Текст книги "Таннер (ЛП)"

Автор книги: Кэти Регнери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16

Таннер

Неделя блаженства пролетает в череде секса, сна, флирта, разговоров и счастья.

И да, конец сезона стремительно приближается, но он уже не омрачает мою жизнь, как раньше. Мало-помалу, кирпичик за кирпичиком, мы прокладываем путь к совместному будущему.

МакКенна в свой выходной присоединилась ко мне в Хейнсе, чтобы посетить “Святую Анну”, она была уверена, что это поможет Мими. На данный момент мы решили, что МакКенна вернется в Сиэтл и будет преподавать в течение осеннего семестра, но она планирует подать заявление на увольнении в ноябре и переехать сюда с Мими к Рождеству. Впереди у нас еще много планов и работы, но осознание того, что она хочет быть со мной, что построение совместной жизни – это цель для нас двоих, многое для меня значит.

Август – второй самый загруженный месяц в году в Скагуэйе, коттеджи каждый день заполняются туристами, искателями приключений, семейными парами, любителями отдохнуть на природе, молодоженами и залетными путешественниками, проезжающими через Скагуэй. Лето выдалось удачным для наблюдений за животными, и да, на Аляске выпало обычное количество осадков, но в целом мы получим неплохую прибыль, которая позволит нам безбедно прожить следующий год.

Я чувствую удовлетворение, помогая бабуле и Рив по хозяйству в пятницу днем. Мы раскладываем продукты, перекладываем в сушилку огромную стопку белоснежных полотенец, подметаем полы в хижинах, разводим костер для вечерних мероприятий и обновляем информацию о наличии свободных домиков на нашем веб-сайте.

Когда я работаю за компьютерным терминалом на кухне и у меня текут слюнки от запаха хлеба, который выпекается к сегодняшнему ужину, я замечаю предупреждение в углу экрана; на иконке “ФОТОЛОВУШКА” появился красный пузырек.

Ха! Я совсем забыл об установке двух маленьких камер на моем домике и, конечно, не ожидал увидеть активность так скоро, но, должно быть, что-то их активировало. Взволнованный тем, что наконец-то увижу, с чем имею дело, я нажимаю на иконку, которая сообщает мне, что идет загрузка кадров.

Секундой позже появляется первый кадр.

Я хлопаю глазами, глядя на экран, от удивления и ужаса у меня кровь стынет в жилах.

Щелкаю мышью, загружается следующий кадр.

Щелчок. Следующий.

Щелчок. Следующий.

Черт возьми. Я не могу поверить в то, что вижу.

Это шутка? Это правда?

Я оглядываюсь в поисках кого-нибудь, кто заверил бы меня, что я не спятил, но на кухне я один. Мой отец, Хантер, Харпер, Паркер, Сойер и Дед уехали на экскурсии или по поручениям, но мне нужна еще одна пара глаз, чтобы разобраться с этим. Я беру портативную рацию, лежащую рядом со мной.

– Рив. Рив, подойди.

– Я складываю полотенца. Что тебе нужно?

– Подойди на кухню. Пожалуйста.

– Зачем? Я занята.

– Рив, ПОЖАЛУЙСТА! Сейчас же иди на кухню.

– Хорошо!

Через две минуты я слышу, как хлопает входная дверь, а еще через десять секунд Рив пробирается через кухню.

– Бабушка хочет, чтобы полотенца были сложены втрое, Таннер! Что ты...

– Иди сюда, – говорю я, вскакивая со стула. – Сядь и посмотри на это.

Она бросает на меня взгляд.

– Это что-то мерзкое?

– Это кое-что чертовски тревожное.

Она опускается на стул, уставившись на экран. Я щелкаю мышкой, чтобы вернуться к первому кадру.

– Что ты видишь?

Она прищуривается, наклоняясь ближе к экрану.

– Что это? Камера ночного видения?

– На прошлой неделе я установил две на своей хижине.

– Это... – Она поднимает на меня ошеломленный взгляд. – Это Рамона?

Я стискиваю зубы и сглатываю.

– Думаю, да.

На первом кадре Рамона, одетая в темные леггинсы и темный топ, с волосами, собранными в пучок, и темной шапочкой на голове, выходит из-за угла моей хижины.

Рив подносит руку к мышке и щелкает.

На следующем кадре Рамона что-то делает с джакузи. Трудно понять, что именно, поскольку качество изображения очень зернистое, но видно, что она приподняла уголок чехла. Она что-то кладет внутрь?

Рив снова щелкает.

На следующем кадре Рамона стоит на перилах лестницы; похоже, она взбирается на крышу.

Рив щелкает еще раз.

На следующем кадре она ползет по моей крыше к окну.

Моя младшая сестра поднимает на меня взгляд.

– Это полная жопа, Таннер.

– Знаю, – говорю я, упирая руки в бока.

– И жуткая жуть.

– Да.

Рив щелкает еще раз и в кадре появляется Рамона, лежащая на моей крыше и прикрывающая глаза ладонями, чтобы лучше видеть через окно в крыше мою спальню внизу.

– Вот черт.

– Знаю, – отвечаю я, мое дыхание поверхностное и учащенное.

На следующем кадре видно, как она царапает окно каким-то маленьким предметом.

А на последнем кадре видна макушка ее головы, когда она снова опускается на перила.

Рив смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– Мы должны пойти проверить твое джакузи!

Мы выбегаем из главного дома, моя сестра следует за мной по пятам, мы бежим к заднему двору моего домика. Я срываю чехол с джакузи и вижу чистиковую кайру, которая, вероятно, уже давно умерла, а теперь ее тушка плавает на поверхности.

– Фу!

– Она еще маленькая, – говорит Рив, хватая черпак.

Мой разум наводняют ужасные мысли. Это Рамона ее убила? Или она отправилась на пляж в поисках чего-то мертвого и омерзительного, чтобы подложить в мое джакузи?

– Стоит переосмыслить появление мертвого зайца, да? – спрашивает Рив, бросая тушку кайры на землю.

Арктический заяц, которого мы нашли несколько недель назад! Это тоже могла быть Рамона. У меня в животе все переворачивается, и мой обед грозит вырваться наружу.

– Полный звездец.

– Ты должен пойти и поговорить с Джо, Таннер. Это уже начинает пугать.

– Незаконное проникновение, – произношу я. – Порча чужого имущества.

– Преследование, – добавляет Рив.

– Господи, – бормочу я.

– Я скажу бабушке, что у тебя срочное дело, – говорит Рив, вынимая пробку из джакузи, чтобы слить воду. – Сохрани эти кадры и отнеси их Джо.

– Спасибо, Рив. Именно это я и собираюсь сделать.

***

Час спустя Джо распечатал кадры с камер наблюдения и положил флешку в пакет для улик. В дополнение я сфотографировал поврежденное окно в крыше и мертвую кайру, и отправил их Джо по электронной почте.

Он надевает свою шляпу шерифа.

– Я собираюсь в Krazy Kone. Мне нужно доставить ее на допрос. Оставайся здесь.

– Джо! – обращаюсь я к нему, когда он выходит из полицейского участка. – А что потом?

– Преследование – это уголовное преступление. Остальное – мелкие правонарушения.

– Что ей светит? Штрафы? Тюремное заключение?

– И то, и другое. В общем, это серьезное дело, Таннер. Ты обвиняешь ее во вторжении на частную территорию и преследовании, а также в преступном хулиганстве с причинением ущерба твоему окну в крыше, и – если она фотографировала вас с МакКенной – в вуайеризме. Плюс, возможно, ей предъявят обвинение в жестоком обращении с животными, если она убила зайца и кайру. В совокупности? Это один к пяти, еще один, еще один к пяти, еще один... Как думаешь, сколько ей дадут за все? От трех до двенадцати лет тюремного заключения и штраф до пятидесяти тысяч долларов. Она по уши в дерьме. В глубоком, очень глубоком дерьме.

Я торжественно киваю, когда Джо отправляется на поиски Рамоны, недоверие и отвращение уступают место облегчению.

– Наконец-то все закончилось, – шепчу я.

Но как только слова слетают с моих губ, я понимаю, что это неправда.

Рамона не заключат под стражу после сегодняшнего разговора с Джо. Будет проведено расследование и предъявлены обвинения. Ей предоставят адвоката. Мне он тоже понадобится. Ей предъявят обвинение и выпустят под залог. Что тогда? Сколько времени пройдет, прежде чем она попадет в суд? Сколько времени пройдет после этого, прежде чем ей вынесут приговор?

Это может длиться годами.

Я достаю свой телефон.

Таннер:

Мне нужно с тобой поговорить. Ты не могла бы встретиться со мной в полицейском участке?

МакКенна:

В полицейском участке?! Ты в порядке? Что-то случилось?

Таннер:

Я в порядке, но да, кое-что случилось. Помнишь камеры, которые я установил? Они зафиксировали, как Рамона подбрасывала мертвых животных в джакузи и чем-то царапала окно в крыше. Она наблюдала за нами.

МакКенна:

…

…

Это какое-то извращение и мерзость.

Таннер:

Знаю. Мне так жаль, детка. Джо доставит ее на допрос. Ты можешь сюда подойти?

МакКенна:

Дай мне две минуты.

Я понимаю, что Рамона должна ответить за свои действия, но в то же время я просто хочу продолжать жить своей жизнью.

Если бы я был уверен, что она уедет с Аляски и никогда больше не вернется? Для меня этого было бы достаточно.

Я просто не знаю, будет ли этого достаточно для МакКенны. Если она хочет, чтобы Рамоне предъявили обвинение, мы будем идти до конца. Мне просто нужно знать, что она чувствует.

– Таннер?

Я вскакиваю со стула для посетителей перед столом Джо и встречаю МакКенну в зоне ожидания рядом со столом Веры. Мы садимся бок о бок, и она смотрит на меня встревоженными, разъяренными глазами.

– Ты что, так пошутил?

– К сожалению, нет. Рив и Джо тоже видели кадры. Это определенно Рамона. Два дня назад она подложила мертвую птицу в джакузи; скорее всего, и зайца там оставила. Она также исцарапала окно в крыше. И... – Я вздрагиваю. – И наблюдала за нами.

– Я в бешенстве.

– Ага.

– И в гневе! Какое право она имеет вторгаться в нашу личную жизнь подобным образом?

– Никакого.

Дверь полицейского участка распахивается, и входит Джо, волоча за собой Рамону в наручниках.

– Мисс Де Аликанте не хотела идти мирно, – объясняет он, увлекая ее в заднюю часть полицейского участка, где, как я знаю, имеются четыре маленькие камеры предварительного заключения. – Вера! Помоги мне, пожалуйста.

– ПОШЛИ ВЫ ВСЕ! – визжит Рамона и, заметив нас, испепеляет меня с МакКенной взглядом. Она спотыкается, когда Джо тянет ее вперед, но выпрямляется, чтобы не упасть. – Я не преступница, вашу мать! Я не пойду в эту сраную камеру.

– Пойдете, мэм, – решительным голосом заявляет Джо. – Вам нужно немного успокоиться, прежде чем мы поговорим.

Вера следует за ними и отпирает дверь камеры. Джо мягко подталкивает Рамону внутрь. Как только дверь захлопывается и Вера запирает ее, Рамона в слезах падает на пол. Она стонет и всхлипывает, сворачиваясь в позу эмбриона, не реагируя на то, что Джо произносит ее имя.

– Присмотри за ней, – просит он Веру, затем жестом указывает на нас. – Давайте дадим ей минуту. Пойдем и подождем в моем кабинете.

Мы садимся перед столом Джо, а он садится лицом к нам.

– Мне нужны показания от вас обоих. Кто видел зайца в джакузи? Это был Хантер? Мы можем привести его сюда позже...

– Джо, – говорю я, наклоняясь вперед. – Можно задать тебе вопрос?

– Конечно.

– Ты сказал, что преследование является уголовным преступлением, так?

– Так точно.

– Каков срок давности для предъявления обвинений?

– Десять лет.

– Ладно. У нас есть десять лет. А по остальным статьям?

– За вуайеризм, хулиганство и незаконное проникновение могут быть предъявлены обвинения в течение пяти лет после совершения преступления. А что касается жестокого обращения с животными? Нам пришлось бы начать расследование, чтобы выяснить, убила она их или нашла, но для нее они тоже могут стать проблемой. Аляска очень серьезно относится к таким вещам.

– Хорошо. То есть, даже если мы решим не выдвигать обвинения сейчас, мы все равно можем выдвинуть обвинения в любое время, на срок до пяти лет по большей части статей и до десяти лет за преследование?

– Правильно.

– Таннер, – говорит МакКенна, кладя руку мне на плечо. – Ты же не думаешь отпустить ее, не выдвигая обвинений? Это серьезно. Она опасна.

– Знаю. Но Аляска, по определению, безопасное место, – объясняю я ей. – Сюда трудно добраться. Это дорого. Может она осознает, что как только снова появится в Скагуэйе, ее обвинят в таком количестве дерьма, что она отправится в тюрьму больше чем на десять лет? Ты бы вернулась? Или ты просто поедешь домой и продолжишь жить своей жизнью?

– Мы имеем дело не со здравомыслящим человеком, – говорит МакКенна.

– Я это знаю. Но заявления, свидетельские показания, адвокаты и судебные процессы? Боже мой, она получит именно то, что хотела: внимание с моей стороны. Она может стать еще более одержимой. Но если мне будет настолько плевать, что я даже не стану выдвигать обвинения?

МакКенна выглядит неуверенной. Она переводит взгляд на Джо.

– А ты что думаешь?

– Я рассматриваю проблему с обеих сторон, – отвечает Джо. – С одной стороны, Таннер, скорее всего, прав. Судебный процесс даст ей аудиторию. Трибуну. Ее будут фотографировать. Она привлечет внимание. Чудаки будут лезть из кожи вон, чтобы встать на ее сторону, как на сторону “брошенной девушки”. Возможно, ей все это так понравится, что ее поступки лишь усугубятся. – Он вздыхает. – Но в то же время отпускать ее – рискованно. Да, вы все еще можете выдвинуть обвинения постфактум, но ваши доводы будут слабее. И всегда есть вероятность, что она сама обострит ситуацию, если ее не привлекут к ответственности.

– Я искренне верю, – добавляю я, тщательно подбирая слова, – что если мы дадим ей шанс уйти с обещанием никогда не возвращаться, она им воспользуется. И я думаю, если она узнает, что мы выдвинем обвинения по максимуму, если еще раз увидим ее в Скагуэйе, она никогда не вернется.

– На чем основываются твои предположения? – спрашивает МакКенна.

– На том факте, что она ни разу не позвонила, не навестила меня и не связалась со мной с сентября прошлого года по май. Она не написала мне, не прислала рождественскую открытку и не добавила меня в друзья на Facebook. Я не слышал от нее ни единого звука. Думаю, она вернулась сюда, надеясь, что мы продолжим с того, на чем остановились прошлым летом, но когда она поняла, что в моей жизни появилась МакКенна, она разозлилась и сорвалась. – Я ерзаю на стуле, чтобы посмотреть на свою любовь. – Если ты хочешь, чтобы я выдвинул обвинения, детка, я это сделаю. В тот же миг. Я сделаю это. Но я чувствую, что если она поймет, что возвращение будет означать для нее тонну проблем, она уедет домой и оставит нас в покое.

– Если мы пойдем этим путем, я хочу, чтобы ее телефон и ноутбук были взломаны и зачищены. И другие устройства, где она могла сохранить наши снимки.

– Хорошо, – говорю я. – Мы проследим за этим.

– И я хочу, чтобы она поняла, что это одноразовое предложение. Если она еще хоть раз покажется в Скагуэйе – по какой бы то ни было причине, – ей крышка.

– Согласен, – отвечаю я. – Джо, что думаешь?

– Я буду более чем счастлив сообщить ей, что ее ждет, если она вернется, – уверяет он. – Напугаю так, что она в штаны наложит.

– Ради твоего же блага, – говорю я, – надеюсь, они с нее не слетят.

Джо посмеивается, затем кивает нам.

– Ладно. Итак, мы договорились? Никаких обвинений не предъявлять, если она отдаст свою электронику, уедет сегодня же и никогда не вернется?

МакКенна делает глубокий вдох и медленно выдыхает.

– Надеюсь, мы не совершаем ошибку.

– Я так не думаю, – успокаиваю я ее, беря за руку. – Я просто хочу вернуться к нашей привычной жизни. Не хочу увязнуть в судебных тяжбах, адвокатах и разбирательствах в обозримом будущем.

– Хорошо, – произносит МакКенна, сжимая мою руку и кивая в знак согласия. – Давайте сделаем это.

***

МакКенна

Меня не было рядом, когда Таннер и Джо разговаривали с Рамоной, но я слышала, что после часа, проведенного за решеткой, она совсем расклеилась, рыдая и вопя о том, как ей больно из-за помолвки Таннера, и о том, что она просто хотела напугать меня до смерти мертвыми животными в джакузи.

– Я думала, что смогу заставить ее возненавидеть это место и уехать, – причитала она.

А при чем здесь окно в крыше?

Когда она поняла, как сильно Таннера возмутило, что его машину исцарапали, она захотела “исцарапать” что-нибудь другое.

– Итак, она призналась в присутствии Джо, что поцарапала мою машину, – сказал Таннер. – Окно в крыше было выступлением на бис.

Как только Джо озвучил обвинения, подсчитал тюремный срок и штрафы, по словам Таннера, у нее началась гипервентиляция легких.

– Я не могу... не могу попасть в тюрьму! – кричала она. – И у меня нет пятидесяти тысяч долларов! Где я их возьму? Мне жаль. Мне так жаль! Я обещаю, что остановлюсь! Я заплачу за окно в крыше. Я заплачу за дверцу машины. Я больше никогда не зайду на территорию турбазы. Прости, Таннер! Пожалуйста, не делай этого! – В конце концов Джо объяснил, что, если она покинет штат Аляска и никогда больше не появится в Скагуэйе, мы с Таннером готовы предоставить ей единоразовую поблажку. Она со слезами на глазах благодарила, всхлипывая и причитая, что, уехав отсюда, больше никогда не захочет вернуться на Аляску.

– Я ненавижу это место! – вопила она. – Я вернулась только ради Таннера, но он все равно не захотел меня.

Джо проводил ее до квартиры, проследил, чтобы она собрала вещи, забрал ее электронику и отвез в аэропорт. Он не возвращался в полицейский участок до тех пор, пока ее самолет благополучно не поднялся в воздух.

– Ты действительно думаешь, что все кончено? – спрашиваю я Таннера, когда мы с его братьями и сестрами сидим в креслах “Адирондак” у затухающего костра.

– Да, – говорит он. – Я действительно думаю, что она уехала навсегда. Она не хочет попасть в тюрьму. Ты бы видела ее лицо. Она была в ужасе. Я искренне верю, что она пожалела о содеянном. Она просто хотела причинить мне боль за то, что я причинил боль ей, поэтому зашла так далеко.

– Ты слишком легко ее отпустил, – подает голос Харпер. – Я бы выдвинула обвинения.

– Да, я согласен. Она должна была ответить за то, что сделала, – добавляет Сойер, проверяя свой телефон, затем, нахмурившись, быстро прячет его в карман. – Но, с другой стороны, я рад, что она свалила.

– Что слышно от Айви? – спрашивает его Таннер.

– Ничего. Но я отправил ей сообщение, спросил, как у нее дела. Уверен, было бы странно прийти домой после смены и обнаружить, что ее соседка по комнате уехала.

– Держу пари, она скоро ответит, – уверяю его. – Я на это надеюсь.

– И я. Спокойной ночи, ребята, – говорит он, поднимаясь с кресла и направляясь в постель.

– Ты в порядке? – спрашивает меня Хантер. – Довольно жутко, что она наблюдала за вами, ребята, и подкладывала мертвых животных в джакузи. Нечто вроде “Смертельного влечения” с мертвым кроликом вкупе. В буквальном смысле слова.

– Да. Мне все еще не по себе, – отвечаю я ему, – но Джо хранит ее ноутбук и телефон в качестве улик. Она не выкладывала наши снимки нигде, где мы могли бы их обнаружить. Я даже не уверена, что она их делала. Она сказала, что забралась на крышу только для того, чтобы поцарапать стекло.

– Психопатка, – бормочет Паркер. – Рада, что она свалила.

– Аминь, сестренка, – отзывается Рив, сидящая на коленях у Паркер.

– Тебе пора спать, – говорит Паркер. – Иначе нарвешься на бабушкин гнев.

Паркер провожает Рив в главный дом, а затем направляется в свою хижину, оставляя меня, Таннера, Хантера и Харпер одних у костра.

– Какие у вас двоих планы на будущее? – спрашивает Харпер.

Таннер берет меня за руку.

– Мы решили, что МакКенна этой осенью переедет сюда насовсем. В Хейнсе есть центр по уходу, который, возможно, сможет забрать ее бабушку в ноябре или декабре.

– Ты серьезно? – спрашивает Хантер, на мгновение отвлекаясь от телефона. – Это потрясающая новость!

– Ни слова Изи, – предупреждаю его. – Я еще не говорила с ней об этом.

– Я – могила, – обещает он.

– Рада за вас, ребята, – тихо произносит Харпер, ее глаза безучастно смотрят на тлеющие оранжевые угли.

– Как у тебя дела, Харп? – спрашивает Таннер. – У вас с Джо на прошлой неделе в “Пастернаке” возник конфликт. Все в порядке?

Она поднимает взгляд на брата, пытается улыбнуться, но безуспешно, затем снова смотрит на огонь.

– Оставь это, – шепчет она.

Мы вчетвером сидим в дружеском молчании, пока огонь не угасает, и, наконец, когда небо усыпают звезды, и мы с Таннером остаемся одни, он берет меня за руку и ведет домой.

***

Бззззз.

Бззззз, бззззз.

Бззззз, бззззз.

Какое-то мгновение я не могу понять, гудение моего телефона является частью сна, или мой телефон реально трезвонит на прикроватном столике.

Снаружи не так темно, но и не совсем рассвело, а это значит, что сейчас около четырех или пяти часов утра.

Я тянусь за телефоном, который вибрирует в моей руке, возвращая меня к реальности происходящего. Мои глаза распахиваются, и я резко сажусь в постели.

– Алло?

– Мисс Кэбот?

– Слушаю.

– Это Лерой Хаггинс, ночной мебрат в центре по уходу за людьми с проблемами памяти.

– Да. – У меня начинают трястись руки.

– С сожалением вынужден сообщить вам, что ваша бабушка сегодня вечером снова упала.

– Насколько серьезны травмы? Она, э-э, она...?

– Она жива, но без сознания. Ее доставили в больницу Якимы на машине скорой помощи.

Я сбрасываю одеяло, не обращая внимания на Таннера, который ворчит во сне и переворачивается на спину.

– Насколько все плохо, мистер Хаггинс? Мне нужно, чтобы вы были честны со мной. Я на Аляске. Мне нужно знать, следует ли мне немедленно вылетать.

– Я еще не получил новостей из больницы.

– Всё действительно так плохо? – спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

– Плохо, мисс Кэбот. Это было очень серьезное падение.

– Если бы вы были на моем месте...

– Я бы сел на первый же рейс до Якимы.

От его слов у меня перехватывает дыхание. Я не могу дышать. Не м-могу дышать.

– МакКенна? Кенна? Ты в порядке?

Почему голос Таннера звучит, словно из под воды? Я чувствую, как он выхватывает телефон у меня из рук, когда я оседаю на пол.

– Алло? Да, это ее парень. Да. Я понимаю. Хорошо. Да, да. Рейс в шесть утра. Я прослежу, чтобы она была на нем. – Прижимая телефон к уху, он опускается на пол рядом со мной и сажает меня к себе на колени. – Спасибо. Если будут какие-то новости, пожалуйста, звоните. Я понимаю. Хорошо. Мы свяжемся с больницей. Ага. Еще раз спасибо.

Он заканчивает разговор, кладет телефон на кровать и гладит меня по спине. Я наконец делаю глубокий вдох и со всхлипом выдыхаю.

– Мими...

Таннер обнимает меня крепче.

– Кенна, послушай меня. Мы сядем в 6 утра на рейс до Джуно. Оттуда мы можем отправиться в Сиэтл и взять напрокат машину или сесть на самолет прямо до Якимы. В любом случае, я доставлю тебя туда к полудню. Я обещаю, детка.

Я вытираю глаза рукавом толстовки и делаю еще один глубокий вдох. Сосредоточься, МакКенна. Сосредоточься. Ты сможешь поплакать позже.

– П-первый р-рейс в шесть? – спрашиваю я.

– Ага. И мы будем на нем.

– Мы? – спрашиваю я.

– Я не отпущу тебя одну.

– Ты п-потеряешь работу.

– Работа в кругу семьи дает свое преимущество, – говорит он мне, нежно смахивая слезу подушечкой большого пальца. – Они не могут меня уволить, детка.

– Он с-сказал, что все п-плохо, – удается выговорить мне между всхлипами и икотой. – М-медбрат.

– Знаю.

– Что, если... – Я едва могу говорить, потому что обливаюсь соплями и слезами, и уже не могу сделать глубокий вдох. – Что, если я о-опоздаю?

– Ты не опоздаешь, – заверяет он меня, нежно поглаживая мои щеки и решительно глядя в глаза. – Одевайся. Я соберу нашу сумку.

– Что бы я без тебя делала? – спрашиваю я.

– На этот вопрос тебе никогда не потребуется ответ, детка. – Он целует меня в лоб. – А теперь, давай выдвигаться.