Текст книги "Кандидат (ЛП)"

Автор книги: Кэти Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Когда она ставила напитки для Тая, я не вытерпел. Мне срочно нужен был алкоголь, так что я схватил свой стакан скотча с подноса официантки и залпом выпил.

– Думаю, мне нужно еще, – сказал, вернув стакан на поднос.

– Да, сэр.

Когда официантка ушла, я покачал головой.

– Каким-то образом мы попали в чертову «Сумеречную зону». В смысле, какого черта Эддисон здесь делать? (прим.: «Сумеречная зона» – американский телевизионный сериал. Каждый эпизод является смесью фэнтези, научной фантастики, драмы или ужаса, часто заканчивающейся жуткой или неожиданной развязкой)

Опрокинув свой скотч, Тай серьезно посмотрел на меня.

– Ты же не видел Эддисон обнаженной, верно?

– Нет, конечно, нет. А что?

– Мне просто интересно, может ли она быть мужиком.

Пришел мой черед истерично смеяться.

– Чушь. Эддисон никак не может быть мужиком.

Не с такими сладкими изгибами. На скептический взгляд Тая я добавил.

– ФБР проверяли ее для папы, когда он начал свою кампанию, а потом еще раз, когда попросил стать моей невестой. Если бы у нее был член, думаешь федералы не пронюхали бы об этом?

Друг задумчиво потер щетину.

– Это правда, но почему тогда их главарь напоминает мне Эддисон?

Когда я проследил за взглядом Тая, мой желудок подскочил к горлу. Парень – или девушка – лицом походил на Эддисон. То же телосложение, тот же цвет глаз. Возможно ли, что Эддисон – мужчина?

В конце песни вокруг нас раздались аплодисменты и возгласы. Пока остальные леди справа и слева от нас восхищались, двойник Эддисон вышел в центр сцены.

– Доброго вечера. Приветствуем вас в «Divas». Я так рада, что сегодня вы смогли к нам присоединиться. Меня зовут Эстрелла, ваша хозяйка этим вечером, – последовали аплодисменты и свист, и Эстрелла поклонилась. – Спасибо. Спасибо. Я ценю ваш энтузиазм. Мое декольте тоже ценит ваш зеленый энтузиазм, если вы понимаете, о чем я, – наклонившись, она сверкнула своей грудью перед толпой, показывая, что там полно денег.

– Сегодня у нас для вас феноменальное шоу, и я с гордостью приглашаю нашу сегодняшнюю гостью. Мы не часто удостаиваемся здесь ее таланта, в «Divas», так что держите при себе свои сиськи и члены, и давайте поприветствуем прекрасную и талантливую Адриану!

Шторка опустилась и свет снова потускнел, когда воздух наполнил приподнятый ритм восьмидесятых. Прежде чем кулиса открылась, начали мерцать разноцветные сценические огни. Я только что сделал огромный глоток пива и сразу же выплюнул его на стол, когда увидел Эддисон – настоящую Эддисон – выходящей на сцену. Может на ней и был длинный черный парик, туфли на высокой платформе и тонна грима, но это была точно она. Часть меня облегченно выдохнула, что Эддисон здесь и она точно не являлась Эстреллой, и не прятала член.

– Святые небеса, это же Шер, – пробормотал Тай (прим.: Шер – американская поп – исполнительница. Начала выступать в шестидесятых годах).

О да, ей шел образ Шер. Это был образ Шер приблизительно 1987 года из видео «If I Could Turn Back Time» – и прежде чем вы исключите меня из приличного мужского общества, я оправдаюсь тем, что моя мама была ее большим фанатом. Фактически я встретил ее, когда она выступала на пятидесятилетии моей мамы.

Если вы никогда не видели это видео, Шер щеголяла в чулках и черной изоленте, натянутой в виде откровенного трико, чтобы немного прикрывать вместе с кожаной курткой ее сиськи и задницу. Даже после «Ворота в зад» и проживания в одной комнате последние несколько месяцев, я не видел столько открытого тела Эддисон. Это невероятно нервировало, но она была такой сексуальной на этом выступлении.

Когда Эддисон протанцевала мимо нашего столика, Тай толкнул меня локтем.

– Знаешь, а она действительно хороша.

– Ты сказал то же самое, когда она заводила «Эвиту» в автобусе.

– Да, говорил тогда и говорю сейчас. Она чертовски хорошая актриса, если смогла петь, как Шер.

– Давай не будем забывать о том факте, что она притворяется в меня влюбленной.

– Это верно, – Тай засмеялся.

Когда песня закончилась, Эддисон приложила пальцы к губам и послала зрителям воздушный поцелуй. Девушка поклонилась, помахала рукой и затем ушла со сцены.

Вернулась Эстрелла и в этот раз она была Шер, но Шер где-то 1965 года с длинными, прямыми волосами. Ее голубые брюки-клеш сверкали, как и серебряный топ без бретелек.

– Еще раз доброго вечера, друзья. То, что мы все большие фанаты Шер, не секрет, – она перебросила пряди черных волос через плечо и облизала языком верхнюю губу, копируя этим стиль Шер в начале ее карьеры. – Когда Адриана приходит в «Divas», мы никогда не можем ограничиться одной песней Шер, и исполняем несколько.

Прозвучали первые аккорды «I’ve Got You Babe» (прим.: «I’ve Got You Babe» – песня дуэта Шер и ее мужа Сонни) и Эддисон снова появилась из-за кулисы. В этот раз она надела короткий черный парик, белую рубашку на пуговицах, пушистый жилет и брюки. Ее преображение в Сонни Боно шестидесятых годов завершали черные усы. Это был словно фрагмент из «Victor/Victoria» (прим.: «Victor/Victoria» – американский фильм 80-х годов. Травестия). Эддисон притворялась мужчиной, отчего скрадывалось такое чувство, что у меня галлюцинации.

Схватив Эддисон за руку, Эстрелла запела

– They say we’re young, and we don’t know. We won’t find out until we grow.

Более низким голосом, чем до этого, Эддисон вступила.

– Well, I don’t know if all that’s true…

И снова я был заворожен ею. Девушка обладала огромным талантом, если в полусознательном от болезни состоянии могла распевать «Эвиту», а также пародировать великолепного Сонни Боно – не говоря уже о том, что Эддисон могла начать петь по-испански, если у нее было такое настроение. Она была не похожа ни на одну женщину, которую я когда-либо знал.

В тот момент, наблюдая за ней в гриме, я еще немножко влюбился в Эддисон Монро.

Когда Эддисон и Эстрелла закончили петь, комната взорвалась ревущими аплодисментами и криками. Я сам пару раз свистнул, при этом заработав взгляд от Тая. Поклонившись, Эддисон направилась за кулисы, а Эстрелла начала объявлять следующее выступление. Я вытянул шею, наблюдая, как Эддисон снова выпрыгнула из-за шторки. Как только вышел двойник Глории Эстефан (прим.: Глория Эстефан – американская певица и автор песен 80-х годов), чтобы спеть «Conga», я ударил Тая по руке и поднялся с кресла.

– Пошли.

Мы преодолели лабиринт из столиков. Остановившись возле противоположной стены комнаты, я заметил дверной проем, ведущий в длинный коридор. Прежде чем мы успели войти, высокий, темнокожий трансвестит, очень похожий на Ру Пола, встал перед Таем и мной, преграждая нам путь. Она ткнула в нас пальцем.

– Извините, сладенькие, но только дивы имеют доступ в этот коридор.

– Да, ну, мне, правда, нужно увидеть Эддисон – в смысле, Адриану.

– Ты увидишь ее еще раз в финале.

– Мне нужно увидеться с ней наедине, и сейчас.

Ру прищурила глаза.

– Это не стрип-клуб, сладкий. Никто из див не танцует приватные танцы.

– Эм, да, но я намекал не на это.

– Хмм. Такие милые мальчики, как ты, всегда играют в честность, когда хотят подурачиться, – надув свои красные губы, сказала Ру.

С раздраженным фырканьем я посмотрел на Тая. Тот кивнул и достал из кармана свой значок. Показал его Ру.

– Если придется, я заставлю тебя пропустить нас.

– О, черт, нет. После того, как я тщательно изучу его, – она указал на значок в руках Тая. – Вы не поверите, что иногда показывают психи, – сказала она, вчитываясь в детали на значке Тая. Как только она успокоилась, то вернула ему значок. – Ладно, но я наблюдаю за вами.

– Спасибо, – пробормотал я, проскочив мимо нее. В конце узкого коридора был знак выхода, а слева и справа располагались по три двери.

– Черт. И как узнать, какая из них? – спросил я.

– Никак, – ответил Тай. Он открыл первую дверь справа и поспешил внутрь, я следовал за ним по пятам. Вместо Эддисон я увидел парня, склонившегося над своим членом.

– Да? – спросил он, его рука находилась между ног.

– Извини. Не та комната, – ответил я, отступив обратно в коридор. – Эй, ас, может, сначала нужно постучать? – сказал я, когда Тай захлопнул дверь.

Кадык Тая дернулся, когда тот тяжело сглотнул.

– Звучит неплохо.

У следующей двери я постучал костяшками пальцев по дереву.

– Буду готов через пять минут, – фальцетом ответил голос.

– Не она.

– Нет.

– Кого ты ищешь? – позвал голос.

– Эм, Адриану.

– Последняя дверь слева.

– Спасибо.

Мы прошли мимо остальных комнат и направились в конец коридора. Постучав в дверь, я с радостью услышал голос Эддисон.

– Входите.

Я толкнул дверь и шагнул внутрь, Тай последовал за мной. Эддисон стояла по середине комнаты. Она умудрилась избавиться не только от парика, но и от брюк. Девушка стояла в стрингах, рубашка расстегнута, а вместо лифчика грудь прикрывала похожая на спандекс ткань. Она выглядела бы чертовски сексуально, если бы не было длинных усов.

При виде меня у девушки расширились глаза.

– Б-Баррет, ч-что ты здесь делаешь?

– Думаю, я могу спросить тебя то же самое.

Как только она оправилась от шока, увидев меня перед собой, она схватила лацканы своей рубашки и плотно закрыла их.

– Вы следили за мной после того, как высадили у моей квартиры?

– Вообще-то, Тай отследил тебя по GPS в твоем телефоне.

С губ Эддисон сорвался вдох ужаса.

– Что он сделал?

– Спасибо, что спустил на меня всех собак, дружище, – прорычал рядом со мной Тай.

Эддисон подошла к нему и ткнула пальцем в его грудь.

– Как ты смеешь нарушать мою приватность, выслеживая меня, как собаку!

– Говорил же, что она взбесится, – пробормотал я.

– Мне очень жаль, но твоя безопасность – моя главная забота. Отслеживание – необходимое зло, чтобы обеспечить твою безопасность, когда я физически не могу находиться рядом.

Злость в глазах Эддисон немного рассеялась, когда она, по всей видимости, переварила слова Тая. После длинного выдоха, девушка ответила.

– Хорошо. Я понимаю, – она покачала головой. – Мне это не нравится, но я все понимаю.

Я скрестил руки на груди.

– А сейчас я бы хотел кое-что прояснить: какого черта моя невеста выступает в шоу трансвеститов?

– Знаешь, достаточно было просто мне позвонить и спросить, где я нахожусь. Тебе не нужно было везде совать свой нос.

– Учитывая то, что ты уже соврала о месте своей ночевки, с чего я должен тебе верить?

Когда я посмотрел на усатое лицо Эддисон, до меня дошла абсурдность ситуации. Потянувшись, я схватился за правый ус и сорвал его. К сожалению, я не знал, насколько крепко они приклеены.

Эддисон вскрикнула от боли и закрыла лицо руками.

– Зачем ты это сделал?

– Не могу серьезно разговаривать с тобой, пока эти усы колышутся у меня перед глазами.

Она уставилась на меня слезящимися глазами.

– Не мог просто попросить меня снять их?

От вида покрасневшей кожи меня накрыло сожаление.

– Прости. Просто сейчас я немного офигевший.

Увидев, что усы все еще находились в моей руке, я попытался быстро стряхнуть их на землю, но те не отлипали.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – громыхнул голос позади нас.

Я развернулся как раз тогда, когда в комнату шагнула Эстрелла. Она сменила костюм Шер на образ Долли Партон, и на какой-то момент меня поразили ее огромные сиськи в открытом платье. Она оттолкнула нас с Таем с дороги, словно полузащитник.

– Ты в порядке, Эдди? – положив руки на плечи Эддисон, спросила она.

– Все хорошо, Эй.

Эстрелла бросила на нас подозрительный взгляд через плечо.

– А кто эти двое?

– Это Баррет, я тебе о нем рассказывала, и его телохранитель Тай.

На лице Эстреллы промелькнуло узнавание, а потом она повернулась и подошла ко мне.

– Боже мой! Не могу поверить, что не узнала тебя.

– Полагаю, ты следила за нами в ходе предвыборной кампании?

– Конечно, но дело еще и в том, что у Джинджер – той рыжеволосой, которая была на открытии, на стене в одной из гримерных висит твоя фотография размером с плакат с причиндалами.

Пока я смеялся, Эддисон завопила от унижения.

– Тебе обязательно было это ему говорить, Эй?

– Я просто констатировала факт, – Эстрелла махнула рукой. – Здесь, в клубе, я Эстрелла, но в жизни – Эван, – она-он указал подбородком на Эддисон, – я ее старший брат.

Я переводил взгляд с одной на другого.

– Эм, теперь в этом есть смысл.

– В чем есть смысл? – спросила Эстрелла.

– Почему Тай подумал, что Эддисон могла быть мужчиной.

Глаза Эддисон расширились, когда та посмотрела на Тая.

– Прости, что?

Я рассмеялся, когда Тай покраснел.

– Мы просто не знали, зачем тебе понадобилось сбегать в такое место. И потом, вы с Эстреллой очень похожи… – Тай ударил меня по руке. – Ты тоже так подумал, – настучал друг.

– Серьезно, Баррет? После всех этих месяцев вместе, ты решил, что я могу быть мужчиной?

– Да ладно, вы действительно очень похожи.

Эстрелла рассмеялась.

– Хотя для меня большая честь, что ты считаешь меня женщиной, Эддисон оскорбило то, что ты считаешь ее мужчиной в одежде.

– Для протокола, – я поднял руки в воздух, – в обоих случаях это была порожденная паранойей мысль.

– Вы оба идиоты, – фыркнула Эддисон.

– Поверь, после выступления Шер я на сто процентов уверен, что ты – женщина.

Ее щеки раскраснелись и Эддисон склонила голову.

– Плевать.

– Ты хорошо выглядела, – когда девушка посмотрела на меня, я подмигнул. – Действительно хорошо.

– Спасибо.

В дверном проеме возник парень в наушниках.

– Эстрелла, твой выход через три минуты.

– Иду, Монте, – Эван дотронулся до подбородка Эддисон. – Мне просто нужно было на минутку проведать сестренку после того, как я услышала, что за ней охотятся двое незнакомых мужчин.

– Я в порядке. Можешь убрать свои замашки Терминатора, большой брат.

– Рада слышать, – в дверях он дернул подбородком. – Собирайся и вали отсюда.

– Ты не хочешь, чтобы я помогла с закрытием?

Эстрелла фыркнула.

– Милая, последнее, что вам двоим нужно – это, чтобы вас поймали в этом клубе.

– Он прав, – Эддисон вздохнула, повернувшись ко мне. – Нам нужно убрать тебя отсюда, пока толпа не разошлась.

– Почему только меня?

– Я прихожу сюда переодетой, так что могу быстро ускользнуть. Ты, с другой стороны, совершенно другая история.

– Его мы тоже всегда можем переодеть, – со зловещей ухмылкой предложил Эван.

– О, черт, нет! – я быстро покачал головой. – Даже не думайте обваливать меня в грим, как Джима Хэкмена в «Клетке для пташек»! (прим.: «Клетка для пташек» – турецкая комедия 1996 года)

– Думаю, ты бы хорошо смотрелся в платье, – заметила Эстрелла, оглядывая меня с головы до ног.

– Он уже побрил грудь, так что декольте не будет проблемой.

– К твоему сведению, это была лазерная эпиляция, – возмутился я.

Эддисон и Эстрелла искренне рассмеялись.

– Серьезно, дружище? – сказал Тай.

– Заткнись, – проворчал я. Благодаря моему комментарию, Тай не один день будет доставать меня, называя метросексуалом. – Послушай, пока меня видят здесь с Эддисон, какая разница, что я в клубе трансвеститов? Если всплывут какие-либо фотографии, мы можем просто сказать, что наслаждались ночью, поддерживая искусство.

– Неплохо выкрутился, – с улыбкой ответила Эддисон.

– Я учился у лучших.

– Это, конечно, сработает, – послав Эддисон знающий взгляд, сказал Эван, – но я бы не хотел привлекать к клубу лишнее внимание.

– Согласна.

– Ты уверен в этом? Подумай о такой рекламе, – возразил я.

– Мы прекрасно обходимся и без медиа-цирка.

– Ну как хочешь.

– Ты уже должна быть на сцене! – Монте просунул голову через дверь.

– Угомонись. Уже иду, – он повернулся к Эддисон. – Выйди через черный ход, а потом через две двери спустись в «тратторию» (прим.: Траттория – тип итальянского ресторана с соответствующей кухней). Постучи в заднюю дверь и скажи, что тебя послал Эван. Вы можете выйти через него на случай, если кто-то следил за Барретом.

– Ты всегда придумывал самые лучшие планы в кратчайшее время, – Эддисон ухмыльнулась.

Эван подмигнул, и поспешил к двери.

– Люблю тебя, – крикнул он.

– Я тебя тоже, – ответила Эддисон.

– Баррет, – Тай прочистил горло, – почему бы нам с тобой не подождать снаружи, чтобы Эддисон могла одеться.

– Сначала я хотел бы с ней поговорить.

– Хорошо. Я буду за дверью.

– Спасибо, мужик, – ответил я.

Когда дверь за Таем закрылась, Эддисон робко взглянула на меня.

– Уверена, что знаю, о чем ты хочешь поговорить.

– О внешней политике кампании?

– Нет. Об Эване, – Эддисон рассмеялась.

– Бинго.

– Я боялась, что это случится, – вздохнув, произнесла девушка.

– Что я могу найти тебя, поющей в клубе для трансвеститов? – спросил я, скрестив руки на груди.

– Нет, что ты узнаешь правду об Эване, – уголки губ Эддисон дрогнули.

– На него были данные ФБР, но там точно не было ничего такого, что могло бы создать неприятности.

– Потому что, когда Эвану было двадцать пять, он официально изменил свое имя.

– Почему?

– Хоть мои родители полностью признали, что он гей, Эван чувствовал, что моему отцу будет намного легче, если он будет скрывать это. Люди в его церкви не простили бы, если бы у него был сын-гей, который владеет клубом и выступает в шоу трансвеститов.

– Да, наверное, так и было бы.

– В конце концов, Эван не хотел, чтобы папа потерял из-за него свою работу.

– Он поступил благородно.

– Таким является Эван, – взгляд Эддисон излучал чистейшую любовь. – У него самое большое сердце во всем мире, – с благоговением сказала она.

– Не только, у него еще и чертовски хороший голос, – подмигнув, сказал я. – Как и у его сестры.

Щеки Эдисон стали пунцовыми.

– Спасибо.

В ее скромности было что-то очень милое, что делало ее еще более привлекательной. Конечно, тот факт, что она была практически голой под рубашкой, тоже был очень привлекательным. Я прочистил горло, чтобы очистить свой разум от мыслей, которые вели прямо в ад.

– Измененное имя Эвана не фигурировало ни в одном файле.

– Если копнуть поглубже, то можно выяснить, что клубом владеет Эван Нельсон, а не Эван Монро, – Эддисон закатила глаза, а потом рассмеялась вопреки своей первой реакции, – он выбрал фамилию в честь принца.

– Хороший выбор, – я рассмеялся.

– Баррет, – Эддисон стала серьезной, – я не рассказала тебе об Эване не потому, что стыжусь его.

Я поднял руку, чтобы заставить ее замолчать.

– Я знаю, также знаю настоящую причину, почему ты мне ничего не сказала.

– Знаешь?

– Ты боялась, что это отразится на кампании отца.

– Ты не думаешь, что я солгала ради денег? – глаза Эддисон расширились.

– Хотя я уверен, что ты не хотела навредить себе, я знаю, что в душе ты волновалась о том, как такая новость повлияет на шансы отца.

Она кивнула.

– В тот день, когда я встретилась с твоим отцом, он и Берни были так уверены, что в моем прошлом нет никаких скелетов, что я не смогла заставить себя рассказать им об Эване.

– Хотя я уверен, что моему отцу было бы наплевать, но некоторые из его советников были бы недовольны этой новостью.

– Рассказать им сейчас? – прикусив нижнюю губу, спросила Эддисон.

– Думаю, он имеет право знать, особенно если что-то всплывет в прессе после нашего визита сюда. Будет лучше, если это не застанет его врасплох.

На лице девушки появилось обеспокоенное выражение.

– Как думаешь, он разозлится на меня из-за моего вранья?

Я улыбнулся, заметив, что ее так волнует мнение отца, что она совершенно не замечает, как сильно он ее обожает.

– Не волнуйся. Он поймет.

– Надеюсь.

– Вот увидишь.

Эддисон улыбнулась.

– Спасибо за то, что с пониманием отнесся к этому, Баррет.

– Не за что.

– Но я все еще злюсь, что ты решил, что я могла быть мужчиной.

– Как я сказал, это было заблуждение, вызванное острой паранойей, – когда девушка раздраженно закатила глаза, я возразил, – поставь себя на мое место. Ты сказала, что будешь дома всю ночь, а мы выследили тебя в этом клубе. К какому еще выводу я мог прийти?

– Может, я была здесь, чтобы посмотреть шоу, – наклонив голову, Эддисон продолжила, – или любой другой сценарий, где я не выступала в роли мужчины?

– Послушай, – я поднял руки, – мне очень жаль. Если тебе от этого станет легче, я сначала подумал, что это мужской стрип-клуб.

– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, – Эддисон вздернула брови.

– Вовсе нет.

– Как ты вообще мог об этом подумать?

– Это единственный вывод, который я мог сделать, когда мы с Таем вошли в какой-то клуб, и нас окружили толпы пьяных невест. Логично подумать, что это был стрип-клуб.

– С твоими не столь выдающимися способностями к дедукции удивительно, что тебе вообще удалось получить степень магистра, – дразнилась девушка.

– Почему так непостижимо понять, что ты улизнула, чтобы посмотреть на парочку обнаженных мужчин?

– Ну, во-первых, я подписала контракт, чтобы стать твоей невестой, а, по моему мнению, большинство помолвленных женщин не посещают стрип-клубы, если только это не их девичник. Во-вторых, ты уже достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, что я не из тех, кто любит стрип-клубы.

– Я знаю это. Я просто хотел, чтобы это был стрип-клуб. Это бы значило, что ты не искала другого мужчину – ну, не того, который был бы весь в масле и стрингах.

Глаза Эддисон расширились.

– Ты подумал, что я встречалась с другим мужчиной?

– Хотя я не горжусь тем, что признаю это, но да, я так подумал.

– О. Мой. Бог.

– Что?

– Баррет Каллаган, да ты ревнуешь!

– Я просто сказал, что не хотел бы, чтобы ты встречалась с другим мужчиной, а не то, чтобы я к нему ревновал.

– Ты ревнуешь, и знаешь об этом, – Эддисон подарила мне белозубую улыбку.

– Ладно, знаешь что? Не хочу говорить об этом. Иди одевайся, чтобы мы могли убраться отсюда.

– Ладно, ладно. Ты можешь обыгрывать это как хочешь, но мы оба знаем правду.

Я закатил глаза, прежде чем схватиться за дверную ручку.

– Помечтай, дорогая.

Когда я вышел в коридор, Тай стоял, прислонившись к стене. На его лице сияла гребаная ухмылка. Я знал, что он слышал каждое слово из нашего разговора.

– Даже не начинай.

– Я ни слова не сказал, – Тай вскинул руки.

– Тебе и не надо – у тебя все написано на лице.

Из гримерки послышался вопль боли Эддисон, последовавший за раздраженным ворчанием.

– Все в порядке? – развернувшись к двери, я позвал Эддисон.

– На моей повязке застряла булавка. Похоже, я не могу ее расстегнуть.

– Тебе нужна помощь?

– К сожалению, да.

Ни слова не сказав Таю, я вернулся в гримерку. Эддисон завернула руку за спину, как акробат. Это заставило меня рассмеяться.

– Ты могла попросить меня сделать это до того, как я ушел. Не обязательно всегда быть такой упрямой и независимой.

– В данный момент единственной упрямицей здесь является эта тупая булавка. Не удивительно, учитывая с какой скоростью они упаковали меня в этот костюм.

– Может просто остановишься и позволишь мне помочь?

– Ладно, – ответила Эддисон, опустив руку и выпрямившись.

Когда мои пальцы коснулись ее кожи под повязкой, девушка вздрогнула. Я попытался сосредоточиться на булавке, а не на ее реакции, и, провозившись с ней несколько секунд, булавка наконец открылась.

– Вот, – сказал я, вытаскивая ее из материи.

Эддисон забрала у меня булавку и быстро бросила ее в мусор. Девушка улыбнулась мне.

– Спасибо. Я уже начала думать, что придется разрезать костюм.

– Как ты снимешь эту штуку? – спросил я, посмотрев на смятый материал.

– Он же держится на честном слове, – Эддисон рассмеялась. – Просто размотаю его.

Не думая, я стоял и смотрел, как девушка начала разматывать повязку. Перед тем, как закончить, она посмотрела на меня, и наши взгляды на мгновение замерли. Боже, она такая красивая, даже с этим гримом.

Дерьмо.

Больше всего на свете я хотел сорвать эту повязку и притянуть девушку в свои объятия. Хотел обрушить свой рот на ее губы, почувствовать ее вкус, но этого не произойдет, потому что мы состояли в паре ради камер, продавая им наши отношения.

Нет, этого не произойдет, хотя я до смерти хотел попробовать ее на вкус. Я хотел ее. Хотел трахнуть ее, владеть ею, сохранить ее.

Черт.

Я не мог поступить так с Эддисон. Я уже чертовски запутался в своих чувствах к ней. Если я к этому добавлю еще и секс, это все испортит. Я отошел от нее на пару шагов.

– Буду снаружи, – прочистив горло, сказал я.

– Хорошо.

Я так чертовски облажался.

Глава 12

Эддисон

Через две недели после того, как Баррет снял с меня маску – или лучше сказать парик – во время выступления в «Divas», я обнаружила, что готовлюсь к другому выступлению намного большего масштаба. Когда я стояла за кулисами, рев толпы был таким оглушающим, что, казалось, под моими Джимми Чу содрогался пол. Выглянув из-за занавеса, я с тревогой посмотрела на множество людей, стоящих впритык друг к другу, в конференц-центре Джорджа Р. Брауна в центре Хьюстона.

Всего через пару минут я окажусь перед тысячной толпой, не говоря уже о миллионах тех, кто смотрит всё по телевизору и компьютеру, чтобы представить Джейн, как потенциальную Первую Леди. Цепляясь за одну из вельветовых шторок, я очень жалела, что согласилась на это. Когда впервые подняли эту тему, сразу высказала свои возражения и предложила вместо себя Кэролайн. Она должна была присутствовать на конвенции и, в конце концов, она была кровным родственником. Я была всего лишь женщиной, которая притворялась невестой ее сына.

Тем не менее Джейн и Джеймс заверили меня, что я лучше всех подойду для этой работы. Так как их уверенность была ободряющей, мне оставалось только успокоить свои нервы и загнать поглубже страхи. В конце концов, конвенция – это же пустяк. Я буду стоять перед всеми делегатами, которые поддерживали нас, учитывая еще и огромное количество зрителей. Конечно, я не совершала ошибок со времен «Ворота в зад», если не считать моего пьяного стриптиза из-за сиропа от кашля, но удача всегда могла от меня отвернуться.

Стук по плечу заставил меня завопить, от испуга я чуть не выпрыгнула из кожи. Развернувшись, уставилась на обеспокоенное лицо Баррета. Пятнадцать минут назад я оставила его в кругу семьи, семья кандидата сидела в первом ряду на балконе, чтобы пойти за кулисы и здесь ждать своего выхода.

– Что ты здесь делаешь? – потребовала я ответа.

– Пришел проверить, как ты.

В тот же миг от его рыцарского жеста, мое сердце забавно подпрыгнуло.

– Спасибо. Я ценю это.

– Так как ты? Держишься?

– Просто превосходно, – мой голос прозвучал на октаву выше. Когда Баррет поднял брови, я вздохнула. – Такое чувство, что меня сейчас стошнит.

Парень ободряюще улыбнулся.

– Это просто нервы. У тебя все получится.

– Я просто боюсь, что выйду туда и забуду все, что собиралась сказать.

– Поэтому там есть телесуфлёры, – уверил меня Баррет.

– А если я снова упаду?

– Этого не будет, – он немного нахмурил брови. – В этот раз ты же надела белье, да?

Я широко раскрыла глаза.

– Боже мой, – я широко раскрыла глаза, – ты действительно думаешь, что я могу упасть?

Баррет рассмеялся.

– Нет, не думаю. Я просто дразнил тебя.

– Ну, я не в настроении.

Он сжал мои плечи.

– Хочу, чтобы ты послушала меня, – приказал парень.

– Хорошо.

– Ты сейчас выйдешь туда и сразишь всех наповал, не только потому что ты талантливый оратор, но и потому что написала обалденную речь от всего своего невероятно чистого сердца.

Я несколько раз моргнула.

– Ты, правда, так думаешь?

– Правда, – Баррет кивнул. – Все члены кампании так думают. Папа никогда бы не предложил тебе сделать это, если бы не верил в тебя и твои способности.

– Спасибо, Баррет. Для меня это много значит.

– Иди сюда.

Баррет притянул меня в свои крепкие объятия. Мы сильно продвинулись с того дня, когда должны были репетировать держание за руки. Благодаря всему тому, что произошло за последние пару месяцев, мы стали хорошими друзьями. Также у нас были близкие отношения, которых мне не доставало с другими мужчинами. Меня охватила глубокая грусть, когда подумала, как сильно буду скучать по всему этому после ноября, не говоря уже о страхе никогда не найти чего-то подобного с другим человеком.

Услышав мое имя, эхом разнесшееся по громкоговорителям, Баррет прижался губами к моей щеке.

– Я верю в тебя больше всего на свете.

Его слова вкупе с непосредственной близостью заставили мои итак ослабшие колени превратиться в желе.

– Э-это многое з-значит, – заикалась я.

Святой Боже. Что со мной случилось? Одно объятие и милое слово от Баррета, и я веду себя, как влюбленная школьница, которой только что помахал рукой ее возлюбленный. Я ненавидела, когда ему удавалось так воздействовать на меня, и, похоже, в последнее время это происходило все чаще и чаще. Я не могла позволить своему сердцу ещё больше открыться перед ним. Этот мужчина должен оставаться во френдзоне.

– А теперь выметайся отсюда и срази их всех.

Затем он шлепнул меня по заднице, сильно.

Мое возмущение его жестом взяло верх над моими нервами, и я практически побежала к трибуне. Но, когда я начала подниматься по ступенькам, меня мгновенно накрыло чувством «олень – в–свете – фар». К счастью, я колебалась всего мгновение, а затем уверенно пошла вперед. Как только пальцы схватились за стенки трибуны, я мысленно стукнула себя уверенностью что теперь не упаду. Взгляд скользнул по толпе к телесуфлёру в задней части помещения, и моей речи, напечатанной на экране. Сделала глубокий вдох перед тем, как отвести взгляд. Я знала, что мне это не нужно.

– Добрый день! Для меня честь стоять сегодня перед вами, чтобы представить женщину, которой я неимоверно восхищаюсь. Женщину, которая неустанно боролась за обездоленных и лишенных прав, даже когда ее муж ещё не был сенатором. Женщину, которая работала, чтобы снизить уровень безграмотности путем реализации уроков чтения не только в своем родном штате Вирджиния, но и по всему юго-востоку. Помимо всего этого, она еще была женой и матерью троих детей. Она была якорем для своего мужа в бурных политических водах тридцатилетней сенаторской карьеры. Она была скалой, на которую опирались ее дети, и мягким местом для их падения. Поприветствуйте мою будущую свекровь и будущую первую леди Соединенных Штатов – Джейн Каллаган.

В ушах зазвенело от оглушающего шума из зала, и я повернулась, чтобы посмотреть, как Джейн поднимается на сцену. Она выглядела собранной и величественной в своем белом костюме. Когда женщина поднялась на платформу, она обняла меня.

– Ты превосходно справилась, – прокричала она мне на ухо.

– Спасибо, – сказала в ответ.

Отстранившись от Джейн, я ещё раз помахала толпе и поспешила за кулисы. Это был момент триумфа Джейн, и я не хотела отнимать у нее ни секунды. Когда я быстро нырнула за кулисы, Баррет уже ждал меня.

Переполненная эмоциями, я нырнула в его раскрытые объятия. Я была так рада, что могла разделить с ним этот момент. Наша связь, как пары, ощущалась такой правильной и настоящей.

– Ты была великолепна! – воскликнул Баррет.

Я отстранилась, чтобы посмотреть на него

– Правда?

Он ухмыльнулся.