Текст книги "Алмаз"
Автор книги: Кэти Хикман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 12
Мастерская Просперо Мендозы находилась на верхнем этаже семиэтажного дома в еврейском гетто, в крошечной комнатушке размером едва ли с корабельную каюту. Обычно в таких случаях Пола сопровождал Керью, но от него не было вестей с той самой ночи в палаццо Констанцы, поэтому Пиндар пошел туда сам, прихватив выигранный в карты рубин.
Солнце село уже два часа назад, гетто закрыли на ночь, но караульщики хорошо знали купца, и нескольких монет оказалось достаточно, чтобы пройти через кордон. Поднявшись по узкой лестнице в крошечную мастерскую Просперо, Пол постучал условным стуком – четыре коротких, потом два длинных, – толкнул дверь и вошел в комнату.
Несмотря на позднее время, Просперо сидел за рабочим столом с ювелирной лупой в руках, перекинув через плечо длинную бороду, которая почти коснулась пола, когда старик встал.
– Чем могу быть полезен, англичанин? – спросил он, не отрываясь от созерцания драгоценного камня.
– И тебе доброго вечера, друг мой.
– Друг? С каких это пор мы стали друзьями?
Просперо отмерил кусок золотой проволоки и перерезал ее миниатюрными кусачками.
– Ты приходишь сюда, как и все остальные, только для того, чтобы продать или купить драгоценности. Ты мне не друг, – он взглянул на Пола через лупу, – и пусть кто угодно со мной поспорит.
– Если настаиваешь…
Торговец улыбнулся крошечному старичку с длинной бородой и глазами-бусинками, напоминавшему сказочного героя.
– Итак, англичанин, – слегка смягчился Мендоза, – что ты принес сегодня?
Пол достал из кармана красный камень и положил его перед ювелиром.
– Очень хорошо. Взгляну чуть позже, если хочешь.
Просперо указал подбородком на занавеску, разделявшую комнату на две половины.
– Ты опоздал, он уже ждет.
Торговец зашел за штору. У окна, спиной ко входу, стоял невысокий, коренастый мужчина в ярко-желтом тюрбане. Купец посмотрел на восточные одежды и нелепой формы нос размером с баклажан. Амброз Джойс.
– Так-так, Амброз.
– Ну наконец-то, Пиндар. Не похоже на тебя заставлять человека ждать.
Мужчины оглядели друг друга.
– Да, неплохо тебя украсили, – произнес Джонс. – Дай-ка взглянуть. Сломал?
– Нет, просто синяк, – поморщился Пол, прикоснувшись к ноющему носу.
– Хорошо играешь роль, – заметил Амброз, видя бледность Пола и глубокие тени под глазами. – Слишком хорошо, если тебе интересно мое мнение.
– Могу лишь ответить комплиментом на комплимент.
– Ты слишком добр ко мне, братец.
Воцарилось неловкое молчание.
– Полагаю, я опозорил достопочтенную компанию.
– Ну, я сделал все, что смог, за столь краткое время, – сухо ответил носатый. – Хотя, должен признать, твой Джон Керью меня удивил. Наш маленький спектакль дался ему нелегко. Очень изобретательный юноша.
– Изобретательный?! Керью, как всегда, зашел слишком далеко. Видеть его больше не желаю, – с горечью сказал Пол.
– Он не подозревает об истинном положении дел?
– Он не знает о том, что ты осведомитель Левантийской компании. И что я знаком с тобой так же долго, как и с Парвишем.
– А в остальном, что ему известно?
– Ничего.
– Уверен?
– Он кое-что слышал о недавно возникших у Левантийской компании затруднениях. Думает, ты один из посредников Парвиша, собираешь редкости для его коллекции. Не знает, что ты приехал сюда по моей просьбе, чтобы обсудить секретные дела компании. Откуда ему знать все это? Иначе его маленький трюк не сработал бы.
– Правда? А я думаю, еще как бы сработал.
– Нет, Джон обожает сюрпризы, поверь.
– Но ты зол на него… страшно зол. Почему? – Амброз буравил Пиндара взглядом.
– И ты еще спрашиваешь? Он же от моего имени послал тебе записку назначил встречу в доме Констанцы, прекрасно зная, что…
– Что?
– Что я могу засидеться допоздна.
Вот как это теперь называется? «Засидеться допоздна»? Прекрасно. В мое время говорили «напиться как сапожник».
– Дело не в этом. Керью – чертов подлец, предатель…
– Но, дорогой мой Пиндар, – прервал его речь коллекционер, – ты же заставил его поверить, что почти обанкротился! Откуда ему знать, что ты просто… Ну, как бы это сказать…
– Диверсифицирую капитал.
– То есть предпочитаешь называть это диверсификацией, – мрачно взглянув на собеседника, протянул Амброз.
Пол сделал вид, что ничего не заметил.
– Мы пытаемся перевести средства, вложенные в Левантийскую компанию, в другую форму… которая никогда не потеряет ценность. В драгоценные камни. – Пол с крайней осторожностью подбирал слова.
– По крайней мере, эту часть истории я понимаю. – Джонс достал из кармана огромный шелковый платок и вытер им лоб. – И если никто из венецианских торговцев еще не раскусил тебя, чего ждать от простого слуги?
– Что он не будет совать нос куда не следует! – Пол, казалось, готов был свернуть Джону шею. – Отправлю его в Лондон на следующем же корабле. Лучше бы на галере.
– Ты слишком жесток к нему. Не торопись.
– Констанца сказала то же самое. Но вы оба ошибаетесь. Наоборот, я слишком мягок с этим пройдохой. Он думает, что может… Он ровным счетом ничего для меня не значит. Он – слуга! Слуги не должны думать.
– Ну-ну, оставим эту тему. – Амброз немного сдвинул назад тюрбан и нахмурился. – Значит, я всего лишь один из коллекционеров Парвиша? Приятно! Спешу довести до твоего сведения: эта коллекция доставила мне больше неприятностей, чем все, что я делал для почтенной компании. Если не считать того случая, когда они пропилили дыру в потолке зала аудиенций дожа… но это совсем другая история. И поверь мне, положение дел вряд ли изменится к лучшему из-за твоей затеи…
– Постой. – Пол увидел, что собеседник выходит из себя. – Тебе не кажется, что мы немного забегаем вперед? Давай присядем, забудем на некоторое время наши разногласия. Какие новости ты принес?
– Боюсь, нерадостные для тебя. Голландцы продолжают посылать суда по новому морскому пути, и небезуспешно.
Амброз достал из мешочка на поясе нарисованную от руки карту.
– Они закупают специи вот здесь. – Он указал большим пальцем на скопление островов в верхнем правом углу карты.
– Мы доставляем их на место по суше… – Палец описал круг по грубо нарисованному треугольнику Индии, а затем прочертил траекторию до порта Омруз, через залив, в Басру, а потом через пустыни Персии.
– Откуда караваны везут их в Алеппо, а потом – в Венецию и Константинополь. Они поступают по-другому: плывут на юг, он прочертил по карте вторую траекторию, вниз к Африке, – огибают мыс, который самодовольно называют Buena Esperanza, мыс Доброй Надежды. Боюсь, эта надежда добрая для них, но не для нас. Несмотря на то что новый путь в десять раз длиннее, он гораздо безопаснее, чем наши старые дороги по суше. И ты прекрасно знаешь, как это уже сейчас влияет на наши цены.
– Парвиш прислал цифры?
– Разумеется.
Амброз вновь порылся в сумке, достал еще один лист бумаги, а потом водрузил на огромный нос очки с зеленоватыми стеклами и, щурясь, просмотрел написанное.
– Ну-ка, где они… Ага, вот: последняя партия бумаги продана в Алеппо по два шиллинга за фунт, а на Востоке такой же вес идет всего лишь по два с половиной пенса.
– Можно взглянуть? – Пол забрал у Джонса бумагу. – То же самое с гвоздикой. В последнее время в Алеппо мы покупали ее по четыре шиллинга, а на Востоке она стоит всего девять пенсов. Корица, мускатный орех – та же история…
Пол просмотрел список.
– Без сомнений, мы практически разорены, – нахмурился Амброз.
– Разорены? Конечно, – задумчиво протянул Пиндар и отдал документы. – Цены упали ниже, чем я предполагал.
– А скоро появятся еще конкуренты помимо голландцев. Читал письмо Парвиша о нашей собственной Ост-Индской кампании, которое я оставил у… той дамы?
– Да, читал.
– Если наши торговцы добьются хотя бы половины успеха голландцев…
Амброз замолчал, но Пол все прекрасно понял:
– То от него будет такой же толк, как Афинам от сов.
Пиндар встал и подошел к окну. В окнах дома напротив, выходивших во внутренний двор, мерцал свет.
– Афинам от сов?
– Так говорили греки. В древности те места изобиловали совами, их даже изобразили на гербе города. Когда в установленном месте и так переизбыток определенного товара, нет никакого смысла везти туда еще.
– Я как раз в Афины направляюсь, – мрачно добавил охотник за редкостями. – Напишу, если увижу там сову.
– В Афины? А зачем?
– Коллекция Парвиша. Говорят, там объявилась русалка.
– Так у него есть русалка.
– Русалочий кошелек, – раздраженно ответил Амброз. – Это просто комок морских водорослей, такие у многих есть. А там настоящая русалка.
– И ты веришь? А вдруг окажется, что это череп обезьяны, приделанный к высохшему рыбьему хвосту, или еще какое-нибудь противоестественное чудище? И кто тебе рассказал эту небылицу?
– Я свои источники не раскрываю. У меня огромная сеть информаторов (в которую, кстати, входит наш добрый друг Просперо) по всему миру, отсюда до Лайм-стрит.
Джонс убрал бумаги в узелок, а потом сердито посмотрел на Пиндара поверх очков.
– И вообще, кто ты такой, чтобы сомневаться в правдивости моих Слов? Кто достал Парвишу египетского крокодила? А странные птичьи клювы с Востока? Не говоря о роге единорога. Ходят слухи, такой есть только у герцогов Медичи.
– Амброз, Амброз! Я ничуть в тебе не сомневаюсь! Всем известно, что если кто и сможет найти такую редкость, то это будешь ты. Коллекция диковинок Парвиша, лучшая в Англии, – твоя и только твоя заслуга.
– В Англии?! Во всей Европе!
– В Европе, – послушно повторил Пол. – Как поживает наш старый друг?
– А как ты думаешь? Он очень стар. – Амброз поправил тюрбан.
– Да нет, я серьезно, – смягчился купец. – Как дела у Парвиша?
– Говорю тебе, он очень стар. Как и я. В этом мире слишком много новинок. Сначала король, теперь – торговые пути. Что будет дальше? Перемены не радуют ни его, ни меня. К тому же я не в том возрасте, чтобы носиться туда-сюда.
– Мы знакомы двадцать лет, и ты все время это твердишь, – рассмеялся Пол.
– Сейчас это не просто слова. Слишком много кораблей с пробоинами. Слишком много торговцев… с течью, если можно так выразиться, – грустно заметил коллекционер и положил Пиндару руку на плечо. – Показался бы ему на глаза в таком виде, разбил бы старику сердце. И если интересно мое мнение (хотя я прекрасно знаю, что оно тебя не волнует), именно поэтому ты так зол на своего Керью. Твоя жизнь – не просто игра, по крайней мере, не настолько, как ты пытаешься мне внушить. Он просто твое зеркало, Пиндар, и отражение тебе не очень-то нравится.
– Я знаю, что делаю.
– Правда?
Джонс показал на застекленное окошко рядом с ними. Пол обернулся и посмотрел на свое отражение. На переносице расплывался синяк, глаза налились кровью. Утомленное, несмотря на ночь у Констанцы, лицо светилось мертвенной бледностью, будто он вообще не спал.
– Проницательный человек, почти благородных кровей, всегда готовый дать мудрый совет, – сурово продолжал Амброз, сжав плечо друга с неожиданной силой. – Так раньше о тебе отзывались наши глубокоуважаемые торговцы. Вот кого они избрали посланником в Константинополь. Ты идешь на дно, – мягко добавил он. – Что случилось, Пиндар? Давно смотрел в зеркало? И не говори, что это входит в план.
– Я знаю, что делаю. – Пол попытался сбросить руку носатого со своего плеча, но тот держал крепко. – И Парвиш тоже. Если Ост-Индская кампания окажется успешной, они будут закупать те же специи, что и мы, но практически из первых рук. Если им удастся воспользоваться новым морским путем, Левантийская компания разорится. Мы распродаем остатки товаров… и переводим все, что есть, в эквивалент, который не потеряет ценности, пока мы строим планы на будущее.
– Драгоценные камни – прекрасная идея. Маленькие, легко перевозить, сохраняются в любом климате куда лучше, чем перец и корица. Тебе всегда в голову приходят умные идеи. А как насчет игры в карты?
– О чем ты?
Пиндар взял в руки сияющий круглый предмет, похожий на часы. Провел пальцем по золоченой латунной крышке компендиума, касаясь гравировки: два тесно переплетенных существа, напоминающие миног.
– Парвишу известно о твоей пагубной страсти? – строго спросил Амброз. – Что? Язык проглотил? Нет, думаю, вряд ли. Ты болен, дружище. Стал заядлым игроком.
– Болен? Не понимаю…
Пол с отсутствующим видом щелкал крышкой компендиума.
– А я думаю, понимаешь. Ты не справишься сам. Не сможешь остановиться.
– Неправда.
– А зачем так нервно щелкать крышкой? Ты с детства был пронырой. Парвиш говорил, что ему всегда удавалось разгадать твои уловки. Дай-ка взглянуть. – Коллекционер оценивающе оглядел компендиум. – Чертовски никудышная работа. Удивительно. Хамифри Коул, наверно, в гробу перевернулся. А где старый?
– Другу отдал, – бесстрастно ответил торговец.
– Другу? Если не ошибаюсь, это миноги.
Амброз открыл крышку и разглядел гравировку, потом вернул Полу компендиум и с тяжелым вздохом опустился на стул. Снял тюрбан и со злостью швырнул его в пыльный угол.
– Послушай, – почесал он лысину, – я знаю о твоей потере.
– Надо быть полным дураком, чтобы верить россказням Керью, – раздраженно ответил купец.
Но у него мгновенно вспотели ладони.
– Надо быть полным дураком, чтобы решить, что я поверю слуге, а не фактам, – парировал охотник за диковинками. – Дело всей жизни: коллекционирую рога единорогов, русалок, сведения. Поэтому я и здесь.
– Вынюхиваешь подробности обо мне? – рассмеялся Пол.
Снова заболели ребра:
– Это Парвиш тебя послал? – спросил он, осторожно потирая грудь. – Не мели чепухи.
Пиндар глянул на Джонса, понял, что тот говорит серьезно, и решил блефануть:
– Что ж, желаю удачи в нелегком деле. И кто же твои информаторы?
– Сказал ведь, что не выдаю источники. Завязывай с картами. Если ты не болен, то легко сдержишь обещание. Даешь слово?
Приземистый и тучный Амброз, казалось, заполнил собой всю комнату.
Пол помедлил, а затем коротко кивнул.
– То есть обещаешь?
– Даю слово.
Занавеска отдернулась, и в комнату вошел взволнованный Просперо.
– Простите за вторжение, джентльмены, но к вам посетитель, – начал он. – Крайне назойливый юноша, который не понимает слова «нет»…
Не успел еврей договорить, как в комнату протиснулся Керью.
– Так вот вы где. Констанца оказалась права. Я вас повсюду ищу… – Он заметил Амброза и осекся.
Некоторое время мужчины молча смотрели друг на друга.
– Так-так, – сверкнул глазами повар, – очень мило.
– Все в порядке, Просперо, мы как раз заканчиваем, – успокоил ювелира Пол.
– Иди, Пиндар. Мне надо еще кое-что обсудить с хозяином.
Амброз с надменным лицом отошел в угол комнаты и поднял тюрбан.
– К тебе есть еще пара вопросов, но это может подождать, – задумчиво сказал он торговцу.
Они вышли из комнаты. Просперо отдал Пиндару рубин.
– Ваш камень. Хороший экземпляр, поздравляю, но много я за него предложить не могу. – Он назвал цену в дукатах.
– И это все?
– Прошу прощения, англичанин. Сейчас на рынке много драгоценных камней. За рубин никто не даст больше.
– Почему же?
– Говорят, камни продавала дама, живущая в одном из конвентов.
– Монахиня?
– Возможно, – пожал плечами Мендоза. – Я мало знаю о ваших монастырях. Хотя маловероятно: откуда у религиозного человека драгоценности?
– Вдовье наследство или приданое новенькой послушницы.
Пол задумался над происхождением камня.
– А вдруг именно она продала алмаз, о котором столько разговоров, Голубой Султан. Слышал о нем?
– Голубой Султан? Конечно, слышал! Принесешь его, англичанин, будет совершенно другой разговор. Готов хорошо заплатить просто за возможность подержать его в руках. Около ста каратов. Представь, какого он размера! – Сверкая глазами, Просперо сжал кисть. – Почти с мой кулак. А цвет! Настоящий бело-голубой, то есть идеально белый с легким голубоватым блеском.
– Подумай, англичанин, какая красота: алмаз из лунного света! – шумно вздохнув, воскликнул Мендоза. – Но торговцы интересуются камнем совсем не из-за этого. Уже год по лагуне ходят слухи, что у него почти в два раза больше граней, чем у любого известного бриллианта! Какая игра света! Что за гений создал его?
– Так откуда взялся этот алмаз?
– Сам камень? Наверняка из Индии, из знаменитых копей султаната Голкоида. Говорят, когда-то он был вставлен в глаз идола в древнем храме, но кто его знает, – всплеснул руками Просперо. – Алмазы появляются и исчезают, меняют имена. Никто не может сказать наверняка.
– Бабушкины сказки.
– О нет, англичанин, – еврей понизил голос, хотя рядом никого не было, – не сказки. У алмазов множество мистических свойств, это давно известно. А Голубой Султан – самый таинственный.
Ювелир перешел на шепот.
– Слышал, алмаз, отданный добровольно, защищает нового владельца, хорошим людям делает добро, а злым приносит несчастья. Говорят, на нем выгравировано заклинание на языке моголов.
Просперо взглянул на Пола, увидел скептическую ухмылку и, замахав руками, воскликнул:
– Ты никогда не слушаешь меня, англичанин! Зачем я тебе все это рассказываю?
– Так ты готов предложить хорошую цену, Просперо, если этот камень попадет ко мне в руки?
– Нет, англичанин, мне не нужен Голубой Султан. Ни за что! – резко ответил еврей. – Мало кто из ювелиров согласится прикоснуться к нему.
– И почему же?
Мендоза нервно поежился.
– Этот камень сам выбирает путь, – ответил он, не глядя Полу в глаза.
– Что?!
– Я сказал, он сам выбирает путь! – Старик нетерпеливо перекинул бороду через плечо и повысил голос: – Что, не слышал ни слова?! Думаешь, волшебный камень можно запросто купить или продать? Нет. И горе тому, кто попробует заполучить его!
Мендоза собирался уйти обратно в мастерскую, но остановился в дверях.
– Если тебе действительно интересно, я слышал, что драгоценность продавал мужчина, не женщина. Говорят, он из Константинополя.
– И где он теперь?
– Исчез в неизвестном направлении. Привозил алмаз к нам в гетто на оценку. Но даже если кто-нибудь захотел бы приобрести его, цена смутила бы любого. Не думаю, что кто-нибудь решился бы торговаться. Один мой знакомый предложил взять алмаз на хранение (никому ведь не хочется расхаживать по городу с таким сокровищем в кармане) и замолвить за него словечко нашим в Антверпене и Амстердаме. Всегда можно найти дурака, который решится купить камень, просто надо потратить на это время. Он сказал, что вернется, но…
– Так и не вернулся?
– Слышал, этот дурак, пусть его имя навеки сотрется из людской памяти, проиграл камень в карты!
Ювелир отвернулся и плюнул на пол.
– Я прав, англичанин, у камня свой путь. И нет смысла спрашивать почему или пытаться это изменить.
ГЛАВА 13
Пол и Керью ушли из мастерской Просперо уже за полночь. Ярко светила луна. Купец не стал брать гондолу, чтобы не привлекать лишнего внимания, и они шагали по набережным маленьких каналов.
Наконец Пиндар нарушил молчание:
– Думаю, нет смысла спрашивать, где ты пропадал последние два дня? – Он старался говорить тихо, но не смог скрыть язвительности. – Хотя нет, ничего не говори. Свободен, Керью. Basta! [13]13
Хватит! (ит.) – (Прим. перев.).
[Закрыть]Мне все равно, где ты проводишь время.
– Не горячитесь, ухожу. Но перед этим хочу спросить, что вы с Амброзом Джонсом обсуждали наедине. Впрочем, вы вряд ли ответите.
– Ты добился чего хотел.
Керью проигнорировал издевку и спросил:
– Кто такой Амброз?
Пол молчал.
– Вы же с ним уже знакомы? Я ни на секунду не поверил, что он просто один из коллекционеров Парвиша.
– А еще он осведомитель Левантийской компании, чтоб ты знал, блудливый тощий болван! – Пиндар поморщился от боли в ребрах и остановился перевести дыхание. – Ты хоть представляешь, что наделал? Очернил меня перед Парвишем, а еще и…
– Никого я не очернял, – перебил его Джон. – Просто хотел, чтобы вы пришли в себя!
– Не знаю, чего ты хотел, но теперь Амброз Джонс может выставить меня идиотом в глазах всей Левантийской компании!
– Вы и так выставляете себя дураком! Всем известно, что вы обезумели от этой… меланхолии! И сами на себя не похожи!
Крики повара отражались от стен узкой калле.
– Замолчи, мерзавец! – Торговец схватил слугу за плечо и оттащил в темный угол. – Напоминаю, что в отличие от тебя у меня есть разрешение ходить по улицам так поздно. Если нас услышат караульные, я отшвырну тебя в сторону, словно крысу!
Они протиснулись между домами и подошли к мостику. Купец часто и тяжело дышал, грудь его нещадно болела. Прислонился к стене, запрокинул голову, попытался отдышаться и определить, где они. Умудрились свернуть не в ту сторону и заблудились.
Пиндар и Керью стояли на набережной очень узкого канала. Поток раздваивался: слева виднелся мост, от которого две улочки убегали в глубь Каннареджо, справа канал почти сразу переходил в следующий, чуть пошире. Луна висела низко и серебрила крыши двух купеческих домов. Свет отражался в полосах темной воды с обеих сторон построек. В арочном окне горела одинокая свеча.
Есть ли на свете столь же прекрасное и одновременно печальное место? Купец прожил здесь большую часть жизни, но только сейчас осознал, что ненавидит его. Какая неведомая сила заставляла его возвращаться в этот город? Неужели все из-за того, что когда-то именно здесь они с Селией познакомились, полюбили друг друга и обручились? Затем Пиндар уехал в Константинополь по делам Левантийской компании, а корабль, на котором плыла к нему Селия, потерпел крушение. По крайней мере, сначала все так решили. Керью показалось, что один раз он видел ее в гареме султана. Селию так и не удалось найти… Осталась лишь бесконечная неизвестность.
А может, слуга прав? Купец и сам не узнавал себя в последнее время. Селия навсегда потеряна, но все в городе напоминало о ней. По какой бы улице он ни шел, чудилось, что любимая вот-вот выйдет из-за угла и побежит навстречу. Пол просто не мог выкинуть ее из головы. Пару раз Пиндару почудилось, что он видел невесту. Сначала – бледная девушка с золотисто-рыжими волосами. Она сидела у окна, склонившись над рукоделием или книгой. Потом – в проплывающей мимо гондоле. Девушка сидела вполоборота к нему и касалась пальцами воды. Но затем видение оборачивалось, говорило что-нибудь, и Пол сразу понимал: это не Селия, он никогда не увидит ее. Казалось, мир вокруг гниет, распадается на части.
Внезапно на другой стороне моста мелькнула странная тень.
– Видели? В арке слева? – прошептал Керью.
«Значит, не померещилось». Пол кивнул, наклонился к Джону и собрался шепнуть ему что-то на ухо, но тут они увидели мужчину в плаще с капюшоном. Незнакомец остановился на середине моста.
– Пол Пиндар?
Торговец велел Керью оставаться на месте и подошел к мужчине, положив руку на висящий на поясе кинжал.
– Кто вы?
– Пол, это я! – Незнакомец поднял руки, показывая, что безоружен. Потом снял капюшон, и в лунном свете Пол действительно разглядел знакомые черты. – Это же я, Франческо.
– Франческо?! – изумился Пиндар и подошел ближе. – Боже правый! Не сойти мне с этого места, неужели?!
Друзья обнялись.
– Франческо! Сколько мы с тобой не виделись?
– Долго, слишком долго.
– Несколько лет. – Пол с любопытством и восхищением вгляделся в лицо старого друга. – Франческо Контарини! Да мы не виделись лет десять, если не больше!
– Десять, пятнадцать – какая разница? Все равно не сосчитаешь, – улыбнулся мужчина.
– Ты ничуть не изменился.
– Ты тоже.
Оба понимали, что говорят неправду. У Пола вокруг носа и глаз расплылись синяки, в темных волосах и бороде появились седые пряди.
Когда-то красивое лицо Франческо осунулось, воротник и манжеты истерлись и запачкались, словно он не переодевался несколько месяцев. Но приятели смотрели друг на друга и улыбались.
– Слышал, ты уехал из Венеции. – Контарини осторожно похлопал Пиндара по плечу.
– Да, несколько лет провел в Константинополе. Был там представителем Левантийской компании, послом к Великому Турку. Торговые права, понимаешь ли…
– Ну конечно же, Пол Пиндар – великий торговец.
Несмотря на добрые слова, в голосе Франческо угадывалась ирония. Он улыбнулся, и Пол увидел, что нижние зубы друга превратились в черные обломки.
– И почему меня это не удивляет? Тебе уготована великая судьба. Ты всегда был любимчиком Фортуны.
– Этой ветреной дамы? – отшутился Пол.
– Слышал о Томе Лампри и его дочери. Сочувствую.
– Спасибо. Это дела давние. Расскажи, как ты, – попытался сменить тему Пиндар.
– Я? Тоже уезжал. Слыхал об этом? – Франческо издал странный звук: нечто среднее между кашлем и смехом.
– Конечно.
Пиндар попытался вспомнить. В деле была замешана женщина, произошла драка то ли за игрой в кости, то ли за картами. Но он точно кого-то убил.
– Обычная шлюха. – Франческо заметил его растерянность и беспечно пожал плечами. Правда, взгляд его при этом помрачнел. – Ты же знаешь, как это бывает. Она стоила мне четырех лет изгнания. А теперь… даже лицо забыл. А та, другая, помнишь? К которой мы ходили в юности? Как ее звали?
Воцарилось неловкое молчание.
– Констанца.
– Ну конечно! Я и ее забыл.
– Констанцу?
Неужели такое возможно? Много лет назад они не раз дрались из-за куртизанки. Эта история даже подорвала их дружбу.
– Ты все еще посещаешь ее?
– Иногда.
– Она, наверно, постарела. А что может быть отвратительнее старой шлюхи?
Пол не ответил.
– Ну что ж, как ты говоришь, все в прошлом. Не хочешь прогуляться?
Контарини взял Пиндара за плечо, и вскоре бывшие друзья уже шагали рядом по извилистым узким улочкам и пустынным калле. Тишину вокруг нарушали только их тихие голоса. В сиянии луны воды каналов напоминали мазут.
– Что ты делаешь на улице в столь поздний час?
– А ты не догадываешься? – хрипло закашлялся Франческо.
– В ридотто я не пойду. – Пол поразился твердости своего голоса.
– Больше не играешь? – быстро взглянул на друга Контарини. – А говорят…
– И они правы.
– Когда решил бросить?
– Сегодня вечером.
– Сегодня вечером? – рассмеялся Франческо. – Теперь понятно, где ты заработал такие синяки.
Он шел так близко от Пола, что тот чувствовал перегар и кисловатый запах пота, будто старый приятель не спал и не мылся несколько дней.
– Может, вина выпьем?
– С вином я тоже завязал.
Перспектива провести эту ночь так же, как вчерашнюю, вызвала у Пиндара отвращение, заставив желудок сжаться. Но Франческо будто ничего не слышат.
– Я знаю отличное местечко. Один знакомый кавалер недавно открыл совсем рядом маленькое ридотто. Знаешь его?
– Думаю, нет.
– Честное слово, заведение прекрасное, не чета новым казино. Кавалер пускает всех, кого ему представляют завсегдатаи. Конечно, если у гостей есть деньги. Пойдем, познакомлю вас. Это самое малое, что я могу сделать для старого друга. – Контарини обнажил в улыбке почерневшие зубы.
Но Пол сейчас мог думать только о двух вещах. Во-первых, что слышал Керью, который все еще ждал его в темном закоулке узкого passaggio [14]14
Проход (ит.) – (Прим. ред.).
[Закрыть]; во-вторых, как избавиться от знакомого. Друг изменился: стал жестче, грубее. «Ладно, со слугой разберусь позже, – решил он, – а вот сбежать от Контарини будет не так-то просто». Он дал Амброзу слово больше не играть, но почему бы не выпить со старым другом? А потом уйти, соблюдя приличия.
– Только для тебя, – с неожиданной радостью в голосе ответил торговец. – Всего один бокал за нашу дружбу.
«Один, только один бокал вина в новом ридотто. Ну что в этом плохого», – подумал Пол.
