Текст книги "Книга таинств Деливеренс Дейн"

Автор книги: Кэтрин Хоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Интерлюдия

Город Салем, Массачусетс

Конец февраля 1692 года

Яйцо с треском раскрылось, вывалившись в подставленную руку. Пальцы раздвинулись, пропуская тягучий белок в толстостенный стакан с водой, и в руке остался упругий шарик желтка. Мерси Дейн понюхала его, перекатывая большим пальцем. Желток был гладкий и теплый, здорового оранжевого цвета, выращенный на пшеничной мякине и высушенных кукурузных зернах. От него исходил приятный запах земли. Мерси опустила желток в маленькую глиняную миску к остальным, поблескивавшим в неярком свете очага. У нее потекли слюнки – из лишних желтков потом можно сделать сладкий крем. Молоко, ржаная мука, немного смородины – как раз на прошлой неделе припрятала – и патока. Вытирая руки, она облизнулась, предвкушая аромат пудинга.

Белок мутным облачком плавал в воде, и ее мама, взяв стакан усталой рукой, держала его на весу, поворачивая туда-сюда. Мерси услышала, как мама проговорила вполголоса какую-то фразу и поставила стакан на рубцеватую доску, лежавшую на двух табуретах и заменявшую стол.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил женский голос.

Мерси суетилась у очага, длинным железным крюком передвигая небольшой котелок чуть дальше от пламени. Ей дозволялось присутствовать, когда мама принимала посетителей, но она должна была молчать и не вмешиваться. Железный крюк загромыхал, ударяясь о кирпичи очага, вверх и в стороны полетели искры – Мерси шуровала поленья. Она стояла спиной к комнате, но все равно почувствовала на себе мамин неодобрительный взгляд. Обернувшись, встретилась глазами с Деливеренс, молча смотревшей на нее. Мерси, надувшись в ответ, снова занялась бобовой похлебкой, кипевшей над огнем. И что мама нашла в этой Мэри Сибли? Зачем она ей помогает? Сплетница каких поискать! Вот когда она сама возьмется за дело, тут уж никакой Мэри Сибли! Это точно.

Деливеренс Дейн вздохнула.

– Я ничего не могу сказать, Мэри. Не выходит гадание.

Молодая женщина, сидевшая за столом, стиснула пальцами платочек.

– Ну Ливви! Посмотри еще разок! Девочки больны вот уже третью неделю. Давай еще одно разобьем.

Она полезла в корзину, стоявшую около нее, и достала пестрое яичко. Деливеренс не взяла его.

– Ты уверена, что они со двора Пэрриса? – спросила она, в упор глядя на достопочтенную Сибли.

– Мне так сказали, – ответила та, отводя глаза.

– Как они оказались у тебя? – устало спросила Деливеренс. – Неужели преподобный Пэррис согласится, чтобы на них гадали?

– Ты не видела его Бетти, – прошептала Мэри. Ее глаза бегали из стороны в сторону. – Она что-то бессвязно лопочет, у нее ужасные припадки, и у их служанки Абигайль Уильямс тоже. У преподобного даже нет времени на скотный двор, он все дни молится.

– Тогда с Божьей помощью девочки скоро поправятся, – сказала Деливеренс, поднимаясь. – Мерси, как там похлебка? – спросила она, подходя к очагу. Взяв тряпку, приподняла крышку котелка и принюхалась. В этот момент порыв холодного ветра спустился по трубе и закружил пепел вокруг ног. Мерси и Деливеренс отскочили, спешно отряхивая юбки, чтобы не загорелись.

– Ливви! – сквозь суматоху воскликнула Мэри Сибли, вставая и опираясь ладонями о стол. – Он попросил приехать Уильяма Григгса!

– Да? – равнодушно отозвалась Деливеренс. – Говорят, он хороший лекарь, мистер Григгс.

Быстро обойдя стол, Мэри уперла руки в боки и встала вплотную к Деливеренс, так что Мерси чувствовала ее горячее дыхание.

– И мистер Григгс говорит, что здесь не обошлось без злого умысла! – сжав зубы, прошипела Мэри. – Так что, посмотрим снова?

Она протянула яйцо, но Деливеренс отвернулась. Мерси переводила взгляд с Мэри на маму и обратно. Мама никогда так себя не вела.

– Я ничего не вижу, достопочтенная Сибли. Быть может, дьявол заслонил мне глаза, – сказала Деливеренс. Она посмотрела на Мэри, которая сверкала глазами от злости. – Мы должны положиться на Господа, – сказала Деливеренс, складывая руки на груди. – Да снизойдет его благодать на девочек, и да выздоровеют они. Думаю, скоро все это закончится.

Мэри в досаде топнула ногой, Мерси посторонилась, прижавшись к стенке, и соседка вихрем пронеслась мимо нее к двери. Деливеренс спокойно смотрела ей вслед. У выхода Мэри Сибли обернулась, комкая в руках край тяжелой шерстяной накидки.

– Девочки околдованы! Это так же верно, как и то, что я здесь стою! – воскликнула она. – Если ты не можешь им помочь, я приготовлю пирог сама. Не так уж и мудрено!

Шмыгнув носом, она завязала накидку под подбородком и вышла навстречу морозу, хлопнув дверью. Залетевшие с порывом ветра в дом снежинки завертелись в вихре и медленно опустились на пол.

Деливеренс вернулась к трехногому стулу на другом конце стола и села, опустив голову на руки. Пальцы забарабанили по затылку.

Мерси сделала вид, что пробует похлебку и проверяет, испеклась ли буханка в кирпичной нише у очага, но мыслями была с матерью. Она ждала.

Деливеренс вздохнула и, облокотившись о стол, потерла руками виски. Мерси украдкой взглянула на нее – глаза Деливеренс были закрыты.

– Как будто ее пирог хоть сколько-то поможет… – произнесла с закрытыми глазами Деливеренс, ни к кому не обращаясь.

Мерси повесила железный крюк рядом с другой утварью у очага и села за стол. Подтащив к себе миску с желтками, стала взбивать крем. Под столом ее нога наткнулась на что-то мягкое и пушистое, заворчавшее при прикосновении. Уже несколько зим подряд Пес спал под кухонным столом, почти невидимый в темноте.

Некоторое время они сидели молча. Мерси взбивала деревянной лопаткой желтки, добавив к ним ложку патоки. Наконец она решилась заговорить:

– Мама, почему ты сказала Мэри Сибли, что ничего не видишь? Ведь ты всегда все видела в воде с яйцом.

Деливеренс открыла глаза и взглянула на дочь. Когда мама смотрела на нее вот так, Мерси казалось, что та видит ее насквозь – как белок яйца, расплывшийся в воде. Она отвела глаза, но Деливеренс продолжала смотреть на нее.

– Давно не стирали? – спросила Деливеренс, проведя рукой по воротничку дочкиной холщовой рубашки. – У меня в сундуке есть старенькая, завтра просушим.

Мерси отложила ложку и повернулась к Деливеренс. За последний год она переросла маму, но по-прежнему не считалась хозяйкой, хотя дом был почти полностью на ней.

– Мама, почему? – не отставала Мерси. – Я заставлю тебя сказать!

– Да что ты? – воскликнула Деливеренс с грустной улыбкой. – И что же ты заставишь меня сказать, Мерси Дейн?

Она встала и, подойдя к окну, соскребла намерзший иней. У окна было холоднее, и дыхание Деливеренс превращалось в пар, который снова оседал на стекле.

– Надо было сказать, что девочки притворяются? – холодно спросила она. – Что они вызвали дьявола, дабы внести разнообразие в свою невеселую жизнь? Тогда мне придется назвать дочь пастора лгуньей, а потом отвечать за клевету, если окажусь неправа. Или, – она повернулась к Мерси, сложив руки на груди, – я должна была сказать, что Мэри Сибли права и девочки околдованы? Что тогда?

Она подошла к Мерси и стала перебирать пальцами прядь ее волос, лежащую на плече.

– Как думаешь, на кого укажут люди? – спросила она смягчившимся голосом. – Разве они вспомнят про выздоровевших телят, про найденное имущество, про вовремя посаженные овощи и про собственные вылеченные болячки? Они забудут все, лишь бы скорее свалить на кого-нибудь всю вину.

– Но мама… – прошептала Мерси, и в ее синих глазах отразился огонь очага. – Ведь ложь – это грех.

Деливеренс улыбнулась угловатой прыщавой девочке, сидящей перед ней на стуле.

– Моя бессмертная душа принадлежит Иисусу Христу, – сказала она, поправляя дочери волосы. – Все по воле Его. Если моя душа будет спасена, то только по Его милости. Если же мне суждены вечные муки, – она помолчала, все еще улыбаясь, и Мерси вдруг стало нехорошо на душе, – я избавлю свою дочь на этом свете от страданий, какие предстоят мне на том.

Прошло еще несколько обычных зимних дней. Деливеренс и Мерси возились у очага – пекли хлеб, варили похлебку, штопали одежду при свече. Пес сопел под столом. Днем Деливеренс доставала свою книгу и занималась по ней с Мерси, раскладывая на столе высушенные травки, одну за другой. Девочка должна была заучить, как Отче наш, их названия, свойства и применение.

Вокруг дома снег собирался в большие сугробы, доходившие до окон, залетал в трубу и в щель под входной дверью. Изредка заглядывали соседи попросить что-нибудь по хозяйству. Мерси устала от однообразия, ей хотелось новостей и сплетен из деревни.

– Я пойду на пристань, – заявила она в один из мартовских дней, когда мороз еще не ослаб.

За порогом все терялось в непроглядной белой пелене. Натянув тяжелую накидку, Мерси стала искать в сундуке старую фетровую шляпу Натаниэля. Она сберегла почти всю его одежду после того, как он погиб в прошлом году – всю, кроме той, что была на нем… Иногда перед глазами у нее полыхали красные отблески, виделась дорога, слышался треск ломающегося колеса… Мерси отгоняла воспоминания… Она заметила, что, когда ей тошно и муторно на душе, она достает и носит его старые шляпы и рубашки. И такое случалось все чаще.

– Это еще зачем? – строго спросила Деливеренс, стоя в дверях кладовки.

Мерси вытянулась во весь рост, напуская на себя как можно более важный вид, несмотря на то, что губы посинели от холода.

– Узнать, что нового на Фермах, – сказала она, назвав деревню Салем старым именем.

Город Салем, где они жили в своем маленьком доме недалеко от берега, постепенно разрастался, некоторое время назад образовав район, названный Салемскими фермами, откуда доставляли в город продовольствие. Вскоре район отделился от города и стал именоваться Салемской деревней. Ее жители, в отличие от городских, более замкнутые и подозрительные. Не моряки. Несмотря на рост, Мерси ощущала себя маленькой, ей было неуютно от большого количества новых лиц вокруг. Все они тянулись в город «с востока», из штата Мэн, откуда их вытеснили индейцы, и с кораблей, прибывающих из Англии. Каждый день приезжие наводняли улицы города Салема, захлестывая всякий уголок, куда бы ни пришла Мерси: рынок, церковь, а иногда даже и их дом – за помощью Деливеренс.

В слабой попытке привлечь к себе внимание Мерси в последнее время взяла привычку называть окрестные места старыми названиями. И сама от этого бесилась. Она сложила руки на груди.

– Не нужны тебе новости с Ферм, – сказала Деливеренс. – Но раз ты уже оделась, пойди задай корм корове.

Деливеренс отвернулась, а лицо Мерси исказилось от досады – планы рухнули.

– Я имею право знать, что там происходит! – воскликнула она, краснея от гнева.

Деливеренс холодно взглянула на нее.

– Нам нужно еще дров на кухню, – сказала она тоном, который всегда означал конец разговора и уже начинал действовать Мерси на нервы.

Сердито бормоча себе под нос, она завернулась в накидку и вышла из дома.

Зима Новой Англии обхватила ее, трепля за щеки и вздымая юбку. Пока Мерси добрела до коровника, по щиколотку проваливаясь в снег, она с раздражением почувствовала облегчение, что мама не пустила ее к пристаням. Если бы пустила, пришлось бы идти, хотя бы из гордости. А ноги в ботинках уже онемели.

Через час или два она все закончила и, придерживая входную дверь, протиснулась в нее, поудобнее подхватив связку дров. Потопав ногами и отряхнув снег, она вошла в дом, нарочно громко кряхтя. Свалив дрова около очага, подошла ближе к огню, отогревая замерзшие руки и лицо. Обернувшись, Мерси вздрогнула – за столом, рядом с ее матерью, сидела грузная Сара Бартлетт. С серьезным и грустным лицом она держала Деливеренс за руки, о чем-то с ней перешептываясь. Деливеренс быстро подняла голову, сглотнула и сказала:

– Вот тетушка Бартлетт с новостями, как ты и хотела, Мерси.

Девушка опустилась на скамью, придвинутую к столу, и положила руки на колени.

– Доброго дня, тетушка Бартлетт.

– И тебе, Ма’си, – ответила Сара Бартлетт. Ее лицо, обычно такое румяное, посерело – то ли от холода, то ли от тревоги.

– Продолжай, Сара, – сказала Деливеренс. – Мерси тоже должна знать.

Сара перевела взгляд с Деливеренс на Мерси и обратно.

– Может, и так, – сказала она неуверенно.

Она тяжело вздохнула и, качая головой, обхватила руками кружку горячего сидра, которую поставила перед ней Деливеренс. Мерси никогда еще не видела соседку такой мрачной и серьезной.

– Плохо дело, Ливви. Я ничего не понимаю. Утром я задержалась в Деревне, – начала Сара. – Они все обезумели, эти девочки. Некоторые даже младше Мерси. Уже месяц, как у них припадки, и у дочки преподобного тоже. Он уверен, что это происки дьявола. Говорил об этом на проповеди и призвал всех к посту и молитве во имя Господа, чтобы тот даровал прощение. А потом прошел слух, что Мэри Сибли просила Титубу – служанку, девушку из индейского племени – приготовить колдовской пирог.

Деливеренс вздохнула и потрясла головой.

– И как же она его готовила, хотелось бы знать? – спросила она сухо.

Сара улыбнулась.

– Она взяла у девочек мочу, смешала ее с ржаной мукой и скормила собаке. Наверное, думала, что колдовство перейдет на собаку, а девочки поправятся. Она сказала, что собаки – духи-хранители ведьм.

Деливеренс неодобрительно засопела и отхлебнула сидра из своей кружки. Мерси хмыкнула – мама холодно сверкнула на нее глазами. Мерси сжала губы и попыталась сделать серьезное лицо. Господи, как скучно, – подумала она.

– Позвали преподобного Лосона, так он объявил ведьмин пирог дьявольским орудием. Сказал – на проповеди! – что как бы ни были велики страдания девочек, не должно использовать дьявольские методы! – воскликнула Сара. – А Абигайль Уильямс возьми да и крикни, где, мол, такое в Писании? Он сказал. А она и говорит: «Что-то не верится». Чтобы такое да преподобному! Никогда не слыхивала!

– И правда, – сказала Деливеренс, потягивая сидр. – Я бы другое снадобье подобрала, – шепнула она Мерси, и та кивнула.

– Так это еще не все, Ливви, – сказала Сара. – Они попросили девочек назвать своих мучителей, чьи обличья принимает Дьявол. И они на этой неделе указали на Сару Гуд, Сару Осборн и эту самую Титубу.

Деливеренс и Мерси переглянулись. Сара Гуд и Сара Осборн – местные отъявленные попрошайки. Они шатались от дома к дому, требуя еду или ночлег. От них не так легко было отвязаться, они вселяли страх в сердца крепких и видавших виды жителей. Их старались избегать, как будто их беды могли перекинуться на других. А Титуба – индейская девушка, служанка в доме Пэрриса, ее привезли с Барбадоса.

– А Мэри Сибли, конечно, самая праведная, – пробормотала Деливеренс. – Что ж, ей же лучше.

Она встала и подошла к окну.

– Ливви, дослушай! Сегодня их привезли в церковь на дознание! – воскликнула Сара.

– Что? – обернулась к ней Деливеренс.

– Сегодня, Ливви! И эта Титуба призналась! – Сара хлопнула ладонью по столу. У Мерси округлились глаза.

– Боже милостивый, – прошептала Деливеренс, поднося руку к виску. – Но это ложь. Нет там никаких слуг дьявола.

– Преподобный Пэррис сказал, что она должна покаяться и назвать всех, с кем зналась. – Сара сглотнула, блестя глазами. – Ливви, я сразу пошла к тебе. Там был Питер Петфорд. Он спросил, не водилась ли Титуба с тобой!

В комнате повисла тишина. От лица Деливеренс отхлынула кровь. Она покачнулась. Мерси вскочила, успев подхватить маму за талию.

– Давай сядем, – зашептала она, усаживая Деливеренс на трехногий стул во главе стола.

– Я… – попыталась произнести Деливеренс. – Мерси, я…

Она ловила ртом воздух. Мерси распустила шнуровку ее платья и почувствовала, как мама глубоко вздохнула.

– Компресс, тетушка Бартлетт! – воскликнула Мерси, не оглядываясь.

В ее голосе послышались властные нотки. Сара Бартлетт засуетилась, нашла чистую тряпицу и, окунув в ведро с талой водой для мытья, сунула в руку Мерси. Та смочила Деливеренс лоб, сдвинув назад чепец, из-под которого показались каштановые волосы.

– Дыши, мама, дыши, – шептала Мерси, протирая ей виски и шею.

Деливеренс дышала все глубже и ровнее. Мерси смотрела ей в глаза, пока мамин взгляд не прояснился. Девушка в первый раз заметила, как истончилась кожа у мамы, а вокруг глаз и рта собрались морщинки. Она всегда считала маму сильной и мудрой и вспомнила, как в детстве та казалась ей ужасно далекой, а сейчас прочла на мамином лице тревогу и страх, которые не могла понять тогда.

– Этот Питер Петфорд помешался с горя, – сказала Мерси, глядя маме в лицо. – Ведь правда, тетушка Бартлетт?

– Конечно, – подтвердила Сара, подсаживаясь поближе к Деливеренс. – Нельзя ему доверять. Я им так и сказала.

Пухлой ладонью она похлопала Деливеренс по колену. Деливеренс сглотнула и погладила Мерси по плечу.

– Я поняла, – сказала она. – Но ведь было еще что-то? – Она посмотрела Саре прямо в лицо.

– Эта Титуба сказала, что никогда тебя не видела. Тогда преподобный спросил, что навело Петфорда на такие мысли, а Петфорд заявил, что из-за тебя умерла его малышка Марта – много лет назад.

Деливеренс выслушала молча, но напряженно. Она стиснула рукав Мерси.

Девушке послышалось, что где-то вдалеке по их переулку стучат копыта, но она ничего не сказала. В темноте из-под стола вылез Пес и положил голову Деливеренс на колени. Сара ахнула, отшатнувшись. Деливеренс и Мерси посмотрели на нее, но ничего не сказали.

– Какая тихая эта дворняжка!

Она засмеялась, ее слабый смех эхом раздался в комнате. Звук копыт приближался, глухо постукивая по снегу.

– А что решили на собрании? – тихо спросила Деливеренс.

Сара опять сглотнула.

– Преподобный Пэррис сказал, – начала она… Стук копыт замер у порога их дома. Кто-то тяжело соскочил с лошади и теперь пробирался сквозь сугроб к входной двери. Было слышно, как по плотному, мокрому снегу шуршат шерстяные штаны, – …что им придется поговорить с тобой, Ливви.

Сара осеклась и всплеснула руками. Лицо Деливеренс стало спокойным и решительным.

– Что ж, – сказала она, вставая. Обеими руками она разгладила юбку, затянула шнуровку на груди и заправила под чепец выбившиеся волосы. Затем глубоко вдохнула и выдохнула. Послышался стук в дверь. – Надо же, быстро они, – заметила она. – Мерси, открой.

Деливеренс становилась все спокойнее, а Мерси, наоборот, с каждой секундой волновалась все больше.

– Мама! – прошептала она торопливо. – Мы можем спрятаться! Я могу сотворить замедляющее заклинание, мы убежим в коровник и я… – Она осеклась – Деливеренс серьезно посмотрела на нее.

– Это лишь скорбные стенания мятущейся души, – сказала она, дотрагиваясь до щеки Мерси. – Я объясню это почтенным жителям деревни, и все будет хорошо. – Стук в дверь повторился, громко и настойчиво. – А теперь открой дверь, дочка.

Сара стояла как вкопанная, и девушка, собравшись с духом, подошла к двери.

– Мерси! – шепотом остановила ее Деливеренс. – Пока меня не будет, ничего не говори про книгу. Никому.

Мерси молча кивнула и открыла дверь. На пороге стоял Джонас Оливер из Марблхеда – соседнего города. На Оливере была мантия окружного судьи. На широкополой шляпе и на плечах лежал снег. Позади него серая в яблоках лошадь глухо била копытом по замерзшей земле.

– Добрый вечер, Ма’си Дейн, – сказал он.

– Достопочтенный Оливер, – произнесла она холодно.

Он медленно оглядел комнату, где у стола стояла Деливеренс с побелевшими губами и чуть поодаль – оцепеневшая Сара. Собаки нигде не было видно.

– Предполагаю, вы знаете, зачем я здесь, – сказал он.

Мерси подумала, что это, наверное, самая длинная фраза из всех, что она от него слышала.

– Я сейчас, – сказала Деливеренс, натягивая накидку и беря варежки, которые Мерси оставила на просушку у очага.

Capa уже пришла в себя и собрала в кулек немного сухарей и небольшую бутылку сидра. Джонас Оливер с невозмутимым лицом стоял у открытой двери, а в дом ветром заносило снег. Мерси следила за приготовлениями. Холодный ночной воздух обрушивался на нее, отнимая чувство защищенности и домашнего уюта. Беспокойство крепло и металось по телу красно-черной волной. Она ломала голову, как сделать так, чтобы этот ужасный человек не забрал маму. Попыталась вспомнить заклинание поворота времени вспять – она его уже пробовала, возвращая фрукты обратно в семена, – оно могло подействовать и на человека или на событие… Но пока Мерси шарила по воображаемым ящикам в поисках нужных слов, мама уже взяла узелок, который собрала Сара, и направилась к двери.

Деливеренс положила руку на плечо Мерси и заглянула ей в глаза.

– Помни, что я тебе сказала, – прошептала она. Мерси кивнула, чувствуя, что почти не в силах совладать с собой. – Пока меня не будет, дом полностью на тебе. Не увиливай от работы.

Мерси снова кивнула, и как только она увидела, что Джонас Оливер ступил за порог, жестом приказывая Деливеренс следовать за ним, самообладание покинуло ее, и она с рыданиями бросилась маме на шею.

– Тише, тише, ну что ты… – Деливеренс погладила ее по спине, совсем, как отец, и при мысли о нем Мерси зарыдала еще громче. – Скоро все закончится. Мы должны молиться, чтобы Господь дал нам силы.

Она мягко высвободилась из цепляющихся за нее рук дочери, и та осталась стоять с опущенной головой, полная скорби и ярости.

– Ты была нам хорошим другом, Сара, – сказала Деливеренс соседке, которая ответила:

– Да хранит тебя Господь, Ливви Дейн!

Деливеренс поцеловала Мерси в лоб, оглядела в последний раз комнату и последовала за Джонасом в ночную тьму.

Мерси смотрела, как они уходят, и ненавидела его, Деревню, преподобного Пэрриса, этих глупых девочек, своего покойного отца, Сару Бартлетт и даже – страшно было это признать – самого Господа Бога за то, что он позволил всему этому случиться.

Мерси стояла на пороге, пока не стих звук лошадиных копыт, а снег и тьма не заволокли силуэты ушедших. Все погрузилось в мертвую тишину. И даже собака совсем неслышно появилась у ног девушки.