Текст книги "Амбровое дерево (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Оллред

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Наконец-то мой гнев ожил, чтобы защитить меня, и я вырвалась от него, сделала шаг назад.

– Неужели ты действительно думаешь, что я все еще такая доверчивая, Ник? Я вполне могу справиться с математическими подсчетами так же хорошо, как и любой другой. Если день рождения Дэниела приходится на конец января, это значит, что ты прыгнул прямо из моей постели в ее, – мой смех был слегка истеричен. – А ты знаешь, что раньше я за тебя беспокоилась? Я боялась, что ты не достаточно отдыхаешь, работая весь день, а потом проводя ночи со мной. Похоже, у тебя было гораздо больше выносливости, чем я думала.

Его плечи поникли.

– Не надо, пожалуйста. Все было совсем не так, как ты думаешь.

Я сделала еще один шаг в сторону от него.

– Неужели? Тогда на что же это было похоже?

Когда он не ответил, я повернулась к сараю.

– Думаю, этим все сказано. Держись от меня подальше, Ник. Я больше не играю в твои игры.

Я прошла в свою комнату, выпрямив спину и высоко подняв голову. Как бы мое тело ни протестовало, он больше не прикоснется ко мне. Я этого не допущу, даже не позволю себе думать об этом. Надо было приготовить Судье завтрак, и теперь мне нужно было принять душ и переодеться, прежде чем идти в дом.

Ник все еще был там, когда я закончила одеваться, склонившись над мотором «Шевроле», но на этот раз я проигнорировала его. Это не помешало мне чувствовать его пристальный взгляд, следящий за моим продвижением через двор. Я с облегчением вошла в кухню и закрыла за собой дверь.

Подойдя к кофеварке, я наполнила ее кофе без кофеина, который мои тетки держали под рукой для Судьи, затем добавила воды и нажала кнопку включения. Она издала свое первое бульканье, когда я наклонила голову, внимательно прислушиваясь.

Судья вставал рано, а я опоздала. Я ожидала, что он уже встал и оделся, но в доме было неестественно тихо. Волосы на моих руках встали дыбом, а по спине пробежала дрожь.

Я пыталась убедить себя, что у меня просто разыгралось воображение, когда заставляла свои ноги двигаться. Что только мое беспокойство о Судье вызвало в доме жуткое ощущение пустоты.

Я ошибалась.

Он сидел на полу у подножия лестницы, привалившись спиной к первой ступеньке. Его глаза были закрыты, одна сторона лица исказилась, превратившись в неузнаваемую маску. Его левая рука лежала на коленях, пальцы искривились так, что стали похожи на когти.

Я не помню, чтобы кричала или двигалась, но, должно быть, сделала и то, и другое. Когда Ник ворвался в зал, я уже стояла на коленях, пытаясь приподнять тело Судьи и прижать его к себе.

– Он мертв, – простонала я. – Боже. Я позволила ему умереть.

Руки Ника двигались, касаясь шеи Судьи, его запястья.

– Он не умер, у него инсульт. Мы должны отвезти его в больницу.

Это потребовало некоторого усилия, но он отстранил меня и поднял Судью на руки, как будто тот весил чуть больше ребенка.

– Аликс! – его голос был резок. – Мне нужно, чтобы ты открыла мне дверь.

Его тон сработал. В отчаянии я вскочила на ноги и побежала через кухню, широко распахивая дверь, пока Ник выносил Судью, мой взгляд был прикован к бледному, искаженному лицу человека, который вырастил меня.

– Мы поедем на моем грузовике.

Я была не в том состоянии, чтобы спорить. Открыв пассажирскую дверь, я подождала, пока он опустит Судью на сиденье, а затем забралась следом, обхватив руками дедушку, чтобы поддержать его обмякшее тело.

– Держись.

Поездка, казалось, заняла целую вечность, хотя мы проделали ее меньше чем за пятнадцать минут. Было смутное ощущение скорости, покачивания, когда мы уклонялись от движения, и я смутно помню, как Ник говорил с больницей по мобильному телефону, давая им знать, что мы приедем. Но все мое внимание было сосредоточено на Судье.

– Мы почти на месте, – прошептала я ему на ухо. – Не умирай, черт побери! Если ты это сделаешь, я больше никогда с тобой не заговорю, – я висела на волоске, в шоке от страха.

Мое тело непрерывно дрожало, и я не могла остановить это.

Они уже ждали нас, когда грузовик затормозил перед дверью отделения неотложной помощи, чтобы забрать у меня Судью. Я последовала за ними внутрь, в маленькую кабинку, которая внезапно наполнилась людьми.

Кто-то в синем халате остановил меня и загородил вход.

– Давно он в таком состоянии?

Ему ответил Ник.

– Думаю, не слишком долго. Он уже одет. Должно быть, это случилось, когда он спускался вниз.

– Какие лекарства он принимает?

– Аликс? – Ник положил руку мне на плечо.

Я рассеянно назвала им название лекарства от давления, которое принимал Судья. Я наклонилась в сторону, пытаясь разглядеть, что делают медсестры с моим дедушкой.

– С ним все будет в порядке?

– Позже мы узнаем больше. Прямо за углом общий зал. Почему бы вам не подождать там?

Я отрицательно покачала головой.

– Я хочу остаться с ним.

– Ты будешь только мешать, – Ник обнял меня за плечи и повел по коридору. – Пойдем. Они дадут нам знать, как только что-нибудь узнают.

Зал ожидания был большой и обставлен в стиле, явно предназначенном для обеспечения комфорта, мебель в теплых бежевых тонах, большая и мягкая. Но я не могла заставить себя сесть. Я просто стояла посреди комнаты, не в силах пошевелиться, когда Ник отпустил меня.

– Может, нам стоит позвонить твоей семье? – он указал на телефон, стоявший в конце стола рядом с диваном.

Вдобавок к тому, что меня трясло, у меня стучали зубы. Я яростно стиснула их вместе и попыталась думать.

– Коди. Позвони Коди. Он знает, что делать. И Дженне тоже. Скажи ей, чтобы она сбегала домой и выключила кофеварку.

Казалось, это заняло у него много времени, но я все еще не двигалась, когда он закончил.

– Все уже в пути. Коди попытается связаться с твоим отцом прежде, чем направится сюда.

Я молча кивнула.

– Спасибо. Тебе не обязательно здесь оставаться. Коди может отвезти меня домой, если мне это понадобится.

Его челюсть напряглась.

– Я не оставлю тебя здесь одну. Кроме того, я тоже люблю Судью. Он – самое близкое существо к настоящему отцу, которое у меня когда-либо было.

Внутри меня поднялось рыдание, сжав мое горло, пока я не смогла дышать.

– Боже. Я не могу потерять его. Он – все, что у меня осталось.

Ник мгновенно оказался рядом, подвел меня к дивану и усадил к себе на колени. Его руки обвились вокруг меня, и он мягко покачнулся.

– Шшш. С ним все будет в порядке.

Впервые с тех пор, как Ник вернулся домой, я перестала сопротивляться ему. Вместо этого я уткнулась лицом в его шею и облила слезами, позволяя ему успокоить меня, совершенно не осознавая, что только что позволила ему проделать огромную брешь в моей защите. Щель, которая будет постепенно расширяться, пока все стены, которые я так тщательно построила, не рассыплются в пыль. Я не уверена, что мне было бы интересно, даже, если бы я знала. В этот момент я бы прижалась к самому дьяволу, если бы он предложил мне утешение.

– Как ты можешь любить его после того, что он сделал с тобой? – мой голос дрожал, перемежаясь икотой.

– Что он со мной сделал? – мужчина погладил меня по спине.

– О Боже, Ник. Это он виноват, что они отослали тебя. Он заставил шерифа отправить тебя в армию. Если бы ты сражался с ними, то мог бы остаться здесь и очистить свое имя. Тебе не пришлось бы уезжать.

– Он сделал то, что считал правильным, Аликс, – его голос был тихим и успокаивающим. – Он пытался уберечь меня от того, чтобы я не пострадал, может быть, даже попал в тюрьму. Не было никакой гарантии, что я бы отделался, если бы дело дошло до суда. Он не хотел, чтобы я прошел через это. Кроме того, как оказалось, отослать меня было одной из лучших вещей, которые могли со мной случиться. Если бы он этого не сделал, я, вероятно, все еще работал бы на заправке, едва зарабатывая достаточно денег, чтобы выжить. А ты знала, что он платил налоги на недвижимость на складе утильсырья?

– Судья? – не знаю, почему я не поняла этого раньше.

Это было совершенно логично.

– Да. Я вернулся домой, ожидая, что склад утильсырья исчезнет, конфискованный из-за того, что я не заплатил налоги. Я думаю, что хотел бы, чтобы он исчез, не хотел никаких напоминаний о моей жизни там. Вместо этого он все еще был тем же самым, ожидая меня, как монстр под моей кроватью. Судья знал, что мне придется столкнуться с этим лицом к лицу и разобраться с прошлым, прежде чем я двинусь дальше. Он был прав, как обычно, во многих отношениях. Я рассказал Дэниелу о том, как рос, но не думаю, что он действительно понимал все происходящее, пока не увидел это место своими собственными глазами. Очистить склад утильсырья и превратить его во что-то хорошее – это как раз то, что мне было нужно.

Его грудь приподнялась, когда он сделал глубокий вдох.

– Есть только одна вещь, о которой я действительно сожалею.

– Что? – я подняла дрожащую руку, чтобы вытереть влагу со своих щек, но не сдвинулась с его колен.

– Что оттолкнул тебя, – тихо сказал Ник. – Это была самая большая ошибка, которую я когда-либо совершал. Но я был всего лишь ребенком и напуган до полусмерти. Я старался быть благородным, поступать правильно, хотя на самом деле хотел умереть при мысли о том, что никогда больше не увижу тебя.

Я ему, конечно, не поверила. Не могла ему поверить. Потому что если Ник говорил мне правду, то почему Линдси забеременела от него? Почему он послал за ней, а не за мной? Но я также не могла справиться со всем тем гневом, который вызвали бы сейчас мои вопросы. Во всяком случае, пока Судья боролся за свою жизнь. И я не могла продолжать принимать утешение Ника, чувствуя себя так, как сейчас.

Выпрямившись, я оттолкнула его и соскользнула с его колен как раз в тот момент, когда в комнату ворвался Коди. Должно быть, звонок Ника заставил его встать с постели. Он выглядел так, словно натянул первую попавшуюся одежду, а его волосы были взъерошены, как будто он не успел их расчесать.

Мы крепко обнимались в течение долгой секунды, прежде чем мужчина заговорил.

– Как он?

– Я не знаю. Мы все еще ждем, когда нам что-нибудь сообщат. Ты связался с остальными членами семьи?

– Папа не ответил, но я оставил ему сообщение на автоответчике и попросил позвонить, когда они вернутся домой. Я также позвонил в местную полицию. Они знают папу и собираются его искать.

Он оглянулся через мое плечо, его лицо было настороженным, несмотря на его слова.

– Ник, спасибо, что ты все уладил и позаботился об Аликс. Я твой должник.

– Не беспокойся об этом. Я рад, что оказался там.

Кто-то откашлялся у двери, и мы повернулись к стоящему там человеку. Он казался мне молодым, одетым в темно-синюю форму скорой помощи, но его бейджик указывал, что он врач. Коди обнял меня за плечи, словно защищая от любых плохих новостей, которые мы могли услышать.

– Я доктор Эббот. Вы – семья мистера Френча?

Никто никогда раньше не называл Судью «мистер», и мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, о ком он говорит.

– Мы его внуки, – сказал Коди. – Как он?

– Вашему дедушке повезло, что он остался жив. Инсульт был очень тяжелым, но мы его стабилизировали. Мы собираемся подержать его в отделении неотложной помощи еще несколько часов, пока не убедимся, что его можно безопасно перевезти, а затем перевести в реанимацию.

От облегчения я обмякла. Если бы не поддержка Коди, я думаю, что у меня подкосились бы ноги.

– Значит, он будет в порядке?

– Ничего не обещаю, но я бы сказал, что шансы у него неплохие. Мы начали давать ему новое лекарство, которое может устранить повреждения, вызванные инсультом, если пациент получит его достаточно быстро. Еще слишком рано говорить, работает ли оно, но я очень надеюсь на его выздоровление.

– Мы можем его увидеть?

– Только на одну минуту, да и то по одному посетителю за раз. Сейчас он практически не в себе.

Если бы я не получила предупреждения доктора, то вид моего дедушки поверг бы меня в панику. Судья был самым сильным человеком из всех, кого я когда-либо знала, но сейчас под простыней он выглядел очень хрупким, и повсюду были трубки и провода. Полдюжины машин окружили его гудками, бульканьем и шипением, и запах антисептика ударил мне в нос.

Стараясь ничего не задеть, я дотронулась до его щеки, отчаянно нуждаясь почувствовать под своими пальцами его теплую кожу. Левая сторона его лица все еще была искажена, вытянута, но правый глаз приоткрылся, сфокусировался на мне, и недоумение, отразившееся в нем, разбило мне сердце.

– У тебя был удар, – сказала я ему, молясь, чтобы он понял. – Ты в больнице, но доктор говорит, что все будет хорошо. Ник и Коди здесь, а остальные члены семьи уже в пути.

Когда его глаза снова закрылись, я задержалась еще на минуту, убеждая себя, что он услышал меня, что я действительно видела, как растерянность исчезла из его взгляда.

Дженна ждала в коридоре, когда мимо меня в палату Судьи проскользнул Коди.

– С ним все будет хорошо, – прошептала она, обнимая меня. – Ты же знаешь, что он слишком упрям, чтобы умереть.

– Рада, что ты здесь.

Я снова вытерла глаза, чувствуя себя немного похожей на кран, который дал течь. Мне не хотелось плакать, но я ничего не могла с собой поделать, мои эмоции обострились.

– Эй, ты бы сделала то же самое для меня, – подруга порылась в сумочке и протянула мне салфетку. – А теперь пойдем в приемную, я угощу тебя чашечкой кофе.

– Хорошо, – я высморкалась и последовала за ней, Ник шел рядом со мной. Когда через несколько минут к нам присоединился Коди, он был тих и потрясен, его лицо было бледнее, чем обычно.

– Господи, – сказал он, потирая лицо руками. – Ты знаешь, что это плохо, но на самом деле это не задевает тебя, пока ты не увидишь все своими глазами.

Как ни странно, видя, что Коди так расстроен, я сделала шаг назад и взяла себя в руки. Слезы не помогут Судье, а моя семья нуждалась во мне, чтобы быть сильной. Передав ему кофе, который Дженна дала мне, я успокаивающе погладила его по спине.

– Лекарство подействует, Коди. Должно.

– Господи, надеюсь, ты права. Я не знаю, как он сможет все вынести, если этого не произойдет.

Мы разговаривали вполголоса, Ник наблюдал за нами с другого конца комнаты, когда Дженна внезапно напряглась.

– Какого черта она здесь делает?

Я посмотрела на дверь, и каждый мускул моего тела напрягся. У входа стояла Линдси, переводя взгляд с меня на Ника и обратно.

Она сильно изменилась. Несмотря на мешковатую одежду, выглядевшую так, словно ее купили в благотворительном магазине, она была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо видела. В отличие от большинства людей, чьи волосы темнеют, когда они достигают зрелости, ее волосы все еще были такими же белокурыми, как и тогда, когда мы были детьми. Она собрала их наверху, закрутив в свободный вихрь, из которого выбивались пряди, обрамляя ее огромные голубые глаза, глаза, которые производили впечатление какой-то неопределенной печали и уязвимости. И гнев наполнил меня, держа в ледяной хватке, которую невозможно было разорвать.

Я медленно встала, чувствуя, что Ник нахмурился, пытаясь перехватить ее. Но она была ближе, чем он, и подошла ко мне первой с робкой улыбкой на губах.

– Аликс. Я услышала о твоем дедушке. Мне очень жаль. Я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь?

Ее голос был тихим и неуверенным, и я поняла, что впервые слышу, как она говорит. В то же самое время я заметила, что Коди смотрит на нее с ошеломленным выражением лица человека, которого ударили по голове пистолетом два на четыре дюйма. Это пугало меня, подпитывая не только мой гнев, но и все мои защитные инстинкты. Она уже запустила свои когти в Ника, и будь я проклята, если позволю ей сделать то же самое с моим кузеном.

– Да, есть кое-что, что ты можешь сделать, – мой тон был таким же холодным, как кровь, бегущая по моим венам. – Убирайся с моих глаз.

– Аликс, пожалуйста. Я знаю, что здесь не место, но скоро нам нужно будет поговорить, – ее лицо было умоляющим, но мне было все равно.

Я яростно повернулась к Нику.

– Убери ее от меня. Сейчас же. Может быть, я не смогу помешать тебе вернуться, и может быть, не смогу помешать тебе построить дом там, где ты сейчас строишь его, но есть одна вещь, которую я могу сделать. Если кто-нибудь из вас еще раз ко мне приблизится, я выдвину обвинения в домогательствах. Я сделаю все возможное, чтобы тебя посадили в тюрьму. И это, Ник, мое обещание вам обоим.

Глава 16

Некоторые из величайших философов на протяжении веков говорили, что невзгоды рождают мужество и силу, но иногда все, что они приносят – это еще больше боли. Я думаю, что эта сцена с Линдси была тогда, когда я впервые заподозрила, насколько сильно Ник повредил мою броню. Вид его и Линдси, находящихся вместе в одной комнате, был почти невыносим. Теперь я знаю, что это была глубокая боль, обжигающая душу боль, которая заставила меня отреагировать так, как я отреагировала, но в то время я имела в виду каждое свое слово.

Ник, должно быть, тоже понял это, пока его пристальный взгляд задерживался на мне. В его глазах отражалось множество эмоций: печаль, боль, сожаление, гнев и тихое решительное упрямство. Не говоря ни слова, он взял Линдси за руку и потащил ее из комнаты, но я знала, что видела его не в последний раз. Он поймет, что я блефую.

– Ты что, совсем спятила? – Коди пристально смотрел на меня. – Как ты могла сказать такое Нику после того, как он спас Судье жизнь? Не говоря уже о том, что так плохо обошлась с этой женщиной, когда она только пыталась быть доброй.

Дженна ощетинилась, ее взгляд вспыхнул, когда она встала между мной и Коди.

– Пока ты не узнаешь всю историю целиком, заткнись, Коди. Аликс имеет полное право обращаться с ними так, как она поступила. И она проявила гораздо больше сдержанности, чем проявила бы я на ее месте. Если бы я была на ее месте, эта потаскушка ушла бы отсюда лысой.

С жестом отвращения Коди вышел из комнаты, и я представила, как он догоняет Ника и Линдси, извиняясь за мое поведение. И представила, чтобы его знакомят с Линдси, пока он там был.

Я устало опустилась на диван, и Дженна села рядом со мной.

– Эй, я знаю, что сейчас тебе так не кажется, но все будет хорошо.

– А будет ли? – я потерла лоб. – Господи, Дженна. Такое чувство, что я разваливаюсь на части по одному кусочку за раз. Я не знаю, что со мной происходит в последнее время.

– А я знаю, – она взяла меня за руку. – Ты разорвала пятнадцатилетний брак, твоя мать почти не разговаривает с тобой, у твоего деда случился инсульт, и ты никогда не переставала любить Ника.

Я выдернула свою руку из ее, мои пальцы автоматически сжались в кулак.

– Я не люблю Ника. Я его ненавижу.

– Нет, ты только так думаешь. Аликс, противоположность любви – это не ненависть, а безразличие. А ты не могла бы быть безразлична к нему, даже, если бы от этого зависела твоя жизнь.

– Черт возьми, Дженна. Перестань анализировать меня.

Подруга подняла руки в знак капитуляции.

– Ладно, ладно. Но рано или поздно тебе придется взглянуть правде в глаза.

Я упрямо вздернула подбородок.

– Нет, не придется.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень похожа на свою тетю Дарлу?

Мои губы дрогнули. Я ничего не могла с собой поделать.

– Нет, и если «кто-то» знает, что для них хорошо, то сейчас он мне ничего не скажет.

– Вот так-то лучше, – она усмехнулась. – Я уже начала думать, что твое лицо застыло в постоянной хмурости. Ты знаешь, что тебе нужно? – она не дала мне возможности ответить. – Тебе нужно немного развлечься. В среду – женский вечер в придорожной закусочной. Как насчет того, чтобы мы вдвоем взяли выходной на ночь, чтобы повыть?

– Я не знаю... все зависит от того, как будет чувствовать себя Судья.

– С ним все будет в порядке, и я не приму «нет» в качестве ответа. Кроме того, разве твой развод не завершится на следующей неделе?

Я быстро произвела кое-какие расчеты и почувствовала, как по мне пробежала волна удивления.

– Четверг. Это должен быть последний четверг.

– Ну вот. Это повод для праздника, – Дженна заколебалась. – Ты ведь рада, что все закончилось, правда? Никаких сомнений?

– Никаких сомнений, – я сделала глубокий вдох. – Наверное, это просто произошло как-то само собой. Я дам тебе знать об этом позже, в среду.

Появление Коди положило конец разговору. Он сел на стул напротив нас, его лицо было задумчивым даже несмотря на то, что он ничего не говорил. Дженна оставалась там до тех пор, пока они не перевезли Судью в отделение интенсивной терапии и не устроили его, а затем уехала, чтобы записаться на прием.

Когда доктор снова заговорил с нами, он был полон осторожного оптимизма. Похоже, новое лекарство все-таки подействовало, и я сама убедилась в этом, когда позже пришла к Судье. Его лицо расслабилось, теперь оно выглядело более нормальным, а левая рука была свободна и лежала на кровати, а не плотно прижата к телу.

Вскоре после этого ворвалась моя перепуганная семья. Им потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться, и каждый из них должен был увидеть Судью, прежде чем они окончательно поверили, что он в порядке. А потом они взяли верх. Я сидела в углу большой приемной отделения интенсивной терапии, слушая, как они разрабатывают график смен, кто останется в больнице с Судьей в ближайшие дни, а кто останется дома, чтобы принимать звонки с поддерживающими словами от друзей и соседей.

Меня, конечно, не включили в график. Но это вовсе не означало, что мама будет игнорировать меня. Может быть, я и забыла, что мой развод завершится на следующей неделе, но она не забыла. Не прошло много времени, прежде чем она присоединилась ко мне с выражением решимости на ее лице, и меня охватила покорность, когда она заговорила.

– Аликс, ты должна положить конец этой чепухе, пока еще есть время. Хью – хороший человек. Он заботится о тебе. Это безумие – выбрасывать пятнадцать лет брака без всякой причины.

Я заставила себя сохранять спокойствие.

– На то есть причина. Я его не люблю. Он меня не любит.

– У вас всего лишь черная полоса в отношениях, дорогая, – она похлопала меня по колену. – Это случается во всех браках. Я уверена, что ты сможешь справиться с этим, если постараешься.

– У него была одна интрижка за другой с того самого дня, как мы поженились, мама. Неужели я должна продолжать смотреть на это сквозь пальцы?

Она помедлила с ответом.

– Он – мужчина, Аликс. Иногда они совершают ошибки. Но я уверена, что, если ты поговоришь с ним, дашь ему понять, что ты чувствуешь, он остановится. Ты же знаешь, что я хочу только лучшего для тебя.

– Нет, мама, – я встала. – Ты хочешь самого лучшего только для себя. Тебе нравится, что твоя дочь замужем за сыном самой богатой и престижной семьи в округе. И если это означает, что мне придется быть несчастной всю оставшуюся жизнь, что ж, это плохо лишь для меня, не так ли? Ты ясно дала понять, что тебя больше волнует мнение Хелены, чем мое. Ты отвернулась от меня, когда я больше всего нуждалась в своей семье. Так что не сиди здесь и не говори мне, что ты хочешь для меня самого лучшего.

Я гордилась собой. Я ни разу не повысила голос. Но я не была уверена, что сохраню такое же спокойствие, если она меня оттолкнет. Высоко подняв голову, я вышла из комнаты и оставила ее сидеть там с бледным лицом.

Только стоя на тротуаре перед больницей, я вспомнила, что я не на машине. Я даже не остановилась, чтобы взять сумочку, так что у меня не было денег ни на такси, ни на телефонный звонок.

Я пыталась сообразить, что же мне делать, когда в дверях за моей спиной появился Коди.

– Поехали. Я отвезу тебя домой.

Я молча последовала за ним вниз по склону холма к стоянке и забралась в его грузовик. Как только мы выехали на шоссе, он взглянул на меня.

– Извини, что я так резко набросился на тебя сегодня утром. Просто я никогда раньше не видел, чтобы ты так на кого-то реагировала.

Я молча кивнула.

– Полагаю, что ты извинился перед ними от моего имени.

– Мне показалось, что это было правильно. Но тебе, возможно, будет интересно узнать, что Ник устроил ей настоящий ад, когда я их догнал. Я не слышал всего, но суть была в том, что он был зол, потому что она причинила тебе боль. «Опять» – вот какое слово он употребил. Сказал, что все, что она сделала, только усугубило ситуацию, и что сейчас не время для признаний. Она выглядела как маленькая девочка, получившая нагоняй от своего папочки.

– Держись от нее подальше, Коди.

Мужчина оторвал свое внимание от дороги на достаточно долгое время, чтобы снова взглянуть на меня, вопросительно приподняв одну бровь.

– О чем ты говоришь?

– Не надо играть со мной в невинность. Я видела выражение твоего лица, когда она вошла. Я говорю тебе, чтобы ты держался от нее подальше. Ты даже не знаешь, какая она на самом деле.

– А ты знаешь?

– Да. Она так запуталась с Ником, что ни один из них не выпутается.

– Забавно, но у меня не сложилось впечатления, что у них были такие отношения.

– У них есть сын. Она живет с Ником почти с того самого дня, как он уехал, – я повернулась на сиденье лицом к нему. – Послушай, ты же предупреждал меня о том, чтобы не связывалась с кем-нибудь, пока не высохнут чернила на моем бракоразводном акте. А теперь я возвращаю тебе должок. Линдси не такая, какой кажется, и я не хочу, чтобы ты пострадал.

Он молчал в течение долгой минуты.

– Ты собираешься рассказать мне, что на самом деле произошло пятнадцать лет назад?

Я выпрямилась, повернулась и посмотрела в окно.

– Ты же знаешь, что произошло.

– Думал, что знаю, но теперь начинаю понимать, что не знаю и половины всего.

– Пожалуйста, Коди. Держись от этого подальше. Это моя проблема, а не твоя.

Его челюсть напряглась, и я почти увидела, как появился шериф.

– Просто скажи мне одну вещь. Ник действительно убил своего отца в целях самозащиты?

– Да. Фрэнк издевался над ним всю свою жизнь. Было много свидетелей, которые могли бы это подтвердить. Я никогда не сомневалась, что в ту ночь Фрэнк сделал то же самое.

– Хорошо. Я оставлю это. Во всяком случае, пока, – он подъехал к сараю и остановился. – Но, если я тебе понадоблюсь для чего-нибудь, хоть для чего-нибудь, позвони мне.

Я перегнулась через сиденье и поцеловала его в щеку.

– Спасибо. Так и сделаю.

Стоя перед сараем, я смотрела, как он уезжает, и помахала рукой, когда он доехал до конца подъездной дорожки. После дня, что я пережила, мои внутренности были скручены, как слишком туго натянутая пружина. Мне нужно было расслабиться и отвлечься от всего, что произошло.

Чего мне совсем не нужно было, так это чтобы Ник ждал меня в моей комнате. Он сидел в мягком кресле, закинув ногу на ногу и держа на коленях раскрытую книгу. На столе лежал пакет, и запах жареных ребрышек, исходящий от него, заставил в предвкушении заурчать мой желудок.

Он поднял глаза, когда я открыла дверь, и один уголок его губ изогнулся в улыбке.

– Прежде чем ты начнешь звать копов, я думаю, мне следует обратить твое внимание на то, что разговаривать с кем-то не противозаконно.

– А как насчет проникновения на чужую территорию? – я захлопнула за собой дверь. Возможно, в моем голосе прозвучал сарказм, но сейчас у меня не было сил сопротивляться. Все, что мне было нужно, это немного тишины и покоя, возможность успокоить свои расшатанные нервы.

– Это сработало бы, если бы сарай действительно принадлежал тебе. Но поскольку это не так, то выдвинуть обвинения должна твоя семья, а их здесь нет, – Ник закрыл книгу и встал. – Даже если бы это было так, для меня это не имело бы никакого значения. Кроме того, насколько я тебя знаю, ты весь день ничего не ела.

Он был прав. У меня не было слов, чтобы опровергнуть его заявление. И пока я смотрела, как Ник достает контейнеры из пакета, мое сопротивление угасло. К ребрышкам был подан коул-слоу²², жареная картошка и печеные бобы, а также теплый, намазанный маслом тост по-техасски.

– Ты дерешься нечестно, – проворчала я, придвигаясь ближе к столу.

Он даже достал одноразовые тарелки, салфетки и газировку.

– Я не собираюсь драться. Ты успешно делаешь это за нас обоих, – Ник до краев наполнил тарелку и поставил ее передо мной. – Садись.

Опустившись на стул, я откусила кусочек и закрыла глаза от блаженства.

– Все еще пытаешься заботиться обо мне, Ник?

– Я не вижу, чтобы кто-то еще выполнял эту работу. Почему бы ее не делать мне?

Я резко распахнула глаза и попыталась найти гнев, который должен был быть, но его не было.

– Мне не нужно, чтобы кто-то заботился обо мне.

– У каждого человека есть часть, о которой нужно заботиться. Отрицание того, что она существует, не меняет правды, а только делает тебя очень одиноким.

Любопытство, всегда приводившее меня в отчаяние, взяло верх над здравым смыслом.

– Даже у тебя?

Его улыбка была кривой.

– Особенно у меня. Я был так занят заботой обо всех остальных, что мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это за большая дыра внутри меня. Что бы я ни делал, сколько бы людей ни окружало меня, я все равно чувствовал себя одиноким.

– Угу. – Я даже не взглянула на него. – И я уверена, что было много женщин, готовых помочь тебе с этой проблемой, даже, если не смогла Линдси.

– Линдси не жила со мной. И если это твой окольный способ спросить меня, встречался ли я, то ответ – да, иногда, – Ник лениво помешивал вилкой свой коул-слоу, размышляя. – Это была пустая трата времени и сил. Не то чтобы они не были хорошими женщинами, но у них не было того, что было мне нужно.

Я сделала глоток содовой, но это не смогло стереть укол ревности из моего горла.

– Ты хоть знаешь, чего хочешь? Кажется, я припоминаю, что у тебя уже была небольшая проблема в этой области.

Ник положил вилку и откинулся на спинку стула, не сводя с меня пристального взгляда.

– О, я всегда знал, чего хочу. Я просто не думал, что когда-нибудь получу это, не думал, что заслужил его. Я был сыном городского пьяницы, парнем, который вырос на свалке. Я ужасно боялся, что эта грязь прилипнет к самому лучшему, что когда-либо случалось со мной. И из-за моей собственной неуверенности я, в конечном итоге, причинил боль нам обоим. Если бы я мог вернуться в то время, я бы многое изменил. Но я не могу, и у тебя есть все основания ненавидеть меня за то, что я тебя бросил. Единственное, что я могу сделать – это попросить у тебя прощения.

– Прости, Ник. Слишком мало, слишком поздно.

Со спокойствием, которого я совсем не чувствовала, я продолжала есть, заставляя себя проглотить пищу, превратившуюся по вкусу в опилки. Но внезапно в моем сознании вспыхнуло сомнение. Неужели я ошиблась? Неужели Ник действительно любил меня?

Эта мысль была больше, чем я могла вынести. Потому что если это правда, то все, во что я заставляла себя верить, было ложью. И если я не могу винить его в смерти Кэти, мне придется взять всю ответственность на себя. В отчаянии я захлопнула дверь перед этой мыслью. Но это была неправда. Разве я не собирала улики против него по крупицам?