Грозный, – зачем же так! Мы все здесь друзья, мы все настоящие поклоны. Если мы будем ссориться, кто же будет нас бояться, дети мои?

– Они убили Червяка Самоготолстого!

– Знаю и скорблю, – сказал Повелитель, почесывая пучок волос, что торчал над короной. – Тем более что Червяк Самыйтолстый был моим возлюбленным родственником. И потому я строго накажу наших неразумных детей – баронов леса, кровожадных Кротов. Мы решим этот вопрос сейчас же. Подойдите ближе к моему трону, гадкие дети!

Кроты одновременно поклонились и поспешили к сцене.

– Стойте! – приказал им старик с попугаем на голове, когда они подошли близко. И как бы в ответ на его слова из оркестровой ямы поднялся лес копий и верхушки шлемов – оказывается, там затаились воины охраны.

Братья замерли.

Алиса, которая осталась стоять у входа, рядом с двумя воинами, разглядывала зал.

Вместо задника на сцене висели флаги, на каждом был нарисован белый слон. Алиса уже достаточно знала про этот мир, чтобы догадаться, что слон и называется здесь Радикулитом.

По сторонам сцены, незаметные, пока глаза не привыкли к полумраку, стояли две кучки людей. Справа – вкушецы, этих Алиса уже научилась узнавать, слева – мужчины, большей частью пожилые, бородатые, длинные одежды которых были изукрашены геометрическими знаками, словами, буквами, цифрами и непонятными значками. На головах этих людей были высокие черные цилиндры.

За троном возвышались два гигантского роста телохранителя, на головах которых были странные, чем-то знакомые шлемы – круглые, с кольцом сбоку. В кольца были вставлены пучки перьев. Что же напоминали эти шлемы? И тут Алиса не выдержала и громко засмеялась. Она поняла, что на головах главных телохранителей ночные горшки. С ручками.

– Кто смеется? – спросил Радикулит.

Тут же из темноты к Алисе кинулись два человека в темных одеждах и шапках, к которым были пришиты громадные уши.

Они схватили ее и поволокли к сцене.

– Ну, скорее, что там? – спросил Радикулит.

– Твои наушники-подслушники, великий господин, докладывают! – крикнул один из них. – Это девчонка.

– Зачем здесь девчонка?

– Разрешите сообщить, ваша милость, – сказал Правый Крот. – Разрешите сказать.

– Говорите, мои милые, – ласково произнес Повелитель. – Говорите, мои мальчики. Всю правду говорите. Ничего не таите.

Люди с пришитыми ушами держали Алису за локти. Не больно, но крепко.

– А зачем вам запасные уши? – тихо спросила Алиса.

Они не ответили, но Повелитель, у которого был изумительный слух, что, как известно, помогло ему пережить сорок четыре заговора и три восстания, ответил за них:

– Это мои наушники-подслушники, слухачи и доносчики. Моя опора и надежда. – Тут же Радикулит поглядел на Кротов. – Говорите, мои кровожадные, – сказал он. – Говорите.

Левый Крот сделал шаг вперед, поклонился и сказал:

– Как было велено, мы сели на корабли и приплыли в столицу по зову нашего Повелителя.

– Хорошо, люблю послушных мальчиков. Говорите, говорите.

– Мы взяли с собой драгоценные и редкие дары, чтобы обрадовать глаза нашего Повелителя.

– Говори, говори.

– В пути, остановившись на ночлег на Длинном острове, мы встретили уважаемого поклона Червяка Самоготолстого. Мы не имели к нему вражды и мирно провели ночь.

– Проверить! – приказал Радикулит, обернувшись к вкушецам.

– Проверено, – ответил один из них. – Это правда.

– Но уважаемый поклон Червяк Самыйтолстый возжелал получить вот эту девочку, на которую вы обратили свое благосклонное внимание, Повелитель.

– Почему? Что в ней особенного?

– Эта девочка – акробатка, она умеет делать такие трюки, которых не знают наши акробаты. Мы сами выучили ее этим трюкам и хотели привезти ее в подарок нашему грозному Повелителю. Разумеется, мы вынуждены были отклонить требование Червяка.

– Любопытно, – сказал Радикулит. – Продолжай, мой мальчик!

– А когда мы спустились на берег в столице, Червяк устроил засаду, чтобы отнять у нас девочку. Мы не нападали на него, но защищались. И в бою подлый Червяк был убит.

Повелитель обернулся к вкушецам. Один из них вышел вперед и наклонил голову. Но сказать ничего не успел, потому что с одного из кресел, что стояли полукругом у сцены, вскочил очень высокий и страшно худой поклон и закричал:

– Я, Червяк Самыйдлинный, требую казни этих ничтожных самозванцев и жалких лесных бродяг за смерть моего возлюбленного брата! Если Червяк из нашего рода требует рабыню, вы должны с благодарностью отдать ему рабыню. Смерть преступникам!

– Я выслушал тебя, мой уважаемый Червяк Самыйдлинный, – сказал ласково Радикулит. – Я полностью разделяю твое негодование. Я рассмотрю твою просьбу.

Дверь шкафа раскрылась, оттуда выглянул Клоп Небесный и сказал:

– Я разделяю точку зрения Червяка Самогодлинного. Никто не смеет поднять руку на представителя знатного рода.

– Никто! – закричали, перебивая и подогревая друг друга, остальные вельможи, что сидели в креслах.

Тут Левый Крот не выдержал. Он закричал, обращаясь к орущим вельможам:

– У меня нет меча, и я не могу осквернить вашей подлой кровью этот священный дворец. Но когда мы выйдем, я вызываю на честный бой до смерти любого из вас!

Эти слова вызвали новую вспышку негодования.

– Как он смеет! – кричали толстые и тонкие, низенькие и величавые вельможи Крины. – Самозванец! Поклон в первом поколении! Твой отец был простым лесным разбойником.

– Пускай, – отвечал им Левый Крот. – Пускай он был разбойником, но вы от него бегали, как быстроногие трусливые черепахи!

– Ах! – закричали вельможи. – Ах!

Видно, под черепахой имелся в виду какой-то очень позорный для них зверь.

Радикулиту надоели эти крики, он поморщился и поднял руку, давая знак всем замолчать. Никто не замолчал, словно забыли, где находятся. Тогда раздался удар гонга, такой низкий и гулкий, что его звук поглотил остальные звуки в зале.

Вельможи опомнились.

Червяк Самыйдлинный сказал:

– Просим голосования вельмож! Пускай решит голосование.

– Голосование! – закричали остальные вельможи.

– Кто за то, чтобы немедленно казнить Кротов, а их имущество и замок поделить между нами? – спросил Червяк.

Все вельможи, без исключения, подняли обе руки.

– Вот так, поклон Радикулит, – сказал Червяк и сел.

Наступила тишина. И в этой тишине послышался голос Радикулита:

– Мы тут посоветовались с мудрецами, – старики в высоких шапках поклонились, – и со вкушецами, – жрецы поклонились, – и решили: ваше требование законно и обычай должен быть соблюден. Так что вам, мои дорогие мальчики-кротики, придется погибнуть.

– Мы будем сопротивляться, – сказал Правый Крот.

– Похвально! – ответил Радикулит. – Вы отважные воины.

– Отдай их мне, господин, – выглянул из шкафа Клоп Небесный.

Алисе хотелось спросить, почему этот человек прячется в шкафу, но спросить было не у кого.

– Конечно, считай, что они твои, – ласково ответил Повелитель.

– Я кину их в пропасть Блаженства.

– Разумеется, – согласился Радикулит. – А теперь мы перейдем к насущным делам.

– Как так? – подпрыгнул в кресле Червяк Самыйдлинный. – А казнить? Сначала казнь!

– Погодите, дорогие мои, любезные поклоны, – сказал Радикулит. – Разумеется, мы их казним. Но не сейчас. Не в день, когда мы выходим в великий и исторический поход. И в этом походе кровожадные Кроты нам очень и очень понадобятся. С их знанием леса, с их умением сражаться! Нет, пускай они погибнут в бою, в первых рядах, пускай они искупят свое преступление кровью на пользу общего дела. А если они случайно останутся живы, мы их убьем сразу после окончания победоносного похода. Разве я не мудро решил?

– Мудро, – криво усмехнулся Червяк. Конечно, он не был согласен с Радикулитом, но, если будешь возражать, получается, что ты выступаешь против общего дела. Поэтому Червяк некоторое время мялся, словно искал убедительные слова, потом махнул худой лапкой и плюхнулся в кресло.

– А пока что, – сказал Радикулит, – покажите мне, что вы там принесли мне в подарок. А то, когда погибнете, некому будет приносить мне подарки.

И многие в зале захлопали в ладоши, поражаясь мудрости Повелителя.

– Во-первых, мы нашли в лесу и отобрали у пигмеев их главную святыню, за которой тщетно охотятся многие славные мужи, – сказал Левый Крот.

Он махнул рукой. Воины вытащили на сцену мраморную статую и поставили ее. Правый Крот подозвал к себе Алису и тоже вывел ее на сцену.

Радикулит спросил:

– А это акробатка?

– Замечательная акробатка, – сказал Правый Крот, – специально выдрессированная лесными мудрецами и волшебниками, чтобы услаждать ваши глаза, милостивый Повелитель.

– Покажи, – сказал Радикулит Алисе.

– Что показать? – спросила Алиса.

– Что ты умеешь.

Алиса пожала плечами. Лживый и сладкий Радикулит ей не понравился. Впрочем, Алиса чувствовала, что и она Повелителю пришлась не по душе. Так что неприязнь была взаимной.

– Девчонка! – зарычал Правый Крот. – Показывай все, что ты умеешь.

– В ином случае, – улыбнулся Радикулит, – не поздно еще пересмотреть приговор. Почему мы должны откладывать казнь братьев Кротов? Может, сделаем это сейчас? Повеселим наших слуг?

– Конечно! И скорее! – закричали вельможи.

– Если ты думаешь, девчонка, – сказал из зала Левый Крот, – что, когда нас казнят, ты останешься живой, ты ошибаешься. Я всегда успею отрубить твою упрямую голову.

Алиса поняла, что он не шутит. Но одно дело – крутить сальто на берегу вместе с Пашкой, когда это тебе хочется, другое – здесь, на голой пыльной сцене, под взглядами напыщенных индюков. Но что поделаешь?

Алиса разбежалась и сделала сальто. Вышла из сальто в стойку и прошлась немного на руках. Что еще им показать? Она перевернулась, сделала ласточку, потом шпагат и снова сальто.

– И это все? – спросил Радикулит разочарованно.

– Почти все, – ответила Алиса.

– И из-за этого Червяк напал на вас?

– Из-за этого, – сказал Правый Крот.

Повелитель посмотрел на своего советника – старика с чучелом попугая на голове.

– Конечно, это редкий дар, – сказал старик. – Но скорее он подходит для ярмарки, чем для Повелительского дворца.

– И я так думаю, – сказал Радикулит. – Пускай она подождет нашего решения.

– Отдай девочку мне. – Голова Клопа высунулась из шкафа. – Мне она нравится.

– Я сказал – подождем. Есть еще второй подарок.

Один из охранников подошел к Алисе и довольно чувствительно толкнул ее.

– Отойди, не слышала, что ли?

Алиса не стала спорить. Чем дальше от негодяев, тем безопаснее.

– Так, – сказал Радикулит. – А это Белая Дама?

– Так точно, ваша милость, – сказал Правый Крот.

– Таинственная Белая Господинка, богиня пигмеев?

– Она самая.

Радикулит поднялся с зубоврачебного трона, и оказалось, что одно плечо у него выше другого и притом он хромает.

– А что у нее в руках? – спросил он подозрительно.

– Не можем знать, – ответил Правый Крот.

– Мудрецы, – приказал Радикулит, – выскажите свое высокое мнение.

Мудрецы в высоких цилиндрах тут же окружили статую, начали водить по ней пальцами, щелкать, стучать, двое встали на колени и стали вслух, споря из-за каждой буквы, стараться прочесть слово «Читательница» на пьедестале.

– Скорее, дорогие, – торопил Радикулит, – отвечайте. Нам еще многое надо обсудить. Если вы, мои голубчики, будете так долго разгадывать эту простую загадку, придется передать вас в руки вкушецов забвения.

Мудрецы засуетились, сдвинулись в кружок, так что цилиндры касались друг дружки, пошептались, и главный мудрец с длинной, до пояса, раздвоенной бородой сказал:

– Как сказало нам великое знание, учениками и слугами которого мы, господин, являемся, эта Белая Дама, давно потерянная и наконец-то возвращенная, в подлинности которой мы не сомневаемся, держит в руке священный кирпич, который, по преданию, она заложила в основание храма.

– Но, с другой стороны, – сказал второй мудрец, невежливо отталкивая в сторону своего коллегу, – есть версия, не менее достойная доверия, и она заключается в том, что Белая Дама держит в руках коробку с конфетами.

Алиса снова хихикнула.

– Девочка, у тебя есть своя версия? – ласково спросил Радикулит. – Ты, по-моему, слишком умная.

– У нее в руках книга, – сказала Алиса. – Что же, ваши мудрецы книг не видели?

– Что? Что она говорит, богохульница! – закричал, распахнув дверь шкафа, вкушец Клоп Небесный. – Богиня никогда не падет так низко, чтобы взять в руки это проклятие прошлого – книгу!

– Девочка очень глупа! – сказал главный мудрец.

– А что за буквы у ног этой Белой Дамы? – ласково спросил Радикулит.

– Мы их расшифровали, – сказал белобородый мудрец. – Они означают: «Успокоение».

– Есть другая версия, – сразу же вылез вперед второй мудрец – видно, вечный соперник первого. – Там написано: «Слава Радикулиту, мудрейшему Повелителю».

– Странно, – сказал Радикулит, – неужели богиня знала о том, что я приду править этим миром, надпись-то кажется старой. А ты что скажешь, акробатка?

– Там написано: «Читательница», – сказала Алиса. – Наверное, эта статуя когда-то стояла в библиотеке, поэтому девушка читает книгу.

– Какой ужас! – воскликнули мудрецы. – Она хочет сказать, что женщина могла читать! Таких девочек надо жечь на костре!

– Почему женщина? – спохватилась Алиса, которая перехватила горящий злобой взгляд Клопа из двери шкафа. – Вы же сами говорите, что это богиня. А богиням все можно. И читать тоже.

– Богине можно и читать, – проскрипел Клоп. – Но вот рабыне-акробатке читать не положено.

– Ты в самом деле умеешь читать, мое сокровище? – спросил Радикулит. И в его голосе было столько сладости и столько угрозы, что Алиса почувствовала, как над ее головой повис топор.

– Нет, – сказала Алиса. – Зачем мне читать! Мне так показалось.

– Вижу, что показалось. Ты лживая девчонка, и мне хотелось бы узнать, чем ты околдовала этих глупых лесных разбойников.

– Я не колдовала. Я прыгала, – сказала Алиса.

– А прыгаешь ты слишком ловко, – сказал Радикулит.

– Отдай ее мне, Повелитель, – проскрипел из шкафа Клоп Небесный. – Я из нее быстро выпытаю правду.

– Это все куда серьезнее, чем вам кажется, – произнес Радикулит, глядя на Алису в упор кошачьими желтыми глазами. – Иди, девочка, подожди, пока дяди и тети будут говорить о своих скучных делах. Потом мы решим твою судьбу.

– Куда идти? – спросила Алиса.

– Тебе покажут, – ответил Радикулит и кивнул старику-советнику.

Тот подозвал пальцем одного из подслушников с привязанными к шапке ушами и что-то тихо приказал ему. Алиса уловила лишь последние слова: «Отвечаешь головой!»

Подслушник цепко схватил Алису за руку и утащил за сцену, в пыльные, темные проходы между ржавых колес и свисающих сверху тряпок. Когда они остались одни, он больно ущипнул ее.

– За что? – спросила Алиса.

– Чтобы знала, где ты. От нас еще никто не уходил живым, – сказал подслушник.

– А я и не убегаю, – сказала Алиса.

Рядом мелькали черные ушастые тени – подслушники охраняли заседание поклонов.

– Иди. – Подслушник толкнул Алису, она споткнулась.

– Ой! – сказала она. – Ногу подвернула.

Алиса села на пол и подумала: «А что он теперь будет делать?»

– Ты где? – спросил подслушник.

– Здесь. Ой, ногу больно!

– Иди!

Подслушник принялся бить Алису ногами, но в темноте не мог попасть, сердился и ругался. Этого Алисе и надо было. Она схватила его за поднятую ногу и так рванула, что он с писком полетел на пол.

Алиса поднялась, сорвала с его пояса веревку, быстро скрутила ему руки. Чем бы заткнуть рот? Ага, у нее же есть платок. Жалко, конечно, платок, мама вышивала, но для хорошего дела и платком можно пожертвовать. Алиса заткнула хрипящему подслушнику рот платком и, подхватив его под мышки, потащила в сторону от прохода.

И вовремя – зашуршали, зашлепали шаги: со сцены уходили вкушецы и мудрецы. Два подслушника гнали их.

– Скорее, – торопили они. – Давайте отсюда! Нечего вам слушать, о чем разговаривают великие.

Алиса засунула мычащего подслушника за кучу сломанных и сгнивших декораций и сняла с него шапку с ушами.

Шапку она надела себе на голову, потому что уже поняла, что в этой темноте видны только силуэты. А силуэт человека с громадными ушами не вызовет никаких подозрений.

Затем она проскользнула обратно к сцене и остановилась за дырявым задником. Так что теперь она отлично слышала и видела все, что происходило в зале.