Текст книги "Входящая во Мглу"

Автор книги: Кэт Ричардсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

28

Во вторник зарядил дождь. Даже чувствуя себя слабой и окостеневшей, я бегала, пока впервые за долгое время в груди не заболело по чисто физическим причинам. Тело было в порядке, но во всех других смыслах я разваливалась на части. Я бежала, изумляясь своей выносливости, и думала, как часто за последние несколько дней мне в голову приходила мысль просто остановиться. И я злилась на жалость к себе и сомнения в своих силах. Я все еще боялась, все еще была слаба и страдала от неуверенности в эпицентре неизведанного, однако, если стоять на месте, конец возможен только один. Двигаясь вперед, я, по крайней мере, могла надеяться, пусть даже мои шансы малы.

Я бежала. Пот и дождь смывали с меня глупость и отчаяние. Хотелось бы остаться под чистым ливнем, пока вода не унесет все без остатка, но я сделала выбор, и его надо придерживаться.

Из офиса я позвонила куратору "Мэдисон Форрест хаус" и убедила ее, что мне надо взглянуть на орган вечером. Она согласилась впустить нас в девять, хоть и не выразила особой радости. Еще один звонок, и Мара тоже согласилась прийти.

Я добивала кое-какие прозаические дела, занимая ум работой, когда меня прервал звонок Уилла. В его голосе слышалась усталость.

– Привет, Харпер. Я откопал кое-что на твой орган "Трэчер".

– Быстро ты.

– За последние несколько лет многие данные компьютеризировали, а я знаю, кому позвонить в Европе. Короче, я не в курсе, зачем орган понадобился твоему клиенту, но это подделка.

– Точно? Он выглядит старым.

– Местами даже слишком. Номера на каркасе и деталях механизма не совпадают. За зеркалом и над трубами есть несколько дополнительных панелей, которые старше остова и вообще не должны там быть. Согласно данным «Трэчер», каркас остался от инструмента, поврежденного во время пожара в Амстердаме в 1923 году. Каркас списала страховая компания и продала оптовому сбытчику мебели. Возможно, он и установил детали механизма, снятые с другого органа, который датируется 1902 годом. Но наверняка не скажешь.

– Что входит в "детали механизма"?

– В данном случае только клавиатура – остальное бы не подошло. Что бы ни говорил тебе твой клиент, скорее всего он врет. Орган на время исчез и появился снова на швейцарском аукционе в 1957-м, где его купил последний зарегистрированный владелец, Г. Сергеев из Берна. Я попытался его найти, но все, что мне удалось откопать, это газетная заметка о его смерти в 1960-м. Не похоже, чтобы у него были родственники, которые могли бы унаследовать орган, и я не знаю, что происходило с инструментом после 1960 года до его отправки из Осло.

Судя по одежде и речи, мой призрачный клиент умер еще до пятидесятых годов, так что он наверняка не тот покупатель из Берна.

– В некрологе говорится, от чего скончался владелец?

– Там статья, не некролог. Его сбил троллейбус. Больше ничего особенного нет. Только обрывок справки с имущественного аукциона о происхождении органа, но это полнейшая фикция. В ней утверждается, что первоначальный владелец – одна семья, Мэндоны, но им он принадлежал только тридцать три года самое большее, так что фамильной собственностью стать вряд ли успел. И еще одна странность: Мэндоны умерли от асфиксии, задохнулись от утечки газа в доме. Получается пять владельцев, погибших от несчастных случаев.

Интересно, сколько еще хозяев органа встретили неожиданный конец? И что происходило с инструментом, когда он был утерян? Уилл нарушил мое молчание.

– Харпер? Ты тут?

– Да. Задумалась. Спасибо, Уилл, ты очень помог.

Уилл ответил мрачно:

– Хорошо, потому что теперь я хочу попросить тебя об одолжении.

Я заволновалась.

– Конечно. Что надо сделать?

– Фальшивая справка навела меня на мысль о некоторых подозрительных моментах в моей работе, ну я их и проверил. Теперь мне надо поговорить с полицией.

– Что за моменты?

– Давай пока не будем об этом. Но у меня такое впечатление, что ты знаешь, к кому бы я мог обратиться. Верно?

Мне не пришлось долго раздумывать. Я дала ему номер детектива из департамента полиции Сиэтла – самого честного копа из всех мне знакомых.

– Спасибо.

– Перезвонишь мне потом?

– Конечно.

Он повесил трубку, думая о своем.

Я гадала, что же так расстроило Уилла, но плотнее заняться вопросом времени не было. Я собрала вещи и отправилась к Дэнзигерам – мне хотелось поговорить с Марой до встречи с Карлосом.

Часом позже мы с Марой сидели в гостиной. Привыкнуть к перемене Мглы было не просто, и я удачно провалила то же самое простое упражнение осознанного входа-выхода. Я недовольно хлопнула рукой по дивану, преодолевая головокружение.

– Проклятие! Почему я не могу войти, когда хочу? Я проваливаюсь и выныриваю наружу в самый неожиданный момент, но когда пытаюсь, ничего не получается.

– Ты до сих пор сопротивляешься.

– Просто она выглядит настолько по-другому. Иные ощущения.

– Так ведь на самом деле Мгла не менялась. Изменилась ты. Когда ты не задумываешься, никаких преград нет. Проблемы появляются, когда между тобой и Мглой становится твой разум.

– Я не могу не думать.

Мара подалась вперед и поймала мой взгляд.

– Ты можешь не бороться. Ты должна. Мы в очень многом ошибались, но здесь я уверена. Ты должна признать, что Мгла существует и что она часть тебя. Сопротивляясь ей, ты с каждым рывком словно затягиваешь узел на удавке. Расслабься, тогда ослабится и веревка. Я вижу, как это происходит.

Я озадаченно нахмурилась.

– Если присмотреться, я различаю узел в твоей груди. Он привязывает тебя к Мгле. Чем сильнее ты борешься, тем туже он затягивается. Если ты просто оставишь его в покое, он расправится, и ты станешь больше принадлежать Мгле.

– Я не хочу принадлежать Мгле!

Мара вздохнула. Дрожащие копья медово-золотого света пробежали по ее волосам и осветили стену позади.

– Мне жаль, Харпер. У тебя больше нет выбора. Прими то, что есть, остальное приложится. Тогда тебе будет легко – или по крайней мере легче. Входить и выходить, отталкивать и заглядывать – даже то, о чем мы не в состоянии помыслить, – будет получаться автоматически, как ходить или плавать.

Она взглянула на начавшийся заход солнца, проглядывающего сквозь дождь на улице.

– Тебе суждено быть частью этого мира, и ты сможешь пользоваться своими силами только когда примешь его.

Я отвернулась взглянуть на сырой закат, потерла руками лицо, сметая хмурое выражение, поселившееся на нем. Напряжение и усталость давили на плечи. Я прислонилась щекой к спинке дивана, глядя, как солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тучи, становятся розовыми. Трепещущие желтые и белые нити узла, на котором стоял дом, огненным барьером мерцали между нами. Низкое, бесцветное облако вверху походило на штормовой туман Мглы.

Я слышала, как Мара встала и вышла из комнаты. Я слишком устала, чтобы следовать за ней. Доски пола запели, когда она вернулась и встала рядом со мной.

– Скоро надо будет идти. Я кое-что приготовила тебе на вечер. Надеюсь, поможет.

Я подняла на нее глаза. Мара протягивала маленький кожаный мешочек на длинном шнурке. Он напомнил мне о таком же, выглядывавшем из-под воротника доктора Скеллехера.

– Что это?

– Амулет против тьмы. Должен приглушить безобразие органа. Мелочь, но не помешает. Повесь на шею.

Я пожала плечами, взяла амулет и повесила на шею. Мешочек плюхнулся мне на свитер прямо поверх боли в груди. Я ахнула – ощущение было такое, словно глотнула свежего воздуха после ночи в прокуренном баре.

Мара улыбнулась.

– Полезная штука?

– Да-а.

– Чудно. Только убери его с виду. Думаю, твоему некроманту он не понравится.

– Почему?

– Он ведь и сам немного чудовище, верно?

– Может, мне стоит носить амулет постоянно.

Мара картинно нахмурилась.

– Не очень-то вежливо с твоей стороны – отпугивать помощника. К тому же амулет долго не продержится, если артефакт действительно высасывает силу. Это просто безделушка. – Она посмотрела на заходящее солнце. – Тебе пора. Позволить нас опередить – не самое мудрое решение. Я сейчас, только проведаю Брайана и отдам его Бену.

Я собралась с силами и вышла на улицу. Из-за облачного покрова тьма опустилась рано, и, когда я припарковалась на засыпанной мокрым гравием стоянке напротив "Мэдисон Форрест хаус", небо уже подернулось черной рябью. Запах вновь надвигающегося дождя сгустился в воздухе. Я сидела в «ровере» и ждала, наблюдая за парадным входом.

Перед музеем остановилось оранжево-зеленое такси. С заднего сиденья вылез Карлос, постоял, разглядывая здание, пока такси не уехало. На расстоянии его присутствие меня не задевало. Он посмотрел налево, направо и застыл. Потом развернулся и пошел прямо ко мне. Я вздрогнула от испуга.

Карлос приблизился к машине с моей стороны и заглянул внутрь. Поманил меня рукой. Повиноваться его жесту означало вроде как уступить ему, а уступала я в последнее время слишком часто. В любом случае я не считала хорошей идеей выйти на зов. С другой стороны, если бы он хотел мне навредить, у него уже была масса возможностей.

Я опустила стекло.

– Вы пришли, – сказала я.

– Да. Где ваша ведьма?

Мара подъехала как раз, когда я начала отвечать. Карлос повернулся на звук, и я вылезла из «ровера», пока он стоял ко мне спиной. Мара почти вывалилась из машины. Волосы у нее были немного растрепаны, глаза сверкали. Сжимая в руке сумочку, она кинулась ко мне.

– Прости, я опоздала. Кое-кто не хотел засыпать.

Она посмотрела Карлосу прямо в глаза, не обнаруживая никаких признаков дискомфорта.

– Здравствуйте. Готовы?

Он кивнул. Потом обернулся ко мне.

– Не представите нас?

– Карлос, – начала я, бросая взгляд на Мару, – это…

Она резко качнула головой за спиной Карлоса.

– …наша ведьма.

Карлос нахмурился, испепеляя мои внутренности. Глянул на Мару и кивнул ей. Мара улыбнулась и милым тоном заметила:

– Хитрый вы шельмец, а?

Карлос застыл. Потом его губы дрогнули в подобии улыбки.

– Да.

– Пойдем? – предложила Мара. – Сияние поганого органа видно даже отсюда.

Мы разом повернулись и уставились на дом. Окно на верхнем этаже, где стоял орган, казалось красным. Призрачный свет одевал деревья сада в кровавый пурпур для моего привыкшего к Мгле взора. Я не хотела заходить в дом. Я метнула взгляд на Мару, та скорчила гримасу и крепко сжала мою ладонь теплой рукой. Уверенным шагом она повела меня к воротам. Карлос следовал за нами.

Я позвонила в интерком, и после минутной задержки куратор впустила нас внутрь.

– Ничего, если я не стану подниматься наверх? – спросила она. – Раз уж я все равно здесь, поработаю с бумагами. Просто нажмите кнопку интеркома, когда будете уходить, и я запру дверь, хорошо?

Я удивлялась ее легкомысленности, пока не заметила, как пристально смотрят на нее Карлос и Мара. Значит, в нашей компании не один хитрый шельмец.

Когда куратор удалилась, мы пошли по лестнице. Наверху я встала и закачалась от мгновенного приступа тошноты. Мара поддержала меня за локоть. Карлос проскочил мимо нас обеих и открыл дверь в гостиную. Из комнаты хлынула лавина ужасов. Я отскочила, не успев осознать, что я больше видела их, нежели чувствовала. Сердце стучало как сумасшедшее, позвоночник заледенел, но я держалась.

Мара кивнула и повела меня в гостиную. Карлос стоял в метре от органа и разглядывал его. Затем повернулся к нам. Омерзительная улыбка расползалась по его лицу.

– Изумительно.

– Скорее отвратительно, – ответила Мара. Она толкнула меня на стул как можно дальше от органа. – За дело.

Карлос свел брови и повернулся обратно к инструменту. Мара отступила на шаг и прочертила в воздухе несколько сверкающих знаков за его спиной. Они обрушились завесой из тумана и белых кольев. Я слышала, как бормочет Карлос, и тонкий, кислый запах плыл по комнате. Мара прошла за ним по дуге, создавая мерцающий полукруг от стены до стены, отрезая пульсирующие миазмы органа, состоящие из света, тени, вони и шума.

Кошмарные лица и клубящаяся Мгла вырывались из инструмента. На миг я увидела лицо Сергеева. Рот призрака раскрылся в беззвучном крике, потом его засосало обратно в орган. За ним последовал калейдоскоп других лиц – разрозненные отрывки ужаса. Я не узнала ни одного. Странный безмолвный хор мучительных криков и бормотания звенел вокруг Карлоса. Его плечи время от времени поднимались, и я видела, как мельтешат руки. В остальном Карлос оставался спокойным.

Клуб черно-красного света исторгся из органа над клавишами. Карлос пригнулся, и он разбился о магический полукруг Мары. Мерцающие символы угасли, и комнату внезапно наполнили вой и причитания. Карлос выступил вперед и положил обе руки на клавиши.

Орган завизжал в агонии. Потом вокруг него поднялся рев, выталкивающий Карлоса будто бестелесный ветер. Жуткая вонь явилась вместе со звуком. Я снова начала вставать, еле сдерживаясь, чтобы не стошнить. Мгла в моей груди трепыхалась в такт истерично бьющемуся сердцу и поворачивалась точно нож. Мара отступила назад и схватила меня за плечо. Глаза у нее были круглые, и я подумала, что она сама награни срыва. Мара тяжело дышала.

Карлос поднял руки и хлопнул по бокам. Тишина. Мгла вокруг инструмента поблекла, осела до прежней красно-черной короны Горгоны. Карлос пятился, пока не пересек черту, которую провела Мара, потом развернулся и подошел к нам. Его глаза горели от пугающего возбуждения.

– Встать! – приказал он.

Я встала, он отвел нас к двери и остановился на пороге.

– Теперь идите! – велел Карлос.

Я повернулась, выжатая, больная, с единственным желанием уйти. Мара не двинулась с места, глядя на Карлоса. Скала перед волной его влияния.

– Нет.

Он поднял бровь, и сила его требования нависла черным роем. Мара зыркнула на Карлоса.

– От меня ты так легко не отделаешься, Карлос. Я не позволю тебе забрать его.

– Ты не можешь мне помешать.

– Тебе помешает здравый смысл. Орган некромантский, верно?

Карлос вновь оскалился в едкой полуулыбке.

– Почему бы еще он мог мне понадобиться?

29

Стоя в коридоре, Мара светилась, возражая Карлосу.

– Попытавшись взять его, ты выпустишь джинна из бутылки. Даже ты не сумеешь достаточно быстро воткнуть пробку обратно. Ты видел размер силового узла, от которого он кормится. Ты не можешь использовать орган здесь, придется перенести его в другое место. Но этого нельзя сделать, не выпустив на волю заключенную в нем энергию. Он перезрел.

Карлос свел брови и окутался тьмой. Что-то сверкнуло между ними. Я была слишком измотана, чтобы разглядывать или пытаться понять что. Мара продолжала:

– Думаю, только одна персона в состоянии контролировать извержение энергии, которое начнется, едва только орган потревожат. Я права?

Карлос замер. Ее голос заискрился и разнесся по всему дому, отдавшись в моем теле.

– Отвечай!

Карлос оскалился и зарычал на нее. Его призрачный черный плащ взвился от ярости.

– Не командуй, ведьма!

– Не будь дураком, – огрызнулась Мара. – Хочешь взорвать всю эту фабрику энергии? Таким, как ты, придется хуже, чем мне, а я даже думать боюсь, каково мне будет.

Карлос рыкнул в последний раз и отступил от нее, тьма вокруг него померкла. Он через плечо взглянул на орган. Проворчал:

– Ты права. Он слишком опасен. Но мы не можем оставить его кому-то еще. Надо избавиться от органа.

Мара возразила.

– Только не прямо сейчас. У нас недостаточно сил, чтобы сдерживать и контролировать его.

– Конечно.

Карлос захлопнул дверь в гостиную, прошел мимо нас и направился к лестнице. Я качнулась назад от силы, которую он источал. Мара повела меня прочь. Я чувствовала себя пьяной, онемелой и разбитой. Вернулась холодная боль в груди.

Когда мы спустились в фойе, я спросила:

– Мы уходим?

– Да.

Я нерешительно кивнула, до того усталая, что хотелось лечь и заплакать. Мы выбрались на улицу и пошли на стоянку. Мара запихнула меня на пассажирское сиденье «ровера», потом сбегала позвонить в интерком, чтобы куратор заперла двери. Прохладная изморось почти прогнала тошноту с последним воспоминанием о вони органа. Ночной ветерок кидал мне в лицо пригоршни мягкого дождя.

Мара вернулась с озабоченным видом.

– Ты в порядке, Харпер?

Я кивнула, медленно дыша, чтобы удержать ужин в желудке.

Она взглянула на часы.

– Надо поторопиться. У меня занятия утром. Итак, – добавила Мара, поворачиваясь к Карлосу. – Рассказывайте.

Карлос скрестил руки и заговорил низким голосом. Капли дождя огибали его тело.

– Это дело рук некроманта. Гораздо более старый артефакт встроен в каркас помоложе, за зеркальной панелью.

– Старое дерево, – пробормотала я.

Карлос едва кивнул.

– Ящик. Кости и зубы использовались в отделке, так что тела умерших стали частью инструмента.

– Что? – в ужасе переспросила я.

Он скривил губы.

– Некромантский артефакт содержит в себе суть мертвецов – и тело, и душу. Привидением командует тот, кто управляет артефактом, сделанным из его смертных останков. Дверь, предусмотренная в структуре, позволяет духу приходить и уходить по велению хозяина.

– Зеркало? – спросила я.

– Да. Сейчас дверь заперта, но она была открыта, и дух сбежал, пока его хозяин не знал или не мог ничего поделать. Пока дух гулял на свободе, артефакт переместили. Дух убил своего хозяина и украл его имя, а затем потерялся. Теперь он бродит по миру, все еще привязанный к артефакту, не способный не только освободиться, но и вернуться, если его не вызовут или не приведут к тюрьме, в которой заключено его тело. Вызывать духа некому, поэтому он пытается найти артефакт и стать хозяином самому себе.

– Но органом владеет музей…

– Права собственности тут ни при чем, – нахмурился Карлос, раздумывая. – Ящик – первоначальный сосуд, переносимый из одного предмета в другой, окутанный несколькими слоями заклятий и дерева, которые укрывают артефакт от самого духа и других. Дух сильный и независимый – обладал великой мощью при жизни, хозяева правильно делали, что боялись его. Когда инструмент попал в музей, дух начал получать энергию, которую орган поглощал из узла. Он не мог найти артефакт, но у него появилась сила, чтобы вновь воздействовать на мир. Дух разыскал владельцев и убил их.

У меня перевернулся желудок.

– Всех владельцев?

Карлос кивнул.

– Всех, кроме нынешнего. Еще он убил большую часть своих хозяев. Каждый раз он думал, что, наконец, освободится, и каждый раз ошибался. Его горечь достигла предела. В будущем он видит новые смерти.

Мара успокаивающе положила руку мне на плечо.

– Кем был дух при жизни?

Карлос сузил глаза.

– Магом. Я не так глуп, чтобы произносить имя. Даже в украденном достаточно силы, чтобы вызвать его, когда мы так близко к артефакту.

– Тогда сколько лет артефакту?

– Ящику около семисот. Остальное не имеет значения. Заклятия и обряды, проведенные с артефактом, берегут частицы тел от тления, пока их не отлучат от органа, – пояснил Карлос. – Тогда они тотчас рассыплются в прах. Если их снять с инструмента, дух будет свободен покинуть этот мир. Но даже и так, если хоть какая-то часть структуры останется нетронутой, артефакт сохранит всю скопленную энергию, а ее сейчас в избытке. Без присмотра энергия вырвется наружу, будто вода из прорвавшейся плотины, и уничтожит все на своем пути. Взорвет каждого, кто тянет силу или заключает ее в себе. Для тебя, ведьма, это означает боль, потерю сил на время – может, навсегда.

Карлос повернулся ко мне.

– Для тебя…

Он потянулся к моей груди, я отшатнулась. Он приблизился и вдруг отдернул руку, словно обжегся, зло глянул на Мару.

– И ты осмелилась?

– Да, – отрезала она. – И ты знаешь, что это не против тебя, а против той штуки наверху.

Карлос склонил голову в подобии поклона. Мара кивнула в ответ.

– Так что насчет Харпер?

– Не знаю. – Он снова повернулся ко мне. – Может, поток энергии убьет тебя. Может, лишь пройдет насквозь или выжжет изнутри. Было бы интересно проверить, если уцелею.

Я поежилась и стиснула желудок в воображаемый кулак.

– Смешно, что фиговина, которая мне без надобности – которую один из твоих соплеменников засунул мне в грудь, – угрожает меня убить. Но что, если ваша фигуральная плотина не прорвется?

Тьма в глазах Карлоса царапнула меня. Он покачал головой.

– Поток нельзя остановить, не разобрав артефакт.

– А если призрак первым доберется до органа?

– Тогда он осуществит свои планы.

Я подтащила ноги на сиденье и свернулась, как побитый ребенок.

– Надо уничтожить его, – сказала Мара.

Карлос усмехнулся, словно загремели чьи-то кости.

– Если бы все было так просто. Нужен сильнейший контроль. Только нас с тобой, ведьма, недостаточно.

– Сколько еще надо? – спросила она.

Карлос начал размышлять вслух:

– Нам потребуются маги, умеющие разматывать нить смерти. Из некромантов хватило бы еще одного – но я единственный в округе. Сила ведьм течет в другом направлении. Попробовать можно, только собрать пришлось бы около дюжины.

Мой разум еще не совсем онемел, как бы холодно ни было мне самой.

– А вампиров сколько?

Карлос и Мара уставились на меня.

– Что? – спросила Мара.

– Сколько вампиров? – повторила я, в голове складывался образ, но без слов. – Они должны иметь какую-то власть над смертью, будучи нежитью, – пояснила я.

Карлос нахмурился.

– Я не подумал…

– Почему бы и нет? – откликнулась Мара. Она повернулась к Карлосу: – Сработает?

– После освобождения духа… может быть.

Я опустила голову на колени, измученная и побитая мыслями одновременно полезными и неприятными. Голос Вигана эхом отдался у меня в голове, заявляя, что «дар» сохранит мне жизнь, и я горько усмехнулась.

Мы разошлись планировать и готовиться. Я предпочла выпить и поспать, а приготовлениями заняться утром.

К вечеру среды варианты выбора свелись к тому, что надеть на встречу с Эдвардом. Я остановилась на облегающем платье и каблуках, чувствуя, что слишком принарядилась для собственных похорон. Потом обнаружила, что вечерний пиджак не скрывает кобуру, но пистолет все равно не оружие против вампиров. Хотя мне его не хватало. Я принадлежала себе меньше, чем Сергеев – как бы его ни звали по-настоящему.

Камерон ждал меня перед зданием офиса. Он сделал круглые глаза и одобрительно улыбнулся.

– Выглядишь потрясающе.

Я холодно ответила:

– Это не свидание, Камерон. Я ощущаю себя агнцем на заклание.

Он последовал за мной по лестнице.

– Нервничаешь?

– С чего бы?

– Просто ты, кажется, расстроена, вроде того. И выглядишь странно.

– Ты только что сказал, что я выгляжу потрясающе.

– Я имею в виду, ты… напряжена.

Я плюхнулась за стол.

– Мило.

С точностью до наоборот.

– Ладно, к делу. Я говорила, что нам надо обсудить кое-что новенькое.

– Ага. Что случилось?

– Изменился расклад.

– Ты отказываешься от моего дела, да?

– Разве я тогда оделась бы так? Нет. Признаюсь, я хотела, но теперь у меня нет выбора. И это было бы неправильно с этической точки зрения.

Камерон начал подниматься со стула для клиентов.

– Но ты больше не хочешь на меня работать. Я понимаю.

Я рявкнула:

– Нет, не понимаешь. У нас есть кое-что общее. Мы оба не представляли, кто такие вампиры, когда заключали свои соглашения. На меня реальность обрушили не самым приятным образом. Но я не стану такой, как ты. Мне все равно придется жить в мире людей, по человеческим законам. Я не могу в здравом уме принять твою суть и то, что ты должен делать, чтобы выжить.

Камерон прошептал:

– Именно так чувствовал себя и я.

И снова сел.

– Знаю. Вот почему я не бросаю дело. Черт с ним, с контрактом, но теперь я завязла, как и ты, мне нужна твоя помощь не меньше, чем тебе – моя.

Я рассказала ему о Вигане и нити Мглы. Камерон потрясенно уставился на меня.

– Это моя вина.

Я закатила глаза.

– И каждому-то хочется посыпать голову пеплом. Вина моя. Вернуть ничего нельзя – во всяком случае, я так думаю, – тем не менее, это не значит, что ничего нельзя поделать. Короче, потом обсудим. Сейчас мы решим твою проблему и, может, часть моих, но будет опасно.

План я придумала довольно простой, однако боялась, что у Камерона лопнет голова от скорости и насыщенности информации, которую я на него вывалила. Вначале он таращил глаза, хмурился, задавал вопросы. Под конец только качал головой и сидел с одуревшим видом.

– Ты… серьезно рискуешь.

– Лучшего предложить не могу. Если я все предусмотрела, если я сумею убедить его, что он только выиграет, возможно, никто не умрет.

– А что, если он не поможет? Если он по-другому видит ситуацию?

– Тогда мы побежим и будем надеяться, что обгоним ударную волну. Вот почему тебя там не будет сегодня вечером. Найди укромное место, откуда сможешь наблюдать за входом.

– Что мне высматривать?

– Меня. После того как Эдвард зайдет внутрь, думаю, мне понадобится не больше часа, так или иначе. Если я не выйду через два, ты зайдешь за мной. Ясно?

– Ясно. Буду Седьмым кавалерийским полком.[11]11
  Седьмой кавалерийский полк возглавлял генерал Кастер, который, не подчинившись приказу и неверно оценив силы противника, выступил против многочисленной индейской армии. Весь полк пал в сражении.


[Закрыть]

– Вот и весь план.

– Ну, не скажу, что я в восторге…

– Я сама не в восторге, но встреча лицом к лицу – наш единственный выход.

– А что, если он… понимаешь меня?

– Побьет мою карту? Может, однако есть хороший шанс, что Эдвард выслушает меня до конца. В зале будет полно его врагов, наблюдающих, ждущих возможности его подловить. Эдвард не дурак. А я под опекой, беззащитная дневная, умоляющая об одолжении. Убить меня на глазах такой аудитории значило бы открыть огонь по форту Самтер.[12]12
  Нападение 12 апреля 1861 г. семитысячной армии южан на форт Самтер у входа в бухту в г. Чарлстон знаменовало начало Гражданской войны в США между Севером и рабовладельческим Югом.


[Закрыть] Ты, с другой стороны, сошел бы ему с рук, если он до сих пор настолько зол, чтобы на тебя бросаться.

Камерон радости не выразил, однако согласился. Мы спустились на улицу и пошли пешком. В половине квартала от "Мрака ночи" остановились. Единственной вывеской для клуба служила маленькая медная пластинка рядом с железными воротами. Винтовая лестница с железными перилами вела вниз. Камерон, не подумав, ободряюще стиснул мое плечо. У меня подогнулись колени, когда черные края Мглы сомкнулись надо мной галлюцинаторными огнями.

Камерон отдернул руку, сокрушенно извиняясь. Я отдышалась и велела ему идти на свое место. Потом в одиночестве спустилась по лестнице.

Каблуки пусто клацали по белым мраморным ступенькам. Подошвы скользили по холодному камню. Внизу открылся вход в небольшое мраморное фойе. Было похоже на очень дорогой склеп. Передо мной предстали две блестящие, покрытые черным лаком двери. Я постучала в одну из них.

Дверь отворилась тихо, как в немых фильмах 1910 года. Темнокожий мужчина в не менее темном костюме окинул меня взглядом с ног до головы и поманил внутрь. Когда дверь за мной закрылась, он посмотрел список.

Я задрожала, реальность качнулась под ногами. Я заставила себя не визжать:

– Харпер Блейн.

Он кивнул и протянул руку взять мой пиджак. Поднял бровь, когда я покачала головой.

– Не хочу простудиться.

Один уголок его рта поднялся вверх, но это нельзя было назвать улыбкой. Он провел меня через еще одни двери в сам клуб и указал на столик.

– Ваш покровитель ждет.

Голос напоминал битое стекло. Его губы снова искривились, потом он повернулся и оставил меня стоять на дуге красного ковра. Взгляды рвали меня на части. Я заметила Эллис, двинувшуюся мне наперехват. Я ступила в зал прежде, чем она приблизилась. Ее сияние опалило холодом мою спину.

Идя по залу, я демонстрировала внешнее спокойствие, а тошнотворное предчувствие неминуемой гибели скручивало желудок. Каждый силуэт опутывали сияющие нити, повсюду крались и застывали тени. Отталкивать напирающий поток Мглы едва удавалось. Я выделяла из толпы знакомые лица, озаренные неестественным внутренним светом. Вигана среди них не нашла, зато едва не встала столбом, когда увидела Гвен, скорчившуюся за маленьким столиком в потоке бледной зелени. Она выглядела несчастнее, чем я себя чувствовала. Я встряхнулась и дошла, наконец, до Карлоса.

Я скользнула в кресло лицом к двери и выдохнула в минутном облегчении. Мы с Карлосом сидели плечом к плечу, и я ощущала давление его темной ауры.

– Он уже здесь? – спросила я.

– Еще нет.

– Покажите мне его, когда он удостоит нас своим присутствием.

– Ты сама поймешь.

Я попыталась собраться с мыслями, но они порхали будто мошки в свете лампы.

– Какие у нас шансы, по-вашему? – спросила я.

– Эдвард не дурак, когда речь идет о его владениях.

Я заговорила было снова, но Карлос предупредительно щелкнул пальцами, обдав мою щеку холодным жаром.

– Собственной персоной, – пробормотал он.

Я искоса взглянула на дверь. Не огромный, как Карлос, стройный, но оттого кажется выше. Огненные нити вокруг него вырываются вверх, пылая всеми цветами, свиваясь, будто чувственные змеи, с любой другой нитью, к которой прикасаются. Сара верно сравнила его с Джеймсом Бондом: густые темные волосы над бледной кожей и пронзительными глазами, видимая склонность к жестокости. Почти каждая голова в зале повернулась к нему, пусть только на миг, признавая появление хозяина города. Я себе этого не позволила, как и Карлос.

Эдвард пошел вглубь, нарушая картину. Описал круг по часовой стрелке. Карлос цинично усмехнулся, наблюдая.

– Не очень-то ему нравится ситуация, а? – отметила я.

– Никогда не знаешь, что думает Эдвард, пока он не всадит нож, – предупредил Карлос, поднимаясь.

Эдвард, наконец, приблизился к нам, стал в расползающемся круге холода. Карлос зло уставился на него. Эдвард мазнул взглядом по большому вампиру, словно отгоняя муху.

Карлос сделал шаг в сторону.

– Эдвард.

Тот едва кивнул.

– Карлос. Все еще с нами.

– Навечно.

Эдвард тихо фыркнул в веселом отвращении.

– Все злится. Какая бесполезная трата сил. Все живет прошлым.

– Для меня прошлое и будущее едины.

– Как всегда.

От Карлоса расходились волны ярости. Он оскалился, показывая блестящие острые клыки. Эдвард сцепился с Карлосом взглядами. От иссушающего ледяного тока у меня волосы на руках встали дыбом.

– Мое время настанет.

Карлос отступил, повернулся на каблуках и ушел, не оглядываясь. Я надеялась, что он будет держаться поблизости.

Эдвард сел на освободившийся стул. Окинул меня гораздо более теплым взглядом, чем тот, что достался Карлосу. Будто перевел стрелку. Обрушившаяся на меня смесь возбуждения и антипатии смущала.

– А, детектив. Друг моей несчастной ошибки.

– Наемный работник Камерона, – поправила я. – Я зашла узнать, получится ли у меня одновременно помочь вам и облегчить положение моего клиента.

Анонимный официант поставил перед нами выпивку. Я не представляла, что за маслянистая жидкость поблескивала в маленьких стаканах, и не собиралась выяснять. Я оставила свой на столе, а Эдвард выпил.

– Помочь мне? Надо было стереть мелюзгу с лица земли.

– Вы давно упустили шанс безнаказанно убить Камерона. Сейчас появились более насущные проблемы, и я знаю, как вы можете одним махом решить и их, и вопрос с Камероном.

Эдвард поднял бровь и взглянул на меня поверх стакана. Я с улыбкой подавила внезапную дрожь, оставившую липкий пот, и продолжила:

– Довольно многие из ваших людей мечтают скрестить с вами шпаги. Один убеждал меня вас упокоить, но я не самоубийца и не идиотка. От вашей смерти не будет пользы ни вашему сообществу, ни моему клиенту. Есть одна внешняя опасность, которая угрожает всем – не только вам, мне или Камерону. Избавившись от нее, вы спасете сообщество, укрепите свои лидерские позиции и подорвете авторитет клеветников. Еще у вас появится шанс вынудить недругов либо поддержать вас, либо открыто выступить против, чтобы вы могли уничтожить их, не боясь осуждения.