Текст книги "Алмаз"
Автор книги: Кэти Хикман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Джон беспомощно смотрел, как «графиня» увлекает прочь его подспудную мечту.
ГЛАВА 27
Аннетта, будто в тумане, шла за суорой Катериной. Она не скоро поняла, что для полуденных молитв еще рановато. Придя в себя, обратила внимание, что колокола звучали необычно: долгие, скорбные удары.
Полумрак капеллы наполняли резкие запахи. Обычно здесь бывшей узнице гарема было очень спокойно, но не сегодня. Девушка вместе с другими одетыми в черное женщинами прошла внутрь, не замечая, что творится вокруг, и заняла привычное место рядом с самыми молодыми клирошанками Франческой и Урсией.
«Голубой Султан! Невероятно, невозможно!»
Франческа сразу же заметила тревогу Аннетты и сочувственно положила ей руку на плечо.
– Уже знаешь?
– Что? – не поняла та. Потом, немного придя в себя, переспросила: – Что знаю?
– Об аббатисе, конечно. По-моему, тебе нехорошо, сестра. Ты такая бледная.
Аннетте пришлось напрячь волю, чтобы продолжить разговор.
– А что с ней случилось?
– Ты правда не знаешь? Ее преподобие, – быстро перекрестилась Франческа, – отошла в мир иной. Всего полчаса назад. Пусть земля ей будет пухом.
– Суора Бонифация? Умерла? Нет, мы же беседовали всего несколько дней назад! – Девушка с трудом воспринимала происходящее.
– Это случилось так внезапно… Poverina! [26]26
Бедняжка! (ит.) – (Прим. перев.).
[Закрыть]– вздохнула монахиня. – Говорят, лихорадка. У суоры Кьяры та же самая болезнь. Наша добрая матушка была святой! Да упокоится ее душа с миром.
– Бонифация была уже стара, – шепнула менее впечатлительная Урсия. – Интересно, кто станет новой аббатисой?
Урсия выразительно посмотрела на преклонившую колени в молитве суору Пурификасьон.
– Будет голосовать весь орден. Так обычно поступают?
– Вот уж кого я никогда не поддержу…
Остальные клирошанки тоже возбужденно обсуждали новости, но Аннетта почти ничего не слышала – так звенело в ушах. У нее не было времени на досужую болтовню. Следует все обдумать. Сейчас никакой разницы, кто станет новой аббатисой.
Она даже не могла оплакивать суору Бонифацию. Девушка опустилась на колени и спрятала лицо в ладонях, словно молилась.
Но думала только о Голубом Султане. Откуда Джон Керью узнал о нем? И что конкретно ему известно? Неужели ее выследили? А бывшая карие уже решила, что здесь безопасно.
Клирошанку охватила паника.
В капеллу вошел священник, встал у алтаря и начал читать молитву, призвав монахинь вспомнить об ушедшей сестре. Голоса молящихся звучали то громче, то тише.
Аннетта всеми силами пыталась сосредоточиться, представить суору Бонифацию на смертном одре. Вспомнить ее прекрасное, несмотря на возраст, лицо, седые волосы, разметавшиеся по подушкам. Но, как ни старалась, перед глазами стоял образ другой мертвой женщины – валиде. Девушка вспомнила, как испугалась, когда почудилось, что полуоткрытый мертвый глаз подмигнул ей в сине-зеленых тенях спальни. Вспомнила похожую на птичью лапку, твердую, холодную руку Сафие, крепко сжимавшую алмаз. Вспомнила, как в отчаянии кусала мертвую плоть, чтобы завладеть камнем, и как позднее он оттягивал карман, словно шею утопленника.
Но оказалось, что это только начало.
ГЛАВА 28
Аннетта проснулась среди ночи. Кто-то тряс ее за плечо. Она вздрогнула и привстала, дико озираясь.
– Гусыня? Это ты?
– Ты кого гусыней обзываешь? – прошептал сонный голос. – Это я, Евфемия. Ты снова говорила во сне.
– Прости, что разбудила.
– Опять снилась Кейе? Та, похожая на меня?
Недолгое молчание.
– Ее звали по-другому.
– Но ты же говорила…
– Да, говорила. Ее настоящее имя Селия Лампри.
– Иностранка?
– Да.
– Это она тебе снится?
– Да.
– Значит, не кошмары?
– Все… так запутано, – сбивчиво ответила Аннетта.
Маленькая конверса, обладавшая чутьем простолюдинки, тихо лежала, ожидая продолжения истории.
– Это… воспоминание. О нашей последней встрече, – наконец заговорила бывшая Айше.
– Произошло что-то плохое?
Клирошанка не ответила. Лежала на спине и смотрела в темноту, забыв о сонливости. Проснувшись, девушка решила, что снова очутилась в том месте. Белые стены кельи превратились в зеленые и красные изразцы комнаты, которую занимали семь кисляр. Долгие месяцы Аннетта боролась, чтобы их не разлучали, и – чудо! – ей удалось.
И, сама себе удивляясь, в тихой келье, освещенной лишь отблесками горевших в коридоре свеч, начала рассказ:
– Как помнишь, нас с Селией взяли в плен пираты, которые захватили наш корабль. Мы не знали своей дальнейшей судьбы, но решили быть всегда вместе. У меня темные волосы, а Селия – истинная английская роза, как у них говорят: белоснежная кожа и золотисто-рыжие локоны высоко ценятся в Турции. Иногда я обнимала ее, прижимала к ее щеке свою и говорила: «Посмотри на нас, подруга. Темненькая и светленькая. Мы почти двойняшки». Уловка сработала – обеих купила торговка из Константинополя. Она дала нам новые имена: Айше и Кейе – а затем продала фаворитке султана, хасеки. А та подарила нас валиде, матери Великого Турка. В гареме мы были ее личными прислужницами.
Аннетта на минуту задумалась.
– Хочешь – верь, хочешь – нет, – продолжала девушка, – но там было не очень плохо, но крайней мере для меня. Совсем неплохо. Я с детства была конверсой в этом монастыре. Я не особо переживала из-за этого, но все же приходилось нелегко. Ты лучше, чем кто-либо, знаешь, как клирошанки обращаются с конверсами. В гареме все было по-другому. Там никому не было дела до твоего происхождения: даже если твое имя занесено в Золотую Книгу или твой дедушка был членом Совета Десяти – все это гроша ломаного не стоит. Все кисляр равны.
И я неплохо устроилась, – улыбнулась Аннетта, – по крайней мере, сама так считаю. Я не так красива, как Селия, но быстро учусь. Валиде полюбила меня. Я изучила ее вкусы и привычки, наловчилась угадывать любое желание – и вскоре стала одной из четырех доверенных служанок. Работа была несложной: я с детства привыкла прислуживать. Но там все было так не похоже на наши будни! В серале эта должность очень важна. Мне дали красивую одежду и даже драгоценности. Другие девушки завидовали. Меня все уважали, даже управительница гаремом и старшая над кисляр, потому что я стала глазами и ушами валиде. Судьба Селии сложилась иначе. Она никак не могла привыкнуть к новой жизни, все время думала о доме, о погибшем вместе с кораблем отце-капитане и женихе, английском торговце. Мадонна! Особенно о нем, – нахмурилась Аннетта. – Постоянно плакала, мучилась из-за того, что он, видимо, считает, что невеста упокоилась на дне морском рядом с богатым приданым. – Девушка сердито прищелкнула языком. – Иногда так хотелось дать ей пощечину! Суженый снился моей подруге каждую ночь. Я говорила: «Тогда лучше вообще не спать. Забудь фантазии. Забудь обо всем, глупая девчонка. Здесь тебе не помогут воспоминания о прошлом, capito? Думай о будущем, глупая гусыня. Только так ты сможешь выжить». Но толку от моих увещеваний было мало. Даже когда Селия стала гёдзе.
– А что это такое?
– По-турецки «свет очей». Свет очей падишаха.
– То есть когда султан хотел…
– …совокупиться с какой-нибудь карие, она становилась гёдзе. Я их называла «новенькими свежими куло для старого толстяка». Это место похоже на бордель для единственного клиента. Однажды… он выбрал Селию.
– И что было дальше?
– Моей подруге это не пришлось по душе, – процедила Аннетта. – Я отдала ей свой заработок за целый месяц, подкупить одну из старых карие, чтобы та хорошо ее подготовила. Думаешь, Селия меня поблагодарила? О нет, нет и еще раз нет! Сжалась в комок, будто одна мысль о встрече с султаном причиняла ей боль. «А ты не можешь пойти? – твердила она. – Занять мое место?»
Евфемия завороженно глядела Аннетте в глаза. А та вошла во вкус.
– А я ей говорила: «Ты что, с ума сошла? Не понимаешь, что это значит? Не видишь, как все стали на тебя смотреть? Нам выпал редкий шанс, и все в твоих руках, carissima [27]27
Дражайшая (ит.) – (Прим. ред.).
[Закрыть]. Поэтому ты уж постарайся».
– Она понравилась султану?
– Да, но недостаточно. Он дважды приглашал ее к себе, но соперница переходила дорогу…
Аннетта замолчала, не зная, как объяснить то, что произошло дальше.
– Ну? – не стерпела Евфемия.
– Потом одно событие положило конец всем нашим надеждам.
– Что же случилось?
– Селия узнала, что ее возлюбленный живет в Константинополе. Торговец был здесь с английским послом незадолго до того, как мы отправились в то роковое плавание. Но дела затянулись, и ее жених все еще не вернулся в Англию. – Аннетта недоверчиво покачала головой. – Мало того – santissima Madonna! – мужчина узнал, что его невеста не утонула, как все думали, а заточена во дворце султана, прямо под носом! Он, наверное, каждый день смотрел на крыши и верхушки деревьев гарема с другого берега Босфора, где живут иностранные торговцы.
– Но как она узнала об этом? Возлюбленный прислал записку? – нетерпеливо перебила ее Евфемия.
– Записку?! От мужчины, тем более христианина, одной из женщин падишаха! Нет, это безумие. Он знал, что ни записку, ни послание на словах передать не удастся. Поэтому прислал предмет, который могла узнать только Селия. И она все поняла.
– Что же он прислал?
– Странный инструмент, который всегда носил с собой. По-моему, Селия называла его компендиумом. В нем был тайник с портретом моей подруги. Она открыла вещицу, – Аннетта печально покачала головой, – увидела миниатюру. И я тоже.
– Poverina! Несчастная! – вздохнула Евфемия.
– Да, несчастная. Я предупреждала Селию, но она не слушала. С того момента она совсем потеряла покой. Только о женихе и думала. Я испугалась, что теперь подруга совсем зачахнет. А потом она совершила самую большую ошибку в своей жизни: показала компендиум еще одному человеку. И не кому-нибудь, а валиде! Боже мой! Думаю, еще и рассказала всю правду. – Аннетта закрыла руками лицо, сильно потерла глаза.
– Но почему? Что эта женщина могла сделать?
– Валиде? – Клирошанка отняла ладони от лица и посмотрела на девочку, расширенные зрачки которой в темноте казались огромными. – Ты ничего не поняла? В тот день мы с Селией случайно столкнулись во дворе валиде. Остальные ушли смотреть на подарок султану от английских торговцев. Я так волновалась! Знала, что гусыня беседовала с Сафие, но понятия не имела, о чем. Мы ушли поговорить в ее старую комнату. Девушка, казалось, места себе не находит. Все время держалась за бок, будто у нее что-то болело. Я поняла: плохие новости. Сначала подруга не хотела рассказывать. Бедняжка Селия слишком хорошо знала, как я отвечу. Сказала, что ей разрешили в последний раз увидеться с женихом. Вечером у Двери в Птичник. «Что? – спросила я с замиранием сердца. – Валиде разрешила тебе?» Но она ничего не хотела понимать. «Только бы посмотреть на него, – повторяла дурочка, – услышать его голос. Я уже буду счастлива». Именно тогда несчастная показала компендиум: «Она благословила меня». Валиде позволила ей встретиться с посторонним мужчиной! Бедняжка, как же она заблуждалась! Я говорила, что это ловушка, но меня и слушать не хотели. «Тебя провоцируют, понимаешь, – кричала я, – проверяют на преданность! Валиде больше ничего не волнует!» – «Но это единственный шанс. – Селия сняла с шеи цепочку с ключом от Двери в Птичник. – Валиде сказала, он будет там…» Потом я часто думала: понимала ли «английская роза», что это ловушка? Скорее всего, понимала. Только вот ей самой этот вопрос так и не задала. Я знала: это дорога в один конец. А мы так старались быть вместе! Казалось, я сойду с ума. «Не ходи туда, не оставляй меня, пожалуйста… – рыдала я в ужасе. – Прошу! Не смогу жить без тебя…» Но она не желала слушать.
Из комнаты был виден лишь маленький лоскут неба, который из розового постепенно становился серым. Над головой носились летучие мыши. Мы долго сидели обнявшись, и я повторяла: «Уже пора? Что, уже пора?» А Селия смотрела на небо и отвечала: «Нет, у нас еще есть время».
Аннетта резко замолчала, будто поняла нечто важное.
– Думаю, она была счастлива. Это мне казалось, что впереди только смерть. Наконец час пробил. Помню, как девушка остановилась на пороге. Я подумала: будто птичка собирается взлететь. «Порадуйся за меня», – сказала она с сияющим лицом. А потом достала из кармана бумажку. «Это для Пола, – так звали ее торговца, – пообещай, что передашь».
Аннетта вновь остановилась, будто говорить невмоготу. Достала из сумочки листок, осторожно развернула и показала Евфемии в мутном свете утра.
– Я до сих пор храню его. Это стихи. Любовное послание. Но это и ответ на мой вопрос. Селия знала, что не увидится с возлюбленным, поэтому не взяла стихи с собой. Понимала, что если сделает хотя бы шаг навстречу свободе, то по другую сторону решетки ее будет ждать не Пол, а евнухи с ятаганами наготове. Похоже, она лишилась рассудка. Когда я вновь подняла глаза, подруги уже не было рядом. И тогда я поняла, что должна ее остановить.
ГЛАВА 29
– Я бросилась за ней. Бежала со всех ног, спотыкаясь и падая на камни, наступая на платье. Волосы растрепались, лезли в рот и глаза, я почти вслепую неслась к Двери в Птичник в дальнем конце садов.
Предположила, что Селия обогнет покои валиде, где ее могли увидеть и остановить, и пойдет через двор, а затем по Золотому Пути – огромному коридору, где евнухи водили в опочивальню султана выбранных им женщин.
Уму непостижимо, но так оно и оказалось. Добежав до коридора, я увидела, как ее силуэт растворился в темноте. «Еще можно догнать», – подумала я.
А потом произошло ужасное: я зацепилась за плиту и упала, в кровь разбив колени. Ну как можно быть такой неуклюжей идиоткой? Зарыдала, не столько от боли, сколько от отчаяния. Шанс был упущен.
И тут… Боже… Голоса, шаги… Я даже не успела встать на ноги, когда подбежали двое евнухов с факелами. Madonna! Не знаю, что они обо мне подумали, но я решила воспользоваться моментом. Закричала: «Остановите ее, остановите! Кадин решила сбежать!» И показала, в какую сторону направилась Селия. Удивительно, но скопцы послушались. Пробежали мимо, словно я была джинном-невидимкой.
Я с трудом встала на ноги и, прихрамывая, поспешила следом. В садах ждало поразительное зрелище. Луна той ночью спряталась за облаками. Я осмотрела каждый темный закоулок, но Селию не нашла. А потом, слава богу, увидела ее возле роз! Еще не все потеряно! Девушка казалась хрупкой, почти бесплотной: ее выдали лишь светлые волосы и рукава. «Если удастся остановить прежде, чем дурочка добежит до ворот, ее будет не в чем обвинить».
«Вон она, вон она! – закричала я. – Держите беглянку!» Но евнухи и так уже заметили кадин. Я с удивлением обнаружила еще двоих стражников, бегущих с другой стороны сада. И еще двоих. Шестеро кастратов с факелами. Для того чтобы попасть в ловушку валиде, Селии не надо было даже открывать Дверь в Птичник.
Аннетта поежилась.
– Это были высокие, огромные мужчины без coglioni. «Английскую розу» быстро догнали. Я хотела закричать, но тут показалась луна и стали видны новые грани коварства матери султана. Стоявший рядом с Селией евнух обнажил меч.
Монахиня схватила девочку за руку и сжала так крепко, что конверса чуть не вскрикнула.
– Евфемия, что я наделала! Господи, прости меня! – заплакала она. – Лишь тогда я поняла, что подругу не собирались спасать.
Ее убьют прежде, чем несчастная добежит до ворот.
«Подождите! – Я побежала к ним, забыв о разбитых коленях. – Не прикасайтесь! Она ничего не сделала!» А потом случилось чудо…
Аннетта обвела келью невидящим взглядом.
– Он поймал добычу, но, услышав мой крик, опустил ятаган. Я бежала, рыдая и вопя. Скопец обернулся посмотреть, кто шумит, будто не решался выполнить приказ. Лицо англичанки перекосилось от отчаяния. Она посмотрела на меня и закричала: «Ты!»
Никогда не видела ее такой. Сначала я пришла в ужас, не понимая, что подруга имеет в виду. «Это ты позвала стражу!» – закричала Селия. «Нет!» – «Это все-таки была ты!» – «Прошу… Позволь все объяснить…» Я говорила с трудом, а она и слушать не хотела: вырвалась из рук евнуха и бросилась бежать. Другой стражник взмахнул ятаганом – и подрубил ей ноги, словно мясник. Лезвие сверкнуло в лунном свете. Два быстрых взмаха.
Сначала я даже не поняла, что случилось. Она просто упала.
Аннетта встала на колени. Ее лицо напоминало маску.
– Упала как подкошенная, словно поваленное дерево. У меня на глазах. Евнухи ударили ее сзади. Рассекли сухожилия. Так иногда поступали с рабами, чтобы те не сбежали.
В комнате повисла напряженная тишина. Вдалеке зазвонил колокол. Из других келий доносилось шуршание – монахини готовились к первым утренним молитвам. Но ни Аннетта, ни Евфемия не пошевелились, словно по безмолвной договоренности.
Через некоторое время на ведущей в капеллу лестнице раздались последние удаляющиеся шаги, и девушки остались одни.
– Что же было дальше? – нетерпеливо спросила девочка.
Рассказ о судьбе Селии заворожил маленькую конверсу. Аннетта легла в постель, укуталась в одеяло, чтобы унять дрожь.
Я не скоро узнала правду. Подруга не умерла. Я бы услышала выстрелы. Никто не знал, что с ней стало. Девушка просто исчезла. Растворилась в воздухе, будто никогда и не существовала.
Воробышек в клетке, на подоконнике проснулся, зачирикал и стал чистить перышки.
– Жизнь в гареме не изменилась. Никто не вспоминал о Селии, или Кейе, как ее там называли. Не вспоминали даже ее подруги, кисляр Гюльбахар и Тюрхан. Я знала, валиде наблюдает за мной. Думаю, она терялась в догадках, что произошло. Неужели я предала подругу? Пришлось смириться. Я должна была позволить ей считать меня предательницей. Ни единым словом не выдала, как скучаю, как отчаянно хочу узнать, что с англичанкой, где она. Я держала глаза открытыми, а язык – за зубами. Носила идеальную маску. Но поклялась, что однажды найду влюбленную дурочку и мы вместе выберемся на волю.
Прошло четыре года. Каждый из них был как две капли воды похож на предыдущий. А потом, практически в один день, произошло два поразительных события. Во-первых, я наконец-то узнала, где Селия.
– Как же тебе удалось?
– Удивительно, но мне рассказала сама валиде. – Аннетта недоуменно покачала головой. – Она ездила в старый дворец, его еще называют Домом слез. Когда умирает падишах, его женщины переезжают туда жить. Я пришла в покои валиде, и она в какой-то момент сказала: «Сегодня видела твою подругу, Кейе». Спокойно, словно рассуждала о погоде. Можешь представить, что я почувствовала? Сначала решила, что ослышалась. «…Видела… Кейе». Неужели уши мне не врут? Закружилась голова.
Но я привыкла к уловкам Сафие – на старости лет у нее совсем испортился характер, – поэтому опустила глаза, чтобы та не могла разглядеть моего лица.
«Ваше величество?»
«Я сказала, что сегодня видела твою подругу Кейе в старом дворце».
Видела Кейе?!
«Да, ваше величество».
Слова будто не желали вылетать изо рта. Селия жива! И совсем рядом! Все эти годы! Оставалось надеяться, что дрожь в голосе не выдаст меня.
Я подала валиде шаль и помогла усесться у окна. Она очень любила там сидеть. Вдруг я вспомнила, как впервые ожидала ее приказаний в той же комнате. Тоска смертная! Нас было четыре, ее любимых прислужниц. Мы все время стояли. Как болела спина! Валиде могла часами смотреть на корабли в бухте Золотой Рог – мечтала, строила планы. В тот день, после стольких лет, уже казалось, что я никогда не знала другой жизни.
«Жаль, – задумчиво сказала валиде, глядя в окно. – Она всегда нравилась падишаху».
Я знала, что должна быть начеку. Непостижимо как, но Сафие видела все даже у себя за спиной. Поэтому я не решалась поднять глаза.
«Ты сегодня необычно молчалива, Айше», – сказала она чуть погодя.
Молчалива? Господи! У меня нещадно саднило горло. Я не знала, люблю ее или ненавижу. Открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова.
«Не плачь, – мягко сказала валиде. – Я знаю, что такое любить подругу».
На какое-то время крошечная беленая келья наполнилась тишиной. Евфемия сидела неподвижно, словно боясь нарушить волшебство момента.
– Это были ее последние слова, – спокойно заговорила Аннетта. – Через два дня она умерла.
– Кто, королева?!
Клирошанка улыбнулась, заметив нотки ужаса в голосе конверсы.
– Да, валиде. Мы тоже долго не могли прийти в себя. Казалось, это невозможно. Она скончалась ночью. Тело обнаружила я.
Аннетта перевернулась на спину и стала разглядывать потолок. Вспомнила, как смотрела на мертвую валиде в опочивальне. Кожа матери султана уже начала желтеть, челюсть отвисла, аккуратно сложенные на груди руки окостенели и остыли. Будто неизвестный колдун снял заклятие. Служанка впервые по-настоящему рассмотрела госпожу, будто живая королева была лишь иллюзией сильной воли.
«Вот что такое смерть, – подумалось ей. – И это все?»
Неужели она решила украсть алмаз именно из-за этого?
Даже сейчас у Аннетты вспотел затылок. Камень с трудом помещался в кулаке валиде. Голубой Султан!
Она вновь и вновь переживала ужасные минуты борьбы за сокровище с уже разлагающимся телом. Дрожа, вспомнила, как впилась зубами в сладковатую плоть, как хрустнули костяшки пальцев, когда ей наконец удалось отнять у валиде камень…
Пытаясь отогнать тягостные воспоминания, Аннетта села на кровати и прислонилась спиной к стене.
– Личных прислужниц валиде после ее смерти отпустили. Она подарила мне свободу. – Монахиня осторожно подбирала слова. – И еще кое-что ценное. Алмаз.
– Алмаз?
– Его называют Голубой Султан.
– Подарила?!
– Да нет, глупая. Сафие же умерла, – процедила Аннетта резче, чем собиралась. – Я украла его.
– Украла?!
– Старуха украла у меня Селию, – сверкнула глазами клирошанка. – А я стащила ее главную драгоценность! И правильно сделала!
– А где он теперь? Все еще у тебя?
– Нет! Я хотела вытащить гусыню из старого дворца. А для этого нужны были деньги, много денег! – Аннетта прижала пальцы к глазам. – Я доверяла одной кире, еврейке, которая иногда выполняла мелкие поручения обитательниц гарема. Написала Селии письмо и спрятала вместе с алмазом в кувшине из-под масла. Кира, конечно, ничего не знала и за немалую плату согласилась передать посылку англичанке лично.
Девушка положила руку на грудь, словно пытаясь унять боль.
– Прошло больше года, а от нее не было вестей. До сих пор не знаю, жива ли «английская роза» и что стало с камнем. Но сегодня… мужчина, о котором я рассказывала, Джон Керью, что-то знает! Ты должна помочь отыскать его!
