Текст книги "Амбровое дерево (ЛП)"
Автор книги: Кэтрин Оллред
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Ник сидел, ссутулившись, за длинным столом, упершись локтями в столешницу и спрятав лицо в ладонях. Наручники, застегнутые на его правом запястье, крепились вокруг ножки стола, давая ему достаточно места, чтобы свободно двигаться, но не позволяя отойти от стола больше, чем на фут. Боль, которая росла внутри меня, поселилась в горле и груди, расширяясь, пока я не задохнулась, когда тихо закрыла за собой дверь.
Прошла секунда, прежде чем он поднял голову и посмотрел на меня, и еще одна, прежде чем в его глазах появилось узнавание. За одну ночь Ник постарел на десять лет, его лицо было искажено горем и усталой покорностью, а прекрасные глаза налились кровью и наполнились безнадежностью, которая терзала меня.
Он медленно встал, и я, не сознавая, что двигаюсь, обнаружила, что держусь за него, а он левой рукой крепко прижимает меня к своему телу. Никто из нас не произнес ни слова, мы просто обнялись, пытаясь утешить друг друга единственным доступным нам способом, даже если это простое человеческое прикосновение.
– Они не должны были позволять тебе приходить, – задыхаясь, проговорил Ник дрожащим голосом. – Но, боже, я так рад, что они это сделали. Я так боялся, что больше не увижу тебя.
– Все не так уж плохо, – прошептала я. – Ты можешь писать мне, и я тебе отвечу. Через четыре года ты придешь из армии и сможешь вернуться домой. Я подожду, Ник. Столько, сколько потребуется. Я люблю тебя.
Он покачал головой и мягко оттолкнул меня.
– Ты не понимаешь, Аликс. Я не могу вернуться сюда. В течение длительного времени. Если я это сделаю, они могут бросить меня в тюрьму.
– Тогда я приду к тебе, где бы ты ни был.
– Нет, – Ник поднес руку к моей щеке. – Я тебе этого не позволю. Здесь твоя семья, твои корни. Ты не можешь разрушить свою жизнь ради меня.
– У меня нет жизни без тебя.
Я была в отчаянии, обезумев от страха, когда поняла, что он делает.
– У тебя она есть, – Ник глубоко вздохнул. – Как бы мне ни хотелось верить и мечтать об этом, было глупо думать, что люди примут наше совместное существование. А теперь все будет еще хуже. Я не просто мусор, я – убийца, и они всегда будут видеть меня таким. Я не могу так поступить с тобой. Ты должна забыть обо мне, малышка.
– Ты сможешь забыть меня?
Его глаза блестели от слез.
– Нет. Нет, даже если я доживу до ста лет.
– Тогда не проси меня делать то, что ты не можешь.
Ник снова прижал меня к себе и зарылся лицом в мои волосы.
– Сделай это для меня, Аликс. Я хочу знать, что ты будешь счастлива, если у меня будет хоть какой-то шанс пройти через это. Обещай мне. Пожалуйста.
– Я тебе это обещаю. Я буду любить тебя до самой смерти, даже, если мне придется жить без тебя. И если через пятьдесят лет ты вернешься домой, Ник Андерсон… Ты меня слышишь? Я буду тебя ждать.
Он вытер слезы, струившиеся по моим щекам, и заставил себя улыбнуться.
– Это не церковный пикник, дорогая. На этот раз ты не сможешь меня спасти.
– Ты знал?
– Я знал.
Позади нас открылась дверь, и вошел шериф, переводя взгляд с меня на Ника.
– Вербовщик уже здесь и готов к работе, Ник.
Пока шериф расстегивал наручники, Ник не сводил глаз с моего лица.
– Оставайся здесь, пока я не уйду.
Я кивнула, понимая, что ему будет только тяжелее, если я буду смотреть, как он уходит.
– Я люблю тебя. – Я произнесла эти слова одними губами, когда шериф взял его за руку и повел к двери.
Внезапно Ник остановился.
– Подождите. Еще одну секунду, пожалуйста.
Шериф взглянул на меня и кивнул. К моему удивлению, Ник сунул руку под рубашку и вытащил кулон в виде половины сердца. Не сводя с меня пристального взгляда, он надел мне на шею цепочку.
– Никто не должен идти по жизни только с половиной сердца, – прошептал он.
Я не уверена, что сказала это вслух, но он увидел понимание в моих глазах. С последней, душераздирающей улыбкой Ник ушел, и мне показалось, что моя жизнь закончилась. Возможно, он никогда не произносил этих слов, но этим последним жестом Ник вернул мне мое сердце, давая понять, что без меня у него его не будет, и эта мысль почти уничтожила меня.
Тогда я еще не знала, через что прошел Судья, чтобы дать Нику этот шанс, и, наверное, было хорошо, что я этого не знала. Видите ли, Судья все еще имел большое влияние на наших сотрудников правоохранительных органов, и он оказал большое давление и подергал за многие ниточки, чтобы Ник не попал в тюрьму. Если бы я знала об этом, то, наверное, возненавидела бы его и обвинила бы в том, что он забрал у меня Ника.
Сжимая кулон в одной руке, я погрузилась во тьму, которая накрыла меня, и на какое-то время мне не нужно было думать, не нужно было чувствовать.
Они отвезли меня домой и уложили в постель, мама и тетушки порхали вокруг меня, как красивые, бесполезные бабочки. Они вытирали мне лоб холодной тканью, когда мысль о том, что я никогда больше не увижу Ника, вызвала у меня тошноту, и приносили миски с супом, которые стояли на ночном столике нетронутыми, пока сверху не образовывалась пленка. Они смотрели на меня встревоженными глазами и уговаривали заснуть, но сон не шел. Я лежала без сна в течение долгих часов пятницы и субботы, глядя в никуда. Все моменты последних нескольких недель с Ником прокручивались в моем сознании, как видеокассета, включенная на повтор.
Наконец, поздно вечером, в воскресенье, я выскользнула из дома, слабая, как новорожденный котенок, и, на дрожащих ногах, направилась к сараю. Оказавшись в комнате Ника, я завернулась в его рубашку и свернулась калачиком на кровати, которая все еще хранила мужской запах, и наконец, смогла заснуть. Это был глубокий сон без сновидений, вызванный эмоциональным истощением, и, хотя часть меня осознавала, что кто-то приходит и уходит, я окончательно проснулась только в понедельник вечером.
Когда я открыла глаза, то увидела, что тетя Джейн сидит в кресле-качалке, откинув голову на спинку и наблюдая за мной. Она выглядела такой же усталой, как и я.
– Как ты думаешь, Ник хотел бы видеть тебя такой? – тихо спросила она.
– Он уехал и больше никогда не вернется, тетя Джейн.
Она выпрямилась и выгнула спину, пока та не хрустнула.
– Значит, ты собираешься свернуться калачиком и умереть? Проснись, Аликс. Жизнь не добра, и мы редко получаем от нее то, что хотим. Мы делаем все, что в наших силах, и постоянно ставим одну ногу перед другой. Может быть, у тебя и нет Ника, но у тебя есть много других людей, которые любят тебя и беспокоятся о тебе. Пришло время тебе подумать о них.
– Мама знает?
– О тебе и Нике? – она покачала головой. – Твоя мать – добрая, любящая женщина, которая заботится о тебе больше жизни, но она видит только то, что хочет видеть. Она убедила себя, Дарлу и Судью, что у тебя вирус, и шок от того, что случилось с Ником, только усугубил ситуацию, – тетя встала. – Я оставила тебе бутерброд и немного супа. Съешь его, прежде чем вернешься в дом, – подойдя к двери, она остановилась. – Возможно, тебе будет интересно узнать, что похороны Фрэнка Андерсона состоятся завтра утром. Штат хоронит его на окружном кладбище.
У меня закружилась голова, когда я опустила ноги на пол, и машинально я потянулась к подносу с едой. Меня поразило с ошеломляющей силой, что я ни разу не подумала о смерти Фрэнка. Но я думала об этом, пока ела, и чем больше думала, тем больше злилась. Чтобы ни случилось, я собиралась завтра пойти на эти похороны. Было кое-что, от чего мне нужно было избавиться.
День похорон был мрачным, небо было затянуто тучами, периодически моросил мелкий дождь, но я была рада, что шел дождь. Было бы несправедливо, если бы в последний день Фрэнка Андерсона над землей светило солнце.
Тетя Джейн пошла со мной. Никто из нас не стал одеваться, мы просто сели в машину и уехали. Все были так рады видеть, что я встала и двигаюсь, что даже не думали задавать вопросы.
Когда мы добрались до кладбища, я сидела и смотрела на зеленый навес. Он стоял в дальнем углу, а на некотором расстоянии от него стоял ярко-желтый экскаватор. Вдоль навеса стояли стулья, но на них никто не сидел. С одной стороны была насыпана куча земли, покрытая зеленой тканью, но цветов там не было. Когда мы вылезли из машины, там стоял, переминаясь с ноги на ногу, беспокойный священник, которого я никогда раньше не видела. Когда мы подошли к навесу, он с надеждой посмотрел на нас.
– Вы родственники покойного?
– Нет, – я указала на гроб. – Не могли бы вы открыть его и оставить меня на несколько минут одну?
– Конечно.
Он жестом подозвал одного из рабочих, стоявших неподалеку, и они вместе подняли крышку на верхней половине гроба. Фрэнк Андерсон выглядел в смерти лучше, чем когда-либо в жизни, и это только еще больше разожгло мой гнев. Кто-то одел его в дешевый синий костюм и белую рубашку, а на шее повязал красно-серый галстук. Его руки были мирно сложены на груди, а черные волосы аккуратно причесаны. Ненависть, какой я никогда не знала, наполнив меня, выплеснулась наружу.
– Ты – ублюдок, – прошептала я. – Я рада, что ты мертв, рада, что Ник убил тебя. Ты не заслуживаешь такого сына, как он. Все, что ты когда-либо делал, это делал его жизнь невыносимой. А теперь все думают, что он такой же, как ты. Но это не так. Ник никогда не сможет быть таким, как ты. В свои двадцать лет он больше похож на мужчину, чем ты когда-либо был в своей жизни, и даже, если он никогда не вернется, то добьется чего-то. Подожди и увидишь.
Тетя Джейн обняла меня за плечи, и я кивнула священнику. Когда крышка снова закрылась, я бросила на гроб последний взгляд.
– Надеюсь, ты сгниешь в аду, сукин сын.
Мы оставили бедного священника стоять в шоке, а я больше не проронила ни слезинки. Было что-то катарсическое15 в том, чтобы сказать Фрэнку то, что я о нем думаю.
На следующий день я вернулась в школу. Об убийстве ходило много слухов, но я отказывалась слушать. Хью был заботлив и озабочен, думая, что я все еще справляюсь со своим «вирусом». Дженна знала правду и постоянно была рядом со мной, пристально наблюдая за мной, как будто боялась, что я могу сделать что-то опрометчивое. Она ни разу не сказала мне: «Я же тебе говорила», и за это я была ей благодарна. Но без нее я не смогла бы прожить и нескольких следующих недель. Когда моя мать настояла на том, чтобы я купила платье для выпускного вечера, Дженна пошла со мной и выбрала платье. Я не могла заставить себя заинтересоваться этими глупыми танцами.
Мое оцепенение продолжалось до выпускного вечера, когда я, наконец пришла в себя достаточно для того, чтобы понять, что есть еще одна причина для моих продолжающихся приступов тошноты и головокружения. Причина, которая должна была вернуть меня к жизни и изменить навсегда.
Хью заехал за мной точно по расписанию на своем новом «Мерседесе» – подарок родителей на выпускной вечер. Мама сфотографировала нас, а он приколол белые розы к моему мерцающему красному платью и поцеловал меня в щеку.
– Ты выглядишь как сказочная принцесса со своим принцем, – сказала она, вытирая слезу.
Я слабо улыбнулась.
– Спасибо, мама.
– Итак, повеселитесь сегодня вечером.
– Мы так и сделаем, – Хью взял меня за руку, проводил до машины и помог забраться внутрь, пока мама махала мне с крыльца.
Мне казалось, что я двигаюсь сквозь густой туман. Все виделось ненастоящим или неправильным, и все, что я действительно хотела сделать, это свернуться калачиком на кровати в комнате Ника. Ради Хью и ради мамы я не могла этого сделать.
Выпускной бал проходил в самом шикарном отеле Джонсборо, и бальный зал был украшен живыми цветами всех оттенков белого, какие только можно вообразить, и все они были отделаны металлическими золотыми и серебряными лентами. Они украшали каждый стол и располагались вдоль стен, создавая иллюзию заснеженного сада. Мне пришлось задержать дыхание от приторной сладости, заполнившей комнату.
Дженна была там со Скоттом, который должен был уехать только после выпускной церемонии, в понедельник вечером.
– Ты выглядишь ужасно, – прошептала она, когда парни ушли за выпивкой. – По крайней мере, попытайся улыбаться.
Я оскалилась.
– Так лучше?
– Только если ты собираешься кого-нибудь укусить.
– Боже, Дженна. Я не знаю, что я здесь делаю. Мне следовало бы найти какое-нибудь оправдание.
Музыка была громкой и шумной, и пары, танцуя, проносились мимо нас. Уровень тепла в комнате поднимался с каждой минутой от количества людей в зале.
– Аликс, ты не можешь продолжать в том же духе. Ты похудела и выглядишь так, будто вот-вот потеряешь сознание.
– Все дело в здешней жаре. Почему бы кому-нибудь не впустить сюда свежий воздух?
Она бросила на меня странный взгляд.
– Ты уверена, что на самом деле не больна? Здесь не так уж и жарко.
– Может быть, меня стошнило в машине по дороге сюда.
Ребята пробрались обратно через толпу, и Хью протянул мне стакан пунша.
«Слава богу, это не та сладкая штука», – подумала я, допивая содержимое хрустального бокала.
Терпкий вкус ананасового сока, смешанного с другими фруктами и имбирным элем, немного успокоил мой желудок, и я улыбнулась ему.
– Спасибо.
– Еще? – вопросительно выгнул он бровь.
– Нет, я в порядке.
– Тогда как насчет танца?
– Конечно.
Мы очень медленно танцевали, и я должна была признать, что мы хорошо двигались вместе. Я не могла представить себе Ника на таком танцполе. Он был слишком замкнут, слишком интроверт, чтобы когда-либо делать что-то настолько публичное. Я сомневалась, что он вообще умел танцевать или захотел бы научиться, если бы представилась такая возможность.
Внезапный поворот Хью вернул меня обратно в реальность здесь и сейчас, когда на меня накатила волна головокружения.
– Ох, ты, – я пошатнулась, и он остановился с озабоченным выражением на лице.
– Аликс, тебе нужно показаться врачу. Этот вирус держится слишком долго.
– Со мной все в порядке. Я думаю, это из-за жары.
Парень посмотрел на меня так же, как и Дженна, и я поняла, что мне нужно ненадолго уйти.
– Извини. Я сейчас вернусь.
Не дожидаясь ответа, я направилась в ближайший туалет. Мою кожу покрыла легкая испарина. Я намочила бумажное полотенце холодной водой и промокнула лицо, стараясь не испортить макияж, пока слушала, как другие девушки пользуются этим средством.
Одна из них бросила несколько монет в висевший на стене аппарат с тампонами и повернула ручку.
– Мне просто повезло, что месячные начались сегодня вечером. Теперь я весь вечер буду раздуваться и страдать от судорог.
– Ну, по крайней мере, ты поймала их до того, как это испортил твое платье, – ответила ее подруга.
Я лениво провела кое-какие мысленные расчеты. Казалось, что прошло уже довольно много времени с тех пор, как у меня были месячные. Разве это не должно было произойти в тот день, когда я говорила с отцом о Нике? Но это было чуть больше двух недель назад, а они никогда не опаздывали. Я медленно опустила руку с бумажным полотенцем и посмотрела на свое отражение в зеркале.
«Ник все-таки не оставил меня одну», – ошеломленно подумала я.
Я была беременна. Внутри меня рос его ребенок. Меня охватило медленно нарастающее возбуждение. У меня будет ребенок Ника, ребенок, который будет моим навсегда, часть его, которую никто не сможет отнять.
Ошеломленная, я вышла из туалета и села на первый попавшийся стул. Я не знаю, как долго я была там, прежде чем Хью нашел меня. Когда он помахал рукой передо мной, я моргнула, а затем сосредоточилась на его лице. Боже. Я совсем забыла о Хью.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Да, но нам нужно поговорить.
Пришло время расставить все по местам. Я не хотела причинять ему боль, но он все равно скоро узнает правду.
«Все будут знать», – поняла я.
Я вздернула подбородок. Ну, что ж, пусть думают, что хотят, но мне лучше не слышать их сплетен. Никто не будет обращаться с нашим ребенком так, как люди обращались с Ником.
Хью взял меня за руку и помог встать.
– Где ты хочешь поговорить?
– Снаружи.
Ночной воздух был намного теплее, чем в бальном зале, но мне уже не было жарко. Я чувствовала себя лучше, чем когда-либо с тех пор, как Ник уехал. Теперь у меня была причина двигаться дальше.
Мы молча подошли к машине Хью и прислонились к ней. Снаружи было очень красиво, светила большая и полная луна. Я посмотрела на Хью, стараясь не вспоминать похожую ночь, ржавый пикап, грязную проселочную дорогу и пятнадцатилетнего мальчика.
– Мы не можем продолжать в том же духе, Хью, – мягко сказала я ему. – Ты меня не любишь. Мы оба позволяли нашим родителям подталкивать нас вперед. Мы давным-давно должны были прекратить все это.
Он смотрел в землю, засунув руки в карманы.
– Но почему именно сейчас?
Я глубоко вздохнула и повернулась к нему лицом.
– Потому что я беременна. Скоро все это узнают.
Парень взглянул на меня, его лицо ничего не выражало, когда он изучал меня.
– От Ника?
– Ты знал о нас?
– Да, – сказал Хью, криво улыбаясь. – Я видел, как вы смотрели друг на друга той ночью на заправке.
– Мне очень жаль. Почему ты ничего не сказал?
Он пожал плечами.
– Наверное, я все еще надеялся, что все изменится. Ты можешь связаться с ним и дать ему знать?
– Нет, – я отвернулась. Я уже пыталась выяснить, где он находится, но шериф был единственным, кто знал, куда отправили Ника, и он молчал. – Он ясно дал мне понять, что не вернется, и велел забыть о нем.
– И что же ты собираешься делать?
– Пока еще не знаю. Может быть, уеду из города. Я не могу снова подвергать свою семью такому испытанию. Это их убьет. Но я также не откажусь от своего ребенка.
– Какой у тебя срок?
– Думаю, около месяца.
Я не была уверена, зачем ему это нужно, но должна была дать ему ответы на любой вопрос, который он задавал.
Снова стало тихо, слышен был только звук уличного движения по шоссе.
– Знаешь, в одном ты ошибаешься, – наконец, сказал Хью. – Может быть, это и не та великая, останавливающая мир страсть, которую ты хочешь, но я действительно люблю тебя. Я люблю тебя с тех пор, как мы были детьми, – парень медленно вытащил руку из кармана и открыл ее. В его ладони находилась синяя бархатная коробочка, и мои глаза наполнились слезами, когда парень показал мне сверкающее бриллиантовое кольцо внутри. – Я собирался сделать это позже, но нет смысла ждать.
– Хью... – мои слезы пролились и свободно потекли по щекам.
– Пожалуйста, дай мне закончить, – парень глубоко вздохнул. – Тебе нужен муж, а ребенку отец. Я прошу тебя позволить мне быть и тем и другим. Аликс, не окажешь ли ты мне честь, согласившись стать моей женой?
Я не могла поверить, что это происходит.
– Но ребенок же не твой, – заикаясь, проговорила я.
– Будет моим, если ты позволишь, – он пожал плечами. – И все равно все будут так думать. Пусть они так думают, Аликс. Клянусь, я буду любить его так, как, если бы он был моим, – Хью вытер слезы с моей щеки. – Подумай об этом. Мы можем пожениться сегодня вечером, и никто никогда не узнает правду. Твоя семья не будет опозорена, тебе не придется уезжать, и на ребенка никогда не будут смотреть свысока. Мы даже можем попросить мирового судью выдать свидетельство о браке задним числом, чтобы все подумали, что мы тайно поженились несколько месяцев назад.
– А судья мог бы это сделать?
На этот раз его улыбка была вполне искренней.
– Я знаю одного, кто это сделает. Моя семья тратит много денег на его рекламные кампании.
– Я не знаю, что сказать.
– Ты заботишься обо мне, Аликс?
– Конечно. Ты один из лучших друзей, которые у меня когда-либо были.
Он кивнул.
– Тогда скажи «да». Мы можем сделать так, чтобы это сработало.
Может быть, я была в шоке, а может быть, просто струсила, но от того, что Хью предлагал, я не могла отказаться. Респектабельность для меня и моего ребенка, любимый, безопасный дом, чтобы вырастить его, и кто-то, кто искренне заботился обо мне. Если бы у меня была неделя или две, чтобы подумать об этом, мой ответ мог бы быть другим, но у меня не было так много времени. Хью ждал ответа, и я не могла снова причинить ему боль.
– Да, – прошептала я, дрожа, когда он надел мне на палец кольцо с бриллиантом.
Мировой судья и глазом не моргнул, когда мы появились у него на пороге. Он просто выполнил просьбу Хью, принял сумму денег и велел нам на следующей неделе принести ему копии наших свидетельств о рождении. Все бланки были заполнены, и церемония прошла в его кабинете с женой и экономкой в качестве свидетелей. Согласно нашему брачному свидетельству, мы были женаты со второго февраля.
Вернувшись в машину, я повернулась к своему новому мужу.
– И что теперь?
– А теперь мы поедем и купим что-нибудь поесть, а потом я приготовлю тебе сюрприз.
Хью подошел к окошку закусочной быстрого питания и заказал гамбургеры и картошку фри для нас обоих, содовую для себя и молоко для меня. Когда принесли еду, он завел двигатель и поехал обратно в Морганвилль. Сразу за городом парень повернул направо, и я удивленно уставилась на него. Дорога, на которую он свернул, вела к Фэр-Оукс, новому району города.
– Хью, что ты делаешь?
– Увидишь.
Хью направил машину по длинной широкой подъездной дорожке, которая заканчивалась у темного дома. Один из самых новых, поняла я. Он был длинным и просторным, с изогнутыми цветочными клумбами вдоль фасада, пока еще пустыми, ждущими, чтобы кто-то их заполнил.
– Что думаешь? – Хью махнул рукой в сторону дома.
– Я думаю, что он прекрасен, но разве у нас не будет неприятностей из-за того, что мы здесь?
– Нет, это наш дом. Мы приобрели его на прошлой неделе. Все, что нам с тобой нужно сделать – это купить мебель и переехать, – парень открыл дверцу машины и собрал еду. – Да ладно вам, миссис Морган. Пойдем, посмотрим на наш новый дом и немного поболтаем.
И именно так мы и сделали. Хью провел для меня экскурсию по дому, длившуюся полчаса. Это был, несомненно, дом мечты, даже если это было не совсем то, что я выбрала бы для себя. Огромные арки от пола до потолка позволяли комнатам перетекать друг в друга. Кухня была ультрасовременной фантазией, ставшей реальностью, во внутреннем дворике позади дома даже были бассейн и джакузи.
После окончания экскурсии мы сидели на полу в столовой, глядя друг на друга, пока ели и разговаривали. Не могу сказать, что я была счастлива, но откровенность с Хью принесла такое облегчение, что в сочетании с моим знанием о ребенке я была почти в эйфории. После всех этих месяцев притворства я, наконец-то, могла снова быть самой собой с ним. Вместе мы разобрались в нашей истории и решили, что расскажем все родителям в понедельник вечером после церемонии выпускников. Наш брак должен был вызвать достаточно хаоса. Известие о ребенке должно было подождать еще месяц.
Мне было приятно смеяться вместе с Хью, как мы делали это в детстве, и постепенно до меня начало доходить, что, если бы не Ник, я бы, наверное, влюбилась в Хью и счастливо вышла бы за него замуж. Возможно ли, что судьба все исправляет? Я не знала. Только знала, что намерена работать изо всех сил, чтобы сделать Хью счастливым. Меньшего он и не заслуживал.
В ту ночь мне и в голову не приходило, что нам с Хью придется делить постель, а если и приходило, то он об этом не упоминал. Мы разговаривали до тех пор, пока солнце не выглянуло из-за горизонта, а потом он отвел меня домой, проводил до двери и поцеловал на прощание, как делал всегда.
– Мне очень жаль, Ник, – прошептала я, снимая с шеи его кулон. – Я не знаю, что еще можно сделать.
Глава 10
Обида – забавная штука. Она может подкрасться к вам по самым безумным причинам. Я полагаю, что это человеческая природа, наш способ эмоциональной защиты. Я прочитала достаточно, чтобы понять, что одним из симптомов горя является глубокая злость на любимого человека, который умер, злость, которая ослабляет ваше суждение, заставляет вас кричать и проклинать, потому что они оставили вас. Но Ник не умер, и я не понимала, что страдаю от симптомов горя.
За выходные я постепенно поняла, что вышла замуж за Хью, что даже, если Ник появится в эту самую секунду, будет уже слишком поздно. И когда я начала думать о том дне в полицейском участке, я начала верить в ложь. Может быть, я должна была поверить в это, чтобы продолжать идти дальше, ставить одну ногу перед другой, как сказала тетя Джейн.
Потому что у нас с Ником не было никаких реальных причин расставаться. Он знал, и я знала, что с радостью последовала бы за ним на край света и обратно. Но он не хотел меня видеть. Чем больше я думала об этом, тем глубже становилось мое чувство обиды. Оно превратилось в медленный, кипящий гнев, отражавшийся во всем, что я делала.
Выпускной день выдался ярким и солнечным, небо было глубокого лазурного цвета с пушистыми хлопковыми облаками, украшающими небеса. Днем температура уже достигала девяноста градусов16. Большую часть субботы я проспала после той бессонной ночи, которую мы с Хью провели вместе. В воскресенье Хью провел весь день с нами, и мы репетировали наши выпускные речи друг на друге. Когда я спросил его, где он был накануне, парень загадочно улыбнулся.
– Строил планы на вечер понедельника, – сказал он мне.
Я сунула ему копию своего свидетельства о рождении, чтобы он мог на следующий день отнести его мировому судье. Хью вернул ее мне в понедельник, когда приехал, и я вернула документ в мамин ящик, так что никто ничего и не узнал.
Церемония в тот вечер прошла без сучка и задоринки, моя семья и Хью бурно аплодировали после наших речей, и снова, когда нас позвали получать дипломы. После этого мы провели слезливые тридцать минут, прощаясь с нашими одноклассниками, которые уезжали, обещая оставаться на связи. И снова меня охватило ощущение нереальности происходящего. Я всегда представляла себе этот день с Ником, сидящим рядом с моей семьей на трибуне и гордо улыбающимся мне сверху вниз. Но он ясно дал понять, что не хочет меня, и я убедила себя в том, что он также не захочет и ребенка.
– Все в порядке, – тихо пообещала я, положив руку на живот. – Я хочу тебя. Мы всегда будем вместе.
Ян и Хелена пригласили всю мою семью поужинать в загородном клубе после церемонии, и мне удалось уговорить Дженну пойти с нами. Я достаточно хорошо знала ее отца, чтобы понять, что его идея праздника заключалась в том, чтобы припарковаться вечером перед телевизором с большим количеством пива под рукой. Кроме того, я хотела, чтобы она была со мной, когда мы с Хью сообщим эту новость.
В тот вечер мы были шумной компанией, когда нашли свои места вокруг покрытого льняной скатертью стола. Почти все разговаривали одновременно, все смеялись и говорили. Хью попросил меня надеть кольцо во время поездки, и мой желудок сжался в комок в ожидании, что кто-нибудь его заметит. До сих пор этого не произошло, и я старалась спрятать руку под столом.
Мой отец невольно нас выдал. Он устроился рядом с моей матерью, прямо напротив нас с Хью, и я готова была поклясться, что они с Хью заранее обо всем договорились.
– Итак, Хью. Ты собираешься сразу же приступить к работе или сначала возьмешь несколько выходных? – папа изучал меню, когда задал этот вопрос.
Хью небрежно положил руку мне на плечо.
– Я собираюсь взять несколько недель отпуска.
С другого конца стола Йен поднял голову.
– Я думал, ты собираешься начать завтра?
– Нет, есть пара важных вещей, о которых я должен позаботиться в первую очередь.
Йен и Хелена нахмурились, и Йен осторожно положил меню на стол.
– Что может быть важнее бизнеса?
Хью взглянул на меня и улыбнулся.
– Медовый месяц. Мы уезжаем позже, вечером, – он сунул руку в карман рубашки и вытащил билеты на самолет.
Ошеломленная, я взяла их и взглянула на место назначения. Гавайи.
– Я обещал Аликс, что мы поедем туда, как только закончим школу.
После его заявления стало невероятно тихо.
– Медовый месяц? – слабым голосом произнесла моя мать, одной рукой прикрывая сердце и глядя на мое кольцо. – Так вы уже поженились?
Мой желудок сжался от выражения ее лица, и меня наполнило сожаление. Я знала, как сильно она хотела, чтобы у меня была большая свадьба, которой у нее никогда не было.
– Прости меня, мама. Мы хотели сказать тебе, но ты была так занята планированием всего, что у нас не хватило духу.
– Но... когда? – запнулась Хелена.
– Второго февраля, – ответил Хью. – Мы действительно не хотели большой свадьбы и не хотели ждать.
Отец смотрел на меня так, словно у меня вдруг появились огромные багровые пятна по всему лицу, и не было никаких сомнений, что он потребует объяснений при первой же возможности. Он слишком хорошо знал, как я отношусь к Нику, и ни на секунду не поверил в историю с побегом.
Если уж на то пошло, то и Дженна тоже. К моему удивлению, когда я взглянула на нее, ее голубые глаза были полны слез. Прежде чем я успела что-то сказать, она вскочила на ноги, пробормотала: «Извините» и бросилась в ванную.
Я поспешно отодвинула стул и последовала за ней. Она заперлась в кабинке, когда я пришла туда. Я проверила, чтобы убедиться, что мы одни.
– Дженна, мне жаль, что я не сказала тебе.
Послышался звук отрываемой от рулона туалетной бумаги и сопение, но ответа не последовало.
– Пожалуйста, я знаю, что я тебя расстроила, но разве ты не можешь быть счастлива за нас?
– Счастлива? – она наполовину рассмеялась, наполовину подавилась этим словом. – А Хью знает, что ты любишь Ника?
– Он знает, – тихо сказала я. – Он все знает.
Раздался щелчок поворачивающегося замка, и дверь кабинки открылась. Дженна повернулась ко мне лицом.
– Ты действительно замужем?
– Да. Мы поженились на выпускном вечере.
– Но зачем? Зачем ты вышла за него замуж, если не любишь его?
Я глубоко вздохнула и еще раз осмотрела комнату.
– Я беременна. У нас с Хью был долгий разговор, и я рассказала ему правду обо всем. Он все равно хотел жениться на мне, Дженна. Он даже хочет ребенка.
Ее лицо побелело, когда она посмотрела на меня.
– Ты используешь его, чтобы дать имя ублюдку Ника.
Я напряглась, когда меня пронзили в равной мере боль и гнев. Я могла бы ожидать такой реакции от людей, которые плохо меня знали, но не от моей лучшей подруги.
– Да, Дженна. Именно это я и делаю. Я все это устроила, чтобы заманить Хью в ловушку. И поскольку ты так явно не одобряешь моего поступка, не считай себя обязанной продолжать притворяться моей подругой, – я повернулась и вышла из ванной с высоко поднятой головой.
Мама, тетя Дарла и Хелена, склонив головы друг к другу, взволнованно строили планы большого приема, чтобы объявить о нашей свадьбе, когда я скользнула на свое место. Хью выгнул бровь, глядя на меня.
– Где Дженна?
– Она плохо себя чувствует. Думаю, пошла домой.
Я оцепенело просидела остаток ужина, предоставив Хью разбираться с нашими семьями. Он сумел убедить их не планировать вечеринку еще несколько недель и настоял на том, что мы с ним предпочитаем сами выбирать мебель, когда выяснилось, что семьи собираются вмешаться и в это.
