355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кэтрин Куксон » Жизнь, как морской прилив » Текст книги (страница 3)
Жизнь, как морской прилив
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 01:49

Текст книги "Жизнь, как морской прилив"


Автор книги: Кэтрин Куксон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Он взял кольцо большим и указательным пальцами и сказал:

– Когда-нибудь ты будешь их носить, девочка.

– Да, да, думаю, что так. – Она хихикнула.

– Ну конечно, все еще впереди, правда? – Сеп кивнул ей, затем, положив украшения на место, открыл ящик в дальней части маленького шкафчика и указал на несколько соверенов, лежавших на дне, сказав: – Это мой личный банк. – И он внимательно посмотрел на нее, а потом продолжил: – Ты видишь, я тебе доверяю, Эмили.

Девушка снова покраснела и пробормотала:

– Да, я поняла.

Теперь он открыл дверцу маленького шкафчика и, вытащив небольшую черную книгу в таком старом кожаном переплете, что он местами потрескался, протянул ее Эмили, сказав более веселым голосом:

– Это то, что парень нашел в ящиках и оставил в бюро. Он сказал, что книга ему не нужна. Мне она тоже не была нужна, но она что-то значила для бывшего владельца, раз ее положили сюда, поэтому я ее оставил. Посмотри, она полна всяких разрозненных записей. Кто бы ни был ее хозяин, он много думал, вот послушай. На этой странице написано: «Мысли следует просеивать через сито уместности, прежде чем позволять им срываться с губ». Ну, что ты об этом думаешь, «сито уместности»? Я так полагаю, что кто-нибудь с образованием мог бы понять все это и для него это имело бы смысл.

– А послушай вот это. – Он перевернул страницу. – Это похоже на стихотворение и называется «Воскресение»:

Шопен и золотые гребешки

В саду

Под солнцем,

Доктор Арнольд

И философия, И Бог,

Все едино.

– Забавно, правда?

Эмили снова кивнула.

– А потом я встретил здесь кое-что, что напомнило мне о тебе. Знаешь, я однажды слышал, как ты за дверью пыталась подбодрить сестру и сказала ей: «Никогда не вешай носа». Ты часто это говоришь, правда? «Никогда не вешай носа».

– Да, да. Я так говорю, – Эмили улыбнулась ему, – потому что... потому что моя мама часто так говорила. «Не унывай, – говорила она, – никогда не вешай носа». А иногда она говорила: «Встряхнись и стань кроликом». – Мне тогда казалось, что это смешно.

– Да, смешно. «Встряхнись и стань кроликом». Но послушай, именно эти строки напомнили мне о тебе:

Жизнь приходит, подобно приливу, с ревом волн,

Но затихает перед отливом.

Существование – это время, затраченное на то,

Чтобы намочить береговую гальку.

И всё же,

Неужели они заблуждаются?

Лгут ли они,

Те слепцы, имеющие смелость

Кричать над брызгами: «Никогда не вешай носа?!»

Сеп посмотрел на нее и сказал:

– Вот что заставило меня подумать о тебе. Это действительно странное изречение, но его я могу понять. А ты?

Эмили замешкалась.

– Немного. Прочтите его снова, оно хорошо звучит.

Он снова прочитал записи, и девушка сказала:

– Ну, я думаю, что это просто означает, что жизнь коротка, но не нужно унывать.

Сеп расхохотался и воскликнул:

– Ты попала в самую точку, Эмили, ты попала в точку. Да, вот что это означает. Жизнь похожа на волну, которая набегает и снова убегает, а значит, коротка. Поэтому мы должны наслаждаться жизнью, ведь правда?

– Да, мы должны.

Они молча посмотрели друг на друга, а потом он добавил:

– Может быть, твоя мама знала это стихотворение и из него взяла эти слова.

– Нет, я не думаю, что ей было знакомо это стихотворение, потому что знаю строку, откуда она взяла слова.

– Ты знаешь?

– Да. Они звучат так: «Пока есть дрова в очаге, и котелок на огне, и пучеглазая рыба на крючке, никогда не вешай носа».

Он откинул голову, широко открыв рот:

– Надо же, я никогда раньше не слышал этого. Но эти слова я хорошо понимаю. Ну что, девочка, хочешь взять себе эту книгу, мне она не нужна?

– О, спасибо! О да, я прочитаю ее от корки до корки. Да.

– Ну и что же ты думаешь о моей находке? – Сеп надавил на верхнюю часть потайного ящичка и, когда тот с щелчком встал на место, повернулся и посмотрел на нее. Эмили ответила:

– Ну, я думаю, что просто чудесно иметь место, куда можно кое-что спрятать и где никто не положит на это глаз.

– Или пальцы.

– Да, или пальцы.

– Ладно, девочка. – Он потушил свет. – Здесь становится прохладно, пойдем в кухню. Кстати, по поводу холода в комнате, мы будем зажигать в ней камин каждую неделю по вечерам пятницы, субботы и воскресенья. Что ты об этом думаешь?

– Вам было бы хорошо и уютно.

– Уютно нам обоим, девочка.

– Да, конечно.

– Ну а теперь... – Сеп снова стоял, повернувшись спиной к огню. – Что ты думаешь обо мне теперь?

Эмили посмотрела ему прямо в глаза и честно сказала:

– То же, что и раньше. Я думаю, что вы хороший и добрый человек.

Он поджал губы и покачал головой, а потом кивнул ей и сказал:

– А я думаю, что ты хорошая девочка и добрая, и всякое такое. Нам здесь будет хорошо вместе, тебе и мне.

После небольшой заминки, во время которой Сеп внимательно смотрел на девушку, она сказала:

– Я приготовлю вам ужин.

– Очень хорошо.

Когда Эмили была в моечной, Сеп крикнул ей:

– Не хотела бы ты прокатиться вверх по реке в воскресенье?

– Вверх по реке? – Она подошла к двери и выглянула из-за нее.

– Да, я сказал вверх по реке. Ты можешь и сестренку прихватить, я не против.

– Ой, как это было бы здорово! Спасибо! Спасибо, мистер... – Эмили зажала рот рукой, потом добавила со смущенным смешком: – Сеп. – Когда ее голова снова исчезла, он сказал почти неслышно, как будто для себя:

– Начнем с этого.

А она резко остановилась, почти готовая снова высунуть голову из-за двери и спросить, что он имел в виду. Но, подобно звуку далекого колокольчика, в ее голове раздался звон, давший понять, что он мог иметь в виду. Даже поняв, девушка сделала вид, что не обращает на это внимания, как если бы это было во сне, а потом продолжила приготовление ужина.

Глава 5

Прошло уже три месяца со дня смерти Нэнси Мак-Гиллби. Эмили казалось, что прошло еще больше времени, потому что иногда она чувствовала, будто самостоятельно ведет хозяйство уже многие годы и что она и Люси ходят по субботам на рынок и возвращаются нагруженные продуктами – мясом, овощами и бакалейными товарами – с тех пор, как она себя помнит.

Эмили очень волновалась за Люси, хотя могло показаться, что причины на это не было, так как она следила, чтобы сестра хорошо питалась. Девушка организовала, с помощью Сепа, чтобы Люси могла приходить к ней каждый день после школы, и кормила ее. Сеп не соглашался на то, чтобы Люси приходила в обеденное время, когда он ел сам. Эмили считала, что это было чудачество. Он хотел обедать в одиночестве; или, на худой конец, в присутствии Эмили.

Но несмотря на то, что она буквально впихивала в Люси еду, не похоже было, что девочка набирает вес, у нее на лице постоянно было обеспокоенное выражение. Когда Эмили спрашивала Люси, та только говорила, что ей не нравится жилец.

Приставал ли он к ней?

Нет, только иногда шлепал ее пониже спины, если был немного в подпитии. В любом случае Элис Бротон почти всегда отсылала ее, когда он был дома.

Когда Люси спрашивали, цеплялся ли к ней Томми, она отвечала, что нет. Так как ее защищал Джек.

Эмили было приятно узнать, что у Люси был хоть один защитник в том доме; Джек, по ее мнению, всегда был лучшим из выводка. Поэтому она последнее время старалась, чтобы он не остался внакладе, и незаметно давала ему каждую неделю один пенни.

Но сегодня, даже более чем всегда, Эмили почувствовала беспокойство относительно Люси, поскольку лицо девочки заострилось и у рта залегли горестные складки. Старшая сестра спросила ее напрямую, когда они вошли в дом и поставили на кухонный стол полные сумки:

– Послушай, Люси, что с тобой? Твое лицо сегодня напоминает дождливые выходные.

– Я просто чувствую себя усталой, Эмили.

– Ты всегда чувствуешь усталость. Почему ты так устаешь? Она заставляет тебя работать?

– Не более чем всегда, просто мытье и уборка и всякая ерунда... Эмили.

– Ну-ну. – Эмили села на кухонный стул и тяжело вздохнула, вытаскивая шляпные булавки из шляпки, чтобы снять ее. Потом, воткнув их обратно, она взглянула на девочку, молча стоявшую у ее колен, и резко сказала: – Ну, говори, что ты хочешь сказать!

– Могу я переехать сюда и жить здесь с тобой?

– О, Господи. Люси, – Эмили закрыла глаза и покачала головой, – сколько раз я тебе говорила, что я просила мистер Мак-Гиллби бесчисленное количество раз, но он все время отвечает, что мы должны заручиться согласием отца, потому что если мы заберем тебя оттуда, то могут возникнуть неприятности. И ты знаешь, что это так, потому что отец оставил тебя на попечение Элис Бротон. И у нее есть уведомление о половинном жалованье, чтобы доказать это. И таково было решение отца.

– Послушай. – Эмили взяла Люси за руку. – Я знаю, что кажется, будто отец еще долго не приедет, но нужно набраться терпения. Ну давай, развеселись, никогда не вешай носа! Давай разберем свои покупки, а потом выпьем по чашечке какао. – Она расправила плечи и добавила: – И мы будем пить его в гостиной у камина, хорошо?

Когда, спустя некоторое время, сестры сидели на коврике перед камином, пили какао и улыбались друг другу, Эмили сказала:

– Разве не здорово?

Улыбка исчезла с лица девочки, а в ее глазах отразилась такая тоска, что у Эмили сжалось сердце, а Люси сказала:

– Да, это как в раю.

Они молча смотрели друг на друга, потом Эмили тихо пробормотала:

– Я сделаю все возможное. У меня есть кое-что в запасе, я сделаю все, что смогу.

Потом они сидели молча, Люси с опущенной головой, а Эмили, подняв голову, оглядывала комнату. Это была красивая комната, радовавшая глаз. В ней размещались плюшевый гарнитур из семи предметов, а также сервант со стеклянными дверцами, стоявший в углу, в котором был большой чайный сервиз, и пианино у стены напротив камина. Сеп сказал, что она должна начать учиться игре на пианино, и она обязательно это сделает. Да, ей хотелось бы играть на инструменте; она будет чувствовать себя образованной. В углу стоял письменный стол, письменный стол Сепа, как она называла его, а перед окном размещался маленький полированный дубовый столик, на котором стоял красивый цветочный горшок с аспидистрой. Пол был покрыт настоящим ковром, а у камина лежал коврик, на котором они сейчас сидели, не самодельный, как у многих, а купленный в магазине. Все в комнате сияло чистотой. Не проходило ни дня, чтобы она не протирала каждую вещь в доме, а раз в неделю Эмили все полировала. И каждая минута работы доставляла ей удовольствие. Эмили никогда не хотела покинуть этот дом и... и более того, не было необходимости покидать его.

Эмили опустила голову и смотрела на чашку с какао. Она знала, что недалеко было то время, когда Сеп что-то скажет ей. И что она ответит ему? Она должна серьезно это обдумать. Неужели она не обдумывала это неоднократно! Если она не даст ему ответ, которого Сеп ждет, то кто-нибудь другой даст, потому что мистер Мак-Гиллби занимает положение, которое любая хотела бы разделить с ним; помимо того, что он владелец дома, он еще и десятник в доках... Жаль лишь, что такой старый.

Когда девушка резко поднялась, Люси вздрогнула от неожиданности. Эмили направилась к кухонной двери, говоря:

– Ничего себе, сижу здесь и теряю время, когда мне еще надо готовить обед.

Хотя Эмили и ждала этого – разговора о том, что было у обоих на уме, – она была удивлена, потому что это случилось в тот же субботний вечер. Девушка уже собиралась идти спать, когда Сеп неожиданно сказал:

– Сядь, девочка.

Он часто говорил: «Сядь, девочка», но сейчас его голос звучал совсем по-другому. Сепа не было дома почти весь вечер, а когда он пришел, Эмили уловила запах пива. Но он не был пьян, ничего подобного. Сеп обещал ей, что никогда больше не будет напиваться, потому что это «игра для балбесов», но он будет выпивать свою пинту, когда захочет. И Эмили согласилась с этим. Все мужчины, кроме пустомель, любят выпить пинту пива и не становятся от этого хуже.

Как всегда, когда Эмили была слегка обеспокоена, она сцепила руки, положила их на колени и сидела, глядя на Сепа, а он смотрел на нее. Ее разум подсказывал, что он довольно привлекателен: лицо слегка квадратное и румяное, глаза карие, рот красиво очерчен. Кроме того, он сбрил усы и теперь выглядел моложе. Когда Эмили впервые увидела его, кончики усов были натерты воском, но потом он срезал их. Вскоре после смерти миссис Мак-Гиллби Сеп стал тщательно бриться, из-за чего выглядел лучше... Но все равно ему было тридцать пять лет!

Сеп наконец заговорил:

– Знаешь что, Эмили? У меня такое ощущение, что жены нет уже три года, а не три месяца; по правде говоря, мне иногда кажется, что ее вообще не было. Ты можешь это понять?

И снова, как всегда, когда Эмили волновалась, она только молча кивнула.

– Послушай, я не хочу тебя пугать, но я не думаю, что ты испугаешься. У тебя есть голова на плечах, и ты знаешь, что к чему. А раз это так, то ты должна знать, что я неровно к тебе дышу, Эмили, и это чувство возникло не сегодня и не вчера, оно существует уже давно. Жена, должно быть, понимала это. Да, – он отвернул голову в сторону, – по ее поведению я понимал, что она прекрасно знает. Но Господь знает, что ни словом, ни взглядом я не давал тебе понять, что я чувствую. Правда? Ответь честно.

Девушка еще раз кивнула.

– Хорошо. Больше я не буду ходить вокруг да около. Я хочу жениться на тебе, Эмили! Подожди, – он поднял руку, – не говори, что ты слишком молода, а я слишком стар для тебя; я не старик, я молод, как может быть молод мужчина, а именно это имеет значение. А ты... ну, я знаю, что тебе всего шестнадцать, но мы можем подождать еще несколько месяцев, пока тебе не исполнится семнадцать, а потом, что ты скажешь потом, Эмили? Что ты скажешь?

Ее глаза были широко распахнуты; губы слегка приоткрылись, втягивая тонкую струйку воздуха. Эмили чувствовала, как воздух проходит через ее горло и наполняет грудь.

– Я тебе не противен, нет?

– О нет! Нет! – выпалила она в ответ.

И это было правдой, Сеп не был ей противен, он даже очень нравился ей. Но выйти за него замуж, ложиться с ним в постель, хотела ли она этого? Девушка не знала. Эмили не думала, что хочет этого, но все же когда-то ей придется выйти замуж. А за кого она выйдет замуж? За кого-то с их улицы, чтобы жить впроголодь, как Пег Уотсон, или Мэри Николс, или Ханна Тредджилл. Ходить по понедельникам в ломбард, закладывать вещи и выкупать их по пятницам. А если она выйдет замуж за человека, подобного мужу Ханны Тредджилл, то ее периодически будут бить до синяков.

– Тебе нравится дом?

– О да, да, конечно, Сеп, мне нравится дом. Я люблю его.

– Хорошо, девочка, он твой только поэтому. Я буду хорошо с тобой обращаться, Эмили. – Сеп крепко держал в своих руках ее сцепленные руки. – Не нужно ожидать от меня чего-то плохого. – Он говорил так, будто читал ее мысли. – Ты будешь делать все по-своему, я обещаю тебе. Более того, когда все будет решено, ты сможешь забрать сюда Люси, я буду только рад. Да, ты сможешь, и я согласен нести ответственность за последствия того, что мы заберем ее у той женщины, а потом объясню все твоему отцу, когда встречусь с ним.

Где-то в глубине души Эмили чувствовала, что сейчас он поступает не совсем честно. Да и не только сейчас. Она догадалась о причине, по которой Сеп не разрешал раньше забрать Люси в дом. Он понимал, что если потребуется ее подтолкнуть к решению, то, что она не сделает ради себя, она сделает ради Люси. И Эмили его не винила; люди прибегают к всевозможным ухищрениям, когда им что-то нужно, а Сепу была нужна она. Это было видно по его глазам. Она заметила это выражение его глаз уже давно. Девушка почувствовала растущую жалость к этому человеку и желание порадовать его и возможность обезопасить себя и сестру до конца жизни. Неплохо иметь мужа, который постоянно работает, более того, неплохо обеспечен, – Сеп сообщил ей по секрету, что у него в банке была отложена небольшая сумма денег, помимо тех, что лежали в ящике. А главное, Эмили было очевидно, что если она выйдет за него замуж, то будет хозяйкой этого дома.

Сеп сказал, что подождет, когда ей исполнится семнадцать. До этого времени оставалось еще более восьми месяцев, а восемь месяцев – это большой срок. Скорее всего, через восемь месяцев она не будет возражать против замужества.

Руки девушки расслабились в его руках. Эмили улыбнулась ему и слабо кивнула, а в следующее мгновение она уже была в его объятиях, а его губы крепко прижались к ее губам. Таким был ее первый поцелуй.

Потом Сеп отодвинул Эмили на длину руки и весело рассмеялся, крутя головой и выкрикивая:

– Я не хотел быть грубым, девочка. Этого больше не случится, но... но я думал, что мне придется убеждать тебя. Я думал, что ты скажешь: «Большое спасибо, Сеп, но я хочу быть только вашей экономкой». О девочка, я чувствую себя счастливейшим человеком в мире. И вот еще что... – Он перешел на доверительный шепот. – Я хочу тебе что-то сказать. Возможно, что в этот понедельник я подарю тебе кое-что, что-то приятное и красивое!

– Правда? – Эмили заглянула ему в лицо. Оно блестело от испарины; его глаза горели. Все еще шепотом Сеп продолжил:

– Ты помнишь, что лежит там, в ящике? – Он махнул рукой в сторону передней комнаты. – Я продаю все это, чтобы купить одну-единственную вещь. – Но, – он похлопал ее ладонью по плечу, – подожди, пока не увидишь, девочка. Я ничего не скажу тебе об этой вещи, пусть это будет сюрпризом, только подожди; это потрясающе. Когда я сам впервые увидел ее, я подумал: «Ну, парень, нужно купить это Эмили в качестве свадебного подарка». Теперь ты ее получишь. И не надо ждать до свадьбы. Я подарю ее тебе сразу же, как получу.

– О Эмили. – Сеп нежно взял ее за плечи. – Я сделаю тебя счастливой, я обещаю тебе! Я понимаю, что ты, со своей внешностью, добротой и живостью, могла бы выйти замуж за любого. Но вот что я тебе скажу, Эмили. Никто во всем мире не думает о тебе так, как я, и никто не будет так заботиться о тебе, как я, и никто не будет тебя любить, как я! Что ты на это скажешь?

– Я знаю, Сеп, я знаю!

– И еще. Когда мы поженимся, я устрою такой праздник, какого они не видели со времени коронации. Праздник королевы Александры не выдержит никакого сравнения с тем, что я устрою в твою честь.

Эмили и не сомневалась в том, что Сеп устроит большой праздник, но почему же это не радовало ее сердце? Все, чего ей хотелось, это заплакать.

Он нежно сказал:

– Теперь иди спать, а то я съем тебя.

Девушка ушла и в своей комнате расплакалась. Зарывшись лицом в подушку, Эмили плакала так, как никогда раньше не плакала, но она сказала себе, что, возможно, это от счастья.

Это были странные выходные. С субботнего вечера ее положение в доме изменилось. Эмили полагала, что это из-за нового отношения к ней со стороны Сепа. Он вел себя по отношению к ней так, как вел бы себя юноша. Сеп старался обнять ее за талию, за плечи, а когда он что-то делал по дому, то делал это с большим рвением, даже когда таскал уголь или выносил золу во двор; он ходил по дому и говорил об изменениях, которые он собирался произвести. Он сказал, что от заднего двора было мало проку, что лучше увеличить моечную и сделать такой большой, чтобы ее можно было назвать кухней. Он даже поговаривал о том, чтобы перенести уборную в дом.

Но хотя Сеп и вел себя, как юноша, это не сделало его моложе.

В понедельник утром Эмили стирала белье, а когда развесила его на заднем дворе и увидела, как простыни бьются на ветру, она ощутила какое-то радостное чувство где-то в желудке.

Как всегда по понедельникам, обед состоял из холодных блюд, а когда он закончился, Сеп обнял Эмили и поцеловал. Он поцеловал ее очень осторожно, потому что прошлым вечером, когда он был очень порывист, она пыталась сопротивляться. У девушки были странные ощущения, когда Сеп целовал ее, но она думала, что со временем привыкнет к этому.

Когда Сеп снова ушел на работу, Эмили вымыла обеденную посуду и начала убирать в обеих спальнях, отдраивая все, начиная от окон и кончая полом. Девушка все еще занималась уборкой, когда в половине пятого пришла Люси.

Положив перед сестрой три толстых куска свежего хлеба, поставив масло и тарелку с холодным мясом и маринованными овощами, Эмили уселась за стол и стала маленькими глотками пить чай. Потом сказала:

– Посмотри на часы, уже почти вечер. – Не донеся чашку до рта, она внимательно посмотрела на Люси, осознав, что та была еще более тихой, чем обычно, и спросила: – Что случилось?

Люси проглотила хлеб, который был у нее во рту, а потом из ее глаз потекли слезы.

– Я... я больше не хочу туда возвращаться, Эмили, я не хочу туда возвращаться. Говорю тебе, я не хочу.

– Что произошло?

– Это все он, Тим Пирсли.

– Что он сделал?

– Он... он всегда старается схватить меня!

Эмили откинулась на спинку стула и забарабанила пальцами по столу. Что-то нужно сделать; она знала Тима Пирсли и таких, как он, о да. Таких было полно в округе.

Неожиданно перегнувшись через стол, Эмили схватила сестру за запястье и сказала:

– Иди домой. Ну послушай, иди домой, а я приду попозже. Я поговорю с Се... мистером Мак-Гиллби, и я думаю, что теперь он разрешит тебе переехать. Но ты же понимаешь, что я не могу оставить тебя здесь по своей собственной воле. Давай ешь и возвращайся домой. Не волнуйся больше, все будет хорошо!

– Ты уверена, Эмили?

– Да, Люси, на этот раз я уверена. Мы снова будем вместе спать ночью. – Она улыбнулась ей. – Давай не унывай. – Эмили подняла подбородок Люси. – Ты знаешь, что я обычно говорю.

– Да. – Люси сдержала слезы, потом вытерла их со щек указательным пальцем и, улыбнувшись в ответ, сказала: – Никогда не вешай носа!

– Вот именно, никогда не вешай носа!

Когда Люси ушла, Эмили решила, что закончит уборку спальни утром; теперь ей надо помыться, причесаться и надеть чистый фартук перед тем, как приготовить чай Сепу. Ему нравилось, когда она хорошо выглядит, а ей нужно не только хорошо выглядеть, но и быть милой, когда придется просить его взять в дом Люси... Нет, не просить, а подчеркнуть тот факт, что она хочет забрать Люси... сейчас.

Что Сеп тогда говорил, когда рассказывал о своей жизни и женитьбе на миссис Мак-Гиллби? Что за все нужно платить. Хорошо, она заплатит за то, чтобы Люси жила здесь. Она дала ему обещание, и она сдержит его.

Сеп обычно возвращался с работы около двадцати минут шестого, но было уже пятнадцать минут седьмого, а он все еще не появлялся. Эмили подошла к парадной двери.

Над стеной, отгораживавшей их от берега реки, девушка увидела трубу проплывавшего мимо парохода: он выходил в море с высоким приливом. Стоял прекрасный вечер, слегка прохладный, и уже наступали сумерки, как обычно бывает в начале октября. Эмили смотрела в направлении Уэст-Холборна, откуда должен был прийти Сеп; потом, случайно взглянув в другую сторону, она увидела его вдалеке – идущим со стороны Коронейшн-стрит. Она удивилась тому облегчению, которое ощутила при виде Сепа. Это чувство было настолько велико, что Эмили чуть не побежала навстречу Мак-Гиллби.

Когда Сеп наконец приблизился к ней, он широко улыбнулся.

– Извини, девочка, уж не думала ли ты, что я уплыл на лодке из банановых листьев?

– Боже! Я не знала, что думать: вы никогда раньше так не опаздывали.

– Нет, никогда, но, кто знает, в будущем я снова могу так задержаться... Эмили, я нашел нечто хорошее, и сегодняшний вечер – это только начало. Теперь приготовь мне чай, а я пока умоюсь, мне нужно снова уходить, так что поторопись.

Когда Эмили быстро направилась в моечную, Сеп крикнул ей через плечо:

– Я украшу тебя бриллиантами, девочка.

Проходя мимо него в моечную, она спросила:

– Это та вещь, о которой вы говорили в субботний вечер?

Сеп ответил не сразу, так как в этот момент он с шумом плескал воду себе на шею и на лицо, брызгаясь и пыхтя; но, когда он вытирался, держа полотенце с одной стороны лица, он взглянул на нее и сказал:

– Да, это она, и она очень красивая, почти такая же красивая, как ты. Но поторопись, я не могу терять время, я должен встретиться с этим парнем в половине восьмого. Нужно будет немного поторговаться, прежде чем все будет сделано.

Эмили поставила перед Сепом обжигающе горячее жаркое, но, когда девушка не поставила такую же тарелку перед собой, он перестал есть.

– А где твоя порция?

– Я сегодня не хочу есть, Сеп.

– Что случилось?

Эмили стояла рядом и внимательно смотрела на него.

– Приходила Люси, она на пределе.

Сеп повернулся и сказал:

– Только не сейчас, Эмили, в другой раз, завтра, а на сегодняшний вечер у меня уже есть дело.

Она отошла от него и, сев напротив, сложила руки на коленях, а потом тихо сказала:

– Это очень важно для меня, Сеп. Там есть парень, жилец, я... я думаю, что он пристает к ней.

– Что! Она так сказала?

– Именно так.

– Ну и ну. – Сеп потер пальцами испачканные губы. – Это совершенно меняет дело.

Он внимательно посмотрел на девушку. Она сидела выпрямившись, ее лицо было серьезным. Сейчас Эмили была больше похожа на молодую женщину, а не на юную девушку шестнадцати лет. Ей можно было дать около двадцати, и Сеп мог поклясться, что и думала она, как двадцатилетняя, так как он понял, что сейчас девушка предъявляла ему ультиматум: или Люси будет жить здесь, или вы не получите меня. Похоже, она платит ему его же монетой. Разве он не использовал Люси в качестве рычага, чтобы заставить эту красотку дать ему согласие.

Сеп медленно улыбнулся Эмили. А у нее есть голова на плечах, у его малышки Эмили, и ему нравится это. Ему нравится, когда у женщин есть что-то в голове. И конечно, когда Эмили станет женщиной, у нее что-то будет не только в голове, но прибавится и на теле. Да уж, это точно. Его улыбка стала еще шире; он подмигнул ей и, взяв в руки нож и вилку, сказал:

– Давай, девочка, приводи ее, когда захочешь! Дом твой, и все, что в нем, тоже.

– О, спасибо, Сеп! Огромное спасибо! Я пойду, как только помою посуду.

Через двадцать минут он прощался с Эмили:

– Я не знаю, когда вернусь, меня не будет час или два, или, может быть, я ввалюсь в парадную дверь около одиннадцати. – Он громко засмеялся над своими словами, добавив: – Но я не буду пьян, я обещаю тебе. Счастливо, девочка.

После того как Сеп ее поцеловал, Эмили, закрыв дверь, постояла, вытирая губы, быстро прошла через кухню и поднялась в свою комнату за шляпкой и пальто.

Потом девушка закрыла дверь и положила большой железный ключ на деревянную полку, прикрепленную к задней стороне железного отжимочного катка в прачечной. Сеп настаивал, чтобы ключ всегда оставался в прачечной. Когда-то у него был всего один ключ, и, когда Сеп его терял, ему каждый раз приходилось разбивать окно, чтобы попасть в дом.

Казалось, что на Кредор-стрит играют вдвое больше детей, чем где-либо в городе. Когда она подошла к номеру 18, то дверь, как всегда, была открыта, как обычно, на ступенях играли дети, но на этот раз только Кейт, Энни и Джек. Девочки одевали тряпичную куклу; Джек стоял, прислонившись к лестничной стене.

Мальчик держал руки в карманах и лениво смотрел на них, пока не появилась Эмили. Он резко выпрямился и сказал:

– О Эмми, привет.

– Привет, Джек. Где наша Люси?

Джек посмотрел на нее, не отвечая, Эмили наклонилась, всмотрелась в него и требовательно переспросила:

– Где Люси?

Мальчик только дернул головой, Эмили не отставала:

– В чем дело, что случилось?

Джек вытянул шею в ее сторону и прошептал:

– Мамы нет дома; там только наш Томми и... и Тим Пирсли. Он... он заставил нас выйти.

– Кто заставил? Пирсли?

– Да.

– А Люси, она там?

– Да. – Джек слегка дернул головой. – Он не разрешил ей уйти.

Эмили взбежала по лестнице, перескакивая через две ступеньки, и, распахнув кухонную дверь, она уставилась на Томми, который втыкал свой нож вдоль края стола.

– Где Люси?

Когда он тоже ничего не ответил, девушка повернула голову и посмотрела в сторону спальни; потом пролетела через комнату, выхватила кочергу из очага и снова выскочила на площадку. Переводя взгляд с одной двери на другую, Эмили выбрала дверь в меньшую комнату и, повернув ручку, распахнула ее.

Девушка ожидала, что дверь будет заперта или, по крайней мере, под ручку будет подставлен стул, поэтому и схватила кочергу. Но теперь она стояла, подняв кочергу до уровня плеча, и с яростью смотрела сквозь мерцающее газовое освещение на испуганное лицо Тима Пирсли.

Как и в прошлый раз, когда Эмили впервые его встретила, верхняя часть его тела была обнажена, брюки, на которых сейчас не было ремня, свободно висели на бедрах. Пирсли сидел на кровати, наклонившись, опираясь на локоть, другая его рука вцепилась в верхнюю часть ноги Люси. Девочка была плотно прижата к стене у кровати. Она не издавала ни звука и даже не хныкала. Лицо Люси было цвета свежевыпавшего снега. Оно словно заледенело от ужаса.

– Ты, грязный, развращенный гад! Люси, вылезай оттуда!

Очнувшись, как после сна, Люси соскочила с кровати. Но рука Тима Пирсли вернула ее назад. Он повернулся и лениво усмехнулся Эмили.

– Рад видеть тебя.

– Отпусти ее!

– С какой стати? Ей это нравится.

Эмили даже не успела подумать, кочерга вылетела из ее рук, как будто сама по себе. Когда она достигла цели, комната наполнилась воплями и проклятиями, и Эмили увидела, как Тим Пирсли качнулся назад, по его лицу, ближе к уху, текла кровь.

Когда Люси соскочила с кровати, Эмили схватила ее за руку, а в следующую минуту они бежали вниз по лестнице, мимо потрясенных детей, удивленно смотревших на них. Они долго бежали и остановились лишь в проулке на Пайлот-Плейс, там, хватая воздух, прислонились к стене склада.

Некоторое время спустя Эмили выпрямилась, а с ней и Люси. Они побрели по проулку и вскоре вошли во двор. Все еще пытаясь отдышаться, Эмили открыла дверь прачечной, взяла ключ с полки за валиком и вошла в дом.

Она сняла шляпку и жакет и посмотрела на Люси, которая потерянно стояла в дверях между кухней и моечной. Эмили сказала, как если бы одежда была основной ее заботой:

– Не грусти о жакете и шляпке, я найду тебе другие. В любом случае, ты можешь взять мои старые вещи.

Девушка неотрывно смотрела на все еще мертвенно-бледное лицо сестры. Даже такая пробежка не прибавила ему цвета. Взяв Люси за руку, Эмили осторожно подвела ее к огню и усадила на стул, сама опустилась возле нее на корточки и, заглядывая ей в лицо, спросила:

– Он сделал... сделал тебе что-нибудь?

Только через несколько секунд Люси медленно покачала головой.

– Ты уверена?

– Да.

Вздохнув с облегчением, Эмили выпрямилась и, слабо улыбаясь, сказала:

– Отныне все будет хорошо. Тебе больше никогда не придется терпеть это, ты туда не вернешься... Ну-ну, не начинай реветь. – Старшая сестра подняла опущенную голову Люси и, нежно глядя ей в глаза, добавила: – Наша жизнь устроена, твоя и моя. Я кое-что скажу тебе, это пока секрет, но я собираюсь выйти замуж за мистера Мак-Гиллби... Сепа.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю