Текст книги "Невеста-изменница"

Автор книги: Кэт Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Рис лишился дара речи. Если он в чем-то и был уверен, так это в том, что Трэвис – лояльный подданный Англии.

– А что стало с дневником?

Трэв глубоко вздохнул.

– Хуже быть не может. На прошлой неделе ко мне пришли люди из военного ведомства. Они провели в доме обыск. Дневник лежал на столе у меня в кабинете. Мне и в голову не приходило его прятать. Его конфисковали.

Рис пристально посмотрел на друга:

– Скажи, а там было что-то, чего не должно было быть?

Трэвис отвел взгляд и поправил на носу очки.

– Все, что я видел, все, что знал, находило отражение на тех страницах. Я хотел стать журналистом. Думал, дневниковые записи пригодятся мне в моей будущей работе.

– Проклятие!

– Похоже, меня подозревают в государственной измене, Рис. Поэтому я и не стал ничего описывать в письме. Поэтому мне и нужна твоя помощь.

Трэвису точно нужна была помощь, любая, какую он мог найти.

– Кто ведет расследование?

– Полковник Малкольм Томас из иностранного ведомства. Говорят, они с лордом Сандхерстом друзья.

– Час от часу не легче!

– Знаю.

Трэв ссутулился.

– Больше ничего не можешь мне сказать, дружище?

– Пока ничего.

Рис встал с дивана.

– Моя жена и я…

– Твоя жена? – Трэвис вскочил с кресла. – Ты женился?

Рис кивнул:

– На Элизабет.

– Насколько я помню, ты познакомился с ней, когда был в Брайервуде.

– Да, ты рассказывал мне о ее не слишком порядочном девере, но я думал, что ты…

– Это длинная история. Как ты говоришь, мы не всегда в ответе за то, что происходит. Место, где мы сейчас живем, называется Холидей-Хаус. Это близ деревни Хайгейт на Хэмпстед-Хит. Если я тебе понадоблюсь, пришли мне туда записку.

Трэвис даже улыбнулся:

– Значит, ты все-таки женился на ней! Я всегда думал, что ты ее по-прежнему любишь. Нужно испытывать очень сильные чувства к человеку, чтобы столько лет его ненавидеть.

– Возникли непреодолимые обстоятельства, – проворчал Рис. – Холлоуэй по-прежнему опасен. Я обещал ее защитить, так что выбора у меня не было.

На губах Трэвиса появилась понимающая улыбка, но вслух свои мысли он благоразумно не выразил.

– Поздравляю.

Рис ничего не ответил, как и не сказал приятелю, что еще не осуществил брачные отношения. И что считает дни до конца недели. И что каждая ночь рядом с ней растягивается в вечность.

– Хорошо, попробую что-нибудь разузнать, – пообещал он. – Но думаю, что одних обвинений Сандхерста достаточно, чтобы возбудить дело против тебя. Наверняка за этим стоит что-то еще…

– К сожалению, я сам ничего больше не могу сделать. Я пообещал не покидать дом, пока все не выяснится. Но очевидно, моего слова мало. Они поставили у дома круглосуточную охрану.

Рису это не понравилось. Он похлопал приятеля по плечу:

– Я сразу сообщу тебе обо всем, что выясню.

Выйдя из дома и сев в экипаж, Рис задумался над положением Трэвиса и пожалел, что не имеет возможности ознакомиться с содержанием дневника. Предателей в этой стране вешали. Нельзя допустить, чтобы подобное случилось с его другом.

Из дома Трэвиса Рис направился на Треднидл-стрит, в контору детектива Чейза Моргана. После покушения на жизнь Элизабет Морган утроил свои усилия по сбору информации о Мейсоне и Френсис Холлоуэй. Рис хотел обсудить результаты его расследования.

– Есть ли претензии к охране дома? – справился детектив, когда Рис сел за стол напротив него.

– Пока нет. Полагаю, вы этим людям доверяете.

– Большинство из них я знаю много лет, и каждый заслуживает доверия. Один из тех, кто несет охрану внутри дома, Джек Монтегю, возглавляет мой отдел безопасности и прекрасно знает свою работу.

Рис кивнул:

– Я разговаривал с ним перед отъездом и, естественно, никуда не уехал бы, если бы не был уверен в его профессионализме. – Сверля Моргана пристальным взглядом, Рис нетерпеливо поерзал в кресле. – Что насчет Холлоуэя? Что еще удалось вам узнать?

– К несчастью, не так много. Пара слуг в Олдридж-Парке сказали: с леди Олдридж действительно творилось что-то неладное, но что именно, они не знают и не имеют представления о том, что было тому причиной.

– Другими словами, у нас по-прежнему нет никаких доказательств.

– Пока нет. – Морган откинулся на спинку кресла. – Еще я разговаривал с адвокатом покойного лорда Олдриджа – Милтоном Брайсом. Судя по всему, граф собирался изменить завещание и оставить все, не относящееся к неотчуждаемой части графского наследства, своему брату.

Рис нахмурился:

– Непонятно. Его наследник – Джеред. Почему он решил изменить завещание?

– По словам Брайса, у Олдриджа были очень натянутые отношения с женой, они почти не разговаривали. Сын, которого она родила, тоже не принес ему радости. А Мейсон и Френсис были ему преданы. Полагаю, что для него это имело значение.

Опустив глаза, Рис с удивлением обнаружил, что его руки сжались в кулаки. Мальчик был милый и ласковый, за его робостью скрывался живой ум. Рис не понимал, как такой ребенок мог чем-то разочаровать Олдриджа.

– Тогда неудивительно, что Мейсон охотится за наследством мальчика, – заметил Рис. – Он считает его своим.

– Но это противоречит закону. Завещание осталось без изменений. Мальчик унаследовал все.

– Только если Мейсону не удастся добиться своего, – уточнил Рис.

Морган промолчал. Его работа как раз и состояла в том, чтобы обеспечить защиту Элизабет и ее сыну, но они оба, Морган и Рис, знали: несмотря ни на что, Холлоуэй может найти способ получить желаемое.

– Он, между прочим, в городе. Они с женой приехали сегодня утром и остановились в городском доме Олдриджа. Вероятно, у них есть на то законное право.

Рис тихо выругался.

– Я поручил своему человеку следить за ними. Мы будем знать об их действиях раньше их самих, – успокоил его Морган.

– Хорошо. Очень хорошо.

Рис собирался также просить Моргана разузнать об обвинениях, выдвинутых против Трэвиса, но передумал: слишком тревожно было положение Элизабет. Он не хотел отвлекать внимание Моргана от того, что представлялось ему наиболее важным, – обеспечения безопасности Элизабет и ее сына.

К тому же Рис знал: для решения проблемы Трэвиса он может найти помощь более действенную. Со дня надень в Лондон должен был приехать по делам пивоварения Ройял. Он и его друзья имели доступ в высшие круги общества. Они-то и смогут узнать, что происходит на самом деле.

А пока он сам собирался побеседовать с полковником Томасом из иностранного ведомства и выяснить, сколь серьезно было положение Трэвиса.

Рис встал.

– Держите меня в курсе, – сказал он Моргану, протягивая руку за тростью.

– Рассчитывайте на меня, – прозвучало в ответ.

Глава 14

Весело мурлыча под нос песенку, Элизабет вместе с двумя горничными наводила порядок в верхних спальнях особняка Холидей-Хаус. Она не была в имении со дня смерти отца. Слишком много грустных воспоминаний было с ним связано. Но, вернувшись сюда, она обнаружила, что в воспоминаниях можно отыскать немало приятного: здесь проходило ее детство, здесь жила ее мать, И хотя у отца был деспотичный и порой невыносимый характер, она любила его тогда, как и он любил ее.

Утром, когда Рис уехал в Лондон, Элизабет провела беглый осмотр особняка. Сколько она себя помнила, экономкой в доме служила миссис Макдоналд, но за последние годы она сильно сдала и почти не покидала своих покоев. Обычная работа стала для нее непосильной.

Дом нуждался в тщательной уборке, и Элизабет решила взять эту задачу на себя. Она трудилась с самого утра и, на удивление, получала от этого удовольствие.

– Фанни, нужно выбить ковры из гостевых комнат восточного крыла. – И тогда красивые персидские ковры всевозможных расцветок наверняка засверкают всеми своими красками. – Возьми себе в помощь одного из лакеев.

– Слушаюсь, миледи.

Горничная побежала выполнять задание, а Элизабет занялась другим делом.

– Бетти, сними простыни и отнеси в стирку. Гардинами займемся завтра с утра.

– Хорошо, миледи.

Проходя по коридору, Элизабет поймала свое отражение в одном из больших зеркал в золоченых рамах. Приступая к работе, она спрятала свои тяжелые волосы под простой чепец и повязала поверх юбок передник. Виду нее был страшноватый, но это не имело значения, поскольку Рис вернется еще не скоро.

Элизабет спустилась по мраморной лестнице на первый этаж и решительно направилась в буфетную, чтобы проверить, как продвигается чистка столового серебра. Спустившись с лестницы, она увидела Риса, стоящего в холле. Он вскинул на нее удивленный взгляд:

– С каких это пор госпожа выполняет в доме работу слуг?

В его голосе звучало приятное удивление. Элизабет не ожидала, что он вернется так скоро, хотя знала, как его волнует их с Джередом безопасность.

Представив себя в пропыленных юбках, с выбившимися из-под чепца волосами, Элизабет залилась краской.

– Миссис Макдоналд уже стара, – сказала она в свое оправдание. – Я решила сама заняться делами, пока не найду ей подходящую замену.

На лице Риса отразилось удивление.

– Ты уверена, что стоит заниматься этим самой? Наверняка нетрудно найти человека, способного снять с тебя эта заботы.

– Безусловно, рано или поздно я его найду. А пока…

Она не договорила, услышав топот детских ног. В холл вошел Джеред.

– Маме нравится заниматься уборкой. Она тогда улыбается.

Элизабет взглянула на сына и ощутила, как сердце ее заполняется любовью. Ее мальчик обладал поразительной наблюдательностью, и сделанное им замечание соответствовало действительности: она улыбалась все утро.

– Что правда, то правда, – согласился Рис, и уголок его рта пополз вверх.

В Олдридж-Парке она ничего не делала, а весь день или вышивала, или читала. Эдмунд говорил, что графине не пристало выполнять какую бы то ни было работу. Иногда она выезжала покататься на лошади, неизменно в сопровождении конюха, но и тогда Эдмунд ворчал.

После его смерти тревога за сына и зелье, которым ее травили Мейсон и Френсис, отнимали почти все ее силы.

Элизабет скользнула взглядом по вновь засверкавшим перилам и испытала удовлетворение, вызванное ощущением собственной полезности.

– Видите? – сказал Джеред, указывая на мать. – Она снова улыбается.

Рис рассмеялся – это было большой редкостью – и стал еще красивее.

– Графиня, которой нравится сметать пыль? Кто бы мог подумать!

Элизабет вскинула подбородок:

– Я не одна этим занимаюсь. У меня с утра работает с полдюжины слуг.

Рис хмыкнул, и она почувствовала странное ликование. Каждую ночь после их вступления в брак они спали в одной постели. Каждую ночь он требовал немного большего, но никогда не оказывал чрезмерного давления, ни к чему не принуждал.

В последние две ночи Элизабет обнаружила, что с нетерпением ждет его поцелуев и искусных ласк. Когда Рис прекращал ласки и перемещался на свою половину кровати, притянув ее к себе, у нее оставалось чувство томления и острое желание, чтобы он продолжал ласкать ее. Следующей ночью он потребует от нее исполнения супружеских обязанностей. Но вместо страха, который она должна была чувствовать, во всем ее теле разливалось сладострастное предвкушение их полной близости.

Элизабет вздохнула, борясь с желанием привстать на цыпочки и поцеловать его. Интересно, как бы он отреагировал, если бы она это сделала? Но присутствие Джереда это полностью исключало.

– Как прошла встреча с капитаном Гриром? – спросила вместо этого Элизабет.

Улыбка медленно сползла с лица Риса.

– Расскажу, когда ты освободишься. – И он посмотрел на своего сына.

Сознавая, как это опасно, Элизабет тем не менее думала теперь о Джереде именно так: «его сын».

Рис нежно пригладил темный непокорный вихор на голове мальчика.

– Пока суд да дело, почему бы нам с тобой не сходить на конюшню и не взглянуть на лошадок? Я слышал, твой дед держал прекрасных животных.

Большие темные глаза Джереда стали еще больше.

– О, это было бы здорово!

– Я отправил капрала Дэниелса в Брайервуд за Воином. Он должен скоро вернуться.

– А вы когда-нибудь на нем катались? – спросил Джеред, взглянув на Риса.

– В армии я постоянно ездил на нем. Вот и теперь снова собираюсь попробовать.

Его слова встревожили Элизабет. Прежде его нога должна полностью восстановиться. Ездить верхом на лошади без необходимого равновесия в седле было очень опасно.

– До скорой встречи, – бросил ей Рис, блеснув улыбкой.

Долгий взгляд, которым он смерил Элизабет на прощание, красноречиво свидетельствовал: ему не терпится увидеть ее такой, какой он видел ее каждую ночь, – нагой, пылкой, отвечающей на его ласки.

– До встречи! – ответила Элизабет, слегка задыхаясь. – Желаю хорошо провести время, – добавила она, обращаясь к Джереду.

После короткого замешательства мальчик засеменил рядом с Рисом. Рука Риса заботливо лежала на его плечах. При виде отца и сына вместе у Элизабет сжалось сердце. Собираясь сказать Рису правду, она всем своим существом желала, чтобы все получилось как можно лучше.

«Пока рано, – предупредил ее внутренний голос. – Не раньше, чем ты станешь ему настоящей женой. Не раньше, чем станешь ему дорога».

Но Элизабет не знала, сколь дорогой она может стать для него. Более того, она боялась: когда Рис узнает правду о сыне, от его теплых чувств не останется и следа.

В ожидании прихода Элизабет Рис сидел на диване перед камином в библиотеке. Это было просторное помещение в два этажа. Вдоль стены под потолком шел ряд окон, через которые внутрь проникал свет. В комнате вокруг мраморного камина было оборудовано удобное место для отдыха, вдоль стен тянулись полки из орехового дерева, заполненные томами в кожаных переплетах.

Эта комната Рису сразу понравилась, и он облюбовал ее себе для работы, пока не будет отремонтирован настоящий кабинет. Во вкусах Риса и Чарлза Клеменса, отца Элизабет, не было ничего общего. А потому он собирался убрать из кабинета всякие безделушки, почистить кожаные диваны и заново перекрасить стены, чтобы избавиться от запаха сигар лорда Чарлза.

Элизабет охотно дала разрешение на все эти изменения. Прошлое осталось в прошлом. Надо смотреть в будущее.

– Как побывали на конюшне? – спросила Элизабет, появившись в дверях и направляясь к Рису.

Он предложил ей сесть на диван перед очагом и устроился рядом, стараясь не обращать внимания на аромат роз, исходивший от ее волос.

– Твоему сыну давно пора научиться ездить верхом, – сказал он. – При его любви к лошадям, мне странно, что Эдмунд не давал мальчику уроков верховой езды.

Элизабет отвела взгляд.

– Эдмунд мало времени проводил с Джередом. Их взгляды и вкусы не совпадали. У Эдмунда было несколько прекрасных племенных скакунов, но сам он никогда не увлекался верховой ездой.

– В отличие от тебя.

Рис вспомнил, как любила скакать верхом она сама. После того как здоровье ее поправилось, Элизабет и в Брайервуде много ездила.

– У Эдмунда и у меня… у нас с ним тоже было мало общего.

– Понятно.

Хотя в действительности Рис мало что понимал. Что привлекло ее к человеку, с которым она не имела общих интересов? Который не доставлял ей удовольствия в постели?

Слово «удовольствие» вызвало у Риса прилив крови в паху. Всплыли воспоминания о прошлой ночи, когда она целовала его с неистовым самозабвением, всхлипывая от ласк, которыми он ее осыпал. Завтра закончится неделя, которую он отвел ей для привыкания. Он наконец овладеет ею и удовлетворит желание, которое изводило его на протяжении всех этих дней.

Взгляд Риса скользнул по ее полной груди. Он знал о ней мельчайшие подробности. Знал, как она выглядит, какая на вкус, знал, какого цвета соски и как они твердеют от прикосновений его языка. Внизу живота началась пульсация. Он нестерпимо хотел ее, черт подери! Необходимо скорее снять напряжение, вызываемое неутолимым желанием, которое он к ней испытывал.

– У меня завтра с утра дело в городе, – сказал он Элизабет. – Хочу, чтобы и ты поехала со мной. Мне надоело видеть тебя в этих чертовых черных платьях. К тому же, как бы мне этого ни хотелось, я не могу держать тебя вечно взаперти.

С ними поедут еще двое из людей Моргана. Втроем они смогут оградить Элизабет от любых неприятностей.

Ее лицо прояснилось, но розы на щеках вдруг побледнели.

– А Джеред?

– Он будет здесь в безопасности. Джек Монтегю – профессионал. Он бывший солдат. Служил в шестьдесят втором пехотном полку и, насколько могу судить, знает толк в деле, за которое взялся. Он не спустит с Джереда глаз, пока мы не вернемся.

Элизабет в раздумье покусывала пухлую нижнюю губу, что вызвало у Риса новый прилив возбуждения. Он уже решил, что сегодня не ляжет с ней в одну постель. А когда придет к ней в следующий раз, то овладеет ею: слишком невыносимы были его физические муки.

– Может, тогда заедем в газету и дадим объявление о том, что нам требуется учитель? – предложила Элизабет. – С Джередом давно никто не занимается.

– Ты права. Ему непременно нужен учитель. Но нам придется весьма придирчиво отнестись к выбору наставника. Мальчик умный, и ему быстро делается скучно.

– Спасибо.

Мягкая улыбка, промелькнувшая по лицу Элизабет, усилила его желание, и потому он промолчал.

– Так что же с капитаном Гриром? – продолжила Элизабет. – Неприятность, в которую он попал, действительно такая серьезная, как он думает?

– Хуже. В иностранном ведомстве есть люди, которые считают его шпионом. Обвинений ему пока не предъявлено, но, судя по всему, вот-вот предъявят.

Серые глаза Элизабет расширились: когда Рис рассказал ей о дневнике и русских корнях Трэвиса, она еще больше разволновалась.

– Но капитан Грир – журналист, – заметила она. – Разве можно обвинить человека в шпионаже на основании лишь одних его записей о войне?

– И я того же мнения. Я пытаюсь добиться встречи с полковником Томасом из иностранного ведомства, хочу разузнать, что там вообще происходит. Но в настоящий момент полковника нет в городе, он уехал по делам и в ближайшие два дня не вернется.

– Что ты собираешься ему сказать?

– Расскажу о Трэвисе и объясню насчет дневника. Грир – герой, черт подери, а не преступник.

– Очевидно, произошло какое-то недоразумение.

– Если это так, их ждет масса неприятностей. А пока что Трэвис сидит под домашним арестом и за его домом установлено круглосуточное наблюдение.

Элизабет положила руку Рису на локоть.

– Ты их убедишь. Я знаю.

– Я сделаю все, что в моих силах.

Он встал с дивана и помог подняться Элизабет. Их глаза встретились Его взгляд, темный от страсти, сказал ей, как сильно он ее хочет.

– Завтра ночью, Элизабет. Завтра ночью ты станешь моей.

У нее участилось дыхание, и она нервно облизнула губы.

Не устояв от искушения, он нагнулся и поцеловал ее. Поцелуй был долгим и страстным.

Элизабет не сопротивлялась. Наоборот, она обняла его за шею. Желание пронеслось по его телу, словно электрический ток: Он прижал ее к бедрам, давая ощутить свое возбуждение. Икогда он снова приник к ее губам, она чуть слышно всхлипнула. Он уловил ее участившееся сердцебиение, и страсть вновь вскипела в его крови. Боясь, что он не выдержит и овладеет ею прямо здесь, Рис отпустил ее.

– Завтра, – напомнил он тихо.

Подняв к опухшим от поцелуя губам дрожащую руку, Элизабет отвернулась и выбежала из комнаты.

Рис вздохнул. Завтра казалось на расстоянии вечности.

Жизнь в Лондоне била ключом. На мощенных камнем мостовых было тесно от повозок, карет и двухколесных экипажей. Снующие между лошадьми пешеходы и торговцы с лотков еще больше затрудняли движение.

За каретой Риса ехали двое вооруженных до зубов слуг из людей Моргана. Хотя Рис не ожидал нападения Холлоуэя так скоро после его возвращения в город, все же он имел при себе карманный пятизарядный пистолет и маленький, но опасный кинжал, спрятанный в трости.

Первую остановку они сделали в конторе адвоката. Мистер Эдвард Пинкард, работавший на отца Риса, пытался в свое время спасти покойного герцога от крупного мошенничества, лишившего Ройяла большей части наследства.

К счастью, Ройял сумел наладить выгодное дело в своем герцогстве и восстановил казну Брэнсфорда. С помощью Лили и при ее поддержке он оказался чертовски талантливым, предпринимателем.

Пинкард вышел из-за стола, чтобы приветствовать их. У него были бледно-голубые глаза и серебряная грива.

– Рад вас видеть, милорд. – Он улыбнулся Элизабет. – Приятно с вами познакомиться, миледи. – И склонился над ее рукой. – А то я все гадал, сумеет ли кто-нибудь прибрать к рукам этого молодого плута.

Рис едва не улыбнулся. Не такой уж он был молодой, а последнее время и вовсе чувствовал себя гораздо старше своих двадцати восьми лет. Но Пинкард был одного возраста с его отцом и знал Риса с детства, так что с тех пор для него мало что изменилось.

– Вам известно о моей женитьбе, – сказал Рис. – И теперь, как я указал в своем письме, я бы хотел начать процедуру усыновления Джереда. Я хочу дать мальчику свое имя.

Не вдаваясь в подробности, Рис объяснил Пинкарду, кто такой Джеред и почему следует торопиться с усыновлением. Закончив, он склонился над столом адвоката.

– Все должно быть исполнено как можно скорее. Мой брат согласен оказать любую помощь. Достаточно сказать, что мое имя должно послужить мальчику защитой.

Адвокат нахмурился, но расспрашивать подробнее не стал.

– Потребуется провести слушание по делу. Возможно, возникнут некоторые вопросы. Мальчик все же граф. Но это все формальности. Если усыновление не будет оспорено, я сообщу вам дату слушания.

– Благодарю.

– Даю слово, что приложу максимум усилий, чтобы все было сделано в кратчайшие сроки.

Выйдя из конторы, Рис и Элизабет снова сели в экипаж. Рис откинулся на спинку бархатного сиденья.

– Не боишься, что Мейсон опротестует усыновление? – спросила Элизабет.

– У него нет оснований. Ты мать Джереда. Его отца нет в живых, а твой муж – аристократ.

Элизабет больше ничего не сказала, но они оба знали: от Мейсона и Френсис можно было ожидать чего угодно.

Следующую остановку они сделали у лондонской «Таймс». Подача объявления о поиске квалифицированного учителя не заняла много времени. Когда они снова уселись в экипаж, Элизабет не могла скрыть своего облегчения.

– Я очень за него переживаю. Джеред – невероятно стеснительный и скрытный мальчик. Ему нужен кто-то, кто смог бы достучаться до него, завоевать его доверие.

Рис поймал ее взгляд.

– Джеред не просто застенчив – он замкнут. Что сделало его таким? Олдридж?

Элизабет сморгнула навернувшиеся на глаза слезы.

– Я не знаю точно, что случилось. Эдмунд никогда не наказывал его и не бил, но постоянно вызывал у Джереда чувство вины, как будто он совершил что-то дурное. Джеред изо всех сил старался угодить ему, но Эдмунд вечно был недоволен.

Рис молча чертыхнулся. Ублюдку повезло, что его уже нет на свете.

– Когда Эдмунд понял, что Джеред никогда не будет таким сыном, о каком он мечтал, то окончательно отвернулся от него. И тогда Джеред еще более замкнулся в себе, стал еще более неуверенным.

Элизабет подняла на Риса взгляд. Слезы полились из ее глаз.

– Я рада, что Эдмунда больше нет. Да простит меня Господь, рада!..

Рис привлек ее к себе.

– Успокойся, – произнес он. – Олдридж навсегда ушел из твоей жизни. Тебе и мальчику больше ничто не угрожает. Рано или поздно Джеред осознает, что в его жизни произошли хорошие перемены, и выйдет из своей раковины.

Неуверенно кивнув, Элизабет попыталась улыбнуться и вытерла слезы.

– Я очень сожалею, что у нас с тобой так вышло. Порой, когда Олдридж меня бил, я думала: терпи, это расплата за то, как поступила с тобой.

Рис ощутил в груди стеснение.

– Что бы ни произошло между нами, Бет, Олдридж не имел права поднимать на тебя руку. Не могу поверить, что он это делал.

Элизабет потупила взгляд. Рису стало до боли жаль ее. Бедняжка так настрадалась в этой жизни.

И все же он не мог позволить себе испытывать к ней сочувствие. Ее предательство едва не погубило его.

Элизабет вернулась в его жизнь, но стоит ли снова впускать ее в свое сердце?..