Текст книги "Невеста-изменница"
Автор книги: Кэт Мартин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Глава 21
Рис смотрел в окно экипажа на проплывающие мимо картины: разбросанные вдоль дороги домики и таверны.
Он возвращался домой после встречи со своим адвокатом Эдвардом Пинкардом, где подписал несколько бумаг, необходимых для усыновления, и заверил адвоката, что обязательно прибудет с Элизабет в Лондон на слушание.
После болезни Джереда и страха за него, который он тщательно скрывал, Рис понял: усыновление мальчика перестало быть вопросом, связанным лишь с его защитой от Холлоуэев. Теперь он в большей степени стремился к тому, чтобы у мальчика была любящая семья и заботливый отец – то, чего ребенок заслуживал и не получал от Олдриджа.
Рис нехотя вынужден был признать, что мальчик каким-то образом сумел найти дорожку в его столь тщательно оберегаемое сердце. Он любил ребенка, как своего собственного, и был готов отдать за него жизнь.
Колесо экипажа попало в рытвину, и толчок вывел Риса из состояния задумчивости. Взглянув в окно, он узнал пейзаж. До дома оставалась примерно половина пути. Впереди маячила таверна «Рог и копыто».
Когда его экипаж подъехал ближе, Рис нахмурился. Перед таверной он увидел знакомую коляску с золоченым гербом, указывающим на принадлежность ее графине Олдридж. Его охватило беспокойство. За каким чертом Элизабет сюда приехала?
Набалдашником трости Рис постучал по потолку:
– Остановись, возница.
Экипаж подкатил к таверне и остановился. Рис вышел из кареты. Поднимаясь на крыльцо, он заметил у входной двери слугу Джека Монтегю.
– Монтегю! Что ты здесь делаешь? Что, черт подери, происходит?
– Не стоит беспокоиться, сэр. Я тщательно проверил помещение, прежде чем графиня вошла внутрь. Все в порядке.
– Какого дьявола она сюда приехала?
– Она не говорила, сэр. Сказала только, что ей нужно полчаса времени, а меня она взяла для безопасности.
Тревога Риса усилилась. Минуя слугу, он вошел в таверну. Не увидев Элизабет в общем зале, он направился в уединенный кабинет в дальней части помещения, который они с Ройялом использовали для своей встречи. Дверь была закрыта, но он слышал доносившиеся оттуда голоса – мужской и женский. Рис узнал голос Элизабет, и у него похолодело внутри. Она пришла на тайное свидание с мужчиной.
Им овладела безотчетная ярость. Эта женщина уже предала его однажды. Господи, он не позволит ей снова сделать с ним то же самое!
Неимоверным усилием воли Рис обуздал свой гнев. Прежде чем что-то предпринять, следовало узнать, что же там все-таки происходит. Он бесшумно повернул ручку и приоткрыл дверь. Теперь можно было ясно слышать весь разговор. В щель он увидел Мейсона Холлоуэя.
– Я предлагаю тебе все, о чем ты мечтал, – говорила Элизабет. – Взамен хочу, чтобы ты оставил Джереда в покое.
Оказывается, Элизабет не обманывала его с другим мужчиной. Она лишь пыталась защитить сына. Он затрепетал от радости.
Но затем снова накатил гнев. Почему, спрашивается, она не обратилась к нему? Почему не рассказала о своих планах? Как могла она так глупо подвергнуть себя опасности?
Заставив себя оставаться на месте. Рис решил послушать разговор до конца. Прежде чем вмешиваться, нужно все узнать.
Мейсон выглядел озадаченным.
– Хочешь сказать, что подпишешь бумаги об отказе Джереда от претензий на титул Олдриджа?
– Именно, – подтвердила Элизабет. Снова увидев Мейсона, она вспомнила о его безжалостности и еще более укрепилась в мысли, что поступает правильно. – Земли и деньги, неотъемлемые от титула, тоже, естественно, отойдут тебе. Джеред не пострадает. Отец оставил мне достаточно приличное состояние. Да и муж мой имеет немалые собственные средства.
– Деньги у него, может, и есть, но нет того огромного богатства, что принадлежит твоему сыну. Ты уверена, что Дьюар согласится?
– В этом нет необходимости. Пока усыновление не состоялось, я – опекунша Джереда и имею полное право от его имени отказаться от титула. Жаль, что эта мысль не посетила меня раньше.
Уголок рта Мейсона под густыми усами насмешливо дернулся.
– Брось, ты хотела, чтобы мальчик был графом. Хотела, чтобы он унаследовал власть и богатство, сопутствующие титулу графа Олдриджа. Глубоко в душе ты такая же, как я.
Элизабет чуть не затошнило. Не было у нее ничего общего с Мейсоном.
– Я совсем не такая, как ты. Я бы ни за какие деньги не стала замышлять убийство.
Мейсон снял с лацкана сюртука невидимую соринку и посмотрел на Элизабет:
– Ну что ж, будем, считать, что мы договорились. Ты делаешь все, что необходимо для официального отказа от титула, и можешь больше не беспокоиться о безопасности своего сына.
Элизабет поджала губы:
– Значит, ты не отрицаешь, что собирался его убить?
– Не будь дурой. – Мейсон вскинул бровь. – С другой стороны, если бы ребенок погиб в результате несчастного случая, сделав меня наследником следующей очереди…
– Ты чудовище!
Холлоуэй лишь рассмеялся в ответ.
– В действительности то, что ты делаешь, лишь восстановление справедливости. Мы оба с тобой знаем, что мальчик – не сын моего брата.
У Элизабет сдавило грудь, но она постаралась сохранить самообладание.
– Что… что ты такое говоришь?
– Тебя удивляет, что мне это известно? Мы с Эдмундом были достаточно близки. Он болел в детстве, это привело к бесплодию. Он признался, что Джеред не его сын, но так и не назвал имя настоящего отца. Кстати, кто его настоящий отец?
Элизабет думала, что у нее подогнутся ноги и она рухнет на пол.
– Это… это тебя не касается. По закону Джеред – граф. – Она выпрямила спину. – Как я уже сказала, я предлагаю тебе все, о чем ты мечтал.
Мейсон хищно улыбнулся:
– У тебя две недели. Сделай все необходимое, и дело улажено.
– Я не вполне уверена, что успею закончить все формальности за столь короткий срок.
– О, я уверен, что сумеешь.
Холлоуэй снял со спинки стула пальто, но едва набросил его на плечи, как дверь, ведущая в главный зал, резко распахнулась.
При виде Риса Элизабет онемела. Более страшного выражения лица она не видела.
– Пошел вон отсюда! – приказал Рис Мейсону тихим, полным угрозы голосом. Железная выдержка придавала его облику еще более грозный вид. – Убирайся, пока я не прикончил тебя на месте!
Холлоуэй бросил на Элизабет прощальный взгляд. Его смысл был ясен без слов: теперь жизнь Джереда в ее руках.
Мейсон молча направился к двери и, толкнув ее, вышел. Элизабет повернулась к Рису, догадываясь, как он злится на нее за эту тайную встречу с Мейсоном. Но худшее было впереди.
– Если Олдридж не мог иметь детей, – произнес он, – значит, Джеред – не его сын?
Элизабет накрыла волна страха. Он слышал их разговор! Он узнал правду о Джереде! Господи, почему она раньше не сказала ему? Почему ждала так долго?
Его пронзительные голубые глаза, казалось, прожигают ее насквозь.
– Как имя этого человека? – процедил он сквозь сжатые зубы. – Кто отец Джереда?
Но по выражению его лица она догадалась, что он знает ответ. Знал уже в тот момент, когда слова соскользнули с языка Мейсона. От слез у нее защипало в глазах. Рис приблизился к ней и с такой силой схватил за плечи, что она поморщилась.
– Кто он?
Элизабет взглянула в любимое лицо, и по ее щекам заструились слезы.
– Ты его отец. Джеред – твой сын.
На худой щеке Риса задергался мускул. Он так резко отпустил ее, что Элизабет чуть не упала.
– Ты носила под сердцем моего сына и вышла замуж за Эдмунда Холлоуэя? Ты носила моего сына и не сказала мне?
Вставший в горле ком мешал ей говорить. Она смочила пересохшие губы.
– Отец запретил мне говорить тебе об этом. Он хотел, чтобы я… вышла замуж за Олдриджа.
– Это что за женщина такая, что лишает мужчину его сына?
Обливаясь слезами, Элизабет покачала головой:
– Ты уезжал… уходил на войну. Я была беременная и без мужа. Я… я… боялась. – Она с трудом выговаривала слова. – Я не хотела рожать одна.
Рис непроизвольно сжал руки в кулаки.
– Ребенок был мой! Ребенок, которого ты носила, был мой!
Он с трудом сдерживался. Его лицо исказилось от ярости, и Элизабет впервые стало страшно. В памяти встал образ Эдмунда. Она почти ощутила на лице удары его кулаков.
– Мне… мне следовало быть сильнее, – пролепетала она. – Следовало поступить иначе. Но отец… отец убедил меня.
Рис подошел к ней вплотную и возвышался теперь над ней, как башня. Элизабет вздрогнула и попятилась. Рис, чтобы успокоиться, сделал глубокий вдох.
– Я не Эдмунд, Элизабет. Я ни разу не ударил женщину и не ударю. Что бы она ни сделала.
Элизабет всхлипнула:
– Я… я так виновата, Рис. Я сожалела об этом с первого дня замужества.
Рис сжал зубы.
– А ты вообще собиралась когда-нибудь сказать мне об этом?
Она прикусила дрожащие губы.
– Я хотела… Собиралась сказать до усыновления… Я должна была сделать это раньше. Правда собиралась, но не… не могла набраться храбрости.
«И не хотела потерять тебя. Я люблю тебя, Рис», – пронеслось у нее в голове.
– Кто-нибудь еще знает правду?
– Твоя тетя Агата. Она сразу поняла все, когда увидела Джереда.
Рис на миг зажмурился.
– Я тоже должен был это заметить. Должен был сообразить. – Он покачал головой. – Я столько лет был разлучен с моим сыном. Столько лет…
– Ты служил в армии. Ты выбрал себе другую жизнь.
– Но у меня был сын!
Глаза Элизабет наполнились слезами.
– Знаю.
Рис направился к двери, и она подумала, что сейчас он уедет. Без нее. Но он ждал, придерживая дверь, пока она наденет плащ. Опустив голову, Элизабет прошла мимо него к выходу.
Когда она вышла на крыльцо Джек Монтегю тотчас отделился от стены. Не останавливаясь, она проследовала к своей карете и взобралась внутрь. Рис закрыл за ней дверцу.
– Я оказался еще большим глупцом, чем думал, – сказал он в окно. – Не знаю, как я мог поверить, что ты любила меня.
У нее защемило сердце.
– Я никогда не прощу тебя, Элизабет.
Экипаж дернулся и пришел в движение. Из ее горла вырвался крик боли. Она любила его, когда была девушкой. Но любила, видно, недостаточно.
Господи, как же все изменилось!..
Следуя за дворецким, Рис шел в кабинет Ройяла в его городском доме. На сердце у него лежал камень. Нужно бы поехать домой, но он был не готов видеть мальчика, который, как он теперь знал, был его родным сыном.
В любимой комнате Ройяла, сплошь уставленной книжными полками, он увидел за столом своего светловолосого старшего брата и напротив него – младшего, темноволосого Рула.
При появлении Риса Ройял удивленно раскрыл глаза и вскочил на ноги.
– Боже, что стряслось, Рис?
Рул тоже встал. Мрачный вид Риса насторожил их обоих.
– Надеюсь… не мальчик? – с беспокойством спросил Рул. – С ним ничего не случилось?
Покачав головой, Рис направился к буфету, взял графин с бренди и плеснул в бокал изрядную порцию.
– Джеред в порядке, хотя пару дней болел. Поначалу мы оба испугались, решив, что Холлоуэй, несмотря на охрану, сумел каким-то образом проникнуть в дом. Но тревога, похоже, оказалась ложной.
– Значит, он поправился? – осведомился Рул.
Рис сделал большой глоток бренди и ощутил, как янтарная жидкость обожгла горло.
– Джеред здоров.
– Но ты – явно нет, – заметил Ройял. – Позволь узнать причину.
Герцог, как всегда, проявлял властность. В другой раз Рис улыбнулся бы, но не сейчас.
– Джеред – мой сын, – объявил он, проведя рукой по волосам.
Ройял нахмурился:
– Я думал, что процедура состоится через несколько недель.
– Настоящий его отец – я, – Рис в упор посмотрел на Ройяла, – а не Эдмунд Холлоуэй.
– Боже милостивый!
Ройял снова опустился в кресло.
– Да, он на тебя похож, – задумчиво проговорил Рул и тоже сел.
Рис бросил на младшего брата мрачный взгляд. Похоже, что все, кроме него, заметили сходство.
– До моего отъезда армию у нас с Элизабет… была ночь, и я… словом, Джеред появился на свет в результате той ночи.
В кабинете воцарилась тишина.
– И Элизабет тебе ничего не сказала? – мрачно уточнил Ройял.
– Нет.
– А как ты узнал? – поинтересовался Рул.
Рис сделал второй глоток бренди.
– Возвращаясь пополудни домой, я случайно увидел ее карету. Представляете где? У таверны «Рог и копыто». Как оказалось, Элизабет приехала туда, чтобы встретиться с Мейсоном Холлоуэем. Естественно, я этого не знал, пока не обнаружил их в задней комнате таверны. Большую часть их разговора я слышал. Она обещала Холлоуэю написать от имени Джереда отказ от титула, если взамен он гарантирует мальчику безопасность.
– И?.. – Ройялу не терпелось услышать продолжение.
– Холлоуэй сказал, что это справедливо, он заслужил титул графа по праву, так как Джеред не сын Эдмунда.
Рул присвистнул.
– И Элизабет подтвердила его слова? – осведомился Ройял.
Рис только кивнул и снова отхлебнул бренди из бокала. Он пришел к выводу, что если напьется, то второе, еще более серьезное предательство Элизабет поможет ему легче перенести боль.
– Почему она скрыла это от тебя? Вы должны были пожениться. Если бы ребенок родился на несколько недель раньше срока, никто не обратил бы на это внимания.
– Она заявила, что отец заставил ее выйти замуж за Олдриджа. На самом деле она сама хотела стать его женой.
– Это она сказала? – справился Рул.
– Не такими словами. Она сказала, что знала, что меня не будет, а оставаться одна не хотела. – Рис опорожнил бокал и вернулся к буфету, чтобы снова его наполнить. – Зачем я опять ей поверил? Зачем позволил себе утратить бдительность?
– Ты всегда любил ее, Рис, – мягко заметил Ройял. – Когда она обратилась к тебе за помощью, тебе ничего не оставалось, как помочь ей.
С бокалом в руке Рис устало опустился на диван.
– Не знаю, что и делать. Она моя жена, а Джеред – мой сын. Я не могу уйти и не знаю, смогу ли остаться.
– А она вообще собиралась сказать тебе правду? – поинтересовался Ройял.
– Не знаю, – вздохнул Рис. – Говорит, что собиралась, но я уже не знаю, чему верить. Не знаю даже, важно ли это.
Рис вдруг понял важность другого: что он любит своего сына, что полюбил его вопреки желанию, вопреки здравому смыслу.
А то, что в нем снова пробудилась любовь к Элизабет, отошло теперь на второй план. Хотя на самом деле, как подметил его брат, он, наверное, никогда не переставал любить ее по-настоящему.
Голова Риса безвольно упала на спинку дивана.
– Можешь остаться здесь, если хочешь, – предложил Ройял, – пока не определишься.
Рис качнул головой:
– Мне нужно ехать домой. Я должен убедиться, что мальчику не грозит опасность.
– Но если Элизабет согласилась отказаться от наследства Джереда, то Мейсону нет резона причинять ему зло.
– Да, конечно. Если бы я знал, что Джеред – мой сын, то, вероятно, сам предложил бы это. Хотя не стоило бы вознаграждать ублюдка, который покушался на жизнь Элизабет и мальчика. С другой стороны, теперь, когда я знаю правду, я не хочу, чтобы у Джереда было хоть что-то от Олдриджа.
– Значит, ты согласишься, чтобы Элизабет осуществила процедуру отказа от титула? – спросил Ройял.
– Если она этого хочет. – Рис вздохнул. – Мне нужно возвращаться. Я потерял семь лет, которые мог провести со своим сыном. Больше не хочу терять и часа.
Снова последовала продолжительная пауза. Рул налил из графина бренди себе и Ройялу и отнес бокал брату.
– У тебя все образуется, – сказал он Рису. – Нужно немного подождать. – Рул отхлебнул бренди. – У меня есть новости, которые помогут тебе отвлечься от своих проблем.
Рис выпрямился.
– И какие же?
– У меня состоялась встреча с леди Сандхерст.
– Встреча? – Рис вскинул черную бровь. – Вот как ты это называешь?
– Я говорил тебе, что мы знакомы, – ухмыльнулся Рул. – Ее муж находится в отъезде, и дама в одиночестве скучает. После нашей… встречи… она расслабилась и пребывала в благодушном настроении, так что согласилась поговорить о муже.
Рис подался вперед:
– И что интересного она сообщила?
– Это она рассказала Сандхерсту о дневнике, разозлившись на Трэвиса за то, что он так с ней обошелся. Насколько я понял, речь шла о резком разрыве их отношений.
– Значит, Сандхерст ничего не подслушал, а это жена спровоцировала его выдвинуть против Грира обвинение.
– Возможно. Еще она упомянула, что три года назад лорд Сандхерст находился в ужасно стесненном финансовом положении. Но к счастью, обстоятельства изменились и ему удалось поправить свое положение.
Рис погонял бренди по стенкам бокала.
– Шпионаж стоит больших денег, так что Сандхерст может оказаться каким-то образом причастным к делу.
– Думаешь, что он тот, кто покупает и продает секреты? – предположил Ройял. – И, узнав о дневнике, использовал информацию с выгодой для себя.
– Выглядит правдоподобно, – произнес Рис, – и объясняет, откуда у него вдруг появились деньги.
– Согласен, – кивнул Рул. – У Сандхерста полно связей и знакомств. И, насколько мне известно, не всегда с людьми безупречной репутации.
Рис задумался.
– Я передам новость Трэвису. Возможно, он сумеет выявить связь Сандхерста с кем-то из русской общины.
– А я поговорю с Найтом и другими, – вставил Ройял. – Посмотрим, смогут ли они что-нибудь добавить.
– Когда соберем все сведения, – сказал Рул, – картина наверняка станет яснее.
– А пока, – Ройял бросил на Риса многозначительный взгляд, – постарайся решить, что для тебя важно. Люди иногда совершают ошибки. Я чуть не взял в жены другую женщину. Из ошибочных побуждений.
– Может, Элизабет сожалеет о случившемся, – добавил Рул. – Может, надеется, что у вас есть шанс начать все заново.
Рис не ответил.
– Подумай об этом, – посоветовал Ройял.
Рис осушил бокал, поставил его на стол и направился к двери.
– Спасибо за информацию, – сказал он. – И за совет.
– Береги себя, брат! – крикнул вдогонку Ройял, когда Рис шагнул за порог.
Глава 22
Услышав голос дворецкого, Лили Дьюар отложила шляпку с перьями, над которой трудилась.
– В чем дело, Ратжерс?
Она и Ройял все еще находились в Лондоне. Ройял не хотел уезжать, пока Рис нуждался в его помощи.
– У вас гостья, ваша светлость. Леди Аннабелл Таунсенд. Проводить ее к вам?
– Да, конечно, – обрадовалась Лили.
Они подружились с Аннабелл, когда Анна помогала им с Ройялом восстановить состояние, мошенническим путем похищенное у отца Ройяла.
– Лили! – Аннабелл шагнула ей навстречу, шурша тяжелыми шелковыми юбками. – Как я рада тебя видеть!
– Я тоже рада видеть тебя, Анна. – Женщины обнялись. – Давно мы с тобой не разговаривали.
– Давно.
Лили позвонила в колокольчик, чтобы подали чай. Пока тележку с чайными приборами не вкатили в гостиную, женщины беззаботно болтали. Не вставая с дивана, Лили разлила чай в две фарфоровые чашки с золотой каймой, добавила кусочки сахара, положила на каждое блюдце по два бисквита и подала Аннабелл.
– Надеюсь, мое неожиданное вторжение не помешало тебе, – произнесла Анна, помешивая чай, отчего по всей комнате распространился аромат жасмина. – Обычно я так не делаю.
Лили улыбнулась:
– Ничуть. Я рада компании. Ройял последнее время очень занят, делает все возможное, чтобы помочь Рису и своему другу капитану Гриру.
Щеки Аннабелл слегка зарделись.
– В действительности это одна из причин моего визита. Как тебе известно, капитан Грир и мой друг. Мы дружили с его сестрой.
– Да, понимаю.
– Беатрис была милой молодой женщиной. Ее ранняя смерть всем нам причинила боль.
– Она умерла от родов, кажется?
Аннабелл кивнула.
– Беатрис одна из немногих знала мои истинные чувства к ее брату.
– Ты говоришь о капитане? – В Лили пробудился интерес.
– Да. Я влюбилась в Трэвиса, когда мне было всего четырнадцать. Он был такой красивый… С годами моя любовь лишь крепла. Когда мне исполнилось восемнадцать, он стал неотразимым кавалерийским офицером. К сожалению, он не отвечал мне взаимностью. Его манила жизнь, полная приключений. До недавнего времени я даже не знала, замечал ли он меня.
Держа чашку с блюдцем на коленях, Лили осторожно подалась вперед:
– А что произошло?
– На днях я навестила его. Скажу только, мое влечение к капитану Гриру, как мне кажется, вспыхнуло с новой силой. И теперь я не знаю, что мне с этим делать. Поэтому и пришла к тебе.
Лили нахмурилась:
– Но почему ты обратилась ко мне? Я не слишком разбираюсь в сердечных делах.
– Я пришла к тебе, потому что ты замужняя дама и твоему мнению я доверяю. Видишь ли, я думаю, не завести ли мне с Трэвисом роман.
Лили откусила кусочек бисквита.
– Понятно.
– Будь ситуация не столь щепетильной, я бы пошла к своей близкой подруге леди Сабрине Джефферс. Но она моложе меня, и внебрачные отношения едва ли подходящая темя для обсуждения с девственницей. К тому же я сомневаюсь, что она способна это понять.
Лили кивнула:
– Полагаю, ты права. Любовь трудно представить, если сама не испытала ее.
– Ты же понимаешь: я имею в виду связь, а не брак, – произнесла Аннабелл медленно, – о браке никто из нас не думает.
Лили не ответила. В первый момент она усомнилась, что Аннабелл, любя капитана Грира, сможет быть счастливой, если он не ответит ей взаимностью и они не станут мужем и женой.
– Я доверяю твоему мнению, Лили, – продолжала Аннабелл. – Ты одна из самых смелых женщин на свете. Я поняла, что ты любишь Ройала, с первой минуты, как увидела вас вместе. Даже когда он обручился с другой женщиной, у тебя хватило мужества последовать зову сердца.
– И теперь ты хочешь последовать зову своего.
– Да. Ты считаешь меня дурочкой?
Лили мягко улыбнулась:
– Отнюдь. Женщина должна делать то, что считает правильным, если готова пожинать плоды своих поступков.
– Ты говоришь о разбитом сердце, когда отношения прекратятся?
– Да.
– Даже если я решу, что хочу этого, Трэвис не станет ничего предпринимать. Слишком он щепетильно относится к моей репутации. Мне придется самой сделать первый шаг.
– Похоже, он благородный мужчина.
Анна улыбнулась:
– Поэтому я любила и люблю его.
Стряхнув с юбки крошки, Лили взглянула на подругу:
– Поступай, как подсказывает тебе сердце, Анна. Вот тебе мой совет.
Аннабелл поставила чашку с блюдцем на столик перед диваном и, наклонившись к Лили, схватила ее за руку:
– Ты – моя дорогая подруга, Лили. Обещаю, когда все закончится, я не приду плакаться к тебе на плечо.
– А я не против. Я знаю, что такое любить мужчину и что такое разбитое сердце. Но я одна из немногих, кто в конце концов обрел счастье.
Аннабелл лишь кивнула.
– Боюсь, мне пора идти. Нужно еще кое-что сделать.
– Помни, я здесь, если вдруг тебе понадоблюсь.
– Спасибо, Лили. Мне повезло, что у меня есть такая подруга.
Когда Аннабелл ушла, Лили задумалась, правильный ли совет дала подруге. Может, капитан Грир полюбит Анну, как Лили и Ройял полюбили друг друга. Но, как это порой бывает в делах любовных, не все заканчивается благополучно.
Рис даже не догадывался, что будет так по ней скучать. Да, она была с ним в одном доме, но они больше не сидели вместе за столом, не разговаривали. Ночью Элизабет спала в соседней комнате, но он не заходил к ней и не занимался с ней любовью, чтобы уснуть потом, прижавшись друг к другу.
Он не представлял, до какой степени ему будет не хватать ее смеха, который уже не разносился по коридорам. Не догадывался, что желание обладать ею вернется с прежней силой.
Но ко всем этим чувствам примешивался гнев, он мучил его с утра до ночи: мера ее предательства оказалась больше, чем он мог себе представить.
У него был сын. Мальчик, которого он любил и о существовании которого мог никогда не узнать. Не мог даже рассказать Джереду правду о его рождении. Пройдут годы, прежде чем ребенок станет достаточно взрослым, чтобы понять разницу между настоящим отцом и человеком, за которого его мать вышла замуж, отцом, который пренебрег им, хотя он был так нужен Рису.
И произошло все это по вине Элизабет. Она разлучила их на все эти годы. Она стала женой человека, который унижал мальчика уже тем, что не любил его. Одна мысль об этом вызывала у Риса новый прилив злости. Элизабет лишила его сына.
Однако несмотря на бушевавшую внутри ярость, Рис все равно испытывал к ней физическое влечение, и влечение это не ослабевало. Стоило ему заметить, как она поднимается по лестнице, как в паху у него теплело от прилива крови. Когда, проходя мимо него в коридоре, она случайно задевала его юбками, его плоть тут же возвещала о ее близости.
Вот и сейчас при воспоминании об их прежних ночах его мужское естество тут же отреагировало на его мысли.
Рис ударил кулаком по столу. Она его жена, черт подери! И принадлежит ему, что бы ни сделала. Перед глазами возник ее образ. Он представлял ее нагую и трепетную, лишенную страхов, посеянных Олдриджем, и такую же страстную, как в юности. Он – ее муж и, как муж, имеет право на ее прекрасное тело.
День близился к концу. Рис видел ее несколько раз после обеда, но они не разговаривали. Все же похоть не давала ему покоя, она безжалостно рисовала Элизабет в постели с раздвинутыми ногами. Он почти физически ощущал, как входит в нее, как страстно она отвечает ему, доводя их обоих до экстатического взрыва.
Но принуждать ее он не станет. Боже упаси! Как бы сильно ее ни хотел. Он не Олдридж. Но в последнее время при каждой случайной встрече в коридоре он замечал в ее прекрасных серых глазах страсть под стать той, что горела в его собственных глазах. Ее снедало желание такое же сильное, как и его.
Сидя за письменным столом, Рис поднял взгляд на медные стрелки часов на каминной полке. Он знал, что после ужина она пошла читать в библиотеку, и попросил Лонгакра сообщить, когда миледи отправится к себе. Исполнив просьбу хозяина, дворецкий безмолвно удалился, тихо притворив за собой дверь.
Рис покинул кабинет и двинулся наверх. На звук его неровных шагов в коридор вышел Тимоти Дэниелс, чтобы помочь ему раздеться, но Рис покачал головой, и Тимоти вернулся в свою комнату, находившуюся в конце коридора.
Не заходя к себе, Рис дошел до двери, ведущей в спальню жены, и, повернув без стука серебряную ручку, вошел. Его неожиданное появление заставило Элизабет ахнуть. В ее широко раскрытых глазах читалась растерянность. Застигнутая в момент раздевания, она стояла в нижней юбке и корсете, и горничная Джильда вынимала из ее шелковистых черных волос булавки.
Рис вмиг ощутил, как его плоть тут же отозвалась на эту картину. Вспыхнувшее желание поразило его, как удар кулака в живот.
– На сегодня все, Джильда, – сказал он вдруг охрипшим голосом.
Джильда тотчас выскользнула из комнаты.
Элизабет как стояла, так и осталась стоять в неподвижности, глядя ему в лицо. Рис приблизился к ней и взял прядь ее вьющихся вороных волос, шелковистых на ощупь. В паху у него пульсировало.
– Я соскучился по тебе, – произнес он тихо, и ее глаза наполнились слезами.
Такой реакции он не ожидал, и ему пришлось побыстрее взять себя в руки. Ведь он пришел не для того, чтобы предложить прощение, В его сердце до сих пор кипел гнев, такой же жгучий, как и страсть.
– Я тоже по тебе соскучилась, – сказала она.
У него защемило в груди, но он не отреагировал на такую «сентиментальность» и, завладев ее губами, почувствовав, что она дрожит, добавил:
– Наверное, мне стоило уточнить: я соскучился по сексу с тобой.
Элизабет застыла в напряжении. Она поняла его намек. Ничего не изменилось. Он не простил ее. И пришел, потому что испытывал вожделение и хотел утолить его.
Его ладони легко легли ей на плечи. Нагнув голову, он снова поцеловал ее в губы, нежно дразня и соблазняя, пока не почувствовал, что тело ее расслабилось. Ее полные губы раскрылись, и он ощутил цитрусовый привкус и уловил аромат розы.
Возбуждение нарастало, отзываясь болью с каждым ударом сердца. Рис решил, что добьется цели и в благодарность доставит и ей наслаждение, как обещал с самого начала.
Он опустил взгляд на ее красивую грудь, возвышавшуюся над модным кружевным корсетом с застежкой впереди, который он купил ей в магазине нижнего белья. Продолжая осыпать Элизабет поцелуями, Рис расстегнул крючки и жадно поймал руками выпавшие из корсета груди. Нагнувшись, поцеловал каждую из них.
У нее вырвался тихий стон. Ее соски напоминали твердые зрелые ягоды и на вкус были такие же сладкие, отчего его рот наполнился слюной. Купая ее в ласках, он нежил, целовал и теребил зубами ее грудь, шею, плечи и снова возвращался к груди, повторяя этот путь опять и опять, пока у нее не закружилась голова. Поняв, что Элизабет достигла высшей точки возбуждения, Рис запрокинул ее голову, запустил пальцы в густые черные кудри и прижался губами к тому местечку на ее шее, где лихорадочно бился пульс.
От томных, эротичных поцелуев она дрожала. Ему стоило большого труда, чтобы не потерять над собой контроль. Желание ослепляло его, терзая, как ненасытный зверь. Он медленно теснил ее назад, пока не прислонил спиной к стене.
– Подними юбки.
Открыв тяжелые веки, Элизабет поймала его взгляд. Она доверяла ему в вопросах плотской любви. Знала, что он позаботится о ней и сделает все, чтобы ей было хорошо. Зажав в ладони складки мягкой белой ткани, она приоткрыла колени.
– Выше, – скомандовал он тихо.
Когда юбки поднялись до уровня ее талии, он снова припал к ней в поцелуе, на этот раз еще более страстном. Желание владеть ею было сильнее желания дышать.
– Не опускай, – предупредил Рис и, нащупав под пышными сборками шнурок ее панталон, потянул за него.
Соскользнув с легким шорохом вниз, штанишки распластались у нее под ногами. Изо рта Элизабет вырвался какой-то сдавленный, невнятный звук.
Его ладони, лелея ее наготу, покружили вокруг пупка и двинулись вниз.
Ее руки дрожали. Плоть была готова принять его. Выгнув спину, она выставила вперед бедра, и ему стоило большого труда, чтобы тут же не войти в нее. Собрав всю силу воли, Рис отстегнул от корсета юбки. Они присоединились к упавшим панталонам, соблазнительно обнажив ее ниже талии. Свободные от стеснявшего их корсета пышные груди слегка подрагивали. Такому искушению он не мог противостоять.
Воздав должное каждой из них, Рис дал себе свободу и вошел в нее на всю глубину.
Застонав, Элизабет впилась пальцами ему в плечи и, когда он приподнял ее, обняла за талию ногами.
– Тсс… теперь ты моя.
Он владел ею снова и снова, а она, прильнув к его шее, издавала тихие, нечленораздельные звуки, сводившие его с ума. Рис чувствовал, что теряет над собой контроль, но продолжал оттягивать момент экстаза, пока не ощутил, что его плоть зажата ее внутренними мышцами. Элизабет выкрикнула его имя.
Он больше не мог сдерживаться и выплеснул в нее горячее семя. И тут же его накрыла волна ни с чем не сравнимого наслаждения.
Ни одна женщина прежде не вызывала у него таких ощущений. Ни одна, кроме Элизабет.
Эта мысль отрезвила Риса. Слишком велика и сильна была его нужда в ней. Он не мог позволить, чтобы она возросла еще больше.
Все же с ней было так хорошо. Так комфортно.
Он любил ее когда-то, но больше не мог себе этого позволить.
Придерживая Элизабет за талию, он покинул ее упругое, успокоительное тепло и поставил ее на ноги. С растрепанными черными кудрями и выпавшей из корсета грудью она представляла собой самое эротическое зрелище на свете.
