Текст книги "Покорение горца (ЛП)"
Автор книги: Кинли Макгрегор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
В глубине души Брейден знал, что никогда таким не будет. Он не способен раз и навсегда вручить себя одной единственной. Он слишком любит свою свободу. И слишком обожает всех своих женщин.
Именно поэтому ему следует держаться подальше от этой девушки. Ведь, в конечном счете он не мог ей предложить ничего, кроме разбитого сердца. А он не хотел добавлять еще больше горестей в ее жизнь.
И все же думы о Мэгги не оставляли горца. Их поцелуй. Ее мягкая светлая кожа под его рукой. Ее легкое дыхание у самого его уха.
А самым ярким образом, возникшим в его мыслях, была Мэгги обнаженная, лежащая под ним с потемневшими от желания янтарными глазами, прижавшаяся к нему всем телом и нетерпеливо подгоняющая руками движения его бедер, пока он глубоко погружается в нее.
Она вызвала в нем такой плотский голод, который мог свести с ума. Никогда ранее он не ощущал такой сильной, магнетической потребности узнать, как поведет себя женщина в пылу любовного поединка. А вот о Мэгги он хотел, нет, ему необходимо было узнать, так ли она исполнена страсти без одежд, как горяча она, когда одета.
Слегка подавшись вперед, Брейден закрыл глаза и вдохнул сладкий, женственный аромат ее волос и почувствовал отчаянное желание провести пальцами по сливочной коже ее щеки.
Слишком свежа была в памяти ее страсть. Вкус ее дыхания, смешивающийся с его дыханием, когда он похищал ее поцелуй, заявляя права на нетронутые губы.
В тот момент горец больше всего хотел, чтобы вся она принадлежала ему и только ему.
От этой мысли его тело охватило сильнейшее возбуждение.
Такой девушкой надо наслаждаться не спеша, смакуя удовольствие. Это настоящее сокровище, исполненное жизни, исследовать которое хотелось не одну неделю.
Брейден медленно обвел взглядом очертания тела Мэгги, закутанного в плед. Всего несколько слоев ткани отделяли его от той части ее тела, которую он так страстно желал.
Так легко было бы поднять край пледа и затеряться в ней, в ее теплой глубине. Под вздохи ее наслаждения он научил бы эту девушку самому старому и сокровенному танцу мужчины и женщины.
Почему он не обращал на нее внимания все эти годы? Что за́стило его взор?
Ее решительность и убежденность не поддавались описанию. Никогда он не сталкивался с такой женщиной, хотя с Мэгги был знако́м почти всю жизнь.
– Знаешь, цветочек, а ведь ты могла бы этой ночью спокойно спать в своей кровати.
– Да, – прошептала девушка, глядя на пляшущее перед ней пламя костра. – Могла бы. Но это никак не помогло бы остановить убийства. Я бы все отдала, чтобы остановить эту междоусобицу.
– Вот только не хочешь позволить мне убить Мак-Дугласа.
Она притихла, обдумывая его слова.
– Возможно, я судила тебя слишком строго, – прошептала она наконец. – Наверное, я должна ненавидеть Робби за смерть моих братьев. Они были бы сейчас живы, если бы не Мак-Дуглас и его кровожадность. Но где-то глубоко внутри его души должна быть частичка, жаждущая завершить распрю так же сильно, как мы. Несомненно, его должны были утомить пять лет сражений. Ты сам не устал от этого?
Ответа не последовало.
– Брейден?
– Я размышляю над твоими словами.
Мэгги повернулась и недоверчиво взглянула на него:
– Ты все еще хочешь воевать?
– Кое-что говорит в пользу этого.
Глаза девушки вспыхнули от досады. Из ее горла вырвалось негромкое рычание, а затем она толкнула Брейдена в плечо.
Он расхохотался, притворившись, что борется с ней.
– Мне пойти прогуляться? – вклинился в их шуточную возню голос Сина.
– Нет, – быстро ответила Мэгги, отодвигаясь от Брейдена. – Я просто пытаюсь убить твоего брата.
– Как всегда, обольщаешь женщину, а, Брейден?
– Попридержи язык, Син.
– Я бы и рукой его придержал, да боюсь, с моим-то везением на него сядет одна из ваших гигантских шотландских козявок. А еще пальцы намокнут и сморщатся.
Брейден заскрипел зубами, жалея, что под рукой нет ничего, что можно бросить в Сина.
Мэгги тихо засмеялась, и, возвращаясь в прежнее положение, произнесла:
– Доброй ночи, Брейден.
– Доброй ночи, цветочек, – прошептал он, в душе понимая: ночь без ее поцелуя доброй назвать нельзя.
Несколько часов спустя Мэгги внезапно проснулась и обнаружила, что Брейден, словно защищая, обвил ее руками. В течение ночи они придвинулись еще ближе друг к другу, и теперь лежали, сплетенные в объятии, перед тлеющим костром.
Необычное ощущение мужского бедра, прижимающегося к ее бедру, показалось Мэгги приятным, и странное, доселе незнакомое желание шевельнулось в глубине ее тела. О, это было порочное, грешное чувство. В одном она была уверена: такое молодая женщина не должна испытывать ни с кем, кроме своего мужа.
Сперва Мэгги не поняла, что ее разбудило, но затем она сообразила, что причиной был Син, подошедший к ним сзади.
Он наклонился и легонько толкнул Брейдена.
Мэгги быстро сомкнула веки и притворилась спящей.
– Твоя очередь заступать в караул, братишка, – тихо шепнул Син.
Девушка почувствовала, как напряглось при пробуждении тело Брейдена, и подумала, был ли он, очнувшись от сна, шокирован их позой так же, как и она.
Он осторожно высвободился и, к ее глубокому удивлению, подложил под ее голову вместо подушки свернутый плед. Нежность этого жеста глубоко тронула Мэгги.
Двое мужчин стояли над ней, и она чувствовала на себе их взгляды. Ощущая из-за этого неловкость, она собралась было что-нибудь сказать, но почему-то не решилась признаться, что уже не спит.
– Не могу поверить, что она отрезала волосы, – прошептал Брейден.
– Она точно необыкновенная, – отозвался Син.
– Никогда не встречал таких женщин.
– Многие назвали бы ее неженственной.
Брейден фыркнул:
– А я бы назвал их дураками. Ничего мужеподобного в ней нет.
Син не ответил, но Мэгги слышала, как он возится, устраивая себе походное ложе с другой стороны костра.
Через несколько минут кто-то набросил на нее еще один плед. Мэгги чуть приоткрыла веки и сквозь ресницы разглядела стоящего перед ней Брейдена. Он нагнулся, нежно провел рукой по ее волосам, а затем подтянул плед до ее подбородка.
Его доброта так глубоко тронула девушку, что у нее перехватило дыхание.
– Ты собираешься заступать в караул или продолжишь сюсюкать с ней? – спросил Син.
Брейден повернулся и взглянул на брата:
– Думаю, ей не помешает немного ласки.
С этими словами он отошел от Мэгги.
Едва он оставил девушку с братом одних, расположившись в отдалении на часах, Син произнес:
– Я знаю, ты не спишь.
Мэгги резко подняла веки и встретилась взглядом с его черными глазами поверх разделявшего их костра:
– Значит, Брейдену это тоже было известно?
– Нет, он никогда бы не стал говорить о тебе так откровенно, если бы понял, что ты бодрствуешь.
Она нахмурилась:
– Тогда как же ты узнал об этом?
– Интуиция, наблюдательность, – тихо ответил Син. – Мне пришлось развить это в себе, чтобы выжить. Брейден далеко не так подозрителен, как я.
Эти слова привели девушку в замешательство. Что заставило его так сказать?
– А ты подозреваешь меня в чем-то?
Жесткий взгляд Сина буквально заморозил ее, обежав с головы до пят:
– Женщина, я подозреваю всякого, кто ведет себя, как бессребреник. За всю жизнь я встретил всего горстку по-настоящему добрых душ. Большинство людей помогают другим только в расчете на выгоду.
Еще больше смутившись, она вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза:
– Ты считаешь, мне что-то нужно от Брейдена?
– Я это знаю.
– И чего же я от него хочу?
– Ты хочешь его.
Шокированная этими словами, Мэгги открыла рот, чтобы возразить.
– Не пытайся отрицать, – опередил Син, прежде чем она успела что-то произнести. – Каждый раз, когда ты смотришь на него, я вижу это в твоих глазах.
Девушка кинула быстрый взгляд на Брейдена, сидящего на опушке леса, и подумала: неужели ее переживания так же заметны и ему? В глубине души она надеялась, что он не настолько проницателен. Ведь если он знал, что она к нему испытывает, значит, намеренно игнорировал ее чувства все эти годы. Это ранило Мэгги в самое сердце.
– Признаю, что увлечена им, – произнесла она неохотно. – Но это не значит, что я хочу его. Можно считать змею красивой, но только дурак попытается покорить ее.
Син приподнял бровь:
– Что ж, тогда это именно так.
У Мэгги уже разболелась голова от попыток понять мысли Сина и его загадочные замечания.
– О чем ты?
– Ты боишься Брейдена.
– Ну да, – признала она, – Я не дура. Брейден – не тот человек, который останется сидеть у одной женской юбки. Он бы взял меня, а затем бросил, чтобы повеселиться с первой же девицей, на которую обернется. Не желаю, как моя мать, плакать в одиночестве в постели, пока любимый мужчина где-то в ночи развлекается с другой.
Син подпер голову рукой:
– Миледи, вы просите слишком многого в эти дни и в этот век. Большинство женщин смирились с тем, что мужчины всегда будут рыскать в поисках добычи.
– Я – не большинство.
Он улыбнулся ей и кивнул:
– Так и есть. А теперь лучше снова засыпай.
Мэгги закрыла глаза. Но то, что она увидела во тьме, за опущенными веками, чрезвычайно взволновало ее.
О матери у нее сохранилось всего два воспоминания. Одно из них – о том, как мать, крепко обняв, прижимает ее к груди, что-то напевая. Другое – о тихой летней ночи, вскоре после того, как мать заболела (40).
В ту ночь Мэгги, как и сегодня, пыталась заснуть, но вдруг услышала плач. Испугавшись этого звука, девочка подкралась к занавеске, отделявшей ее кровать от постели родителей. Мать заливалась слезами на руках своей сестры:
– Как он может быть с ней, когда я лежу на смертном одре? – рыдала она, и голос ее был исполнен такой му́ки, что до сих пор звучал у Мэгги в ушах. – Хоть бы подождал, пока меня опустят в сырую землю!
– Я понимаю, – утешала ее сестра. – Мужчины всегда останутся мужчинами. И ты это знаешь.
Всего через несколько часов мать умерла. Одна, в супружеской постели, ожидая, что муж вернется домой, к ней.
Но что еще хуже – отец так и не женился на женщине, с которой провел ту ночь.
Через три месяца после смерти матери, тоже ночью, Мэгги случайно услышала возле дома такой разговор.
– Но Блэр, ты же знаешь, что я тебя люблю. Я могла бы заботиться о твоих малышах, если бы ты мне позволил, – умоляла ее отца та самая разлучница.
– Ты хорошая девушка, Сила, но я не могу жениться на тебе сейчас. Не после того, что случилось. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, то могу думать только о той ночи, когда умерла моя жена. Я должен был быть здесь с ней, а не там с тобой. Эта вина невыносима.
Сила заплакала:
– До меня тебе дела нет. Не надо было мне тебя слушать, когда ты говорил, что я что-то для тебя значу.
С этими словами она убежала во тьму, а отец зашел в дом.
Он бросил взгляд на Мэгги, стоящую в тени, и по его лицу стало ясно: он понял, что девочка все слышала, но лишь молча прошел мимо нее и лег спать.
Как и Брейден, отец был хорошим человеком, но все же он был мужчиной. И Мэгги скорее умрет старой девой, чем окажется в том же положении, что ее мать или Сила.
Она мечтала о Брейдене всю свою жизнь, но пришло время расстаться со своими глупыми грезами. Брейден принадлежал суетному земному миру, а она…
Она принадлежала себе.
Мэгги с тоской взглянула на Брейдена, сидящего в нескольких ярдах от нее и прошептала:
– Доброй ночи, моя любовь. И прощай!
В ту ночь ее терзали сны о Брейдене: о его сладких поцелуях и руках, крепко обнимающих ее.
– Я никогда не оставлю тебя, цветочек, – его искренний голос заставлял сердце взмывать в небеса.
Ей снился их общий дом и бегающие по нему дети.
Затем ее сны наполнились более греховным содержанием – тем, что обсуждали между собой ее братья, когда думали, что она спит.
Ей снился Брейден, ловко освобождающий ее от одежд, ласкающий все ее тело, целующий до потери памяти. Она чувствовала его руки, скользящие по ее обнаженной коже, гладящие ее повсюду, его губы, играющие с чувствительным местечком на ее шее.
– Брейден, – шептала она. Ее тело было охвачено огнем желания, едва ей понятного. Она хотела его.
А затем словно издалека в голове зазвучал жестокий смех мужчин из ее деревни, насмехающихся над единственным мальчишкой, который когда-то обратил на нее внимание. В то день кто-то из них сказал Дэвиду:
– Я-то думал, даже тебе она не по вкусу.
Мэгги резко пробудилась, а издевательский смех еще звенел в ее голове.
Сбитая с толку, она огляделась и увидела Брейдена и Сина, разговаривающих шепотом в нескольких футах(35) от нее.
До нее донесся запах свежезажаренного зайца.
Ощущая дрожь в руках, Мэгги попыталась отогнать воспоминания о мучавшем ее во сне смехе мальчишек и о том дне, когда Дэвид помог ей выполнить поручение Ангуса.
Ей тогда только исполнилось семнадцать. Мэгги так тронула доброта Дэвида, который помог ей отнести тяжелую корзину к отцу Бе́де.
Но другие мальчишки насмехались над ним:
– Знаешь, Дэйви, если клячи в твоем вкусе, у меня найдется одна, чтобы тебе сбыть.
Мэгги закрыла ладонями уши, пытаясь заглушить воспоминания. В такие минуты она удивлялась, почему ее заботит, погибнут или нет ее давние мучители от мечей Мак-Дугласов. Большинство окружавших ее мужчин заслуживали такой доли за страдания, причинявшиеся ими дочери Блэра многие годы.
Но как только эта мысль пришла в голову, девушка устыдилась ее. За свою низость они не заслуживали смерти. Хотя, честно говоря, она не возражала бы, если бы их выпороли перед всем честным народом. В тот же миг Мэгги осознала, почему всегда так сильно любила Брейдена. Из всех мужчин клана он был единственным, близким ей по возрасту, кто не насмехался над ней. Ни разу.
– Ты в порядке? – увидев, что он села, спросил Брейден через плечо Сина.
Мэгги кивнула и убрала руки от головы. Заметив, что солнце давно уже встало, она спросила:
– Почему вы позволили мне спать допоздна?
– Мы решили, тебе нужен отдых, – ответил Брейден, передавая ей мех с разбавленным элем.
– Но нам надо добраться до Мак-Дугласов как можно скорее.
– Так и будет, – уверил ее Брейден с нежной улыбкой. – Пара часов ничего не изменит.
Мэгги подумала о Локлане и его затруднительном положении, но тут же вспомнила, что об этом должна позаботиться мать Брейдена.
И все же, как только женщины выйдут из убежища, у Мэгги и ее спутников останется мало времени, чтобы склонить Мак-Дугласа к миру. Она хотела бы, чтобы у них сейчас были лошади. Но тогда трое неизвестных мужчин, скачущих по земле Мак-Дугласов, привлекли бы внимание, а это вовсе ни к чему. К тому же невозможно предсказать, как поведут себя двое из них – Брейден и Син – оказавшись лицом к лицу с людьми Мак-Дугласа. Мэгги не очень хотелось это выяснять.
Брейден протянул ей кусок жареного зайца:
– Ешь и умывайся, а затем отправимся в путь. У нас сегодня осталось еще достаточно времени для путешествия.
Мэгги кивнула. Она быстро позавтракала, на несколько минут отлучилась по нужде, а затем вновь присоединилась к мужчинам.
Те уже потушили костер и аккуратно упаковали походные мешки. Мэгги потянулась за своим, но Брейден перекинул его через плечо.
Она улыбнулась:
– Я признательна тебе за это, Брейден, однако, если нам встретятся люди, я уверена: им покажется странным, что ты несешь мой мешок.
– Она права, – согласился Син. – Тогда теряется весь смысл ее переодевания в мальчишку.
– Хорошо, – сказал Брейден. Но прежде чем вернуть мешок девушке, он выложил половину его содержимого в свою заплечную суму. – Тебе нет нужды уставать без необходимости.
Сердце Мэгги учащенно забилось от этой заботы. Да, Брейдена было нетрудно любить. Добрый, внимательный. Если бы только среди его многочисленных достоинств была верность!
– У тебя все нормально? – спросил Брейден, передавая ей мешок. – Ты выглядишь взволнованной.
«Еще бы! Взволнованной красивым мужчиной, который тревожит мой сон и мое сердце», – подумала девушка.
– Я в порядке, – произнесла она вслух, посылая ему улыбку. – Просто думаю о том, что нам предстоит.
А еще о том, что когда все будет окончено, она вернется одна в свой маленький домик, а он уедет…
Она не закончила мысль. Просто не смогла.
Син одарил ее понимающим, сочувственным взглядом, а затем повел их через лес к землям Мак-Дугласов.
Они шли весь остаток утра и далеко за полдень. Не останавливаясь, чтобы перекусить, они ели на ходу хлеб, почти не разговаривали между собой и старались придерживаться чащи.
День клонился к вечеру, когда Мэгги вдруг почувствовала странное покалывание в затылке. Ею овладел безотчетный страх.
Казалось, что кто-то наблюдает за ними.
Она повернула голову, внимательно обвела глазами деревья и кусты, но ничего подозрительного не увидела. И не услышала.
И все же…
Сперва ей показалось, что мужчины не замечают ничего странного. Но затем она обратила внимание, как у обоих напряжены спины, а руки лежат на рукоятке меча.
Они тоже что-то почувствовали.
– Брейден…
– Что, Стивен? – отозвался он, быстро прервав ее. И это, как ничто другое, подтвердило ее подозрения. За ними наблюдали, и ее спутники знали это.
– Да нет, ничего, – ответила она, понижая голос на октаву.
И все же пока Мэгги ничего не видела и не слышала.
Время шло, ничего не происходило, и она решила, что это всего лишь разыгралось ее воображение.
Но тут путешественники поднялись на поросший лесом холм. Едва они приблизились к гигантскому тисовому дереву, из-за него вальяжно выступил человек.
Это был мужчина, крупный и плотный, но не такой высокий, как ее спутники. Влажные темные волосы свисали на мясистые плечи, а грязная борода закрывала большую часть лица. Он вздернул бровь над одним глазом, прищурил другой и, направив на Сина меч, зловеще произнес:
– Так-так, что это у нас здесь?
– Похоже, нам попалось несколько голубков, только и ждущих, чтобы их ощипали, – раздался мужской голос позади путников.
В ужасе Мэгги оглянулась и увидела, как их окружают человек десять. Воры и злодеи, судя по их виду. Бог знает, что они сделают, когда узнают, что у попавшейся им троицы совсем немного денег.
Син и Брейден обменялись взглядами, в которых противоречиво смешались веселье и предвкушение битвы. От их немого диалога Мэгги содрогнулась.
Это было нехорошо. Совсем нехорошо.
______________________________
Примечания переводчика:
Банши, баньши (англ. «banshee» от ирл. «bean sí» – «женщина из Ши», «женщина из потустороннего мира») – фигура ирландского и шотландского фольклора, привидение-плакальщица, дух в образе женщины; согласно поверьям, является возле дома обречённого на смерть человека и своими характерными стонами и воплями оповещает, что час его кончины близок.
Лига – мера длины равна приблизительно 4,8 км.
Иов – библейский персонаж из одноименной книги Ветхого Завета, подвергнутый Богом многим тяжелым испытаниям и все же устоявший в вере и за это вознагражденный вдвое против потерянного им в испытаниях; символ долготерпения и крепкой веры.
Тут, очевидно, ошибка автора – в предыдущей, седьмой главе Мэгги говорит, что ее мать умерла «прошлой зимой», а в этой главе говорится, что ее мать умирает в «тихую летнюю ночь».
Глава 9
– Так-так, – обратился Син к Брейдену, передразнивая слова и тон главаря разбойников, – что это у нас здесь?
– Похоже на кучку дураков, желающих сдохнуть, – отозвался Брейден с холодной, беспощадной улыбкой.
Мэгги торопливо перекрестилась, поняв, что вот-вот произойдет что-то, чему она не хотела бы стать свидетелем..
Ей оставалось лишь надеяться, что все они выйдут живыми из этой передряги.
Напряжение так сильно сгустилось вокруг них, что она почти физически ощущала его первобытный, острый запах. Все мужчины настороженно застыли. Они пронзали друг друга взглядами, оценивая мужество противника.
От страха у Мэгги скрутило живот.
Вожак грабителей, вернув Брейдену его холодную улыбку, произнес:
– Послушай, дружище, нам нет нужды пускать тебе кровь или потрошить тебя. Отдай нам свои деньги, и мы позволим тебе идти с миром, куда шел.
– Тут есть одна крошечная проблемка, – негромко ответил Брейден зловеще спокойным голосом, при этом его каре-зеленые глаза вспыхнули угрозой. – Ты не мой друг, и я люблю мое золото немного больше, чем тебя. А раз так, с чего бы мне отдавать свои монеты в твои корявые руки?
Девушка все больше теряла самообладание.
Лицо главаря шайки посуровело:
– Ну, раз так…
Остальные разбойники напали так быстро, что Мэгги едва успела увернуться от одного здоровяка, рванувшего за ней, и броситься под защиту кустарника.
Брейден и Син одновременно обнажили мечи, чтобы отбить атаку. Злодей, напавший на Мэгги, почти схватил ее, но Брейден сгреб его сзади за ворот рубахи и швырнул прямо в ствол довольно большого дуба. Врезавшись в дерево с громким стуком, бандит растянулся на земле.
Мэгги облегченно вздохнула, надеясь, что больше ее никто не заметил.
Но тут же увидела другого разбойника, медленно подкрадывающегося к незащищенной спине Брейдена и уже занесшего для удара меч.
Паника охватила девушку. Воин был так занят, сражаясь с бандитом перед собой, что даже не заметил подступавшего сзади.
С единственной мыслью – спасти Брейдена – Мэгги выкарабкалась из кустов. Она схватила валявшийся на земле большой сук, покрытый листьями, и наотмашь ударила нападавшего грабителя.
Листья хлестнули его по спине, шее и голове, но лишь рассердили здоровяка. Он повернулся к неожиданному противнику со злобным проклятием.
Слишком поздно девушка осознала, что ее атака была неудачно задумана и плохо исполнена.
Неуклюже выставив перед собой сук, она попыталась защищаться. Разбойник жестоко рассмеялся и почти игриво ударил мечом по листьям и веткам ее «оружия».
– Матерь Божия, заступница! – прошептала Мэгги и изо всех сил ударила негодяя суком по голове.
На мгновение тот ошеломленно замер, затем его лицо потемнело от ярости:
– За это ты сдохнешь!
– Как бы не так! – зарычал Брейден, схватил злодея, развернул к себе и нанес сильный удар.
Завертевшись волчком, здоровяк рухнул на землю. Девушка едва успела поблагодарить своего спасителя – на него набросился следующий бандит.
Мэгги с трепетом наблюдала, как братья быстро разделались с атаковавшей их шайкой, никого не убив. Но зато лиходеи получили предостаточно ран, и немало их голов распухло от полученных шишек. Грабители валились на землю, словно гнилые яблоки, и, упав, стонали, держась за поврежденные конечности и гудящие от ударов черепа.
Мэгги все еще сжимала в руках сук, которым оборонялась, слишком напуганная, чтобы отбросить его до того, как преступники уйдут.
Брейден припер главаря к тисовому дереву. К горлу злодея он прижал твердой рукой свой меч. От яростного взгляда этого искусного воина, который, казалось, мог уничтожить самого дьявола, у Мэгги по телу пробежала дрожь.
– Ну, дружище, – обратился горец к предводителю шайки, – мне убить тебя, или вы отправитесь по своим делам, оставив нас в покое?
Син прищелкнул языком и жадно оглядел валяющихся на земле разбойников:
– Что? Ты не дашь мне прикончить хотя бы одного из них? Как насчет того здоровяка, у которого всего три зуба? Или, может, этого коротышку с гнилым дыханием?
Брейден усмехнулся в ответ на умоляющий тон старшего брата, не отрывая глаз от стоящего перед собой человека:
– Мне позволить ему эту забаву?
Вожак замотал головой:
– Нет! Мы уберемся отсюда, если вы не против.
Брейден отступил назад и опустил меч.
С поразившей Мэгги скоростью грабители повскакивали и растворились среди деревьев.
Девушку била крупная дрожь. Она с трудом держалась на ногах. Впервые она так близко видела настоящую схватку.
Mo chreach! Что бы она делала, если бы сейчас здесь не было Сина и Брейдена? Даже подумать страшно!
Еще хуже было от мысли, что случилось бы, столкнись она с разбойниками во время своего первого путешествия, одетая женщиной.
На Мэгги накатила волна паники. Желудок сжался. Проживи она хоть сто лет, не забудет охватившего ее ужаса или равнодушного лица главаря шайки, когда тот остановил их.
Эти разбойники убили бы их, ни на миг не задумавшись!
Мэгги в краткой молитве возблагодарила Господа и всех святых за их милосердие и попросила, чтобы с ней никогда больше не случалось подобных бед.
– Ты в порядке? – спросил Брейден, забирая из рук девушки сук, который она все еще сжимала, и отбрасывая его в сторону.
– Спасибо, – слабо выдохнула Мэгги. – Благодарю тебя.
– Не стоит благодарности, – отозвался горец, сжимая в своей руке ее дрожащие пальцы.
О Небо! Как же красив был этот мужчина! В его ореховых глазах она видела заботу и участие. Это дарило покой и согревало душу.
А еще его зрачки излучали глубокий притягательный свет, удивительно походивший на огонек веселья.
Определенно, он не мог найти ничего забавного в этом нападении. Нет, она просто не так поняла.
Брейден обхватил ладонью ее щеку и легонько погладил скулу большим пальцем. Мэгги с трудом сдержалась, чтобы не закрыть глаза и не вздохнуть от удовольствия. Его успокаивающее, тихое касание было настоящим блаженством. Оно посылало сквозь тело во́лны желания – одну за другой. И оно растопило и унесло прочь все страхи и заботы.
Брейден защитил ее. Снова. Интересно, понимал ли он сам, как много раз в жизни становился ее защитником.
– Спасибо, что прикрыла мою спину, – тихо произнес он.
Мэгги нахмурилась. Что-то скрывалось за тоном, которым он произнес эти слова. И в то же мгновение девушка поняла, что его так забавляло:
– Ты знал, что человек, которого я ударила, был позади тебя, правда?
– Знал, – ответил он с коротким смешком. – Но я рад, что ты настолько заботишься обо мне, что отвлекла его, даже рискуя жизнью.
Снова по телу Мэгги пробежала дрожь, но на этот раз ее причиной была не паника, а сильный воин, стоящий перед ней.
О, боже! Этот мужчина выглядит просто невероятно, когда улыбается! Как может любая из женщин отказать ему хоть в чем-то, когда он вот так смотрит на нее? Когда на щеках его играют ямочки, взгляд исполнен тепла, а прикосновение жжет огнем.
Палец, поглаживающий скулу девушки, замер, и Брейден пристально взглянул в ее глаза:
– Ты совершила очень смелый поступок ради такого негодяя, как я.
– А ты действительно негодяй, – произнесла она, осознавая это в душе́, но почему-то не беспокоясь об этом сейчас.
– Да, я – худший из негодяев, – отозвался горец с коварной усмешкой, наклоняясь к лицу своей заступницы.
Не задумываясь над своими действиями, та раскрыла навстречу ему свои уста в жажде еще одного поцелуя.
Брейден закрыл глаза и собрался было принять ее приглашение, но тут Син громко прочистил горло и спросил:
– Мне снова приходится разлучать вас двоих? Клянусь, это начинает утомлять.
Мэгги так и подскочила в мужских объятиях.
Мак-Аллистер-младший тут же отпрянул и вздохнул.
– Напомни мне как следует отблагодарить тебя позже, – прошептал он девушке.
Та была слишком ошеломлена вихрем своих чувств, чтобы ответить, и смогла лишь кивнуть.
О Небеса! Что она чуть не наделала!
Она почти поцеловала его.
Снова.
Ох, девочка, где твоя голова? Как ты можешь позволять этому мужчине так поступать с тобой?
Закусив губу, она посмотрела туда, где стояли рядом два брата.
Ну почему Брейдену обязательно надо порхать от одной женщины к другой? И что еще хуже, почему она, Мэгги, не может его за это ненавидеть?
Да потому что это все равно, что не любить ветер за то, что тот дует, или солнце за то, что светит. Такова натура этого мужчины. Чтобы изменить ее, придется, вероятнее всего, изменить и его самого́. Но за исключением одной плохой привычки все остальное в Брейдене девушке очень нравилось.
Нет, она не хочет, чтобы он менялся. Ее очаровывал именно его беспечный характер. Просто надо будет остерегаться, когда он рядом. И больше не позволять этому повесе ранить ее сердце.
– Думаете, разбойники вернутся? – спросила Мэгги, подойдя к своим спутникам.
– Да, – сказал Син одновременно с Брейденом, который произнес:
– Нет.
Син иронично взглянул на младшего брата, вкладывая меч в ножны:
– Ты и вправду считаешь, что они просто уберутся, не попытавшись нам как-нибудь отплатить?
– Да, ведь мы наголову разбили их. К чему им возвращаться?
Глаза Сина вспыхнули таким сильным чувством, что Мэгги невольно отступила на шаг.
– Месть – это великая движущая сила, братишка, – категорично произнес он.
Именно в этот момент девушка поняла, что этим воином владеет глубокая ненависть. К кому – она могла только предполагать. Но ей было жаль беднягу, который приобрел такого врага. Оставалось только гадать, какую ужасную судьбу уготовил Син этому человеку. Ни на минуту Мэгги не сомневалась, что в живых он его не оставил. Судя по увиденному, своих врагов Син лишал жизни быстро и с наслаждением.
Брейден ответил на пристальный взгляд брата едва заметным кивком. Глубокое понимание проскользнуло между ними.
– Тебе лучше знать, чем мне, – произнес младший Мак-Аллистер.
Син отвернулся. Положив руку на эфес меча, он прошел мимо девушки, на ходу бросив ворчливо:
– Мне нужен мой конь.
Затем он направился в лесную чащу.
Брейден вздохнул, наблюдая за удаляющимся братом, потом поднял с земли свою походную суму и отправился следом.
Их спутница молча поплелась за ними, переводя взгляд с одного брата на другого.
Брейден мог быть таким же опасным, как Син, но его всегда сопровождала аура неудержимого веселья и юмора, из-за чего Мэгги и поддалась его обаянию. Он ничего ни от кого не брал, но при этом дарил так много тем, кто его знал. Все члены клана любили этого воина, когда не планировали убить его за бесконечный флирт с женщинами. Она никогда не слышала ни слова против него, за исключением случаев, когда сластолюбца проклинали за похоть.
Если бы она только могла понять, что так влечет всех мужчин, и особенно Брейдена, из одной постели в другую! Может ли одна-единственная женщина удовлетворить мужчину? Даже Ангус, уж на что любил свою жену, и тот спал с другими, когда отлучался в Ирландию. Снова и снова Мэгги пыталась вспомнить хоть одного мужчину, который бы никогда не изменял своей женщине. И к своему смятению не могла назвать ни одного.
Но ведь должен быть такой, хоть где-нибудь!
Пока она пыталась вспомнить кого-то подходящего, их маленький отряд продвигался вперед в молчании. Чуть погодя Син пробормотал что-то себе под нос.
– Что это было? – спросил Брейден.
– Что? – обернулся к нему старший брат.
– Что ты только что сказал?
– Я снова проклинал невоспитанных шотландцев и желал оказаться сейчас дома.
Брейден покачал головой:
– Клянусь, ты ворчишь больше, чем старая карга. Скажи, ты и рядом с Генрихом так же на все жалуешься?
– Нет, в этом нет нужды. В Англии нет дураков испытывать мое терпение.
Брейден тихо рассмеялся, а затем обратился к Мэгги:
– Хотел бы я знать, сколько англичан легло в могилы лишь потому, что посмели косо на него посмотреть.
