Текст книги "Покорение горца (ЛП)"
Автор книги: Кинли Макгрегор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Мэгги согласилась:
– Твой брат – странный человек.
Брейден засмеялся громче.
– В чем дело, – спросила она, гадая, что ему показалось таким забавным.
– Я вдруг подумал, что каждый из нас играет в жизни свою роль. Локлан – благоразумный. Ювин – серьезный. Киранн был страстным. Син – опасный. А я… Я – грешный.
Он очень точно подвел итог.
– И ты наслаждаешься этой ролью, не так ли?
Его карие глаза с зеленоватым отливом оживленно заблестели:
– Да, наслаждаюсь, хотя, несомненно, однажды меня за это сожгут на костре. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на хандру. Взгляни на Сина.
Мэгги перевела взгляд на старшего Мак-Аллистера. С нахмуренным лбом и прищуренными глазами Син выглядел так, словно готов был убить любого, кто его побеспокоит.
Брейден продолжил:
– Мой брат – один из богатейших людей во всей Англии. Его владения простираются от Кентербери до Шотландии (41) и вплоть до самой Святой Земли (42). Он один из немногих смертных, кто может обращаться к королю Генриху просто по имени. А Син предается в лучшем случае размышлениям, а в худшем – гневу. Всю жизнь он проводит в одиночестве, отгородившись от всех.
Брейден покачал головой:
– Я не смог бы так жить. И тем более не смог бы последовать за Ювином в горы и стать отшельником.
Мэгги понимала, почему Ювин стал нелюдимым и замкнутым после того случая с Изобейл. Но он всегда был застенчивым человеком, предпочитавшим уединение любой компании.
Старшего из братьев Мак-Аллистеров она так хорошо не помнила. Когда его увезли в Англию, она была еще ребенком. В памяти сохранился единственный эпизод, когда тот прогнал обзывавшего ее Дэйвиса.
– Скажи, – тихо спросила Мэгги, – если Сина забрали против воли, почему сейчас он предпочитает одеваться и вести себя, как англичанин?
Брейден глубоко вздохнул и, повернув голову, взглянул на нее. В его глазах отразились тревога и боль.
– Когда Сину исполнилось четырнадцать, Генрих (43) стал королем Англии. По случаю своей коронации он позволил шотландским заложникам, взятым королем Стефаном (44), вернуться к семьям.
Мэгги нахмурилась. Об этом она ранее не слышала, но многое все равно оставалось неясным. Если Син мог приехать назад, почему он этого не сделал?
– Почему твой брат предпочел не возвращаться домой?
На скулах Брейдена заходили желваки:
– Он хотел вернуться, но мой отец отказался его принять – направил Генриху письмо, в котором сообщал, что ему не нужен сын-англичанишка, поэтому король может оставить Сина себе.
У Мэгги перехватило дыхание. Она не могла вообразить подобной жестокости. Святые угодники, какую же, наверно, боль ощутил юноша, узнав об ответе своего отца.
Теперь придирки собственного родителя казались ей не такими ужасными.
– Почему твой отец так поступил? – спросила она. – Что сказала на это твоя мать?
Брейден отвел взгляд, и она увидела в его глазах му́ку и странную, непонятную вину.
– Моя мать и была причиной, из-за которой брат не вернулся, – произнес горец напряженным голосом. – Она воспротивилась тому, чтобы Син жил с ней в одном доме.
– Но почему? – удивилась Мэгги.
Что могло заставить Эйслин не хотеть, чтобы ее ребенок вернулся к ней?
Брейден вздохнул:
– Матерью Сина была английская леди, с которой мой отец встречался во время поездки в Лондон. Син был зачат всего за несколько месяцев до Локлана.
Мэгги вздрогнула от этих слов. Так вот как все было!
Стиснув зубы, она покачала головой. Ох уж эти мужчины и их неверность! Как мог Брейден продолжать соблазнять женщин после того, как столь тесно столкнулся с последствиями супружеской измены?
Бедный Син! Быть отвергнутым лишь потому, что Эйслин не хотела видеть рядом с собой свидетельство прелюбодеяния своего мужа!
Мэгги сочувствовала обоим. На сердце у нее было тяжело.
– А что же мать Сина? – поинтересовалась она.
Брейден скривил губы в отвращении:
– Сын был ей не нужен. Вот почему она сразу же отослала его жить с отцом. Еще тогда, много лет назад, она решила, что Син для нее помеха.
– Так от него отказались оба родителя?
– Да. Он ожесточившийся человек, но это легко понять.
Мэгги кивнула. Теперь ей стал ясен враждебный взгляд, брошенный Сином на Эйслин, когда та появилась в церковном дворе.
Должно быть, он ненавидел ее до глубины души.
Девушка не могла представить, что почувствовал Син, когда и отец, и мать прогнали его. Такие испытания никому не под силу.
Видя му́ку в глазах Брейдена, она гадала, что тот на самом деле думает о своих родителях. Сердцем она понимала, что эта ситуация наверняка причинила боль и ему.
Брейден шагал молча, вспоминая, как Сина заставили покинуть родной дом. До сих пор он так и не простил до конца свою мать за ее ужасный поступок. У него не укладывалось в голове, как женщина могла отдать ребенка, пусть не родного по крови, своему смертельному врагу.
Именно в тот день он решил никогда не жениться.
Если однажды на пороге появится ребенок и назовет его своим отцом, Брейден примет его с распростертыми объятиями. Но для супруги в его жизни места нет. Ведь она может вынудить его на непростительный поступок, и он ее возненавидит.
Еще тяжелее было ощущать неослабно точившую его вину за то, что именно Сина уступил тогда врагу отец. В глубине души Брейден знал, что уехать обязан был он, младший сын, а Син, как самый старший, должен был остаться в Шотландии.
Но мать Брейдена спасла своего любимчика от английского плена.
Все эти годы он часто размышлял над тем, все ли женщины поступили бы в этой ситуации так, как его мать, или это проявился изъян именно ее характера.
Брейден поспешил задать Мэгги вопрос, пока не передумал:
– Скажи, если бы ты была моей матерью, что бы ты сделала?
Девушка задумалась, на ее лице промелькнула нерешительность:
– Не знаю.
– Так ты тоже отослала бы Сина прочь?
Ее янтарные глаза посмотрели на собеседника задумчиво и грустно:
– Я действительно не знаю. С одной стороны, мне очень не хочется говорить, что я могла бы выгнать из дома ребенка, но мне было бы тяжело постоянно видеть доказательство измены мужа так близко. Даже не представляю, что твоя бедная мать, должно быть, испытывала каждый раз, когда Син приближался к ней. И все же дети невиновны в таких вещах. Никто из нас не просил о своем приходе на этот свет, – она вздохнула. – Я полагаю, не мне судить эту женщину или утверждать, что я бы сделала на ее месте, пока я сама не столкнулась с таким же выбором.
От этих слов Брейден стиснул зубы. Проживи он хоть целую вечность – никогда не поймет, как его мать смогла так поступить. И хотя он любил ее, все равно считал, что она повела себя в тот день жестоко и эгоистично.
Мэгги поправила суму на плече:
– Вы с Сином очень близки?
Брейден кивнул:
– Да, несмотря на годы, прожитые порознь. За последние восемь лет я несколько раз ездил в Англию, чтобы повидаться с ним.
– Именно так ты получил свои английские владения?
Брейден усмехнулся:
– Отчасти. Генрих со своей стороны искал возможность заручиться поддержкой горцев, если таковая ему понадобится. Отдать мне английские земли в обмен на присягу верности показалось ему неплохим способом заполучить в союзники могущественный шотландский клан.
Мэгги нежно улыбнулась. Солнечный свет льнул к ее веснушчатому лицу. Мягкостью выражения ее глаз можно было залюбоваться.
– Ты хороший человек, Брейден Мак-Аллистер.
– Хороший? – удивился горец. А ему-то всегда казалось, что Мэгги гораздо чаще порицала его, чем хвалила.
Девушка взглянула на собеседника с подозрением:
– Ну, ты не подумай ничего такого…
Брейдена рассмешил ее возмущенный тон. Ясно: она считает, что он воспользуется этим комплиментом, чтобы ее обольстить. И она этого явно не одобрит.
– Ты не особо высокого мнения обо мне, не так ли?
Она наморщила лоб в раздумье:
– И да, и нет.
– Как это?
Мэгги остановилась и, повернувшись, посмотрела на него:
– Я знаю, в тебе есть добродетель, но ровно столько же в тебе от дьявола. Если бы ты не был таким непостоянным, то стал бы прекрасным мужем какой-нибудь женщине.
Его позабавило слово, которое она выбрала. Люди, отзываясь о нем, использовали множество самых отборных эпитетов, но никто еще не называл его «непостоянным».
– Я непостоянный?
– Да. Думаешь, я не знаю, со сколькими женщинами ты был? Как же! Сомневаюсь, что во всем Килгаригоне найдется больше трех молодух от пятнадцати до двадцати лет, которых ты еще не поимел.
– Ох, Мэгги, вот сейчас ты задела меня.
И его действительно уязвили эти слова. В его жизни вовсе не было столько женщин. Он не какой-нибудь похотливый петух, вскакивающий на каждую попавшуюся на пути цыпочку. Вообще-то, он отклонил откровенных предложений гораздо больше, чем принял.
– Правда часто колет глаза, – искренне произнесла Мэгги.
Игривое настроение горца разом пропало, когда девушка окинула его острым, осуждающим взглядом, от которого Брейден рассердился уже не на шутку. Ситуация начала выходить из-под контроля. Почему он один должен отвечать за все? Да, у него было много женщин, но ни одну из них он не брал силой. Более того, обычно именно женщины его настойчиво добивались.
– Скажи, Мэгги, ты когда-нибудь задавалась вопросом, почему я, по-твоему, именно такой?
– Потому что ты мужчина, – ответила она без колебаний.
Брейден фыркнул от такого ответа. В ее устах это прозвучало так, словно то, что он был мужчиной, объясняло любые вопросы мироздания.
– И поэтому тоже. Но разве ты не замечала, как много женщин сами за мной гоняются?
Разинув от возмущения рот, девушка смерила собеседника уничтожающим взглядом:
– И это твое оправдание? Раз это они добиваются тебя, ты со спокойной совестью просто берешь то, что предлагают? А последствия к черту? Ты омерзителен!
– Нет. Я не омерзителен, – быстро возразил он. – Ты говоришь, я непостоянный. А как же насчет твоих славных подружек? Вряд ли можно стать непостоянным в одиночку.
– О чем ты?
– О том, что тут вина не только моя. Ты же сама сказала: я мужчина. Мне трудно сопротивляться женщине, когда она пробирается голой в мою кровать и умоляет оказать ей внимание. Или когда она прижимается ко мне всем телом и шепчет на ухо о том, чем хотела бы со мной заняться.
Мэгги искоса взглянула на собеседника:
– Хочешь убедить меня, что все женщины стараются тебя соблазнить? Что ты – просто смиренный господинчик, который идет себе, никого не трогает, думает о своем, как вдруг какая-нибудь порочная бабенка подкрадывается и вынуждает тебя овладеть ею?
– Ты мне не веришь?
– Разумеется, я тебе не верю! Это не я соблазняла тебя прошлой ночью, Брейден Мак-Аллистер! Это ты дышал мне в ухо и, распустив руки, лапал меня!
– Это совсем другое дело.
– Почему?
Если честно, Брейдену не хотелось задумываться над этим. Но в глубине души он знал, что с Мэгги у него действительно все было по-особенному.
Пытаясь сменить тему, пока она не заставила его ляпнуть что-то, о чем оба пожалеют, горец произнес:
– А тебе не приходило в голову, что если бы я однажды встретил ту, которая была бы полностью предана мне, то обязательно хранил бы ей верность? Я хотел бы найти на этой Земле женщину, которая заботилась бы обо мне, а не просила от меня бессовестных вещей для своего удовольствия, и которая не сбежала бы из моей постели к следующему приглянувшемуся ей мужчине.
Мэгги язвительно усмехнулась:
– Это немного странно.
Она кинула на него скептический взгляд, словно не веря его словам:
– Ты действительно смог бы ограничиться одной-единственной женщиной?
– Да. Думаешь, я не хочу иметь семью, детей? Я бы отдал за это почти все, что имею, но меня не одурачит какая-нибудь красотка. Мой брат Киранн свел счеты с жизнью из-за изменницы, которой было мало его одного – она хотела заполучить еще и Ювина. И эта обманщица, которую они оба любили, разрушила нашу семью и стала причиной смерти Киранна. Она бросила Ювина при первой же возможности подцепить мужчину побогаче. Напоминаю, что женщины – корень всех зол, на случай, если ты проспала это место в воскресной проповеди.
На лице у Мэгги было написано, что она готова задушить Брейдена, но, надо отдать ей должное, она лишь свирепо уставилась на него:
– Женщины никогда не стали бы порочными, если бы не мужчины – такие, как ты, которые увлекают их на огненный путь, ведущий в ад.
Теперь рассердился Мак-Аллистер. Как эта девчонка смеет сваливать все на сильный пол?
– Ты не можешь винить за это только мужчин.
– Не могу? – спросила она пронзительным от злости голосом. – Как ты сам сказал, для свидания нужны двое. И чаще именно мужчина верховодит.
Брейден просто поверить не мог, что эти слова исходят от Мэгги, хотя она-то должна знать лучше других женщин, как все бывает на самом деле.
– Ах, так? – выпалил он. –А помнишь, как твои подружки устроили на меня засаду, когда мне было всего шестнадцать? Да ведь я уцелел лишь чудом!
Случившееся тогда привело его в ужас. Он шел по тропинке мимо рощицы, когда десять девушек выскочили из-за деревьев, повалили Брейдена на землю и начали кричать ему в уши о том, как сильно его любят и как хотят за него замуж. Они разодрали на нем плед и дергали за волосы, пока у него не пошла кровь.
Каким-то образом юноша ухитрился высвободиться из их цепких рук, а Мэгги спрятала его в дупле дуба и направила преследующих его девиц по ложному пути.
Больше он не рисковал отправляться в ее дом в одиночку.
По слегка сконфуженному взгляду Мэгги Брейден понял, что она тоже вспомнила эту историю.
Он продолжил:
– А как насчет того раза, у тебя дома, когда ты притворилась, будто упала, а едва я попытался помочь тебе подняться, ты так вцепилась в меня, что чуть не задушила?
Щеки Мэгги запылали ярким румянцем, и в этот момент горец понял, что она пыталась заманить его в ловушку так же, как и другие девушки.
– Это совсем другое дело, – возразила она, защищаясь.
– Почему?
– Просто так вышло.
Брейден прищурился, не сомневаясь в своей победе:
– Тебе, Мэгги, может и не понравиться истина, но она в том, что большинство женщин порочны по натуре.
На ее лице отразилось недоверие:
– Ты заносчивая, лживая, распутная обезьяна!
Брейден рассмеялся над ее оскорблениями. Надо отдать ей должное: она могла соперничать с его братьями в красноречии.
Застыв от гнева, девушка резко отвернулась и пошагала вперед, обогнав собеседника.
Брейден ускорил шаг, пока не догнал своих спутников.
Син окинул его через плечо любопытным взглядом, а затем посмотрел на Мэгги.
Ее глаза сверкали янтарным огнем:
– Твой брат – грубый пачкун, ведо́мый адом фат. Надеюсь, он однажды получит хорошую трепку, которую заслужил.
Син запрокинул голову и расхохотался.
– Ты находишь это смешным? – спросила девушка недоверчиво.
– Разумеется, – ответил Син, улыбаясь. – Ты – единственная из известных мне женщин, которая его обругала. А ругаешься ты очень хорошо.
Брейден рассмеялся вслед за братом.
Теперь она злилась на них обоих. «Если бы только она не была так красива, когда сердится», – с сожалением подумал Брейден. Как же хорошо смотрелся яркий румянец на ее щеках!
– Мужчины… Кому они нужны? – кипя от злости, бормотала Мэгги, раздраженно шагая впереди своих спутников.
______________________________
Примечания переводчика:
Кентербери находился на юго-восточной оконечности английского королевства, а Шотландия граничила с королевством с севера.
Святая земля – общее европейское наименование Иерусалима и окружающих его территорий между рекой Иордан и восточным побережьем Средиземного моря (Палестины), освобождение которых от мусульманского владения было целью нескольких "крестовых" (военно-религиозных) походов западноевропейского рыцарства, а также гражданских лиц в ХI-XIV веках н.э.
Генрих II Плантагенет (см. примеч. 1)
Стефан Блуазский, 22-й король Англии (ок. 1096 г. – 25 октября 1154 г.), коронован 26 декабря 1135 г.
Глава 10
– Брейден! – раздался зов Мэгги. – Ты мне нужен! Помоги!
Горец замер, удивленный этой мольбой.
Почти час назад они с братом потеряли девушку из виду в темном лесу. Но все это время они знали, что та совсем близко, впереди них. То и дело до них доносились ее уничижительные тирады в адрес мужчин вообще и Брейдена в частности. Эти выпады очень их развлекали.
– Брейден, пожалуйста!
Должно быть, упрямице нелегко дались эти слова после того количества порицаний, которыми она осы́пала его шкуру, его душу и каждого, кто когда-либо с ним встречался.
Обычно, услышав такой призыв от женщины, Брейден спешил к ней на выручку. Однако, судя по слишком рассудительному тону голоса, Мэгги не угрожала реальная опасность. Скорее, ее просто что-то сильно раздражало.
Продолжая шагать по торфяной тропе, Брейден посмотрел на Сина:
– Разве не слышали мы от нее раз сто за последний час: «Мужчины, кому они нужны?»
– Так и было.
– Тогда, думаешь, нам не стоит обращать внимания на ее крик?
Очень забавно было увидеть, как Син нахмурился, сбитый с толку.
Брейден похлопал брата по руке:
– Шучу. Ты же знаешь: я никогда не брошу женщину в беде.
– Я так и подумал, но уж больно искренним ты сейчас выглядел.
На какой-то миг Брейден действительно ощутил желание не обращать внимание на призыв Мэгги о помощи. Особенно учитывая серьезность некоторых ее проклятий. Да поможет ему Бог, если хоть часть их когда-либо исполнится. Пожалуй, если эта сквернословка добьется-таки своего, он превратится в двухголовое, трехногое, обезьяномордое, слепое лакейское отродье, вылизывающее выгребные ямы.
Но, несмотря на ее немилосердные выпады, он не мог бросить свою спутницу, в какую бы переделку она сейчас ни попала. Все-таки она ему нравилась, хотя признавать это было неприятно.
– Брейден!
– Иду! –отозвался он и, обогнув в поисках Мэгги большой куст, замер.
Даже в самых пылких фантазиях он не мог представить, что застанет ее в таком виде!
Ее зад весьма соблазнительно вилял и дергался, а сама она полулежала, нагнувшись вперед. И да помогут ему Небеса, но выглядело это так, словно девушка сражалась с самим лесом или, по крайней мере, со злополучным кустом перед собой.
Син расхохотался.
Брейден, возможно, тоже засмеялся бы, если бы легкий ветерок не приподнял край пледа Мэгги, одарив щедрым видом ее ягодиц цвета сливок. А заодно промелькнуло и кое-что еще, возбуждающее мужской интерес и мужские чресла.
И тут же нахлынуло желание, посылая болезненную пульсацию в пах.
А попка у девчонки и вправду привлекательная! Того соблазнительного размера, что так идеально подошел бы к его телу. В этот миг Брейден готов был поклясться, что почувствовал мягкость ее бедер под своей ладонью. Он почти наяву услышал, как эта строптивица стонет, когда он снова и снова погружается в нее, пока они оба не вскрикивают в блаженном освобождении.
Брейден заскрежетал зубами – его тяга к ней вспыхнула так горячо, что он прирос к земле, не в силах пошевелиться.
– Это не смешно! – раздраженно бросила Мэгги, пытаясь высвободиться из сплетения ветвей и поросли. Но все, в чем она преуспела – лишь еще больше обнажила свои ягодицы.
Еще пара таких рывков – и плед соберется у нее на талии, и тогда голодному мужскому взору предстанет вся ее голая попка.
Любуясь девушкой, Брейден задержал дыхание в ожидании. И впервые в жизни ощутил, что у него на самом деле потекли слюнки от того, что предстало его взору.
– Брейден! – крикнула Мэгги снова . – Пожалуйста, помоги! Я не могу пошевелиться. Когда я пытаюсь освободиться, становится только хуже.
«Нет, милочка, – хищно подумал сластолюбец, – становится только лучше».
О, да! Гораздо лучше.
– Брейден?
Горец на мгновение зажмурился, представляя, как Мэгги извивается от желания в его объятиях. Воображение без труда нарисовало картину: эта крошка сдается на его милость. Казалось, он уже слышит, как его имя слетает с девичьих уст, хмельных от страсти. А едва он открыл глаза, как взору вновь предстал плед, почти не скрывающий ее природные прелести.
Он еле заставил себя отвести взгляд от виляющих перед ним бедер и двинуться в обход к тому месту, где виднелось раскрасневшееся лицо Мэгги.
Брейден определенно был бы не прочь еще несколько минут посвятить неторопливому исследованию.
– Что ты там так долго? Не соизволишь ли ты мне помочь? – снова взмолилась Мэгги.
Разумеется, он ей поможет. Знала бы она, какую именно помощь он жаждет ей оказать, – захлестала бы пощечинами до смерти.
«Сосредоточься, приятель, – одернул он себя, – как будто ты раньше не видал женский зад».
Это так, но он не мог припомнить, когда еще тело женщины так сильно его искушало.
Бросив походную суму на землю, Брейден, нахмурившись, осмотрел удерживающее девушку устройство. Мэгги лежала лицом вниз на некоем подобии стола из листвы, сверху ее прижимали свалившиеся на нее ветви.
– Как ты сюда попала?
Она изогнулась так, чтобы взглянуть на него:
– Понятия не имею. Просто это место выглядело подходящим, чтобы немного отдохнуть.
Син снова засмеялся, а Брейден закатил глаза в ответ на ее сарказм и парировал:
– Что ж, леди Злой Язычок, возможно, мне следует оставить вас тут.
На лице Мэгги промелькнул панический страх. Она торопливо добавила:
– Я шла себе, потом споткнулась обо что-то, и внезапно вся эта огромная куча листьев рухнула мне на голову. Ну пожалуйста, помоги мне встать!
Брейден пробежался взглядом по всему ее телу. Ее нынешняя позиция была просто идеальна для…
– Брейден! – раздраженно бросила девушка, словно прочла его мысли.
Он не мог удержаться от того, чтобы поддразнить девушку:
– Думаешь, нам надо бросить ее здесь? – спросил он Сина.
– Ну, она же говорила: «Мужчины, кому они нужны?» Наверное, так и надо поступить, чтобы преподать ей урок.
– Вы не посмеете оставить меня в таком положении, – заявила Мэгги и добавила уже менее уверенно, – ведь так?
Брейден послал ей чертовски очаровательную улыбку:
– Почему бы тебе не нагнать нас после того, как освободишься?
Мэгги застонала, еще раз прокляла себе под нос этого негодника, а затем упала ничком на ложе из листьев и выдохнула:
– Если бы ты был джентльменом, тебе бы и в голову не пришло бросить меня в таком виде.
– Ну, если верить тебе, – продолжал Брейден поддразнивать спутницу, – я не джентльмен, а одержимое похотью бородавчатое свиное ухо, не годное ни на что, кроме как жрать, рыгать и гоняться за чужими женами.
Ее лицо от стыда еще больше покраснело:
– Ты это слышал?
– И я не удивлюсь, если это слышал даже король Англии, сидя в Лондоне на своем троне.
Мэгги не знала, куда деться от стыда. Ее слова вовсе не предназначались для ушей Брейдена, и на самом деле она вовсе не считала его тем, кем обзывала. Этой бранью она лишь пыталась укрепить свою решимость и сосредоточиться на его недостатках. Единственная загвоздка была в том, что она слишком сильно любила этого негодяя.
Правда, не в эту минуту. Сейчас Мэгги больше всего хотелось придушить надменного мерзавца. Он пялился на нее своими каре-зелеными глазами, в которых прыгали чертики.
Вздохнув, она предприняла еще одну попытку:
– Ладно. Прошу прощения за все, что наговорила. Признаю́: мужчины кое на что годны. А теперь, пожалуйста, помоги мне.
Брейден скептически взглянул на Сина:
– Это не кажется мне извинением. Что скажешь?
Мэгги обиженно надулась, смущенно поерзала и с нажимом произнесла:
– Пожалуйста.
Сурово сжав губы, Брейден покачал головой:
– Все еще недостаточно искренне.
Девушка застыла и уставилась на него.
Горец едва удержался от хохота при виде пышущего гневом лица своей спутницы. Если бы ее исполненные злости янтарные глаза могли убивать, то разорвали бы насмешника на тысячу кусочков.
– Если ты не вытащишь меня отсюда, Брейден Мак-Аллистер, клянусь, я буду преследовать тебя и в этой жизни, и за гробом.
– Звучит пугающе, – хмыкнул Син.
«Или очень забавно», – подумал Брейден.
Его взгляд снова переместился на девичью попку: «Точно, очень забавно».
Подавив эту мысль, горец ногой отодвинул с дороги заплечный мешок, перегнулся через девушку и попытался стряхнуть листья с ее спины.
Ничего не получилось.
Брейден нахмурился и внимательнее присмотрелся.
– Это что-то вроде капкана, – сказал он, заметив, что ветви были прилажены так, чтобы упасть позади Мэгги.
– Может, один ребенок хотел поймать другого? Ты же видишь, это устройство не предназначено для того, чтобы ранить кого-то – лишь немного прижать, – высказал свое мнение Син, тоже обследуя западню. – Похоже на те ловушки, которые мы когда-то ставили на Киранна и Локлана.
Эти воспоминания заставили Брейдена рассмеяться.
– Пока вы двое восхищаетесь этой поделкой, не мог бы один из вас найти способ вытащить меня отсюда?
– Я работаю над этим, – ответил Брейден.
Он встал позади Мэгги так, чтобы отогнуть придавивший ее сук, изначально оттянутый тем, кто ставил ловушку.
Внезапно его осенило, что нужно сделать, чтобы освободить девушку. Он нутром чуял, что ей этот способ не понравится.
Зато ему…
Брейден облизнул губы в предвкушении.
– Мэгги, милая, чтобы помочь, мне придется очень близко подойти к тебе.
– Делай, что хочешь, – отозвалась она резко, – только вытащи меня отсюда.
Брейден опустил взгляд на ее бедра. Его плотский голод еще больше увеличился, как и некая часть его тела, которая напряглась, отвердела и словно умоляла девушку проявить благосклонность.
Что ж, если она хочет этого…
Горец встал прямо позади Мэгги и наклонился над ее спиной, чтобы убрать ветку. И в этот момент его возбужденный до боли пах тесно прижался к ее попке.
От изумления девушка открыла рот, затем дернула бедрами, от чего еще сильнее вжалась ягодицами в разбухшее естество Брейдена. Это движение исторгло из его горла низкий стон.
– Какая милая картина, – произнес Син позади них. – Мне оставить вас наедине?
– Заткнись, Син! – заорали они в один голос.
Брейден дышал с трудом, борясь с мучительной, до боли, потребностью обладать Мэгги. Ничего в жизни не хотел он так сильно, как взять ее прямо здесь и сейчас.
Заставив себя двигаться, Брейден убрал сук, удерживавший пленницу. Мэгги с быстротой молнии выскользнула из западни, прошмыгнув между ним и кучей листвы, на которой полулежала. Ее лицо было того же цвета, что и волосы, когда она огляделась вокруг, избегая смотреть на Брейдена.
– Спасибо, что помог, – сказала она.
– С удовольствием, – не подумав, ляпнул горец в ответ.
Глаза Мэгги сверкнули навстречу его каре-зеленому взору яростью, тлеющей в их янтарной глубине:
– Только ты мог воспользоваться в своих интересах женщиной, попавшей в такую ситуацию.
Тут она ошибалась. Будь он на самом деле тем демоном, за которого Мэгги его принимала, не только освободил бы девушку, но и сделал бы с ней еще много чего.
– Я вовсе не пытался воспользоваться тобой. Я просто хотел вытащить тебя из ловушки как можно быстрее.
– О, я в этом уверена, – съязвила она, одергивая плед. Ее сарказм прозвучал насмешкой над невозмутимым тоном Брейдена.
– Пока вы двое соревнуетесь в оскорблениях, – вмешался Син, – я поищу место для ночевки.
Он поспешно скрылся среди деревьев.
Мэгги буравила своего избавителя взглядом. Горец подавил улыбку, которая, как он знал, лишь еще больше рассердила бы ее. В воздухе повисла неловкость, которая смутила Брейдена. Сколько он себя помнил, их общение всегда отличалось дружеской простотой, и ему не нравилась внезапная перемена в поведении спутницы.
– Ты не поранилась? – спросил он.
Ее гнев слегка ослабел. Она покачала головой:
– Не знаю, как я умудрилась упасть. Обычно я твердо держусь на ногах.
– Что ж, даже лучшие из нас иногда попадают в чужие силки.
Она опустила взгляд, как будто его слова вызвали что-то в ее памяти, а затем неожиданно улыбнулась.
Горец восхитился перемене, произошедшей с ней: ее глаза загорелись теплым светом, озарив лицо. Эта девушка была прекрасна, когда улыбалась.
– Что случилось? – спросил Брейден, гадая, что вызвало такую внезапную перемену.
– Я просто вспомнила другую западню.
– Это когда я в шутку толкнул тебя в лесу у пещеры? – спросил он.
Она на секунду нахмурилась, припоминая тот случай, а затем коротко рассмеялась:
– Нет, я подумала о ловушке, про которую ты рассказывал раньше. Когда Нера, Майри и другие девушки устроили на тебя засаду на пути к моему дому.
Брейден поежился от воспоминаний:
– Знаешь, у меня до сих пор остались шрамы от этого нападения.
На его макушке так и не заросла небольшая проплешинка там, где одна из девушек вырвала клок волос.
– Когда я наткнулся на тебя в тот день, сперва подумал, что ты с ними заодно.
– Я знаю, – ответила Мэгги, улыбаясь. – Никогда не забуду, какое испуганное было у тебя лицо, когда ты окинул меня взглядом. Единственный раз в жизни я увидела тебя впавшим в панику.
– Так и было на самом деле. Я не знал, как мне удрать от этих фурий, не причинив никому из них вреда.
Затем Брейден вспомнил, каким образом спасся от одуревших от страсти девиц.
Глядя на Мэгги, он улыбнулся:
– До сих пор помню, как ты затолкала меня в дупло того дуба, а затем послала этих сумасшедших по ложному следу в другую сторону.
– Я сама тряслась от страха, – призналась девушка. – Боялась, что они узнают о моем обмане и нападут, чтобы отомстить.
Ему все помнилось по-другому. Девочка, которой едва исполнилось тринадцать, явилась, словно из ниоткуда, чтобы спасти его. Она вовсе не показалась ему испуганной.
– Ты выглядела спокойной и уверенной.
Брейден смотрел на нее с трепетом и изумлением, и в памяти одно за другим всплывали воспоминания. О том, как Мэгги украдкой помогла ему вылезти из дупла, а затем они вдвоем чуть не ползком пробирались через кусты, чтобы попасть в ее дом незамеченными.
А позже Мэгги перевязала порезы и синяки, которые нанесли юноше напавшие девицы. Она даже тихонько напевала нежную мелодию, смазывая его кожу целебной мазью. Ее касания были такими легкими и успокаивающими, а голос таким приятным.
Брейден не смог припомнить, поблагодарил ли ее в тот день. Но прямо сейчас, когда на лице девушки играл солнечный свет, а в глазах горел огонь, ему ничего так не хотелось, как бесконечно ее целовать.
Повинуясь порыву, Брейден протянул руку и пробежался кончиками пальцев по девичьей скуле, усыпанной веснушками:
– Мне всегда было интересно, почему ты спасла меня тогда.
Мэгги не отстранилась. Вместо этого она подняла на него глаза, в которых отражалось странное волнение:
– Я всего лишь отплатила добром за добро.
– Какое добро?
Она сдвинула брови:
– Ты не помнишь?
– Похоже, нет.
Мэгги нахмурилась еще больше:
– Ты действительно забыл, как спас мне жизнь?
Лаская ее мягкую, нежную кожу, Брейден покопался в памяти, однако, хоть убей, не смог вспомнить, чтобы спасал ее от кого-то, кроме ее братьев, но ни один из них никогда бы не причинил ей вреда.
– Не помню.
– Мне было всего семь, когда ты пришел мне на помощь.
