Текст книги "Кандидат (ЛП)"

Автор книги: Кэти Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Следующим своим поступком я не горжусь, но, в тот момент, это казалось мне правильным.

– Я слишком нервничала перед своим первым политическом событием, ничего не ела, и в такие моменты у меня обычно кружится голова. Так случилась небольшая гипогликемия, поэтому я упала.

Лицо женщины смягчило сожаление.

– Господи. Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше.

– Да. Спасибо, – когда я продолжила приветствовать людей, моя боль – как физическая, так и моральная – рассеялась, и я начала наслаждаться собой. Восторги толпы подняли мне настроение, и я могла разговаривать с людьми часами, но вскоре я почувствовала прикосновение руки Тая к спине.

– Вам нужно занять свое место для речи, – прошептал парень мне на ухо.

Я кивнула и взмахом руки попрощалась с теми, до кого ещё не дошла. Тай провел нас по длинному ряду из кресел к нашим местам. Небольшая группа пела какую-то веселую песню, а Джеймс и Джейн поднялись по ступеням на платформу. Музыка закончилась, когда Джеймс занял место на площадке, украшенной флагом.

– Мои сограждане американцы и жители Огайо. Это большая честь для меня – обращаться сегодня к вам.

Толпа сразу же взорвалась дикими аплодисментами и возгласами. Джеймс ухмыльнулся в ответ, а потом начал говорить о проблемах, которые сейчас есть в стране, и обязательном их решении, если его изберут президентом. Сама речь длилась приблизительно десять минут. Когда мужчина закончил, он повернулся к поднявшейся со своего места Джейн, и они, улыбнувшись и помахав всем, спустились с платформы. Когда они пошли по проходу, мы с Барретом последовали за ними. Пока шли обратно к поезду, мы улыбались, приветствовали людей и несколько раз пожимали им руки.

В тот момент, когда я поставила ногу на первую ступеньку, мучительная боль прострелила колено и я вскрикнула. Сильная рука Баррета обвилась вокруг моей талии.

– Я держу, – он сверлил меня взглядом. – И никаких возражения, поняла?

Мне было слишком больно, чтобы спорить с ним, так что я просто облокотилась на него. От вида, как Баррет-герой помогает своей избитой невесте, по толпе наблюдателей прокатился хор из ахов и охов. Я поборола желание закатить глаза. Знай они, что парень делал это только ради камеры, были бы о нем другого мнения.

Пока Джеймс отвечал на пару вопросов, заданных прессой, нас затолкали в личный семейный вагон, где ожидали Сандра и Эверет. Их глаза расширились от вида моих окровавленных коленей.

– Извини за колготки, – застенчиво сказала я.

– О, милая, забудь о колготках, – мужчина махнул рукой. – У меня ещё пять запасных. Я больше обеспокоен твоими ссадинами.

Баррет фыркнул.

– Может, тебе стоит больше беспокоиться по поводу того факта, что твое нет – трусикам правило привело к тому, что Эддисон обнажилась перед журналистами.

Эверет закатил свои глаза.

– Честно говоря, Баррет, на девушке были колготки – разве это не подразумевает трусики? Я же не дал ей пояс с подвязками.

Глаза Баррета вспыхнули, и я поняла, что он, должно быть, ценитель женского белья.

– Не зависимо от того, были на ней трусики или нет, это не уменьшает вреда от журналистов, – сказал Баррет, покачав головой.

В мгновение на глаза легла красная пелена.

– Это все, что тебя заботит? Насколько сильно из-за моей задницы пострадает кампания твоего отца?

– Я не это имел ввиду.

– Да ну. Очевидно, черт возьми, что ты имел ввиду.

– К твоему сведению, я упомянул тот факт, что, если бы Эверет не сказал тебе не надевать трусики, твоя задница была бы прикрыта.

– Только в том случае, если бы я надела бабулины труселя, а не стринги, как обычно, – не подумав, возразила я.

Баррет открыл рот, чтобы поспорить, но потом закрыл. На лице появилась заинтересованность.

– Ты носишь стринги?

– Да, хотя это не твоего ума дело.

– Рад слышать, – поддразнил он. На мой убийственный взгляд добавил, – послушай, я действительно не виню тебя за случившееся, – Баррет указал пальцем на Эверета. – Это полностью его вина.

– Не вини меня, вини моду, – ответил Эверет.

– Без разницы. Просто давайте подготовимся к следующей остановке.

Хоть я и сказала, что сама могла это сделать, Сандра настояла на обработке и перевязке моих коленей. К счастью, ран не было видно через колготки, когда я стояла, но появлялся риск, когда я сидела.

Остаток дня мы провели в бешеном темпе, из-за чего не было времени думать о своей заднице. На нашей третьей остановке у нас был обед перед речью Джеймса. Я не знала, как ему удавалось сохранять голос на протяжении дня – думаю, пастилки от кашля Джейн помогали, а также его просьба о чае с лимоном и медом.

Я была полностью и окончательно измучена к тому времени, как мы поднимались по ступенькам поезда в последний раз. Когда я зашла в первый вагон, все советники и приспешники сгрудились вокруг с лэптопами. При виде меня вспыхнула паника, и они все принялись закрывать свои компьютеры.

Хотя они были не достаточно быстрыми, потому что я уловила один из заголовков.

«Ворота в зад: как будущая первая невестка обнажилась перед всеми репортерами во время тура кампании».

Я в ужасе завизжала, что заставило Пита, одного из приставленных к нам с Барретом помощников, подойти.

– Не волнуйся, Эддисон. Большинство легальных газет не опошляют то, что произошло.

– Подожди, это значит, что они все ещё скрывают это?

Пит тяжело сглотнул, его адамово яблоко подскочило вверх, а потом вниз.

– К сожалению, там есть несколько упоминаний, пару фоток, и… парочка видео.

– О. Мой. Бог.

Если в моей жизни когда-либо и был момент, когда мне хотелось, чтобы разверзся пол и полностью поглотил меня, то этот очень даже подходящий. Даже больше, мне хотелось вернуться во времени и позволить Баррету помочь мне сойти по ступенькам, а не бороться с ним.

Глубоко внутри, я не знала, почему так удивилась. Мы жили в мире, где любое фото могло далеко распространиться за пару секунд. Я, правда, думала, что журналисты не опубликуют фотографии моей задницы? Могу я не быть одной из тех людей, задницы которых отсвечивают на подборках видео в YouTube?

– Что случилось? – спросил Баррет у меня за спиной.

– Оказывается, пресса сочла комичным то, что случилось ранее, – ответил Пит.

– К счастью, они не высмеивали характер Эддисон, – вклинился ещё один сотрудник, Мартин.

– Они просто ржали надо мной и моей задницей, – возразила я, подавив подступающую рвоту.

– О, милая, мне так жаль, – Джейн обняла меня. – Упасть и пораниться в первый же день – это одно, но теперь медиа уничтожают тебя морально.

– Спасибо, – тихо пробормотала я.

– Послушай, почему бы тебе не присесть, а я принесу тебе выпить из вагона-ресторана?

– Вам не обязательно это делать.

– Уверена, что тебе бы не повредило что-то крепкое, – Джейн обхватила рукой мой подбородок.

– Наверно.

– Поверь мне, я знаю.

Проводим меня к стулу, она направилась к выходу из вагона. Остальные вернулись к своим компьютерам, обсуждая какие-то заголовки, не затрагивающие тему моей задницы. Я была переполнена эмоциями и хотела побыть в одиночестве. Не сказав никому ни слова, поднялась со своего места и пошла по проходу. Воздух свистел вокруг, когда я вышла из вагона.

Как только двери окончательно закрылись за мной, я, наконец-то, позволила вырваться горячим слезам стыда. Хотя я могла быть эгоистичной и оплакивать только себя, но я также горевала из-за того позора, который перенесла кампания Джеймса. Это последнее, чего мне хотелось. Сегодня он выкладывался полностью, произнося речь за речью, однако вся пресса была сосредоточена на моей заднице.

Через всхлипывания я услышала, как открылась дверь. Повернувшись, вытерла заплаканные щеки. Ожидала увидеть Джейн или Сандру, но, вместо них, рядом стоял Баррет. На его лице отпечаталось беспокойство.

– Тебя прислал сюда твой папа или Берни? – посмотрев на парня какое-то время спросила я.

– Нет, они сейчас на стратегическом заседании и, прежде чем ты начнешь переживать ещё сильнее, это не касается твоей задницы.

– Хвала Богу за малые милости, – застонав, я закрыла лицо руками. – Это худший день в моей жизни.

– Это же не так.

– Ладно, он соперничает с днем, когда я застала Уолта с практиканткой.

– Да ладно, все не так плохо, – не дождавшись моего ответа, Баррет сказал, – глянь на это с хорошей стороны: по крайней мере, это не оскорбительный заголовок, типа «Явление полной задницы».

– Это никоим образом не улучшит мое самочувствие, – я закатила глаза.

– А как насчет этого? – он повозился с чем-то в телефоне, прежде чем показать его мне. – В интернете твою задницу оценили в девять из десяти звезд.

Уставившись на экран, я в неверии покачала головой.

– У меня даже нет слов.

– Хуже того, чтобы обнажиться перед публикой, может быть только, если твою задницу сочтут отвратительной. Это не наш случай. Ты получила безумную ягодичную любовь.

Я невольно рассмеялась из-за абсурдности всей ситуации, а Баррет ухмыльнулся.

– Боже, рад слышать это. На мгновение я подумал, что придется удерживать тебя от прыжка из поезда.

– Эта идея все ещё актуальна.

– Поверь, завтра найдется история покруче твоей задницы.

– Без обид, но не слишком утешительно слышать это от парня, который спустя пару лет все ещё известен за фотки с обнаженкой.

– Эй, впечатляющее зрелище – незабываемо.

– Только ты можешь так думать, – снова рассмеялась я.

– В конце концов, мы составили потрясающую пару, да? Задница и член.

– Да, это так, – ответила с улыбкой.

– Ну же, пошли внутрь, – он послал мне хитрую ухмылку. – Я хочу видеть, если кто-нибудь из советников рассматривает твою задницу на своем компьютере.

Я не была готова кого-то видеть, особенно со все ещё свежими слезами на щеках, но Баррет был прав. Я ничего не могла поделать, разве что продолжать двигаться вперед – мы обе, я и моя задница.

Я игриво шлепнула парня по руке, прежде чем позволить ему увести меня внутрь.

Глава 9

Баррет

Как я и говорил ранее, через несколько дней «Ворота в зад» исчезли из первых строчек интернет-новостей. К счастью, это никак не повлияло на количество избирателей отца. Более того, кампания набирала обороты. Когда избиратели пошли в кабинки в Супервторник, то все они проголосовали за Джеймса Каллагана. На предварительных выборах папа обскакал всех и каждого.

Подбодренные постоянными победами, мы занимались делами предвыборной кампании. Всего за неделю до предварительных выборов в Канзасе, Луизиане и Небраске, Нинья, Пинта и Санта Мария все в таком же бешеном темпе пересекали штаты. Я понятия не имел, как папа ещё сохранил голос после стольких речей, но ему удавалось донести уверенность и силу до каждого – независимо от размера площадки или количества появившихся людей.

Где бы мы с Эддисон не появлялись, пресса наваливалась всей толпой, чтобы сфотографировать нас. Не думал, что хоть кто-нибудь из наших предполагал такую популярность нашей помолвки. Подтверждая мнение Каролины, люди поддерживали нашу сказку – какого бы черта это не означало.

К концу дня люди, в основном, были в восторге от Эддисон. В конце концов, она была работящей девушкой, которая завоевала сердце богатого холостяка. Она стала воплощением сказки, где красавица приручила чудовище и, черт возьми, если эта девушка не знала, как использовать собственные чары. Эддисон без усилий переходила от общения с фермерами из глубинки к болтовне с закаленными политиками. Некоторые помощники шутливо называли ее «Кейт», имея ввиду жену Принца Уильяма, Кэтрин Мидлтон. Другие утверждали, что Эддисон оказывает такое же влияние, как принцесса Диана, которая вдохнула жизнь в затхлый Дом Виндзоров (примеч.: Виндзоры – царствующая королевская династия в Великобритании), только в нашем случае, Эддисон вдохнула жизнь во временами скучный мир политической агитации.

Любая мелочь могла стать решительной для папиной победы над его главным противником, Клиффом Вотерстоном. Мужик мог спокойно сыграть Винстона Черчеля в фильме, и у двух его сыновей были такие же бульдожьи черты. С тех пор, как Америка стала одержимой поверхностными молодостью и красотой, они со всеми потрохами попались на наш крючок.

Чем больше времени я проводил с Эддисон, тем лучше понимал, что не так уж и притворяюсь. Рядом с ней было невероятно легко. Да, мы спорили, много, но я больше не чувствовал ее презрения. Изначально меня не заботило то, нравлюсь я ей или нет, но теперь… теперь я решил показать ей себя в другом свете.

Эддисон становилась важной для меня. Мне нравилось ее чувство юмора, ее очарование и ее тепло. Люди полюбили ее, и я уже начал гадать, не попал ли сам под ее чары.

«Соберись, Каллаган».

Из раздумий меня выдернул Тай, помахав перед лицом пивом.

– Хочешь одно?

– Черт, да, – ответил я, забирая у него бутылку. Открыв ее, я сделал два больших глотка, прежде чем опустить бутылку, а потом потер глаза, чтобы прояснить зрение. Последние несколько часов я провел в автобусе, пытался работать и сейчас нуждался в перерыве.

Когда Эддисон вышла из ванной, я дважды осмотрел ее. Дело было не в том, что она сменила свое платье на пару легинсов и большую футболку, а в том, что девушка паршиво себя чувствовала. Она не жаловалась, но последнюю неделю ее знобило. Сегодня у Эддисон под глазами залегли темные мешки, которые резко контрастировали с белым, как стена, лицом. Я толком не смотрел на нее с тех пор, как девушка завалилась на диван, зарылась в несколько одеял и с головой погрузилась в свой компьютер. Не мог поверить, насколько быстро ухудшилось ее состояние.

Так как я никогда не умел деликатно разговаривать, выпалил.

– Боже, ты словно из ада вернулась.

Тай дал мне подзатыльник.

– Идиот, – пробормотал он.

– К твоему сведению, – Эддисон нахмурилась, – сейчас мой внешний вид меня волнует меньше всего, – она провела салфеткой под носом. – Но уверяю, чувствую я себя ещё хуже, чем выгляжу.

– Извини. Как-то по-дурацки получилось, – застенчиво произнес я и потер заднюю часть шеи.

– Я обещала Сандре, что к завтрашнему митингу буду выглядеть достойно, и не опозорю тебя.

«Опозорить меня? Она переживала, что опозорит меня?»

Когда девушка внезапно покачнулась, я вылетел из своего кресла и поддержал ее за плечи.

Ее стеклянный взгляд встретился с моим.

– Спасибо.

– Послушай, мне насрать на митинг. Я о тебе волнуюсь, – когда брови Эддисон встретились с волосами, я пояснил, – да, именно. Ты уже неделю болеешь и тебе ни капельки не лучше.

– Просто простуда.

Я покачал головой.

– Не думаю. Возможно, нам следует остановиться и отвезти тебя в скорую или ещё чего.

– Нет, нет. У нас нет на это времени.

– Мы найдем.

– Я в порядке. На следующей остановке куплю какие-нибудь лекарства от простуды.

– Для начала – да, но почему бы тебе не полежать ещё немножко?

Эддисон посмотрела через плечо на компьютер.

– Но я должна просмотреть заметки, которые прислал мой заместитель.

– Тео и без тебя справится. Ты должна вернуться в кровать.

Прежде чем она смогла запротестовать, я обнял ее за талию и повел по проходу к спальне. Открыв дверь, я протолкнул девушку внутрь и повлек к кровати.

– Хочешь что-нибудь поесть или попить?

Эддисон молча скинула туфли, с интересом разглядывая меня.

– Ты серьезно?

– Что?

– В смысле, все это – часть, – она нарисовала в воздухе кавычки, – фейковой предсвадебной заботы, или ты действительно предлагаешь свою помощь?

Черт меня подери, если ее слова не ужалили немного, словно я был каким-то бессердечным ублюдком, который не мог заботиться о благополучии другого человека.

– Так как все в поезде в курсе нашей помолвочной хитрости, мне нет смысла притворяться, верно?

– Что насчет Саттона? – возразила она.

О, ради всего святого. Я не переставал думать об этом аутсайдере, которого мы подобрали в Джорджии. В каждой семье был негодный человек, а Саттон Каллаган был в моей. Хоть его IQ и было заоблачным, парню не хватало обычного здравого смысла. Если бы Саттон не был одним из лучших политических стратегов, не думаю, что папа признавал бы его, тем более что он был его кузеном. Парень закончил университет Лиги Плюща, но был слишком груб и всегда отказывался от того захолустья, где он вырос, после того, как его отец – брат моего дедушки – «недостойно» женился – как говорила бабушка Каллаган – и это означало, что он женился на девушке, которая стояла намного ниже него в обществе.

– Хорошо, ладно, есть один человек, который ничего не знает, но, поверь мне, когда я говорю, что это не имеет ничего общего с моим обращением с тобой.

Эддисон смотрела на меня с таким напряжением, словно сейчас начнет светить лампой мне в лицо и принудит меня сказать правду. Наконец в ее глазах мелькнуло принятие, и девушка вернулась к туфлям. Я прошел мимо, чтобы поправить простыню и одеяло. Когда закончил с этим, взбил две подушки, чтобы убедиться, что ей будет максимально комфортно. Закончив, я отступил и пропустил Эддисон вперед. Когда я посмотрел на нее, увидел, что девушка смотрела на меня широко открытыми глазами.

– Что?

Она несколько раз моргнула.

– Ты такой… домашний.

– К этому времени тебе бы уже стоило понять, что я человек многих талантов, – рассмеялся я.

– И вечный эгоист, – Эддисон фыркнула.

– Я постоянный.

– И постоянное большое самомнение.

Я посмотрел на свой пах, прежде чем ответить.

– И это тоже.

Думал, она наорет и скажет мне засунуть свои намеки глубоко в задницу, но девушка рассмеялась.

– Как бы сказал мой дедушка – ты ходячая катастрофа, Баррет.

– Какой есть. А теперь забирайся в постель.

Когда ее колени утонули в матрасе, Эддисон посмотрела на меня через плечо.

– И ты не станешь пытаться затащить меня в кровать?

Пришел мой черед смеяться.

– Нет. Ты опередила меня.

– Какое разочарование.

Я начал укладывать ее в постель. Когда уже подумал, что больше ничем не смогу ее шокировать, выражение лица Эддисон сказало мне совершенно другое.

– Я ещё раз спрошу тебя: хочешь чего-нибудь поесть или попить?

Девушка покачала головой.

– Нет, спасибо. Я просто хочу спать.

– Хорошо, – я протянул ей пульт от телевизора. – Думаю, тебе лучше отлеживаться, пока мы не вернемся в отель, – погрозив девушке пальцем, я добавил, – и только попробуй коснуться ногами пола, кроме как для похода в туалет. Если проснешься и чего-то захочешь, просто напиши мне, хорошо?

– Хорошо, – Эддисон улыбнулась.

Довольный тем, что сделал для нее все возможное, я решил, что лучше уйти. Когда подошел к двери, Эддисон позвала.

– Баррет?

– Да? – ответил, посмотрев через плечо

– Спасибо, за твою заботу… за внимание, – девушка улыбнулась.

– Без проблем.

Закрыв дверь, я вернулся на свое место. Когда потянулся за своим пивом, почувствовал, как любопытный взгляд Тая прожигай мне спину.

– Чего? – повернувшись к нему, спросил я.

– Ты проводил Эддисон в кровать.

– Да, Капитан Очевидность, проводил.

Тай медленно покачал головой.

– Вряд ли я когда-либо видел, чтобы ты делал что-то подобное для женщины, ничего не ожидая взамен. Особенно для той, которая больна и сексуально непригодна.

Какого черта? Даже Тай?

– Знаешь, я реально начинаю уставать от темы «Баррет-ублюдок», которая, кажется, нынче в моде. Сначала Эддисон спросила о моих мотивах из-за заботы о ней, теперь ты выпалил, что я не показываю ни унции сострадания за рамками секса.

– Извини, мужик, не хотел, чтобы так вышло, – виновато посмотрев, сказал Тай. – Меньше всего я хотел издеваться над тобой по этому поводу. Хочу, чтобы ты знал, что я горжусь тобой.

– Вернись к реальности.

– Уже, – возразил он.

Когда я развернулся, чтобы недоверчиво посмотреть на него, Тай улыбнулся.

– Признаешь ты это или нет, но ты всегда был засранцем, когда дело касалось женщин.

– Я достаточно зрелый, чтобы признать, что был ублюдком по отношению к противоположному полу, – нахмурился я.

– Знаешь, первый шаг к выздоровлению – это признание, что у тебя есть проблема.

– Спасибо, доктор Фил. Не представлял, что вы развернули здесь свою деятельность.

– Не я. Эддисон.

– Что, прости?

– Она меняет тебя.

– Неважно, – я фыркнул.

– Это же не плохо, Баррет.

– Я этого не говорил.

– Тебе и не нужно ничего говорить. Все сказал язык твоего тела.

– Дай передохнуть, – надулся я.

Поскольку я не хотел больше слушать всякие бредовые теории Тая, то снова поставил компьютер себе на колени. К счастью, он получил сообщение и вытащил свой iPad. Через несколько минут я отключился от реального мира и погрузился в мир «Каллаган Корпорэйшн». Не знал, сколько прошло времени, наверно около часа или двух.

Внезапно, дверь спальни резко открылась, стукнувшись о стоявший за ней стол. Прошло несколько секунд, прежде чем шатаясь, вошла Эддисон.

– О, мой Бог! Почему в вагоне так жарко? – она завизжала, пройдя по проходу. Закинув одну ногу на одно из сидений, девушка начала срывать с себя лосины. Она скомкала их и бросила в лицо парню по имени Эд. – Вот, держи, сладкий.

Щеки Эда покрылись несколькими оттенками красного, когда он схватил лосины и бросил их на пустое сидение рядом с собой. Слава Богу, что на ней была туника, которая прикрывала ее задницу – не то, чтобы они не видели ее по телевизору раньше. Но я знал, что Эддисон будет подавлена ещё сильнее, когда поймет, что засветила бедрами перед большинством помощников в вагоне.

Мы с Таем обменялись взглядами.

– Она пьяна? – спросил Тай.

– Учитывая, что она только что сняла свои штаны, то я бы сказал – в хлам. Лучше будет спросить, где, черт возьми, она нашла алкоголь.

– Это не алкоголь. Около часа назад я дал ей немного лекарств, – рядом возник Саттон.

Я вздохнул и посмотрел на него.

– Какие лекарства?

– Просто немного сиропа от кашля.

Мои глаза в ужасе расширились.

– Ты издеваешься надо мной, да?

– Она серьезно больна и нужно убить любые отвратительные вирусы, которые только есть в ее организме, – возразил Саттон.

– А что не так с сиропом от кашля? – спросил Тай.

– Может то, что он на спирту?

– Ты разыгрываешь меня.

– К сожалению, нет.

– Это проверенный временем рецепт, – заявил Саттон.

– Она же пьяна в говно!

– Эй, мужик, это не моя вина. Я сказал ей принять лишь чайную ложку или две.

– Сколько вообще у нее было?

– Полбанки.

– О, черт, – пробормотал я, пробежавшись рукой по волосам.

– Думаешь, нужно промывание желудка? – спросил Тай.

– Эй, я всегда покупаю его у надежных источников с чистыми дистилляторами (примеч.: Дистиллятор – перегонка, испарение жидкости с последующим охлаждением и конденсацией паров), – сказал Саттон.

– Какое облегчение, – саркастично отбил я. Пока я обдумывал, что нам делать, Эддисон добрела до моего кресла. Она сверкнула коварной ухмылкой и помахала пальчиками в приветствии.

– Привет, Голый, как твой Медведь? – ее голос приобрел хриплые нотки, и я хотел верить, что это произошло из-за кашля, а не из-за меня.

– Эддисон, думаю, тебе стоит присесть.

– Если ты настаиваешь, – подмигнув, ответила она.

Вместо того, чтобы сесть на место напротив меня, девушка взобралась мне на колени. От ее обнаженных бедер исходил жар и прожигал мою кожу через брюки. Но чем больше я думал об этом, тем отчетливее осознавал, что температура была слишком высокой, это не нормально. Я приложил руку ко лбу Эддисон.

– Иисус, Эддисон, ты вся горишь.

Ее губы изогнулись в сексуальной ухмылке.

– Это потому, что я загорелась для тебя.

– Нет, у тебя жар – очень сильный, – повернувшись к Таю, я спросил, – у нас ведь нет термометра в аптечке первой помощи, да?

– Не думаю.

– Пит, пробей ближайшую скорую помощь или больницу.

– Понял, – ответил он.

Эддисон обвила руками мою шею, притянув меня ближе к себе. В то же время она начала поднимать и опускать бедра, потираясь своей киской о мою промежность.

– Не хочешь принять меня в клуб «На небесах»? Я слышала, что ты постоянный клиент.

О, черт.

– Мы в поезде.

– Уупс! – закричала она, прежде чем рухнуть на мою грудь и разразиться хихиканьем. Когда Эддисон подняла голову, она наклонила ее ко мне. – Поезд тоже классный, как насчет посетить клуб «На рельсах»?

Когда Тай рассмеялся, я посмотрел на него.

– Нет. Никаких клубов.

– Тогда ладно, – одна из рук опустилась с шеи и схватила мой набухший член. От этого прикосновения я закричал, как невинный мальчик-подросток. – Медведь хочет выйти поиграть? – промурлыкала девушка.

О, да. Он был более чем готов проснуться от зимней спячки. Но как только он начал показывать голову из своей пещеры, я убрал руку Эддисон.

– Не делай этого.

– Почему нет?

Потому что, если сделаешь, я сорву твои трусики и буду брать тебя прямо перед всеми, пока не будешь кричать мое имя.

– Для начала, ты больна.

– Я не настолько больна, чтобы не быть в состоянии свести тебя с ума, – ее губы изогнулись в коварной ухмылке.

Я закрыл глаза и постарался отбросить мысли сексуального характера. То, что Медведь буквально ревел в штанах совсем не помогало. Обычная Эддисон с дерзким язычком была горячей, но пьяная Эддисон с грязным ртом была просто взрывной.

– Нет. Это неправильно по очень многим причинам.

Девушка надула губы.

– Разве я не желанна для тебя?

Да как такое возможно? На мне сидела греховно сексуальная женщина ростом 1,7 метра. Да, Медведь был очень и очень заинтересован. Я тяжело сглотнул.

– Конечно, желанна, но дело не в этом.

Эддисон сверкнула своим диамантом перед моим лицом.

– Как мой будущий муж, ты обязан удовлетворять меня.

Понизив голос так, чтобы Саттон не слышал меня, я ответил.

– Эддисон, тебе нужно остановиться. У нас фиктивная помолвка, помнишь?

– Ну же, Баррет, займись своими обязанностями – займись мной, – она прижалась своим жарким лоном к моему паху, и я застонал в агонии. Это продолжалось слишком долго, а девушка была слишком соблазнительна.

– Все хорошо, Баррет, – Эддисон обхватила руками мое лицо. – Не плачь.

– Я не плачу.

– Я не хочу, чтобы ты когда-либо из-за меня плакал, – сказала Эддисон, уткнувшись головой в мою грудь. Вдруг она подняла голову. – Не плачь обо мне, Аргентина. Правда в том, что я никогда тебя не оставляла (примеч.: Строки из мюзикла «Эвита» «Don’t cry for me Argentina»).

– А она хороша, – размышлял рядом Пит.

– О, заткнись.

Исполнив одну строчку, Эддисон слезла с моих коленей и пошла к передней части вагона.

Учитывая то, что она была сильно пьяна, девушка больше запиналась и падала, чем шла. Когда она остановилась у лестницы, то развернулась и посмотрела на дверь.

– О, Иисус, – пробормотал я, когда Эддисон подняла руки и начала воссоздавать сцену на балконе из мюзикла «Эвита», который мама заставила меня посмотреть на Бродвее много лет назад.

– Это будет нелегко. Это будет нелегко и покажется вам странным, – она начала петь.

Ворча, я поднялся со своего кресла и пошел к Эддисон. Она должна была лежать в кровати вместо того, чтобы распевать оперные песенки. Вдруг девушка перестала петь. Она дезориентировано покачала головой, а потом снова покачнулась. Ее взгляд нашел мой. Дерьмо.

Прежде чем я смог добежать до нее, девушка рухнула на пол.

– Эддисон! – выкрикнул я, когда упал рядом с ней. Притянул ее в свои руки. – Эддисон? – я нежно потрепал ее по щеке, глаза девушки закатились, и мое сердце в страхе запнулось. – Звоните в скорую! – рявкнул я Питу.

– Через три километра на выезде из трассы есть больница. Мы доедем туда раньше, чем скорая доберется до нас.

– Жми на газ, Карл, – приказал я.

На мою команду, автобус дернулся с возрастающей скоростью. Тай присел рядом со мной и приложил два пальца к запястью Эддисон. В тот момент я был благодарен, что одним из его умений были оконченные медицинские курсы.

– Ее пульс немного замедленный, – через несколько мгновений сказал он.

– Иисус, – пробормотал я.

– Обычно, я поддерживаю мысль, что это просто алкогольное отравление, но мне не нравится это сочетание с высокой температурой, – сказал Тай.

– Ещё долго? – потребовал я.

– Мы уже у выезда, – Карл покачал головой.

– GPS показывает, что больница через восемьсот метров справа, – добавил Пит.

Мы заехали на больничную парковку, прежде чем затормозить перед отделением скорой помощи. Как только остановились, я крепче прижал к себе Эддисон и поднялся на ноги. Таю хватило ума набросить на Эддисон одеяло, прикрыв обнаженные ноги и полуголую задницу.

Я снес ее по ступенькам автобуса. Как только почувствовал под ногами асфальт, побежал. Черт возьми, она была такой легкой. Эдисон застонала из-за качки.

– Прости. Я помогаю тебе, клянусь.

Тай нагнал меня, когда я пронесся через двери скорой помощи.

– Помогите! Мне нужна помощь! – заорал я, когда чуть не врезался в стойку регистрации.

Приемная сестра поднялась с кресла.

– Сэр, мне нужно, чтобы вы успокоились и ответили на несколько вопросов.

– Она без сознания с высокой температурой. Ей нужна помощь. Немедленно!

Я полностью осознавал, что устраивал сцену, но мне было плевать. Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы об Эддисон позаботились, даже если меня выгонят во время этого процесса. К моему счастью, остальные не потеряли голову. Тай показал свой значок, а Пит сообщил сестре, кто мы такие. Узнавание отразилось на ее лице.

– Да, сэр, мы примем вас прямо сейчас.

Механические двери, ведущие в сердце отделения скорой помощи, открылись и я поспешил к ним. На полпути мы встретили медсестру, и она провела нас в пустую палату.

– Вы можете положить ее сюда, сэр, – сказала медсестра, указав на носилки.

Я ненавидел тот момент, когда опускал Эддисон на шуршащие бумажные простыни. Я знал, что мне нужно было отойти, чтобы медсестра смогла работать с ней, но это противоречило всем моим инстинктам, которые утверждали обратное. Девушка выглядела там такой маленькой, такой хрупкой. Чувствовать ее в своих руках было так правильно, девушка там была в безопасности. Грудь пронзила боль, которой я не знал ранее. С Эддисон я провел больше времени, чем с любой другой женщиной, поделился с ней своим внутренним «Я» больше, чем с кем бы то ни было за пределами моего близкого круга общения. По непонятной причине я больше не считал ее бичом моего существования, моим бременем. Также я не смотрел на нее, как на недоступную цыпочку. Эддисон стала бо́льшим, чем я мог себе представить, а если быть полностью честным с самим собой, то она стала бо́льшим для меня. Намного бо́льшим.

Я не имел представления, насколько больной она была, но знал, что не мог потерять Эддисон. Не сейчас. Не сейчас, когда я действительно нашел ту, с кем хотел быть.

И, если уже быть честным с собой, я также не думал, что буду готов к ноябрю.

Глава 10

Эддисон

– Давление сто десять на шестьдесят. Пульс пятьдесят восемь, – прозвучал голос надо мной.

Пока я плавала в туманном состоянии между сном и явью, прозвучавший медицинский жаргон заставил меня подумать, что я оказалась в одном из эпизодов «Анатомии страсти»(примеч.: «Анатомия страсти» – американский телесериал о врачах). Я забыла выключить телевизор, когда ложилась спать? Но чем больше я размышляла об этом, тем отчетливее осознавала, что не помнила, как вообще включала его. Если реально рассматривать эту идею, то ни один из голосов не был похож на героев сериала.