Текст книги "Колыбель тишины (СИ)"

Автор книги: Кейси Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Филипп, если забыла, – представляется человек. – Я твой наставник. Можешь доверять мне, Лель.

– Я доверяю, – моргает удивлённо девочка. Это ведь совсем не сложно.

«Алый крест» – её особенность. Нанося раны себе, она наносит их и на окружающих врагов. У Лели всегда в кармане маленький складной ножик, а ещё она всегда носит с собою бинт, потому что иначе обрабатывать кровоточащие порезы не успевает. Леля не так давно в NOTE и ещё плохо понимает, как всё устроено, поэтому она только кивает наставнику. Он хороший, кажется. Приятный, красивый, у него даже голос бархатный.

Он тоже будет раз за разом говорить ей ранить себя, циклично, в атаке, в защите.

Леля совсем не против. Она только улыбается – губки изгибаются в дымчатом символе покорности, она и не желает противостоять. Что ей? Это совсем не важно. Раз уж Леля существует такой – неловкой, слабой и хрупкой, способной только резать себя на части, рвать на куски ради других – она должна свою жизнь оправдывать. Как хорошо, что её подобрала NOTE! Теперь Леля точно живёт не напрасно! Ей совсем не больно. Совсем. Это не должно быть больно. Это её предназначение, в конце концов!

Филипп смотрит на неё долго и внимательно. Девочка улыбается ему одними губами, но в розовых тусклых глазах её единственная живая мысль – это нескончаемый горестный крик.

– Я всех защищу, – спокойно и ясно говорит Леля, даже с какой-то гордостью, даже с какой-то терпкой радостью. – Я для этого живу. Я и вас защищу тоже.

За спиной – только стена, когда Леля в неё впечатывается, вновь по привычке отступая. Между ними короткое расстояние, и наставник опускается на одно колено, протягивает руки и берёт в свои ладони одну её. У него глаза зелёные с голубым, похожие на весенний пруд. Весна – но не такая, какая застряла в невыразительном облике девочки-сакуры со стеклянными слезами в уголках ресниц. Вдоль предплечий по бледной коже извиваются шрамы.

Всё в порядке. Ничего страшного, она ведь делает то, что должна и что может. Она для этого существует. Она делает всё, на что необходима.

Леля улыбается, но её улыбка всегда немного дрожит. «Потому что ты всё-таки боишься новой боли», – хочет сказать Филипп, но молчит. Вместо этого он поднимает глаза и встречается с её взором – растерянным и подавленным. Леля на ребёнка похожа не только внешне. И сможет ли он помочь, если это его предназначение?

– В таком случае я защищу тебя, – произносит Филипп.

Его новая ученица только кратко и безропотно кивает. Всё равно его слова она ещё не способна понять.

========== «Масло» (Мелани, Дион) ==========

Комментарий к «Масло» (Мелани, Дион)

Проклятый город, 2016 год.

На осень-2018.

Ключевые слова: масло, хороший, воевать.

Нужно много смелости, много отчаяния, много решимости – всего и сразу, и побольше, чтобы путей для отступления не осталось совсем, чтобы их искать не приходилось. Тут каждый шаг – что попытка не отступить, не вздохнуть о прежних временах, отпустить сожаления. Мелани – девочка храбрая, но и у неё есть свои страхи; против них она и выходит каждый день воевать, руки в бока уперев и сверкая широкой улыбкой. Смеяться в лицо опасности для неё тоже не впервой, Мелл, как-никак, в Проклятом городе живёт.

Сюда её заносит буйный и непокорный, как она сама, ветер. Мелани ищет свободу и находит её там, где формально существуют только цепи – долг защищать, спасать, не позволять уничтожить. Раз за разом и день за днём; обязанности Мелани мнимо-специфичны, она ими не тяготится. Вокруг страдают, разбиваются в тысячи осколков люди, всё за других и за себя в том числе решая, и одной Мелани нет до них никакого дела.

Проблемы и несчастья города обтекают её, словно масло – липко, но быстрее сходя, лишь мельком затрагивая изящный силуэт. Реки вниз по ладоням; Мелани отражена в жидком солнце, расслабляется – её это не затронет. Она неприкосновенна, ни к чему и тревожиться, её это не заденет и не посмеет коснуться.

– Мелли, – зовёт её Дион. Строгий тёмный костюм, и за чистыми стёклами очков – усталый серебристый взгляд, вечное сияние ясного разума, сотни невыполненных обещаний и тысячи неразгаданных тайн. Он выглядит лет на десять моложе, хотя ему вроде как за тридцать, и эта хрупкость – а вовсе не просьба в хрустальном тоне или бархатистая усталость в морщинках у глаз – останавливают девушку.

– Чегось? – отзывается она приветливо, мастерски переняв некоторые русские словечки с особым на то желанием; из её уст всё звучит иначе, с акцентом, но разве это не делает её прелестной?

Вокруг Диона раскиданы книги, великое множество, по всему полу кабинета, где-то стопками, где-то целыми завалами. Мелани тут гостья, но у неё и так эксклюзивные права; девушка поправляет джинсы на коленях и присаживается с прямой спиной, словно леди, на наиболее устойчивую стопку.

– Да, наставник? – повторяет она более официально, соответствуя своему статусу стажёра. К тому же, Дион вызывает у неё странное чувство лёгкой симпатии, и она ничего не имеет против пары минут общения с ним.

– Мелли, – повторяет Дион с ласковым укором, – зачем ты вчера пошла с Адамом на дежурство?

Он её отчитывать собирается?! Мелани возмущается, вспыхивая, и уже готовы сорваться с языка злые слова на родном диалекте, как она тормозит саму себя. Нечего на Диона сердиться, хоть его опека и унижает. В конце концов, он несёт за неё ответственность, вот и бранит всем своим тоном, хотя держится по-прежнему спокойно.

Чужое недовольство Мелани тоже безразлично; оно обтекает её маслом – пластиковую фигурку, не отравляя изнутри.

– Он без меня бы не справился, – надменно заявляет девушка с полным осознанием своей правоты. – Я же талисман! Адам слабый. Я нужна, чтобы у него всё получалось.

– Ты подвергла себя опасности, – серьёзно говорит Дион. – Помнишь, что сказал Владимир? Пока ты стажёр…

– …я под ответственностью наставника, – скучающе продолжает Мелани вместо него. – Но когда выпущусь, сама буду отвечать за свои действия. Дион, я хочу выпуститься! Хочу сама!

Он хороший учитель. Возится с ней, бережёт и всегда интересуется, что у неё да как. Даже сейчас то, что он подозвал её, диктуется не необходимостью вбить в бедовую головушку правила поведения, а искренним беспокойством: лишь бы у Мелли всё было хорошо!

Но Мелани – плохая ученица. Она пришла в этот город, польстившись свободой, пожелав быть такой же храброй и стойкой, как он с его проклятыми улицами. Забота Диона (каким бы славным он ни был) на неё давит, и под слоем масла невозможно дышать. Мелани хочет воевать, а не предлагать перемирие. Ей не нужно белое знамя.

– Я больше не буду, – говорит девушка, умильно улыбаясь и хлопая густыми крашеными ресницами. Это всегда работает. Вот и сейчас Дион улыбается, хотя оба знают, что она лжёт.

– Береги себя, – просит наставник, ив его взгляде – непонятная Мелани боль, всегда появляющаяся, когда Дион на неё смотрит. Мелли предпочитает этого не замечать, и улыбка у неё золотистая и полупрозрачная, как масло.

Кто же вспомнил тогда, что масло легко поджигается одной-единственной горящей спичкой?..

========== «Дитя Севера» (Дикэ) ==========

– 2017 год,

Кольский полуостров

Они приезжие. Не все, но большинство. На край страны огромной и пестрой подавшись, чего они ждали? Пригретые солнцами средней полосы, юга, запада, но никак не суровыми ветрами севера; пропитанные песком, но не кристаллом; построенные из глины и извести, но не из гранита – чего они ждут? Знают ли, чем край хорош и чем страшен, представляют ли, с чем отныне будут иметь дело?

Когда строится экспериментальное отделение NOTE на Кольском полуострове, Дикэ принюхивается к его стенам, водит пальцами по краям окон, тенью черной и нечеловеческой бесшумно крадется по коридорам. Они постарались хорошо, эти детищи «цивилизации», в стиль и облик попасть старались. Жаль, что на самом деле они не так много видели, не понимают, что люди – та еще плесень, они не нужны природе, какие бы красивые здания не строили. Дикэ прислушивается к месту, где теперь надо ночевать.

Это не дом, потому что дом Дикэ – весь край. Лишь частичка его плоти, капля в русле: тут отныне работа, долг и обязанности. Дикэ мало говорит, выглядит опасно и непредсказуемо, у него взгляд тяжелый, он пахнет низкорослым лесом, клюквенными болотами и степным ягелем, но никак не культурным горожанином. Его обходят стороной из-за этого ощущения: Дикэ на них не похож. Только Северина спотыкается, оглядывается и впредь шагает медленнее, ближе к нему, ибо она такая же. Два ребенка Севера смотрят друг другу в глаза, и на двоих едина клятва.

Приезжие странные не подозревают, с чем они собираются столкнуться. Трудно поладить с холодным, недружелюбным миром, в котором больше льда и камней, чем солнца и цветов, но то не предел тяготам. Если любишь Север, Север полюбит тебя, не важно, где ты родился – твоя кровь сольется с кровью Заполярья, всех его просторы охватить готовы.

Но эти странные еще не знают, чего им будет стоить этот эксперимент, эта плантация. Этот Заповедник. Они не знают, как примет их земля, насквозь пропитанная духом и сутью, чары древнее человечества, первобытная краса старых платформ – здешние странности, должно быть, искоренить не легче, чем все народы людские.

Они приезжие, они не лежали в тундре на пружинистом цветущем мхе. Не видели садящееся солнце между скалами из красных пород. Не скользили по покрытым океанской солью камням со впадинами-озерами. Они совсем ничего не видели, не трогали, не замечали. Но они могут прижиться. Попробуют ли?

Дикэ – дитя Севера. Того самого, что отныне будет сурово наблюдать, какие бесчинства и какие подвиги под его кровом совершат странные, отринувшие все ради идеи контролировать само мироздание. Дикэ – дитя Севера, что будет наблюдать вместе с ним за тем, постигнет ли Заповедник кара за богохульство или вознесение за победу над природой.

А еще Дикэ будет в этом участвовать. Он уже так решил, потому и согласился. И Север – тот, что живет не вокруг, а внутри него – уже поднимает клыкастую морду, чувствуя ветер, гадает, что же означает новый запах. Остается лишь это узнать.