Текст книги "Цена счастья"

Автор книги: Кэтрин Куксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Мэг, пожалуйста!

– Ладно! – Старая женщина выпрямилась. – Ты можешь говорить «пожалуйста» сколько угодно, только я тебе одну вещь все-таки скажу: не думай, что он бегает вокруг тебя, чтобы не замерзнуть! Еще когда Берта была жива, я поняла, что у него на уме. А когда ты умотала в эту Шотландию, Господи, он был похож на медведя, у которого увели медведицу. Знаешь, что мне Берта успела сказать перед смертью? «Пока есть Джефф, для Лиззи всегда будет место в этом доме», – вот что она сказала! И не надо, – Мэг погрозила ей пальцем, – смотреть на меня так! Я намного дольше тебя живу и много чего повидала. Я знаю, что такое горе и тоска, но я также знаю, что эти чувства не вечны! Приходит время, когда ты говоришь себе: «Хватит, надо жить дальше!» А как ты собираешься жить дальше? У тебя будет ребенок, а у ребенка должен быть дом. И ты не найдешь лучшего дома, чем этот, и никого лучше, чем Джефф. Да, у него, конечно, есть недостатки, но у кого их нет? Он отлично со всем справляется и будет справляться и дальше. У него неплохая пенсия, а в дальнейшем он, возможно, найдет себе работу. Ты будешь спокойна и счастлива всю жизнь, милочка! Подумай и спроси себя, есть ли этому какая-нибудь альтернатива? – Мэг хмыкнула, и глаза ее потерялись в мелких морщинках. – Ничего себе словечко я выискала, а?.. Скажи, ведь Джефф тебе нравится, не правда ли?

Лиззи отвела глаза в сторону.

– Думаю, что да, – немного смутившись, ответила она. – Но «нравится» и «люблю» – разные вещи, верно?

– Знаешь, милочка, – снова заговорила Мэг, – у моей матушки с моим папашей жизнь была, – не дай Бог. Он пил, как не знаю кто, и я однажды спросила ее: «Почему ты это терпишь, почему не уйдешь от него? Ты же не любишь его, не можешь любить!» А она мне ответила: «Да, похоже, не люблю, но я привыкла к нему, а привычка намного сильнее, чем любовь». Я тогда была еще слишком мала, чтобы понять это, но много лет спустя убедилась, что мать была права... Ох, что-то заболталась я с тобой, девочка! Хочешь, я позвоню Ричарду и скажу, что с тобой все в порядке, иначе он точно примчится сегодня же ночью.

Лиззи на секунду задумалась.

– Хорошо, Мэг, и передай ему, что я сама позвоню ему завтра.

– Ладно, передам. А теперь ложись и спокойненько выздоравливай.

Мэг вышла, а в голове Лиззи все еще звучал мучительный вопрос: «Могла бы я выйти замуж за Джеффа?» После долгих раздумий пришел ответ: «Да, возможно, но... не сейчас, когда память об Эндрю еще свежа...»

Это случилось накануне сочельника. Лиззи спускалась по лестнице, но на предпоследней ступеньке вдруг потеряла равновесие и, покачнувшись, едва не рухнула животом на пол. На ее счастье, через холл проходил Джефф. Он рванулся и вовремя успел подхватить ее. Несколько секунд они стояли, прижавшись друг к другу. Дотом Джефф тихо сказал:

– В третий раз тебя поймаю...

Лиззи недоуменно уставилась на него.

– Что?!

– В третий раз тебя поймаю! Неужели не помнишь?

Лиззи осторожно высвободилась из рук Джеффа.

– Что я должна помнить?

– Однажды, много лет назад, я чуть не сшиб одну девчонку дверью, – он обернулся и показал пальцем на кухонную дверь, – но успел ее поймать в двух дюймах от пола, а она мне тогда напела слова одной песенки: «В третий раз тебя поймаю...»

Лиззи рассмеялась:

– Боже мой, я совсем забыла! Странно, что ты... об этом помнишь.

– Я много чего о тебе запомнил за те несколько дней, что был здесь... до отъезда. Я помнил тебя маленькой тщедушной девочкой, а когда вернулся, увидел взрослую красивую девушку. Это было для меня неожиданностью. А помнишь, как я спас тебя от той фабрики, куда ты собиралась идти работать?

– Разумеется, Джефф, я никогда не забывала об этом, – голос Лиззи сразу стал серьезным.

– Эй, перестань! Я же пошутил! Я вовсе не собираюсь требовать за это медаль. Хотя кто знает? Пойди ты на фабрику, может, в конце концов вышла бы замуж за ее владельца!

– Вполне возможно, иногда случаются и более странные вещи, – Лиззи усмехнулась. – Вдруг ему на старости лет понадобилась бы сиделка?

Джефф ухмыльнулся.

– А что? Может, и так... Только я не очень представляю тебя катящей инвалидное кресло! – Он вздохнул и с неожиданной тоской в голосе добавил: – А ведь это будет первое Рождество без мамы... Ты знаешь, меня здорово беспокоит отец: он стал ко всему безразличен, ничто его, похоже, не интересует. – Джефф помог Лиззи сесть на диван, а сам расположился в кресле напротив. – Странное дело: некоторые могут любить только один раз, вот как отец. Я даже не знаю, хорошо это или плохо.

Лиззи задумалась. Размышляя о своем будущем, которое могло быть связано с Джеффом, она не раз вспоминала о его предыдущей... связи с женой Ричарда.

Ричард... Иногда бывали моменты, когда она страшно тосковала по нему, не вполне понимая причины этой тоски. Возможно, ей просто нравилось говорить с ним, смеяться вместе над чем-нибудь. Лиззи не раз отмечала про себя, что у Ричарда замечательное чувство юмора.

Правда, Джефф тоже был большой шутник, однако его шутки были какими-то однобокими. Казалось, что он доволен больше всех, в то время как жертвы его розыгрышей редко бывали от них в восторге.

Лиззи недоумевала, с чего вдруг стала так придирчива к Джеффу? Это было просто глупо с ее стороны. Надо благодарить судьбу, что у нее есть такой умный и надежный друг.

В холле зазвонил телефон. Трубку сняла Мэг.

– Это мистер Боунфорд, – крикнула она.

– Я отвечу, – Джефф поднялся.

– Нет, Джефф, я сама! – Лиззи вскочила с дивана и заспешила к телефону, чувствуя на себе тяжелый взгляд Джеффа.

– Привет, Ричард, – сказала она в трубку.

– Привет, Лиззи! Как ты там?

– Все нормально, спасибо! А как дела у тебя?

– Не жалуюсь. Лиззи, я сейчас в Ньюкасле, как ты думаешь, мне можно к вам заехать?

– О, конечно, Ричард, приезжай! Ты был в госпитале?

– Нет, просто приехал по делам и подумал, что хорошо было бы повидать тебя.

– Разумеется, Ричард, я буду очень рада.

– У вас там не слишком снегу навалило?

– Нет, дороги почти чистые.

– Тогда, думаю, где-то через час я буду.

– Прекрасно, Ричард, до встречи!

Положив трубку, она увидела Джеффа, стоящего в дверях гостиной. Проходя мимо, Лиззи услышала, как он передразнил ее:

– «Я буду очень рада! Прекрасно, Ричард», – но когда она села на диван, уже более серьезно сказал: – Надеюсь, ты понимаешь, что даешь ему повод думать...

– ...что он по-прежнему является моим другом, – закончила за него Лиззи. – И совсем не важно, какое мнение по этому вопросу сложилось у тебя. Повторяю, он был и остается моим другом!

– Ну, если ты настаиваешь...

– Да, я настаиваю!

– Тогда нам следует поговорить честно!

– Честно? Не понимаю, о чем ты.

– Лиззи, ты очень хорошо все понимаешь. Давай подождем, пока родится ребенок, а там разберемся.

Лиззи промолчала, Джефф резко повернулся и вышел из гостиной.

Лиззи надеялась, что Джефф поймет ее отношение к Ричарду и не станет осуждать ее за дружбу с ним. Но она также понимала, что Джефф не такой человек, что он не станет делиться ею ни с кем. «Странно все поворачивается, – думала Лиззи, – выбор остается за мной, но мне надо думать не о себе, а о будущем ребенке». В этом доме она была счастлива и со временем, возможно, будет счастлива снова. К тому же, когда кончится война, она останется единственным близким человеком для Джона и Джеффа. А Мэг уедет обратно в Шилдс, это стало ясно теперь, когда участились ее поездки в родные сердцу места.

Что ж, можно считать, что решение принято. И теперь ей надо подумать о том, как помягче сказать о своих намерениях Ричарду. Он славный парень, он все поймет и не будет обижаться...

Прошло почти два часа, прежде чем появился Ричард. Открыв дверь, Лиззи сразу обратила внимание на то, что состояние его лица явно улучшилось, но решила пока не говорить об этом. Ричард прошел на кухню, поздоровался с Мэг, положил на стол два плоских свертка, один из которых подвинул поближе.

– С Рождеством, Мэг! Это – от моей матери.

– Мне? Подарок от вашей матушки? О, мистер Ричард, как это мило с ее стороны!

Повернувшись к Лиззи, Ричард указал на второй сверток:

– Это тоже от матери. Только не спрашивай, где она достала шерсть, я все равно не знаю. Знаю только, что у нее много друзей...

Мэг развернула подарок первой, и кухню наполнили ее восторженные восклицания.

– О-о! Я всю жизнь мечтала о таком джемпере, честное слово, мистер Ричард! Неужели ваша матушка сама его связала?.. О!..

– Да, Мэг, и она же придумала рисунок. Правда, я высказывал свои соображения по поводу размера... в особенности об окружности груди...

Мэг приподняла ладонями свою все еще довольно пышную грудь.

– Это у вас отлично получилось, мистер Ричард!

Все рассмеялись, а Лиззи тем временем развернула свой подарок. Это оказался кардиган из мягкой ангоры.

– Ричард, какая прелесть! – воскликнула Лиззи. – И какой мягкий... О, я должна обязательно позвонить Эдит и поблагодарить ее. Ведь это очень трудоемкая работа!

Ричард улыбнулся.

– Ты бы видела, с каким удовольствием она перебирала спицами... Ну, а как у тебя дела?

Вместо Лиззи ответила Мэг:

– Она расскажет, как ее дела, в гостиной, а я пока принесу чаю, – он уже полчаса как вскипел. А почему вы задержались, мистер Ричард?

– Дело в том, Мэг, что на ближайший автобус я опоздал, поэтому мне пришлось прогуляться от Фуллеровского перекрестка.

– О, понимаю! Тогда горячий чай – это как раз то, что надо! Я сейчас все организую.

Выйдя из кухни, Ричард спросил:

– А где Джефф?

– Он поехал в Дурхем купить кое-что. Должен уже вот-вот вернуться.

В гостиной они некоторое время молчали и, глядя друг на друга, ощущали некоторую неловкость.

Первой заговорила Лиззи.

– Твой глаз... Врачи проделали замечательную работу! И с губой стало гораздо лучше!

Ричард пожал плечами.

– Не знаю, как насчет «замечательно», но, признаюсь, стало действительно немного лучше.

– Немного?! Да что ты, Ричард! Отлично! А тебе... было очень больно?

– Ты знаешь, нет, не очень. В этот раз, во всяком случае. Вот когда делали пересадку кожи, тогда было намного больнее.

Лиззи опустила глаза.

– Ричард, я никогда не спрашивала... У тебя еще есть ранения, кроме этих?

Он помолчал, а потом небрежным тоном бросил:

– Да, задело чуть-чуть, – он показал рукой, – вот здесь, у пояса.

– Твои родители, наверное, рады, что ты... легко отделался?

– Да, похоже на то. Правда, врачи говорят, что вряд ли смогут еще что-то улучшить. Вот только нижнюю губу, может быть... А кожа такой и останется, ну разве слегка обветреет со временем.

– Ну, знаешь, и сейчас не очень заметно!

Ричард грустно улыбнулся.

– Лиззи, ты врешь очень мило.

– Ничего я не вру! – ее голос зазвенел.

– Ладно, ладно, прости, ты просто очень добра ко мне... Да что это мы все про меня! Расскажи о себе.

– Я нормально, вот только стала немного уставать в последнее время... Срок, знаешь ли...

– Я должен тебя вот о чем спросить... Мать настаивала, хотя я сказал, что это глупо... В общем, она спрашивает, не хочешь ли ты приехать к нам на время родов?

У Лиззи болезненно сжалось сердце.

– О Ричард! Я ей так благодарна! При других обстоятельствах это была бы очень неплохая идея, но Джефф... «Вот он, тот самый момент!» – подумала Лиззи и продолжила: – Он все спланировал, организовал... Переделал маленькую спальню под детскую и даже притащил с чердака свою кроватку, Берта хранила ее там все эти годы, представляешь? И он все покрасил, наклеил обои, ну, в общем, он молодец...

– А как его рука?

– Знаешь, уже намного лучше. Это просто удивительно, он вообще сомневался, что она будет действовать.

Своим следующим вопросом Ричард избавил ее от необходимости искать какие-то слова, поставив все разом на свои места:

– Ты собираешься выйти за него замуж, Лиззи?

Прямота и откровенность вопроса застали ее врасплох. Она растерянно заморгала, но ее спасла Мэг, вошедшая в гостиную с большим подносом.

– Что, Лиззи, разрежем рождественский пирог? – спросила она.

– О, нет, Мэг, – шутливо замахал руками Ричард, – на меня, пожалуйста, не рассчитывай, моим зубам сладкое противопоказано. Вот булочки – это с удовольствием!

Мэг поставила поднос на стол и налила всем чай.

– Джон только что пришел, но он решил перекусить на кухне, ему снова надо уходить. Он боится, что эти мошенники опять утащат куропаток. Я ему говорю, оставь их в покое, ну что тебе эта пара-другая дичи? Ведь сезон на них был открыт до начала декабря, кто будет считать, сколько их осталось?

Л он улыбнулся, представляете, и говорит: «Наверное, этих куропаток таскают ребята из лагеря, как их, рекруты!» – Она взглянула на Ричарда. – Сами знаете, как там, в этом лагере... И что, они должны следить за охотничьим календарем? Или, может, какая-нибудь птичка сама им скажет: «Кыш, ребята, сегодня второе декабря, чур, меня не трогать».

– Ну, Мэг, с тобой не поспоришь... – развел руками Ричард.

– А вот с утками дело стало хуже, – продолжила меж тем Мэг. – Эти чертовы фермеры понаделали везде загородок, заборов... Ну, изредка некоторые птички вырываются на волю, и я нахожу там или сям случайное яичко... – Она наклонилась к Ричарду и заговорщицким тоном прошептала: – Я как-нибудь разозлюсь и порву всю эту проволоку.

– Давай, Мэг, – прошептал в ответ Ричард. – Только когда пойдешь на дело, сначала позвони мне, я приду и помогу, я знаю толк в ночных операциях!

– Обязательно, мистер Ричард, обещаю вам! – прыснула от смеха Мэг, выходя из гостиной.

Ричард впился глазами в лицо Лиззи.

– Ты не ответила...

Мысли Лиззи опять заметались. «Господи, – думала она, – ну что стоит просто сказать «да». Ее замешательство заставило Ричарда повторить свой вопрос:

– Ты собираешься выйти замуж за Джеффа?

– Я... не знаю. Думаю, что да...

Рука Ричарда дрогнула, когда он опустил на стол чашку.

– Это было бы разумно, я полагаю, – сухо заметил он.

– К тому же пора подумать о ребенке, – сказала Лиззи и смущенно добавила: – Тогда у него... будет фамилия...

– Лиззи! – во взгляде Ричарда читался укор, он заговорил, с трудом подбирая слова: – Не надо выходить замуж только ради фамилии. Сейчас... на это смотрят совсем по-другому, я имею в виду формальности... Если ты любишь его, тогда другое дело. Я знаю, что ты еще долго будешь вспоминать Эндрю, но впереди у тебя целая жизнь, Лиззи, пожалуйста, пойми меня... Я говорю тебе как друг, которому ты... ну, скажем, совсем не безразлична... Посмотри на меня! – Когда Лиззи подняла глаза, он сказал: – Обещай мне, что ты не выйдешь замуж без любви.

Лиззи долго медлила с ответом.

– Хорошо, Ричард, я обещаю... – наконец произнесла она.

Его следующие слова удивили Лиззи, потому что точь-в-точь совпадали с ее недавними мыслями:

– Мы оба, Лиззи, должны понимать, что, если ты выйдешь замуж, многое изменится. Большинство мужей, особенно с таким характером, как у Джеффа, не одобрили бы нашей дружбы. Ты, верно, уже думала об этом, а Джефф и подавно...

– О Ричард, – глаза Лиззи наполнились слезами.

– Не надо, Лиззи, не расстраивайся! Лучше посмотри фактам в лицо. Мы можем мечтать, фантазировать, но когда речь идет о реальной жизни, все мечты разбиваются вдребезги... Пожалуйста, Лиззи, не плачь! Я не хотел тебя обидеть, ты же знаешь. Я просто подумал, что надо сказать все честно, без всяких там недомолвок.

Лиззи вдруг подалась вперед и порывисто обняла Ричарда, глотая слезы.

– Прости, Ричард, мне очень жаль!..

Он с нежностью погладил ее по волосам.

– Ну что ты, Лиззи, о чем тут жалеть?

В этот момент дверь в гостиную распахнулась, и в комнату вошел Джефф. Лиззи подняла голову и с испугом уставилась на него. Потом она попыталась высвободиться из объятий Ричарда, но он сам отпустил ее и поднялся с дивана. Глядя на хмурое лицо Джеффа, Ричард спокойно сказал:

– Лиззи очень расстроена. Мы говорили об Эндрю...

Пробормотав «извините...», Лиззи поспешно выбежала из комнаты.

Двое мужчин молча смотрели друг на друга.

Джефф нарушил молчание первым. Его голос напоминал глухое рычание:

– Я собираюсь жениться на ней!..

– Я это уже понял.

Тон этого парня взбесил Джеффа. Джефф как будто чувствовал себя капралом, стоящим перед своим командиром. Слова буквально застряли у него в горле.

Тем временем Ричард взял со стола чашку и, допив чай, поставил ее на место.

– Я, пожалуй, пойду. А то еще опоздаю на автобус. Всего доброго! – С этими словами он вышел из комнаты: прямая спина, твердые шаги, солдат всегда остается солдатом...

Джефф сжал зубы. Этот парень никогда ему не нравился. Одно только имя раздражало его. «Капитан Ричард Боунфорд!» Джефф подозревал, что если бы этому Ричарду больше повезло с лицом, то Лиззи, вероятно... Впрочем, с этим вопросом все уже ясно. Пройдет Рождество, Джефф выложит Лиззи все как есть, и, как только ребенок родится, они поженятся. А, собственно, зачем ждать, пока он родится? Если они поженятся прямо сейчас, тогда вообще не будет никаких затруднений. Да и стоит ли ждать Рождества? Хотя, если сейчас подойти к Лиззи с этим делом, может получиться ерунда, она действительно расстроилась, это видно. Решено, он сделает ей предложение накануне Нового года. И тогда на следующий день они смогут начать новую жизнь.

...Потом Джефф будет удивляться своим планам о начале новой жизни и тому, что заставило его подождать с предложением Лиззи до Нового года.

2

В сочельник после полудня Джефф отправился в Дурхем. Народу везде было много, особенно в магазинах. Даже в ювелирном у прилавка толпились покупатели. Казалось, что люди стремились потратить деньги на то, о чем дважды, а то и трижды подумали бы еще несколько лет назад. Но что касается подарков, выбор был небольшой.

Когда продавец спросил: «Какой размер кольца, сэр?», – Джефф протянул ему мизинец:

– Пожалуй, вот этот. У нее безымянный палец как раз такой толщины...

– Иногда на глаз можно ошибиться, сэр, – вежливо сказал продавец, – но в любом случае кольцо можно будет поменять или подогнать под размер.

Джефф вышел от ювелира с колечком, обошедшимся ему в пять фунтов, и, поскольку до ближайшего автобуса оставалось почти полтора часа, решил зайти пропустить стаканчик.

Он не часто захаживал в бары, а поскольку из-любленного места у него не было, заглянул в первый попавшийся. Было только шесть часов, и, кто знает, вполне могло случиться так, что завсегдатаи выпили еще не все виски. Джеффу захотелось немного согреться.

После темных и сырых улиц бар показался ему таким ярким и сверкающим, что в первую минуту Джефф стоял у двери, покрытой светомаскировкой, и ждал, пока глаза привыкнут к свету. В дальнем конце вытянутого зала у стойки толпился народ, на скамейках у столиков повсюду сидели люди. Прямо перед Джеффом оказалась еще одна стойка, но и около нее желающих согреться было больше чем достаточно. Рядом со стойкой начинался короткий коридор, который, вероятно, вел в другой зал. Джефф решил поискать счастья там, но тут из коридора появилась женщина в сопровождении двух молодых капралов. Было очевидно, что женщина пытается отделаться от своих изрядно подвыпивших спутников. Когда один из них, громко смеясь, схватил ее за руку, она резко отстранилась. Джефф услышал звенящий от напряжения голос и слегка напрягся.

– Нет, я совершенно не это имела в виду! Вы меня не так поняли, ребята. – Женщина посмотрела прямо на Джеффа, на секунду замедлила шаг, а когда оказалась в каких-то шести футах от него, громко воскликнула: – Ну наконец-то! Что же ты опаздываешь?

Оба солдата остановились и с удивлением уста-вились на неизвестно откуда взявшегося офицера. Один из них усмехнулся и, сделав шаг в сторону, сказал:

– Прошу прощения, мисс! Ошибочка вышла.

Другой же не двинулся с места, пока Джефф строго не осадил его.

– Вам что-то непонятно, капрал?

Голос офицера наконец-то, достигнув солдатских ушей, произвел привычное действие. Капрал что-то пробормотал в свое извинение, вяло козырнул и нехотя присоединился к своему товарищу.

Взглянув на женщину, Джефф спокойно, но со скрытым сарказмом произнес:

– Куда теперь, миссис Боунфорд?

Глядя в пол, Дженис тихо пробормотала:

– Я хочу... поскорее уйти отсюда.

Джефф открыл дверь, пропустил ее вперед и после секундного раздумья шагнул вслед за ней в темноту.

Стоя бок о бок, они долго молчали, пока Джефф, наконец не сказал:

– Кажется, эти парни были не прочь повеселиться.

– Придурки! – презрительно бросила Дженис сквозь сжатые зубы и, повернувшись, зашагала вверх по улице. Джеффу не оставалось ничего другого, как двинуться вслед за ней. – Придурки! – снова повторила Дженис. – Уже который раз пристают...

Джефф с удивлением посмотрел на нее.

– Так ты там работаешь?

– А что в этом странного?

– Хм! Да ничего... Только я не могу представить тебя за стойкой бара...

– Я не в баре работаю. Там сзади есть еще буфет и столовая.

С минуту они шли молча, потом Джефф, словно вспомнив о чем-то, рассмеялся.

– Да, кстати, мы с тобой так и не поздоровались! Давненько не виделись!

Дженис ответила не сразу.

– Я видала тебя несколько раз здесь, в городе, – равнодушно бросила она.

Снова наступило молчание, потом Джефф вежливо поинтересовался:

– Ты идешь на автобус, или тебя ждет машина? А может, лошадь?

– Ни то, ни другое, и даже ни третье. Я теперь живу в городе.

Лицо Джеффа удивленно вытянулось:

– О! Вот как! И далеко ли?

– Нет, мы, вообще-то говоря, уже пришли.

Луч электрического фонарика, которым она

подсвечивала себе дорогу, взметнулся вверх, и Джефф увидел старый обветшалый дом с покосившейся дверью и крохотными окнами.

«Не может быть, что она живет в такомместе, – подумал Джефф. – Для нее это почти трущоба!»

Дженис резко остановилась, и Джефф едва не налател на нее.

– Ты живешь здесь? – не удержался он от вопроса.

– Да, именно здесь! – в ее голосе послышался вызов: «Ну, давай, скажи что-нибудь язвительное по этому поводу!»

«Одна?», – чуть не ляпнул Джефф, но сдержался и, улыбнувшись, сказал:

– Веселого Рождества тебе, Дженис!

– И тебе тоже, – ответила женщина. Порывшись в сумочке, достала ключ, вставила его в замочную скважину и вдруг спросила: – Не хочешь зайти?

Сказано это было таким безразличным, ни к чему не обязывающим тоном, что Джефф решил согласиться.

– Спасибо, с удовольствием, – вежливо поблагодарил он. – У меня еще больше часа до автобуса.

Войдя в дом и очутившись в полной темноте, Джефф почувствовал рядом с собой ее дыхание.

– Не двигайся, я сейчас зажгу свет, а то споткнешься об велосипед, – тихо сказала Дженис.

Тусклая лампочка осветила узкий коридор, почти полностью перегороженный огромным велосипедом. Ее дверь оказалась в самом конце.

– Входи! – пригласила Дженис.

Оказавшись в маленькой, бедно обставленной

комнатке, служившей одновременно кухней и гостиной, Джефф ошеломленно оглянулся.

– Садись, я сейчас зажгу камин, – сказала Дженис, словно не заметив его взгляда.

Он остановился возле круглого стола, накрытого белой кружевной скатертью, чувствуя некоторую неловкость.

Дженис зажгла камин, сняла пальто и шляпу и, бросив их на стул, посоветовала Джеффу сделать то же самое. Досадуя на непослушную левую руку, он медленно снял шинель и положил ее на соседний стул.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросила Дженис, внимательно наблюдая за ним.

– Зависит от того, что ты можешь предложить!

Сейчас, под светом лампы, без широкополой шляпы и высокого воротника, на Джеффа смотрела совсем не та девушка, которую он запомнил перед своим уходом на фронт, и даже не та женщина, что пришла к ним в дом сообщить о гибели своего брата. Джефф задумался: «Сколько же ей сейчас лет? Примерно двадцать шесть». Невольно проскочила мысль, что он знавал и тридцатишестилетних, выглядевших помоложе...

Дженис открыла дверцу буфета, стоявшего рядом с камином, и Джефф увидел на верхней полке две непочатые бутылки.

Дженис повернула голову.

– Могу предложить пиво или шерри, – и, кивнув в сторону плиты, стоящей в дальнем углу комнаты, добавила: – Может, хочешь чая?

Джефф знал, что за бутылочным пивом приходилось выстаивать длинные очереди, а шерри он никогда особо не любил, поэтому решил остановиться на чае.

– С той поры, как я записался в Армию Спасения, я не пил ничего крепче чая, – весело сказал он.

Но Дженис даже не улыбнулась. Молча кивнув, она направилась к плите.

Джефф осмотрелся. Диван с потертой обивкой и два кресла были явно не из нового гарнитура. Три разномастных стула, буфет, опиравшийся остатком обломанной ножки на деревянный чурбак... Нет, до сих пор он не мог поверить, что Дженис живет здесь. Конечно, комната выглядела чистой и даже уютной, но Джефф представил себе, как сморщила бы нос прислуга из дома Брэдфордов при виде этой убогости. Каково же приходится здесь Дженис, выросшей в окружении роскошных вещей и не знавшей ни в чем отказа.

– Тебе с сахаром? – донеслось из угла.

– О нет, спасибо!

Через минуту Дженис принесла маленький поднос с двумя чашками. Увидев, что Джефф все еще стоит, чуть насмешливо бросила:

– Мы не берем доплату за сидячие места.

Он подождал, пока она поставила поднос на стол и села, а потом последовал ее примеру. Взяв протянутую чашку, вежливо поблагодарил:

– Спасибо!

Несколько минут тянулось молчание, потом Джефф смущенно улыбнулся и пристально посмотрел на Дженис.

– Странные вещи иногда происходят, тебе не кажется?

Дженис медленно помешивала ложечкой чай.

– Мне уже ничего не кажется странным, – не глядя на него, ответила она. – Сейчас, с этой войной, мало кого можно еще хоть чем-то удивить. Ну кто, скажи мне, мог предположить, что Дженис Брэдфорд-Браун, в замужестве миссис Боунфорд, не сможет отделаться от двух тупоголовых капралов? Должна признаться, – тут она улыбнулась, – я уже начала терять терпение, это уже третий раз на неделе... С одним я еще смогла бы справиться, но с двумя – это уже слишком. – Улыбка исчезла с ее лица, как будто ее и не было, и Джефф почувствовал, что Дженис с трудом держит себя в руках. – Сейчас все стали отличаться такими «широкими взглядами», полагая, чего еще можно ожидать от разведенной женщины? – Она махнула рукой. – Нет, я не жалуюсь, и уж во всяком случае, не на Ричарда. Я имею в виду, за то, что он не стал изображать из себя джентльмена и не взял на себя вину в нашем разводе. Нет, мне даже любопытно, почему у некоторых возникают подобные мысли, когда речь идет о разведенной? Ты можешь быть замужем и иметь двоих, даже троих... приятелей, но при известной дозе дипломатии все будет шито-крыто и ты будешь принята в обществе. Но стоит тебе хоть раз проявить беспечность, и о тебе кто-то узнает, – все!

Джефф молча смотрел на нее. Кажется, он понял, что так старило Дженис: горечь! Глубоко спрятанная, но от этого еще более пронзительная.

– Все, больше про меня ни слова! – Дженис криво улыбнулась. – Ну, а как ты? Как дела? Я слышала, что тебе тоже досталось и вроде бы особенно пострадали рука и нога?

– Как видишь, я почти в порядке. Обе конечности присутствуют и даже действуют... Так что я еще счастливо отделался, мне всегда везло!

– Да, похоже на то... Ты собирался сделать карьеру, верно? Получил звездочки... Бог мой, я здорово ошиблась тогда; не представляла себе, что ты можешь стать офицером!

– Да, – жестко ответил Джефф, – это у тебя от недостатка проницательности. – Он отлично помнил словечко «неотесанный», которым она презрительно наградила его.

– Я слышала, что ты... собираешься жениться?

– Что? – Его глаза сузились, а губы превратились в тонкую нитку. – Где же ты это слышала, интересно?

– Люди говорили... Может, эта ваша... эвакуированная, как ее, Мэг... не знаю, а может, Флори Райс, ты ее помнишь, она работала поварихой у нас в доме.

– Ну, я боюсь, что ты слышала не то. Я имею в виду... – он запнулся.

– Так ты собираешься жениться или нет? – усмехнулась Дженис.

Джефф молчал целую минуту, прежде чем ответить:

– Была такая мысль... У Лиззи скоро будет ребенок, ты знаешь?

– Да, я в курсе.

– Значит, ты знаешь, что будешь теткой, а твои родители – дедом и бабкой? Как тебе эта перспектива?

Дженис опустила глаза.

– Я... не хотела бы говорить на эту тему...

– Да я и сам догадываюсь, что мало для твоих родителей значит то, что связано с Эндрю... Они же выгнали его из дома, верно?

– Верно, но не совсем. Они надеялись, что таким путем сумеют образумить его, но когда он погиб, их... как будто что-то сломало. Раньше они еще как-то держались, но теперь, без Эндрю… Может быть, только поэтому я и приезжаю к ним на выходные. Ну а что касается меня! Бог мой! Тебе, наверное, не надо говорить, что я не гожусь на роль героини. Если бы с Ричардом случилось что-нибудь другое, к примеру останься он без ноги, или руки, или парализованным на всю жизнь, я бы выдержала, но его лицо... – Дженис тяжело вздохнула. – Я пыталась! Пыталась заставить себя... но не смогла. Я не могла смотреть на своего мужа! Я видела, как он мучается из-за этого, понимала, что душа у него осталась прежней, но это было сильнее меня... Короче, после развода родители предложили мне убраться. Но сейчас, кажется, они бывают рады меня видеть и даже хотели бы, чтоб я вернулась домой насовсем. Однако если уж ты, как говорится, выскочил из клетки, потом тебе будет достаточно только одного вида прутьев... Но на выходные я приезжаю!

Дженис посмотрела на часы.

– Кстати, о выходных, сегодня отец заедет за мной около восьми. Я собираюсь провести Рождество с ними, но веселым оно не будет, это точно. Я думала даже остаться поработать на праздники...

– Слушай, а почему ты не нашла себе работу где-нибудь в конторе?

– Я собиралась, но у меня оказалось неважное зрение, – она помяла пальцами висок, – вообще-то, мне надо носить очки, но я их терпеть не могу. Вот только когда читаю... Может, еще чашку выпьешь?

– С удовольствием! – Джефф протянул ей чашку, но в этот момент раздался звонок в дверь. Дженис замерла на мгновение и растерянно проговорила:

– Наверное, отец!..

Джефф поднялся.

– Но сейчас только семь! Может, это кто-то из твоих друзей?

– Нет. Я... у меня мало друзей, и я не принимаю их... здесь. – Увидев удивленно поднятые брови Джеффа, она смущенно пробормотала: – Боюсь, ты неправильно меня понял... Слушай, Джефф! – в первый раз за все время Дженис назвала его по имени. – Ты не выйдешь через заднюю дверь?

– Что так?

– Ну... – Дженис нервно передернула плечами, – тебе не стоило спрашивать, но... я могу объяснить. Если отец увидит тебя здесь, это будет... черт знает что! Даже одно твое имя или упоминание о вашей семье бесят его. Он несколько раз грозился, что выгонит твоего отца с работы, но без него отцу не справиться... Ведь в имении почти никого не осталось. Пожалуйста, Джефф!..

Звонок продолжал трещать, и Дженис, схватив Джеффа за руку, потащила к выходу.