Текст книги "Гоблин – император"

Автор книги: Кэтрин Эддисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Глава 29
Бал и смертное ложе

Майя не знал, кому было поручено украсить Унтеленейс, но эти люди прекрасно справились со своей работой, развесив повсюду голубые и красные с золотом гобелены, искусно сочетающие в себе цвета Этувераца и Баризана. Неудобный трон Майи был оснащен расшитыми золотом голубыми подушками, и он молча благословил слугу, который догадался позаботиться об императорском седалище. Устроившись поудобнее, он смотрел на танцующих и молча уговаривал себя, что неотвратимо надвигающийся Зимний бал с его танцами до рассвета, банкетом и празднованием полуночи в Унтеленейсмере, слишком древняя традиция, чтобы ею пренебрегать.

– Праздничное бдение, – сказал он.

Цевет улыбнулся и ответил:

– Да, Ваше Высочество. Танцами провожают старый год. И, кроме того, это единственная ночь в году, когда слуги могут танцевать со своими господами.

Это так же будет день рождения Майя, и хотя он попытался объяснить, что не хочет устраивать особых празднеств по этому поводу, Цевет пришел в совершеннейший ужас.

– Вы Император, Ваше Высочество. Ваш день рождения должен и будет отмечаться в каждом уголке Этувераца. Вы не можете лишить людей праздника.

– Нет, – согласился Майя, побежденный. – Полагаем, что не можем.

Но он тяготился этой мыслью, приходя в ужас, что его дети будут вынуждены праздновать его день рождения, как он праздновал день рождения отца.

Это не то же самое, сказал он себе, стараясь быть рассудительным. Какая причина заставит твоих детей ненавидеть тебя, как ты ненавидел своего отца? Идра, сразу же ответил голос из темного уголка сердца. Ино. Миреан. Я скажу им, что они не обязаны. Внезапно осознав абсурдность споров с самим собой, он с трудом подавил смех.

– Ваше Высочество? – Спросил Кала. – Вы в порядке?

– Да, не беспокойтесь. Просто нам весело.

– Ваше Высочество? – Встрял Бешелар с легким неодобрением в голосе.

– Мы смотрим танцы, – сказал Майя. – Разве они не красивы?

– Зимний бал будет еще лучше, – авторитетно заявил Бешелар, никогда не сомневавшийся в своих суждениях.

Должно быть, Кала заметил отражение непраздничных мыслей на лице Майи, потому что быстро сказал:

– Мы видим, что Великому Авару нравятся танцы.

– Да, – согласился Майя.

Его дед выходил в центр круга то с одной, то с другой эльфийской дамой; он был на две головы выше их и выглядел бы смешно, если бы не двигался с такой легкостью и изяществом, что умудрялся непостижимым образом казаться почти красивым. Впрочем, Майя не собирался ему об этом сообщать.

Он заметил, что сейчас его партнершей была Арбелан Жасани; отследив путь Великого Авара, он увидел, что женщина, сидевшая рядом с освободившимся стулом Арбелан, была Четиро Чередин.

Она встретила его взгляд и вопросительно подняла брови. Майя кивнул, и она встала и пошла к его помосту. Ее волосы сияли в свете сотен свечей в люстрах Унтелеана, она преднамеренно отказалась от банального лазурита, сочетав изумрудные нити в волосах с черными лаковыми гребнями и изысканной зеленой вышивкой на сером шелке платья. Поднявшись на вершину лестницы, она присела в реверансе и сказала голосом, предназначенным распространиться не дальше ушей Майи:

– Вы не обязаны говорить с нами, если не желаете.

– Вы наша будущая Императрица, – ответил он. – Если это и обязанность, то приятная.

Ему казалось, что голос не выдал его горечи, но Дач'осмин Чередин воскликнула:

– О, черт, – и неожиданно искренне пояснила: – Мы должны извиниться перед вами, Эдрехазивар. Мы были недовольны нашим отцом и мачехой, но не должны были переносить это недовольство на вас.

– Вы все еще считаете нас глупым, – заметил Майя.

– Мы грубо заблуждались, поверив сплетням недоброжелателей, – сухо сказала Дач'осмин Чередин. – Но наш брак казался лишь обязанностью, а мы предпочитаем, чтобы нам было разрешено выбирать наши обязанности.

– Этого мы и боялись, – ответил Майя, – но, кажется, ничего уже не поделаешь.

Она кивнула.

– Примерно в том же духе мы написали нашей двоюродной бабушке Арбелан, несмотря на недовольство отца. Мы уже попросили у нее прощения, теперь просим у вас.

Склонив голову, она опустилась в глубоком реверансе, и Майя сказал:

– Конечно, вы прощены.

Она поднялась и впервые улыбнулась ему.

– На самом деле, вы должны были заставить нас просить подольше. Но мы благодарим вас.

– Лучше мы попросим вас ответить на вопрос, – попросил Майя, почувствовав прилив отваги. – Вы сказали, что написали бабушке назло отцу. Как?..

– Мы скорее смутили его, чем рассердили, – беспечно ответила Дач'осмин Чередин. Казалось ее совсем не беспокоит мнение отца. – Папа, видите ли, не… ах, он не то, чтобы не признает ее, просто не хочет поддерживать отношения. Он никогда не навещал ее и не писал, а мы с сестрами знали, что у нас есть двоюродная бабушка Арбелан только потому, что наш дедушка иногда говорил о ней. Отец был уверен, что она никогда не вернется ко двору.

– Должно быть, он считал бесполезным делать ставки на нее, – еще больше осмелел Майя.

– Да, по его мнению, она должна была выбыть из игры, и нет – мы считаем, что после смерти Императора ее положение обязательно изменилось бы. – Неожиданно на ее лице появилось ехидная улыбка. – Конечно, он не ожидал, что в вашей игре она станет… нет, не королевой, но, по крайней мере, ладьей.

– Нам нравится общество Арбелан Жасани, – пояснил Майя немного натянуто, не зная, смеется ли она над ним или своим отцом.

Ее брови взлетели.

– Вы понимаете, что она вдова вашего отца?

– Да, – ответил Майя еще более смущенно.

– Тогда Сору обязательно возненавидит вас, – сказала она и, заметив недоуменный взгляд Майи, расхохоталась. – Просим прощения, Ваше Высочество, кажется, это уже входит у нас в привычку. Дело в том, что наш отец воспитывался в семье деда Сору и стал близким другом ее отца. Они до сих пор называют друг друга «сердечными друзьями», что мы находим весьма сентиментальным и не очень умным. Их заветным желанием было заключить союз между нашими домами, так что рождение дочерей они восприняли, как проклятье похуже чумы. У нашего отца пять дочерей, хотя есть надежда, что мачеха наконец подарит ему сына. А Сору единственный ребенок своего отца, ибо он не женился снова после смерти ее матери, несмотря на настойчивые уговоры его отца, нашего отца, его матери, отца и матери жены… Итак? – Она подняла бровь. – Вам еще не надоело?

– Мы слушаем.

– Вы само терпение. Смирившись с очевидным, граф Челехел и маркиз Чередел – наша сестра даже зарифмовала эти фамилии в довольно дурных стишатах, мы не будем вас ими смущать – определили, что их дочери должны стать «сердечными подругами». – Теперь ее улыбка была острой, как лезвие ножа. – Так как мы почти ровесница Сору с разницей всего лишь в пару месяцев, а так же названы в честь ее умершей матери, эта честь была предназначена нам. Наше знакомство длилось не больше десяти минут, после чего мы ударили ее. Теперь, конечно, мы обе взрослые и можем продержаться почти час. – Майя не мог сказать, шутит ли она. – Когда она была обручена с покойным Императором, нас заставили «примириться» с ней. Но так как брак не улучшил характера Сору, отец всегда умолял нас уступать ей или хотя бы помалкивать в ее присутствии.

– Неудивительно, что вы жаждали реванша, – заключил Майя, и она снова рассмеялась.

– Нам гораздо приятнее быть любезной с Арбелан Жасани, чем с Сору Жасани. – Ее брови слегка нахмурились. – А вы, Ваше Высочество? Как вы находите наш гадюшник, называемый Унтеленейсом?

– Довольно противоречивым, – сказал Майя, прежде чем успел прикусить язык.

Впрочем, она надеялась на искренний ответ.

– Это определение подходит, – задумчиво заметила она. – Мы должны просить прощения, что очень мало знаем о вас. Как вы можете себе представить по отношению к своей собственной тете, наш отец всегда вел себя так, словно чужое несчастье заразно. Мы знаем только, что вы ребенок Ченело Жасан, и после ее смерти были отосланы куда-то в Че-Эвресар.

– В Эдономею, – уточнил Майя. – На западные болота.

– Должно быть, мрачное местечко.

– Да, – сказал он.

– И вы жили там до самой смерти отца?

– Да.

– Сколько человек жило с вами?

– Только мы сами и наш опекун. Двое слуг, один для работы в доме, другой в саду. Повариха и две горничные.

– И, наверное, иногда появлялись курьеры?

– Крайне редко, – согласился он.

– Очень мрачно, – заключила Дач'осмин Чередин.

Он не знал, что ответить, но в этот момент подошел Цевет, поклонился и взлетел на помост прежде, чем Майя успел принять деловой вид.

– Ваше Высочество. – Секретарь снова поклонился. – Дач'осмин Чередин.

– Что такое, Цевет?

Майя не смог скрыть раздражения в голосе, но Цевет развел руками, извиняясь, и ответил:

– Это Осмеррем Даниван, Ваше Высочество. Осмин Данивин говорит, что ее мать умирает. Не хотели бы вы прийти к ней?

В течение одной мучительной секунды он не мог вспомнить, кто такая Осмеррем Даниван, и почему его должна заботить ее смерть, но затем ее имя всплыло в памяти, и горе железным обручем сдавило грудь.

– Да, – сказал он. – Да, мы хотим пойти. Дач'осмин Чередин, просим извинить нас. Мы должны…

– Но куда вы собираетесь? – Спросила она. – Кто такая Осмеррем Даниван?

– Одна старая дама, она была добра к нам на похоронах нашей матери. Единственный человек из всех. У нее уже был удар, и… этого следовало ожидать, но…

– Вы обязательно должны пойти, – решительно сказала Дач'осмин Чередин. – Не беспокойтесь о нас. Вы обязательно увидите нас снова.

И с сочувственной улыбкой, которая впервые сделала ее лицо милым и добрым, она присела и спустилась с помоста. Майя не смотрел ей вслед.

– Нужно ли нам что-то сказать? – Он обвел рукой веселящийся Унтелеан. – Им всем?

– Не беспокойтесь, Ваше Высочество. Мы уже предупредили лорда Беренара и управляющего, а так же нескольких людей Великого Авара. Никто не будет обижен вашим отсутствием.

– Спасибо, – сказал Майя и вместе с Цеветом и своими нохэчареями покинул Унтелеан.

Он не был удивлен тем, что Цевет знает дорогу к апартаментам Данивада. Впрочем, Цевет знал все, и Майя был глубоко благодарен ему за это.

Осмин Данивин встретила их у двери. Она плакала, но старалась переносить свое горе с достоинством и самообладанием.

– Ваше Высочество, благодарим вас за доброту, – она не пренебрегла реверансом. – Мы не будем просить вас остаться надолго, но мама сейчас пришла в себя, и мы знаем, что… – Она прикусила губу, чтобы взять себя в руки. – Мы знаем, что она была бы очень рада вашему визиту, и мы подумали…

– Осмин Данивин. – Нужно было прекратить этот болезненный разговор. – Визит не стоит нам ничего, и если нам дается возможность отплатить добром за добро, мы рады это сделать.

– Спасибо, Ваше Высочество, – сказала она и повела его в спальню матери.

Здесь ничего не изменилось со времени последнего посещения. Разве что стало немного теплее – он был бы рад, если бы это действительно было так – и женщина на кровати казалась еще более хрупкой, совсем утонув в своих одеждах.

– Вшшш, – прохрипела она.

Ваше Высочество.

– Здравствуйте, Осмеррем Даниван, – сказал Майя и улыбнулся ей.

– Вы пришли… – Ей было трудно дышать. – Попрощаться?

– Да, – сказал он. Как предупредила Осмин Данивин, она была в сознании. И знала, что умирает. – Да, я пришел попрощаться.

Улыбка у нее была почти прежней.

– Хршшш…

Хороший мальчик, сказала она в последний раз.

Он осторожно взял ее руку. Уже ничего не нужно говорить, подумал Майя. Он помнил смерть своей матери, последние два-три дня она почти не говорила, они понимали друг друга молча. Она просто хотела смотреть на него и держать его за руку. Знать, что он рядом. И ему показалось, что он увидел облегчение в глазах Осмеррем Данивар, когда она поняла, что ее не будут принуждать ни говорить, ни слушать. Он держал ее за руку и думал, как добра она была с ним десять лет назад, а еще вспоминал Тару Селехара, с бесконечным терпением вновь и вновь повторяющего молитву сострадания к мертвым. И увидев, что ее разум начинает угасать, он наклонился и поцеловал ее в лоб.

На мгновение ее пальцы дрогнули в его руке.

– Хршш, – сказала она. – Хршшш импрррр.

Хотела ли она сказать «Будь хорошим Императором» или «Вы хороший Император»? Неважно, ответ был только один:

– Спасибо, Осмеррем Даниван, – сказал Майя. – Спасибо вам за все.

Она снова улыбнулась и отпустила его руку. Он отступил, давая ее дочери занять свое место у постели.

– Спасибо, – быстро прошептала Осмин Данивин.

Он ненадолго склонил голову, потом быстро повернулся и вышел, пока слезы не совсем застлали ему глаза.

– Хотите ли вы вернуться в Унтелеан, Ваше Высочество? – Спросил Бешелар, когда они вышли в холл.

– Это необходимо? – Майя устало потер рукой лицо.

– Позже, – уверенно заявил Цевет. – Танцы будут продолжаться еще не меньше часа. Вы можете вернуться в Алсетмерет и отдохнуть. Вам некуда торопиться, Ваше Высочество.

* * *

Проснувшись на следующее утро, Майя не мог вспомнить, как он добрался из Черепаховой гостиной, где согласился посидеть полчасика в тишине, в свою спальню, и как Цевету удалось убедить его не возвращаться к танцующим. Но он был благодарен.

На столе рядом с завтраком его ожидала записка с черной каймой от Осмин Данивин: ее мать умерла прошлой ночью, меньше, чем через час после визита Майи.

И никто не поймет, подумал Майя, если Император наденет сегодня траур по ней.

Глава 30
Девятнадцатый день рождения Эдрехазивара VII и Зимний бал

В свой девятнадцатый день рождения Майя был разбужен еще до рассвета холодным ветром, завывающим среди шпилей Алсетмерета. Шум был такой печальный и в то же время такой яростный, что уже через несколько минут он понял: заснуть снова не сможет. Он сел, зажег свечу у постели, и тут же от окна раздался голос Телимежа:

– Ваше Высочество?

– Ветер, – извиняясь, сказал Майя.

– Ужасно, не правда ли? – Ответил Телимеж и вытаращил глаза, ошеломленный собственной смелостью.

– Лежать здесь, слушая его, еще хуже. Мы помним, как в Эдономее одна из служанок пела балладу о женщине, которая подговорила любовника убить своего мужа…

– А когда горожане казнили ее, ее призрак бродил по улицам и пугал людей, – закончил Телимеж. – Наши сестры пели ее под виолу, которая завывала почти как этот ветер.

– Так вы из Че-Эвресара?

– Да, Ваше Высочество. Мы родились в Калесто.

Двадцать миль до Эдономеи.

– Мы не заметили у вас акцента, – сказал Майя наполовину удивленно, наполовину виновато.

Акцент западного Че-Эвресара невозможно было спутать ни с каким другим.

– Нет, Ваше Высочество, – В голосе Телимежа тоже появилась виноватая нотка. – Нас очень тщательно обучали в гвардии Унтеленейса.

– Ну, конечно, – сказал Майя, чувствуя себя глупо. Он выскользнул из постели, и холод мгновенно просочился сквозь шерстяные носки, заставив его вздрогнуть. – Который час?

– Половина пятого, Ваше Высочество. Следует ли нам вызвать ваших эдочареев?

– Да, пожалуйста.

Император не мог без помощи слуг даже надеть халат; хотя Майе ужасно надоело, что чужие руки одевают и раздевают его, как младенца, он знал, что поднимет настоящий переполох, если выразит желание одеваться самостоятельно; а для его эдочареев это станет подлинной трагедией.

* * *

Полтора часа спустя он вошел в столовую и обнаружил, что стол погребен под грудами пакетов и конвертов. Еще две большие стопки громоздились на полу. Вокруг стола хлопотали Цевет, Эсаран, Ишеан и еще двое слуг, чьи имена он не мог сейчас вспомнить; все оглянулись на него с виноватыми лицами.

– Что это такое?

Цевет вскочил на ноги.

– Мы надеялись, что… мы не ожидали…

– Но что это? – Майя почувствовал укол страха.

Он никогда не видел Цевета настолько смущенным и растерянным.

После зловещей долгой паузы осмелился заговорить один Ишеан, его голос был не громче шепота:

– Ваши подарки на день рождения, Ваше Высочество.

– Подарки на день рождения? – Он растерянно оглядел эту нарядную гору. – Нам… подарки?

– Да, Ваше Высочество. – Цевет успел взять себя в руки. – Мы с Меррем Эсаран составляли список для отправки благодарственных писем. Мы не хотели вам мешать и уже почти закончили. Просто не ожидали, что вы спуститесь вниз так рано.

Майя пропустил мимо ушей едва заметный упрек.

– Но от кого все это?

Надо поработать над грамматикой, сказал сухой раздраженный голос, недавно поселившийся у него в голове вместо Сетериса.

– От ваших подданных, – сказал Ишеан.

– Мы ожидали послания от князей, от Коражаса, лорда Беренара и членов Парламента, – перечислил Цевет. – Маркиз Лантевел прислал вам свою научную книгу о вышивке. Мы даже ожидали какие-нибудь часы от Гильдии часовщиков… – Он сделал паузу, а затем чопорно добавил. – Мы должны сказать, что не были удивлены, когда они прислали подарок. Но эти часы такие…

– Необыкновенные! – Воскликнула Эсаран, и Майя с удивлением понял, что они с Цеветом, оказывается, друзья.

– Да, – согласился Цевет. – Но, Ваше Высочество, пришли также подарки от ряда баризанских торговцев из Сето и от торговой ассоциации Западного Этувераца. Есть послания от мэров и жрецов каждого княжества. Жители Неложо прислали вам поздравительный адрес с пятьюстами подписями: должно быть это все его население. Экипаж «Сияния Карадо» преподнес вам модель дирижабля. Семьи экипажа «Мудрости Чохаро» прислали свиток на шелковой бумаге. И это даже не весь список, Ваше Высочество.

– Мы не понимаем, – беспомощно сказал Майя, опускаясь в кресло. – Чего они все хотят?

Цевет недоуменно нахмурился.

– Они хотят, чтобы вы были счастливы в свой день рождения.

Еще пару секунд Цевет задумчиво смотрел на Майю, затем повернулся и начал быстро отдавать распоряжения. Через несколько минут в комнате царил порядок, а Ишеан поставил перед Майей чашку чая.

– Ваше Высочество, Дашенсол Эбремис говорит, что вы можете позавтракать, когда вам будет угодно, но так как еще очень рано, он не уверен, что…

– Чай просто прекрасен, – сказал Майя. Он сделал еще глоток и увидел, что Цевет вернулся и стоит перед ним. – Что такое?

– Мы думали, Ваше Высочество, – быстро проговорил Цевет, – что, возможно, сегодня утром вы хотели бы позавтракать с вашими племянниками.

Непонятно почему, но он был уверен, что Майя должен согласиться.

– Вам кажется, они хотели бы этого? – С сомнением спросил Майя.

– Мы слышали от Лейлиса Атмазы, что они часто говорят о вас и называют вас кузен Майя, как вы и просили.

– Хорошо, – сказал Майя, принимая поражение. – Но пусть их приведут сюда. – Он пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд Цевета и неловко предположил: – Мы думаем, им будет интересно побывать здесь.

И я не буду вторгаться в их дом. Впрочем, он сомневался, что детская когда-нибудь станет для них настоящим домом.

Император сидел в кресле, пил ромашковый чай и делал вид, что не замечает, в каком волнении пребывают все его домашние. Цевет иногда появлялся, чтобы обеспечить Майю чтением: поздравления ко дню рождения от пяти князей, Коражаса и лорда Беренара. Майя предпочел бы письмо от семей экипажа «Мудрости Чохаро», но…

– Да, Ваше Высочество, но это можно будет сделать чуть позже.

Дач'осмин Чередин послала меч, длинный, тонкий, сияющий клинок, который заставил Телимежа широко распахнуть глаза. Майя, который мог понять только, что меч очень старый и красивый, но не более, вопросительно поднял брови.

– Это «Солнечная Кровь», Ваше Высочество, – благоговейно произнес Телимеж, – оружие древних князей. Он выкован еще до того, как Эдревенивар Завоеватель объединил Этуверац. Мы не знали, что Дом Чередада хранит такое сокровище.

– Это великая честь, – тихо добавила Киру.

– Но несколько двусмысленная, – сказал Цевет, нахмурившись.

– Мы надеемся, Дач'осмин Чередин не имела в виду ничего, кроме добрых намерений, – заключил Майя.

– Этот дар означает преданность, – почти нетерпеливо пояснил Телимеж. – Если Чередада берегли его столько сотен лет, а теперь передали Императору… – Он глубоко вздохнул и развел руками. – Ваше Высочество, она преподнесла вам дар, который Арбелан Жасан не отдала покойному Императору, вашему отцу.

– Да, – задумчиво сказал Майя. – Да-а-а.

Сообщения князей были именно такими, каких следовало ожидать от вассалов, всего единожды видевших своего Императора: мучительно правильные, лишенные и намека на тепло или личное чувство. Послания Коражаса отличались большим разнообразием. Лорд Пашавар расщедрился на длинный перечень авторитетных советов, а лорд Дешехар присовокупил к письму пачку остроумных карикатур, очевидно, сделанных во время сессий Коражаса: лорд Пашавар с великолепным презрением взирающий вокруг себя, вдохновенно разглагольствующий лорд Бромар, лорд Истанар, клюющий носом, сам Майя, испуганный, как школьник, и пытающийся это скрыть. Возможно, он бы обиделся, смутился или даже встревожился, если бы с этих листков на него не повеяло нескрываемой любовью. И он понял: лорд Дешехар подарил ему свое доверие.

Письмо лорда Беренара, конечно, включало в себя соответствующие дню рождения пожелания, но этот повод был беззастенчиво использован, чтобы отчитаться перед Императором о состоянии дел в канцелярии. К великому облегчению Майи лорд Беренар и его сотрудники доказали, что Чавар был честен,

«… хотя то же самое не может быть сказано о его сотрудниках. Некоторые расхождения, которые мы обнаружили в финансовых записях, повторяются в течение десяти лет и даже больше. Мы опасаемся, что лорда Чавара больше интересовали политические аспекты его положения, чем административные. И, не отрицая важность советов лорда-канцлера Императору, мы не понимаем, как он мог давать эти советы без знаний, которые, совершенно очевидно не потрудились собрать. Чрезмерно нагрузив работой секретарей, лорд Чавар не смог вдохновить своих подчиненных на личную преданность: мы не обнаружили ни одного секретаря, который прослужил бы больше трех лет. Конечно, у нас были некоторые подозрения о состоянии дел, ведь казначейство должно работать в тесном контакте с канцелярией, но мы и не догадывались как широко распространилась гниль. То же самое, только в большей степени, можно сказать и о курьерском департаменте, так как его начальник, Осмер Оримар, кажется, злоупотреблял доверием лорда Чавара, будучи при этом глупым, беспомощным и недисциплинированным работником. Достаточно было беглого осмотра его кабинета, чтобы понять, почему он всегда прятался за спиной Чавара – чтобы сохранить свою продажную власть. К счастью, сами курьеры, оказались людьми честными и преданными и не подозревали о позорном поведении своих руководителей».

Беренар также сообщал о расследовании крушения «Мудрости Чохаро».

«Ваше Высочество, все Свидетели люди честные и лояльные, но мы подозреваем, что у них слишком мало опыта для подобной работы. Они могут следовать простому логическому рассуждению, но большинство их версий себя не оправдало. Именно так обстояло дело с Трудовой Лигой Сето, все работники которой оказались полностью невиновны, но их невиновность выяснялась в течении нескольких недель, и все это время они были парализованы подозрениями и (мы отмечаем это с сожалением) мелкими склоками. Кажется, лорд Чавар сам усугубил эту проблему, категорически отказываясь верить в невиновность Лиги. Мы подчеркиваем, что он продолжал уверять вас в их злонамеренности даже после того, как их невиновность была полностью доказана. Таким образом, расследование зашло в тупик, и мы вынуждены возобновить его снова. У нас нет никаких сомнений, что нужный результат будет достигнут, но сегодня мы сами должны попросить вас о подарке: вашем терпении».

Цевет снова вернулся, но Майя не дал ему ничего сказать.

– Осмер Оримар?

Цевет поморщился.

– Марионетка лорда Чавара.

– Лорд Беренар считает, что Осмер Оримар злоупотреблял доверием Чавара. И в значительных объемах.

– Ваше Высочество, – заметил Цевет, – мы допускаем такую возможность.

– Кажется, это было не очень трудно.

– Ах, – сказал Цевет.

– Лорд Беренар так же считает, что курьеры честны и лояльны. Вы согласны?

– Ваше Высочество, не совсем.

– Не могли бы вы объясниться?

– Да, Ваше Высочество. – Цевет смущенно покосился на Майю, но потом собрался с духом. – Работа курьеров, Ваше Высочество, отличается от работы секретарей и клерков. С одной стороны, курьер не должен уметь читать.

Вопросы, как жужжащие пчелы, завертелись у Майи в голове; Цевет ответил ему понимающим взглядом.

– Те, кто обучен грамоте, учат своих собратьев, так как образование дает им шанс продвинуться по службе. Ведь курьерский департамент дает им шанс, иногда только шанс, на честную работу. Такую, где им не придется работать на коленях. Или на спине.

Майя втянул в себя воздух, чтобы удержать новый поток вопросов.

– В то время как курьеры склонны к мелкой нечестности, – продолжал Цевет, – никто из них никогда не помыслит о краже, шантаже или чем-то, что может граничить с предательством. И еще все курьеры имеют беспокойный нрав и любопытны, как хорьки.

– В тот вечер в Эдономее вы прочитали письмо Чавара?

Цевет поколебался, но потом решительно признал:

– Да, Ваше Высочество.

Майя кивнул.

– Спасибо. Я не виню вас в этом.

– Спасибо, Ваше Высочество, – Цевет раскрыло было рот снова, но Майя остановил его, подняв руку.

– Если не Осмер Оримар, то кто же распоряжается курьерами? Должен быть кто-то.

– Да, Ваше Высочество. Все зовут его капитан Волшарез, хотя мы не знаем, действительно ли он был произведен в капитаны. Он в течении многих лет выполнял работу Осмера Оримара, и это он поддерживал порядок в курьерском департаменте.

– Не сообщите ли вы его имя лорду Беренару? Мы не хотим, чтобы пострадали честные люди. И мы полагаем, лорду Беренару будет легче реорганизовать канцелярию, если он будет знать, что есть люди, на которых можно рассчитывать.

– Ваше Высочество, – поклонился Цевет. На этот раз Майя не стал отвлекать его от первоначальной цели. – Мы должны спросить, что вы хотите сделать с подарком от Дома Тетимада.

– Что они прислали?

– Полный набор летних драпировок. Из белого шараданского шелка.

Кто-то тихо выругался. Шараданский шелк, называемый еще «снежной слепотой» за то, что рабочие теряли зрение при его выработке, был самой тонкой и прозрачной из шелковых тканей. Состоящий наполовину из кружева, наполовину из вышивки, он казался вихрем снежинок и калечил в два раза больше ткачей, чем парча или индиговый шармез.

– Полный набор… – повторил Майя.

– Занавесы для кровати, тент, шторы… Мы принесли показать… – Цевет поманил стоявшего за дверью мальчика-курьера, – …зонтик.

Мальчик принес его и передал Цевету, а тот торжественно вручил Майе.

Майя принял подарок неохотно. Палисандровая рукоять, стальной каркас, выкованный в форме веток дерева со стеклянными цветами, свисающими с каждой спицы. Затейливо вышитый шараданский шелк с тщательно вшитыми в него крошечными зеркальцами, чтобы зонтик сверкал на солнце.

Прекрасная вещь, и сам по себе он был бы замечательным подарком.

– Полный набор, – снова сказал Майя.

– Мы не находим в нем двусмысленности.

– Нет, – согласился Майя. Он поставил зонтик вниз, сдерживая желание вытереть руки и штаны. – Мы были бы готовы даже приветствовать немного двусмысленности от Тетимада. Мы понимаем, что не можем отказаться от этого подарка, но должны ли мы им пользоваться?

– Ваше Высочество, Император не имеет возможности пользоваться всеми подарками, их слишком много, – заверил Цевет. – Если вам понравился подарок, было бы целесообразно лично подписать благодарственное письмо, но вы так же можете оставить этот вопрос на наше усмотрение.

– Прекрасная работа, – неохотно признал Майя. – Мы бы с удовольствием лично поблагодарили ремесленников, тех кто ослеп над заказом Тетимада.

– Ваше Высочество? – Неуверенно переспросил Цевет.

Майя понял, что чуть не поставил перед секретарем невыполнимую задачу.

– Неважно. Прошу вас, ознакомьте нас со следующим пунктом повестки дня.

– Ваше Высочество, – бодро тряхнув ушами, Цевет дал понять, что готов к выполнению любой задачи.

Затем он взял зонтик и вручил его курьеру, тот поклонился Майе и исчез за дверью. Майя попытался представить себе, что происходит со всеми подарками, которыми Император не может воспользоваться. На ум невольно приходила пещера людоеда из чудесной сказки.[6]6
  Синяя борода.


[Закрыть] Он попытался отмахнуться от этой картины и сосредоточиться на списке подарков от остальных великих Домов, которые торжественно зачитывал Цевет: ни один из них не был показным или неуместным, как у Тетимада.

* * *

Через несколько минут явились Идра с сестрами, все трое тщательно одетые и причесанные. Идра поклонился, девочки присели и тихим хором произнесли:

– С днем рождения, кузен Майя.

– Спасибо, – сказал Майя и пригласил их к столу.

Ишеан принес подушку, чтобы Ино могла удобнее устроиться за высокой столешницей. Как только она уселась, пришел конец неловкому молчанию.

– Кузен Майя, вы видели ваши часы?

– Часы?

– Каминные часы от Гильдии часовщиков, Ваше Высочество, – напомнил Цевет.

– Они… они великолепны, – сообщила Миреан.

– Я их еще не видел, – сказал Майя. – Расскажите мне о них.

Мирена начала описывать чудесные часы, потом ее перебила Ино, потом подали завтрак, и к обсуждению присоединился Идра, так что Майя без особых усилий мог поддерживать разговор с тремя детьми. Правда, Идра сделал попытку завести взрослый разговор, спросив Майю, как проходит визит Великого Авара, но Миреан сразу вмешалась:

– Он самый большой гоблин на свете! Кузен Майя, вы тоже вырастете такой большой?

– Нет, – сказал Майя. – Вряд ли я вырасту больше, чем сейчас.

– Он ваш дедушка, – заметила Ино. – Это значит, что ваша мама была гоблинкой?

– Да, – согласился Майя.

– Динан говорит, что гоблины собираются напасть и съесть нас. Ваш дедушка для этого приехал?

– Ино! – Сказал Идра. – Кузен Майя, прошу прощения.

– Нет, думаю, это резонный вопрос, – возразил Майя. – Кто такая Динан?

Идра посмотрел на Миреан, которая, казалось, совершенно не была смущена.

– Динан Камбешин. Идра, ты ее знаешь.

– О, – кивнул Идра. – Дочь одной из маминых закадычных приятельниц. Она ровесница Ино, я полагаю, они играют вместе.

– Я не люблю Динан, – сказала Ино. – Она вредная. Но мама говорит, что мы должны быть подругами.

Майя вспомнил, как Четиро Чередин принуждали к «дружбе» с Сору, и был доволен, когда Идра твердо сказал:

– Ты не обязана дружить с кем не хочешь, Ино. Но почему она так сказала о гоблинах? Это неправда.

– Да? Но мама сказала, что теперь, когда кузен Майя на троне, гоблины захватят все вокруг, так что я подумала, Динан была права.

Идра выглядел так, что Майе пришлось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы не расхохотаться. Он сделал глоток чая и сказал: