Текст книги "Сын епископа"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

– Благодаря этому, я спокойно просплю до утра, – сказал он епископу, еще раз глотнув из чаши и почувствовав, как горьковатый привкус прокатывается до корня языка. – Если они дадут еще, я попрошу поить меня успокаивающим хотя бы еще сутки. Мне не нравится, что я так беспомощен, но, к несчастью, сон и отдых все же лучшее известное мне средство против травм головы, вроде моей. – Он горестно вздохнул. – До чего скверно, что здесь нет Келсона. Он бы…

Он резко умолк и с опаской взглянул на Истелина, осознавая, что чуть не проговорился, и боясь, что даже туманный намек на обретенное королем могущество заденет Истелина, простого смертного. К его ужасу, Истелин, похоже, в точности понял, что он вот-вот сказал бы.

– Он бы – что? – спросил епископ. – Как-нибудь помог бы тебе своей магией?

Дугал шумно прочистил горло, пытаясь не терять бдительности. Лекарство не только смягчало боль, но и развязывало язык. Истелин казался заслуживающим доверия, но едва ли было подходящее время затевать непростой разговор с человеком, позиция которого неясна.

– Я… Не хочу оскорбить вас, ваше преосвященство… Но большинство служителей церкви… не вполне терпимо… гм… к магии. Прошу забыть то, что у меня сорвалось.

– А, значит, его волшебство тебя страшит.

– Я… Я предпочел бы не говорить об этом, – прошептал Дугал, поняв, что угодил в ловушку.

Истелин наклонил голову набок, а затем оглянулся на запертую дверь, прежде чем придвинуться теснее к мальчику.

– А почему бы и нет? – спросил он. – Ты упомянул о короле пылко и непринужденно, как о близком друге. Думаешь, что-то не в порядке с его… м-да, назовем это «дарованиями», если тебе не нравятся слова «магия» и «волшебство», а?

– Дело не в этом, – пролепетал Дугал.

– Тогда, выходит, ты сомневаешься во мне? – не отступал Истелин. – Ты уже доверил мне свою жизнь.

– Свою. Но Келсон – дело другое.

– Понимаю.

Епископ не отводил взгляда от Дугала, пока потягивал вино, что побуждало юношу все больше тревожиться… Но несколько секунд спустя Истелин вздохнул и слабо улыбнулся, подняв чашу в почтительном приветствии.

– Я не осуждаю тебя за попытку выгородить короля, сын мой, но почему бы тебе не позволить мне сказать, как я к нему отношусь. Я не смогу доказать, что говорю правду, но ты достаточно проницателен, чтобы судить сам. Я не присутствовал в Дхассе, когда Лорис и другие мятежные епископы откололись от курии, но примкнул к сторонникам короля, как только узнал об этом. Я был с его войском в Дол Шайа. Именно мне довелось принести ему весть, что Лорис отлучил его и наложил интердикт на все королевство. – Он опять вздохнул и продолжал. – Я и теперь готов отстаивать его величество везде, где потребуется. Лорис желает, чтобы я участвовал в посвящении Джедаила Меарского в епископы. Я отказался и, вероятно, меня за это ждет смерть. Клянусь всем, что для меня свято, я не лгу, Дугал. Мне нет дела до того, что король – Дерини, в любом случае, на тот лад, на который этим озабочен Лорис. Мне кажется, что Келсон с помощью своей силы творил только добро. Или у тебя иное мнение?

– Конечно, нет.

Дугал отвернулся и поглядел в трепещущее пламя, после чего отпил еще глоток вина с успокаивающим лекарством, хотя и знал, что оно сделает его еще уязвимей. Но он поверил Истелину. И даже если бы епископ был не лучше, чем прочие, засевшие здесь, в Ратаркине, доброй славе Келсона мало мог повредить рассказ его друга о том, как король усыпил раненого с помощью волшебства.

Минувшие два года изобиловали намеками на кое-что похуже, исходившими от персон поважнее, чем пятнадцатилетний лорд из пограничья.

– Около двух недель назад Келсон выехал из Кулди, чтобы внезапно заявиться к одному из окрестных баронов, – осторожно начал Дугал. – А именно – к Брайсу Труриллскому. Трурилл граничит с Траншей, и я разъезжал в ту пору с дозором труриллцев. – Он скорчил гримасу. – Это другая история. Те же самые люди, включая и барона, встретили Лориса, когда он высадился на берегу близ замка моего отца, едва ли неделю спустя. Вероятно, они все еще здесь, в Ратаркине.

– Брайс Труриллский поддерживает Лориса?

В голосе Истелина прозвучало неподдельное изумление и потрясение, прибавившее ему доверия собеседника.

– Ага. И меня схватил никто иной, как сам Брайс. Он до того обнаглел, что приставил клинок к моему горлу.

Истелин чуть слышно присвистнул, а Дугал отпил еще чуть-чуть вина, поморщившись, ибо по мере того, как меньше оставалось до дна, вкус делался все горше. Он чувствовал, что становится все разговорчивей под действием лекарства.

– В любом случае, когда король доехал до нас две недели назад, мы как раз обратили в бегство шайку ворья, пытавшуюся стащить овец. – Он помедлил и зевнул. – После этого я приступил к своим обязанностям и стал штопать раненых. У одного из наших ребят была паршивая рана. Келсон… погрузил его в сон, и мне было куда проще наложить шов. Прямо чудеса.

Глаза Истелина округлились, точно две полных луны.

– Значит, он исцелил раненого?

– Нет. Только положил руку ему на лоб и заставил его уснуть. Впрочем, он говорит, что Морган и отец Дункан иногда могут исцелять. – Дугал побудит себя посмотреть в глаза отцу Истелину. – Ведь и в этом не может быть ничего дурного, верно, ваше преосвященство?

– Нет, – прошептал Истелин. – Нет, сын мой. Никоим образом.

Однако епископ казался встревоженным и вскоре поднялся, чтобы искать утешения в молитве. Преклонив колена на низкой скамейке в одной из оконных ниш, он осенил себя крестом, затем уронил голову в ладони и замер. Дугал следил за ним несколько минут, повторяя в уме молитву, которую, судя по всему, читал Истелин, но, поймав себя на том, что клюет носом, юноша допил то, что оставалось на дне чаши, и опять осторожно забрался в постель, морщась от горького вкуса. Сосредоточиться становилось все труднее – он теперь принял полную дозу, но, устроившись поудобнее под мехами, пытался думать, как улучшить свое положение, когда проснется. И смутно спросил себя, а знает ли уже Келсон о том, что его друг в плену.

Не то чтобы стоило надеяться, что Келсон может его выручить. Участь одного юного горца мало весит против судьбы целой страны. Но, возможно, Дугалу самому удастся как-то справиться после того, как немного восстановит силы. То, что его рассматривают как ценного заложника, очевидно – они не только вели бой так, чтобы непременно захватить и увезти его, их отношение к нему с самого прибытия в Ратаркин было достаточно красноречиво. Отпади надобность в нем после того, как они благополучно выбрались из Траншийских владений, ему бы давно перерезали горло. Он также помнил обмолвку о том, что понадобится его поддержка, когда они воссоединят Траншу с древней Меарой: немыслимое отступничество для того, кто верен королю – но, возможно, это означало, что никто и не догадывается о его возобновившейся дружбе с Келсоном. Да и, похоже, никто не вспоминал, что юный владетель Транши и есть второй сын траншийского вождя, который некогда служил пажом при дворе короля Бриона.

Небесполезна для Дугала была также его ребяческая внешность. Он подумал, что, дожидаясь благоприятного случая, имеет смысл играть на ней, представляясь невинным и податливым, и укреплять их в заблуждении, в которое сперва чуть не впал Истелин. Это опасная игра, но он может неплохо справиться и достаточно одурачить их, чтобы притупить бдительность. И тогда бежать и предостеречь Келсона.

Он обдумывал, как можно достичь своей цели, когда, наконец, его одолел сон. И, как ни странно, ему снился не Келсон, но его отец и одинокий волынщик Мак-Ардри, наигрывавший скорбную песнь с вершины занесенного снегом холма.

Глава IX
Но, обладая силою, Ты судишь снисходительно, и управляешь нами с великой милостью; ибо могущество Твое всегда в твоей воле.[10]10
  Мудрость Соломона 12:18


[Закрыть]

Кьярд О'Руан, первый вестник клана Мак-Ардри, прибыл в Ремут на другой день ближе к вечеру и ошеломил двор своими вдвойне скорбными новостями.

– Юный лорд еще ничего не знает об отце, – закончил он, утомленно кивнув в знак благодарности юному пажу, который вручил ему полную доверху огромную кружку. – Если, разумеется, он все еще жив.

Само представление, что Дугала уже может и не быть в живых, обрушилось на Келсона, точно удар. До этого мгновения он не смел о таком и помыслить. Изгоняя страх, который нетрудно было прочесть в глубине его глаз, король поглядел на Моргана и Дункана, ища поддержки. Его пальцы стиснули намертво подлокотники трона.

– Он должен быть жив, – пробормотал король себе под нос. – Я знаю, он жив! Кьярд, ты уверен, что его схватили именно люди Трурилла?

Тот с неодобрением взмахнул рукой, основательно прикладываясь к своему элю. Окажись в плену его собственный сын, он не мог бы испытывать большего отчаяния.

– Мы все лето разъезжали с этими людьми, государь. Неужто я бы их не признал. Лорд Брайс, а не кто-то другой, перебросил через седло моего молодого хозяина.

– А ваш пленник, которого привезут – действительно из духовного сословия?

– Да, мой король. И наглец преизрядный, скажу я вам. Но Кэболл предупредил его, что тут, у вас, он запоет по-иному.

– И бьюсь об заклад, что могу назвать хотя бы одну песенку, которую он пропоет, – произнес Морган так, что один Келсон его расслышал, когда по палате пронесся смех, в котором угадывалась угроза.

– И какую?

– Что Лорис был одним из тех, кого сопровождал Трурилл. Помните, Джодрелл сказал нам, что Лорис высадится на побережье.

– Это не забавно, Морган. Это скверная шутка, – прошептал Келсон.

– Ты и впрямь думаешь, что я шучу такими вещами? – парировал Морган. – Увидишь, монах подтвердит, что это Лорис. А кто еще посмел бы обозвать тебя, короля, еретиком? И если тебе нужны мои догадки, они отправляются в Ратаркин, как мы и подозревали. Туда прямая дорога от Каркашейла – и от места на берегу, где они высадились, а само место высадки в полутора днях плавания от Святого Айвига.

Только знание, что пленник в пути и непременно прибудет в ближайшие двадцать четыре часа, удержало Келсона от приказа немедленно выезжать в Ратаркин. Весь обед он был то раздражителен, то крайне задумчив, горько скорбел о старом Каулае – не меньше, чем тревожился за его сына, – и дал пробудиться гневу на Лориса.

– Ты прав, это должен быть Лорис, – сказал он Моргану позднее в тот вечер после того, как Дункан, извинившись, ушел совещаться с епископами, а Нигель отправился спать, в чем крайне нуждался. – И он лично ответит мне за смерть Каулая. А если Дугал…

Он не смог закончить, покачал головой, негодующе отрицая саму эту мысль, уперся локтями о каминную полку и воззрился на трещавший внизу огонь. Морган, выглянув из узкого окна на блестящие под дождем ремутские крыши, бросил, обернувшись, пристальный взгляд на короля, а затем вернулся к наружной тьме. От его дыхания на тускло-сером стекле возникло туманное пятно, и он коником пальца расчистил кружочек, чтобы видеть как следует. Если Гвиннедскую равнину так заливает дождем, то на Меару, вероятно, обрушился тяжелый снегопад.

– А тут еще и отступничество Брайса Труриллского, – миг спустя произнес Келсон, ворвавшись в более приземленные размышления Моргана. – Я собирался к нему нагрянуть… И наверняка что-нибудь заподозрил бы, если бы добрался до него… Но позволил себе ради удовольствия забыть о долге. Не следовало мне ехать с Дугалом в Траншу. Теперь его захватили, и я виноват.

– Ты не виноват, и если будешь вновь и вновь себя корить, это лишь помешает тебе действовать. А что могло бы изменить твое посещение?

– И все-таки, мне следовало поехать в Трурилл, – упрямо сказал Келсон. – Если бы я…

– Если бы ты туда и явился, нет гарантии, что ты хоть что-то неладное заметил бы, – перебил его Морган. – Может, ты и Дерини, но ты не всеведущ.

– Я распознаю измену, когда вижу ее.

– Да, когда ты смотришь издали, уже отойдя. С другой стороны, осмелюсь предположить, что меарцы глядят на все иначе. Не забывай, они считают себя угнетенным народом. С тех самых пор, как твой прадед женился на дочери последнего меарского суверена. Если Лорис нашел сторонников в Меаре, подозреваю, это потому, что он объявил их совершающими угодное Богу дело освобождения Меары.

– Освобождения Меары? – Келсон яростно ударил ногой по ближайшему горящему полену, которое неистово брызнуло искрами. – Вот уж в самом деле – освобождения! Да Меара никогда и не была свободной! До того, как мой прадед женился на их глупышке-наследнице, в Меаре столетиями заправляли мелкие вояки и деспоты. А до того она была не менее дикой, чем Коннаит.

– Тот самый Коннаит, выходцы из которого – лучшие воины-наездники во всем мире? – уточнил Морган.

Келсон, нахмурившись, отступил от огня и прошел через зал, чтобы присоединиться к Моргану у окна.

– Ты знаешь, о чем я. И не сбивай меня своими тонкими намеками.

– В мои намерения не входит чем бы то ни было сбить тебя, мой повелитель, – терпеливо ответил Морган. – Главное, это…

– Главное – это то, что Лорис в Меаре и возбуждает недовольство, возможно, даже разжигает мятеж, насколько мы знаем… а тут началась зима, и я не так уж много могу с этим сделать до весны.

– Существенно еще и то, что Лорис заполучил в заложники одного из твоих лучших друзей, – негромко напомнил Морган. – И ты был бы куда меньше тот Келсон, которого я привык любить и уважать, если бы тебя мало беспокоила его участь.

Келсон опустил взгляд, как следует приняв этот мягкий упрек.

– Он мне действительно, как брат, Аларик, – тихо ответил он. – Куда роднее мне, чем мои кузены. Он… ну, почти, как был бы ты, окажись помоложе… Или Дункан. И даже…

После того, как он запнулся и осторожно вздохнул, переместив рассеянный взгляд на затуманенное окно между ними, Морган поднял бровь.

– И даже что, мой повелитель?

– Дугал, – пробормотал король. – Иисусе Милосердный, я чуть не забыл тебе об этом сказать. – Он с робостью воззрился на Моргана. – Помнишь ночь, когда ты связался со мной в Транше, и как я вдруг прервал связь из-за того, что Дугалу стало не по себе?

– Конечно.

– Так вот, я разорвал связь не полностью по своей воле. Дугал разъединил нас. Щитами.

– Щитами? Это невозможно. Он не Дерини?

– Тогда кто он? – парировал Келсон. – Щиты-то у него явно вроде наших. Правда, убирать их он не умеет.

– Не умеет… – вырвалось у Моргана, и он заставил себя глубоко и мерно вздохнуть, выбрасывая из головы, насколько возрастает опасность для Дугала, если он все-таки Дерини, и если Лорис, у которого мальчик в руках, это обнаружит. – Итак, у него есть щиты, но он не умеет их убирать, – повторил Морган более спокойно, опять поглядев на короля. – Ты уверен?

– Я пытался читать. И не смог прорваться. Только устроил ему жуткую головную боль. И ему от них было плохо, Аларик. А такого не должно происходить.

– Не должно, – согласился Морган.

Несколько секунд спустя он покачал головой и положил ладони на плечи Келсона.

– Нужно, чтобы ты в точности показал мне, что видел и чувствовал, – сказал он. – Не таи ничего. Даже боли. Это может быть очень важно.

Испустив мощный вздох, Келсон уронил руки вдоль туловища и закрыл глаза, пожелав, чтобы отворились знакомые каналы. Он и помыслить не смел бы о том, чтобы возражать. Прикосновение Моргана к его лбу в один миг дало ему нужный настрой, тем более что мысленной связи не мешали ни мили расстояния, ни разница в намерениях. Он буквально последовал просьбе Моргана, позволив неразбавленным воспоминаниям хлынуть по возникшему руслу в течение нескольких ударов сердца, не придерживая их даже, когда Морган задохнулся и зашатался под их тяжестью. Морган выглядел несколько оторопелым, даже когда они кончили.

– Не думаю, что я когда-либо испытывал нечто подобное, – промолвил Морган, с усилием сосредотачиваясь. – И все-таки я не понимаю, как это ты умудрился ничего не прочесть в его сознании.

– Возможно, у него есть какие-то дарования, вроде моих, – предположил Келсон. – Некое неразвитое подобие деринийских способностей. Или, может, он вроде Варина де Грея.

Морган покачал головой и, прогуливаясь к камину и обратно, принялся размышлять вслух.

– Нет. У его щитов… привкус, за неимением лучшего слова, чего-то совсем иного, нежели как у Варина. У того есть щиты, и он даже исцелять умеет, но определенно, он не один из нас.

– Тогда, возможно, он не от мира сего, – изрек Келсон, с трудом сдерживая смех. – Он мне кое-что выдал – в смысле, Дугал. Он говорит, что у них, горцев, есть Второе Зрение, или что-то такое. – Он помедлил с минуту. – А почему он не может быть Дерини, Аларик? Если наша кровь попала в его семью несколько поколений назад, возможно, в пору самых беспощадных преследований, разве не могли у них родиться потомки, понятия не имеющие, кто они, случайные и загадочные проявления дара которых были объяснены как какое-то там Второе Зрение или «не от мира сего». В конце концов, моя мать ничего не знала.

– Она так говорила, – уточнил Морган. – Я уверен, она хотя бы что-то подозревала. И, разумеется, в моем разуме не возникло сомнений на ее счет, когда я пригрозил ей чарами истины, и она шарахнулась. Но ничто в твоем контакте с Дугалом не указывает на что-либо, кроме щитов. – Он вздохнул. – Я бы хотел ответить тебе что-нибудь посущественней. Полагаю, это один из недостатков того обучения, что выпало мне и Дункану. Арилан, наверное, сказал бы, что делать, но…

– Но вы ему не вполне доверяете, – закончил Келсон.

Морган передернул плечами.

– Ты видел, каков он. А сам ты доверяешь ему? Несмотря на все, что нас связывает, он никогда не упускает из виду, что мы с Дунканом только полу-Дерини. Возможно, его драгоценный Камберианский Совет не позволяет ему об этом забыть. Хотя, кажется, в твоем случае, он закрыл на это глаза.

– Меня они видят в ином свете, – спокойно заметил король. – Я… Мне не положено говорить об этом.

– Ты хочешь сказать, что связан с ними? – в изумлении спросил Морган.

– Не с Советом в целом, но так, отдельные личности выходили на переговоры. – Король опустил глаза. – А больше мне нельзя ничего говорить. Прошу, не требуй подробностей.

А Морган как раз этого и жаждал, ибо впервые услыхал о подобных делах, но принудил себя не давать воли любопытству, и вместо этого бросился в кресло у огня. Если Совет все-таки пытался затеять переговоры, пусть только с Келсоном, это уже какой-то сдвиг с мертвой точки. Не следует встревать, а то как бы все не испортить.

– Очень хорошо. Не стану тебе надоедать. В любом случае, рад слышать, что кое-что в таком роде происходит.

Келсон безразлично кивнул, опершись обеими ладонями об один из высоких выступов на спинке кресла. Увидев, какое у юноши лицо, Морган подумал, а слышал ли он хоть слово из только что прозвучавшего.

– Морган, а ты когда-нибудь в кристалл глядел? – спросил король несколько секунд спустя.

– Что тебе нужно там высмотреть?

– Дугала, конечно. Ну, так ты можешь?

– Некоторым образом. Я добивался визуализации, применяя кристалл ширала, хотя сомневаюсь, что это одно и то же. Обычно требуется что-нибудь, принадлежащее человеку, которого хочешь увидеть. У тебя есть какая-нибудь вещь Дугала?

– Вообще-то нет. Хотя, погоди… Да.

Он подошел к ящичку, стоявшему на столе у его постели, и несколько секунд шарил внутри. Наконец, вернулся с коротким обрывком черной шелковой ленты.

– Я заполучил это, когда был в Транше, – сказал король, усаживаясь на подлокотник кресла и протягивая ленточку. – Подойдет?

– Пожалуй. – Морган провел лентой по ладони, сосредоточенно пощупал ее, не обнаружил ничего особенного. – Но ведь у тебя вряд ли есть ширал?

Келсон поник.

– Нет, а разве он нужен? У тебя нет?

– Не в Ремуте, – вздохнул Морган. – Однако, говорят, это и без него не столь уж невозможно. – Он склонил голову набок. – Ты уверен, что это необходимо?

– Морган…

– Отлично. Хотя не могу ничего обещать наверняка. Для тебя это вполне может кончиться лишь дикой головной болью.

– Все же попытаемся.

– А если он мертв?

Келсон пригнул голову, поджав губы, с трудом сдерживая слезы, и Морган тут же пожалел о своей грубости.

– Простите, мой повелитель, – прошептал он, неловко похлопывая короля по руке и одновременно глубоко вдыхая и вскакивая на ноги. – Мне не хватило такта. Поменяемся-ка местами и попробуем. Я не хотел нагонять на вас страху.

Келсон повиновался, не взглянув на него и ничего не ответив. Он почуял смущение Моргана и то, что Дерини понимает, насколько он, Келсон, по-настоящему боится за друга. Морган осторожно пристроился на правом подлокотнике лицом к юноше, взял его запястье, как только оба сели поудобнее, и обвил концом туго натянутой ленты свои пальцы.

– Давай воспользуемся пламенем, чтобы сосредоточить взгляд, – тихо предложил Морган, прикрыв ладонями глаза короля. – Погрузись в транс и смотри в огонь. Я не увижу того, что и ты, но бери у меня силы, не стесняясь, когда начнешь угадывать образ Дугала в смещающихся пятнах света и тени. Приникни к тому, что осталось от него в этой ленте, а затем преодолей расстояние и узри его. Расслабь взгляд. Правильно. Пламя должно стать фоном для твоего видения, но помни, что не оно – твоя цель. Представь себе Дугала таким, каким видел в последний раз, а затем перенеси этот образ вперед во времени. И плыви с ним вместе. Хорошо…

Келсон старался, как мог, следовать указаниям Моргана, распространив свой разум по всей длине черного шелка между пальцами, пока его глаза взирали на ленту, и по всплескам пламени, но сосредоточению мешали его же страхи. Он чувствовал, как сила Моргана поддерживает его, как растут его силы, в то время как он искал Дугала, но он так и не убедился, что контакт состоялся. Когда он выплыл из транса, голова у него нестерпимо болела, а дыхание обжигало легкие.

– Ничего, – догадался Морган, вынимая ленту из его пальцев, пока юный король приводил себя в равновесие.

Келсон уныло покачал головой.

– Не уверен. Но думаю, я бы понял, будь он мертв… Просто я не мог отделить все остальное от того, что было Дугалом. Может, нам все-таки нужен ширал.

– Не исключено.

Несмотря на неудачу и на то, что они не заполучили хотя бы зацепки для поисков Дугала, Келсон в течение часа проникся убеждением, что Дугал не где-нибудь, а в Ратаркине, у Лориса.

– А если все именно так, Истелин тоже в опасности, – заметил король. – Морган, мы должны им помочь.

– То есть, отправиться в Ратаркин?

– Ну да, мы вполне можем нагрянуть внезапно. Какие силы у Лориса, не знаешь?

Но разум возобладал там, где мог взять верх душевный порыв, ибо Морган напомнил королю о пленнике, которого везут из Транши, и который, возможно, прольет куда больше света на происходящее.

А что если Лорис не направился в Ратаркин? Келсон нехотя согласился отложить решение, пока не привезут пленника и не допросят, но весь остаток ночи то засыпал, то вновь просыпался, хотя дождь ровно барабанил по окнам.

Дождь не прекратился и утром, из-за чего пленник был доставлен в Ремут лишь после полудня. По приказу Келсона, промокшие и дрожащие горцы, которые его привезли, тут же уволокли свою добычу в небольшой отдаленный покой, прежде чем кто-либо при дворе смог как следует его увидеть.

Сопровождать короля были приглашены только Морган, Дункан и Нигель.

– Кто-нибудь, дайте ему сухой плащ, – распорядился Келсон, когда парни из пограничья подволокли этого человека к креслу у огня, на которое указал Келсон. – И осторожней с его рукой.

В каждом движении пленника, рухнувшего в кресло, прижав к груди перевязанную руку, чувствовалось утомление от поездки из Транши. Он не протестовал, когда Дункан, сняв собственный плащ, накинул его на дрожащие плечи – возможно, пленного успокоило священническое одеяние жертвователя, но лицо его мгновенно выразило ужас, когда Келсон отпустил стражу, а Нигель закрыл дверь. Глаза под взъерошенными, по-воински остриженными волосами свидетельствовали не только о телесной усталости, в них сквозили подозрительность и настороженность.

– Я требую привилегий духовенства, – хрипло прошептал он, и его взгляд тревожно заметался по четырем лицам. – У вас нет права меня пытать.

Келсон вытянул руку вдоль края мантии и воззрился на пленного со смешением любопытства и странного предчувствия.

– Мы не намерены вас пытать, – сказал он. – Я просто намерен задать вам несколько вопросов. Отец Дункан, вы и Морган могли бы что-нибудь сделать с его раной?

Эти два имени вызвали предсказуемый отклик – подтвердилась уверенность Келсона, что пленный не знал в лицо ни того, ни другого.

Как только Дункан шевельнулся, чтобы осмотреть перевязанную руку, а Морган стал приближаться с другой стороны, бедняга шарахнулся в своем кресле.

– Не подходите! – Он постарался следить за обоими одновременно и оттолкнул Дункана здоровой рукой. – Не касайтесь меня! Чародеи проклятые!

Прежде чем он успел решить, кто из них более опасен для него, Морган легко скользнул сзади и сжал отчаянно крутящуюся голову между ладонями, обездвижив ее.

– Не противьтесь мне, – приказал он почти досадливо, в то время как его руки и мозг призывали к повиновению. – Из этого ничего хорошего не выйдет. А если вы расслабитесь и откликнетесь, то, возможно, нам удастся облегчить ваши страдания.

Сопротивление пленника ослабевало рывками, во многом – вопреки его воле, и наконец, здоровая рука свободно упала, в то время как Дункан начал разматывать сломанную. Бедолагу передернуло, когда чувствительные пальцы священника погладили растерзанные мускулы над сломанным предплечьем, тело выгнулось дугой от новой боли, чуть только Дункан обхватил поврежденное место обеими руками.

– Что ты делаешь?! Без колдовства! О, нет, только не это!

В ответ на кивок Дункана Морган еще больше подчинил раненого своей власти и отключил его сознание, затем переместил одну ладонь, накрыв ею обе дункановы, настраиваясь на целительный импульс, который они с его кузеном вдвоем излучали куда верней и надежней. Достигнув четкого взаимодействия с Дунканом, он вновь испытал это дивное нездешнее чувство, которое привык связывать с даром Целительства – и тут же возникло знакомое нарастающее давление рук другого поверх его руки, как только связь образовалась, и кости начали сдвигаться под их прикосновением. Он отступил, когда рука срослась, моргая и частично ослабив свою власть над раненым, дабы тот пришел в сознание.

– Нет, – слабо пробормотал тот, едва его веки затрепетали. – Только не это! Без колдовства!

– Запоздалая просьба, – ответил Морган, усаживаясь на табурет, который Нигель пододвинул поближе, дабы Морган мог не отрывать руку от плеча страдальца и не отпустить его. – Не хотите ли назвать себя?

Тот оторопело пошевелил пальцами правой руки и потер там, где недавно был перелом, украдкой поглядывая на Дункана, на Моргана вовсе не смея смотреть и стараясь не обращать внимания на руку Дерини, покоящуюся у него на плече.

– Вы исцелили меня, – прошептал он с укором.

– Да, они вас исцелили, – ответил Келсон. – Вы ведь не чумной, знаете ли. Ответьте на вопрос. Кто вы?

Тот тяжко сглотнул комок.

– Я требую привилегий, как духовное лицо, – вяло произнес он. – Я…

– Единственная из них, которую вы получите прямо сейчас, – подчеркнуто заметил Нигель, – это та, что преподобный Мак-Лайн здесь, дабы присутствовать при допросе. А теперь ответьте на вопрос вашего короля.

Когда тот вытянул губы в тонкую, полную вызова линию и замотал головой, Морган переглянулся с королем и усилил мысленную хватку, вынуждая упрямца говорить правду.

– Ваше имя, – терпеливо произнес он.

– Неван д'Эстрельдас, – ответил тот. Глаза его вытаращились, как только имя сорвалось с губ, вопреки его решению молчать.

– Д'Эстрельдас? – повторил Келсон, с изумлением и вопросом взглянув на Дункана, который тоже был поражен. – Необычное имя. Бремагна, не так ли?

Дункан кивнул, с мрачным видом поджав губы.

– Так же зовут одного из странствующих епископов в Кирни, не правда ли, Неван?

Неван кивнул, снова почти против воли, и Дункан еще основательней нахмурился. Келсон был ошеломлен.

– Ты имеешь в виду, что этот – один из наших епископов?

– Увы, боюсь, что так, государь, – ответил Дункан. – То-то я подумал, что у него знакомое лицо. Хотел бы я знать, сколько еще епископов удалось заморочить Лорису.

– Проверим, знает ли он, – сказал Морган, оборотив светлые глаза на пленного и завладев его вниманием. – Вы – епископ Неван, так?

– Да.

– И только? – не отступал Морган, идя еще глубже.

Неван облизал губы и нехотя наклонил голову в знак почтения.

– Да, ваша милость.

– Так-то лучше. И кому вы обязаны повиноваться, епископ?

– Епископу Кулди.

– Кулди? – вырвалось у Келсона, который в тревоге перевел взгляд с Невана на Дункана. – Так что же. Выходит, кулдийцы были с труриллцами? И помогали бегству Лориса?

– Не больше одного вопроса за один раз, мой повелитель, – напомнил Морган, вновь сосредотачиваясь на затравленном Неване. – Помните, он в таком состоянии слишком примитивно мыслит. Епископ Неван, вы говорите, что епископ Кулди знал о плане бегства архиепископа Лориса?

– Да, ваша милость.

– Понятно. Он подстрекал кого-то?

– Нет, сударь.

– Кто-то другой явился к нему с этим предложением?

– Да, сударь.

– И кто же?

– Не уверен, ваша светлость.

– Но, как вы думаете, кто это?

Неван опять попытался бороться, но имя, тем не менее, прозвучало.

– Преподобный Горони, ваша светлость.

– Горони!!! – ахнул король.

Морган взглядом велел ему молчать и опять сосредоточил внимание на допрашиваемом.

– И преподобный Горони был среди вас? – спросил он.

Неван кивнул.

– А Брайс Труриллский?

Новый кивок.

– Сколько человек всего?

Неван с мгновение подумал.

– Теперь четырнадцать.

– Потому что вас взяли?

– Да, ваша светлость.

– И куда вы держали путь? – спросил Келсон.

– В Ратаркин, ваше величество.

– С какой целью?

– Посвятить в епископы господина Джедаила.

– Не в Меарские епископы? – вмешался Дункан.

– Нет, сударь.

– А почему?

– Меара станет патриаршеством под началом епископа Креоды.

– Креоды, – повторил Морган, обменявшись взглядом с ошеломленными Келсоном и Дунканом. – А Лорис?

– Он, конечно, опять станет примасом.

– Пока я жив и дышу – нет, – процедил сквозь зубы Келсон. – Теперь скажите мне вот что, Неван: епископ Креода повинуется Лорису или Брадену?

– Архиепископу Лорису, ваше величество.

– И есть другие епископы, которые верны Лорису?

Неван кивнул, соглашаясь.

– Сколько их?

Неван с минуту подумал.

– Шесть, ваше величество.

– Шесть, не считая вас и Креоды?

– Да, ваше величество.

– Назовите их.

– Бел… – Хватка у Дерини была цепкой, но Неван запнулся на полуслове, вновь пытаясь сопротивляться. Морган в нетерпении надавил на него, еще больше овладевая сознанием Невана.