Текст книги "Режим черной магии (Санкция на черную магию) (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц)

Положив кинжал на самую высокую полку над нашими головами, он поставил свое пиво на кофейный столик и направился в спальню, отделенную от остального пространства большой ширмой.

Слова на рукоятке были написаны на латыни. Я их прочесть не смогла, но, судя по мрачному выражению лица Пирса, колдун прочитал и понял.

Уставшая, я вернулась к большому телевизору, прикрепленному к стене.

– Тебя, должно быть, беспокоят воры, – сказала я, глядя на технику, сваленную под телевизором. Я не заметила никакой системы безопасности, и хотя Джакс, конечно, лучше, чем любой детектор на человека или ведьму, он же не сидит здесь круглосуточно семь дней в неделю.

– Нет, после того как у одного из них случился сердечный приступ в коридоре, нет, – ответил Ник, и я развернулась, увидев, как он достал футболку из комода и бросил ее на кровать.

– Он угодил прямо в защитное заклинание, и бам! Понадобилось три дня, чтобы запах горелых волос выветрился отсюда. Энни была очень недовольна, – громко поведал Джакс из дальнего угла кухни.

Чувствуя себя больной, я села на диван, спиной к нему. Вот почему Джакс ушел от нас. Вернув свое внимание обратно, я, как ни в чем не бывало, достала свой детектор сильных чар, светящийся очень слабым, почти незаметным красным. Какая бы охрана у Ника не стояла, она была опасна, даже не будучи активированной.

– Зарабатываешь себе репутацию, да? – подколола я Ника, наблюдая за его отражением в темном экране телевизора, в то время как Пирс пытался разобраться, как работают жалюзи.

Ник снял свою рубашку одним легким движением.

– Не такую плохую, как твоя.

Глаза Пирса гневно вспыхнули, но слова так и не дошли до его губ, когда он заметил потрепанное и покрытое шрамами тело Ника. Я забыла, но Ник был покрыт шрамами; глубокие рытвины, о которых никто никогда правильно не заботился, чтобы они могли спокойно зарубцеваться, пересекали его грудь и плечи, создавая причудливый рисунок. Большинство из них, он, скорее всего, получил на крысиных боях, на которых мы познакомились. Но большее беспокойство вызвал новый демонский шрам, двумя разрезами пересекающий его плечи. Ник отвел взгляд прочь, когда понял, что я заметила его. Двигаясь быстро, он надел легкую футболку.

Раздраженная, я скрестила руки на груди и откинулась на подушки, уставившись в черный экран телевизора. Неловкое молчание росло, и нарушалось оно только звуком крыльев Джакса. Глядя в почти зеркальную поверхность экрана телевизора, я увидела, что Ник сел на край кровати, натягивая испачканный синий комбинезон на штаны. Мне стало интересно, не этот ли комбинезон был на нем, когда он помогал мне пробраться на землю Трента. Возможно, я ничем не лучше его.

– Ванная за кухней, – сказал Ник, вставая и подтягивая лямки на плечах. – Под кроватью лежат запасные одеяла на случай, если будет холодно или если вы не станете спать вместе, и один из вас ляжет на диван.

Приоткрыв губы, я одарила его хмурым взглядом. Внимание Приса переключилось с полки с доиндустриальными пуговицами, его поза стала напряженной, и он посмотрел на Ника сквозь свободно висящие черные кудри.

– Рэйчел – леди, сэр, а не любительница приключений. Если бы я не был обязан соблюдать политес в благодарность за помощь, которую вы оказали нам, я бы без обиняков доказал вам это.

Ник ничего не сказал, не выказал никаких эмоций. Не глядя на руки, он открыл верхний ящик и сгреб рукой белье вглубь комода, чтобы свалить туда вещи. Повернувшись, он достал что-то из своей куртки, лежащей на кровати, и также бросил туда, скрывая то, что стало с его телом.

– Рэйчел не леди, – сказал он, с громким стуком закрыв ящик. – Она ведьма, что-то типа суки, похотливой и на все согласной. Рэйчел, со сколькими мужиками ты уже переспала? С дюжиной? С двумя?

– Ник! – воскликнула я, вставая в растерянности и не на шутку встревожившись, когда Пирс направился к нему. – Пирс, нет! – закричала я, вставая между ними, уперев свои растопыренные пальцы в его грудь и одеревенелую руку, останавливая его на смертельном пути. Я почувствовала скачок энергии между нами, и он покраснел, уклоняясь от меня, его глаза были опущены, челюсть сжата.

– И это говорит мужчина, который живет в доме свиданий? – пробормотал Пирс.

Непреклонный, Ник перешел на кухню, чтобы снова надеть ботинки. Я была почти готова врезать Нику собственноручно, но это не принесло бы ничего хорошего никому из нас.

– Что делает Рэйчел, никого не касается, – сказал Пирс. – Я считаю, что пригласить женщину к себе в жилище только затем, чтобы поставить под сомнение ее статус, – это трусость. Вы должны извиниться.

Нога Ника с глухим стуком опустилась вниз, когда он натянул второй кроссовок.

– Я извинюсь, если это неправда. А, Рэйчел? Что ты на это скажешь?

Я не могла ничего сказать, уставившись на него со скрещенными на груди руками.

«Зачем он делает это? Чтобы сделать мне больно?»

Это сработало, и Ник, наконец, отвернулся.

– Мне нужно идти работать, – сказал он, снимая изношенное пальто с крючка возле двери. – В холодильнике есть яйца, и немного яблок. Угощайтесь. Я принесу что-нибудь поесть примерно к шести. Если вы уйдете и не вернетесь, заприте дверь. Джакс меня впустит.

Мои челюсти сжались. Он побуждал меня уйти, надеясь, что гордость лишит меня хорошего дневного сна и шанса принять душ.

– Спасибо, Ник, – сухо сказала я. – Я ценю это.

«Ублюдок».

Пирс был натянут, как струна, и глаза Ника метнулись к нему, прежде чем он открыл дверь. Слабый спор исчерпал себя, и Джакс вылетел наружу, рассыпая зеленые искры недовольства.

– Я не монстр, Рэйчел, – сказал Ник, держа руку на двери и ногу на пороге. – Когда-то ты любила меня.

Дверь захлопнулась, и я поняла, что меня трясет.

– Да, похоже, мы все совершаем ошибки, – прошептала я. Я не буду чувствовать вину. Ник лгал мне. У него были от меня секреты. И до сих пор были.

Пирс прочистил горло, и я покраснела, став, вероятно, такой же красной, как мои волосы. Сделав глубокий вдох, я развернулась.

– Пирс, – сказала я, желая объяснить, но он поднял руку.

– Что за ничтожный сукин сын, – произнес колдун, шокировав меня.

Медленно ступая, он направился к дивану и сел, его длинное пальто распахнулось, и он поставил локти на колени. Свою шляпу он бросил на стол. Мгновение он молчал, потом задал вопрос:

– Он ухаживал за тобой, когда ты была моложе?

Я не знала, означает ли ухаживание свидания или секс, но это было не важно. Чувствуя себя неловко, я села на другой край дивана, установив между нами максимальное расстояние. Я чувствовала себя шлюхой и, зеркально отобразив его позу, я сделала глоток воды и поставила бутылку между коленей. Я не пыталась впечатлить Пирса, но какой девушке захочется, чтобы ее считали шлюхой?

– Да, – сказала я, не поднимая головы. – Пару лет назад. Из-за него я получила первую демонскую метку. В то время я не знала, что Ник вор.

Я посмотрела на Пирса и заметила, что его взор потерялся в мыслях.

– Или, может, знала, но не обращала на это внимания. У меня слабость на плохих парней.

Взгляд Пирса сфокусировался, и когда наши глаза встретились, он отвернулся. На самом деле, к нему это тоже относилось.

– Хотя Ник прав, – призналась я, глядя на воду, волнующуюся в бутылке. – Я не особо целомудренная женщина. Если сравнивать меня с женщинами твоего времени, я, вероятно, считалась бы шлюхой.

– Это не так, – слишком быстро запротестовал Пирс, и я поставила бутылку рядом с пивом Ника, желая вместо воды выпить алкоголя. Боже, я так устала. И мои колени пульсировали.

– Я богохульствую и ругаюсь, – сказала я, сдаваясь и делая глоток пива. Горький вкус стянул мое горло, но пиво было удивительно холодным. – Я не принимаю обиды вежливо, а предлагаю людям отвалить, – с тяжело бьющимся сердцем, я поставила бутылку вниз. – И я люблю пиво.

– Я считаю, я думаю, что вы – женщина своего мира, – сказал колдун с дальнего конца дивана. – Мне пришлось бы тяжело, если бы вы были угнетенной и разбитой, испытывающей трепет перед рабской жизнью под названием брак. Вы бы не выжили в той плесени. Вы мне нравитесь такой, какая вы есть, вспыльчивая и с дурным характером.

Промолчав, я взглянула на него, не зная, действительно ли он верил в это или просто был вежлив.

Мое лицо, похоже, выдало меня, поскольку Пирс потянулся ко мне. Я тут же вскочила, избегая его руки. Я подошла к окну, чтобы закрыть длинные, от пола до потолка жалюзи быстрым, резким движением, стараясь не попасться на глаза сторонним наблюдателям. В комнате потемнело, и свет теперь лился только от второго окна. Пирс не говорил ни слова.

Закрыв последние жалюзи, я развернулась и застыла, поняв, что он стоит сзади меня.

– Ты выбираешь кровать или диван? – спросила я, чувствуя себя еще более неуютно.

Я помнила, с каким омерзением он смотрел на меня за то, что я вломилась в библиотеку. А его отвращение из-за того, что я спала с Ником – подонком и вором, было очевидным. Естественно, он начал это великое приключение с расчетом на то, что сможет выбраться из-под ногтя Ала, но он знал, что я была изгнана, и связана с демонами больше, чем со своим собственным видом. Он был убийцей демонов – или хотел им быть – а я была ученицей одного из них.

И опять же, мы оба были грязными. Все его существование висело на безвременной кончине Тома и черном проклятии. И когда я вспомнила, как он стоял у моей входной двери, и с рук его капала черная магия – я задрожала.

– Кровать или диван? – повторила я, испугавшись ошибок, которых я не хотела совершать в этот раз, и когда он двинулся вперед, я отскочила с его пути, хватая шерстяное покрывало со спинки дивана. Это было покрывало, под которым я спала в другой квартире Ника.

Он вздохнул, и, опустив голову, сделал шаг назад.

– Я хочу посидеть за столом, – сказал он тихо. – Я не придал словам Ника никакого значения, Рэйчел. Я удивляюсь, почему люди считают, что молодость означает менее похотливое состояние ума.

Его губы скривились в легкую улыбку, и, заколебавшись, он добавил:

– Осторожность не означает целибат.

Мои пальцы сильнее сжались на шерстяном покрывале. От него доносился запах красного дерева, сильный и опьяняющий. Я тяжело сглотнула, и он на минуту заколебался, его голубые глаза, совершенно не похожие на глаза Кистена, отражали вопрос, а потом он прошел мимо меня, его шаги были заглушены ковром.

«Мне кажется, он только что начал ухаживать за мной», – подумала я, когда он уселся за стол. Оцепеневшая, я опустилась на диван. Я ни за что не пойду на кровать.

– Я не в восторге от того, что ты заставляешь меня выглядеть глупо только для того, чтобы убежать от Ала на неделю или две, – сказала я, ложась головой на подлокотник дивана, чтобы его видеть.

Мои колени запротестовали, но на том месте подо мной, где он сидел, было тепло, и здесь я чувствовала его запах. Я так устала. Я уже больше суток нормально не спала.

– Это же сработало, не так ли? – проворчал он почти неслышно.

– Значит, ты не считаешь, что за мной надо приглядывать? – спросила я, и он одарил меня косым взглядом.

В действительности он именно так и считал, но я слишком устала, чтобы злиться на него за это. Его запах задержался в подушках; красное дерево смешивалось с запахом электроники и жженого янтаря в углу комнаты. Мой пульс замедлился, и тиканье четырех настенных часов стало заметнее. На каждой из четырех стен висели часы, и я подумала, не было ли это частью защитных чар.

Мысли вертелись в голове, в то время как я пыталась расслабиться, и события сегодняшнего дня выдвинулись на первый план, когда у меня, наконец, появился шанс подумать о них. Пока я не верну свое имя вызова обратно, я уязвима, нравится мне это или нет. Испытывая неудобство, я скинула ботинки и сунула ноги под покрывало. Так или иначе, присутствие здесь Пирса меня успокаивало. Ник мог оставить нас только чтобы предать, но я в этом сомневалась. Он слишком много потерял бы, если бы пригласил Вивиан или еще кого-нибудь из Ковена сюда. Они обчистят его жилище и дадут ему мою старую тюремную камеру в Алькатрасе.

– Ты же был представителем Ковена? – спросила я, мои мысли прыгали, и сон все сильнее требовал свою долю.

– Я до сих пор представитель, – сказал он, и я открыла глаза, его взгляд был устремлен в никуда, когда он откинулся назад. – Однажды представитель, навсегда представитель, до смерти. А я больше не мертв.

– Они же раскрыли твое прикрытие, верно? – спросила я, раздумывая над его словами – нет, угрожающим отношением к Вивиан. – Они отдали тебя тому вампиру. Почему?

Он повернулся и выпрямился, поняв, что я смотрю на него.

– У нас возникли разногласия.

«Потому, что ты пользовался черной магией? Неудивительно».

– Разногласия? Они заживо замуровали тебя в земле, – сказала я, но вместо того, чтобы разозлиться, он хмыкнул, вытянув ноги под столом. И выглядя ни кем иным, кроме себя, он расстегнул жилет и расслабился.

– Да, это так, но я же здесь. Спите, Рэйчел.

Я глубже зарылась в диван, чтобы чувствовать его запах, сохранившийся в подушках.

– Как думаешь, ты можешь заставить их оставить меня в покое? – спросила я с закрытыми глазами.

– Сомневаюсь, – сказал он, его голос был тише звуков чьей-то музыки, льющейся сквозь стены. – Как вы сказали, они заживо замуровали меня в земле.

Уютно укрывшись шерстяным покрывалом, я зевнула, услышав гудок автомобиля на улице.

– Ты такой же, как я. Ничего, кроме неприятностей, – пробормотала я невнятно.

– Мне извиниться? – спросил он, заставив меня улыбнуться просто от того, как это прозвучало.

Я больше не могла внятно думать, и мне надо было закрыть рот.

– Спокойной ночи, Пирс, – сказала я сквозь еще один зевок, не в силах остановиться.

– Спокойной ночи, госпожа ведьма.

Но прежде чем я отключилась, могу поклясться, что слышала, как он тихо добавил.

– И все-таки нужно было ехать на автобусе.

Глава 13

Запах кипящего кофе проник в мое сознание сквозь туман полусна. Я висела в нем, пригревшаяся и довольная, чувствуя ткань под подбородком. Мне нравилось тепло и удовлетворенность, но прошло много времени с тех пор, когда я была в таком состоянии, поэтому присутствие этих ощущений настораживало.

Сделав глубокий вздох, я вынырнула из сна и медленно села, придерживая шерстяное покрывало Ника.

«Дом Ника», – пришла мысль, пульс замедлился, и я прислушалась к тиканью четырех часов. Жалюзи были наглухо закрыты, цветы в углу кухни освещались электрическим светом. Я проспала четыре часа. Мое внимание переключилось на кухонный стол, там я увидела пальто Пирса и жилет, накинутые на стул – но не самого Пирса. Инстинкт заставил меня повернуться, я нашла его стоящим перед полкой со старыми книгами под светом ламп в противоположной части слабо освещенной комнаты. Слабые ритмичные удары сказали мне, что работа стрип-клуба в самом разгаре, но они были приятными, напоминающими сердцебиение. Кинжал Ника, который тот убрал на самую верхнюю полку, находился в ладонях Пирса, и их покрывал черно-зеленый туман, распространяясь почти до локтей. Это была его аура, и он, должно быть, делал что-то очень могущественное, чтобы она стала заметной. Но он, вероятно, не видел ее. Все ауры такие. Я тоже не могу видеть свою, кроме ее отражения, когда ставлю круг или когда бросаю в кого-нибудь сгусток лей-линейной энергии. Я не представляла, что он делал, но мне показалось, что он пользовался лей-линией.

– Я прислушивался к твоему пробуждению, – сказал Пирс книгам, не оборачиваясь, – судя по звуку, тело чувствует себя очень довольным. Я имею в виду… это было хорошо?

Свечение вокруг его рук замерцало, потом восстановилось. Улыбаясь, я поставила свои одетые в носки ноги на пол и вытянула их, прежде чем снова натянуть сапоги. Мысли о том, чтобы позвонить Айви или Дженксу, появились и пропали. Если бы был какой-нибудь шанс, они бы позвонили.

– Хорошо, – подтвердила я, зевнув.

Казалось странным, что здесь, в квартире Ника, я смогла найти покой, который исходил только от чувства безопасности, но я смогла. Или, возможно, была вынуждена. У вора было больше охранных приспособлений, чем у параноидального психа с манией величия. Я не могла не гадать, что подумал обо мне Пирс после того, как увидел моего бывшего. Не то, чтобы меня это беспокоило, но Ник все-таки скользкий тип. Смущенная, я взглянула на Пирса, ища любые признаки холодности.

Пирс выглядел увлеченным, он стоял перед книгами с лежащим в его руках ножом; его коричневые ботинки незаметно продвигались в свете лампы. Он вытащил края рубашки из брюк, и на лице виднелась слабая щетина. Это был первый раз, когда я видела его таким растрепанным.

– Ты выглядишь расслабленным, – сказала я, и он вздохнул.

– Никто уже не приводит себя в порядок так, как я, – выдохнул он. – Так зачем мне это делать?

Это прозвучало очень не похоже на него, и, поднявшись, я направилась к окну. Раздвинув жалюзи, я заметила, что внизу стоит несколько машин с включенными фарами.

– Трент наряжается, – сказала я, позволяя вертикальным рейкам захлопнуться и повернуться. – Ты вообще не спал?

Все еще глядя на книги, Пирс потер свой заросший щетиной подбородок.

– Ты будешь связываться с Алом?

Я кивнула. У меня было несколько часов, прежде чем солнце в Сан-Франциско сядет. Достаточно времени, чтобы выйти на связь с Алом и попытаться убедить его быть хорошим в нашей сделке. Но на самом деле я была голодна.

– Как ты можешь выглядеть таким отдохнувшим? – спросила я, поравнявшись с ним; зеленое свечение вокруг его рук исчезло, – сомневаюсь, что тебе удалось выспаться.

– Вероятно, потому что я умер много лет назад, и много мне не нужно.

Глядя на него, я осторожно взяла нож из его рук. Потускневший металл показался мне теплым, почти как шпаклевка, но это ощущение сразу же исчезло, и он стал просто холодным серебром.

– Опасная штука, – сказала я, пытаясь понять слова, выгравированные вокруг рукоятки. – Что здесь написано?

Пирс заколебался, и мои глаза сузились.

– Ты же не думаешь, что я поверю в то, что ты не можешь их прочитать.

Со странным выражением на лице мужчина неловко замялся, и я поймала его на размышлении о том, что бы такое солгать мне.

– Это очень деликатный вопрос, – наконец, сказал он, и я поставила руку на бедро, в другой небрежно покачивая нож. – Я не скажу тебе точные слова, – продолжал Пирс, пристально следя за ножом, которым я махала, – я не трус, но это аркан, черная магия. Я не уверен в том… что точно знаю, что он делает. Чары уже давно рассеялись.

Я покосилась на него, взвешивая его слова против языка его тела. Я имею в виду, что он знал, что я знала о том, что он работал с черной магией. Он думал, что я не смогу понять этого? Что бы это ни было?

– Тогда что ты с ним делал? – спросила я, помахивая ножом, чтобы позлить его. – Если чары рассеялись?

Нахмурившись, он мягко обхватил мое запястье и взял нож.

– Лей-линейная магия на хорошем серебре оставляет отпечаток от использованных чар, – сказал он, глядя на кинжал, но избегая глядеть на меня, – если достаточно умелый колдун осторожно вольет в чары силу лей-линии, она сможет заполнить каналы и полностью оживить их. Слишком большое количество энергии уничтожит старые чары, но если напитать заклятье и не дать ему переполниться, можно снова сделать из него оружие. Я часто с таким сталкивался, и не хочу оставлять Нику такую опасную вещь.

Испытывая любопытство, я взяла нож, держа его с достаточным количеством уважения.

– Ты просто направил в него струйку энергии? Тебе даже не надо знать, как создавались эти чары?

– Если сказать в целом, то да.

Пирс снова забрал у меня нож и положил туда, где Ник его оставил, чтобы я не могла легко до него дотянуться.

– Вполне достаточно волноваться о человеке, у которого Ник, простой колдун, мог взять его.

Я нахмурилась. Если бы я хотела посмотреть на него, я бы посмотрела.

– Да, в общем, у Ника много таких вещей, которых здесь быть не должно, не так ли? – сказала я, и Пирс пристально посмотрел на сломанный ящик.

– Мой отец никогда не говорил мне этого, – сказала я, чтобы отвлечь его, – об отпечатке, оставленном на объекте.

Пирс кивнул.

– Об этом немногие знают, а твой отец был еще и человеком.

Я вздрогнула. Я не успела рассказать ему об этом драматическом эпизоде моей жизни, но потом вспомнила, что Пирс присутствовал там в виде призрака. За прошлый год в церкви произошло не так много того, чего бы он не знал. И все же… он был здесь, стоял передо мной, его рубашка была распахнута, демонстрируя бледную кожу, лицо покрывала щетина, а всклокочены волосы лежали в беспорядке.

«Черт возьми».

– Ты голодна? – спросил Пирс, и я повернулась к тускло освещенной кухне. – Ник вернется не раньше, чем догорят свечи.

Догорят свечи. Я помнила, что это значит. Он имел в виду сумерки.

– Голодна, – я включила свет на кухне и посмотрела на ванную комнату, – ты не мог бы этим заняться?

Оставив Пирса гадать, что я имела в виду, я захлопнула за собой дверь ванны и, надеясь, что он не слышит, сделала свои дела. Боже, и почему меня волнует, что он узнает, зачем я спустила в туалете воду? Но я чуть не упала, увидев себя в старом, покрытом пятнами зеркале над крошечной белой раковиной.

Под глазами синели круги, и, несмотря на сон, я выглядела усталой. Мои волосы были в беспорядке, а когда я провела по ним щеткой для волос Ника, это только заставило их завиться еще сильнее. Я размышляла над тем, чтобы надеть амулет от боли, но решила, что он может мне понадобиться, если меня вызовут и мне придется драться, поэтому оставила его лежать подвернутым под рубашкой. Черный лифчик я надела только сегодня утром, и джинсы, вероятно, можно будет поносить еще день. В конечном счете, я могла бы рискнуть и отправиться домой за сменой одежды и зубной щеткой, или провести пару часов в торговом центре.

И как я сюда попала? Я изгнана и скрываюсь от Ковена, без возможности вернуться домой, чтобы сменить нижнее белье. Что пугало меня больше всего – так это то, что Ковену не нужно действовать в пределах закона, или, по крайней мере, они думают, что это так. Может, мне стоит позвонить Гленну и узнать, есть ли ордер на мой арест? Это была бы хорошая новость, потому что если он есть, Ковен не сможет упрятать меня по-тихому в стенном шкафу. Хорошо, то, что мои дети могли бы стать демонами, проблема, но не должно же все сообщество ведьм участвовать в обсуждении, надо ли меня упрятать в яму или просто стерилизовать?

– Спасибо, Трент, – прошептала я, прочищая расческу Ника. Бросив горсть его и моих волос в раковину, я словом на латыни заставила их вспыхнуть. Ничего бы из этого не произошло, если бы Трент не сказал совету, что его отец сделал с моей митохондрией.

Я родилась с распространенным генетическим «дефектом», который должен был бы убить меня до того, как мне стукнуло два года. Как убил тысячи ведьм. Правда в том, что синдром Розвуда – очень древнее эльфийское биологическое оружие, которое включается тогда, когда рождается колдун, способный пробуждать демонскую магию.

Оказывается, эльфы первыми прокляли демонов, в результате чего их дети стали рождаться слабыми и неспособными творить магию. И демоны бросили нас из-за нашей неполноценности. Древние эльфы назвали нас ведьмами и солгали, нанимая из-за магии, которая у нас еще оставалась, чтобы помочь им в их войне. Они не могли избавиться от гена, который позволял нам активировать демонскую магию, без полного удаления способности творить волшебство, и порой гены преобразовывались, становясь еще сильнее: поэтому они поместили в нашу ДНК небольшую генетическую бомбу, чтобы убивать нас, как только демонский фермент проявляется.

Когда отец Трента исправил это, чтобы я смогла жить с демонским ферментом, он неосознанно починил то, что его вид сломал. Заявление Трента о том, что он якобы не говорил Ковену, было дерьмом, особенно когда за этим последовала ложь о том, что он может контролировать и уничтожить меня.

– Рэйчел? – донесся до меня озабоченный голос из-за двери, и я посмотрела вверх, сквозь застрявшие кусочки пепла в моих волосах. Это, и очень неприятный запах.

– Все в порядке! – закричала я в ответ. – Просто избавляюсь от потенциальных объектов фокусировки.

Я услышала его удовлетворенное мычание, потом удаляющиеся шаги. Я включила воду на время, достаточное, чтобы очистить раковину, пока в ней не осталось даже намека на золу. Выдавив улыбку, я вышла, и увидела Пирса у печки.

– Ник сказал, там есть яйца, – произнес он, создавая необычную картину семейной жизни, потом обернулся, держа лопатку в руке, – но я подумал, что ты предпочтешь горячие блины.

На его рубашке были заметны брызги от теста, и моя улыбка стала настоящей. От яиц у меня болит голова, но в блинчиках их недостаточно для этого.

– Потрясающе, – сказала я, беря одну из кружек с кофе, стоящих на выцветшем столе. – Это мне? – спросила я, и он кивнул, легко переворачивая блин на другую сторону.

Три блина уже ожидали в печи, и их запах перекрывал вонь от сожженных волос.

– Раньше я никогда не варил кофе, – сказал он, передвигая блин по сковороде, – таким способом. Но я много раз видел, как это делала ты. Он… нормальный?

Я сделала глоток, усмехаясь при воспоминании о том, как он пил слишком крепкий кофе моей мамы, чтобы произвести на меня впечатление в ночь нашего знакомства.

– Вкусный. Спасибо. У тебя тесто на рубашке.

Пирс посмотрел вниз, и, бросив все с тихим ругательством, принялся легонько оттирать брызги теста мокрым уголком кухонного полотенца. Клинового сиропа в микроволновке не оказалось, зато в кастрюле на плите нагревалась бутылка кукурузного сиропа. Стол также был разложен, и пока Пирс возился со своей рубашкой, я направилась к комоду Ника, гадая, что же он засунул туда, прежде чем уйти.

В квартире раздалось еще одно тихое ругательство, и Пирс, наконец, сдался.

– Ты доверяешь ему? – спросил он, зная, о чем я думаю, стоя перед комодом Ника.

Мои челюсти сжались, в голове начало стучать.

– Нет, я так не думаю.

– Тогда смотри.

«А почему бы и нет?» – я поставила свою кружку и открыла ящик. Поверх носков и коротких трусов Ника лежал мой пейнтбольный пистолет.

– Эй! – воскликнула я, потянувшись к нему только чтобы согнуть пальцы, прежде чем прикоснуться к металлу. – Это мой пейнтбольный пистолет, – сказала я; мое лицо горело.

Должно быть, Ник стащил его у Вивиан в кафе Джуниорс, но почему он не вернул его мне?

Пирс повернулся от печки, чтобы видеть меня.

– Проверяет тебя? Пытается понять, стоишь ли ты доверия?

Или так, или он хотел забрать его себе.

– Я полагаю, что получила по этому заданию двойку, – сказала я, взвешивая свой пейнтбольный пистолет, прежде чем с неудобным стуком сунуть его в узкое пространство за своей спиной. Под оружием лежали несколько корешков от билетов, чеки и рукописные заметки на салфетках. Я посмотрела поближе, и заметила входной билет на текущую программу в зоопарке в нерабочее время. Я пальцем отодвинула несколько бумажек, не видя в них никакой связи – кроме того, что это были места, в которых я часто бывала.

– Он следил за мной, – сказала я, осознавая этот факт. – Не в последнее время, – добавила я, глядя на даты, – но следил.

Печь открылась, и я услышала, как тарелка коснулась выцветшего стола.

– Иди поешь, пока они теплые, – позвал Пирс, его голос был сердитым, но он явно был готов позволить мне справиться с этим самой.

Сжав челюсти, я собрала кусочки своей жизни с его носков и бросила их обратно в комод. Свой пистолет я забрала. С таким же успехом я могла бы дать ему знать, что просмотрела все. Задвинув ящик, я потопала к столу и села, выдохнув, чтобы избавиться от напряжения. Держать ружье было неудобно, и я положила его на стол, не заботясь о том, что он смотрелся забавно рядом с домашней посудой и блинами.

– Не волнуйся об этом, – сказала я, кладя салфетку на колени.

Я не могла встретиться с ним глазами, выливая кукурузный сироп на темно-коричневые, почти сгоревшие блины. Они были слишком жесткими, чтобы резать их вилкой, но потом я попробовала кусочек…

– Эй, это вкусно, – сказала я, чувствуя на языке их необычную структуру. – Они не из коробки.

Пирс улыбался и сел напротив меня.

– Нет. Ингредиенты я взял здесь. У Ника были не только яйца и пиво, хотя он, может, и не знает, что с остальными продуктами делать. Я приготовил пир из всего того, что у него было в холодильной коробке. Эээ, холодильнике, – исправился он, нахмурившись.

Он заметил, что я смотрю на участок кожи на его шее, и его улыбка стала шире, сделавшись почти дьявольской, и по какой-то причине заставила меня вспыхнуть. Я видела его голым в снегу на Площади Фонтанов; и почему этот маленький участок кожи так притягивал мой взгляд, было мне непонятно. Боже! Я не стану этого делать. Пирс не для меня. Конец истории. Этого не случится. Взорвать корабль и высадить экипаж на остров Безбрачия.

Пододвинув тарелку ближе, я начала перелопачивать ее, и стук моей вилки смешивался с тиканьем четырех часов. Я казалась себе Золушкой, гадая, выдернут ли меня через весь континент, когда солнце сядет ниже горизонта Западного побережья. Конечно, Ник был здесь – если только его не затащили в самолет, летящий в Сан-Франциско – но множество других людей тоже знали имя вызова Ала. У совета были глубокие карманы. Не говоря уже об острове, заполненном вызывателями демонов. Помаши перед ними в Алькатрасе карточкой «освободись-из-тюрьмы-бесплатно», и я думаю, кто-нибудь согласится на это.

Мои движения замедлились, и, поставив локоть на стол, я бросила взгляд на Пирса мимо своей зависшей вилки, обеспокоенная. С этим бы не было проблем, если бы я могла прыгать по линии.

– Насколько сложно путешествовать по линиям? – спросила я, и он вздохнул. – Дай мне передышку, ладно? Я устала от того, что меня все таскают.

– А мне нравится приходить тебе на выручку, – сказал он, – ты такая независимая девушка. Это дает мужчине приятное ощущение, что он необходим – когда возникает возможность. Нет. Ал сказал не учить тебя.

– О, а я думала, что ты делаешь только то, что хочешь? – сказала я, и он усмехнулся, зная, что я пытаюсь втянуть его в это.

Задрав кверху голову, я опустила вилку и откинулась назад со своим кофе, молчаливо демонстрируя, что я больше не съем ни одного его блина, пока он не поговорит со мной. Мои глаза обратились к часам на плите, потом обратно к Пирсу. Тритон говорила, что нужно много времени, чтобы научиться, и, несомненно, чтобы в этом принимали участие гаргульи.

– Биз сказал, ты использовал его, чтобы слышать линии, – напомнила я.

Улыбка Пирса померкла, и он посмотрел на меня сквозь свободно спадающие на глаза кудри.

– Ты хочешь, чтобы у меня были проблемы с Алом, – пробормотал он, опустив взгляд.