Текст книги "Коллега (ЛП)"

Автор книги: Кэти Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Как интересно, – сказал я с большим энтузиазмом, чем чувствовал.

К счастью, нам пришлось приветствовать и других гостей, так что Пиппа пошла встречать Баррета и Эддисон. Меня не удивило, что за обедом она оказалась справа от меня.

– Ты счастлив, что вернулся домой с флота? – спросила она.

– Вообще-то я был в сухопутных войсках, и нет, я действительно скучаю по жизни там.

Она нахмурилась.

– Ты скучаешь по месту далеко от дома, где есть только самое необходимое?

Ладно, очевидно, Пиппа никогда не будет одной из тех, кого я мог бы взять в поход. Она была слишком шикарной для этого.

– Да, я скучаю по грубости. Я скучаю по своим людям, по их способности помочь нуждающимся.

– Очень мило, – задумчиво произнесла Пиппа.

Вот и вся глубина нашего разговора. Хотя у неё были такие же тёмно-рыжие волосы, как у Изабеллы, в ней не было такого же огня. Мы продолжали вести обычную вежливую беседу, которую обычно ведут на званом обеде, но романтической искры не было. Как я и предполагал, здесь не было абсолютно никакой химии. Мама снова провалилась.

Прежде чем было подано основное блюдо, я поднял глаза и увидел, что Баррет пристально смотрит на меня. Когда он поднял брови, я покачал головой. Он казался слегка разочарованным тем, что с Пиппой ничего не происходит. Я был уверен, что это разочарует мою мать, и знал, что отношения между сыном президента и племянницей премьер-министра стали бы отличной дипломатической историей любви на шестой странице, но, к сожалению, этого просто не произойдёт. В каком-то смысле мне хотелось устроить фейерверк с Пиппой, чтобы отвлечься от мыслей об Изабелле.

Поедая йоркширский пудинг, приготовленный в честь премьер-министра, я невольно представлял себе, каково это – быть рядом с ней. Как бы умна она ни была, я знал, что она может постоять за себя во время разговора. Изабелла привела бы моих родителей в восторг от того, как хорошо она умеет завести толпу.

Особенно мне нравилось представлять, как она будет выглядеть в облегающем коктейльном платье, которое хорошо подчёркивало грудь, в которой я так разбирался. Господи, я должен был перестать думать об Изабелле в таком ключе. Держу пари на хорошие деньги, что она не будет проводить вечер пятницы, фантазируя обо мне. Если и так, то скорее всего речь шла бы о нанесении телесных повреждений, а не о сексуальном насилии.

Нет, когда дело касалось Изабеллы, я был совершенно и полностью подставлен, и не в хорошем смысле.

Глава 13

Изабелла

После встречи за ужином с Холливелом я поклялась никогда больше не вредить Торну. Было что-то такое в том, как его лицо приобрело цвет белой льняной скатерти, что заставило меня осознать свою ошибку. Я никак не могла предвидеть, что у него будет такая реакция. Позже узнала, что в тот день он объедался протеиновыми батончиками, битком набитыми клетчаткой, что в конечном итоге привело к смертельной комбинации.

Хотя я действительно чувствовала себя ужасно из-за того, что случилось с Торном, не могла отрицать, как хорошо было завоевать Холливела и спасти вечер. Слышать, как Мюррей хвалит мои доблестные усилия, было музыкой для моих ушей, и даже Торн похвалил меня за то, что я сумела подняться на этот уровень.

Конечно, все эти возвышенные слова звучали немного пустовато. Это было всё равно что жульничать, чтобы выиграть гонку, в этой победе не было настоящей чести. Я устранила своего конкурента слабительным для собак. Какая бы мораль и этика, как мне казалось, у меня ни была, она полностью вылетела в трубу. Даже Мила не стала подвергать сомнению мою антисаботажную позицию после того, как услышала о крайней реакции Торна. Поскольку она изначально подначивала меня, я думаю, что в какой-то степени она чувствовала себя соучастницей.

В конце концов, я так расстроилась из-за провала со слабительным, что в воскресенье утром сбежала с работы, чтобы пойти в церковь. Я была почти уверена, что мне ещё долго придётся посещать службы, чтобы искупить то, что сделала. Когда увидела табличку «добровольная помощь», то с радостью предложила свои услуги.

Уже прошла неделя, и всё немного вернулось в норму. Другими словами, Торн вёл себя как обычный мудак, и я неохотно с этим мирилась. Несмотря на то, что я полностью раскаивалась в своих действиях со слабительными, это не полностью остановило меня от того, чтобы не грубить ему. Я мысленно доказывала себе, что никто не может серьёзно заболеть от сарказма.

Я упорно работала весь день, когда поняла, что мне отчаянно нужны некоторые документы от Торна, чтобы закончить проект, поэтому спустилась в его офис.

– Элис, мне нужны файлы Пендански от мистера Каллагана.

– Боюсь, он ещё не закончил их.

Внутренне я зарычала от разочарования.

– Он у себя?

Алиса покачала головой.

– Нет. Он вырубился в спальне. – Она посмотрела на свои руки. – Я боялась разбудить его.

Да, я была в этом уверена. Торн был придурком по отношению ко мне, но Элис тоже время от времени навлекала на себя его гнев. В то время как я много раз говорила ему, чтобы он отвалил, Элис была слишком мила, чтобы отчитать его.

Низкий рык вырвался из моего горла.

– Не волнуйся. Я разбужу его. – Забрав у неё папку, протопала по коридору в кабинет, который был отведён под официальную спальню. Когда я впервые попала туда, то была потрясена, обнаружив секретную комнату вдали от любопытных глаз. Официально именно там аналитики принимали частные звонки. Неофициально, там был хороший, удобный диван и надувные матрасы под некоторыми столами. Я пришла к пониманию, что, когда вы работаете по тринадцать-четырнадцать часов в день, вы иногда решаете поесть за своим столом и вздремнуть во время обеда.

Распахнув дверь, я оглядела комнату в поисках Торна. Когда не увидела его на диване, начала заглядывать под столы и, наконец, нашла его в дальнем конце комнаты. Он лежал на боку, спиной ко мне.

– Мистер Каллаган, мне нужна ваша подпись на этом деле. – Ответ Торна прозвучал в виде громкого храпа. Закатив глаза, я постучала ногой по его ноге. – Мистер Каллаган?

Ладно, значит, Элис не шутила, когда сказала, что он вырубился. Я опустилась на колени рядом с ним. Положив руку ему на плечо, потрясла его. Следующее, что помню, как он подскочил, его грудь поднималась и опускалась, как будто он бежал. Прежде чем я успела отойти от него, Торн прыгнул на меня, опрокинув на спину. Он прижал меня своим телом, обхватил запястья и подняли мои руки вверх над головой. Дикое выражение в его глазах заставило меня содрогнуться от страха.

– Торн, остановись! – воскликнула я.

При звуке моего голоса Торн несколько раз моргнул, а затем заметно расслабился. Слишком боясь пошевелиться, я оставалась неподвижной. Единственным звуком в комнате было тяжёлое дыхание Торна и моё.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он безнадёжно покачал головой.

– Господи, Изабелла, мне так жаль.

Я широко раскрыла глаза, когда он назвал меня Изабеллой, а не мисс Фланнери.

– Всё в порядке, – прохрипела я.

– Ты в порядке? – Его голос дрожал от беспокойства, которого я никогда раньше не слышала.

– Я в порядке. – Я не была уверена, как долго Торн собирался оставаться на мне. Хотя я всё ещё была потрясена, какая-то часть меня наслаждалась ощущением его присутствия. Он был весь из мускулов, силы и мощи, и мне не нравилось, как сильно я наслаждалась этим. – Как думаешь, теперь ты сможешь слезть с меня?

– О боже, мне так жаль. – Поднявшись на ноги, Торн протянул мне руку. В обычном состоянии я ударила бы его и попросила засунуть его руку помощи куда подальше, но из-за бури эмоций не нашлась что сказать. Вместо этого я взяла его за руку и позволила ему помочь мне подняться с пола.

А ещё я думала не только о себе. Взгляд Торна будет преследовать меня ещё долгие годы. Он должно быть испытал какое-то эпическое дерьмо, чтобы проявился такой уровень ужаса. Интересно, сколько мужчин и женщин из числа военнослужащих возвращаются домой с такими душевными шрамами? Я никогда не видела собственными глазами, как боролся мой дед, служивший во Вьетнаме. Были ли у него такие моменты, когда он впервые вернулся? Моменты, когда он будет отбиваться от прикосновения просто потому, что контакт с человеком ранее означал опасность?

– Думаю, тебе не помешает выпить, – предложила я.

Торн нахмурился.

– Я в порядке.

– Ладно, мне нужно выпить, потому что я чертовски не в порядке после того, что только что произошло. – Я кивнула головой в его сторону. – Почему бы тебе не позволить мне купить выпивку для такого выдающегося военного?

Подозрительно глядя на меня, Торн скрестил руки на груди.

– Ты предлагаешь нам пропустить работу, чтобы выпить?

– Считай, что это рабочий обед. – Я помахала перед ним папкой из плотной бумаги. – Мы можем просмотреть документы на Пендански.

– Окей. Мне действительно не помешало бы перекусить.

– Отлично. Я возьму кошелёк. Встретимся внизу через пять минут?

– Да. Тогда увидимся.

 Ровно через пять минут я подошла к Торну в вестибюле. На почтительном расстоянии позади него стоял Тай.

– Ты опоздала, – заявил Торн, даже не поздоровавшись.

– Вовсе нет. Твои часы должно быть спешат. – Когда я направилась к двери, Торн последовал за мной.

– Куда мы идём?

– В «У Рафферти».

– В тот паб дальше по улице? – спросил он почти презрительно.

– Да, в тот.

– Похоже на притон.

– Это потому, что так оно и есть, но еда там хорошая, а напитки крепкие, но дешёвые. – Я ухмыльнулась ему. – Кроме того, как Фланнери, я питаю слабость ко всему ирландскому.

Торн фыркнул.

– Я назову это чушью собачьей.

– Это ещё почему?

Он улыбнулся.

– Потому что я ирландец, и я уверен, что ты меня ненавидишь.

Дерьмо. Такого я не ожидала. Конечно, мне и моим друзьям было хорошо известно, что я ненавижу его, но мне определённо не хотелось, чтобы он знал об этом.

– Ненависть – довольно сильное слово.

Торн открыл передо мной дверь в «У Рафферти».

– Это сильное чувство, и я уверен, что ты чувствуешь его ко мне.

– Если бы я тебя ненавидела, предложила бы тебе выпить?

– Ты угощаешь меня выпивкой из жалости к тому, что случилось в кабинете отдыха, – сухо заметил Торн.

Прежде чем я успела возразить, хостес выступила вперёд.

– Здравствуйте. Столик на скольких человек?

– Только на двоих, – ответил Торн. Затем он ткнул большим пальцем позади нас в сторону Тая. – Он займёт кабинку неподалёку.

Бросив на нас странный взгляд, хостес подвела нас к одной из кабинок. Передав нам меню, она прошла вдоль ряда к месту Тая.

– Между прочим, я покупаю тебе выпивку не только из жалости.

– Значит, ты признаёшь, что это вечеринка жалости?

Я вздохнула.

– Мне нравится думать, что это скорее сочувствие, чем жалость.

Нас прервал официант.

– Что я могу вам предложить?

– Я буду апельсиновую водку и картошку с сыром.

В глазах Торна мелькнуло веселье.

– У тебя на ужин картофель с сыром?

– Я планирую добавить салат Цезарь позже, – ответила я.

Он улыбнулся мне, прежде чем посмотреть на официанта.

– Мне нужно время, чтобы просмотреть меню, а пока я сделаю глоток Джека.

– Я сейчас вернусь с вашими напитками, – ответил официант, кивнув.

Как только он ушёл, до меня, наконец, дошло, что я осталась наедине с Торном. Конечно, я и раньше выходила с ним из офиса, но только по работе. Было очень мало официального в том, чтобы выпивать «У Рафферти», и именно в такие моменты, когда Торн не носил свою маску мудака, я могла видеть, насколько он хорош собой, насколько сексуален и желанен.

Чёрт, я ненавидела себя за эти мысли.

– Что тут есть вкусного? – спросил Торн, прочистив горло.

– Очевидно, что я фанат жареной картошки с сыром, и ты не ошибёшься, если закажешь куриные крылышки или любой из салатов.

– Я буду иметь это в виду.

– Хотя ты действительно не производишь на меня впечатления того, кто есть куриные крылышки, – сказала я, положив меню на стол.

– И почему это так?

– Не знаю, может быть потому, что ты «белый хлебец»⁴⁵.

Торн усмехнулся.

– Тот якобы «белый хлебец», который был во мне, исчез, когда я вступил в армию. Там ты не получишь четыре блюда из столовой, не говоря уже о том, сухой паёк сам по себе не привлекателен.

– Признаю свою ошибку.

– Пожалуй, я приму твоё предложение насчёт куриных крылышек, – сказал Торн, бросив меню на стол.

– Если ты любитель острых блюд, попробуй соус хабанеро⁴⁶.

– Это самый острый соус здесь?

– Это не просто острый соус. Это ядерное оружие. Я почти уверена, что ты перестанешь чувствовать свои губы.

– Это не настоящий острый соус, если ты не чувствуешь покалывания, – возразил Торн с нехарактерной для него кривой усмешкой. От этой улыбки у меня начало покалывать ниже пояса. Боже, меня заводят разговоры об острых соусах.

После беспрецедентного намёка Торна в воздухе повисло неловкое молчание.

– Итак, – начала я.

– Итак, – эхом отозвался Торн.

– Может, нам обратиться к слону в комнате⁴⁷?

В глазах Торна мелькнула паника.

– Это из-за того, что я только что сказал?

– Нет. Я говорю о том, что произошло ранее в спальне.

На мгновение на его лице промелькнуло облегчение, но затем он стиснул зубы.

– Я бы предпочёл сделать хотя бы один глоток Джека, – ответил он с натянутой улыбкой.

– Ладно, это разумно.

Торн поднял брови и посмотрел на меня.

– Ты не собираешься настаивать, чтобы я сделал это сейчас?

– Нет, уверена, что ты заговоришь об этом, когда будешь готов, а если нет, то это твоё дело.

– Интересная перспектива.

– Полагаю, это не то, что ты часто слышишь.

Он сердито покачал головой.

– Все продолжают настаивать, чтобы я рассказал о том, через что мне пришлось пройти, как будто это облегчит мне жизнь.

– Мой дед был во Вьетнаме, и он никогда не любил говорить об этом ни с кем, кроме моей бабушки. Думаю, она была единственной, кому он действительно доверял, за исключением своих боевых товарищей.

– Это вполне понятно. Между людьми, с которыми ты служишь, существует необъяснимая связь. – Торн поёрзал на сиденье. – Я хочу сказать, что очень сожалею о случившемся. Я знаю, что напугал тебя.

– Я не буду лгать и говорить, что ты не очень сильно меня встряхнул.

В его глазах горела боль.

– И я очень сожалею об этом. – Он судорожно втянул воздух. – Я никогда не думал, что буду так реагировать на то, что кто-то разбудит меня. В последнее время я вообще ни с кем не просыпался, чтобы проверить это.

Хотя это и не должно было случиться, мой разум немедленно вернулся к тому факту, что Торн ни с кем не просыпался. Значит ли это, что он ни с кем не спит? Я не могла себе представить, что такой невероятно красивый парень, как Торн, может какое-то время обходиться без секса. Правда заключалась в том, что он, вероятно, был популярным и привлекательным, то есть тем, кто делает своё дело и уходит. Я видела это много раз, и сама испытала это один или два раза. Это имело смысл, ведь его младший брат был известным бабником, по крайней мере, до своей недавней помолвки.

– Ну, в какой-то степени я рада, что это случилось со мной. Теперь ты можешь сообщить следующей женщине, что может произойти.

При моём упоминании о сексе губы Торна дрогнули.

– А вот это уже чертовски круто. Я уверен, что после того, как она узнает об этом маленьким лакомом кусочке, то сбежит, не успеешь оглянуться.

– Может, не ту женщину это и оттолкнёт, но уверена, что любая, у кого есть сердце и кто будет заботится о тебе, не станет этого делать.

– А как насчёт тебя?

– Прошу прощения?

– Если бы парень, с которым ты встречаешься, сказал тебе, что он может напасть на тебя, если ты заставишь его проснуться, ты бы захотела остаться?

– Я должна быть довольно хладнокровной сукой, чтобы уйти. Я имею в виду, каждый приносит свой багаж в отношения. Некоторые люди просто имеют больший или менее привлекательный багаж.

Торн пристально посмотрел на меня.

– Пожалуй, ты права.

В этот момент официант вернулся с нашими напитками и жареной картошкой с сыром. После того, как мы заказали всё остальное, Торн взял бокал виски и сделал большой глоток. Следуя его примеру, я сделала довольно большой глоток апельсиновой водки, отчего меня передёрнуло.

– Не хорошо? – спросил он.

Я ухмыльнулась.

– Cлишком хорошо. Я думаю, что здесь в основном водка.

Торн улыбнулся.

– Всё или ничего, верно?

– Я выпью за это.

Я никогда не собиралась напиваться с Торном. Позвольте мне перефразировать это: я никогда не собиралась напиваться с моим боссом, но это произошло. Каким-то образом из-за того, что я съела ленч, жареную картошку с сыром и выпила два с половиной бокала апельсиновой водки, я немного опьянела, а опьяневшая Изабелла имела обыкновение трепетать языком, что именно и произошло.

Глава 14

Торн

Это было чертовски сюрреалистично – сидеть напротив Изабеллы. Как бы ни были испорчены наши отношения до сих пор, казалось, что мы переживаем невозможное: два расслабленных человека наслаждаются обществом друг друга. Конечно, это был заслуженный отдых после того, что произошло в комнате отдыха.

Я не мог не купаться в заботе Изабелле обо мне. Учитывая, как она обычно смотрела на меня, а именно с ненавистью и отвращением, это была приятная перемена. Конечно, я сам навлек всё это на себя. В духе истинной прозрачности нашего текущего разговора, я знал, что пришло время быть честным с ней.

После того, как мы выпили за здоровье друг друга, я улыбнулся Изабелле.

– Я очень ценю, что ты предложила мне выпить. Это было очень любезно с твоей стороны, учитывая всё, что произошло между нами.

Изабелла проглотила кусочек сыра, который жевала.

– Нет нужды благодарить меня. Быть рядом с людьми – это просто часть того, кто я есть.

– За последние несколько месяцев, я думаю, мы так и не узнали друг друга по-настоящему, не так ли? – спросил я.

Губы Изабеллы дрогнули.

– Должна сказать, что стала хорошо разбираться в твоей мудацкой стороне.

– Туше. – Я сделал еще один глоток виски. Половина полученного мною удовольствия от общения с ней была из-за того, как она реагировала на мое отношение, от её огня и ярости, но я подумал, что лучше не делиться этим. И всё же мне хотелось, чтобы Изабелла знала, что я в принципе, не такой придурок. – Тебя удивит, если я скажу, что обычно я не мудак?

– Нет.

Я широко раскрыл глаза от удивления.

– Серьёзно? И почему?

– Я загуглила тебя. – Она загуглила меня?

– И Гугл сказал тебе, что я не мудак? Должно быть, это был чертовски мощный поиск.

Изабелла рассмеялась.

– Хотя это и не было сказано прямо, я нашла доказательства, которые подтверждают, что ты не полный и абсолютный мудак.

– Поскольку я сам никогда не гуглил себя, не могу представить, что ты раскопала, чтобы опровергнуть свою теорию.

– Ты потратил большую часть своей взрослой жизни на то, чтобы защищать свою страну. В то время, когда ты не был задействован, работал с благотворительными организациями, которые помогали ветеранам, и даже когда ты был в отъезде, тебе всё ещё удавалось собрать для них деньги. – Изабелла склонила голову набок. – Учитывая твоё военное прошлое, это меня не слишком удивило. Должна сказать, что я была очень впечатлена, увидев, как ты работаешь с детьми из группы риска, находящимися на военной службе.

– Но это могло быть просто уловкой, чтобы представить меня в лучшем свете. Привилегированные всегда должны иметь список хороших дел, чтобы выглядеть лучше, – возразил я.

– В обычных обстоятельствах я бы с тобой согласилась. Однако в твоём случае это было не напоказ. Ты отдавал своё время благотворительным организациям, где буквально пачкал руки, например, строил дома для бездомных ветеранов и их семей. – Она сделала паузу, чтобы сделать изрядный глоток апельсиновой водки. – Несмотря на все странности, у тебя действительно доброе сердце.

Черт. Удивительно слышать обожание, звучащее в голосе Изабеллы. Это было, конечно, освежающе после обычного отвращения и раздражения.

– Значит, у меня доброе сердце за исключением тех случаев, когда речь заходит о тебе?

Изабелла покачала головой.

– Я бы не сказала, что дело только во мне. Большинство членов твоей команды в «Каллаган Корпорейшн» испытало на себе все прелести твоего неудовольствия, хотя, похоже, ты удостоил самого главного удара именно меня.

– Это потому, что я был мудаком, который вымещал своё разочарование на всех остальных.

– После того, как я загуглила тебя, я пришла к такому выводу.

Я усмехнулся.

– А, так ты меня раскусила, да?

– Это заняло некоторое время, но я так думаю. Если бы ты взялся за любую другую работу, кроме моей, я бы испытывала к тебе безграничное сочувствие.

– Правда?

Изабелла кивнула.

– Ну, если бы ты не продолжал вести себя со мной как настоящий мудак.

– Я бы сказал, что это справедливое подведение итогов.

– Ты действительно через многое прошел, Торн. Я имею в виду, что тебе пришлось покинуть единственный мир, который ты когда-либо знал, не по своей воле, не говоря уже о том, что ты недавно получил травму. – Она прерывисто выдохнула. – Не могу себе представить, как это было мучительно.

Вау. Изабелла действительно меня поразила. Это говорило о её характере, о том, что она могла несколько упустить из виду то, как я обращался с ней, чтобы всё ещё чувствовать сочувствие ко мне. В этот момент я понял больше, чем когда-либо, что должен признаться ей во всем.

– В то время как я вымещал своё разочарование на других, правда в том, что я изо всех сил старался быть ещё большим ублюдком по отношению к тебе.

Она удивлённо вскинула брови.

– Серьезно?

– Да, серьезно.

– Но зачем тебе это делать?

Вот он, момент истины. Неужели я действительно собираюсь признаться? Что случится, когда я уберу свой тщательно выстроенный фасад?

– В тот первый день после нашей несколько необычной встречи я обнаружил, что... – я с трудом сглотнул. – Меня влечёт к тебе.

– Ты шутишь.

Нервно усмехнувшись, я ответил:

– Нет, не шучу. – Я пристально посмотрел на неё. – На самом деле, я подумал, что ты самая красивая женщина, которую я видел за долгое, долгое время.

Изабелла удивленно посмотрела на меня.

– О, ничего себе.

– Да, именно так я и подумал, когда увидел тебя, – подразнил я её, пытаясь разрядить обстановку.

– Я... я не знаю, что сказать.

– Тебе не нужно ничего говорить. Я просто хотел кое-что объяснить.

– Тебе нужно было объяснить, что я красивая? – спросила она почти застенчиво.

– Нет, но этот факт определил курс для всего остального, что произошло.

Изабелла в замешательстве нахмурилась.

– Не думаю, что понимаю.

– Учитывая нынешнюю обстановку на рабочем месте, я опасался, что мое влечение к тебе может быть воспринято как нежелательное или даже как преследование. Я решил, что лучший способ замести следы – это обращаться с тобой, как с дерьмом. Подумал, что если ты меня возненавидишь, то вряд ли подумаешь, что я тобой интересуюсь.

Губы Изабеллы сложились в идеальную букву «О» от удивления.

– Не могу в это поверить, – наконец пробормотала она после неловкого молчания, повисшего между нами.

Неловкий момент был нарушен появлением официанта с нашей едой. После того, как мы оба заказали еще один опрометчивый напиток, нас снова оставили одних.

– Послушай, Изабелла, прости, если я тебя шокировал. Я просто чувствовал, что должен прояснить ситуацию после того, что произошло раньше. – Когда она не ответила, я покачал головой. – Мне очень жаль. Мне не следовало ничего говорить. – Я потянулся за своим стаканом, допил его до дна и понадеялся, что официант скоро вернется с моим напитком.

Изабелла опёрлась локтями о стол.

– Я хочу убедиться, что правильно поняла: последние два месяца ты вёл себя со мной как невообразимый ублюдок, потому что я тебе нравилась?

– Ну, не то, чтобы ты мне очень нравилась. Больше того, я не хотел, чтобы ты поняла, что меня влечет к тебе.

– Это не начальная школа, Торн. Тебе не нужно было быть мудаком, чтобы показать, что я тебе нравлюсь.

Я поднял руку.

– Ладно, ещё раз, я чувствую, что должен уточнить: влечение отличается от симпатии к кому-то. Да, обычно это необходимый первый шаг на пути к тому, чтобы полюбить кого-то, но в данном случае мы просто говорим о привлекательности.

– Подожди, это значит, что я тебе не нравлюсь? – спросила Изабелла насмешливо.

Господи, эта женщина меня раздражала.

– Судя по тому, что я вижу в тебе как в человеке и коллеге по работе, да, ты мне нравишься. Когда мы встретились в тот первый день... ну, ты великолепна. – Когда Изабелла оказалась вновь застигнута врасплох моим комплиментом, я вонзил нож и вилку в свой бифштекс. – Ну же, ты должна знать, как к тебе относится мужское население.

– И да, и нет, но ты, и все люди... давай будем честными – твои действия не заставили меня поверить, что я тебе вообще интересна.

– Что было всего лишь притворством.

– Ну, ты чертовски хороший актер.

Похоже на то.

– Конечно, это не первый раз, когда ты имеешь дело с мужчиной, который не валится с ног, когда ты рядом.

Она вздохнула.

– Едва ли. Учитывая моё прошлое с мужчинами, я не согласна.

Прожевав кусок бифштекса, покачал головой. Мне не хотелось думать о её прошлом с другими мужчинами, но что, чёрт возьми, было с ними не так, если они не относились к ней, как к королеве?

– Очевидно, ты общаешься с мальчиками, а не с мужчинами.

Застенчивая улыбка тронула её губы.

– Может быть, хотя, в конце концов, я не совсем безгрешна. С тех пор, как я поступила в среднюю школу, я была невероятно измотана. Я знала, что не выберусь из своего родного города, если буду отвлекаться на парней.

– По-моему, я никогда не слышал, чтобы ты говорила о своём доме.

– Это в тридцати минутах езды к северу от Атланты, в Доусонвилле.

Хотя я уже знал, откуда она родом, мне хотелось узнать об этом побольше.

– Маленький городок?

– В значительной степени. Я выросла в сельском районе. – Изабелла поковырялась вилкой в салате. – Мой отец бросил школу в шестнадцать лет, и моя мама забеременела мной сразу после окончания школы. Мы жили в этом дрянном металлическом трейлере до тех пор, пока я не пошла в среднюю школу. Тогда мы обменяли его на двухместный. Я не делала покупки в торговом центре, как другие дети – мы покупали в «Гудвилл»⁴⁸ или «Уолмарте»⁴⁹, не говоря уже о том, что я были на бесплатных обедах всю начальную школу.

– Я знаю многих мужчин и женщин, которые приехали из таких городов и мест, как твоё. – Я многозначительно посмотрел на неё. – Они были так же хороши, если не лучше других, когда дело касалось работы. Деньги и престиж не делают человека лучше. На самом деле, часто это разрушает их.

– Пожалуй, ты прав. В моём случае это просто дало мне стимул к преодолению, чтобы мне никогда не приходилось беспокоиться о том, как я буду платить по счетам или кормить свою семью.

– Это, безусловно, интересный путь к инвестиционному банкингу.

Она рассмеялась.

– Может быть, это какое-то глубоко укоренившееся желание того, кто вырос в бедности, желание контролировать деньги, иметь возможность раздавать их или удерживать.

– Так вот в чём дело?

– Поскольку я была хороша в математике, то знала, что хочу делать что-нибудь в области финансов. Это было больше похоже на то, что части пазла начали вставать на свои места, как только я была в выпускном классе. – Она кивнула в мою сторону. – А как насчет тебя? Ты всегда хотел быть солдатом?

– Да. С самого детства я хотел быть таким же, как мой отец. Часто расхаживал в его старой военной форме.

– Ты пошел по его стопам в семейном бизнесе?

– Да, в некотором смысле. Он никогда не заставлял меня заниматься финансами. Это было просто то, с чем я вырос, так что это имело смысл, но в глубине души я всегда знал, что это был просто запасной вариант. Чтобы стать офицером, мне нужна была учёная степень, поэтому я выбрал финансы.

– Не похоже, что это делает тебя счастливым.

Я вздохнул.

– Это правда. Я имею в виду, что были времена, когда я был счастлив быть в офисе, но в целом – это не то, где я хочу себя видеть.

– Почему ты должен заниматься карьерой, которая тебе не нравится? В администрации твоего отца должно быть что-то, что ты мог бы сделать, что питало бы твою душу.

– Ты ведь не пытаешься избавиться от меня, Фланнери?

Румянец залил её щеки.

– Когда-то я бы сказала: «Да». – Изабелла потянулась через стол и положила руку мне на предплечье. На мгновение она показалась мне почти застенчивой, робкой. – Но после того, что я пережила с тобой сегодня вечером, это не про меня. Речь идёт о том, чтобы найти своё место в мире

Чёрт. Мы сидим по разные стороны этой кабинки, но одно её прикосновение к моей руке заводит меня. Но дело было не только в её прикосновении, но и в сочувствии. Она поймала меня. У меня отняли мое место в этом мире. Сидеть в офисе и принимать банальные решения о финансах крупных корпораций – это не для меня.

Чёрт возьми. Как могло случиться, что я даже не задумывался ни о чём другом, кроме работы в «Каллаган Корпорейшн»? Словно у меня на глазах были шоры на мысли, что это единственная доступная для меня вещь. Мне и в голову не приходило искать работу в папиной администрации. Где-то в отделе по делам ветеранов должно было найтись для меня место. Конечно, я бы снова воспользовался семейными связями, но я был чертовски более квалифицирован, чтобы иметь дело с военными, чем инвестиционными банками, не говоря уже о том, что мое сердце действительно было бы в этом.

– Знаешь, что? Думаю, ты действительно что-то задумала. – Я покачал головой. – Не могу поверить, что сам до этого не додумался.

– Как сказал бы мой отец, иногда мы не можем увидеть дерьмо, пока не наступим в него.

Я рассмеялся над ее неожиданным комментарием.

– Это очень глубоко. Твой отец, похоже, очень мудрый человек.

Она усмехнулась.

– Мне нравится так думать.

– За эти годы я вляпался в кучу дерьма, как в прямом, так и в переносном смысле.

Веселье в её глазах исчезло.

– Например то, что случилось с бомбой на дороге?

– А, вижу, ты наткнулась на это, когда гуглила меня.

Когда Изабелла кивнула, я заёрзал на стуле. Было ничуть не легче услышать это из её уст, чем произнести самому. В одно мгновение я мысленно перенесся назад, к «Хаммеру» на шоссе возле Кабула, к тому моменту, когда всё изменилось в одночасье, когда секунды означали разницу между жизнью и смертью.

В ушах зазвенели звук взрыва, крики агонии и паники окружающих, жгучая боль от шрапнели, разрывающей мою кожу.

– Я потерял двух своих людей, – рассеянно прохрипел я.

– Да, – тихо пробормотала она.

– Я уверен, что ты читала только их имена и возраст. Может быть, их родные города были перечислены. – Я вздрогнул и провел рукой по лицу. – СМИ выделили меня, потому что в то время я был сыном сенатора, который баллотировался в президенты. Да, я был офицером, но какое, черт возьми, это имело значение? Не похоже, чтобы бомба имела хоть какое-то уважение к рангу. Они были замечательными парнями. У Карлоса был голос, который мог бы помочь ему завоевать приз в «American Idol» ⁵⁰, что было хорошо, так как он всегда пел. Перри всего два месяца как не было дома. Он собирался сделать предложение своей девушке.