Текст книги "Сын епископа"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Глава XVI
…в долине видения.[17]17
  Исайя 22:5


[Закрыть]

С прильнувшим к его руке полуобморочным Дугалом, таким бледным, что его веснушки казались пятнышками крови, Морган прошел в проход, огибавший собой сзади, не возбудив больше внимания, чем желал бы. Несколько монахов, не участвовавших в церемонии, воззрились на них с любопытством, но хмурое лицо Моргана удержало их от предложения помощи. Моргана знали и уважали в духовной среде после трех лет усердной службы новому королю, но у некоторых он до сих пор возбуждал изрядный страх.

А вот страх Дугала вызывал у Моргана куда больше опасений, чем испуг любого монаха, затаившегося в тени храма – и, похоже, предстояло ухудшение, пока не станет существенно лучше. Он ощущал мощный ужас, бившийся под поверхностью, словно полуразрушенная плотина лишь ненадолго сдерживает наводок, и не сомневался: ясное понимание Дугалом неустойчивости равновесия только ухудшает ситуацию. Единственным способом не дать ужасу прорваться – было смотреть себе под ноги, сосредоточив все внимание на простейших действиях: одна нога вперед, теперь – другая…

– Надо тебя отсюда увести, – пробормотал Морган, направляя юношу в двери в ризницу. – Я могу на тебя положиться? Ты меня послушаешься?

Тот споткнулся и чуть не упал, бросив на спутника странный измученный взгляд.

– Полагаешь… у меня есть выбор? – через силу прошептал он, когда Морган подхватил его понадежней и потянулся к засову. – Что со мной творится?

– Именно это я и хотел бы узнать.

Морган надеялся, что ризница окажется никем не занята во время церемонии, но присутствие старшего ризничего собора Святого Георгия оказалось неожиданностью. Старик клевал носом в скудном солнечном свете эркерного окна на том конце ризницы, когда они вошли, и, вздрогнув, пробудился, как только за ними закрылась дверь.

– Кто это?

– А, брат Джером, это вы? – спросил Морган, обхватывая пошатывающегося Дугала. – Мальчику стало нехорошо. Ему бы присесть.

Старый монах, хлипкий и слабо видящий, подтянулся поближе и посмотрел искоса на Моргана и на его явно недужного спутника.

– А, так это герцог Корвин… А с ним кто? – продребезжал старческий голос с некоторой настороженностью и немалым уважением. – Давай, парнишка, садись сюда. Вид у тебя неважный. Что с мальчиком, ваша светлость?

– Надеюсь, ничего страшного, – ответил Морган, позволив старику помочь ему усадить Дугала на низкую скамью-ларь близ шкафа для одежды. – Думаю, в соборе просто было душно. А может быть, слишком много фимиаму накурили. – Он отважился бросить косой взгляд на ризничного, щупая пульс на запястье. – Уверен, через несколько минут все будет в порядке. Как вы думаете, архиепископ не будет возражать, если хлебнуть глоточек его освященного вина?

– А, ну, конечно, нет, ваша светлость. Как раз то, что надо. Погодите.

Когда старик заковылял через ризницу, теребя связку ключей, привешенную к поясу, Морган наклонился поближе к мальчику. Дыхание юного горца стало поверхностным, голова его оперлась о стенку шкафа, глаза закрылись.

– Дугал, сиди тихо, и не удивляйся, что бы ни увидел, – прошептал он, прикладывая палец к губам, когда мальчик открыл глаза. – Думаю, брат Джером собирается вздремнуть.

Морган ощутил внезапный, точно всплеск, вопрос Дугала сквозь густой туман недомогания, но выкинул это из головы, шагнув к Джерому, пытавшемуся подобрать ключ к замку винной горки.

– Я знаю, он где-то здесь, где-то здесь… – бормотал старик.

– А почему бы не попробовать этот, – предложил Морган, ловко обвив рукой ссутуленные плечи, как бы указывая на ключ, а затем вдруг положив другую руку на лоб и глаза старика. – Не сердись, дружище. Просто усни и все забудь, – прошептал он. – Вот так…

Со стариком не возникло никаких сложностей. Когда у него, погрузившегося в глубокий сон, стали подгибаться колени, Морган ослабил мысленную хватку и помог ему достаточно выпрямиться, чтобы бережно проводить его обратно до кресла у окна в нише. Мягкий храп плыл вслед Моргану, когда он возвращался к ошеломленному полуобморочному Дугалу.

– Не трогайте меня, – прошептал мальчик, весь оцепенев, как только Морган взял его за руку и поднял на ноги. – Не надо. Что вы сделали со стариком? Куда мы идем?

– Я ничем не повредил брату Джерому, и ничем не поврежу тебе, – сказал Морган, еще крепче обхватив запястье мальчика.

– А ну-ка, встань здесь ярдом со мной. Станешь упрямиться – будет только труднее для нас обоих.

– Нет! Пустите меня!

С сочувствием покачав головой, ибо не было времени объяснять, Морган поволок упирающегося горца в центр ризницы, где был выложен плитками правильный крест – как раз такой, на какой могли бы рядом встать двое. Когда Морган опустил ладони на плечи Дугалу и отодвинул его от себя, поворачивая, тот опять попытался вырваться.

– Если тебе удастся расслабиться, все получится много легче, – пробормотал Морган, скользнув рукой вокруг шеи мальчика сзади, готовый сдавить, если тот не прекратит бороться. – Не мытьем так катаньем я собираюсь провести тебя через то, что мы называем Перемещающим Порталом. Так Дерини попадают куда-нибудь, если торопятся.

– Это магия? – выдохнул Дугал. Ужас полыхал вокруг него почти что с телесным напором. Морган чувствовал, что он вбирает воздух для крика. Менее всего им сейчас нужно было привлечь внимание. Сдержав раздражение, ибо едва ли Дугал был виноват в том, что испугался, Морган покрепче обхватил рукой горло мальчика и накрыл ладонью другой руки разинутый рот. И потянулся умом к той области сознания Дугала, которая лишила бы его сознания. Дугал стал сопротивляться еще сильнее, его страх и неистово бьющиеся щиты не давали возможности обездвижить его физическим образом, если только Морган не готов был действительно ему повредить. Ему почти что пришлось повалить Дугала на пол, прежде чем он почувствовал, что его удушающий захват оказывает действие.

– Прости, сынок, – пробормотал он, почувствовав, что темень начинает заволакивать сознание мальчика, и Дугал прекратил извиваться. – Но я тебе сказал: не мытьем так катаньем, ты пойдешь со мной. У меня нет времени нежничать. Ага, вот так, – закончил он, когда тот обмяк у него в руках.

Он почувствовал покалывание под ногами: Портал… Опять выпрямился и переместил руки, крепко обхватив Дугала. Вдохнув поглубже и закрыв глаза, он представил себе мысленно место назначения и раскрыл разум силовым потокам, связывающим оба места, после чего подался вперед, сдвигая равновесие. И вот уже он стоит неведомо где, в кромешной тьме, с тяжелым и бесчувственным Дугалом на руках…

Он осторожно пошарил в углу, ища штырь, отворяющий выход, не смог разыскать на ощупь, щелкнул пальцами, вызвав огонь, весь в нетерпении… и наконец в зеленоватом свете разглядел штырь – оказывается, он искал не в том углу. Надавил. Прилегающая стена повернулась вокруг своей оси с негромким шорохом, отступил также тяжелый цветной ковер, за которым скрывалась дверь.

Покой за дверью был пустынен. Мягкий дневной свет лился сквозь мелкие янтарные стеклышки окна справа от них. У стены по левую руку бросался в глаза очаг, каменный пол перед которым покрывал толстый ковер. Здесь Морган и уложил бесчувственного Дугала, уложив его голову, как на подушку, на свой свернутый плащ. Несколько негромких слов затворили дверь в комнату Портала и воспламенили факелы, установленные на стенных подставках. И только тут, спохватившись, уже стоя на коленях подле мальчика, Морган погасил зеленый огонек, паривший у его плеча; не стоит еще больше пугать Дугала, когда придет в себя. И без этого было достаточно переживаний. Даже сейчас, пока Дугал лежал без сознания, извержение, разразившееся в соборе, продолжалось – выброс за выбросом – вокруг вплотную сомкнутых щитов. Кроме того, у юного горца вновь заныли старые раны, из-за того, как не слишком бережно Моргану пришлось обойтись с ним в ризнице собора. Впрочем, это как раз было для Дерини поправимо….

– Поглядим-ка, могу ли я исцелить в обход щитов, – пробормотал он, проворно развязывая тесемки на верхней и нижней рубахе мальчика.

Разбитую грудь охватывала широкая повязка, но если Морган станет возиться и снимать ее, Дугал может прийти в сознание до того, как он закончит. Неважно. Можно и так. Положив ладони на грудь Дугала выше и ниже витков сероватого полотна, так что они стали вздыматься и падать в такт слабому дыханию мальчика, Морган скользнул кончиками пальцев как можно дальше под повязку с обоих краев, и потянулся мыслью к сознанию Дугала, оценивая ущерб, закрыв при этом глаза и сделав долгий медленный выдох. На этом уровне щиты Дугала делу не мешали – они ощущались, как нечто досадное и отвлекающее, но не более того. Без дальнейших колебаний Морган вошел в Целительский транс, что с каждым разом оказывалось для него все проще и привычнее за эти три года, и принялся, сосредоточив энергию в кончиках пальцев, мысленно исследовать тело больного.

Ущерб был невелик. Лечение отнимет у него немного целительной мощи, ибо самой жизни ничто не угрожает. Морган мягко начал движение, связывая разорванные хрящи и мышцы, сращивая кости, оживляя течение богатой и чистой крови, чтобы размыла кровоподтеки не только на груди Дугала, но и по всему телу. Он ощущал происходящее с мальчиком как пощипывание в собственной плоти и как эхо, проникавшее в отдаленные закоулки его сознания, пробуждавшее такой прилив радости, что доходило почти до боли. И тут промелькнул беглый, но знакомый образ: незримые руки, возложенные на его собственные – прикосновение Камбера, как он начал думать.

Затем поток стал замедляться, и он открыл глаза, чувствуя некоторое головокружение, пока не вспомнил, что нужно несколько раз глубоко вздохнуть; порой он забывал, как следует дышать, когда находился в исцеляющем трансе.

Он заморгал и вернулся в обычное состояние, сделав еще один глубокий вдох, затем начал медленно разматывать повязку, охватывавшую грудь мальчика. Когда он осторожно приподнял Дугала в полусидячее положение, подставив под его спину колено, чтобы удобнее было разматывать повязку, веки Дугала затрепетали, и он застонал.

– Ничего страшного, мой юный друг, – пробормотал Морган, обнимая мальчика одной рукой и продолжая одновременно разматывать повязку. – Через несколько секунд ты почувствуешь себя превосходно. Прости, что пришлось забрать тебя оттуда подобным образом, но оставалось либо это, либо ударить тебя. А мне казалось, что тебя уже достаточно лупили в последнее время. И было очевидно, что я не смогу воспользоваться средством, которое применил к брату Джерому.

– К брату Джерому, – заплетающимся языком. – Что ты с ним… Э, а что ты делаешь?

– Снимаю твою повязку.

– Но…

– Да не нужна она тебе больше, – уверил его Морган, вытягивая из под рубашки Дугала последний виток и откидываясь на пятки. Он начал сматывать полотняную ленту в плотный сверток; между тем, стало заметно, что Дугал уже способен сидеть без поддержки.

Дугал замигал и обалдело уставился на свою грудь под рубашкой, осторожно касаясь кончиками пальцев недавно поврежденных ребер, затем задрожал, вновь подняв взгляд, лицо его было неподвижным и недоверчивым.

– Ты меня… Ты меня вылечил? – прошептал он.

Морган закончил сматывать повязку, и бросил ее в кресло позади себя, не отводя взгляд от Дугала.

– Да. А ты бы предпочел, чтобы я предоставил тебе и дальше мучиться?

На миг на лице Дугала отразилось смятение, его давние страхи боролись с пробуждающимся любопытством, а затем мальчик осторожно улегся на свернутый плащ Моргана и умышленно перевел взгляд на очаг.

– Ты применил ко мне свое колдовство, верно? И к этому монаху.

– К брату Джерому? – Морган пожал плечами. – Не знаю, впрямь ли это называется колдовством. Это – одна из вещей, которые я умею творить как Дерини, но… – он опять пожал плечами и уклончиво улыбнулся. – Что до Целительства, не думаю, что это колдовство. Но, полагаю, тебе бы пришлось ко мне здорово приставать, чтобы я смог точно определить, что это такое, на мой взгляд. Насколько удалось понять нам с Дунканом, это редкий дар даже среди Дерини. И мы не обнаружили никого из не-Дерини, кто владел бы им… если не считать человека по имени Варин де Грей. А он думает, что его дар исходит от Бога. Возможно, и так. Возможно, это источник и нашей целительной силы.

– И только поэтому ты утверждаешь, что это не колдовство? – спросил Дугал. – Потому что кое-кто, хоть он и не Дерини, тоже это может?

Морган наклонил голову вбок и хитро улыбнулся.

– Не знаю, я как-то до сих пор особо об этом не думал. Я считаю большую часть того, что у меня получается, своим даром. И все. А колдовство, в основном… О, это нечто вроде того, что делала Карисса, чтобы погубить короля Бриона, или что делал Венцит Торентский. Уверен, до тебя какая-то молва об этом докатилась.

– Но то были дурные дела, – возразил Дугал. – Значит, ты говоришь, что если эта сила применяется на благо, она – дар, а если во зло – то колдовство?

Морган не мог не усмехнуться в ответ на это нехитрое суждение.

– Полагаю, я мог бы сказать, что именно это и имел в виду, – признал он, усаживаясь на ковре поудобнее и разгибая уставшие колени. – Полагаю, что скорее всего меня задел твой отрицательный взгляд на магию… Тот отрицательный взгляд, который присущ большинству людей. А магия просто имеет отношение к обузданию силы, которая для большинства людей недостижима. А сама эта сила… Попытаюсь объяснить тебе иначе. Сила существует. Верно?

– Конечно.

– Думаю, ты признаешь, что существует много видов этой силы… Что она может сходить из многих источников. Да?

Дугал кивнул.

– Хорошо. Давай возьмем один из примеров: огонь, – продолжал Морган, быстро потерев ладони одну о другую и протянув их к холодному очагу, одновременно оглянувшись на Дугала. – Огонь можно использовать для многих благих целей. Он может давать нам свет, как факелы на стенах, – и неопределенно мотнул подбородком. – И может согреть дом. – Усилие ума вызвало из воздуха над приготовленным топливом яркие искры, и топливо занялось. Дугал перебрался в сидячее положение, чтобы лучше видеть.

– Как ты это сделал?

– Думаю, пока что достаточно признать, что я это сделал, – ответил Морган, – и что обеспечивать холодное помещение светом и теплом – это благо. Но огонь может также быть разрушителен, когда выйдет из повиновения или будет обращен на дурные цели. Он может спалить дом… или докрасна раскалить железо, чтобы лишить человека зрения.

Его лицо посуровело, ибо на память ему пришел один знатный Дерини, который полстолетия назад позволил ослепить себя, чтобы выкупить пленных деринийских детей: Барет де Ланей, один из самых почтенных членов Камберианского Совета, того самого Совета, где Моргана и Дункана презирали за то, что они лишь наполовину Дерини, хотя оба «полукровки» умели исцелять.

Как только давняя боль Моргана хлынула наружу, Дугал внезапно притих и вперился в него, и жесткие щиты немного завибрировали, впервые за все это время дав слабину. Чистое, как солнечный свет, сострадание хлынуло в образовавшуюся щель: искреннее, доброе, не запятнанное страхом или недоверием.

– Ты видел, как кого-нибудь ослепляли раскаленным железом? – мягко спросил Дугал.

Как только Морган взглянул на него в изумлении, щиты немедленно наглухо сомкнулись, но Моргану показалось, будто нечто новое, некое приятие мелькнуло в карих глазах, которые по-прежнему храбро встречали его взгляд – возможно, то был отзвук дугаловой увлеченности Целительством, пусть связанной лишь с его скромной подготовкой полевого хирурга. Внезапно Морган задался мыслью, а не Дерини ли Дугал, и нет ли в нем, в связи с этим, задатков Целителя.

– Нет, я никогда такого не видел, – колеблясь, сказал он, – и слава Богу… Но это было достаточно обычным делом в течение столетий. Я… Мне довелось познакомиться кое с кем, кого именно так лишили зрения. – Он моргнул. – Но сейчас не время отвлекаться. Я описал кое-что, что может огонь. Так благ ли огонь или дурен?

– Ни то и ни другое, – осторожно ответил Дугал. – Смотря, как его использовать. То же самое раскаленное железо, которое отняло зрение у твоего друга, можно применить для того, чтобы прижечь рану.

Морган кивнул, довольный.

– Можно. И что это говорит тебе о мощи огня в целом?

– То, что не сама его мощь… Важно, как ее используют, для созидания или для разрушения. – Дугал помедлил всего один миг. – И ты хочешь сказать, что волшебство – то же самое?

– В точности.

– Но священники говорят…

– Священники говорят то, что их научили говорить вот уже две сотни лет, – мгновенно парировал собеседник. – Дерини не всегда преследовались, и отнюдь не всегда до недавних времен «магия» означала анафему. Черная магия – исключительная мощь, применяемая в разрушительных и корыстных целях – всегда осуждалась праведными. Но те, кто могли обуздать необычайную мощь на благо человеку, для Целительства и защиты против злоупотребления мощью, – издревле звались чудотворцами и святыми. Они также некогда звались Дерини.

– Но были и злые Дерини! – возразил Дугал. – И есть до сих пор. Кто такие Карисса и Венцит?

– Дерини, которые обратили свой дар во зло, – вздохнул Морган. – Как ты думаешь, я – злодей?

Лицо Дугала застыло.

– Нет, но говорят…

– Что говорят, Дугал? – прошептал Морган. – И кто? И отдают ли они себе отчет, что я сделал, или для них важно, что я есть?

– Я… Да как-то я не думал об этом прежде.

– Я и не предполагал, что ты думал. – Морган взглянул на знак Халдейнов на своей правой руке, перекликавшийся с Корвинским грифоном на левой. – Давай с тобой договоримся, Дугал. Я не могу отвечать за Дункана или Келсона, но если ты можешь привести хотя бы один пример, когда, как ты считаешь, я дурно применил свою силу, я покорюсь любому приговору, который ты сочтешь нужным вынести. Разве мне не следовало помочь Келсону победить женщину, которая сгубила его отца и сгубила бы и его, чтобы захватить престол? Следовало ли мне позволить бывшим архиепископам лгать дальше и нанести ущерб Гвиннеду, свергнув законного короля? Следовало ли мне отказаться лечить тебя?

Дугал покачал головой, не желая встречаться взглядом с Морганом.

– Дугал, у меня может быть доступ к большей магии, чем у многих людей, и к иным ее видам, – мягко продолжал Морган, – но я в ответе за использование этой силы перед тем же Богом и королем, что и ты, и что любой из священников и епископов… и также перед моей собственной совестью, возможно, куда более суровым наставником. В силу того, что мне дано больше способностей, мне приходится мириться и с немалой ответственностью. Я не просил ни о том, ни о другом, просто так уж оно есть. Все, что я могу – это служить людям, не жалея сил. Отец Келсона научил меня, что такое честь и рыцарственность, и я старался не предать его доверие. Я надеюсь, что не был столь уж безуспешен – несмотря на то, что я Дерини.

Но ему не довелось выслушать суждение Дугала, ибо в этот миг кто-то завозился с дверным засовом. Как только Морган вскочил на ноги, уже догадавшись, кто пришел, дверь отворилась, и Дункан, внимательно оглядевшись, переступил порог, а затем шагнул в сторону, чтобы впустить Келсона и епископа Арилана. Дугал медленно поднялся, когда Келсон подошел, чтобы подать ему руку и вопрошающе взглянул ему в лицо. Арилан двинулся прямо к Моргану, его худощавое лицо выражало сдержанное неодобрение.

– Почему мне не рассказали, что ты нашел еще одного Дерини? – процедил он сквозь зубы, отведя Моргана в сторону. – И какого дьявола он устроил в соборе?

Морган вздохнул и подобрал плащ, куда больше озабоченный насчет Дугала, шепчущегося с Келсоном и Дунканом, чем мнением Арилана.

– Прежде всего, епископ, мы не знаем, что он непременно Дерини… Только то, что у него есть щиты, что нам сквозь них не прорваться, а он ими не управляет, – пробормотал Морган, набрасывая плащ на плечи и закалывая пряжку. – Что до того, что он устроил в соборе, я полагаю, что он стремился отгородиться от того потока силы, который ощутил при посвящении Дункана. Вы, разумеется, догадываетесь, что подобный обряд вызывает могучее излучение, особенно, если главный участник – Дерини.

– Оставьте вашу дерзость, – осадил его Арилан. – И как вас понимать: вы не знали, что он Дерини?

– А так и понимать. В его семье не наблюдалось ничего, что проливало бы свет… разве что дар, который в Приграничье довольно туманно именуют Вторым Зрением. Правда, у него есть щиты, и он знать не знает, что с ними делать. Когда происходящее с Дунканом набрало силу, он ощутил, вероятно, мощный напор на щиты, о которых мальчик лишь недавно узнал, и опускать которые не умеет.

– Недавно, говорите?

И как недавно? Морган попытался обуздать свое раздражение.

– Три недели назад, мы тогда были на соборе в Кулди. Это случилось в ночь, когда вы попросили меня попытаться связаться с Келсоном и сообщить ему о нападении на Дункана. Келсон привлек Дугала, чтобы увеличить свои возможности, и тут Дугал уловил нечто, достаточно его напугавшее, чтобы немедленно выбить со связи их обоих. А затем с ним случился едва ли не припадок от того, Келсон попытался проникнуть в его сознание.

– А с тех пор кто-нибудь пытался? Кто-то другой, кроме Келсона? – спросил Арилан, несколько унявшись после отчета Моргана.

– Я, – вмешался в разговор Дункан. – И казалось, он не так противится моему прощупыванию, как Келсону, но я больших успехов тоже не добился. Все равно как если вдруг упрешься в обсидиановую стену. Чем сильнее я напирал, тем крепче она делалась. А когда к нам присоединился Келсон, думая, что поможет, Дугалу опять стало отчаянно худо.

– Понятно, – смиренно вздохнул Арилан. – А ты, Аларик?

– Мне не удалось пронести его через Портал, пока я не лишил его сознания, – признался Морган. – Похоже, мое прикосновение – где-то между Келсоном и Дунканом по степени воздействия. Я оказался способен достаточно обойти его щиты, чтобы залечить раны, но лишь пока он был без сознания. А по-иному и попробовать не дерзнул бы.

Арилан взглянул на Дугала, позволившего Келсону помочь ему сесть за стол по ту сторону от очага, затем, целенаправленно двинувшись к ним, повлек за собой Моргана и Дункана. Дугал попытался было подняться, учтивый, несмотря на смятение и настороженность, но Арилан знаком удержал его, пододвинул кресло для Келсона и лишь после этого устроился сам. По подсказке Дункана, Морган поставил оставшееся кресло справа от юного горца, через стол от короля.

– С вашего дозволения, государь, – кивнул Арилан Келсону, – я хотел бы перейти прямо у сути дела. Дугал, – он вызвал огонь в виде мягко светящейся бело-голубой сферы, которую поместил над серединой стола. – Думаю, это мой ответ на любой вопрос насчет того, кто я и почему вздумал вмешиваться. Ты мне доверяешь?

Дугал отпрянул, когда огонь возник из ничего, новые сполохи тревоги заметались вокруг все еще вздрагивающих щитов, но взгляд на Келсона придал ему достаточно храбрости, чтобы усмирить беспокойство.

Морган был изумлен. Дугал глубоко и неторопливо втянул в легкие воздух, а затем сложил дрожащие руки, тщательно подражая Келсону, расположил их всего на пядь от светлого шара, сияющего в центре стола и заставил себя глядеть в упор в глаза епископу-Дерини.

– Я бы солгал, если бы сказал, что не боюсь, ваше преосвященство, но мой… друг герцог Аларик много что объяснил мне за последние несколько минут. И Келсон мне о вас раньше рассказывал. Я попытаюсь сделать все, как вы попросите.

Арилан в немалом сомнении выпятил губы, но даже он не мог отрицать, что мальчику не занимать храбрости; однако Морган уловил, что он осуждает неблагоразумие Келсона, – и рад был, что недовольство направлено на короля, а не на него, Моргана.

– Отлично. Посмотрим, сколь многому ты научился, – заметил Арилан. – Полагаю, я не стану вдаваться в долгие подробные объяснения, что я хотел бы сделать.

– Н-нет, сударь…

Со вздохом и беглым взглядом на остальных, выражающим едва сдерживаемое нетерпение, Арилан шевельнул пальцами, протянув указательный ко лбу юного горца. Дугал, испугавшись, начал было невольно подаваться назад, но тут же вновь глубоко вдохнул и пододвинулся поближе, чтобы Арилан мог до него дотронуться. От прикосновения его передернуло, но он не отстранился, даже когда Арилан начал ментальное прощупыванье, хотя происходящее явно вызывало у него беспокойство. Миг спустя Арилан уронил руку, выпрямился и снова вздохнул.

– Что же, щиты – вне вопроса. Получив время и должную поддержку, я бы смог их пробить, но это могло бы вызвать непоправимый ущерб. Не вижу надобности рисковать. Дункан, ты сказал, что твое прикосновение ему не так уж и мешало. Хочешь попытаться еще раз?

Дункан, стоявший между Ариланом и Морганом, воззрился на Дугала с вопросом.

– Ну, как сказать. Ты согласен, Дугал? Я остановлюсь, как только ты пожелаешь, если будет слишком тяжело.

Облизывая губы, Дугал прокашлялся и кивнул. И тогда Дункан обошел стол, остановился за креслом и легко положил руки мальчику на плечи.

– Келсон научил тебя расслабляться с помощью глубокого дыхания? – спросил он, расправляя плечи Дугала и скользя по ним большими пальцами, пока те не уперлись в пульсирующие точки на горле.

– Немного.

– Хорошо. Это заметно облегчит дело для нас обоих. Глубоко вдохни, а затем выдохни, и попытайся сосредоточиться на сердцебиении. Ты должен чувствовать пульс там, где мои пальцы, чувствуешь?

– Да.

– Великолепно. Вдохни еще раз… хорошо… а теперь закрой глаза и постарайся, чтобы все мускулы обмякли… Хорошо.

Морган не посмел следовать за Дунканом, боясь нарушить равновесие и все испортить, но по внешним признакам видел, что мальчик прекращает сопротивление. Юный горец больше не был напряжен и, казалось, даже не заметил, как Дункан перенес кончики пальцев на виски и лоб. И даже еще больше расслабился, когда Дункан наклонил голову и приложился губами к рыжим волосам. В таком положении они оставались почти минуту, спокойные и уравновешенные, пока, наконец, Дункан медленно не поднял голову и не открыл глаза, после чего, моргнув, вернулся в обычное состояние. Дугал тоже открыл глаза и растерянно заморгал, когда Мак-Лайн вновь скользнул руками по его плечам.

– Итак? – спросил Арилан.

Дункан покачал головой.

– Никаких столкновений и никакой боли. Это так, Дугал?

Дугал покачал головой, обернувшись, дабы с благоговением воззриться на Дункана.

– Что ты сделал?

– Ну, за щиты я не прошел, – ответил тот. – Только кружил вокруг да около. У кого-нибудь есть предложения?

Арилан со смущенным видом откинулся на сиденье и сложил на груди руки.

– Захватывающе. Либо он один из нас, либо – еще один проклятый Варин де Грей. Полагаю, вряд ли у кого-то из вас есть под рукой ширал?

Дункан, кивнув, пересек зал и стал рыться в ящике стола.

Дугал прошептал:

– Что это – ширал?

– От него тебе зла не будет, – быстро уверил его Келсон. – Это – кусок чистого янтаря. Их находят в отложениях рек, а иногда – на морском побережье.

– Ну, и з-зач-чем он?

Морган улыбнулся.

– Он чувствителен к тому роду мощи, которая подвластна Дерини. И все. Вспомни наш недавний разговор о силе, которая не блага и не дурна сама по себе, но лишь может быть использована во зло или на благо.

Дугал кивнул, все еще весьма настороженно.

– Ну, так кристалл ширала собирает эти лучи, наподобие солнечных, – продолжал Морган. – Если у тебя есть способности, хотя бы зачаточные, управлять этой силой, кристалл засветится.

– Но я не Де…

– Дугал, ты не знаешь, кто ты, и знать не можешь, – чуть слышно проговорил Келсон. – Нам только одно известно наверняка – про твои треклятые щиты!

Дункан вернулся к столу, развязывая тесемки небольшого кожаного мешочка, а затем извлек оттуда сверточек пожелтевшего от времени шелка.

Пока он тщательно разматывал его, Дугал, вытянув шею, жадно следил за ним, желая скорее увидеть, что внутри. Вот петли тонкого кожаного ремня соскочили, и обнаружилось, что ремень пропущен через центр медового цвета камушка размером с миндалину.

– Он стал моим, когда я был моложе Дугала, – сказал Дункан, поднеся камушек к свету за ремешок, а мешочек и шелк бросив на стол. – Это не самый чистый кристалл, но для моих целей его всегда было достаточно.

Дугал смотрел на ширал, полуиспуганный, полуувлеченный, между тем, Арилан поймал камушек рукавом и попристальнее вгляделся в него, жестом погасив свою сияющую огненную сферу, а затем отпустил ширал и, опять выпрямившись, кивнул Дункану.

– Я надеялся на что-то получше, но сойдет. Продолжай поиск. А что и как искать – сам знаешь.

– Но я-то не знаю, – вознегодовал Дугал, когда Мак-Лайн опять встал позади его кресла и протянул кристалл над плечом мальчика.

– Уверяю тебя, вероятность, что тебе станет плохо, сейчас еще меньше, чем от того, чем мы уже занимались, – проговорил Дункан. – Просто подержи камушек в руке. В любой. На ощупь ты не испытаешь ничего, что отличало бы его от любого другого камня.

Дугал с колебаниями протянул руку и вздрогнул при первом соприкосновении с камнем. Но затем решительно сомкнул вокруг него ладонь и осмелился бросить еще один вопрошающий взгляд на Дункана.

– Что теперь?

– Закрой глаза и попытайся забыть о том, что у тебя что-то лежит в руке, – заметил Дункан с улыбкой, кладя на плечи мальчику ладони и снова отодвигая его к спинке кресла. – Я не собираюсь проделывать что-либо, отличное от того, что уже делал, так что беспокоиться не о чем. Вдохни поглубже и медленно выдохни. Это ненадолго.

Дугал повиновался с опасливым кивком, и Дункан ласково что-то забормотал, успокаивая его и помогая отрешиться.

Когда Арилан до предела вытянул руку над столом и коснулся сомкнутого кулака мальчика, кулак достаточно разжался, дабы все присутствующие увидели струящийся из глубины кристалла, льющийся меж пальцев золотой свет. Арилан, поджав губы, бегло оглядел Моргана с Келсоном, затем кивнул Дункану: мол, завершай испытание. Свет в руке Дугала полыхнул и угас, но Дугал еще успел приоткрыть трепещущие веки и заметить его.

– Он светился! Я видел!

Как только его рука резко и непроизвольно раскрылась, Дункан подался вперед и перехватил кристалл, прежде чем тот ударился о столешницу.

Келсон кивнул, и лицо его просияло.

– Мы тоже видели. Ты не свихнулся. Угадай, что это значит.

– Это значит, что, вероятно, вашего деринийского полку прибыло, безобразники, – проворчал Арилан, отталкивая свое кресло, резко проскрипевшее деревянными ножками по плитам пола, прежде чем Дугал успел ответить. – И откуда это только у него взялось?

Он встал, обратив лицо к огню, и Келсон покровительственно положил руку на плечо трепещущему Дугалу.

– На этот вопрос у меня нет ответа, Арилан, но не думаю, что это меня сейчас сколько-нибудь занимает, – подчеркнуто произнес король. – И не думаю, что нам следует прямо сейчас это выяснять. С него на сегодня достаточно.