Текст книги "Таннер (ЛП)"

Автор книги: Кэти Регнери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

МакКенна

Я перед тобой в большом долгу.

Изабелла

Нет, ты мне ничего не должна. Мы вместе до конца, Кен. Без всяких оговорок. Я люблю тебя, девочка. Буду держать тебя в курсе.

МакКенна

Я тоже тебя люблю.

Всхлипнув, я роняю телефон на колени, закрываю лицо руками и плачу со смесью облегчения и благодарности, вины и беспокойства.

– Детка, – тихо произносит Таннер. – Ты в порядке?

– Мы можем е-ехать домой, – говорю я. – С ней в-все б-будет х-хорошо.

– Ты уверена? Не хочешь еще кому-нибудь позвонить?

Неужели он не понимает? У меня никого нет. Некому звонить. Есть только Изи, а у нее все под контролем.

– Мы не возражаем, МакКенна, – заверяет Лорен.

– Нет, – отвечаю я, всхлипывая, когда мне, наконец, удается сделать полный, глубокий вдох. Из моего горла вырывается икота. – Все нормально. На базе хороший Wi-Fi. Я смогу снова написать Изабелле, когда мы вернемся.

Оставшиеся пятнадцать минут до Дайи в машине царит тишина. Когда мы добираемся до места, Таннер паркует машину перед домиком Джеффа и Лорен, и Лорен обнимает меня.

– Ты замечательная внучка, – говорит она. – И твоя подруга Изабелла, похоже, тоже удивительный человек.

– Спасибо, Лорен, – благодарю я, выдавив из себя подобие улыбки. – Жаль, что тебе пришлось столкнуться с этим в свой медовый месяц.

– Нет, – говорит она. – Ты не должен извиняться за это.

От ее доброты у меня снова наворачиваются слезы.

– Я п-пойду, п-позвоню Изи.

– Если я тебе понадоблюсь, – произносит она, – я рядом. Постучи в мою дверь, хорошо? В любое время.

– Спасибо, Лорен, – бормочу я.

Я разворачиваюсь и направляюсь к домику Таннера, прохожу мимо костра, не здороваясь со Стюартами и другими гостями, сидящими там. Я просто хочу добраться до своей хижины, выплакаться, а потом услышать всю историю о том, что случилось с Мими. Я не знаю, какого рода стоматологические услуги ей понадобятся, это может потребовать дополнительных расходов, к тому же Изабелла упомянула физиотерапию...

– МакКенна!

Я уже собираюсь открыть дверь хижины, когда слышу за спиной голос Таннера. Я оборачиваюсь и вижу, что он стоит у подножия лестницы, ведущей на крыльцо, положив руку на резной столбик перил, в глазах читается тревога.

– Что? – огрызаюсь я.

– Чем я могу помочь? Что сделать? Что тебе нужно?

– Ничего, – отвечаю я, до боли стискивая челюсти. Мои глаза горят. Сердце бешено колотится. И я понимаю, что хочу нагрубить. Хочу наброситься на него с обвинениями. Было бы легче унять боль, причинив ее кому-то другому, а Таннер единственный человек, подвернувшийся под руку. – Мне не следовало ехать с тобой в Уайтхорс. Я не должна была так долго находиться вне зоны действия сети. Я приехала сюда, чтобы работать и зарабатывать деньги на уход за Мими, а в результате слишком отвлеклась.

– Эй, подожди секун—

– Нет, – перебиваю я, вздергивая подбородок, в то время как мое сердце кричит и рыдает, требуя, чтобы я остановилась. – Я не позволю снова этому случиться. – Сделав глубокий вдох, собираюсь с духом, чтобы разрушить то прекрасное, что было между нами. – Все кончено, Таннер. Между нами все кончено.

Он вздрагивает и обускураженно моргает, не веря своим ушам.

– Прости, – говорю я, открывая дверь дома.

– Подожди! – кричит он. – Стой! Нет, детка. Нет. Ты расстроена. Тебе просто нужно...

Я в ярости набрасываюсь на него.

– Что мне нужно, так это позаботиться о единственном человеке в мире, который был рядом со мной, когда всем остальным не было до меня дела! Я должна ставить ее на первое место. Не себя. И уж точно не тебя.

– Кенна. Не делай этого. Пожалуйста.

Агония в его голосе разрывает меня изнутри. Я начинаю усиленно моргать, когда глаза снова щипит от слез.

– Оставь меня в покое, – говорю ему. – Я серьезно.

Затем разворачиваюсь, захожу в дом и закрываю за собой дверь.

Глава 14

Таннер

Если от счастья время летит незаметно, то от невзгод оно течет, как патока. И, честно говоря, эта неделя одна из худших в моей жизни.

Как бы ни было больно, по возвращении из Уайтхорса я понимаю, что должен предоставить МакКенне пространство, поэтому прошу Рив отвозить МакКенну в город и обратно. Затем я надуваю матрас для ночевок со своими братьями. В какой-то момент на крыльце моего домика меня ожидает небольшая стопка моих вещей, и хотя эта стопка разрывает мне сердце на части, я забираю ее, не говоря ни слова.

Я стараюсь заниматься своими делами: помогаю готовить еду, колю дрова, развожу костры, провожу экскурсии – но под покровом ночи, пока мои братья тихо похрапывают рядом, я мучаю себя воспоминаниями о том, какой она была в моих объятиях, и когда я наконец засыпаю, то сплю хреново.

Через три дня я схожу с ума от того, что не могу с ней поговорить, и в середине утра заглядываю в домик, чтобы узнать, как у нее дела. Она открывает дверь с красными, налитыми кровью глазами, и я испытываю некоторое удовлетворение от того, что она выглядит так же плохо, как и я.

– Привет, – говорю я.

– Привет.

– Как ты? Как Мими?

– Чего ты хочешь, Таннер?

– Я хочу узнать, как ты, как у нее дела. – Я тянусь к ней, но она отстраняется. – Пожалуйста. Просто сообщи мне вкратце последние новости. Я волнуюсь.

Она вздыхает, уставившись на свои босые ноги и скрестив руки на груди. На мгновение мне кажется, она попросит меня уйти, поэтому испытываю облегчение, когда она начинает говорить.

– Мими вернулась в свой центр. Она растеряна из-за повязок, и все время спрашивает, почему на ней гипс. Похоже, она не помнит, что произошло, и это, я думаю, к лучшему. Ей изготавливают протезы на четыре зуба, которые были выбиты при падении. Я понятия не имею, как они заставят ее носить их на регулярной основе.

– Мне жаль, детка.

Она смотрит на меня со слезами на глазах.

– Да. Это паршиво.

Мне требуются все мои силы, чтобы не потянуться к ней и не заключить в объятия.

– Чем я могу помочь?

– Ничем, Таннер.

– Пожалуйста. Всем, чем угодно.

Она качает головой.

– Ты все усложняешь, просто находясь сейчас здесь.

Она хочет, чтобы ты ушел. Сделай это ради нее.

– Ладно. Я пойду.

Я разворачиваюсь и спускаюсь по лестнице, борясь с желанием стремглав вернуться обратно. Я продолжаю идти. Не оглядываюсь. Предоставляю ей пространство, в котором она нуждается, как бы мне это ни было ненавистно. Но я надеюсь, что она не сочтет, что я даю ей свободу, отказываясь от нас. Во всяком случае, я как никогда уверен в своих чувствах к ней и в том, что нам хорошо вместе.

Это наводит меня на мысль: возможно, сейчас я ей не нужен, но ей определенно нужен кто-то... и я точно знаю, кто именно.

***

– Ты идешь с нами, – говорит Хантер в пятницу в десять вечера.

– Нет, – отвечаю я, ложась на свой жалкий надувной матрас, мои волосы и рубашка насквозь пропахли только что разведенным костром. Рив пару минут назад уехала, чтобы забрать МакКенну, и я хочу быть здесь, когда она вернется домой. Иногда это единственная возможность увидеть ее мельком за весь день. – Я остаюсь.

– Нет, ты идешь, – говорит Сойер, прихорашиваясь перед зеркалом. – Никаких возражений.

– Отвали, Сойер.

– Заткнись, Таннер, – говорит Хантер. – Ты идешь.

– От меня дерьмом несет.

– Какая разница? На кого тебе производить впечатление, брат.

– Спасибо за напоминание.

– Да ладно, ты знаешь, что я имею в виду.

– У меня нет настроения, – ворчу я.

Сойер выдергивает пробку из моей надувной кровати по пути к двери, и она мгновенно начинает сдуваться.

– Маленький засранец! – кричу я, швыряя подушкой в дверь, которая с грохотом захлопывается за ним.

Хантер садится на корточки рядом со мной, а я медленно опускаюсь на сдувающемся матрасе на пол.

– Что, если мы наткнемся на Рамону, а? Ты должен присматривать за ним вместе со мной.

Во всей вселенной, в буквальном смысле слова, нет ни единого стимула, который заставил бы меня пойти куда-нибудь этим вечером, но этот почему-то срабатывает. Будь проклят Хантер за то, что так хорошо меня знает.

– Черт! – взрываюсь я. – Ладно.

– Смени джинсы и надень чистую футболку. Мы будем снаружи.

Лежа на своем сдувшемся надувном матрасе на жестком полу, я являю собой жалкую картину, но Хантер прав: мы не можем позволить Рамоне запустить свои корявые когти в нашего младшего брата. Я встаю и переодеваюсь, не утруждая себя умыванием или расчесыванием волос, и присоединяюсь к своим братьям.

– Братья Стюарты покоряют Скагуэй! – вопит Сойер, которому, по факту, еще нет двадцати одного, но он уже много лет очаровывает своими методами любителей пива.

– Больше похоже на то, что…старшие братья Стюарты следят за тем, чтобы младший Стюарт не угодил в беду, – бормочу я, усаживаясь рядом с Хантером, который сегодня за рулем.

– Я же обещал, что не стану связываться с Рамоной. Что вам еще нужно, парни?

Чтобы она свалила обратно в свою Калифорнию.

– Куда мы направляемся? – спрашиваю я Хантера.

– “SBC”? “Пастернак”?

– Ни то, ни другое, – отвечаю я. “SBC” – любимое заведение Рамоны, и, честно говоря, я не уверен, что смогу сегодня находится в “Пастернаке”.

– “Счастливые концы”? – предлагает Сойер.

– Как скажешь, – отвечаю я.

Салун “Счастливые концы” – это бар при отеле “Утренний стояк”, который посещают больше местные жители, нежели туристы. Зато у них есть столы для игры в бильярд и дартс, что само по себе является плюсом.

Мы паркуемся на заправочной станции по соседству и находим свободный столик с высокой столешницей. Хантер заказывает кувшин и приглашает Сойера сыграть в дартс, пока я наливаю нам три кружки пива. Когда я поднимаю взгляд, Джо Рейвен стоит у края стола.

– Могу я присоединиться к вам, ребята?

– Почему нет?

Джо пододвигает еще один табурет и машет моим братьям, прежде чем сесть.

– Девочки сегодня придут?

– Нет, – говорю я, – Харпер сегодня в город не приедет.

– Брось, – отзывается Джо. – Это старые новости.

– А вот ты, я смотрю, мечтаешь, чтобы они по-прежнему были на первой полосе.

Джо закатывает глаза, допивая пиво.

– С Рамоной опять проблемы?

– Не о чем говорить. Не видел ее с Четвертого июля... Хотя, она строила Сойеру глазки на соревнованиях по метанию топора, чем жутко меня выбесила.

– Надеюсь, вы с Хантером поговорили с ним.

– Как ты думаешь, почему мы сегодня с ним?

Джо кивает.

– Умно.

Я кладу локти на стол.

– Скажи мне честно, Джо. Почему вы с Харп расстались?

Он смотрит на меня долгую секунду, затем делает глубокий вдох и наклоняется ближе.

– Она когда-нибудь говорила об этом?

– Ни звука.

– Значит, так тому и быть, Таннер. – Он выскальзывает из-за стола, приглашая Хантера на следующую партию в дартс.

Сойер присоединяется ко мне за столиком, не отрываясь от телефона и выпивая половину своего пива. У меня волосы встают дыбом.

– С кем ты треплешься? – спрашиваю я.

– Не твое дело, – отвечает Сойер, убирая телефон в карман. – Что случилось с МакКенной? Нам всем надоело ходить на цыпочках.

– Ее бабушка больна. Ей нужно сосредоточиться на своей семье.

– В этом нет смысла, – говорит он. – Когда всё плохо, окружающие люди нужны тебе гораздо больше, чем когда-либо.

– Она так не считает.

– Не понимаю. Вам двоим хорошо вместе.

Он ковыряет ножом в открытой ране.

– Знаю.

– Все кончено?

– Не знаю.

– Разве ты не собираешься бороться? На твоем месте я бы боролся за нее.

– Иногда лучшая стратегия, в отличие от борьбы – это понимание того, когда нужно отступить и дать человеку пространство, – объясняю ему. – Я знаю, что делаю.

Дверь в бар открывается, и входят четыре женщины: девушки Саттер, Элла и Милли, из Хомера, за ними следует племянница мистера Касвелла, Айви, и – черт возьми! – Рамона. Девчонки из Kozy Kone. Все четыре. Ровно через тридцать секунд после того, как мой брат начал яростно строчить кому-то смс.

– Ты, мать твою, надо мной издеваешься, Сойер?

– Это не то, что ты думаешь, – шепчет он, направляясь к двери, чтобы поприветствовать их.

Элла и Милли, близняшки, которые были постоянными гостями Скагуэйя на протяжении трех последних летних сезона, незаметно подходят к бару и заказывают шоты. Я не очень хорошо их знаю, но они всегда были довольно приветливы. Они учатся в Университете Аляски в Анкоридже, а летом в Скагуэйе зарабатывают на свое обучение. Предполагаю, что это будет их последний сезон. Если мои расчеты верны, они закончат учебу в июне следующего года.

Айви Касвелл – племянница мистера Касвелла, школьного психолога, тренера по футболу, хоккею и софтболу. Кажется, она живет в Фэрбенксе, но обычно каждое лето проводила несколько недель со своими тетей и дядей. Она немного моложе меня, но, думаю, примерно ровесница Паркер.

Когда Сойер подходит к Айви и Рамоне, язык его тела говорит обо всем, что мне нужно знать, и у меня чуть не подкашиваются колени от облегчения: Рамона ему совсем не нравится. Ему нравится Айви. Уф.

Когда Сойер и Айви направляются к бару, чтобы присоединиться к Саттерам, Рамона смотрит на меня, и ее ярко-красные губы расплываются в кошачьем оскале. Когда она неспешно приближается, я подумываю о том, чтобы сбежать в туалет, но я, черт возьми, не трус. Я могу с ней справиться.

– Привет, Таннер. А где же миссис Таннер? – Она драматично оглядывается по сторонам. – Я вижу, ее здесь нет. А Рив всю неделю возила ее тощую задницу в город. Проблемы в раю?

– Да пошла ты, – говорю я, делая глоток пива и отстраняясь от нее. Хантер и Джо сосредоточились на своей игре и не заметили, что Рамона уже здесь.

– Тссс. Тссс. Где твои манеры.

– А где твои? Ясно же, что я не заинтересован в разговоре с тобой, но ты все равно упорно ищешь со мной встреч.

Она надувает губы.

– А может я скучаю по тебе.

– Это чувство не взаимно.

В баре мой брат разговаривает с Айви, которая смотрит на него, задрав голову из-за разницы в росте, со сладострастной улыбкой.

– Айви милая, правда? – спрашивает Рамона.

– Я ее совсем не знаю.

– Ох, а я знаю! Она моя соседка по комнате.

– Бедняжка.

– Я могла бы сказать ей все, что угодно, понимаешь? Она поверит всему, что я скажу. Я для нее как старшая сестра. Могу сказать ей, что Сойер – хороший парень... или предполагаемый насильник.

Я перевожу взгляд на нее, испытывая отвращение и злость.

– Это ложь. Гребаная клевета.

– Ну, я бы, конечно, могла сказать, что в твоей семье полно мужчин, которым нельзя доверять. Это факт.

– Что, черт возьми, с тобой не так?

– Не ругайся, Таннер Стюарт, – рявкает она. – Не смей на меня ругаться.

– Оставь меня и мою семью в покое, чокнутая, неуравновешенная, стервозная сталкерша!

– Эй, эй, эй, – вмешивается Джо, который внезапно оказывается у меня за спиной. – Давайте поосторожнее с выражениями, а?

– Офицер Рейвен, – произносит Рамона, прикладывая ладонь к груди. – Я так рада, что вы это услышали. Я чувствую, что мне угрожает опасность.

– Почему ты пристаешь к Таннеру, когда твои друзья в баре, Рамона? – спрашивает Хантер, вставая рядом со мной.

– Это свободная страна, – говорит она. – Я просто проявляю вежливость.

– Почему бы тебе не присоединиться к своей компании? – предлагает Джо. – И держаться подальше от Стюартов?

– Это трудно сделать, когда один из Стюартов гоняется по всему городу

за моей соседкой по комнате.

– Оставь Сойера в покое, мать твою! – срываюсь я.

– Таннер, – говорит Джо, кладя руку мне на плечо, – успокойся. Хантер, уведи его отсюда.

– Давай, Тан, – зовет Хантер, – пошли. Давай.

– Спасибо, Хантер, – воркует Рамона, хлопая ресницами, глядя на моего брата, – за то, что защищаешь леди.

– Здесь нет леди, – бормочет Хантер.

– Пошла ты, Рамона! – кричу я через плечо.

– Прекрати. – Хантер хватает меня за руку. Цепко. – Пошевеливайся.

Мы оставляем Джо за беседой с Рамоной, а Сойера в баре – с Айви, и стоим снаружи в полумраке заправки.

– Черт! – кричу я в небо. – Будь всё проклято!

– Ты должен успокоиться, – говорит Хантер. – Не позволяй ей цеплять тебя.

– У нее мерзкий, гнусный, поганый рот!

– Что она сказала? Чем тебя так выбесила?

Я смотрю на Хантера, уперев руки в бока.

– Сойер не встречается с Рамоной. Ему нравится Айви.

– Да, я заметил. Это хорошая новость, так ведь?

– Наверное, но Рамона – ее соседка по комнате. Она грозила наговорить Айви неправду о Сойере. Отвратительные вещи.

– Если Айви поверит в подобную чушь, она недостойна Сойера.

Слова Хантера такие простые и искренние, что мои глаза наполняются слезами. Чертовы слезы. Постыдные. Унизительные. Но небеспричинные.

Счастье моего младшего брата может оказаться под угрозой из-за женщины, которую я презираю.

Похоже, я не могу сбежать от нее, что бы ни делал.

И я по уши влюбился в МакКенну, которая не хочет иметь со мной ничего общего.

Это, черт возьми, меня убивает.

Я вытираю глаза рукавом фланелевой рубашки, стыдясь встретиться взглядом со своим старшим братом.

Но Хантер грубо и бескомпромиссно притягивает меня к своей груди и заключает в крепкие, медвежьи объятия. Я взрослый мужик, которого обнимает его старший брат, но я так разбит и так устал, что даже не могу его оттолкнуть. Что еще хуже, я благодарен. Потому что знаю, что он меня любит, а я люблю его. Поэтому я хватаюсь за него, пока бесполезные гребаные слезы скатываются из уголков моих глаз, а сердце сжимается от печали.

Затем, не говоря ни слова, мы садимся в машину, включаем радио и ждем, когда Сойер присоединится к нам, чтобы мы могли поехать домой.

***

МакКенна

Жизнь – отстой.

Мои глаза пылают от бесконечных слез.

Чаевые небольшие, потому что я не могу освоить все приемы “приграничного бармена”.

Мой счет за мобильный телефон взлетит до небес, потому что еще даже не конец июля, а я уже истратила лимит на переписку.

Я скучаю по Таннеру гораздо больше, чем могла себе представить. Я скучаю по простой сладости нашего совместного времяпрепровождения, по уюту его объятий, когда засыпала, по тому, как он смотрел на меня, прикасался ко мне и ставил мою безопасность и счастье превыше своих собственных.

Я не хотела влюбляться в него, но я влюбилась, и теперь, когда до моего возвращения в Сиэтл осталось чуть больше четырех недель, я не могу позволить себе влюбиться еще сильнее. Я должна отпустить его. Я должна держать дистанцию между нами, иначе я не переживу расставания.

Я плачу и из-за Мими тоже.

Я плачу, потому что, читая отчеты Изабеллы, я вижу, что она быстро слабеет, а я так далеко от нее. Мы не общаемся по Facetime, потому что это расстраивает ее, а поездка к ней только съест все деньги, которые мне нужны, чтобы заботиться о ней. Особенно сейчас.

Может было бы лучше оставить ее в больнице для ветеранов в Сиэтле, где я могла бы видеться с ней несколько раз в неделю? Стоили ли занятия садоводством и йогой дополнительных трат? Я хотела для нее самого лучшего... хотела поддерживать ее в тонусе, потому что читала, как это важно для пациентов с деменцией, но я не видела ее уже два месяца, и не поехала навестить ее, когда она получила травму, потому что каждая копейка важна как никогда.

Я чувствую себя такой потерянной, растерянной и одинокой.

Я не знаю, что правильно.

Я не знаю, что лучше.

В отсутствие Изи есть только один человек, чей совет мог бы помочь или что-то значить, но я не могу проводить с ним время, потому что близость к нему разбивает мне сердце.

Сегодня идет дождь – сквозь окно в крыше видно, что небо пасмурное и серое, – и это подтверждается. У меня выходной, и погода идеально отражает мое настроение.

Схватив телефон с прикроватного столика, я прочитала сообщение от Паркер, которая приглашала меня на девичник в ее коттедж на следующей неделе. Я удивлена, потому что в последнее время избегала женщин Стюарт. Мы с Рив по большей части едем в Скагуэй молча, что меня вполне устраивает. В глубине души я уверена, что они ненавидят меня за то, что я причинила боль их брату. Честно говоря, я тоже ненавижу себя за это.

Перечитываю утреннее сообщение от одной из медсестер на этаже, где находится Мими; она плохо спала прошлой ночью, и им пришлось сделать ей укол успокоительного. Изабелла пишет, что уезжает из города на два дня и, возможно, будет недоступна, пока не доберется до места назначения. Боже, я так сильно нагрузила свою лучшую подругу, что радуюсь тому, что она решила отдохнуть от меня. Я пишу ей в ответ, выражая надежду, что она займется чем-то веселым и забудет обо мне, Мими и обо всем остальном.

МакКенна:

Будь осторожна. Потрахайся. Я тебя люблю.

Изабелла:

Я бы с удовольствием перепихнулась, но мне не помешает помощь.

МакКенна:

Ладно, чудачка. Моя?

Изабелла:

Да. Хантер свободен?

Я секунду пялюсь в экран телефона, недоуменно моргая. Подожди. Что? Хантер? Какой Хантер? Конечно, в первую очередь я думаю о Хантере Стюарте, но это бессмысленно. Она никогда с ним не встречалась.

МакКенна:

#озадачена. О чем ты?

Изабелла:

Хантер Стюарт.

Он свободен?

Дело в том, что он встретил меня в аэропорту, и я подумала...

Я вскидываю голову, потому что слышу стук в дверь. Громкий стук.

Прежде чем я успеваю полностью осмыслить прочитанное, я вскакиваю с кровати и мчусь к входной двери своего домика, где Изабелла – моя Изи, моя лучшая подруга, моя семья – стоит на крыльце с телефоном в одной руке и ручкой от чемодана на колесиках в другой. А прямо за ней? Хантер Стюарт поднимает руку, собираясь наклониться и постучать снова.

– Доброе утро, МакКенна, – говорит он.

Миры стремительно сталкиваются, но для меня еще слишком раннее утро, чтобы подстроиться под этот ритм.

– Что… Как...

– Привет, Кен, – произносит Изабелла, одаривая меня одной из своих фирменных улыбок на миллион.

– ИЗАБЕЛЛА! – вскрикиваю я, слезы наворачиваются на глаза, когда моя лучшая подруга раскрывает объятия и притягивает меня к себе. – Как... Я не могу!.. Что ты здесь делаешь?

– Таннер позвонил мне. Сказал, что тебе нужен друг. Прислал мне билет. – Она прижимает губы к моему уху и понижает голос. – И прислал своего горячего старшего брата встретить меня в аэропорту, спасибо тебе большое.

– Подожди. Что? – Я все еще не могу поверить, что это происходит на самом деле. – Как?..

Она отстраняется, чтобы осмотреть меня, ее лицо такое желанное и такое знакомое – и такое, черт возьми, необходимое – что по моим щекам скатывается еще больше слез.

– Таннер, – говорит она. – Я здесь из-за Таннера. – Она оглядывается через плечо на Хантера. – Спасибо, что подвез, красавчик.

– Мне было в радость, – отвечает Хантер, улыбаясь, как чеширский кот. Господи Иисусе. Я и не знала, что у него столько зубов. – Надеюсь, еще увидимся.

– Даже не сомневайся, – мурлычет она, поворачиваясь ко мне. – Девочка моя! Он обжигающе горяч.

Я втаскиваю Изабеллу в домик, ставлю ее чемодан на колесиках у входной двери и захлопываю ее своей пятой точкой. Я провожу руками по волосам и встаю у двери, уставившись на свою лучшую подругу, как на привидение.

– Ты надолго здесь?

– На две ночи, – отвечает она, снимая куртку и укладывая ее на спинку дивана.

– Мне нужны подробности. Как это произошло?

– Я уже сказала тебе как. Таннер. Он все устроил, – говорит Изабелла, оглядывая гостиную. – Здесь симпатично, Кен! Весьма шикарно для деревенского стиля.

– Это сделал Таннер? – шепчу я, мое сердце переполняется такой любовью к нему, что я чувствую себя Гринчем в рождественское утро. Пока я вела себя с ним как последняя стерва, он планировал этот сюрприз для меня? От этого мне хочется выплакать все глаза и в то же время броситься к нему.

– Да, – подтверждает Изабелла. – Позвонил мне. Все спланировал. Заплатил за все, хотя я пыталась заверить его, что в этом нет необходимости. Он настоял. – Она кладет руки мне на плечи. – Между прочим, я его одобряю, девочка. Я его очень даже, очень даже одобряю.

– Он просто потрясающий, да?

– Кен, – вкрадчиво говорит она, потому что хорошо меня знает, – не все уходят. Я здесь. Я всегда буду рядом. Если ты дашь ему шанс, он сможет тебя удивить: он тоже останется рядом.

Я снова обнимаю ее, чувствуя легкость на душе впервые за неделю.

– Я должна, эм...Мне нужно кое-что сделать. Отнеси свои вещи в спальню. Я сейчас вернусь.

На мне все еще пижама, и я босиком, но выбегаю из парадной двери, сбегаю по ступенькам крыльца и вслепую бегу к штабелю дров за главным домом, где Таннер часто убивает время в дождливые или тихие дни.

Когда я добираюсь туда, он стоит с топором, обнаженный по пояс и безумно красивый, разговаривает с Хантером, который, без сомнения, делится с ним информацией о приезде Изабеллы.

– Таннер!

Он поднимает взгляд, и я замечаю, что его губы хотят растянуться в улыбке, когда он видит меня, но он вспоминает, что мы расстались, и вместо этого хмурится. Его лицо настороженно, но его прекрасные голубые глаза, эти завораживающие омуты души, не могут полностью скрыть надежду.

– Хантер, дай нам минутку?

Хантер кивает и заходит за угол главного дома, чтобы оставить нас наедине.

Между нами несколько футов, но я не сразу сокращаю расстояние.

– Ты пригласил сюда Изи.

Он вздергивает подбородок, выражение его лица недоверчивое.

– Да.

– Почему ты это сделал?

– Потому что тебе был кто-то нужен. Но не я.

– Ты позвонил ей.

– Да.

– Ты убедил ее приехать.

– Это не заняло много времени.

– Но ты оплатил ей билет.

Он пожимает плечами, потирая шею.

– Таннер, – говорю я, не сводя с него глаз, пока подхожу к нему. – Почему ты это сделал?

– Я же сказал. Тебе было грустно. Ты нуждалась...

– Таннер, – наполовину всхлипываю, наполовину хнычу я, останавливаясь рядом с ним. – Почему?

Он смотрит мне в глаза, делает глубокий вдох и медленно выдыхает.

– Ты знаешь почему.

– Скажи, – прошу я. – Мне нужно услышать это от тебя.

– Потому что я люблю тебя, Кенна. Потому что нет того, чего бы я для тебя не сделал.

Я стою на зазубренной древесной стружке, которая причиняет боль моим ногам, поэтому я делаю последний шаг вперед, становясь на его обутые в кроссовки ноги. Он обхватывает меня руками, крепко удерживая и притягивая к себе.

– Я люблю тебя, – страстно шепчет он, его губы скользят по горячей коже моей шеи. Он прижимается лбом к моему плечу. – Я знаю, ты не хотела, чтобы мы влюблялись друг в друга, но я ничего не мог с собой поделать. Это просто...

– Заткнись, Таннер, – шепчу я в ответ. – Посмотри на меня.

Он поднимает голову.

– Прости, что причинила тебе боль, – говорю я ему.

– Позволь мне любить тебя, Кенна, – нежно произносит он.

– Хорошо, – бормочу я с облегчением и, сдаваясь, привставаю на цыпочки, чтобы поцеловать его.