Текст книги "Цена счастья"

Автор книги: Кэтрин Куксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Нормально, доктор, можно даже сказать, хорошо.

– В госпиталь заглядываете?

– Да, регулярно, хожу на осмотр, и вообще...

– А как рука? Есть улучшение?

– Да я бы не сказал.

– Что ж, со временем привыкнете, бывает и хуже! Ну, я пошел, счастливо оставаться! – Уже надевая шляпу, доктор ворчливо добавил: – И почему люди простужаются летом? Ума не приложу...

Мэг открыла дверь. Доктор вышел, как будто не заметив ее, не попрощавшись.

– Странный он какой-то, – пробормотала Мэг. – Все торопится.... Такой и на похоронах будет гроб подталкивать, чтобы быстрее управиться...

Джефф улыбнулся:

– Похоже. А ты бы, наоборот, приоткрыла крышку и прикрикнула: «Эй, не торопись, задержись еще на минуточку!»

Мэг расхохоталась. Первый раз за все время Джефф пошутил с ней. Поначалу она решила, что Джеффу не нравится ее пребывание в доме Фултонов, но потом она поняла, что дело совсем в другом. Мэг смотрела, как Джефф поднимается по лестнице – как ребенок, который еще не верит, что научился ходить, – и подумала: «Кажется, он возвращается, он снова становится таким, как прежде».

Мэг вернулась на кухню. «Боже, – мысленно сказала она, – как хорошо, что горе обошло этот дом стороной». Если б не мысли о том, что произошло с ней самой, она бы, наверное, и о войне не часто вспоминала.

На следующий день ровно в полдень зазвонил телефон. Мэг сняла трубку и услышала голос Лиззи:

– Мне никто не звонил?

– Нет, милочка.

– Я, вообще-то, и не ожидала, но Эндрю сказал, что позвонит домой, если будут какие-то новости. Ну, значит, он позвонит вечером, как мы договаривались. Как там па?

– Доктор сказал, что у него простуда.

– А ма?

Мег на секунду помедлила с ответом:

– Она в порядке, все такая же, учит меня, как делать настоящий рисовый пудинг.

Лиззи рассмеялась и, попрощавшись, положила трубку.

Домой она вернулась около шести. Увидев на кухне Берту, с ходу кинулась к ней:

– Мне звонили?

– Нет, девочка, – вздохнула Берта и, глядя, как сразу потухли глаза Лиззи, попыталась ее ободрить. – Может быть, его отправили на патрулирование, эти летчики, говорят, падают в море каждый день. Иди, мой руки. Угадай, что у нас сегодня на ужин?

– Понятия не имею! – пожала плечами Лиззи.

– Копченая селедка!

– Селедка? – В глазах Лиззи промелькнуло удивление. – Откуда она взялась?

– Ты не поверишь! Тед Хонисетт зашел сегодня и говорит: «Восемь штук! Хотите? Прямо из Крастера, с побережья!» И еще спросил, как здоровье Джона. Нет, он все-таки неплохой парень, этот Тед, я всегда говорила.

– Конечно неплохой, если рыбку приносит. А что он попросил взамен? Парочку фазанов или лосося?

– Как тебе не стыдно, Лиззи!

– Спорю на шиллинг, – усмехнулась Лиззи, выходя из кухни, – за следующие дни, пока па болеет, нескольких птичек точно недосчитаются.

– Ну, кое-кто не будет ругать его за это, – из кладовой показалась Мэг.

Лиззи улыбнулась в ответ:

– Конечно, ты не будешь! А как насчет поменяться с ним, – утиные яйца на что-нибудь?

– Неплохая идея, надо подумать, – невозмутимо ответила Мэг. – Кстати, для сведения: сегодня после обеда я нашла четыре штуки, на этот раз от хобсоновских уток. Рэйбенк своих посадил за загородку – жалкий скряга!

Лиззи направилась в ванную. Умывшись, она слегка припудрила лицо и внимательно оглядела свое отражение. Джефф сказал, что она красивая. Эндрю тоже говорил это, и не раз. Неужели это правда? Сама Лиззи считала себя привлекательной, и только. Вот мисс Томпсон, что работает на втором этаже, действительно красивая, даже элегантная. Все только гадали, откуда она достает такие наряды. У нее были такие же карточки[3], как у всех, а выглядела она так, словно сошла со страниц «Вог». Про ее фигуру говорили, что на нее можно надеть мешок, а она все равно будет неотразимой. Бывают же такие женщины! Себя Лиззи к таковым не причисляла. И бедра были, на ее взгляд, полноваты, и грудь... Талия, правда, тонкая, всего шестьдесят шесть, а вот бюст – почти девяносто. Нет, на красавицу она никак не тянула. Хотя, с другой стороны, если Эндрю считает ее красивой, остальное не имеет никакого значения.

В десять вечера звонка все еще не было. Сидя в гостиной, Лиззи чувствовала, что боль, уснувшая где-то внутри, начинает просыпаться с новой силой. Весь вечер она старалась отвлечься от мрачных мыслей, занять себя чем-нибудь. Лиззи помогла Мэг приготовить еду на следующий день, помыла посуду. Но сейчас, когда все дела иссякли, она вновь ощутила необъяснимую тревогу. Лиззи уговорила Мэг пойти спать, а сама уселась рядом с телефоном. Эндрю должен позвонить во что бы то ни стало.

Джефф расположился в кресле напротив с книгой в руке. Он много читал в последнее время, видимо, стараясь наверстать упущенное за долгие годы службы. Лиззи удивлялась, – в отличие от нее, Джефф никогда не делился впечатлениями от прочитанного. Вот и сейчас у него на коленях лежал томик Джорджа Оруэлла «Дорога к Византской пристани».

– Странный выбор, – сказала Л иззи.

Джефф не стал ничего объяснять. Приподняв брови, он лишь спросил:

– А почему бы тебе не пойти спать? Я еще посижу пару часов и, если Эндрю позвонит, разбужу тебя. Может быть, он где-нибудь на задании!

– Но он сказал, что будет...

– Лиззи! – Тон Джеффа был таким, словно он разговаривал с упрямым ребенком. – Ты же знаешь, чем занимается Эндрю. Его могут вызвать на задание в любой момент. Эти парни с парашютами не падают из своих самолетов по расписанию.

– Я знаю, – тихо сказала Лиззи.

– А если знаешь, почему тогда нервничаешь?

– Но не может же он быть все время на службе!

– Лиззи, поисковые операции могут затянуться на целый день, а то и на два. В море не бывает рабочего времени! – Джефф вздохнул. – Я понимаю, как ты волнуешься. Все будет хорошо. И не смотри ты так на этот телефон!

Джефф отложил книгу и подошел к Лиззи.

– Иди, отдохни! – с нежностью сказал он. – Я подежурю. Обещаю, что не усну, а если он позвонит, вежливо его поприветствую, – тут Джефф неожиданно рявкнул: – «Какого черта, сэр, вы заставляете ее так долго ждать! И не смейте класть трубку, пока я не позову ее, иначе ваша задница познакомится с моим ботинком! Ясно?!»

Лиззи не выдержала и рассмеялась. Она никогда не слышала, чтобы Джефф ругался или говорил таким «сержантским» голосом. Берта не любила крепких выражений, и Джон не произносил в ее присутствии ничего сильнее, чем слово «проклятье!». А уж подобных сентенций Джефф не позволил бы себе при матери никогда, – нравы у Берты были строгие. Может быть, из-за таких грубоватых выражений Джефф вдруг показался Лиззи более простым и естественным, в нем промелькнула тень того, прежнего Джеффа.

Лиззи вскочила, вытянувшись по стойке «смирно», шутливо отрапортовала:

– Да, сэр! Как прикажете, сэр! Большое спасибо, сэр!

Джефф резко повернулся, чтобы вернуться в свое кресло, но на секунду вдруг потерял равновесие. Лиззи вытянула руку и, поддержав покачнувшегося Джеффа за плечо, нарочито строго сказала:

– Опять вы пьяны, лейтенант! Делаю последнее предупреждение – вы ведь на дежурстве! Еще раз повторится подобное, – и с вас снимут не только лейтенантские звезды, но и нашивки! С вас снимут все до последней нитки! – Тут она прыснула в ладошку и, смущенно поблескивая глазами, добавила: – Я хотела сказать, все до последней полоски! – Потом, посмотрев на Джеффа, спросила: – Не возражаешь, если я пойду лягу?

– Разумеется. Спи, не беспокойся. Если понадобится, я тебя подниму.

– Спасибо, Джефф. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, Лиззи!

«Снимут все до последней нитки!» – как смешно это у нее вышло. Странно. В своих ночных кошмарах Джефф частенько видел себя разжалованным в рядовые. С тех пор, как он стал офицером, его навязчиво преследовал страх сделать что– то не так, потерять самообладание, избить кого-нибудь из этих несносных идиотов... и потерять звезды, нашивки. Потерять все до последней нитки...

Звонка от Эндрю так и не было – ни ночью, ни утром. Лиззи отправилась на работу с головной болью и дурными предчувствиями. Она заставила Джеффа пообещать, что он позвонит ей на работу, если что. Хотя личные разговоры были запрещены, Лиззи была согласна даже на нагоняй от начальства.

В обеденный перерыв она не выдержала и сама позвонила домой, но Мэг сообщила, что все по-прежнему.

Всю дорогу от автобусной остановки Лиззи бежала бегом и влетела в дом, еле дыша. Берта, Мэг и Джефф сидели за столом. Они так посмотрели на нее, что девушка все поняла и без слов.

– Пока ничего, милочка, – сказала Мэг. – Но ты же знаешь, отсутствие новостей – уже хорошая новость.

Берта ободряюще похлопала Лиззи по руке:

– Успокойся, детка! Если не дает о себе знать, значит, есть какая-то причина.

– А его не могли отправить прямо... так, сразу? – она посмотрела на Джеффа.

Тот покачал головой.

– Нет, так не бывает. Перед отправкой корабли нужно подготовить, проверить... Эндрю обязательно знал бы. Наверное, тут что-то другое. Когда он сказал тебе, что «ходят какие-то разговоры», это могло означать что угодно. С этой поисково-спасательной службой никогда ничего не знаешь наверняка. Могут послать на Северное море, а могут оставить здесь, совсем рядом. Не волнуйся, лучше сядь выпей чаю.

Лиззи повернулась к Берте.

– Как чувствует себя па?

– Температура спала, но его мучает кашель. Думаю, несколько дней ему придется полежать.

– Я поднимусь к нему.

– Разумеется, детка. А если позвонит Эндрю, Джефф сразу же поднимется за тобой.

«Если позвонит...», – как заклинание повторила про себя Лиззи.

Телефон в этот вечер звонил дважды. Первый раз интересовались, сможет ли мистер Фултон заменить на дежурстве в ополчении мистера Картера, который слег с простудой. Джефф ответил по-военному кратко.

– Значит, их уже двое.

Второй звонок был от миссис Хобсон, которая спрашивала, не заглянет ли кто-нибудь на ферму, у нее осталось немного масла. Трубку снова снял Джефф. Он поблагодарил жену мистера Хобсона и пообещал зайти завтра утром.

Каждый раз Лиззи выбегала на лестницу, но, видя, как Джефф спокойно кладет трубку, расстроенная уходила к себе. Ночью, лежа в постели, она сжимала в кулаке уголок одеяла и, пряча лицо и подушку, шептала:

– Господи, сохрани его! Пусть с ним ничего не случится, это очень важно! Прошу тебя, Господи! Ведь я должна была ему сказать.... Но я не знала! Я и сейчас не уверена... Господи! Пожалуйста, сохрани его для меня!..

Лиззи уснула только под утро, а когда Мэг в половине восьмого принесла ей чашку чая, она уже лежала с открытыми глазами.

– Ты выглядишь невыспавшейся, милочка.

– Ничего, Мэг.

– Так не пойдет! Ты совсем себя не жалеешь, тебе же скоро на работу.

– Это хорошо. Там хотя бы я смогу отвлечься.

– Думаю, ты права. Я уже говорила и еще раз повторю: «Если бы что-то случилось, тебе уже сообщили бы».

– Ты уверена? Но ведь я еще не миссис Брэдфорд-Браун, Мэг!

Старая женщина задумалась:

– Верно, девочка. Но Эндрю наверняка рассказал о том, что собирается жениться, и тебя бы обязательно разыскали.

Когда Лиззи уже собиралась уходить, Джефф спросил ее:

– А почему ты не берешь велосипед? Тогда тебе не нужно было бы ждать автобуса.

– Знаешь, Джефф, – ответила Лиззи, – по сравнению с автобусом можно выиграть всего минут десять, не больше. К тому же я так устаю за целый день, что нет никакого желания крутить педали.

Джефф проводил ее до двери.

– Не волнуйся, если я что узнаю, то сразу же сообщу тебе!

– Спасибо, Джефф!

Выйдя из дома, Лиззи подумала о том, что все эти последние дни Джефф был очень ен к ней. Она не представляла, что делала бы, не будь рядом Джеффа. Он уже не казался измученным раненым солдатом, вовсе нет. Он был лейтенантом и чувствовал себя командиром, отвечающим за других.

Джефф смотрел вслед девушке, пока она не скрылась за поворотом. Несмотря на все старания успокоить Лиззи, своим военным нутром он ясно чувствовал: что-то не так. И когда Мэг говорила об отсутствии новостей, он, в отличие от нее, не считал это хорошей новостью.

Джефф вздохнул. Он понимал, что если с Эндрю что-то случится, то Лиззи узнает об этом последней. Домашний адрес Эндрю, указанный в бумагах, – несомненно, родительский. И в этих бумагах, конечно же, ничего не сказано о том, что его из этого дома выставили. Возможно, командование и знает о предстоящей женитьбе Эндрю, но никто из них не подозревает, что оба они – и Эндрю, и Лиззи – для его родителей – всего лишь два изгоя.

Вскоре после обеда раздался звонок в дверь. Берта находилась наверху с Джоном, Джефф читал в гостиной, а Мэг подремывала в кресле-качалке на кухне. Услышав звонок, она встрепенулась и, выйдя в холл, тут же столкнулась с Джеффом, направляющимся к входной двери. Она остановила его:

– Я сама!

Открыв дверь, Мэг с трудом подавила возглас изумления. Находясь на ступеньку ниже, но смотря на нее как бы сверху вниз, на крыльце стояла молодая, элегантно одетая женщина. Мэг сразу же узнала ее. Это была Дженис, жена Ричарда Боунфорда. Впрочем, может быть, уже и не жена: никто не знал, чем завершился их развод.

– Могу я видеть мистера Фултона? – не скрывая высокомерия, спросила молодая женщина.

– К сожалению, он болен.

– Тогда, возможно, миссис Фултон?

– Она тоже нездорова, – любезности в голосе Мэг не было. – Так что вам угодно? – строго поинтересовалась она.

– Я хотела бы поговорить с кем-либо из семьи, если можно.

– Спасибо, Мэг, ты можешь идти! – Джефф легонько отстранил старую женщину и посмотрел в лицо, которое не видел уже пять лет.

Пульс был ровным, но Джефф почувствовал, как напряглись его скулы. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Дженис наконец произнесла:

– У меня... есть новости об Эндрю. Мне кажется, они... она должна знать...

– Об Эндрю? – Джефф отступил на шаг, пропуская Дженис: – Входите!

Джефф закрыл дверь и направился в гостиную. Дженис последовала за ним. Указав на кресло у камина, он спросил:

– Не хотите ли присесть?

Несколько мгновений Дженис молча рассматривала Джеффа. Да, он изменился за эти годы. Она слышала, что он был ранен, и ожидала увидеть худшее. Но, несмотря на заметную хромоту, Джефф выглядел мужественным. К тому же форма очень шла ему.

Джефф остался стоять, опершись рукой о каминную полку.

– Так что случилось с Эндрю?

Дженис уронила голову.

– Он... погиб, – тихо сказала она.

– Что?!

– Родители узнали об этом вчера ночью. А я только час назад. Я сейчас не живу с ними... Просто заехала забрать кое-что из вещей. – Она облизнула пересохшие губы. – Я подумала... что ей стоит знать... Но родители... смотрят на это иначе...

– Что значит «иначе»?

– Понимаете... – Дженис умолкла, как будто подыскивая слова, – вы же знаете, что произошло! Они и слышать о ней не хотели. А я подумала, что так будет... несправедливо.

Джефф почувствовал, как его захватывает ярость. Начисто забыв о хороших манерах, он хрипло выдавил:

– Значит, они даже не собирались сообщить ей?!

Дженис сжалась и, кивнув головой, едва слышно произнесла:

– Мне очень жаль...

Джеффу с трудом удалось взять себя в руки.

– Когда это случилось?

– Вчера утром. Он... проезжал через Лондон. Начался воздушный налет. Как говорят, он пытался вместе со своими моряками вытащить женщину с детьми из разрушенного дома. И в этот момент рухнула стена... Трое погибли... И эта женщина с детьми тоже. Вчера вечером позвонил командир его отряда...

– Разрушенный дом, вы сказали? Так значит, – Джефф нахмурился, с трудом осознавая услышанное, – это случилось не в море? Не может быть!

– Да, к сожалению, в это трудно поверить...

Джефф вдруг с удивлением обнаружил, что Дженис плачет. И только тут до него дошло – ведь она говорила о своем брате!

– Мне жаль, – сухо сказал он. – Примите мои искренние соболезнования.

Дженис некоторое время молчала.

– Мы не были очень близки с Эндрю, – сказала она, наконец справившись со слезами, – но все-таки он был моим братом, и он был хорошим человеком... – Она подняла на Джеффа заплаканные глаза и едва слышно спросила: – Вы скажете... ей?

Джефф не ответил.

– Я слышала, что они собирались пожениться?

– Да, на следующей неделе.

– Ваш отец серьезно болен?

– Нет, ничего серьезного, – покачал головой Джефф, – просто сильная простуда. – Он посмотрел на Дженис: – Если бы Эндрю был на службе, я думаю, мы... мы узнали бы раньше?

– Сомневаюсь.

– Что вы хотите этим сказать?

– В доме даже прислуга еще ничего не знает. Я и сама бы ничего не узнала, если бы не приехала домой в тот момент, когда родители уже собирались в Портсмут. Его... Эндрю... привезли туда.

– Подождите! Вы хотите сказать, что они не хотели... не собирались... что они уехали бы, ничего ей не сказав? О Боже! У вас страшные родители...

Он ожидал, что Дженис станет ему возражать, но она лишь кивнула и тихо проговорила:

– Я с вами совершенно согласна... Полагаю, вы знаете, что я развожусь?

– Да, я слышал об этом.

– Так вот, из-за этого мне тоже указали на дверь, как и Эндрю... Вы не виделись с Ричардом после возвращения?

– Нет, у меня не было причин встречаться с мистером Боунфордом. Мы же с ним из разных «слоев общества», верно?

Дженис встала и, подойдя к окну, задумчиво произнесла:

– Но вы же, как говорится, боевые товарищи... А эта война, она стирает различия. Перед лицом смерти все становятся равны... К сожалению, некоторые не хотят этого понять. – Дженис обернулась и посмотрела на Джеффа, стоявшего у нее за спиной. – Если бы вы увиделись с Ричардом, – голос ее дрогнул, – вы поняли бы все гораздо лучше, чем я могу объяснить...

Джефф пожал плечами:

– Полагаю, что эта встреча не нужна ни ему, ни мне.

– Разумеется. – Дженис была смущена, она надеялась, что Джефф будет к ней более благосклонен.

Джефф кивнул, давая понять, что разговор окончен. Уже у самых дверей Дженис вдруг остановилась.

– Вас, очевидно, мучает вопрос, почему я решила прийти и сказать этой... девочке про Эндрю? Видимо, потому, что я чувствую себя в долгу перед ней. Полагаю, вы слышали, что она спасла Ричарда, когда он пытался покончить с собой, хотя сама подверглась смертельной опасности. Если бы Ричарду удалось... то, что он задумал, это было бы на моей совести до конца дней... Хм! Странно! Именно здесь, в этом доме, он сказал мне, что начинает процесс о разводе... Тогда мне это показалось какой-то нелепой иронией. Я не виню его за этот развод, он поступил правильно. Я рада, что снова свободна, то есть буду свободна, когда все это закончится. В общем... – в ее голосе снова послышались грустные нотки, – я чувствовала, что не могу держать ее в неведении. Ведь если бы родители уехали, она бы ничего не узнала до тех пор, пока Эндрю не похоронили, и все было бы кончено! Конечно, она могла бы позвонить в часть, но, думаю, это стало бы для нее еще большим ударом.

Джефф открыл перед ней дверь. Дженис спустилась по ступенькам крыльца, потом обернулась и сказала:

– До свидания, Джефф. Рада, что хотя бы тебе повезло!

Он помолчал, лишь сухо кивнул на прощанье. Дженис подошла к изгороди, где стояла привязанной ее лошадь, легко вскочила в седло и с криком «Пошла!» пустилась вскачь. «Она всегда была отличной наездницей», – отметил про себя Джефф, закрывая дверь.

Остановившись посреди гостиной, он с тоской поглядел на телефон. Боже мой! Эндрю погиб! И этизнали об этом со вчерашнего утра! Он не мог подобрать подходящих слов для этой парочки. Хорошо бы им самим попасть под бомбежку, чтобы их разнесло на мелкие куски... Нет! Лучше пусть ранит, изуродует, как Ричарда... Быстрая смерть для них слишком хороша... Но что ему теперь делать? Как сообщить об этом Лиззи?..

Мысли Джеффа снова вернулись к Дженис. Да, она стала еще красивее, чем раньше, но сейчас Джеффа это уже не трогало. И слава Богу! Еще много дней после того, как он расстался с Дженис, воспоминания о ней терзали его душу. Но постепенно война стерла эти воспоминания. И кровью смыла боль.

Но как быть с Лиззи? Ехать в Дурхем? Нет, сказать ей это при всех он не сможет. Лучше подождать, пока она вернется домой. Да, дома будет легче...

Джефф вдруг услышал звук приближающихся шагов и обернулся.

– Что-то случилось? – В гостиную вошла Мэг.

Джефф кивнул.

– Эндрю. Он... погиб.

– Боже милостивый! Нет! – Мэг схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть.

Джефф подошел и, обхватив ее за плечи, усадил в кресло.

– Держись, Мэг! – сказал он. – Пожалуйста, держись. Ты будешь очень нужна ей сейчас!

Мэг зарыдала и спустя некоторое время, не поднимая головы, тихо спросила:

– Кто сообщит ей?

– Я, – глухо ответил Джефф. – Я сообщу.

Джефф дождался автобуса и помог Лиззи спуститься. Кондуктор крикнул «пока!» и звякнул колокольчиком. Лиззи не ответила ему; она молча смотрела на Джеффа, а он – на нее. Наконец она спросила:

– Ну что?

Джефф натужно кашлянул.

– Есть новости.

Лиззи подняла руку и нервно расстегнула верхнюю пуговицу кофты, как будто ей не хватало воздуха.

– Что? – снова спросила она. – Говори, Джефф!

Он взял ее за руку, не в силах произнести ни

слова. Он обещал Мэг, что сам сообщит Лиззи о смерти Эндрю, но сделать это оказалось труднее, чем он думал. Когда на войне убивают твоих товарищей, об этом сообщает кто-то другой, но не ты. Джефф не слишком был привязан к Эндрю, в основном потому, что тот был из семейки Брэдфордов. Но между ним и Лиззи существовало нечто, чему Джефф втайне завидовал. А сейчас он должен был сказать ей, что этого «нечто» больше нет, оно кончилось, исчезло под грудой обломков разбомбленного дома.

– Эндрю был в Лондоне, – начал Джефф, – когда началась бомбежка. Он и его солдаты попытались... спасти женщину с детьми и... – Джефф запнулся, видя, как глаза Лиззи расширились от ужаса, а рот раскрылся в немом крике. Услышав хриплый стон, Джефф прижал к себе Лиззи здоровой рукой и зашептал: – Перестань, Лиззи! Ну не надо, не надо! Пойдем домой!

Прижимая голову девушки, Джефф чувствовал, как дрожат ее плечи. Но, отпустив ее, он с удивлением обнаружил, что глаза Лиззи сухи. Подхватив ее под руку, Джефф быстро повел Лиззи к дому.

Берта и Мэг ждали их на кухне. Как по команде, обе поднялись и, усадив Лиззи на скамейку, молча встали рядом. Лиззи сидела выпрямившись и смотрела перед собой пустым взглядом. Наконец без всякого выражения она сказала:

– Почему? Почему Эндрю? – и, скользнув безжизненным взглядом по Джеффу, едва слышно добавила: – А мы собирались пожениться... Совсем скоро...

Мэг, едва сдерживая слезы, пробормотала:

– Я заварю свежий чай!..

Подойдя к раковине, она выплеснула в нее совершенно свежую заварку и чуть не выронила чайник, когда вдруг услышала голос Лиззи:

– И еще я думаю, что у меня будет ребенок!..

Мэг застыла, склонившись над раковиной. Она услышала, как Берта с трудом произнесла:

– Нет, девочка! Только не это!

А Лиззи глухо возразила ей:

– Почему нет? Только Эндрю не знал... Я должна была сказать ему. Я хотела, а потом решила, что сделаю ему свадебный подарок...

– Тебе нужно прилечь, – сказал Джефф и взял девушку за локоть, чтобы помочь подняться.

Лиззи вырвала руку и поднялась сама.

– Я пойду к себе. – Она еще постояла, рассеянно глядя на стол, потом повернулась к Берте. – Мне не хочется чаю.

Когда Лиззи уже поднялась наверх, Джефф сказал, обращаясь к Мэг:

– Пойди к ней и уложи ее в постель. По-моему, у нее шок. Нужно позвонить доктору.

Мэг поспешила вслед за Лиззи, а Джефф сел рядом с матерью. Взяв ее за руку, он сказал:

– Они же собирались пожениться, ма... Такие вещи случаются... Не переживай так сильно...

Берта подняла глаза на сына.

– С ней не должно было такого случиться, – сурово сказала она, – Лиззи никогда не была... легкомысленной!

– Перестань, ма! Она и не была... такой! Она просто любила Эндрю, вот и все. Ты же не будешь судить ее за это?

– Я нет. – Берта прикусила губу. – Но вот другие... Что ей теперь делать? Одной, с ребенком...

– Она не одна, ма! У нее же есть мы.

– Да, конечно, но иметь мужа – это совсем другое дело!

– Не беспокойся, она найдет себе мужа! Многие парни почтут за честь...

– Не знаю, Джефф, не знаю! Я в этом совсем не уверена... Я думала, она не будет торопиться. Я старалась так воспитать ее, чтобы... Нет, она не должна была!..

– Послушай, ма! Лиззи уже взрослая. Идет война, и старые понятия стираются, умирают! Все может измениться за один день, за одну ночь, и утром все будет совершенно иначе. Тебе нужно научиться смотреть на некоторые вещи по-другому!

Берта упрямо замотала головой и положила руку на сердце.

– Ну-ну, ма! – ободряюще сказал Джефф, – не надо так волноваться! Ты же помнишь, что сказал доктор. К тому же ты будешь очень нужна Лиззи!

– Да, конечно, сынок, ты прав. И, пожалуйста, позвони доктору, мне очень не нравится, что Лиззи не проронила и слезинки. Это плохо.

Джефф вышел в гостиную и направился к телефону. Он думал о том, что таким людям, как его мать, тяжело воспринимать быстро меняющийся мир. Всю жизнь она прожила с убеждением, что благопристойность и приличия выше чувств, и удивляться этому не приходилось.

...А мать права. То, что Лиззи не плачет, – плохой признак, очень плохой... Джефф снял трубку...

3

Доктор оставил для Лиззи таблетки, и она проспала почти сутки. На второй день она отказалась их принимать и около десяти часов утра, полностью одетая, спустилась вниз.

Увидев ее, Берта разволновалась:

– Ну зачем ты, Лиззи! Не надо было тебе вставать.

Но Мэг вдруг возразила ей:

– Пусть немного подвигается, ей это только на пользу. Хочешь чего-нибудь поесть, милочка?

Лиззи равнодушно покачала головой.

– Нет, Мэг. Я только выпью чаю. – Но, сделав всего несколько глотков, поднялась и вышла из кухни, не проронив за все время ни слова.

В гостиной она села у окна и некоторое время рассматривала цветочную клумбу. Она действительно была красивой: на ней причудливо пере-плелись длинные узкие листья нарциссов, крупные красно-оранжевые головки мака и дикая серо-голубая герань. Цветами была занята лишь крохотная часть земли, а на остальной выращивались овощи. Но мысли Лиззи были сейчас далеко... Она только-только начала посещать школу машинисток, вернее – ездила туда на велосипеде. По дороге часто встречала юношу, мчавшегося ей навстречу верхом на лошади. Иногда он останавливался и улыбался ей. А однажды, перебираясь через изг-родь, она зацепилась за гвоздь и порвала чулок. Она нагнулась, пытаясь оценить, сколь ужасен ущерб, и в этот момент на холме снова появился тот молодой всадник. Соскочив с лошади, он подошел к Лиззи и спросил: «Могу я помочь вам?» И она, указав на изгородь, смущенно ответила: «Вот, этот дурацкий гвоздь... Из-за него я рассыпала свою ежевику!» А парень рассмеялся и сказал: «Я помогу тебе набрать еще!». И помог... В тот самый день сердце Лиззи было отдано ему целиком, и сейчас у нее просто не осталось сердца. Потому что он покинул ее, умер. И она тоже умерла и больше никогда не будет жить. Никогда...

За дверью раздались голоса, и Лиззи невольно прислушалась.

– Джефф уехал в Дурхем за лекарством для отца и скоро вернется, – говорила кому-то Мэг. – А она сидит в гостиной. – Услышав звук открывающейся двери, Лиззи не обернулась, и только когда Мэг подошла совсем близко, подняла на нее пустые глаза. – К тебе посетитель, милочка, – сказала старая женщина.

Лиззи не желала никого видеть. Ей хотелось лишь одиночества и воспоминаний, где не было никого, кроме нее и Эндрю...

– Привет, Лиззи!

Девушка подняла голову, увидела знакомое, обезображенное шрамами лицо и тихо сказала:

– Здравствуй, Ричард!

– Не хотите ли чашку чая, мистер Боунфорд? – спросила Мэг.

– С удовольствием, – ответил Ричард и, сев рядом с Лиззи, взял ее за руку.

– Лиззи, я... Что я могу сказать тебе? Я сам узнал... только вчера ночью.

Что-то шевельнулось в душе у Лиззи, она поняла, что Ричард проделал неблизкий путь, чтобы выразить ей свое горе. Однако она была не в силах даже поблагодарить его за это, лишь молча смотрела на него.

– Это был самый лучший парень из веек, кого я знал. У нас были общие планы, он, наверное, рассказывал тебе. После войны мы собирались заняться фермерством... Ох, Лиззи, Лиззи...

Девушка почувствовала, как слезы сдавили горло.

– У меня будет ребенок, Ричард, – еле выговорила она.

Ричард на секунду замешкался.

– Я... рад, Лиззи. Я очень рад, – мягко проговорил он. – Значит, Эндрю останется с тобой, значит, ты его не потеряла...

– Ричард! – голос Лиззи был полон страдания. – Что мне делать, Ричард? Я не могу... Не могу без Эндрю.

Она вскочила. Ком в горле не давал ей дышать. Почувствовав на своих плечах руки Ричарда, Лиззи вцепилась в него, словно в спасательный круг. Она как будто уходила под воду, но Ричард крепко держал ее, не давая погрузиться в холодную пустоту. Вкус воды был ужасен, она что-то кричала, но не слышала себя из-за этого бурлящего шума.

Ричард прижимал к себе ее голову, и не будучи уверен, что она его слышит, все время повторял:

– Ну-ну, детка, поплачь, тебе станет легче! Я здесь, я с тобой...

Он подвел еле державшуюся на ногах Лиззи к дивану, но, когда хотел усадить ее, она так крепко сжала его руки, что он почти упал рядом с рыдающей женщиной.

В этот момент распахнулась дверь. Ричард обернулся. Высокий мужчина в военной форме торопливо вошел в комнату, взял Лиззи за плечи и, слегка встряхнув, прокричал;

– Ну все! Хватит, Лиззи! Так нельзя, так будет только хуже! – Не глядя на Ричарда, тихо сказал: – Я займусь ею.

Когда Ричард попытался встать, Лиззи, не выпуская его рук, всхлипнула:

– Нет, Ричард, не уходи!

В комнату вошла Берта. Она попыталась обнять Лиззи, приговаривая что-то утешительное, но, почувствовав свою беспомощность, остановила на Ричарде молящий взгляд.

– Миссис Фултон, – тихо проговорил Ричард, – вы позвонили бы доктору! – И, взглянув на Джеффа, добавил: – Придержи ей спину, надо отнести ее наверх и уложить!

Джефф на какую-то секунду замешкался, но четкий командный голос Ричарда прозвучал как приказ. Подхватив Лиззи под мышки, он поднял ее с дивана. Но, почувствовав под ногами опору, Лиззи вдруг вырвалась, оттолкнула Джеффа с такой силой, что он едва не потерял равновесие. Бросив на обоих полный обиды взгляд, отчетливо выговаривая слова, сказала:

– Оставьте меня одну... пожалуйста.... Со мной все нормально... Я хочу... побыть одна, – и, опустившись в кресло с высокой спинкой, снова тихо и внятно повторила: – Пожалуйста... Не нужно доктора... Я просто... устала.

– Хорошо, девочка, сейчас Мэг принесет тебе чаю, – засуетилась Берта и подойдя поближе, спросила: – Может, тебе все-таки лучше прилечь?

– Нет, ма, – покачала головой Лиззи. – Со мной все в порядке, я просто хочу побыть одна, и все. – Она повернулась к Ричарду. – Извини, что так получилось.

– Ну что ты, дорогая! – Он снова взял Лиззи за руку. – Все будет хорошо. Мы тебя не оставим.