Текст книги "Вечная жизнь"
Автор книги: Кейт Тирнан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
Глава 13
– Что? Работу? Постоянную работу? Но зачем? – спросила я. На следующий день после урока медитации Солис согласился учить меня настоящему чародейству, а не только названиям удивительных предметов восхитительного окружающего мира. Вообще-то я все еще была зла на него за то, как он отшил меня в самом начале, и до сих пор не могла сказать, что на все сто процентов приняла условия здешней игры, но... С другой стороны, знать обо всей этой магии и своей собственной силе все-таки лучше, чем не знать.
Если я буду понимать, с чем имею дело, то смогу гораздо лучше контролировать, защищать и прятать свое могущество. Тем более что мое неведение тоже не слишком преданно мне служило. Не так-то просто постоянно подавлять свое сознание, хотя на протяжении долгих столетий я старательно избегала всякой магии, кроме самой элементарной. Но теперь я чувствовала невероятное искушение, могучий зов, которому не могла противиться, хотя и боялась до смерти.
Но работа? Солис улыбнулся.
– Это часть нашей обычной практики. Ежедневная рутина, так сказать. Каждый день вставать и делать свое дело. Притираться к окружению. Учиться играть с другими людьми. Иными словами, выполнять свои обязанности во внешнем мире.
Я даже не пыталась скрыть своего отвращения.
– Слушайте, да я тут переделала горы разной работы. С тех пор, как я сюда приехала, я пахала на вас, как последняя рабыня.
– И мы по достоинству это оценили, – с улыбкой ответил Солис. – Однако работа вне этого места станет важным шагом на пути твоей интеграции в настоящий внешний мир, а не в привычный тебе узкий мирок неограниченного времени, денег и друзей, столь же пустых и эгоистичных, как ты сама.
Теоретически, нужно было резко его осадить, но практически у меня не хватило на это духу. Поэтому я только зубами скрипнула.
– Тебе ведь раньше доводилось работать? – спросил Солис.
– Да, конечно, – ответила я. Интересно, работа управляющей борделем в Калифорнии в пятидесятые годы XIX века считается? Тогда я заработала целое состояние. А в тридцатые годы прошлого века я работала моделью у одного французского дизайнера. Но, похоже, Солис говорит о какой-то другой работе.
Вздохнув, я попробовала переменить тактику.
– Честно говоря, я надеялась, что вы просто взмахнете палочкой и преобразите меня до неузнаваемости.
Солис коротко рассмеялся, а потом сказал:
– Видишь ли, Настасья, похоже, ты обладаешь необычайно сильными возможностями. Вот почему так важно, чтобы ты научилась правильно ими пользоваться.
Наверное, я могла бы сказать: «Да ну, бросьте!» или что-нибудь вроде этого, но меня слишком распирало от волнения и гордости.
– Я хочу тебя учить, – продолжал Солис, – но тебе придется смириться с тем, что я буду делать это по-своему. Не потому, что у меня мания контроля, а потому что на опыте знаю: именно так я смогу самым лучшим образом научить тебя всему необходимому. Поэтому повторяю: ты должна найти себе работу за пределами нашей фермы. Так делают все, кто приезжает сюда в первый раз. Предпочтительно выбрать работу с минимальной оплатой. Что-нибудь неквалифицированное – нам нужна работа ради работы, а не ради большой зарплаты или удовлетворения своего эго. Я слышал, в местной библиотеке требуются помощники, чтобы расставлять книги.
Я в ужасе уставилась на него.
– А теперь поезжай и найди работу, – сказал он. Голос его был добрым, но глаза смотрели строго.
Несмотря на всю мою необъяснимую силу, я оставалась для него занозой в заднице, и он не мог скрыть своих сомнений. На этот раз я не стала тешить себя мыслью о том, что очень скоро я окажусь настолько крутой, что Солис с радостью смирится с моими фокусами. Кто его знает, как там получится.
Вздохнув, я вышла из класса и поплелась в дом. Там Эшер выдала мне список покупок, которые нужно было заодно приобрести в городе, и я пошла к своей машине.
В «Ужинах от Сильвии» на трассе меня наняли без вопросов. Даже странно, что я умудрилась прожить больше четырехсот лет и при этом ни разу не работала официанткой или подавальщицей в баре. Но ведь это, наверное, не очень сложно? Люди заказывают еду, ты приносишь им еду. Готовить не надо, даже с кассой иметь дела не придется. Не работа, а мечта!
Первый час был потрачен на изучение того, как тут все устроено.
Второй час оказался унылой зубодробительной документальной драмой о том, какой кошмар творится в час пик в грязной забегаловке.
Я уволилась на две секунды раньше, чем они меня выставили, и гордо удалилась, даже не попробовав лимонного пирога с меренгами.
Вернувшись в свою машинку, я остановилась возле «Стоп энд Шоп», где купила замороженный ежевичный коктейль, пару пакетиков пончиков и коробку «Динг Донгз». Потом снова села в машину и стала обдумывать свой следующий шаг, наслаждаясь едой, не обремененной никакой полезной органикой или, прости Господи, клетчаткой.
Было два часа дня. А я была по-прежнему безработной.
Внезапно я подумала об Иннокенсио – даже нет, не подумала, а словно увидела, как он сидит в темном, прокуренном роскошном ресторане. Он бы непременно заказал улиток и закурил бы, заканчивая второй или уже третий мартини. Официант или официантка, как обычно, суетились бы вокруг, предупреждая каждое его желание. Инки был таким элегантным, стройным и гибким, он носил великолепные шелковые рубашки и отлично сшитые брюки. У него были густые волосы, такие черные, что отливали синевой, и безупречная кожа оттенка нежной карамели. Я знала, какими твердыми и жестокими могли быть его великолепно очерченные, немного полные губы. Инки был ужасно забавным, он всегда отпускал едкие замечания обо всех посетителях ресторана.
Помню, как я лежала на диванчике в парижском кафе «Два маго», положив голову на колени Инки. В тот вечер я устала и слишком много выпила, а Инки кормил меня маленькими земляничинами, первыми в этом сезоне, едва касаясь моих губ своими тонкими красивыми пальцами. Хорошо помню, как я тогда думала, что должна быть счастлива, что у меня есть все, чего только можно пожелать – но чувствовала лишь жуткую черную пустоту внутри. Я спрятала ее от Инки, как прятала ото всех остальных.
Помню, однажды я не хотела ехать в Ниццу, а Инки умолял и шутливо грозил мне, пока я не согласилась. Он заставил меня отправиться в Петербург, уговорил поехать в Гонконг. Вообще, я любила путешествовать, и мне очень понравились все эти места. Но, оглядываясь назад, я вдруг поняла, что на самом деле не хотела туда ехать, но каждый раз Инки удавалось меня уговорить. Он не хотел ехать один. Он вообще никуда не хотел уезжать без меня.
Воспоминания захлестнули меня, сотни картин всплыли из глубины сознания. Интересно, как часто за последние тридцать лет я делала то, чего хотела сама? Нельзя сказать, что Инки контролировал каждый мой день – я могла припомнить тысячи случаев, когда сама решала, куда пойти и что делать. Но каждый раз Инки оказывался рядом, даже если перед этим совершенно не хотел туда идти и громко жаловался всю дорогу. Он не хотел никуда отпускать меня одну. Не хотел оставаться без меня.
Это был очень неприятный вывод, и почему-то он никогда раньше не приходил мне в голову. Я просто считала, что Инки мой лучший друг, вот и все. Я думала, что хочу быть с ним рядом – и я хотела. Но это оказалось не так.
Только теперь мне вдруг стало понятно, что я могла бы принимать другие решения, совершать другие поступки, заниматься другими вещами, как одна, так и с другими людьми, но Инки все время был рядом. Всегда, везде, повсюду. Несмотря на бесконечную вереницу сказочно красивых девочек и мальчиков, проходивших через его жизнь, квартиру и постель, я постоянно присутствовала в его жизни. Как и он в моей. Но я поняла это только сейчас.
Наверное, он сейчас с ума сходит без меня.
А вот я... Странно, наверное, но несмотря на то, что я жила здесь до ужаса заурядной жизнью, мне вовсе не хотелось умереть от разлуки с Инки. Честно говоря, я чувствовала себя совершенно нормально. Интересно, о чем он сейчас думает? Что чувствует? Чем занимается? Странно, что до сих пор я никогда не задумывалась о том, насколько он от меня зависит.
Внезапно я почувствовала себя такой одинокой, что поспешно включила двигатель и поехала в город, чтобы хотя бы успеть купить в зеленной лавке продукты по списку Эшер. Мне было стыдно возвращаться к Солису безработной, и это тоже было непривычно, потому что раньше мне было плевать на любые неудачи.
Проезжая мимо «Аптеки Макинтера» я вспомнила о бесцветной Мериуизер, а потом вдруг увидела табличку: «Требуется помощник».
Г-хм...
Я проехала мимо, а потом резко развернулась прямо посреди Главной улицы. Поскольку Главная улица была пустынна, как пустыня, это не составило большого труда.
Припарковавшись возле аптеки я снова задумалась. Неужели злой папашка уволил Мериуизер? Значит, я займу ее место в очереди на выбывание?
Как интересно! Нужно узнать наверняка.
Внутри было сумрачно и уныло. Мне пришло в голову, что аптека выглядит такой же безжизненной и бесцветной, как Мериуизер.
– Чем могу вам помочь? – мрачно и недружелюбно спросил мистер Макинтер. Отлично! Всегда мечтала о таком боссе.
– Я по поводу работы, – ответила я, кивая на объявление.
Он оглядел меня с головы до ног – не помню, когда на меня в последний раз так смотрели.
– Опыт имеется?
– Да. Дома я работала в отделе «Красота и здоровье» в магазине «Супер Таргет», – не задумываясь, соврала я.
– Тут у нас не Таргет, – рявкнул он. Огромное спасибо, что объяснили, без вас бы ни за что не догадалась! – Мне нужен человек, чтобы расставлять товар на полках. Обслуживать клиентов. Вести дела, пока моя продавщица в школе.
«Его продавщица, скажите пожалуйста! Не дочка, а продавщица! Вот урод!»
– Я справлюсь.
– С кассой обращаться умеете?
Я посмотрела на допотопный ящик на стойке.
– Видите ли, ваш аппарат несколько старше тех, которыми мы пользовались в Таргете. Боюсь, мне потребуется небольшой инструктаж.
На лице мистера Макинтера отчетливо проступило желание найти хоть какую-нибудь причину указать мне на дверь, однако необходимость в работнике пересилила порыв души.
– Оплата минимальная.
– Ладно.
Солис будет мной гордиться.
– Почему вы не в школе? Сколько вам лет?
При случае я могла бы сойти за двадцатилетнюю, но решила не рисковать.
– Восемнадцать. Я рано закончила школу. Сейчас у меня свободный год перед поступлением в колледж.
– Х-мм. Вот как. Ну ладно. Тогда я покажу вам, что тут у нас к чему.
Так началась моя карьера гламурной хозяйки стеллажей в аптеке мистера Макинтера, город Нигедевилль, штат Массачусетс.
Глава 14
Вечером за ужином я триумфально доложила о том, что нашла настоящую работу с минимальной оплатой. Нелл расхохоталась, но быстро заткнулась под взглядом Эшера. Ривер радостно улыбнулась мне, и даже Солис выглядел довольным. Смешно сказать, но я просто лопалась от гордости за то, что хоть что-то сделала правильно. В кои-то веки.
– Эй, лапочка, дай-ка мне перекусить, – попросила Бринн, и я передала ей блюдо с рыбой. Странное дело, в этот вечер на меня напал волчий аппетит, и я лопала за троих. Когда в последний раз рис с рыбой казались мне такими вкусными? Времена голода не в счет, разумеется.
Вспышка молнии выбелила темные окна, на мгновение озарив столовую. Миг спустя послышался отдаленный раскат грома.
– Гроза в ноябре большая редкость, – заметил Эшер, а Ривер кивнула и добавила:
– Просто ужасно. Мы собирались сегодня прогуляться под звездами.
Я мысленно поблагодарила грозу за избавление меня от звездной прогулки и подлила себе горячего чая.
Холодные капли дождя застучали по стеклу, и я вдруг почувствовала себя ужасно уютно в этой теплой комнате среди людей, которых я почти не знала.
– Сегодня около одиннадцати часов особенно хорошо видна Зеру-закур, – продолжала Ривер, и – вы только подумайте! – все сидевшие за столом уставились в потолок и понимающе закивали.
Я застыла с поднесенной ко рту вилкой, повторяя про себя это слово. Оно казалось неуловимо знакомым. Да ладно, попробую спросить – от меня не убудет. Они сами постоянно твердят, что глупых вопросов не бывает. Бывают только глупые люди.
– Что такое Зеру-закур?
Сразу несколько человек оторвались от своих тарелок и уставились на меня. Наконец Солис ответил:
– Канис Майор.
Спасибо, я поняла. Большой Пес. Типа Большой Медведицы и так далее. Но что в нем такого особенного? Как было непонятно, так и осталось.
– Этот Канис Майор чем-то особенно интересен? – спросила я, размешивая сахар в чашке.
На этот раз все двенадцать голов повернулись ко мне, и у меня возникло подозрение, будто один наивный новичок только что у всех на виду совершил очаровательную оплошность. За вычетом эпитета «очаровательную», разумеется.
– Я так понимаю, что угадала? – пробормотала я, прихлебывая обжигающий чай.
Теперь даже Ривер смотрела на меня с изумлением. Поскольку удивить человека, прожившего на свете тысячу триста лет не так-то просто, я оставила свой чай и села прямо.
– Что ты хотела этим сказать? – нервно хохотнула Нелл.
– Да так, ничего особенного. Я знаю, что это созвездие, – ответила я, потихоньку начиная закипать.
Подняв голову, я натолкнулась на взгляд Рейна. Он смотрел на меня, сощурив глаза, но в его взгляде не было ни злобы, ни насмешки. Мне даже показалось, будто он что-то обдумывает.
– Но это же Канис Майор. Зеру-закур! – даже обычно вежливый и сдержанный Дайсуко, кажется, не мог поверить в то, что я искренне не понимаю, о чем речь.
– Спасибо, это я уже слышала. Но что в нем особенного? – спросила я, отодвигая чашку. – Просто объясните, а потом можете дружно посмеяться на мой счет.
После некоторой паузы Ривер мягко сказала:
– Зеру-закур – это древнее название созвездия, известного сейчас под именем Большого Пса. В этом созвездии находится Сириус, собачья звезда, ярчайшее светило всего ночного неба.
– Спасибо, – ответила я.
За столом воцарилась тишина, только Нелл не удержалась от фырканья, но Ривер так на нее посмотрела, что та притихла.
– Мы до сих пор не знаем, почему – на этот счет существует множество мифов, легенд и преданий, кроме того, изучением этого вопроса занимаются многие бессмертные философы – но около пятисот лет тому назад один бессмертный астроном открыл, что звезды созвездия Большого Пса почти идеально соответствуют восьми родам. По крайней мере, они им идеально соответствовали несколько тысяч лет тому назад, – Ривер с напускной небрежностью отломила кусочек хлеба и улыбнулась. – Я в то время еще не родилась, поэтому точно сказать не могу.
– Родам? – переспросила я. Каким еще родам? Биологическим? А их разве восемь?
– О Боже, неужели ты не знаешь... – воскликнула Нелл, но на этот раз взгляд Ривер был настолько грозен, что она шумно втянула воздух и уставилась на свои руки, растянув губы в фальшивой улыбке.
– Восемь родов, истоков или домов бессмертных, – продолжала Ривер. – Восемь источников нашей магии. Их местоположение на глобусе идеально совпадает с расположением звезд в созвездии Большого Пса. – Она внимательно посмотрела мне в лицо, тщетно ища следы узнавания.
– А у нас... восемь домов? – переспросила я. В столовой стало тихо, как в склепе.
– Ты этого не знала? – спросила Ривер. – Никогда не слышала? Но ведь другие аэфрелиффен должны были говорить об этом между собой, хотя бы иногда.
Я порылась в памяти.
– То есть эти дома – это нечто вроде столиц бессмертных? Такие же, как в Бразилии или в Австралии?
– Ну вот, это ты знаешь, – мягко вступил в разговор Солис. – Ты только что назвала местоположение двух из восьми домов. Эти восемь столиц или домов соответствуют восьми звездам в созвездии Зеру-закур. Значит, тебе никто никогда не рассказывал об истории бессмертных?
Я снова вспомнила Хельгар с ее теорией бессмертных Адама и Евы.
– В общем, нет. Я слышала только общие слова о том, что никому неизвестно, откуда и почему мы появились на свет.
– Я встречал бессмертных, которые не знали о существовании восьми домов, – сипло вставил Джес. – Просто эти знания не были частью их жизни, вот и все. Черт побери, да я сам почти ничего не знал об этом до того, как впервые попал сюда!
– Мне тоже доводилось встречать таких людей, – сказала Анна. – Вообще, это довольно распространенное знание среди бессмертных, но я могу себе представить, что можно прожить целую жизнь, не придавая этому особого значения.
Спасибо вам огромное, Джес и Анна! Просветили на старости лет. Мне вдруг пришло в голову, что, наверное, мои родители со временем научили бы меня нашей истории, нашей силе и всему такому. Может быть, это должен был быть какой-то ритуал, в конце которого посвященному открывали правду. Возможно, мои старшие брат и сестра уже прошли через него перед... перед той ночью. Но я никогда об этом не узнаю.
– Все нормально, Настасья, – сказала Ривер. – Я совсем не хотела тебя смущать. Люди вращаются в разных кругах, и в этих кругах существуют различные традиции и сферы интересов. Прости, иногда я об этом забываю, – она улыбнулась мне, а я подумала, что она самая лучшая женщина на свете.
– И еще это означает, что мне доставит огромное удовольствие посвятить тебя в эту историю, – добавила она, просияв от этой мысли. – Итак, традиционно восемь домов были главными местами средоточия силы бессмертных. Возможно, эти места дали начало бессмертным, но так или иначе, на протяжении веков бессмертные черпали оттуда великую силу и магию. Главное место, центр самой сильной магии, находится в месте под названием Могалаквена. Это в Южной Африке. Могалаквена соответствует собачьей звезде, Сириусу. Далее, по обеим сторонам от этого места, вдоль Тропика Козерога, находятся две другие могучие столицы – в Корал Бей, на западе Австралии, и в Кампинас, в Бразилии...
За свою жизнь я успела побывать во всех этих местах. Дело в том, что бессмертные любят там тусоваться, правда, раньше я никогда не задавалась вопросом почему. Кровь прилила к моим щекам. Я была смята, уничтожена и раздражена разверзшейся бездной собственного невежества. Как многого я, оказывается, не знала, и сколько всего, что я должна была знать, лежало у меня перед носом, но я каким-то образом умудрялась годами закрывать на это глаза, пропустить мимо ушей и в упор игнорировать. Я словно жила в черно-белом мире, а теперь Ривер показала мне, что вокруг, оказывается, все время было полно красок, просто у меня не хватало ума их увидеть.
– Затем, на северо-востоке от Могалаквены, лежит Аль Авейнат, это в Ливии, рядом с Египтом, – спокойно продолжала Ривер, возвращаясь к еде, словно речь шла о чем-то самом обыкновенном. – Линия этого рода прервалась около двух тысяч лет тому назад. Если быть точной, две тысячи триста лет назад. С тех пор этого дома больше не существует.
– Но ведь с тех пор прошло целых двадцать три века! – удивилась я. – Куда же подевалась сила этого места?
– Этого никто не знает, – ответила Ривер. – И я сомневаюсь, что мы когда-нибудь узнаем ответ на этот вопрос. Итак, продолжая двигаться на северо-восток от Аль Авейната, мы доходим до Генуи, в Италии.
При слове «Генуя» я вытаращила глаза, а Ривер понимающе улыбнулась.
– Я родом из этого дома, – призналась она. – Отчасти этим объясняется моя сила. И я, и четверо моих братьев, до сих пор живы, а мой старший брат и сейчас является королем нашего дома.
– Королем? – холодный ужас начал расползаться у меня внутри. Желудок вдруг сжался в комок, и я поспешно отодвинула от себя тарелку.
– Приходится пользоваться этим термином, за неимением лучшего, – улыбнулась Ривер. – Но если тебе когда-нибудь доведется встретиться с моим братом, ради всего святого, не называй его королем Оттавио. Боюсь, что он примет это на веру и зазнается.
Солис и Эшер заулыбались. Наверное, они встречали этого Оттавио. Но мне сейчас было не до этого, я жадно ловила каждое слово Ривер.
– Теперь мысленно нарисуй букву Y, растущую прямо из центра Генуи. На одном ее конце будет лежать город Тарко-Сале, расположенный на севере России. К сожалению, эта линия так же оборвалась. В 1550 году захватчики штурмом взяли столицу этого дома и отрубили головы всем членам правящей семьи.
Кровь отхлынула от моего лица.
Внезапно Один Одиозный резко встал со своего места, с грохотом отодвинув скамейку, на которой сидело несколько человек.
– Кажется, я забыл выключить плиту, – бросил он, распахивая дверь кухни. Оно и к лучшему. Наверное, он уже тысячу раз слышал эту историю.
Собрав остатки сил, я выдавила:
– А что случилось с их силой?
– Захватчикам так и не удалось найти тарак-син, главный источник силы дома. Выходит, они напрасно перебили всех членов этой семьи, потому что вся их сила и магия исчезли бесследно. После этого враги отправились дальше на запад, на поиски другого дома, который можно было бы ограбить.
О Боже, только не это... Я судорожно вцепилась в горячую чашку и с трудом проговорила:
– Что такое тарак-син!
Ривер печально вздохнула, и я вдруг поняла, что это все произошло на ее памяти. Интересно, она сразу услышала об этом или узнала позже?
– У каждого дома есть, скажем так, некий магический талисман, в котором заключена вся его сила. Такой предмет в старину назывался тарак-син. Обычно никто не знает, что это за предмет, хотя существует множество легенд о церемониальном ноже Аль Авейнат. Тарак-сином может быть древняя книга, хрустальный шар, волшебная палочка, кольцо или какая-нибудь другая драгоценность. Самое главное, что в этом предмете заключена огромная магическая сила, присущая именно этому дому. Глава дома может использовать тарак-син для осуществления самой сильной магии.
Боже мой. Тарак-сином вполне может быть амулет. Тяжелый амулет из старинного золота, испещренный рунами и магическими символами. Комната медленно поплыла у меня перед глазами.
– А я видел тарак-син дома Корал-Бей, – сказал Чарльз.
– Правда? – распахнула глаза Бринн.
– Ага, – очень серьезно кивнул Чарльз. – Это противень для гриля. На нем жарят волшебные креветки!
Несколько мгновений все молчали, а потом Джес громко фыркнул. Эшер крякнул и швырнул в Чарльза куском хлеба. Лицо Ривер мгновенно утратило серьезность, она зажала рот рукой и покачала головой, глядя на Чарльза смеющимися глазами.
– А мы обычно дразним нашего царствующего брата, уверяя, что наш фамильный тарак-син – это золотая статуэтка «Оскар», которую он получил за сценарий, написанный под другим именем, – призналась она. – Он хранит своего Оскара в ванной.
Все снова рассмеялись, и только я продолжала беззвучно кричать в глубине души.
Ривер откашлялась и снова стала серьезной.
– Но вернемся к нашему рассказу. Далее на западе, в Хеольфдавике, когда-то находился исландский дом. Вернее, не в самом Хеольфдавике, а в небольшой деревушке рядом с ним. К сожалению, эта линия также была прервана захватчиками в 1561 году. Сила этого дома также полностью утрачена.
Не в силах произнести ни слова, я смотрела в свою тарелку и думала, что лицо у меня сейчас, должно быть, такого же белого цвета.
– Совсем утрачена? – переспросила Рейчел. – Я никогда не понимала, как это может быть.
– Да, – ответила Ривер. – Захватчики убили всех членов семьи исландского дома, нашли семейный тарак-син и даже попытались его использовать. Что произошло дальше, никому неизвестно. Возможно, они оказались недостаточно сильны или что-то пошло не так, однако случилось нечто ужасное. История гласит, что нападавшие внезапно были охвачены огнем и сгорели дотла. С тех пор никто не знает, что это был за тарак-син.
Это был амулет. Самое удивительное, что я никогда не понимала его ценности.
Нет, я знала, что он магический и помнила, как мама им дорожила, но я прятала его от всех и хранила не как источник силы, а как единственную вещь, оставшуюся от моей прежней жизни. А это, оказывается, был тарак-син. У меня была всего половина амулета, значит, захватчикам досталась вторая. Понятно, почему их магия не сработала.
Я почувствовала, что сейчас потеряю сознание. Вцепившись в край стола, я попыталась выровнять дыхание, не сводя вытаращенных глаз с лица Ривер. От нее не укрылось выражение моего лица, и мне показалось, будто в глазах ее что-то промелькнуло.
Рейн вернулся из кухни и молча уселся на свое место.
Опустив глаза на стол, я судорожно пыталась сглотнуть, но в горле у меня словно застрял мяч для гольфа. У меня была куча вопросов, но я не могла их задать.
– Бринн! – воскликнула Ривер, резко меняя тему. – У нас сегодня будет десерт?
Бринн вздрогнула от неожиданности, но тут же нашлась с ответом:
– Десерт? Давайте разберемся. Разве не я сегодня готовила ужин? И разве я хоть раз готовила ужин без десерта? По-моему, такого еще не бывало! – Она бросилась на кухню и через минуту вернулась с двумя яблочными шарлотками на подносе.
– У нас есть мороженое? – спросила Ривер, и Бринн энергично закивала, словно хотела сказать: «Еще бы! Как у нас может не быть мороженого, если у нас есть шарлотка?»
Еще раз сбегав в кухню, она принесла пластиковый контейнер с органическим мороженым, изготовленном на молочной ферме в двух милях от нашей.
Мне показалось, что Ривер намеренно давала мне время прийти в себя, и я воспользовалась этой передышкой, чтобы лихорадочно собрать воедино клочки своей разорванной души, вернуть себе лицо, отвлечь внимание от своей персоны.
– Значит, никого из представителей этих домов не осталось? – спросила Рейчел.
– Этого никто не знает, – ответила Ривер. – История Аль Авейнат покрыта глубокой тайной. Что касается домов Тарко-Сале и Хеольфдавик, то никто никогда не слышал о том, что там кому-то удалось выжить. Кроме того, тарак-сины всех этих домов бесследно исчезли, – негромко пояснила она, выкладывая шарик мороженого на свой кусок шарлотки.
– Поговорим об этом в другой раз, – объявил Эшер, быстро взглянув на Ривер. – А теперь я назову последний дом, которому соответствует последняя звезда в созвездии Большого Пса. Это Салем, штат Массачусетс.
– Шутите? – выжала из себя я, с трудом запихнув в рот кусок пирога. – Тот самый Салем, где состоялся печально известный процесс над салемскими ведьмами? – Мой голос был похож на воронье карканье, кусок встал поперек горла, так что я едва не подавилась.
– Тот самый. Можешь себе представить, сколько из этих так называемых «ведьм» не умерли во время казни? – мрачно процедил Солис.
– Солис происходит из салемского дома, – мягко пояснила Ривер, и я мгновенно представила себе Солиса, горящего на костре. Очень долго горящего. Без надежды на милосердную смерть.
– Но ведь несколько тысячелетий тому назад в Америке не было никого, кроме коренных американцев, – удивленно заметил Чарльз. – Как же это возможно?
– Это долгая история, – ответил Солис, посмотрев на Ривер. – В любом случае, на сегодня прогулка под звездами отменяется.
Словно в подтверждение его слов снаружи раздался оглушительный удар грома. Мучительно сражаясь со вторым куском пирога, я слушала, как дождь зябко барабанит в окна.
Мне нужно было о многом подумать.
Позже, когда я выползла наружу после долгого обжигающего душа, в коридоре меня поджидала Ривер. Глаза ее смотрели серьезно, но ласково.
– Ты в порядке? – спросила она.
– Да, – солгала я, вытирая полотенцем мокрые волосы. – С чего мне быть не в порядке?
Несколько мгновений она молчала, шагая рядом со мной по длинному коридору в мою комнату.
– Сегодня на тебя свалилось столько новой информации, – сказала она наконец.
– Ага, – распахнув дверь в свою комнату, я повесила мокрое полотенце на спинку стула около батареи. – Просто поразительно, какие у меня огромные пробелы в образовании. Зато я умею ругаться на восьми языках. Как минимум.
– Настасья... – Ривер заколебалась, глядя на меня. – Ты родилась в 1551 году. Где?
Сердце у меня сжалось и с глухим шлепком оборвалось. Поэтому я выпалила первое, что пришло мне в голову:
– В Японии.
Ривер сжала губы.
– Когда-нибудь тебе все равно придется об этом рассказать, милая.
– Рассказать о чем? – переспросила я, тупо уставившись на нее. Признаюсь без ложной скромности, что бессмысленные взгляды получаются у меня особенно убедительно.
Ривер кивнула, а потом вдруг обняла меня и погладила по мокрым волосам.
– Ложись спать. Завтра тебе идти на работу.
У меня вытянулось лицо – я успела совершенно забыть об этом. Ривер с улыбкой посмотрела на меня и вышла.
Мне нужно было подумать. Она ведь не пыталась выжать из меня правду, верно? А что бы я сделала, если бы она попыталась? Я была потрясена тем, что на свете существовало восемь различных домов, восемь совершенно разных путей истории. Наверное, эти восемь были самыми главными, сумевшими сосредоточить самую большую силу. Значит, должны существовать тысячи других домов, поменьше... Боже мой, за всю историю в мире существовало всего восемь тарак-синов. Откуда они взялись?
Я машинально запустила пальцы под тонкий хлопчатобумажный шарф. Я знала, где хранился тарак-син исландского дома. Он был выжжен на моей шее.
Не в силах устоять, я прислушалась и, убедившись, что за дверью все стихло, полезла под кровать. Нащупав незаметную трещину в плинтусе, я запустила в нее свои короткие ногти и потянула. Добравшись до дырки в полу, я снова ощутила под пальцами тяжелый золотой амулет, который всегда оставался теплым, где бы я ни находилась. Убедившись, что амулет в целости и сохранности, я поставила плинтус на место, плотно прижала к стене и нагребла на него пыли из-под кровати, чтобы не было заметно, что сюда кто-то лазил. Потом выбралась наружу и уселась на кровать.
Если мой амулет действительно был тарак-сином нашего дома, то он оказался гораздо ценнее и могущественнее, чем я думала. Из-за него была убита вся моя семья. Из-за него на нас напали захватчики. Из-за него они погибли в огне.
Интересно, догадывается ли кто-нибудь о том, что половина тарк-сина все еще существует? И самое главное – стоит ли эта половина того, чтобы за нее могли убить?
