Текст книги "Режим черной магии (Санкция на черную магию) (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

Глава 32

Голова была над водой. Ну, почти. Льда на реке не было, но вполне мог быть. Я так замерзла, что уже не была уверена, двигаю ли я ногами. Я окоченела, но заставляла себя продолжать грести. Дженкс был моим гидом – его пыльца освещала мне путь. Если бы не он, не уверена, что продолжила бы пытаться переплыть эту тупую, дурацкую, холодную реку. Разве это не замечательная идея – поплавать в реке Огайо? Мы ведь не могли украсть лодку или еще что-нибудь. Не-е-е-ет, мы обязательно должны плыть сами.

– Почти приплыли, Рэйч, – сказал Дженкс, вернувшись ко мне. Пирса под тихие всплески уверенно плыл вперед. Крылья пикси были взволнованно зелеными. – Давай, двигай своей ведьминской задницей!

– Пошел к черту, – с трудом проговорила я и опустилась на дюйм в реку. В рот хлынула вода. Она потекла в легкие, и я запаниковала.

– Рэйч! – закричал Дженкс, когда я перестала грести, пытаясь отдышаться. Меня понес поток, и я начала барахтаться, уйдя под воду. Крики Дженкса стали тише, приглушенные черным водоворотом пузырей. Кашляя, я пробивалась к поверхности.

– Пирс! – услышала я вопль Дженкса, и снова ушла под воду. Руки стали тяжелыми. Блаженное тепло просачивалось в меня, и я стала слушать шум воды. Онемев, я отдалась течению, не обращая внимания на поднимающиеся пузырьки. Хотя бы вода стала теплее. В последний раз, когда я засыпала в реке Огайо, под конец вода тоже стала теплее.

Резкая боль в черепе пронзила меня, и у меня перехватило дыхание, когда холодный воздух ударил в лицо.

– Рэйчел! – кричал пронзительный светящийся голос, но у меня не было сил, чтобы отмахнуться от него.

Я все еще была в воде, но теперь звезды играли в прятки среди черных листьев над головой. Одна из звезд двигалась с нами. Она ругалась и посыпала мое лицо пыльцой. Я удивилась, когда почувствовала, что моя спина коснулась дна. Вода текла по ногам, пока кто-то шептал, накрывая меня чем-то тяжелым и влажным.

– Я ничего не понимаю, – продолжил этот голос. – Река не настолько холодна, да и она, несомненно, опытная женщина. Достаточно подготовленная.

– Она чувствительна к холоду, ты тупица, – ответила звезда, опускаясь ближе, и мои слегка приоткрытые глаза снова закрылись. – Ты хотел убить ее! Посмотри, она же посинела. Она опять, твою мать, посинела!

– С ней все будет в порядке, – возразил низкий голос, и что-то холодное приподняло мне голову, и моей щеки коснулось дыхание. – Прекрати вести себя, как старая перечница. Я видал случаи и похуже. Рэйчел? Открой глаза!

Можно подумать, я могла? Моя голова свесилась, и я почувствовала, как меня подняли с земли.

– Чувствительна к холоду, – нервно прошептал он. – Откуда мне было знать? Она выглядит такой же здоровой, как тягловая лошадь.

«Тягловая лошадь», —подумала я смутно, и снова качнулась.

– С ней все будет хорошо, – повторил он, хотя теперь я услышала в голосе беспокойство.

– Ну конечно, с ней все будет в порядке, лишь потому, что ты думаешь, что любишь ее?

Это снова заговорила моя звезда, моя счастливая звезда, и она парила надо мной, освещая лицо мужчины. Его лицо исказилось от беспокойства, и с него капала вода. Темные волосы прилипли к щекам.

– Я не должен, – сказал он звезде, и свет от нее стал тусклым.

– Но ты любишь ее. Ты убьешь ее. Разобьешь ей сердце, и она раскиснет и умрет.

Весь мир затрясся, когда Пирс споткнулся, и я потеряла нить событий. В моем мире остались лишь беспорядочные движения и остановки. Как-то я почувствовала под собой твердую землю и ощутила ее запах, а потом пустота. Она ушла лишь когда я поняла, что больше не двигаюсь. Вот тогда я и очнулась.

Здесь было тихо. Через некоторое время, я поняла, что ощущаю приятную теплоту, текущую сквозь меня. Так не должно быть. Я должна мучиться от гипотермии. Меня должно трясти, но этого не происходило. Чувствовался сильный запах реки, влажной кожи, и… красного дерева. Мои глаза открылись.

Я лежала на земляном полу возле грязной стены, на расстоянии вытянутой руки от нее, и через четыре фута (1,2 м)она превращалась в грязный потолок. У моих ног, из деревянной коробки, похожей на фонарь, светил небольшой шар зеленоватого цвета. Она выглядела старой и пыльной. Меня покрывало шерстяное одеяло и мужская рука.

Дерьмо.

Мой пульс ускорился, но я не двинулась. Пирс обнимал меня, и поэтому моей спине было так тепло. Я не чувствовала приятного тепла мужского тела с того самого эпизода с Маршалом, и мне этого не хватало. Стараясь не двигать головой, я посмотрела на его руку, которая была видна сквозь тонкую белую рубашку. Его рука была изящной, и она удобно устроилась на моей талии, не давя на меня. Его тихое дыхание подсказало, что он еще спит. Было понятно, почему он обнял меня. Холод реки почти убил меня, и это был единственный способ согреться. Видимо, это и есть его нора в земле. Я не думала, что это действительное будет нора. Безопасная?

Я не двигалась, желая притвориться, что у меня есть право наслаждаться ощущением другого человека, лежащего так близко, ощущать комфорт от того, что мы вместе, доверять. Мне было восхитительно тепло, почти так же, как если бы я находилась в лей-линии, и я не смогла удержать довольный вздох.

– Ради всей земли! – воскликнул Пирс, приподнявшись и отодвинувшись от меня. – Ты проснулась!

Тепло исчезло, и я почувствовала скачок энергии в своем теле, ощущая недостаток того, что было лей-линией, струившейся во мне. Позади меня послышались скребущие звуки, и спина у меня похолодела, когда свет Пирса стал встревожено ярким. Я села, схватив одеяло, и отскочила к другой стороне небольшой подземной комнаты, уставившись на Пирса в зеленоватом свете.

Это была линия! Он тянул через меня линию? Пока я была без сознания? Но не саму энергию, ведь в моем ци было пусто, а что-то другое? Да кем он себя возомнил?

Пирс сел, и его голова оказалась в футе от потолка. Он прислонился спиной к противоположной стене, положив одну ногу на пол, другую согнув в колене. Он был одет, хотя на нем почти ничего не осталось – его плащ и одежда висели на колышках, вбитых в стену, и под ними образовалась грязная лужа. Белая рубашка и подходящие под нее брюки скрывали почти все его тело, но я могла хорошо разглядеть его фигуру.

– Извини, – сказал он, лицо у него было встревоженным, глаза широко раскрыты. – Я не воспользовался твоей слабостью. Рэйчел, ты замерзла. Я пытался согреть тебя. Я не тянул через тебя энергию.

– Ты тянул линию через меня! – сказала я сердито. – Я же была без сознания! Что, черт побери, не так с тобой! – да, я умирала от переохлаждения, но я даже не догадывалась, что он делает. Это было похоже на то, что ведьмы обычно делают со своими фамилиарами.

Пирс уставился в потолок. Теперь, когда свет стал ярче, я увидела, что тот был деревянным, но настолько старым, что корни проросли сквозь него.

– Я не тянул через тебя энергию. Говори тише.

– И не подумаю! – крикнула я, начиная дрожать. – Я не твой чертов фамильяр! Если снова посмеешь тянуть через меня линию, я… засужу тебя!

Его губы сжались, и он нахмурился. Он двинулся, собираясь подобраться ближе, но я предупреждающе выставила руку, и он откинулся назад.

– У тебя есть право быть очень обеспокоенной, но я скорее умру, чем поставлю под сомнение твою честь. Я не тянул линию через тебя, в тебя попала часть энергии, которую я взял из линии. Я за всю свою жизнь никогда раньше не видел никого, настолько замерзшего, как была ты, и я сделал это только для того, чтобы согреть тебя. Было ошибкой позволить тебе плыть по реке. Я не знал, что ты так восприимчива к холоду. И говори тише. В лесу собаки.

Услышав его последнюю фразу, я подняла глаза на потолок. Страх окутал меня, и я перестала дышать, вспомнив собак Трента, преследующих меня с громким лаем, разносящимся повсюду. Собаки. В лесу собаки. Те же, которые знали мой запах. Те же, которые уже однажды гнали меня через красивый, тихий и смертоносный лес Трента.

За один удар сердца в памяти проскочило воспоминание, как я не могла дышать, как мои легкие горели огнем, ноги были свинцовыми и поцарапанными, вода, по которой я пробиралась, затормаживала меня, а грязь на лице смешивалась со слезами, пока из меня вырывались хриплые вздохи. На меня никогда не охотились прежде, меня преследовали животные, мыслившие лишь о моей смерти, они мечтали разорвать мою плоть и радоваться, зарываясь носами в мои внутренности. А сейчас я нахожусь в норе под землей, совершенно беспомощная.

Боже мой. Я должна выбраться отсюда!

– Рэйчел, все в порядке, – прошептал Пирс, медленно и неловко продвигаясь ко мне на коленях по земляному полу. – Послушай, ты в безопасности. Сиди тихо. Тут есть отверстие для воздуха, и его достаточно для дыхания. Стены прочны.

В голове сложился образ, как меня вытаскивают из-под земли и рвут на части, и он смешался с воспоминанием из прошлого, когда на меня охотились.

– Я должна идти.

Я подняла руку, коснулась потолка, и кусочки земли посыпались на меня. Я должна бежать!

– Рэйчел, оставайся на месте!

Обезумев, я встала, сгорбившись, и уперлась в потолок спиной и плечами, собираясь надавить на него. Я убегала и прежде. Я сбегала и выживала. И сейчас я должна бежать!

Пирс метнулся вперед, и я вскрикнула, стукнувшись головой о стену, и он неожиданно оказался на мне.

– Отпусти меня! – закричала я в панике. Он не понимает. Он не знает! Я старалась оттолкнуть его, но он перехватил мою руку. Он крепко сжимал ее, и я попыталась его пнуть.

Предвидев это, он увернулся, прижав меня к полу всем своим весом. Воздух вырвался из моих легких, и я стала извиваться, пойманная в ловушку.

– Отпусти меня! – сказала я, и он зажал мне рот рукой, пахнувшей грязью.

– Держи язык за зубами, – зашипел он, закрыв меня своим телом. – Я знаю, что ты боишься, но здесь ты защищена от любых созданий. Они пройдут мимо, как гроза, если ты будешь вести себя тихо! Не могла ты проснуться, когда звуки рога поутихнут?

Звук охотничьего рога звучал приглушенно. Я перепугано уставилась на потолок. Они над нами? Прямо сейчас? Снова послышался звук рога. И собак – лающих и мечтающих о моей крови.

Чувство страха усилилось, и я начала отбиваться. Он прижал меня к себе, обхватив руками, сжав ноги вокруг моей талии и рукой закрыв мне рот, пока я продолжала бороться. Я кричала, черт побери, но он не понимал. Собаки никогда не сдаются, не бросают погоню. Они лают по твоей крови, пока ты убегаешь, сердце колотится, а легкие горят, пока они не уронят тебя на землю, начав рвать на куски, и твои крики смешаются с радостным рычанием по твоей крови. Я должна выбраться из этой норы. Я должна бежать!

– Засыпай малыш, мама тебе споет. Из синих бабочек и крыльев стрекозы, – запел Пирс шепотом, его губы возле моего уха, и рука, зажимавшая мне рот, причиняла боль. Я отбивалась, и он сжал меня сильнее. – Лунный свет и солнечные лучи, такая прекрасная одежда. Серебро и золото – для моего малыша.

Он укачивал меня, хотя его слишком сильно прижатые ко мне руки делала мне больно. Я плакала, дыша носом, и меня начало трясти. Он не отпустит меня. Я не смогу убежать. Я умру. Я умру здесь, и это будет его вина!

– Пой со мной, Рэйчел, – прошептал он, глядя на потолок. – Спи малыш. Сестренка расскажет тебе о волках и ягнятах и о проигравших демонах.

Я не знала слов, но мелодия всплыла в памяти. Петь. Почему они всегда поют колыбельные? Идиоты.

Глухой топот множества ног послышался над нами, и мои глаза метнулись к потолку. Ужас заполнил меня, и я захныкала в руках Пирса, прижавшись к нему.

Пирс перерастал петь.

– Матерь божья, защити нас, – прошептал он.

Сердце билось быстро, и подумала, что сейчас умру. Лай собак звучал приглушено, но прямо над нами. Я дернулась, и хватка Пирса стала еще крепче. Я затряслась, глаза закрылись, и я вспомнила ломающиеся ветки, топот лошадей и бегущих собак, приближающихся ко мне, пока я пыталась убежать. Я не могла сбежать от них, но ужас того, что меня растерзают заживо, толкнул меня бежать сквозь заросли ежевики и трясину шипов. Я дрожала в руках Пирса. Мы должны бежать. Слезы текли по щекам. Я не могла дышать. О Боже, нам надо бежать.

Звук рога послышался в отдалении, и ему ответили собаки. Мои глаза резко открылись, когда на лицо стали падать кусочки земли и послышался стук копыт. И с быстрым топотом… они исчезли.

Из меня вырвался хриплый выдох через его мокрые от моих слез пальцы. Обхватившие меня руки Пирса ослабили захват. Он не отпустил меня, да и его самого трясло, когда он убрал руку от моего рта, и я вдохнула чистый воздух, почти рыдая.

– Я полагаю, мы были так же близки к смерти, как когда-то был я – перед тем, как умереть, – сказал он тихо.

Они ушли?Я села на полу, все еще не веря в это. Меня не должно здесь быть. Ведь здесь были собаки, собаки, охотящиеся на меня. Я выжила?

Я быстро дышала, уставившись в стену, ничего не соображая, но в голове медленно появлялось понимание. Голова Пирса стукнулась о грязную стену, когда он посмотрел вверх. Он сидел позади меня, и от него шло тепло и запах пота, грязи и красного дерева. Мужской запах. Они ушли.

– Отпусти меня, – прошептала я.

Пирс разжал руки. Быстрым движением он выскользнул из-за меня, унеся свое тепло и комфорт на другую сторону норы. Свет в углу стал темнее.

Замерзшая и с ноющим сердцем, я подтянула забытое одеяло поближе и обернула его вокруг себя. Меня снова затрясло, когда я вспомнила свою панику. Боже, я полностью потеряла контроль над собой. Что, черт возьми, со мной не так? И меня все еще трясло.

– Спасибо, – сказала я, глядя на свои дрожащие руки, покрытые грязью и пахнувшие рекой. – Я не знаю, что на меня нашло. Это было…

Наши взгляды встретились, его глаза были темны от жалости ко мне.

– На тебя уже охотились с собаками?

Я кивнула, глядя в потолок и подтянув колени к подбородку. Мои кожаные штаны промокли и выглядели отвратительно. И в них было холодно. Его тонкая одежда была покрыта мокрыми пятнами, там, где он держал меня.

– Я понял это, – сказал он, нахмурившись, когда вспомнил прошлое. – От людей, за которыми уже гонялись собаки, всегда было больше всего неприятностей. – Слабо улыбнувшись, он перевел взгляд на меня. – Извини, если сделал тебе больно. Я не намеренно.

Я вспомнила ужас, охвативший меня, и опустила глаза, смутившись.

– Нет…

– О, Рэйчел, – мягко произнес он, и я подняла глаза, услышав сострадание в его голосе. – Я не придаю большого значения, тому, что случается в этой норе в земле. Ни при каких обстоятельствах. Все это неважно. Клянусь, однажды потребовалось трое человек, чтобы удержать одного из нас и заставить его замолчать. Когда эльфы едут верхом, они насылают чувство страха на свою добычу. А стая Каламака уже охотилась на тебя прежде.

Он хотел успокоить меня, а вместо этого я почувствовала себя еще большей дурой, ведь эта магия не подействовала на него. Глядя угрюмо, я сняла носки и проверила, что между холодных пальцев моих ног нет пиявок.

– Я выключилась. Извини, – я вспомнила тепло его тела позади меня, и его голос, успокаивающий и пугающий одновременно, молящий меня молчать, пока он напевал о серебре и золоте. – Ты уже проходил через это. Заставлял человека замолчать.

Он кивнул, не глядя на меня, и нахмурился.

– И это всегда срабатывало?

Он отрицательно качнул головой, и я задрожала. Значит, у меня было право бояться.

– Ты замерзла, – сказал он, видя, как я обхватила руками ноги. Конечно, я замерзла, но и схлынувший адреналин тоже давал о себе знать. Это был чистейший страх. Ни легкости, ни эйфории. Боже, ну и дуррра же я. А может, я просто, наконец, поумнела.

Я осмотрела небольшую комнату, и мой пристальный взгляд остановился на стене из крупных камней.

– Где мы?

– Недалеко от реки.

Моя сумка, крепящаяся к ремню, лежала у стены, и я уставилась на нее. Я замерзла, проголодалась и сидела в норе под землей, но, по крайней мере, я добыла эльфийскую порно-статуэтку, черт ее подери.

– Дженкс?

Пирс сел удобней, глядя в потолок.

– Направляется к Айви, – сказал он. – Он не был настроен уходить, пока не удостоверился, что с тобой все в порядке, и когда ты порозовела, он улетел.

Вытерев рукой под носом, я расположилась поудобней. Здесь было не так уж много места. В ширину комната была, ну, скажем… как два гроба, и приблизительно четыре фута в высоту.

Пирс шевельнул босыми ногами, сменив позу.

– Мы, вероятно, пробудем здесь некоторое время. Я полагаю, что если ты поделишься одеялом, нам обоим будет комфортней.

Я уставилась на него, и во мне поднялись подозрения.

– Можешь забрать его, – я стащила его с плеч и бросила ему. Оно приземлилось между нами, каким-то образом выглядя опасным.

Пирс наклонился вперед, глядя раздраженно, и подтащил одеяло к себе, видя, что я дрожу.

– Я не скажу, что ты необъективна, Рэйчел, это не так. Но ты… слишком подозрительно относишься к тем, чье намеренье – лишь обеспечить тебе комфорт. Стисни зубы, если тебе это необходимо, но сейчас я пододвинусь, и мы разделим это одеяло.

– Эй! – возразила я и замерла, уставившись в потолок, пока страх втекал в меня. – Оставайся на своем месте, – прошептала я, предупреждающе вытянув руку. – Я же сказала, что ты можешь забрать одеяло.

Он неловко пробирался, сгорбившись под низким потолком, и замер, услышав мои слова. Его темные волосы разметались в беспорядке, а белое нижнее белье, полностью покрывавшее его, ничего не скрывало.

– И что ты намерена сделать? – спросил он. – Ударишь меня за то, что я хочу укрыться с тобой одним одеялом? Я не поставлю под сомнение твою честь. Ты очень злая женщина, если не позволишь сделать мужчине такую мелочь.

Он двинулся вперед, и я вжалась в стену, ощутив ее холод через свою тонкую рубашку.

– Я сказала, остановись! – услышав мой напряженный голос, он замер, потом отполз на фут назад. Сердце вырывалось из груди, и я прошептала:

– Я смогу. Я била людей и раньше. Этим я и занимаюсь. Я родня демонам. Я их родня, и события этой ночи доказали это.

– Да, ты на это способна, – глаза Пирса сузились. – Я рискну.

У меня не было времени среагировать, как он двинулся вперед и сел рядом со мной, оттолкнув мою руку, когда я попыталась отодвинуть его, и обернул одеяло вокруг нас, придвинувшись еще ближе.

– Сукин ты сын, – сказала я, протянув руку, чтобы оттолкнуть его, но он перехватил мое запястье и прижал его другой рукой, чтобы укутать меня по плечи. – Отвали!

– Телу нужно тепло! – раздраженно произнес он. – Сиди спокойно.

Он двинулся и поймал мою руку, которой я попыталась ударить его, и теперь обе они были зажаты в его руках.

– Ты доверяла не тем людям. И это теперь никак не исправить, – сказал Пирс, и я, удивленная, притихла. – Что мне еще сделать, чтобы добиться твоего доверия? Проклятье, женщина, я спас тебя уже три раза, а солнце еще даже не взошло.

Тяжело дыша, я уставилась на него сквозь пряди упавших на лицо волос.

– Я доверяю Дженксу и Айви.

Его глаза были в дюйме от моих.

– Твое доверие поверхностное, а не полное. Ты не знаешь, что можно иначе. Для такой умной женщины ты очень несправедливо выносишь суждения, когда дело касается мужчин.

Я толкнула его плечом, увидев, как он зажал в одной руке оба моих запястья.

– Уйди! Я не хочу играть в эти игры, Пирс.

Я дотянулась до линии, рискуя тем, что Трент почувствует это, и Пирс сжал мои запястья сильнее.

– Игра, – сказал он сердито. – Это чертовски серьезная игра, и мы закончим ее. Я не вижу смысла в том, что ты врешь себе, стараясь защитить свое сердце. Скажите мне правду, и я отпущу тебя. Воспользуешься линией, и я стукну тебя головой о стену.

Да, на это он способен.

– Пирс, это глупо, – ответила я, сердце отчаянно колотилось. – Отпусти меня.

– Да, глупо, – пробормотал он. – Скажите мне правду, и я отпущу, – я шевельнулась, и его хватка стала сильнее. – Ты не можешь рассказать один чертов правдивый факт?

– Ты пугаешь меня, – выпалила я, и он выдохнул. Лицо стало спокойней, и он ослабил свою хватку на моих запястьях.

– Почему? – спросил он, хотя не выглядел удивленным, и сурово посмотрел на меня. На его лице появилась свежая щетина.

Я подумала о его жалком состоянии: он провонял рекой и был очень раздражителен. Потом я вспомнила, как он стоял в моей церкви – безупречно одетый, со шляпой на голове . Кто вообще сейчас носит шляпы?

– Потому что меня тянет к тебе, – прошептала я. – А любая женщина или мужчина, что не особо важно, к которым меня тянет, всегда опасны. Они предают меня или умирают, или… причиняют мне боль.

У меня учащенно колотилось сердце, пока он думал над моими словами.

– Это лишь часть правды, – заметил Пирс и отпустил одну мою руку.

Я потерла запястье об одеяло, стараясь стереть ощущение его рук.

– Я боюсь, что любой, кто может не обращать внимания на мое изгнание и грязь на ауре, плохой человек, которому нельзя доверять. Такой, как ты.

Эмоции сменялись на его лице слишком быстро, чтобы я смогла разобраться в них.

– Есть и другая сторона, – сказал он, отпуская второе запястья и садясь возле меня удобней, отчего наши плечи соприкоснулись. – Да, я сейчас в полном дерьме, но если ты поверишь в меня, все может измениться.

Немного расслабившись, я обернула свою часть одеяла вокруг плеч.

– Я хочу знать, что ты сделал Ковену, что они решили убить тебя, – произнесла я, и замялась. – И почему ты продолжаешь помогать мне, хотя я родня демонам. Ты убиваешь демонов. Ну, или пытаешься.

Он уставился на каменную стену напротив нас.

– Ты не знаешь, как играть в эту игру. Это желания, а не правда.

Запястья были в порядке, в тусклом свете я увидела, что они даже не покраснели, и я потерла их, почувствовав тепло Пирса сбоку от меня, хотя между нами было немного пространства. Все было нормально. Мы сможем сидеть под одним одеялом. Я думаю.

– Может, тогда сыграем в мою игру, – сказала я. – Чем дольше ты будешь говорить, тем дольше я просижу с тобой под одеялом.

Он улыбнулся, услышав это, но улыбка быстро померкла, и он уставился на камни, вспоминая прошлое и обхватив руками колени.

– Они убили тебя из-за Элейсона? – спросила я, и пульс ускорился. Пожалуйста, пусть все будет не так плохо.

– Дело было не в Элейсоне, но он стал началом моего конца, – сказал он, голос звучал мягко в волшебном освещении. – Ты знаешь, что я уничтожил их? Каждое живое существо? – спросил он, его лицо стало беспокойным, и когда я кивнула, его взгляд снова стал отдаленным. – Они простили мне это. А что последовало за этим…

Одеяло соскользнуло с моего плеча, когда он сдвинулся, пытаясь сесть удобней, и я подтянула его обратно, окутав себя запахом Пирса вместе с одеялом.

– Элейсон был небольшим городом, кишащим черной магией, – продолжал он тихо. – Я был младшим членом Ковена, молодым, недавно принесшим клятву. Я был по связям с общественностью [1]1
  plumber (разг.) – лицо, занимающееся предотвращением утечки секретной информации.


[Закрыть], как сказала бы Айви, улаживал проблемы среди людей, устраивал все так, чтобы тайна нашего вида не была обнаружена. Меня послали в Элейсон оценить его положение и вернуться с докладом, но когда я натолкнулся на ковен с демоном и тремя девушками в их круге… Клянусь, их страх был непередаваем. Было бы грехом ничего не сделать. Круг разорвался, когда я оповестил о своем присутствии, и демон сбежал. Я думал, он убьет меня, он этого не сделал. Не сразу.

Его голос надломился, и я почувствовала, как нахлынула жалость, когда я представила это.

– Все люди до единого погибли до восхода солнца, и каждый последующий погибал более жестокой смертью, чем предыдущий, – прошептал он. – Демон убил этих трех девушек самым ужасным способом, решив, что они важны для меня. Опытные ведьмы были забраны в Безвременье, а бесчисленное число ворлоков и детей… зарезаны, как цыплята, и брошены кучей с переплетенными конечностями.

Я должна было что-нибудь ответить.

– Ты пытался остановить демона, – предположила я.

– Конечно, я пытался. Но демон не обращал внимания на мои попытки, а мои навыки спасли лишь меня. Я не смог спасти даже ребенка, – его пристальный взгляд стал разгневанным. – Член Ковена, совершенно бесполезный. Я был, черт его возьми, членом Ковена, и был абсолютно беспомощен. Я, черт побери, был, как младенец, который видит лишь хорошее, игнорируя правду. Я признаю, что ты мудрее меня, ты следовала зову сердца с самого начала, была открыта для различных вариантов и не обманывала себя, даже если выбранный тобой путь был труднее.

Боже, помоги, он думает, что принятие мной черной магии – это хорошо? Разве он не видел всего в прошлом году?

Пирс опустил голову, произнеся:

– Ковен скрыл резню, выдав ее за болезнь, и зная, что старшим это не понравится, я начал учиться самостоятельно. Как ты сможешь побеждать в битвах, используя то, пределы чего тебе даже не известны? Когда случайно черная магия спасла мне жизнь, не причинив вреда никому, я пошел в Ковен поделиться соображениями. Они сказали, что они обдумают их, и послали меня найти подлого мастера вампиров, пока они обсудят все подробней.

Я перестала дрожать, взгляд стал расплывчатым, как и у Пирса.

– Кристофер, – сказала я, вспомнив вампира, которого мы поймали на мое девятнадцатое зимнее солнцестояние. Меня влекло к Пирсу, потому что он верил в то, что я считала правдой? Демонская магия не приносит зла, если только ты не заставил другого заплатить за нее? Мы что, оба бредим?

Он кивнул.

– Они предали меня, послав вампиру письмо, в котором говорилось, что я направляюсь к нему, а также поделились знанием, как заманить меня и сделать беспомощным, связав серебром, которое околдовал мой собственный наставник. Дело было не в моих поступках, это не они привели меня, в конечном счете, на твое кладбище, я полагаю, что все началось с Элейсона.

Ковен похоронил его заживо. На моем заднем дворе. В норе, как эта, в которой мы сидим сейчас. И я боялась каких-то собак?

– Мне так жаль.

Он печально мне улыбнулся, и я заметила, что щетина у него рыжей, хотя волосы на голове черные.

– А мне нет, – ответил он. – Если бы я не застрял в чистилище, меня бы здесь не было, и я не увидел бы чудесные самолеты, компьютеры и апельсиновый сок. Или тебя.

Я отодвинулась, внезапно осознав, что волосы у меня грязные, а одежда промокла в речной воде. Его присутствие около меня стало очевидным, и сырое тепло между нами стало сильнее, отчего наши запахи перемешались.

– Тебе холодно? – спросил он тихо.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я знала, к чему все идет, но не хотела это останавливать. Не делай глупостей, сказала Айви. Было ли это глупостью?

– Нет, – прошептала я, пульс стучал в голове. Я не влюбилась в него. Это не правда! Но тихий голосок внутри меня заявил, что, возможно, влюбилась, и все, что мне останется, это чувство потери и очередная попытка научиться жить с болью в сердце, когда все закончится.

Я просила правду, и он рассказал мне ее. Он знал, кто я. Знал уже очень долгое время. И все равно сейчас он сидел рядом со мной, а до этого вытащил меня из реки и не дал собакам разорвать меня на части, несмотря на то, кто я есть. Кем я могла бы стать.

Я медленно сдвинулась, чтобы наклониться к нему. Сердце забилось быстрее от простого, ничего не значащего движения. Я ощутила, как его тепло смешалось с моим, как удивительное ощущение зарождающегося доверия и напряжение забурлило во мне, зажигая еще больше желания. Будь все проклято обратно до Поворота, но я хотела это. Отбросив плохие записи в деле, очевидные предупреждения и соседку по комнате в сторону, я хотела узнать, куда это приведет. И, что еще важнее, у меня хватало сил увидеть, когда это может закончиться и когда все действительно прекратится. Умное решение? Наверное, нет, но зато я шла на это, четко осознавая происходящее.

Он был черным колдуном, который не извинялся за содеянное. Его не волновало, что думает Ковен, и, что еще важнее, у него были навыки и сила, чтобы противостоять им, утереть им нос и при этом остаться тем, кем он хотел быть. Я тоже хотела именно этого.

Он склонился ко мне, и я сжалась, почувствовав волну желания, растекающуюся от тех мест, где мы соприкасались. Почувствовав это, он замер.

– Я действительно пугаю тебя? – спросил он в дюйме от меня.

– Да, – вдохнула я, привыкая к новым ощущениям, когда посмотрела на него, вспомнив, как его руки обхватили меня, когда я попыталась сбежать, как он держал меня, стараясь защитить от себя самой.

Он молчал, глядя мне в глаза.

– Я считаю, что сейчас ты врешь.

Я подвинулась, губы приоткрылись, когда я посмотрела на него.

– Ты действительно пугаешь меня. Ты угроза, опасный колдун, и моя связь с тобой не поможет мне избавиться от изгнания. Ты слишком быстро прибегаешь к черной магии, ты указываешь мне, что делать, как будто ты здесь главный, ты слишком дерзок с Алом. Люди рядом с тобой умирают.

Но и рядом со мной они тоже умирают.

Одеяло соскользнуло у меня с плеча, и, кивая в ответ на мои слова, он наклонился, чтобы подтянуть его, обернув вокруг меня. Я уставилась в его глаза, когда он не отодвинулся обратно, но вместо того, чтобы смутиться, он замер в дюйме от моих губ. Ожидая.

– И что? – спросил он, и это современное выражение звучало странно, исходя от него.

Рядом со мной люди тоже умирают.Не думая о завтрашнем дне, я потянулась к нему.

Мое тело наполнило тепло, и я сжала его руку сильнее. Его теплые губы прижались к моим, с достаточной настойчивостью, чтобы разжечь мою собственную страсть. Из меня вырвался легкий вздох, и глаза закрылись. Я прижалась ближе, желая этого.

Наши губы разомкнулись, и я встретила его взгляд, заинтересовавшись, что я там увижу. Мое беспокойство исчезло, когда я заметила сильное желание, отразившееся в них. Я не собиралась больше ничего обдумывать. Попытка планировать жизнь провалилась, и я чувствовала себя отлично. Во всем теле, в сердце. И меня не волнует, сколько продлятся эти отношения.

Привстав, я поставила колени по бокам от его ног, усевшись к нему на колени и почти коснувшись головой потолка. Он улыбался не долго, или, может, я этого не видела, потому что наклонилась к нему и поцеловала.

Пирс положил руку мне на голову, аккуратно придерживая меня. Между нами проскочила энергия линии, и я задышала быстрее. О, Боже. Я совсем забыла об этом. Мои руки обвились вокруг его спины, а его, прижатые к моей, сжались в кулаки, и его губы перестали двигаться.

– Не останавливайся, Пирс, – сказала я, задержав дыхание, и он пристально посмотрел на меня своими голубыми серьезными глазами.

– Ты понимаешь, что мы сейчас делаем и чем это может кончиться? – спросил он меня, как будто я ребенок.

Я наклонилась вперед и прошептала ему в ухо.

– Да, – дыхание стало прерывистым, и я ощутила, что он стал твердым подо мной. О, Боже, это будет так хорошо, если я позволю этому случиться.