Текст книги "Вечная жизнь"
Автор книги: Кейт Тирнан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Глава 27
Дома Ривер, Солис, Эшер и Анна относились ко мне на удивление нормально. Это было странно. Меня не освободили ни от одной из рутинных обязанностей. Мое имя по-прежнему стояло на доске с расписанием работ. Очевидно, все четверо учителей уже знали мою ужасную историю, однако никто из учеников не косился на меня и не относился как-то иначе.
Рейна я впервые увидела только за ужином. Он вошел в дверь кухни, держа в руках тяжелую супницу. Все мои чувства мгновенно обострились, я впилась в него глазами, почти ожидая увидеть Рейна длинноволосым, с раскрашенным лицом, в крови.
Он тоже увидел меня, и стиснул зубы. Я представила себе, как он стоит, парализованный ужасом, глядя на огонь, пожирающий его семью и дружину.
Мы помрачнели и отвели глаза, чтобы не смотреть друг на друга. Но вот что интересно – когда я подняла голову, чтобы взять хлеб, то поймала на себе пристальный взгляд Нелл, похожий на два синих лазерных луча. Я не стала обращать на нее внимания.
Рейн сел так, чтобы я не могла его видеть, и за весь ужин не сказал ни слова.
После ужина Анна встала и объявила:
– Я бы хотела поработать с некоторыми из вас, мы будем изучать камни и кристаллы. Рейчел?
– Я с радостью! – отозвалась Рейчел.
– Чарльз?
– Отлично, спасибо, – ответил Чарльз, относя тарелку на столик с грязной посудой.
– Рейн? – вызвала Анна. – И Настасья.
Молчание.
Мы оба ждали, кто первым откажется. И ждали. И жда-а-а-а-а-али.
– Хорошо, – сказала Анна. – Увидимся в оранжерее через десять минут.
– Можно я тоже пойду? – с излишней готовностью воскликнула Нелл. – Я ужасно хочу побольше поработать с камнями.
На миг Анна заколебалась, но потом кивнула:
– Да, конечно.
Нелл просияла.
Я хмуро посмотрела на Ривер. Она ответила мне сочувственным взглядом, однако я видела, что она не хочет, чтобы я отказалась. Тогда я встала и понесла свою тарелку на кухню.
– Ты не концентрируешься, – голос Анны был терпелив. Слишком терпелив.
Я открыла глаза. Я сидела в одном классе с человеком, семья которого погубила мою семью. С человеком, чья семья была убита моей семьей. Мы сидели в одном классе, пытаясь установить связь с камнями.
Разумеется, я села как можно дальше от Рейна. Зато Нелл приклеилась к нему, как липучка. Я до сих пор не могла поверить в то, кто он такой и какую роль сыграл в моей жизни. Все воспоминания и страхи, которые я четыреста лет пыталась спрятать на самом дне памяти, теперь сидели в трех шагах от меня, так сказать, во всей красе. Это было все равно, что лицом к лицу столкнуться с чудовищем из-под кровати, только в тысячу раз страшнее.
Вот кто он такой, этот Рейн: чудовище. Монстр. Этим вечером мой самый страшный кошмар был одет в джинсы и темно-зеленую клетчатую фланелевую рубашку, и пахло от него стиральным порошком и свежим осенним воздухом.
Мы сидели в ряд за длинным столом. Анна выложила на стол черный бархатный мешочек с различными камнями и кристаллами, и мы должны были по очереди, закрыв глаза, запустить руку в мешок и вытащить камень, который, как нам покажется, хочет быть с нами. Да-да, вы не ослышались. Задание звучало именно так. С камнями устанавливается еще более личная связь, чем с металлами, поскольку от того, какой камень ты выбираешь, зависит то, какая магия у тебя получится.
Первым был Чарльз, и он вытащил тигровый глаз (то есть, был избран тигровым глазом).
– О, да! – воскликнул он. – В этом сезоне тигровый глаз снова на пике моды.
Быстро тускнеющий вечерний свет играл на его рыжих волосах, зеленые глаза насмешливо сверкали. Он что-то записал в своей тетрадке в кожаном переплете, и я заметила, что почерк у него очень аккуратный, с легким наклоном вправо.
Рейчел вынула аметист, глубокий фиолетовый цвет которого прекрасно подходил к ее оливковой коже и черным волосам. Даже не улыбнувшись, Рейчел вообще очень редко улыбалась, она положила камень на ладонь и стала внимательно его разглядывать.
– Рейн? Твоя очередь. Освободи свой разум и сконцентрируйся, одновременно, – Анна поднесла ему открытый мешочек.
Сильная ручища Рейна оказалась такой здоровенной, что с трудом пролезла в узкое отверстие мешка. Вот этими самыми длинными пальцами он вчера залез под мой свитер. И этими же руками он ломал дверь в кабинет моего отца, чтобы его ватага могла перебить всех живых в замке.
Оба моих мира, прошлый и настоящий, со страшной силой столкнулись между собой, а я должна была сидеть за столом, сохраняя на лице маску безразличия.
Время шло. Мы все ждали. Рейн закрыл глаза, поэтому я могла бы без помех смотреть на него, пытаясь отыскать в его лице следы былой кровожадности и вчерашнего желания. Но я смотрела в сторону.
Медленно он вытащил из мешка кулак и разжал его. На его ладони лежал темно-зеленый камень с красными искорками внутри.
– Гелиотроп. Иногда его еще называют «кровавик», – сказала Анна, а я подумала: «Подходящий он выбрал себе камушек». – Каковы свойства этого камня? Кто вспомнит?
– Он побуждает... честность, – сказал Рейн, и я вдруг впервые подумала о том, что Нелл до сих пор верит, будто ему двести шестьдесят семь лет. Она ничего о нем не знает, а я знаю. – Цельность. Успокаивает тревоги. Считается, что если приложить гелиотроп к ране, он остановит кровотечение. В старину воины носили амулеты из гелиотропа, чтобы останавливать кровь в бою. – Голос его звучал задумчиво, словно издалека, и он медленно вертел камень в пальцах.
– Очень хорошо, – похвалила Анна. – Настасья? Твоя очередь. – Она протянула мне мешок.
Я сунула руку внутрь и прислушалась к себе. Камень. Камень. Опять камень. Кристалл. Кажется, снова камень. Или кристалл? Да фиг их разберет. Я схватила первый попавшийся камень и вытащила его наружу – необработанный изумруд, формой и цветом напоминающий миндальный орех в кожуре.
– Нет, это не то, – тихо, но строго сказала Анна.
Я посмотрела на нее. Она-то откуда знает?
– Закрой глаза, сосредоточься, сконцентрируйся, – велела Анна. – Это должен быть камень, который ждет именно тебя. Он хочет быть с тобой. Попробуй еще раз.
Пристыженная, я зажмурилась и постаралась очистить сознание от всех мыслей. Глупость полнейшая – как можно прогнать из головы все мысли, если мне нужно думать о камнях и кристаллах? Так, ладно, начнем все сначала – камешек, камешек, камешек, иди к мамочке...
Я бы с удовольствием вытащила из мешка еще один камень на удачу, но мне не хотелось, чтобы Анна снова заставила меня все переделывать. Кстати, как она узнала? И как я должна узнать? Как мне надоела вся эта колдовская чепуха...
Внезапно я почувствовала вибрации. Слабые, еле заметные вибрации под пальцами, нащупавшими что-то интересное. Для проверки я потрогала соседний камень – он был гладкий, холодный и абсолютно неживой. Вернувшись назад, я снова почувствовала, как камень едва заметно дрожит под моим прикосновением. Может, это Анна что-то замутила? Розыгрыш какой-нибудь?
Я открыла глаза и сердито покосилась на нее. Анна внимательно смотрела на меня своими ясными голубыми глазами. Ее руки, державшие бархатный мешок, были неподвижны.
– Да? – спросила она.
Тем временем камень согрелся под моими пальцами. Одна сторона его была круглой и отполированной, а другая – шершавой, со сколами и зазубринами. Вибрации его были почти незаметными, как стук сердца птички-колибри. Я крепче обхватила его пальцами, и вдруг почувствовала прилив пронзительной радости.
Я вытащила свою находку на свет. Он был размером с большую вишню и напоминал застывшую каплю молочно-белого дождя. Это был камень из амулета моей матери. Лунный камень. Он был прекрасен и загадочен. Я сразу его полюбила. А он полюбил меня.
– Вот! – удовлетворенно сказала Анна. – Другое дело. Теперь ты сама это чувствуешь.
Не говоря ни слова, я кивнула. Мне было немного не по себе. Понимаете, тут вот какое дело – с одной стороны, я оставалась здесь потому, что какая-то часть меня отчаянно хотела поверить в то, чем тут торговали, но при этом другая моя часть страшно удивлялась каждый раз, когда то, чем тут торговали, оказывалось правдой.
– Нелл? Теперь ты.
Улыбаясь, Нелл послушно закрыла глаза и сунула руку в мешок. При этом она несколько раз похмыкала и повздыхала, давая всем понять, как старательно она концентрируется.
Я наблюдала за ней, недоумевая, что за история могла привести ее сюда. Ей было всего около восьмидесяти, родом из Англии, значит, родилась в двадцатых годах XX века. Во время Второй мировой ей было в районе двадцати. Почему она здесь? Зачем ей так нужен Рейн? Ничего, скоро она узнает, что он убийца и Зимний Мясник. Интересно, для нее это будет иметь значение?
Нелл вытащила руку с зажатым в ней круглым бело-голубым камнем.
– Ой, какой хорошенький! – запищала она. – И как подходит к моим глазам! – Она поднесла его к лицу и похлопала ресницами. Чарльз улыбнулся.
– Ты знаешь, что это за камень? – спросила Анна.
– Да, конечно, – быстро ответила Нелл. – Это...
Молчание. Молчание. Молчание. Тик-так, тик-так...
– Содалит? – наугад предположила я.
Нелл посмотрела на меня глазами, полными яда.
– Правильно, правильно, содалит!
– Да, – сказала Анна. – Каковы его свойства?
Нелл снова помолчала. У меня до сих пор в голове была настоящая каша из списков минералов, кристаллов, драгоценных камней, металлов, масел, трав, звезд, элементов, животных, растений и прочих бла-бла-бла, которыми меня тут пичкали. Честно признаюсь, что выучила, дай Бог, полпроцента всего, чего они хотели в меня вложить. Но Нелл жила тут уже несколько лет. И сама напросилась на это занятие.
Она мило улыбнулась и очаровательно зарделась, ища ответ. Потом стрельнула глазами в сторону Рейна, словно надеялась, что он бросится ей на помощь.
Но Рейн не поднимал головы, продолжая вертеть в пальцах свой гелиотроп. Он вырезал целые деревни. Я видела тела людей, убитых его ватагой. Его отец убил моего отца. Его брат убил мою мать и брата. Его отец убил всех остальных, кроме меня. И вот теперь этот человек сидит в нескольких футах от меня, и я до сих пор помню вкус его губ, тяжесть его тела, вжимавшего меня в душистое сено, тепло его кожи под моими пальцами. Слишком много реальностей для одной меня.
– Настасья? – повернулась ко мне Анна. – Тебя избрал лунный камень. Каковы его свойства?
Нелл было стыдно, но она старалась не подавать виду.
Выбросив из головы мысли о Рейне, я попыталась сосредоточиться на настоящем и собрать воедино все свои скудные познания о лунном камне.
Хм-м, начнем с начала. Гладкий. Белесый. Я посмотрела на зажатый в моей руке камень. Он был тяжелый и теплый. Просто глупо, до чего он мне нравился. Наверное, моя мать точно также любила свой камень?
– Его всегда шлифуют в форме кабошона, чтобы сделать более заметным эффект кошачьего глаза, – медленно проговорила я. – И очень редко гранят.
– Правильно. Что еще?
Я не имела ни малейшего представления о химическом составе камня, о его происхождении и даже месторождении. Откуда он? Из Цейлона? Как сапфир? Хм-м...
– Он связан с луной, – вспомнила я, и вдруг слова пришли сами собой. – Считается, что его кошачий глаз растет или уменьшается в течение лунного цикла.
– Что еще?
Вот пристала. У меня в голове вихрем кружились разрозненные обрывки фактов и цифр. Я почувствовала тяжесть камня в ладони и опустила глаза. «Расскажи мне свои тайны, – попросила я. – Расскажи, почему ты мой».
– Из всех камней он более других считается женским камнем. – Клянусь, что понятия не имею, откуда я вытащила эти сведения! – Лунный камень издавна использовался для оживления и привлечения женской энергетики – в особенности во время сна и интуитивного озарения. – Я закрыла глаза, чтобы позволить мыслям поровнее выстроиться у меня в голове. – Он позволяет сбалансировать мужскую и женскую энергию, помогает в исцелении болезней, особенно женских, связанных с циклами и деторождением. Усиливает интуицию. И еще помогает в прорицании. Например, если вы будете держать при себе лунный камень во время гадания на воде или при помощи кристалла, он может прояснить видения!
«Кстати, это интересно, – подумала я. – Надо запомнить».
– И еще он... соединяет влюбленных, расставшихся в гневе. – Где, черт возьми, я это вычитала? Надеюсь, это факт, а не моя собственная выдумка. – Защищает путешествующих по воде. Помогает принимать решения. – Теперь я уже не понимала, о чем говорю, поэтому заткнулась и открыла глаза.
Анна улыбнулась мне.
– Очень хорошо, Настасья. Ты уже работала с лунным камнем раньше? Я вижу, что он великолепно тебе подходит.
– Нет, никогда. То есть не работала.
– Ой, а у меня вопрос про содалит, – воскликнула Нелл, которой, видимо, не терпелось поскорее отвлечь внимание от меня. Она мелодично рассмеялась.
Черт возьми, почему лунный камень не достался Нелл? Она была в тысячу раз женственнее меня.
– Скажите, он может привлечь любовь?
– Нет, его сила не в этом, – мягко ответила Анна. – Он помогает прояснить мысли, понять собственные желания. Помогает избавиться от бремени старых чувств гнева, вины и страха, чтобы лучше видеть свой путь.
– Он предназначен для людей, склонных преувеличивать свои чувства, – подсказал Чарли.
У Нелл вытянулось лицо, а я напустила на себя самый равнодушный вид, и злобно захихикала про себя.
– Он помогает избавиться от заблуждений и иллюзий, – продолжала Анна, – открывает правду и придает своему обладателю уверенность в себе.
Нелл ничего не сказала.
– А теперь давайте постараемся зарядить наши камни своей энергией, своими вибрациями, – сказала Анна. – Каждый кристалл и камень обладает собственным характером и предназначением. Работа в согласии с ними может пробудить очень большие силы. Работа против них – не только бесполезна, но может быть очень опасна. Поэтому сейчас мы сядем в круг, настроимся на свои камни и посмотрим, куда они нас приведут.
Анна поставила на стол небольшую серебряную чашу, наполненную морской солью.
– Положите ваши камни сюда, – велела она. – Камни впитывают энергию всего окружающего, хранят в себе энергетику прежних владельцев, остатки заклинаний, для которых их использовали. Прежде чем работать с ними, их нужно очистить.
Затем она взяла открытую пачку соли и обошла небольшой круг, рассыпая соль на пол. Я подумала про себя, что бессмертные и прочие чародеи, должно быть, поддерживают на плаву всю мировую соляную промышленность.
Кругу Анны получился настолько безупречным, словно она чертила его по циркулю. Мы все прошли через «дверь» и расселись внутри. Я искренне надеялась, что мы не будем заниматься ничем большим и сложным. Нервы мои и без того были на пределе, и я абсолютно, решительно и категорически не могла выдержать никаких новых видений или воспоминаний.
С другой стороны, в глубине души я понимала, что большую и самую страшную часть этих воспоминаний мне уже показали. То, что я подавляла на протяжении столетий, было извлечено из памяти и вытащено на свет. В моем шкафу осталось не так много скелетов. И все-таки мне полагалась передышка. Что будет, если я вот сейчас встану и перешагну через соляную линию? Голова взорвется? Комната вспыхнет, как костер? Нет, правда – что?
Я намеренно села между Рейчел и Чарльзом, а Нелл столь же намеренно устроилась поближе к Рейну, слегка потеснив Анну. При этом Анна бросила на нее какой-то странный взгляд. Круг был настолько узок, что мы соприкасались друг с другом коленками.
Анна поставила в центр круга чашу и высокую свечу, потом прошептала несколько слов. Я видела, как она щелкнула пальцами на свечной фитиль, и он вспыхнул пламенем. Вот круто!
– На этот раз я не буду забирать вашу энергию для очищения, вы можете просто сидеть и смотреть, – пояснила Анна, а потом закрыла глаза и начала петь. Мне показалось, что она пела на старом кельтском – уж очень древними и прекрасными были слова. И еще немного пугающими и неземными.
Анна сделала руками несколько жестов в сторону пламени свечи, словно гнала ее энергию себе на лицо. Затем снова открыла ладони и послала энергию в сторону серебряной чаши.
Я чуть не вскрикнула от изумления, когда соль в чаше вспыхнула слабым голубым огнем. Соль ведь совершенно не горючая – Бринн частенько гасила ею пламя в плите. А сейчас она горела, хотя и не сгорала. Еще через несколько минут песня Анны подошла к концу, и соляное пламя тоже погасло.
Анна пощелкала пальцами над чашей и первым вытащила гелиотроп Рейна.
– Осторожно, – предупредила она. – Соль-то в порядке, но камень нагрелся.
Мы все получили свои камни. Мне показалось, что мой лунный камень стал еще прекраснее и переливается еще большим количеством оттенков, словно в глубине его вдруг зажглась маленькая, но ярко пылающая звездочка.
Вы заметили, какая я стала поэтичная? Но честное слово, мне хотелось прижать этот камень к сердцу, зажать в кулаке и не выпускать. Мне казалось, что никто и никогда не любил ни один камень так, как я любила этот. Это было совершенно... невероятно.
– Теперь мы должны привязать наши камни к себе, – сказала Анна и первая взяла в руки свой камень – зазубренный осколок обсидиана размером не больше пальца.
– А это... Нам для этого точно нужно создавать круг? – утончила я и без особого энтузиазма оглядела комнату, соображая, где тут можно будет проблеваться.
– Да, – ответила Анна. Быстро наклонившись ко мне, она начертила руны или какие-то другие символы у меня на лбу, горле и тыльной стороне ладоней.
Нелл смерила меня снисходительным взглядом, в котором читалось: ишь ты, неумеха с нежным желудком!
– Я буду руководить привязкой, – объявила Анна. – Итак, положите ваши камни на левую ладонь и накройте правой, вот так. – Она показала, как именно. – Дальше все просто. Войдите в соприкосновение со своей силой, соберите ее, и когда будете готовы, повторяйте за мной слова. Все понятно?
В последние недели я принимала участие в нескольких самых разных кругах, но уже успела заметить, что основные правила оставались неизменными во всех случаях и для всех вариантов – для общих групповых кругов, для совсем маленьких, из двух человек, как у нас с Ривер, или для учебных кругов с участием нескольких учеников.
В глубине души я по-прежнему их боялась, однако небольшая часть меня уже начала с нетерпением ожидать очередного круга, чтобы вновь ощутить прилив энергии, красоту и отсветы неземной правды, игравшие на краю восприятия. Так что если канализирующие силу заклинания подействуют, то, возможно, я смогу обойтись без традиционной рвотной кульминации.
– Закройте глаза, возьмите камни и соберите свою силу, – скомандовала Анна.
Я до сих пор не выработала определенного метода «вхождения в соприкосновение со своей силой». Чаще всего я просто сидела, думала о том о сем, и ждала, когда меня накроет.
Я слушала неземной, успокаивающий голос Анны, пыталась не чувствовать разлития желчи при мысли о том, что Нелл и Рейн сидят вместе, напоминала себе о том, насколько – хотела сказать нелепо, но поняла, что это слово не годиться, а подходящего подобрать не получается – глупо испытывать какие-то чувства к Зимнему Мяснику, и ощущала теплую тяжесть камня, лежащего в моих ладонях.
Постепенно я начала мычать себе под нос какой-то старый мотив, сплетая свое гудение с голосом Анны. У моей песни была своя мелодия – густая, темная и древняя, как старый древесный корень, вгрызающийся в толщу земли.
Я не знала, откуда приходит моя песня, я просто вдруг превратилась в магический дух, связанный с моим камнем, чувствующим, как растут мои земные корни, ла-ла-ла....
Нуда, я могу описать, как это было, только через свои чувства. А чувствовала я именно так. Можете со мной судиться.
Спрашиваете, раскачивалась я или нет? Мне кажется, вполне могла раскачиваться.
Я перестала чувствовать колени Чарльза и Рейчел. Перестала ощущать, как задубела моя тощая задница на холодном деревянном полу. Мой камень становился все теплее и тяжелее, и чем больше я о нем думала, тем счастливее себя чувствовала. Наконец, я открыла рот и запела свою мелодию в голос, пустив ее сквозь землю, сквозь себя – ввысь, в воздух. Мощная и сильная песня заполнила всю мою грудь, с легкостью выплывала изо рта. Я даже не успела заметить, когда она стала такой прекрасной и такой могущественной. Теперь я чувствовала, что знаю ее, узнаю, и внезапно с ослепительной ясностью увидела свою мать, поющую эту песню, свершая какой-то ритуал. Мою мать.
– Ой!
Послышался громкий крик, грохот – и я открыла глаза. Мой камень стал таким тяжелым и горячим, что я бессильно уронила руку.
Оглядевшись, я увидела Нелл, сидевшую с разинутым ртом и выпученными глазами. Серебряная чаша и свеча валялись на полу. Соль высыпалась на половицы, смешавшись с лужицей воска, натекшего с опрокинутой свечи.
– Что случилось? – встревоженно спросила Анна, обводя нас глазами.
– Мой камень! – Нелл раскрыла ладонь, и я с изумлением увидела на ней кучку бело-голубых крошек. Ее камень рассыпался, превратился в пыль. Но разве содалит так просто сокрушить?
– Что случилось? – снова спросила Анна.
Внезапно Нелл, сверкая глазами, повернулась ко мне.
– Это твоя работа! Ты разбила мой камень! Я слышала, как ты пела – это была темная песня! Я почувствовала, как черное облако заволокло комнату. Ты – злая. Ты темная!
Два месяца назад я бы только плечами пожала в ответ на такое обвинение или расхохоталась бы Нелл в лицо. Тогда эти слова были для меня абсолютно бессмысленными. Но теперь...
– Нет, это не правда, – выпалила я, а еле слышный голосок в голове честно прибавил: «Надеюсь». – Я не темная, – уже увереннее сказала я. – Я ничего не делала своей песней, я только старалась привязать к себе камень.
Я посмотрела на свою ладонь, все еще сжимавшую лунный камень. Только что мне казалось, будто этот маленький осколок весит несколько килограммов, но теперь он вдруг снова стал легким, и я без труда подняла руку. Красивый лунный камень сиял у меня на ладони, кошачий глаз загадочно посверкивал в его глубине.
Мне показалось, что Анна пришла в замешательство. Не говоря ни слова, она встала и открыла наш круг. Подобрав свечу и чашу, она поставила их на полку и растерянно обернулась к нам, явно не зная, что делать дальше.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она у Рейчел.
– Прекрасно, – ответила та, смущенно пожимая плечами. – Кажется, я привязала к себе свой камень.
Анна обернулась к Чарльзу.
– А ты?
– Я тоже, – ответил тот. – Я тоже почувствовал присутствие сильной магии, но не думаю, что это была Настасья. И вообще, она мне совсем не кажется темной.
Анна подняла глаза на Рейна, который был почти на полторы головы выше ее.
– Я почувствовал очень сильную магию, – медленно произнес он, не глядя на меня. – Очень древнюю магию. Могучую. И я тоже привязал к себе свой камень.
Рейн поднял к лицу свой кровавик и восхищенно уставился на него.
Неужели моя песня была плохой? Значит, я тоже плохая? Безнадежно темная, злая? Я вспомнила о Бозе и Инки и болезненно сморщилась. Кровь прилила к моим щекам от испуга.
Потом я вспомнила, что Ривер сама пригласила меня сюда. Она сказала, что я здесь я смогу научиться – научиться не быть темной. Она сказала, что у меня есть выбор. Что я могу научиться быть Тахти. Я воинственно вздернула подбородок.
– Она разбила мой камень! – со злобой выплюнула Нелл, вытягивая вперед ладошку с лежащим в ней неопровержимым доказательством в виде горки каменной крошки.
– Зачем мне это делать? – спросила я. – У меня свой камень есть!
– Тебе не камень был нужен, а... – запальчиво крикнула Нелл, но внезапно осеклась и закусила губу.
Чарльз и Рейчел смотрели на нас, как на героев мыльной оперы. Стыдно признаться, но именно так мы и выглядели.
– Рейн, Чарльз и Рейчел, – мягко сказала Анна, – вы можете идти. Уже поздно.
Они поспешно вышли из комнаты, а Рейн на пороге оглянулся на нас через плечо.
Я скрестила руки на груди, крепко сжав в кулаке свой лунный камень.
Анна переплела пальцы руки и внимательно посмотрела сначала на меня, потом на Нелл.
– Есть что-то, о чем мне следует знать?
«Еще бы! Например, то, что Нелл – законченная стерва».
На миг мне показалось, что Нелл сейчас даст волю своим чувствам, и я с каким-то мрачным восторгом ждала этой откровенности. Но Нелл с видимым усилием подавила накипевшие чувства, придав своему живому личику безразличное, хотя и несколько озабоченное выражение.
– Нет, разве что... Я не хотела говорить об этом, но в последнее время мне кажется, что Настасья меня ревнует. – Это заявление было подкреплено очаровательной, немного застенчивой, улыбкой. – И еще, я уверена, что почувствовала черную магию. Это меня очень напугало, ведь ее магия оказалась совершенно дикой, необузданной, непредсказуемой. Давайте говорить начистоту – что мы знаем о Настасье? Мой камень рассыпался прямо у меня в руках. Я этого не делала – это была какая-то темная сила. Разве вы ее не почувствовали?
Театрально поежившись, Нелл огляделась по сторонам, словно ожидала увидеть Смерть, притаившуюся в углу. То есть, она хотела сказать, будто я способна вызвать Смерть, чтобы поквитаться со своей счастливой соперницей? Да пошла она к черту, эта Нелл!
Анна пристально посмотрела на Нелл, потом перевела глаза на меня.
– Ты уничтожила камень Нелл?
Я глотнула побольше воздуха и выпалила:
– Нет! Я тоже чувствовала магию, но она приходила ко мне, через меня. Я не вытягивала ее из какого-то другого источника, типа чужого камня. Зачем мне это делать? Я просто призывала свою силу, чтобы привязать к себе мой лунный камень.
– Хорошо, – кивнула Анна. – Нелл, крошки можешь оставить здесь. – Она протянула Нелл кусок ткани, и та высыпала туда остатки камня. – Можешь идти. А ты, Настасья, будь добра задержаться еще на минутку.
Ну вот, приехали. Нелл исподтишка ухмыльнулась мне торжествующей улыбкой, а я только стиснула зубы, клокоча от бессильного бешенства.
Когда Нелл пошла к дверям, я вдруг заметила, что ее лицо отражается в висевшей на стене старинной жирандоли, задняя часть которой представляла собой гладко отполированную металлическую пластину, многократно повторявшую свет свечей. Гладкий металл действовал, как зеркало, и в этом зеркале я увидела лицо Анны, не сводившей глаз с Нелл. Значит, она тоже видела ее ухмылочку. Отлично. Знаете, я глубоко убеждена, что иногда
очень важно остановиться и в полной мере оценить прелесть отдельных моментов бытия, ведь это действительно делает нашу жизнь намного богаче. Хи-хи-хи.
Нелл устроила целое представление, закрывая за собой дверь, всем своим видом давая понять, что вот ее-то отпустили, а меня попросили остаться для разговора с учителем.
Когда дверь, наконец, закрылась, я повернулась к Анне.
– Я не портила ее дурацкий камень, – твердо сообщила я, скрестив руки на груди. Мне очень хотелось верить в то, что я не совсем темная, но я смертельно боялась, что Анна сейчас скажет – нет, это не так, тебе здесь не место, ты должна уйти.
Но она сказала:
– Скажи, как ты думаешь, Нелл могла наложить темное заклятие на твою дверь?
Я так поразилась, что мне потребовалась целая минута на то, чтобы обдумать ее вопрос.
– Не знаю, – очень медленно ответила я. – Не думаю, что у нее хватило бы сил на такое заклинание, но, если честно, я не знаю, как к этому относиться. Раньше я не думала, что она настолько меня ненавидит, но теперь... Нет, не знаю.
– Почему она тебя ненавидит? – спросила Анна, глядя на меня добрыми, серьезными глазами.
– Честное слово... я не знаю, – нехотя выдавила я. – Может быть, это все из-за Рейна? Она с ума по нему сходит, а он даже не замечает. Но ведь между мной и Рейном никогда ничего не может быть, ведь он дьявол, верно? Так что если Нелл бесится из-за Рейна, то она дура. Хотя, в последнее время она ведет себя так, будто у нее на лбу написано: «Ненавижу Настасью».
– Хмм, – Анна откинула с лица прядь темных волос и снова посмотрела на меня.
– Но я не портила ее камень, – снова повторила я. – И не воздействовала на него никакой древней магией.
– Я знаю, – кивнула Анна. – Это сделала сама Нелл. Ее камень отказался привязываться к ней.
У меня отпала челюсть.
– Что... Значит, это было саморазрушение?
– Да. И это очень странно, потому что Нелл выбрала правильный камень. Очень любопытно... Скажи, как ты ощущала свою силу? На что это было похоже?
Мне не хотелось ни хвастаться, ни фонтанировать своими восторгами, поэтому я постаралась быть сдержанной.
– Это было здорово. Не знаю, как там на самом деле, но мне моя магия не показалась ни темной, ни страшной, и мне совсем не хотелось от нее спрятаться. Я слышала слова, которые пела, и помню, что они были очень сильными... И красивыми.
Вам тоже кажется, что моя «сдержанность» подозрительно похожа на хвастовство и восторги?
– Так оно и было. Твое заклинание было невероятно сильным. И невероятно красивым. И оно твое, по праву наследования.
Анна снова посмотрела на меня, словно пыталась запомнить мое лицо. Разволновавшись, я поспешно сунула лунный камень в карман и пошла за своей курткой. Снаружи резко стемнело, ночь черной мантией укутала мир, и редкие снежинки начали сыпаться на землю.
– Как ты чувствуешь свой камень?
Я опустила глаза, пытаясь справиться с дурацкой двойной молнией пуховика. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь расстегивает куртку снизу вверх? Никто и никогда! Так зачем тогда это придумано? Подняв голову, я заглянула в ясные глаза Анны и не смогла придумать никакого саркастического ответа.
– Я его люблю, – выпалила я, сгорая от стыда за то, что не сумела спрятать свои чувства. – Люблю. Он мой. Это... это...
–Он часть тебя, – спокойно закончила Анна.
– Да, – пробурчала я, оставив попытки справиться с молнией.
– Он идеально тебе подходит, – заверила Анна, надевая свою куртку. – С ним ты сможешь творить очень интересную магию. Мне не терпится взглянуть, что у тебя получится.
Я промолчала, не зная, что на это ответить.
– Ты помнишь, как выучила слова своей песни? – спросила Анна, закрывая за нами дверь. Мы вместе пошли по коридору. Было уже поздно, у меня слипались глаза, и все чувства иссякли.
– Нет, – честно призналась я, поплотнее запахивая незастегнутую куртку, чтобы не замерзнуть.
Тьма окружила нас, сообщая нашей прогулке особую интимность. Неожиданно правда сама слетела у меня с языка. Весьма нехарактерный для меня порыв, надо признаться.
– В тот момент мне казалось, будто слова просто приходят ко мне, как будто вырастают из земли, понимаете? У меня было такое ощущение, будто я стала проводником чего-то, что все время существовало, и вот теперь просто выходит наружу через меня. Наверное, я очень путано объясняю...
– Нет, – возразила Анна. – Я понимаю, о чем ты говоришь.
– А потом, как раз перед тем, как у Нелл взорвался камень, я вспомнила свою мать и то, что она часто пела эту песню, когда что-нибудь делала. Не знаю, что это значило.
