Текст книги "Таннер (ЛП)"

Автор книги: Кэти Регнери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Конечно, нет! Разумеется, нет! С такими-то глазами, – частит Брюс. – Но если ты хочешь, чтобы я ее прикрыл...

– Джентльмены! – перебиваю я, наконец обретя дар речи в этой необычайно странной ситуации. Я поворачиваюсь к Таннеру и протягиваю руку, чтобы погладить его по щеке. – Малыш, тебе не нужно так меня опекать. Я взрослая женщина. – Затем я поворачиваюсь к Брюсу. – Найди мне юбку с самой узкой талией, которая у тебя есть, Брюс. Я подошью ее под себя.

– А что насчет верха?... – спрашивает он, многозначительно поглядывая на мою скромного размера грудь.

– Может блузка в крестьянском стиле? Что-нибудь воздушное и удобное? Я надену ее поверх юбки, не заправляя.

– Ооо! Что-то вроде комбинации прачки, золотоискательницы и барменши! Да! О, моя дорогая! – восклицает он, обхватывая мои щеки ладонями. – У тебя, наверное, талант к этому!

Когда он убегает за моим костюмом, я поднимаю взгляд на Таннера, чтобы посмеяться над выходками Брюса, но выражение его глаз останавливает меня.

– Что?

– Малыш, – говорит он хриплым и низким голосом.

– Хм?

– Ты назвала меня “малышом”.

– Ох, – выдыхаю я, чувствуя, как в животе порхают бабочки, а щеки заливает румянец. – Да.

Его глаза более темно-синие, чем обычно, изучают мои настолько пристально, что у меня перехватывает дыхание.

– Мне... понравилось.

Мне тоже.

– Хорошо. Так будет более правдоподобно.

Брюс возвращается в комнату с перекинутой через руку темно-коричневой юбкой, кремовой блузкой и широким кожаным ремнем и протягивает их мне. На другой руке у него болтаются ботинки.

– Вот, держи! Ты сможешь с этим работать?

– Конечно, – отзываюсь я, отходя от Таннера, чтобы взять одежду и ботинки. – У тебя случайно нет иголки с нитками?

– Мы зайдем в хозяйственный магазин, – говорит Таннер у меня за спиной.

– Что еще мне нужно знать об этой работе? – спрашиваю я Брюса.

– У тебя есть сертификат бармена?

– Да.

– Отлично. Слушай внимательно. Вот твой ускоренный ознакомительный курс. – Он скрещивает руки на груди, принимает деловой вид. – Большинство судов причаливает между пятью и семью часами утра, мы открываемся в одиннадцать. К одиннадцати часам все столики заняты, и так на протяжении всего дня. Мы закрываемся в десять вечера, но поскольку большинство судов отходят от пристани в восемь, последние два часа дня проходят спокойно, и нам не требуется дополнительный бармен. Ты будешь работать с двенадцати до восьми. Ну как тебе, походит?

– Да, пока что.

– У тебя будет один выходной на целый день и половина дня в неделю. Неделя определяется с воскресенья по субботу. Твои выходные дни будут меняться от недели к неделе в зависимости от расписания круизов. Максимум четыре судна заходят в порт за день, но иногда мы принимаем только два или три в начале и в конце сезона. У тебя, скорее всего, будет выходной в день, когда в порту будет два или три судна.

– Понятно.

– Оставляешь чаевые себе. Ты заработаешь больше, если будешь придерживаться тематики салунов 1890-х годов. Поверь мне на слово. Мы стараемся не выходить за рамки привычного. Официантки в основном работают в салунах. Экскурсоводы в музее на втором этаже играют роль ночных бабочек. В понедельник ты познакомишься с Медведем. Он сидит на табурете перед вращающимися дверями и, по сути, выполняет функции охранника. Я сомневаюсь, что у тебя возникнут проблемы за барной стойкой, но, хочешь верь, хочешь нет, посетители могут распускать руки, особенно когда напитки льются рекой. Медведь не даст нас в обиду.

– Если кто-нибудь дотронется до тебя, – говорит Таннер у меня за спиной, его голос чернее, чем ночь, – дай мне знать.

Я бросаю на него взгляд через плечо и закатываю глаза, хотя мне нравится этот источающий тестостерон, заботливый Таннер. Это чертовски сексуально.

– Не беспокойся обо мне, малыш, – мурлычу я, поглаживая его по руке. – Ты же знаешь, я могу о себе позаботиться.

– Вау! – восклицает Брюс, ухмыляясь. – Здесь стало жарко или мне кажется?

– Здесь действительно жарко, – произносит Таннер.

– Вообще-то, нет, – отвечаю я Брюсу.

– Итак, увидимся в понедельник в полдень? – подтверждает он, улыбаясь Таннеру, после чего подмигивает мне.

– Я буду здесь, – говорю я ему, позволяя Таннеру взять меня за руку и вывести обратно на улицу.

Глава 7

Таннер

Как только двери салуна за нами закрываются, я отпускаю ее руку, словно она в огне.

Что, черт возьми, со мной происходит?

Почему я хотел надрать Брюсу задницу за то, что он сранил МакКенну с мальчишкой?

И почему, черт возьми, я представлял обнаженную МакКенну верхом на моем члене, когда она называла меня “малышом”?

– Ты в порядке? – спрашивает она, делая два шага на один мой, чтобы не отставать от меня.

– В полном, – бурчу я.

– Я сделала что-то не так?

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом.

– Тебя тянет ко мне?

– Нет... – Ее глаза встречаются с моими. – То есть, неосознанно.

– Но это так.

– А тебя тянет?

Я чувствую, как мое лицо искажает гримаса.

– Неосознанно.

– На самом деле ты не в моем вкусе, – говорит она.

Ой. Ее слова не должны так ранить, но я понятия не имею, почему мне больно.

– Ты тоже не в моем вкусе, – огрызаюсь я в ответ.

– Ну, вот и хорошо! – восклицает она, и прищуривается, словно ничего “хорошего” здесь не видит. – Тогда у нас не будет проблем.

– Проблема все еще существует, – говорю я ей. – Не называй меня больше “малышом”.

– Ладно. Не угрожай избить любого, кто прикоснется ко мне.

– Я не угрожал.

– Еще как угрожал.

– Ну, предполагается, что ты моя.

– Я твоя! – выкрикивает она в ответ.

– Ах, эта любовь молодых! – восклицает Энди Джонс, владелица King Kone. Она стоит перед магазином мороженого с бутылкой “Виндекса” и тряпкой. – Бурная! Страстная!

Я делаю глубокий вдох. Очень важно продемонстрировать Энди наши отношения, ведь она босс Рамоны.

– Привет, Энди, – говорю я, обнимая МакКенну за талию и притягивая ее к себе. – Просто небольшая размолвка.

– Ссора влюбленных голубков? – воркует Энди.

– Что-то вроде того, – отвечаю я. – Энди Джонс, это моя невеста, МакКенна Кэбот.

– Невеста? – спрашивает она. – Ну, до меня доходили слухи от Брюси, но я бы не поверила, не увидев всё собственными глазами! – Она протягивает руку. – Добро пожаловать в Скагуэй, дорогая.

МакКенна напряженно застыла возле меня, но тем не менее пожимает Энди руку.

– Большое спасибо.

– Разве вы двое не подходите друг другу? – хихикает Энди, глядя на МакКенну сверху вниз, затем на меня, затем снова на МакКенну. – Любовь бывает разных форм и размеров, не так ли?

– Думаю, да, – говорит МакКенна с ноткой горечи в голосе.

Энди поднимает на меня взгляд, в уголках ее губ зарождается коварная улыбка.

– Таннер, ты помнишь Рамону с прошлого лета?

Я смотрю на нее, не отвечая; я не поддамся на провокацию Энди Джонс.

– Она приезжает завтра и останется на сезон! Разве это не здорово? Может Рамона тоже познакомится с МакКенной?

Я вот-вот сорвусь из-за ее насмешек.

– Знаешь что, Энди...

МакКенна кладет ладонь мне на грудь, затем становится передо мной, образуя защитный барьер между мной и Энди.

– Скажите ей, что я жду не дождусь.

– Назревает битва! – воодушевляется Энди с маниакальным блеском в глазах.

– Нет, мэм, – твердо отвечает МакКенна. – Ничего подобного.

Энди поднимает брови, глядя на МакКенну, затем переводит взгляд на меня.

– А эта девушка разумна.

– Она самая лучшая, – говорю я, кладя руки МакКенне на плечи и чувствуя благодарность.

– Бла-бла-бла.

– Нам лучше уйти, – произносит МакКенна, беря меня за руку. – Хорошего дня, миссис Джонс.

– Энди! – кричит она нам в спину. – Мне не сто лет.

– Тебе меня не одурачить, чокнутая грымза, – бормочет МакКенна достаточно громко, чтобы я мог ее расслышать.

Я посмеиваюсь над ее дерзостью, пока мы идем в хозяйственный магазин.

– Иголка и нитки?

– Да, пожалуйста.

– Это единственный магазин в городе, работающий круглый год. Их девиз: “Если у нас этого нет, вам это не нужно”.

– Довольно самонадеянно.

– У них действительно есть всего понемногу, – говорю я ей.

– Таннер Стюарт! – восклицает Джаспер Фуллертон, владелец магазина. – Как погода в Дайе?

Он задавал этот вопрос мне и моим братьям и сестрам с тех пор, как мы стали достаточно взрослыми, чтобы отвечать ему. По этой причине мы называем его между собой Джаспер “Одна шутка”.

– Такая же, что и в Скагуэйе, мистер Ф.

– Но ничуть не лучше! – продолжает он, как всегда. Он переводит взгляд на МакКенну. – А это кто?

– МакКенна Кэбот, пожалуйста, познакомься с Джаспером Фуллертоном, он же мистер Ф. Мистер Ф., МакКенна – моя невеста.

– Таннер! Ты собрался жениться?

– Да, сэр.

– Откуда вы, юная леди?

– Из Сиэтла – отвечает она, слегка улыбаясь мистеру Ф. и пожимая ему руку.

– Тан, хорошенькая, как с картинки!

– Спасибо, мистер Ф.

– Ты собираешься переехать сюда, МакКенна?

МакКенна смотрит на меня широко раскрытыми и растерянными глазами. Я улыбаюсь ей, обнимаю за талию и наслаждаюсь тем, как она прижимается ко мне.

– Мы все еще не определились, мистер Ф.

– Когда свадьба, сынок?

Я снова чувствую на себе взгляд МакКенны, но на этот раз не смотрю на нее. Я не хочу, чтобы казалось, будто мы не знаем, что делаем.

– Зимой. Когда станет потише. Наверное, в Сиэтле, – отвечаю я ему.

– О, конечно, конечно. По традиции семья невесты должна присутствовать на бракосочетании.

– Да, сэр.

– Что ж, МакКенна, рады видеть тебя здесь в любое время, – говорит ей мистер Ф. – Если вам, дети, понадобится помощь, дайте мне знать.

Он уходит, чтобы помочь покупателю выбрать торцевой ключ, оставляя нас одних.

– Я не была готова к таким вопросам, – шепчет она, когда я веду ее к товарам для дома. – Нам нужно подготовиться получше.

– У нас все получилось, – успокаиваю я ее. – И, кстати, ты отлично справилась с Энди.

– Мне кажется, или в Скагуэйе много, эм... колоритных персонажей?

Я тихо посмеиваюсь, скользя рукой по ее спине и натыкаясь на ее руку. Мы мягко соприкасаемся ладонями, а затем переплетаем пальцы.

– Ты не ошибаешься, – говорю я. – Однажды я прочитал запись в блоге, где автор назвал Скагуэй “красивым, но непостижимым”. Мне понравилось это определение. В этом был смысл, понимаешь? Потому что здесь все причудливо.

– Да, чертовски причудливо.

– Тебе же здесь нравится? – спрашиваю я ее, с удивлением осознавая, что ее мнение имеет для меня значение. Если ей здесь не понравится, это причинит мне боль, потому что это мой дом, и я его люблю.

– Начинает нравиться, – говорит она, вырывая свою руку из моей и направляясь к полке, заполненной шампунями, кондиционерами и другими женскими туалетными принадлежностями.

На самом деле, думаю я, сжимая руку в кулак от потери и глядя, как она уходит, ты мне тоже начинаешь нравиться.

***

МакКенна

– Кен! О, боже мой! Расскажи мне все! – визжит Изабелла.

Я морщусь от боли, ощупывая телефон, чтобы уменьшить громкость в динамиках.

– Изи, из-за тебя я оглохну!

– Я так рада тебя слышать! Как там? Как он? Какая у тебя работа? Тебе нравится Скагуэй? Или ты его ненавидишь? Рассказывай!

– Ладно. Во-первых, я живу в Дайе, это недалеко от Скагуэйя. У меня потрясающий коттедж, он в моем полном распоряжении и безумно мне нравится. Я была в Скагуэйе всего дважды – один раз, когда прилетела, и один раз сегодня, – и пока меня там все устраивает. Мой босс эксцентричный, но, кажется, неплохой человек. Вот что. Мне придется надевать на работу длинную юбку и блузку в крестьянском стиле и изображать из себя героиню 1890-х годов.

– Я думала, ты работаешь барменшей.

– Так и есть.

– В театре?

– Нет. Это исторический бар.

Я ложусь на массивную кровать Таннера и смотрю на сосны сквозь потолочное окно над головой.

– Ладно. Это немного странно, Кен.

– Да, – признаю я. – Немного. Но чем лучше ты перевоплощаешься, тем больше, судя по всему, чаевых получаешь.

– Хорошо, что ты посещала театральные курсы в колледже.

– Наверное. Предполагается, что я буду прачкой тире барменшей или кем-то в этом роде. Не знаю.

– Ты разберешься с этим, – заверяет она. – А как тот парень? Я умираю от любопытства!

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, вспоминая последние пару дней. Это была информационная и сенсорная перегрузка.

– Честно? Я, наверное, немного ошеломлена.

– Ох. Правда?

– Да. Я имею в виду, он красивый, понимаешь? Более шести футов ростом, блондин, мускулистый и...

– Да, пожалуйста, девочка!

Я закатываю глаза.

– Не закатывай на меня глаза, МакКенна Диана Кэбот!

Она слишком хорошо меня знает.

– Расскажи мне больше, – требует она.

– Но, Изи... он не из тех, кого я обычно ищу, заходя в бар или выбирая из числа претендентов.

– И все же...

– Не знаю, – говорю я, думая о сегодняшнем утре. Я не возражала, чтобы он прикасался ко мне. Это точно. – Есть что-то непривычное в том, чтобы играть на публику, понимаешь? Ты как будто вживаешься в роль. Предполагается, что я его невеста, и когда мы гуляем по городу, держась за руки, или он представляет меня кому-то, обнимая меня за талию, это... сбивает с толку.

– Потому что он тебе нравится.

– Изи! Будь реалистом! Я едва его знаю.

– Но он горяч.

– Да, он похож на гигантского, крупного, устрашающего бога викингов. Думаю, он симпатичный.

– Бог викингов? – восклицает она. – Боже мой, Кен! Как думаешь, ты нравишься ему?

На самом деле ты не в моем вкусе.

Ты тоже не в моем.

– Нет, – вздыхаю я, вспоминая его утренние слова. – Я так не думаю.

– И все же...

– Пожалуйста, прекращай со своими “и все же”, Изи.

– Ты такая нерешительная, а ты редко бываешь нерешительной. Это наводит на определенные мысли.

– Как я уже сказала, вся эта ситуация сбивает с толку. Сегодня утром, когда мы были в городе, мы держались за руки, вернее, он обнимал меня и представлял как свою невесту, а я называла его “малышом”, и...

– Ты называла его “малышом”? Это сексуально.

– Это не сексуально, – настаиваю я. – Люди называют так друг друга, когда встречаются. Вот и все.

– Ну, если ты так говоришь.

– Именно, – вздыхаю я. – Но сейчас я вернулась в свой коттедж, лежу на кровати и совсем не чувствую растерянности. Он нанял меня для выполнения работы. Он оплачивает мне проезд, проживание и питание. Я делаю эту работу, чтобы заработать деньги для Мими. Вот и все, и здесь определенно нет места романтическим отношениям, которые могут все испортить.

Я чувствую, как Изабелла закатывает глаза в ответ на мои слова.

– Перестань закатывать глаза, Изабелла Мария Гонсалес.

– У тебя плохое настроение, – обижается она.

– Нет.

–Тебе нужен мужчина.

– Нет.

–Сколько времени прошло? – спрашивает она, прекрасно зная, что у меня не было парня с тех пор, как я жила в Монтане. После возвращения в Сиэтл и устройства Мими в специализированное учреждение, у меня не было времени на какие-либо внеурочные забавы.

– К чему ты клонишь?

– Даже не знаю, – нараспев произносит она.

– Может прекратишь?

– Прошло уже несколько месяцев, верно? Как долго ты намерена продержаться, Кен? – спрашивает она. – Без секса?

– Столько, сколько потребуется, – огрызаюсь я. – Мы можем поговорить о чем-нибудь другом, пожалуйста?

– Хорошо.

Мы говорим о ее маме, папе, братьях и сестрах, а также о том факте, что центр по уходу за людьми с потерей памяти, где находится Мими, пока не связывался с ней, а значит, проблем не возникало. Она рассказывает мне о своих последних занятиях в школе – она преподает во втором классе частной школы – и о том, как сильно она ждет летних каникул. Ее голос звучит беззаботно, и это немного цепляет, потому что, в отличие от нее, я чувствую, что на моих плечах лежит огромная ответственность. Она берет с меня обещание, что я позвоню ей через несколько дней и сообщу что-нибудь новенькое, и просит вести себя прилично.

Мы уже собираемся повесить трубки, когда она говорит:

– Эй, Кен!

– Что?

– Летние романы – это весело.

– Тебе лучше знать.

– Дай ему шанс!

– Он не в моем вкусе, а я не в его.

– Вкусы-шмувсы, – говорит она. – Ты влюбляешься не по вкусу. Ты влюбляешься в человека.

– Ему не нужен шанс. Он не в моем вкусе, и он не мой человек, – объясняю я ей. – Мы просто помогаем друг другу.

– Хорошо, – тихо произносит она. – Я не буду вмешиваться.

– Я люблю тебя, Из , – говорю я ей.

– Я тоже тебя люблю, бука, – отвечает она и вешает трубку.

Я опускаю руку с телефоном, смотрю на сосновые ветви над головой и ярко-голубое небо за ними. Я думаю об Изабелле, которая собирается провести все лето, катаясь на лодке, отдыхая на пляже и развлекаясь. Сегодня прекрасный день, а у меня осталось всего двое суток до начала работы на полную ставку, так что я должна по максимуму использовать свое свободное время в эти выходные.

Вчера, когда я только приехала, Таннер упоминал о джакузи и реке позади своего домика. Интересно, что представляет из себя эта река? Вода, наверное, ледяная, но сегодня тепло и солнечно. Держу пари, будет здорово.

Я роюсь в ящике комода в поисках шорт для бега и майки, подбирая в пару к ним толстые носки и походные ботинки. Как только доберусь до места, сниму носки и ботинки и перейду реку вброд. Схватив полотенце и телефон, я выхожу через парадную дверь, спускаюсь по ступенькам крыльца и обхожу домик.

На заднем дворе находится джакузи, о котором упоминал Таннер, и грубо отесанный деревянный знак, указывающий на дорожку из щепок с надписью: “К реке”. Я иду под пологом из нависающих веток, сквозь которые пробиваются солнечные лучи, и с каждым моим шагом звук журчащей воды становится все ближе и ближе. Над головой щебечут птицы, а в кронах деревьев шелестит легкий ветерок. Это божественно, думаю я, глубоко вдыхая прохладный, чистый воздух. Я определенно могла бы к этому привыкнуть.

У реки, мелкой и прозрачной, с пресной водой, бегущей по гладким камням, я нахожу валун, на который можно опереться, пока я снимаю обувь и носки. Я всегда любила воду, что неудивительно, поскольку Сиэтл окружен заливами, бухтами, реками, проливами, озерами, а на западе – морем. Когда я была маленькой, мы с Мими каждые выходные проводили на озере Саммамиш. Мне по-прежнему нравится там больше, чем где-либо еще в мире.

Я наклоняюсь, чтобы засунуть телефон и носки в обувь, когда слышу звук, который ни с чем нельзя спутать, – щелчок взводимого курка.

– Не двигайся.

Все еще сидя на корточках спиной к валуну, я замираю всем телом, медленно поднимаю голову и вижу Таннера примерно в двадцати футах от себя... и черную медведицу прямо между нами.

Он целится из винтовки в голову медведицы.

Словно не замечая нас, она обнюхивает куст, усыпанный ярко-красными ягодами, хватает лапой ветку и тянет ее к своей пасти.

– Н-Не стреляй в нее, – шепчу я, едва слышным от страха голосом. – П-Пожалуйста... не надо...

– Тогда не двигайся, – мягко повторяет он. Его голос ровный и низкий, практически успокаивающий. – У них сильно развит инстинкт преследования. Если ты побежишь, она тоже побежит. И тогда ей конец.

– Я не сдвинусь с места, – бормочу я, желая, чтобы мое сердцебиение успокоилось. Слышит ли она его? Привлечет ли оно ее ко мне? Заставит ли оно ее...

– Какого черта ты вообще здесь забыла?

– Сегодня пр-прекрасный солнечный день, – отвечаю я, мои колени начинают болеть от постоянного сидения на корточках. – Я подумала, что смогу перейти реку вброд.

– Что ты взяла для защиты?

Я бросаю взгляд на мои ботинки и носки.

– Ничего. Мне и в голову не пришло, что...

– Ты не можешь просто пойти поплавать здесь, как на пляже в Сиэтле.

– Теперь я это знаю.

Медведица поднимает голову, как будто только что осознала, что мы вторглись в ее пространство. Она смотрит на Таннера, потом на меня, потом на Таннера, а затем возвращается к поеданию ягод. Длинный, острый, устрашающий коготь цепляется за ветку, и она приседает, чтобы слизать ягоды. Когда одна ветка дочиста обглодана, она хватает другую.

– Напомни мне купить тебе спрей от медведей, – бормочет Таннер, прищурившись, его оружие все еще направлено в голову медведице.

– Что это?

– Название говорит само за себя. Если брызнуть медведю в морду, спрей обожжет ему глаза, и животное побежит в другую сторону.

– В этом нет необходимости, – уверяю его. – Я больше не буду бродить по лесу в одиночестве.

Дочиста обглодав еще одну ветку, медведица переходит к следующему кусту и, схватив ближайшую ветку, тянет ее к своей пасти.

– Она нас не боится, – удивленно шепчу я, слегка сдвигаясь, чтобы снять напряжение с затехших ног. Это не помогает. Мои мышцы протестующе кричат.

– Не боится, если мы будем вести себя тихо и не будем шевелиться.

– Она привыкла к людям?

– Возможно. Или люди не проявляли к ней агрессии, поэтому она не знает, что нужно бояться. К тому же, она молода и голодна. Весной черные медведи выходят из спячки. Сейчас ей нужно набрать вес.

Я зачарованно наблюдаю, как она расправляется с последней веткой, а затем встает на задние лапы и принюхивается в поисках новых кустов с ягодами. Поскольку по близости их больше нет, она опускается на четыре лапы и направляется к воде, переходит реку вброд, не оглядываясь, и бредет вверх по течению.

– Слава богу, – бормочет Таннер через несколько минут, снова ставя ружье на предохранитель, опуская его и закидывая за спину.

Я закрываю глаза, все мое тело внезапно превращается в желе, и хватаюсь за камень, к которому прислоняюсь, чтобы подняться. Внезапно я чувствую, как руки Таннера подхватывают меня под мышки, рывком поднимают и резко притягивают к себе. Он прижимает меня к своей груди, его сердце бьется в такт с моим, его горячее дыхание обдает мою макушку.

– Господи, от тебя одни неприятности, – ворчит он мне в волосы, его руки сжимают меня крепче. – Если бы с тобой что-то случилось...

– Я в порядке, – бормочу я. – Теперь я в порядке...

После такого испуга, приятно чувствовать себя в безопасности, когда тебя обнимают. Наверное, мне следовало бы отстраниться, но я этого не делаю. Я прижимаюсь к нему, пытаясь сделать глубокий вдох, и оказываюсь на седьмом небе от счастья, когда мне это наконец удается. Я набираю полную грудь воздуха, прижимаясь щекой к его футболке и вдыхая слабый запах дезодоранта с ароматом сосны и кондиционера для белья. Я слушаю ровный стук его сердца и наслаждаюсь его жизненной энергией, которая наполняет меня силой и уверенностью.

Закрыв глаза и чувствуя себя в безопасности, я позволяю себе немного помечтать. Что, если бы мы были парой? Что, если бы я принадлежала ему, а он – мне? Каково это было бы – любить кого-то вроде Таннера и быть любимой им?

У меня перехватывает дыхание. В моем сердце разливается тоска.

Мой мозг спешит напомнить мне о жестоких фактах моей жизни.

Люди не остаются.

Отцов арестовывают.

Матери уезжают из штата.

Бабушки заболевают болезнью Альцгеймера.

Люди не остаются. Они уезжают. Они бросают тебя. Особенно те, кто должен любить тебя. Возможно, они уходят, потому что ты не заслуживаешь любви. Возможно они уходят, потому что не способны любить. Но один факт ясен и очевиден: они всегда уходят.

Любовь не для тебя, МакКенна Кэбот.

Я отстраняюсь, мягко упираясь ему в грудь, и стараюсь обрести равновесие.

– Спасибо.

Слов недостаточно, но других у меня нет. Не сейчас.

Он отпускает меня, его глаза ищут мои, как будто он чего-то хочет, как будто ему что-то нужно от меня. Думаю, он не находит искомое, поэтому откашливается и шаркает ботинками по земле, поправляя винтовку за спиной. Когда он снова смотрит на меня, выражение его лица сдержанно, а глаза холодны.

– Пока ты здесь, я за тебя отвечаю.

Я наклоняюсь, чтобы поднять свои ботинки и носки, радуясь, что он не видит замешательства в моих глазах.

– Может, нам вернуться?

Когда я поднимаю взгляд, он уже уходит.