Текст книги "Кандидат (ЛП)"

Автор книги: Кэти Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Высокая оценка из уст Берни, – заметил Баррет.

– Я всего лишь признательна шансу работать на твоего отца.

– Расслабься, – Баррет подмигнул. – Нет нужды в лести только потому, что он тоже в комнате.

– Это не лесть. Я, правда, так думаю, – доброжелательно возразила я.

– Могу я быть с тобой откровенным? – спросил Баррет, вскинув голову.

– Конечно. Искренность – самая важная часть отношений, а ты мой фальшивый жених.

– Я немного обескуражен тем, что у тебя есть индивидуальность.

– Прошу прощения? – прозвучала цензурная версия моего настоящего вопроса. «Какого хрена?» было ближе к тому, что я действительно подумала.

– Просто после того, как папа и Берни рассказали, что у тебя нет скелетов в шкафу, и ты не любишь тусовки, я забеспокоился, что ты окажешься конченой занудой, но, думаю, что смогу вынести твое общество.

Мать вашу, нет! Вынести?! У него хватило яиц сказать, что он сможет вынести мое общество?

Я посмотрела на него, сжав губы.

– Действительно?

Парень кивнул.

– Более того, я сильно нервничал, пока не увидел твою фотографию. Услышав о том, какая ты скучная, предполагал, что ты еще и какая-нибудь уродина.

Перед моими глазами промелькнула сцена из фильма «Улика», где Мэдлин Кан произносит знаменитое «Это было как пламя у меня в голове». Вот что в действительности я чувствовала, после того, как услышала уничижительное замечание Баррета – обжигающую ярость.

– Что ж, полагаю, мы оба должны быть признательны, что я не уродина и что я тебя не опозорю, – процедила я.

– Думаю, ты неправильно меня поняла, – Баррет растерянно приподнял брови.

– Нет, думаю, что поняла все верно: мужчина вроде тебя придерживается определенных стандартов в женщинах, и ты не хочешь тратить свое время на того, кто им не соответствует.

– Но ты соответствуешь.

– Как мне повезло!

– Ты злишься на меня? – скрестив на груди руки, спросил Баррет.

– Ух ты, Шерлок, догадался! Вижу, тебе пошла на пользу Лига Плюща.

– Ты расстраиваешься из-за того, что я сказал, что рад тому, что у тебя есть личность и ты не уродина?

– А также из-за того, что ты, похоже, считаешь, что говорить это мне – нормально.

– Может быть это оттого, что я действительно так думаю, – вставил Баррет.

– Может тебе не стоит быть таким узколобым и оценивающим.

– Это ты сейчас меня оцениваешь? – Баррет нахмурился.

– Я лишь констатирую факты.

Позади нас раздалось покашливание и меня опалило стыдом. Сенатор Каллаган. Вот дерьмо. Черт! ЧЕРТ!

Злость на комментарии Баррета заслонила все прочее, и я совершенно забыла, что сенатор Каллаган и Берни по-прежнему были в комнате. Боже, что они могли подумать обо мне из-за этой вспышки ярости. Учитывая мой темперамент и несдержанность на язык, уверена, они уже пожалели, что предложили мне стать фиктивной невестой Баррета.

Я робко повернулась к ним.

– Прошу прощения, сэр.

– Нет нужды извиняться, – сенатор Каллаган улыбнулся. – Я рад, что вы поставили его на место. Ему это не повредит.

Кажется, я забыла закрыть рот. Окей, этого я точно не ожидала, и мое восхищение сенатором возросло еще больше.

– Признательна вам за эти слова, сэр, но мне нужно научиться сдерживать свои эмоции в отношении Баррета, иначе наша затея не сработает на людях.

– Я рад, что ты хочешь продолжить работать над этим, – он пристально посмотрел на Баррета, – уверен, ты сделаешь то же самое.

– Разумеется, – ответил Баррет, хотя его тон был не очень убедителен.

– Теперь, когда вы познакомились, думаю, вам стоит обсудить контракт с моим юристом, – сказал сенатор Каллаган.

– Контракт? – хором спросили мы с Барретом.

– Да. Я попросил Маршалла его подготовить.

В ответ на наши одинаково удивленные лица сенатор Каллаган пояснил.

– Вы не можете вступать в такую серьезную сделку, не имея контракта, – он качнул головой в сторону Баррета. – Честное слово, уж ты-то должен понимать важность контрактов.

– Если это касается бизнеса, то да, – нахмурившись, ответил Баррет. – Назови меня безумцем за то, что не предвидел, что моего слова будет не достаточно.

– Этот документ не только защитит вас перед законом, но и установит ожидания от вас обоих в течение следующих нескольких месяцев.

– Чудненько, – пробормотал Баррет.

Сенатор Каллаган проигнорировал его замечание.

– Мне нужно сделать несколько звонков, поэтому сейчас я вас оставлю.

Маршалл появился словно из ниоткуда, но потом я сообразила, что он, должно быть, работал в одной из комнат. Вьющимися волосами, невысоким ростом и очками в тонкой оправе он напомнил мне молодого Ричарда Дрейфуса. Пожав мне руку, мужчина улыбнулся Баррету.

– Как всегда, рад встрече.

– Я бы согласился с этим, но не уверен насчет настоящего момента.

– Да, обычно это ты выдаешь мне приказы что-нибудь составить, – Маршалл рассмеялся. – Вижу, ты уже плачешься о потере власти и контроля над ситуацией?

– Да, похоже на то.

Боже, да он же просто испорченный богатенький мальчик, который привык все делать по-своему.

Я скрестила на груди руки.

– Что ж, лучше тебе привыкать к этому, красавчик, потому что я не дам себя контролировать и уж конечно ты не будешь здесь командовать.

– И почему это меня не удивляет? – Баррет хмыкнул.

Маршалл сверлил нас глазами над дужками очков, и я могла прочитать на его лице, что динамика наших отношений его очень интригует.

– К счастью, в контракте нет ничего ужасного, – он открыл папку, которую держал в руках, и вытащил несколько листов. – Приступим?

– Если настаиваешь, – ответил Баррет.

– Мисс Монро, почему бы вам не присесть здесь, – он похлопал рукой по стулу, стоящему справа от передней части стола, – а ты, Баррет, можешь сесть сюда, – он указал на стул, стоящий напротив моего.

Баррет обошел стол, но прежде чем сесть, приподнял на меня брови.

– Дамы вперед.

Я сузила глаза, так как его тон можно было назвать скорее снисходительным, чем любезным. В том, что касалось манер и личного отношения, Баррет был полной противоположностью своего отца.

– Спасибо, – пробормотала я. Только я села, Баррет опустился на свое место.

Протянув одну копию контракта мне, а другую Баррету, Маршалл, откашлявшись, начал зачитывать его вслух.

– Параграф один. На все время кампании, полное или сокращенное, обе стороны согласны проживать вместе. Этот пункт включает в себя как номера отелей во время поездки, так и квартиру в городе.

При слове «проживать» в мой мозг словно воткнули иглу. Боже. Мой. Миллион долларов, переливающий всеми цветами в моем сознании, не дал мне времени задуматься о деталях, или, как они это называют – текст мелким шрифтом. Это было очень, очень плохо.

– Я должна переехать к нему?

– Сейчас не пятидесятые годы, мисс Монро. Большинство обрученных пар живут вместе до брака, – ответил Маршалл.

– Это все, конечно, замечательно, но мне не очень нравится идея переезжать жить к незнакомцу, и уж тем более к такому.

– Я тоже от этого не в восторге, сладкие щечки, – заметил Баррет.

– Не называй меня так, – отрезала я, закатив глаза.

– Как? Я лишь репетирую ласковые прозвища для моей невесты.

– Что ж, я не считаю «сладкие щечки» ласковым прозвищем. Оно отвратительно.

– Как скажешь, лапушка.

Вместо того, чтобы перегнуться через стол и придушить его, я сделала несколько глубоких вдохов. Ты сможешь сделать это, Эддисон. Просто представь себе миллион долларов и новенькие Джимми Чу, которые сможешь надеть.

– Хорошо, я согласна переехать к нему. А что с моей квартирой?

– Вы можете сохранить аренду, или, если пожелаете, можете найти себе другую после окончания партийного собрания, или же после выборов. Независимо от того, что вы выберете, у вас будет мало возможностей бывать там в течение следующих нескольких месяцев.

С финансовой точки зрения более выгодным будет просто перевезти вещи в Арлингтон, пока не закончится кампания, к моему брату Эвану. А потом я смогу посвятить время поиску жилья своей мечты.

Ох, черт. Моя семья.

Что я им расскажу? Хотя мои родители жили в нескольких штатах отсюда, мы общались не реже раза в неделю. И раз уж я не упоминала о том, что встречаюсь с мужчиной, сложно будет убедить их в чем-то, а учитывая, как близки мы были с Эваном, не было ни единого шанса, что он поверит моей внезапной помолвке. Я полагала, что смогу уговорить его молчать, особенно, если упомянуть тот факт, что сенатор Каллаган знает людей, которые смогут заставить его исчезнуть.

Если убрать друзей, то у меня не было никого вне кампании. Друзья, которые появились у меня, когда я впервые приехала в округ Колумбия, были связаны с Уолтом. И только мы разбежались, друзья исчезли. Думаю, они утешали его после нашего расставания.

– Что до квартиры, то, как насчет того, что я живу в Нью-Йорке, а Эддисон здесь? – спросил Баррет.

– Ваш отец предложил гостевой домик в его поместье в качестве жилья, когда вы будете не в разъездах. Эддисон в качестве вашей невесты должны заметить выходящей из вашей квартиры в Нью-Йорке как минимум несколько раз.

– Эм, я ненавижу Нью-Йорк, – сказала я.

– Как ты можешь говорить такое? – Баррет вытаращился на меня.

– Потому что это правда. Он слишком шумный и переоцененный. Единственное, что его извиняет – это Бродвей.

– Утверждать, что ты ненавидишь Нью-Йорк, это почти то же самое, что говорить, что ты ненавидишь Америку, – проговорил Баррет, уставившись на меня со смесью недоверия и отвращения.

– Это не так, – я закатила глаза.

– Еще как, черт возьми.

– Может с твоей точки зрения это и так, но для меня то, что ты ненавидишь Вашингтон, звучит более непатриотично.

Маршалл постучал ручкой по столу.

– Можем мы вернуться к теме?

– Извините, – сказала я.

– Да, извините, – повторил Баррет, склоняясь над контрактом.

– Итак, все согласны с параграфом один?

– Да, – пробормотали мы.

Маршалл кивнул.

– Параграф два: на все время кампании обе стороны выражают согласие с воздержанием от контактов, как физических, так и эмоциональных с любым представителем противоположного пола.

– Минутку… – Баррет вскинулся, словно его стегнули плетью. – Я что, в эти девять месяцев не смогу видеться ни с кем кроме нее?

Ауч. И хотя мне не хотелось это признавать, меня это задело. Меня не должно было удивлять нежелание Баррета сохранять моногамию с кем бы то ни было, тем более со мной, но все равно это прозвучало обидно.

– Спасибо за то, что заставил меня чувствовать себя прокаженной, – пытаясь выглядеть спокойной, проговорила я.

Баррет тут же изобразил извинение.

– Это касается не лично тебя, а исключительно моего члена.

– Баррет, вообще-то мы пытаемся продать образ счастливой влюбленной пары, – Маршалл раздраженно заворчал.

– Но это условие означает, что я останусь без секса, – Баррет ткнул пальцем в договор.

– Не совсем. Ты можешь приятно провести время со своей рукой, – с усмешкой возразила я.

– Я никогда не оставался без секса даже на девять дней, – процедил Баррет, прищурившись, – не говоря уже о девяти месяцах.

– Все когда-нибудь бывает в первый раз.

– Чушь собачья!

– О, ну конечно, ведь все вертится вокруг тебя, – пробормотала я.

– Прошу прощения?

– Послушай меня, красавчик. Для меня застрять тут с тобой тоже не прогулка в парке, но я готова сделать это.

– Потому что в обмен ты получишь неплохую компенсацию от моего отца.

– Ты такой придурок.

– А то я раньше не расслышал.

– Ну, так может вместо того, чтобы думать членом, начнешь думать о том, чтобы помочь отцу пройти партийные выборы и стать нашим новым президентом?

– Я и так думаю о своем отце, иначе не согласился бы на эту нелепую идею.

– Тогда перестань быть таким эгоистом.

– Поверь, детка, ты не захочешь оказаться поблизости, когда мне будет не хватать секса. Это совсем не весело.

– Может, тогда ты сможешь придумать лучшее применение свободному времени и заняться чем-то ради общего блага?

– Когда я занимаюсь сексом – это и есть вклад в общее благо. Это не просто приятное занятие.

– Ох, убейте меня!

– С моим размером это будет не сложно.

И снова мне пришлось бороться с желанием придушить Баррета или же пнуть его по яйцам.

– Есть ли возможность добавить к контракту условие, обязывающее Баррета обращаться ко мне уважительно и без этих незрелых намеков? – спросила я, уставившись прямо на парня.

– Я тот, кто я есть, милая. И я не изменюсь только потому, что этого будет требовать контракт или ты, – Баррет положил ладони на стол. – Так что или ты целуешь на прощание свой миллион и выходишь за дверь или пристегиваешься и наслаждаешься гонкой.

Ррр. Меня от него тошнит. Не думала, что когда-нибудь встречу кого-то столь раздражающего и эгоистичного.

– Пожалуйста, не могли бы мы продолжить? – поинтересовался Маршалл.

– Хорошо, – проворчала я.

Маршалл снял очки и потер глаза. Он выглядел утомленным спустя всего десять минут нашей с Барретом перебранки.

– Что касается твоих опасений на этот счет, Баррет, я не в состоянии их понять, но мог бы предложить тебе найти кого-то, кто тебя устроит, на стороне.

Нет, вашу мать.

– Ух ты, вы действительно защищаете его обман? – я насела на Маршалла.

– Я же сказал, что не могу этого понять.

– Как деликатно, – я в раздражении скрестила на груди руки.

Маршалл поправил очки.

– Не понимаю, как в общей схеме укладывается ваша обида, учитывая, что вы собираетесь лгать всему американскому народу.

– Полагаю, что делаю это ради общего блага, – сузив глаза, возразила. – Даже если наши отношения не настоящие, мне не нравится идея выглядеть идиоткой, если его поймают с другой женщиной.

– Позвольте мне закончить, – сказал Маршалл. Он перевел взгляд с меня на Баррета. – Я бы добавил, что весь смысл помолвки – показать твою преданность узам брака, и, как и предположила мисс Монро, если тебя поймают, СМИ получит возможность здорово оторваться. Я надеюсь также, что ты понимаешь, как унизительно это будет и для мисс Монро.

После замечания Маршалла Баррет сидел оглушенный. Я почти видела, как крутятся колесики в его голове, и как не нравится ему неизбежный навязанный целибат.

– Вот из-за такого дерьма, злая часть меня хочет, чтобы отец проиграл во время Супервторника.

– Могу я предположить, что это значит, что ты согласен с параграфом два? – спросил Маршалл.

– Да, – Баррет со стоном выдохнул. – Что делать.

Вот урод.

– Теперь мы переходим к параграфу три, касающемуся внешнего вида, – Маршалл испытующе посмотрел на меня поверх очков в тонкой оправе. – Это в большей степени относится к вам, мисс Монро.

– Это касается каких-то определенных мероприятий, где я буду появляться в качестве невесты Баррета? – спросила я, переворачивая страницу договора.

– Вообще-то, он больше о вашем внешнем виде, о том, как вы будете выглядеть во время всей предвыборной гонки, – Маршалл откашлялся.

– Я в курсе, что сторона сенатора обеспечит меня необходимой одеждой.

– Скорее, дело в том, как вы в этой одежде выглядите.

– Вы должно быть шутите. Вас волнует то, как моя задница будет выглядеть в костюме от Донны Каран? А не должно ли вас больше волновать, чтобы наш Голый не выпал из своей одежды?

Баррет хмыкнул.

– Боже. Это было три года назад.

– Я говорила не об этих неподтвержденных фотографиях, а о том, что у тебя репутация того, кто не может долго оставаться в штанах. Будь это иначе, меня бы здесь вообще не было.

Маршалл постучал пальцами по столешнице, чтобы привлечь наше внимание.

– Думаю, вам стоит ознакомиться с примечаниями, прежде чем делать поспешные выводы о нарядах, своих или Баррета, мисс Монро.

– Хорошо, – я склонила голову, чтобы ознакомиться с единственным предложением в параграфе о внешнем виде. Я в ужасе втянула воздух. – Вы ходите, чтобы я покрасила волосы? – недоверчиво спросила я. И прежде чем Маршалл смог ответить, направила свой гнев на Баррета. – Это ты заставил их написать это, да?

– Не знаю, как вообще это возможно, если я узнал об этом идиотском плане всего час назад.

– Требование вполне в твоем духе, – пробормотала я.

– Что ж, я их об этом не просил.

– Поверить не могу, что при таком размахе замысла, сенатор Каллаган вообще озаботился цветом моих волос.

– Полагаю, ему это показалось важным, раз уж я встречаюсь только с блондинками.

– Ты на самом деле настолько разборчивый?

Баррет пожал плечами.

– Мне просто нравятся блондинки.

– Не думаешь, что тем, кто меня знает, покажется подозрительным, что я внезапно покрасилась в блондинку?

– Может они решат, что ты решила порадовать своего парня.

Закрыв глаза руками, я простонала.

– Пожалуйста, скажи, что ты не это имел в виду.

– А что не так?

– Все.

– Тебе придется выражаться конкретнее.

– Ладно, как насчет того, что это – во-первых, сексизм, а во-вторых, это старомодно. Сама идея о том, что женщина будет делать что-то, только чтобы порадовать своего мужчину – нелепа. Словно ты не можешь быть счастлив со мной только потому, что я брюнетка.

– Извини, но я не вижу ничего ужасного в том, что женщина пытается угодить мужчине.

– Только если ты согласен с тем, что мужчины тоже должны угождать женщинам.

В глазах Баррета мелькнуло порочное выражение.

– Конечно. Я сделал это своей целью – угождать женщинам… много-много раз.

– Убейте меня, – я закатила глаза.

Маршалл откашлялся.

– Мисс Монро, возможно, мы сможем найти компромисс. Вы можете только немного осветлить волосы, а не перекрашивать их полностью.

– А как вам такая идея: что если я ничего не буду делать со своими волосами и мы продвинем идею того, что Баррет любит меня из-за меня, а не из-за моих волос?

Баррет побарабанил пальцами по подбородку.

– Вообще-то, это может сработать. В том, что Эддисон брюнетка есть смысл, ведь она отличается от всех девушек, с которыми я встречался.

Я захлопала глазами, осознавая сказанное Барретом.

– Ты что, только что согласился со мной?

– Похоже на то, но не стоит ожидать, что я сделаю это снова.

– Поверь, я и не собираюсь.

– Ладно, итак, я просто внесу поправки в пункт о волосах, – сказал Маршалл, делая пометки в документе. Оставшуюся часть контракта мы с Барретом не переставали пререкаться, и я не могла не почувствовать нотку жалости к той женщине, которая станет женой Баррета по-настоящему. Если этот кобель вообще когда-нибудь сможет остепениться.

Как только мы подписали контракт, в комнату вошел сенатор Каллаган.

– Все в порядке?

Баррет потер лицо руками.

– Я не представляю, как это вообще возможно.

– Ну, вы только встретились, не рановато ли признавать поражение?

Я тяжело втянула воздух, тщательно взвешивая свои слова.

– При всем моем уважении, сэр, боюсь, то, что хорошо выглядит на бумаге, не очень реалистично выглядит в жизни.

– А я думаю, что вам просто нужно время, чтобы переварить все это. Вот почему наш следующий шаг будет жизненно необходим для успешной реализации всего плана.

– И что это? – осторожно уточнила я.

– Боевое крещение, – ответил сенатор Каллаган.

– И что это значит? – спросил Баррет.

– Это значит, что следующие сорок восемь часов вы проведете здесь вместе, в Джефферсоне.

– Что? – переспросила я.

– Ох, черт, нет! – застонал Баррет

– Вам обоим нужен контакт, – сенатор Каллаган покачал головой. – Нам нужно, чтобы вы хорошо держались вместе к началу поездки в понедельник. Жизненно необходимо, чтобы вы провели время вместе, чтобы узнать друг друга до того момента, когда окажетесь под давлением общественного внимания.

– Но я едва могу находиться с ним в одной комнате, – я наморщила нос. – Уверена, что узнаю о Баррете больше, просто открыв Гугл.

– Не забудь кликнуть на фотки члена, – встрял Баррет, подмигнув. – Так ты с большей уверенностью сможешь судить о том, насколько хороша будет наша сексуальная жизнь.

– Ты отвратителен!

– Ладно, может тебе и не стоит на них смотреть, – он поднял руки. – Я уже ненавижу себя за то, что увидев его, ты будешь раздавлена тем, что тебе это не светит.

– Уверена, что прекрасно с этим справлюсь.

– Признай, что тебе любопытно, – скрестив на груди руки, сказал Баррет.

– Понимаю, что это должно быть колоссальный удар по твоему раздутому эго, но поверь, я не заинтересована ни на грамм.

Что ж, вот это была ложь. Я была более чем заинтересована с тех самых пор, когда услышала, что его прозвали Медведем за достоинство медвежьего размера. Три предыдущих любовника были в этом плане среднего уровня – не чем похвастаться. Мне никогда не доставался хорошо оснащенный парень.

– Тебе же хуже.

– Опять же, уверена, что и с этим прекрасно справлюсь.

Маршалл откашлялся.

– Я собираюсь наведаться в офис, чтобы подготовить окончательную версию договора.

Я сомневалась, действительно ли ему нужно это сделать, или же он просто искал повод сбежать от нас.

– Спасибо, Маршалл, – поблагодарил сенатор Каллаган. Затем он обратил свое внимание на нас с Барретом. – Не могли бы мы присесть на минутку?

Глава 4

Эддисон

Мы с Барретом больше не ругались, но все равно продолжали ходить кругами как обиженные трехлетки, прежде чем разойтись по углам. Увидев нас, сенатор Каллаган кинул на нас разочарованный взгляд. Неохотно мы сдвинулись на диване, едва не столкнувшись друг с другом.

– Я буду с вами максимально откровенен… Тебе пора начать относиться к женщинам иначе, а не только как к сексуальным объектам, но что важнее, ты должен уважительно относиться к Эддисон, – прищурившись, он остановил взгляд на Баррете. – Перестань говорить о ней как мужлан в раздевалке. Веди себя как джентльмен и относись к ней с должным уважением.

Баррет открыл было рот, чтобы возразить, но потом захлопнул его.

– Хорошо, я постараюсь.

– Эддисон, хотя у тебя есть полное право одергивать Баррета, мне нужно, чтобы ты умела сдерживать гнев. Никто из вас не может позволить себе вести себя легкомысленно на митинге или благотворительном сборе.

– Да, сэр.

Я надеялась, что прозвучала более уверенно, чем ощущала себя на тот момент, но в то же время понимала, что срываться на Баррете не лучшая идея. К несчастью, он был тем, кем был. Мне просто нужно относиться к этому как к работе, а к нему – как к раздражающему коллеге, с которым приходится мириться.

– Я думаю, не стоит напоминать вам о том, что стоит на кону. Наша страна в шатком положении. В отличие от меня, мои оппоненты не владеют достаточным опытом или средствами, чтобы удовлетворить все нужды американского народа. Последние тридцать лет своей жизни я провел, помогая жителям Вирджинии. Я делал это, потому что это мой долг. Когда я прорывался сквозь джунгли Вьетнама, я обещал Богу, что если выберусь оттуда живым, то потрачу остаток своих дней, помогая моей стране – а может и всему миру – стать лучшим местом. Я знаю, что вы оба патриоты и хотите увидеть, как наша страна становится лучше. Вот почему вам нужно научиться быть партнерами и сделать так, чтобы эта помолвка сработала.

Когда сенатор окончил свою речь, из моих глаз покатились слезы. Дело было не только в том, что он сказал, но и как он это сделал. В этом крылась причина моего желания работать на эту кампанию – страстность сенатора Каллагана и его преданность американскому народу, которые заставляли меня хотеть отдать все силы на то, чтобы его избрали. В каком-то странном смысле, быть фальшивой невестой Баррета означало помочь в выполнении этого обещания – не говоря уже о том, что и я не останусь в убытке – и я никогда еще не хотела сильнее выполнить свою работу. Я была для этого чересчур дотошной.

– Так что, вы в деле? – подсказал сенатор.

Баррет перевел на меня взгляд. По выражению его глаз, я поняла, что и его тронула речь отца. Пропала самодовольная ухмылка и дерзкая насмешка. Вместо этого осталось только серьезное «да».

– Я тоже.

– Хорошо, – сенатор Каллаган кивнул. – Сейчас мне нужно удостовериться у Мэри Энн, что твой костюм готов. Я скоро вернусь.

После того, как сенатор вышел, я осталась с Барретом наедине. Мы сидели в неловком молчании, хотя, может для нас обоих молчание было лучшим выбором. Пока я разглядывала свои руки, меня внезапно накрыло пониманием, что для обрученной девушки моя левая рука выглядит слишком пустой.

– А как же обручальное кольцо? Маршалл не упоминал его в контракте.

– Не волнуйся. У тебя оно будет.

– Я буду выбирать его из образцов колец, как принцесса Диана, или мы просто вытащим его клешней из игрового автомата?

Баррет хмыкнул и покачал головой.

– Как и все в этой идиотской ситуации, кольцо заранее подобрано отцом.

Он потянулся в карман пальто и достал черную бархатную коробочку. Без лишних слов или уверений в фальшивой любви, он кинул коробочку мне. Учитывая отсутствие у меня спортивной координации, я предсказуемо промахнулась, и коробочка упала на пол.

И хотя я должна была бы испытывать обиду от того, как обезличенно он преподнес мне обручальное кольцо, любопытство взяло верх, и я открыла коробочку. Выдохнув, приклеилась взглядом к мерцающему ограненному бриллианту – чудовищных размеров бриллианту.

– Просто любопытства ради – сколько здесь карат? – спросила я, когда, наконец, смогла выдавить из себя звук.

– Пять.

– И сколько может стоить такое кольцо?

– Учитывая нынешнюю стоимость, больше ста тысяч.

– Твою мать, – пробормотала я. Я не могла даже представить, каково это – носить на пальце побрякушку стоимостью в сотню тысяч долларов. Затем до меня дошел смысл другой части сообщения. – Что значит «учитывая нынешнюю стоимость»?

– Это старое кольцо, которое раньше принадлежало моей бабушке по материнской линии.

– Ты хочешь сказать, что это семейная реликвия? – я метнула взгляд на Баррета.

– Ага.

Теперь меня начали преследовать мысли о том, что может случиться с кольцом. Длинный список вариаций на тему потери кольца промелькнул перед внутренним взором, все, начиная с неловкого падения в слив раковины, заканчивая смывом в туалете. Потеря даже нового застрахованного кольца будет достаточно плохим концом, что уж говорить о том, что ничто не сможет заменить семейную ценность.

Понаблюдав за переливами бриллианта, я не смогла удержаться от еще одной придирки.

– Зачем тебе портить что-то подобное из-за меня?

– Не думаю, что понял тебя, – Баррет наморщил лоб.

– Давая мне это кольцо на фальшивую помолвку, ты его словно испортил. Не лучше было бы подождать и подарить его настоящей невесте?

– Во-первых, это кольцо досталось моей бабушки от ее третьего брака, после смерти первых двух ее мужей.

– Она пережила и третьего? – с любопытством спросила я.

– Вообще-то, нет.

Я посмотрела на кольцо с нахлынувшим отвращением.

– Значит, это кольцо принадлежало твоей бабушке, черной вдове?

– Она не избавилась от них, ничего такого, – Баррет хихикнул. – Ее первый муж умер во время эпидемии гриппа в тысяча девятьсот девятнадцатом году, а мой дедушка скончался от рака. Последний муж умер в возрасте девяноста девяти лет.

Что ж, теперь я чувствовала себя лучше, мне не придется наследовать кольцо, принадлежавшее массовой убийце. Нет, оно принадлежало женщине, которая пережила много сердечных ран, нанесенных любовью. Я могла ей только посочувствовать.

– Даже если оно и досталось ей от третьего мужа, неужели ты не хотел бы отдать его своей будущей невесте?

– Так как я никогда не планировал жениться, то очевидно нет.

– Ты же это не всерьез.

– Вообще-то более чем.

Я пару раз моргнула, не веря своим ушам. Я знала мужчин, которые настолько боялись обязательств, что всю жизнь оставались холостяками, но в реальности никогда с ними не встречалась. Обычно у них было сложное детство или насилие в семье, или же их родители много раз женились и разводились. Ни один из этих случаев не подходил Баррету. У него были любящие родители, поэтому я не могла перестать удивляться, откуда берутся эти отрицательные эмоции.

– Ух ты. Даже не знаю, что сказать.

– А что ты можешь сказать, – ответил Баррет, пожав плечами. – Я просто так чувствую.

– Никогда не говори «никогда». Я как-то сказала себе, что никогда больше не буду пить, после ночи желейных шотов с текилой, но это мало помогло.

– Думаю, алкогольный запой и жизненные обязательства – две совершенно разные вещи, – Баррет засмеялся.

– Да, но суть в том, что ты можешь передумать. Иногда происходят странные вещи.

– Я так не думаю, но не волнуйся. Независимо от того, что я думаю о сущности брака, я все еще способен исполнить свой долг в качестве твоего фиктивного жениха.

– Это утешает.

Надев кольцо на палец, я нахмурилась. Мне совершенно не нравилось, как оно сидит. Конечно, огромный бриллиант был тяжелым, но, было кроме этого что-то еще, какая-то ноша тянула меня вниз.

– В чем дело?

– Ни в чем, – пробормотала я.

– Не дури мне голову. Тебе придется серьезно поработать над выражением лица, Эддисон.

Я вздохнула.

– Ну ладно. У меня просто был один из тех девчачьих моментов, типа, когда представляешь, как тебе делают предложение.

– Что ж, сейчас не твоя помолвка. А просто момент, когда ты надеваешь кольцо на палец в качестве подтверждения сделки о фальшивом обручении.

– Нужно же было все испортить.

– Правда глаза режет, детка.

– Уф, ты что, всерьез обращаешься так к женщинам?

– Да, а что?

– Звучишь как свежеразмороженный неандерталец.

– Оу, так ты одна из этих феминаци? – Баррет рассмеялся. (Примеч. – радикально настроенные феминистки)

– Нет, я просто феминистка.

– Не уверен, что есть какая-то разница.

– Только если смотреть твоим женоненавистническим взглядом.

Баррет задумчиво покачал головой.

– Следующие несколько месяцев будут забавными.

Я уже открыла было рот, чтобы сказать что-то чего не следует, но меня прервала симпатичная женщина среднего возраста, которая вошла в гостиную, покачиваясь на невероятно высоких каблуках.

– Эддисон, это Мэри Энн Томпсон. Она личный помощник моего отца, – представил ее Баррет.

– Приятно познакомиться, – я протянула руку. – На моей прошлой работе я была личным помощником у члена палаты представителей.

– Ох, значит вы понимаете, какая это пытка – спорить с политиком, – с улыбкой сказала женщина.

– Еще как.

Баррет позади хмыкнул.

– Кажется, вы наслаждаетесь каждой минутой, проведенной в компании Каллаганов.

– В какие-то дни больше, в какие-то меньше, – она подмигнула ему.

– Проехали, – доброжелательно отмахнулся Баррет.

Мэри Энн раскрыла папку в своих руках.

– Во-первых, я хотела показать вам место, где вы проведете выходные.

– Мы не останемся здесь, в пентхаусе? – уточнила я.

– Несмотря на царящее вокруг Супервторника безумие, мы организовали для вас отдельный люкс, чтобы вы лучше друг друга узнали.

– Вот здорово, – проворчала я себе под нос.

Чем дальше я была от пентхауса и умиротворяющего присутствия сенатора Каллагана, тем меньше был шанс, что я смогу обуздать свой нрав.

Прищелкнув пальцами, Мэри Энн направилась к лифту, а мы с Барретом направились за ней. Когда она нажала кнопку двадцать девятого этажа, я с облегчением выдохнула. Мы направлялись всего лишь этажом ниже пентхауса. Двери разъехались, и мы поплелись за Мэри Энн, уверенно вышагивающей по коридору, покрытому ковром.