Текст книги "Забери меня домой (ЛП)"

Автор книги: Кэрри Элкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Я могу снова поесть, – Мэдди пожала плечами. – Особенно если это стряпня тети Джины.

– Как ты догадалась? – он усмехнулся.

Она подмигнула.

– Женская интуиция. Но меня больше интересует, что именно ты сказал ей, для чего тебе нужна еда.

Он забрался в кабину, пристегнул ремень безопасности и нажал на зажигание, после чего двигатель взревел.

– Она не спрашивала, а я не говорил. Но если бы она спросила, я бы сказал ей, что пытаюсь ухаживать за красивой женщиной и мне нужна любая помощь, которую я могу получить.

– Ухаживать? – Мэдди рассмеялась, потому что это напомнило ей о разговоре с Картером на прошлой неделе. – Это второй раз, когда я слышу это слово за последние несколько недель.

Грей приподнял бровь.

– Кто-то еще ухаживает за тобой?

– Нет, если не считать моего племянника, – она усмехнулась. – Надеюсь, что у тебя это получится немного лучше.

– Может быть, – он нажал на газ. – Это работает?

Работает?

Она повернулась, чтобы посмотреть на него, изучая его профиль. Прямой нос, мягкие губы, челюсть, оттененная вечерней щетиной. Он бросил бейсболку на заднее сиденье, его волосы были взъерошены, но от этого он выглядел еще более привлекательным, если такое возможно.

Еще до того, как он отправился в Лос-Анджелес и стал знаменитым, он был ей не по зубам. Теперь он был на миллион километров выше в стратосфере. И все же он здесь, говорит о том, как ухаживать за ней и от этого ей стало смешно.

– Могу я спросить тебя кое о чем? – сказала она, когда он свернул налево на главную дорогу из города.

– Да. Валяй.

– Почему я здесь?

Уголок его губ приподнялся.

– Я уже сказал тебе. Я ухаживаю за тобой.

– Но почему я? Из всех людей, с которыми ты бы мог сейчас сидеть рядом, почему я?

Он нажал на тормоз, заставив машину остановиться на пустынном переулке.

– Как ты думаешь, с какими людьми я хочу сидеть рядом? – спросил он, повернувшись к ней лицом. Его брови были сведены вместе.

Ей пришлось бороться с желанием не разгладить его хмурые морщины.

– Ладно, неважно, – сказала она ему. – Я просто веду себя глупо.

– Для тебя это явно имеет значение. Значит, это важно и для меня. Поэтому позволь мне сказать тебе кое-что прямо сейчас. Нет никого в мире, кого бы я предпочел видеть на этом месте, кроме тебя. Когда ты согласилась, чтобы я забрал тебя, я почувствовал, что выиграл чертов приз. Потому что у меня сложилось впечатление, что ты не часто соглашаешься на такие вещи.

– Да, не соглашаюсь, – мягко сказала она.

Он протянул руку, чтобы взять ее подбородок между пальцами, его хватка была мягкой, но уверенной. Медленно он наклонил ее голову так, чтобы она смотрела прямо ему в глаза.

– Так почему же ты согласилась на это сегодня?

У нее перехватило дыхание от его пристального взгляда. От него все ее тело накалилось, как будто солнце палило прямо на нее. Если он будет продолжать в том же духе слишком долго, она может обжечься.

Все остроумные замечания, которые она могла придумать, растаяли на языке.

– Потому что я не могла не согласиться, – тихо сказала она. – Я не переставала думать о тебе с тех пор, как ты вернулся в Хартсонс Крик. И то, как ты поцеловал меня прошлой ночью… – она замолчала, покачав головой. – Я не могу и это выбросить из головы.

Он сглотнул, его адамово яблоко подрагивало под кожей.

– Да, – сказал он, его голос был хриплым. – Мне тоже трудно не думать об этом, – Грей отпустил ее челюсть. – Давай уедем отсюда, пока ты не передумала, – двигатель ожил, когда он поставил ногу на газ.

– Куда мы едем? – снова спросила она, улыбка заиграла на ее губах.

– Подожди и увидишь.

Глава 17

Она думала о том, чтобы снова поцеловать меня?

Значит, их было двое. Когда он свернул налево на дорогу, ведущую к холмам, мужчина уже не мог сдержать улыбку. Он также не мог перестать смотреть на нее краем глаза.

Черт, она выглядит хорошо.

Как одна из тех милых, не боящихся ничего девушек по соседству, о которых он всегда пел, но которых редко встречал. Когда она спросила его, что она делает, сидя рядом с ним в кабине, ему захотелось рассмеяться, потому что он задавал себе точно такой же вопрос о ней.

Вход к месту назначения находился там, где он помнил. Сломанные ворота висели под странным углом на облупившемся столбе, и он протиснул свой грузовик в проем с достаточным запасом, чтобы не поцарапать его. Остановившись с левой стороны, он заглушил двигатель и посмотрел через лобовое стекло на открывающийся внизу вид. Перед ними лежали точечные огни Хартсонс Крик.

– Ты привез нас на Хребет Джексона? – спросила Мэдди, ее голос повысился от удивления.

– Да. Подумал, что здесь мы сможем поесть без посторонних.

Он вылез из кабины и подошел к ней, чтобы открыть ее дверь и протянул руку, чтобы помочь ей спуститься. Когда она спрыгнула на землю, он схватил одеяло и холодильник, которые положил в багажник, и, все еще держа ее за руку, повел к травянистой возвышенности.

– Я никогда не была здесь раньше, – сказала она ему. – Не знала, что отсюда открывается такой красивый вид.

– Я приходил сюда с гитарой после споров с отцом. Однажды я провел здесь всю ночь. Тетя Джина мне за это устроила ад, – Грей неохотно отпустил Мэдди и положил одеяло на мягкую траву, поставив сверху холодильник. – Меня наказали на месяц, кажется.

Мэдди усмехнулась.

– Ты всегда был бунтарем.

Грей не смог удержаться от смеха.

– Ты так думаешь? На самом деле я был довольно хорошим ребенком. Не создавал слишком много проблем.

– Да ладно. Все говорили о тебе и твоих братьях. Какие вы все дикие и сумасшедшие, – она зажала губу между зубами, ее лицо освещала луна. – Помнишь, как ты подлил виски в вино для причастия?

– Это был не я. Это был Таннер, – Грей поднял бровь и открыл холодильник, доставая бутылку. – Кстати, о напитках, не желаешь выпить?

– Шампанское? – Мэдди опустилась на колени рядом с ним. – Что мы празднуем?

Грей пожал плечами.

– Сегодня я закончил сантехнику. Осталось закончить только крышу и все будет готово. Думаю, за это стоит поднять бокал, – он подмигнул. – И для меня это будет только один бокал. Я за рулем, – он откупорил пробку и налил два бокала, передал один Мэдди, а другой поднял вверх.

– За ремонт дома, – сказала она с ухмылкой, стукнув своим бокалом о его.

– И за то, чтобы не затопить дом моего отца, – Грей сделал глоток, поймав ее взгляд. Все в ней было свежим и новым. Как ветер, дующий в доме, очищающий его от паутины.

– Когда ты делал это в последний раз? – спросила Мэдди, проводя пальцем по ободку своего бокала.

– Приезжал на Хребет Джексона? – спросил он. – Не знаю. Десять лет назад, может быть, больше.

Она подняла на него глаза.

– Я имела в виду, пил шампанское. С женщиной.

Было что-то в ее голосе. Тон, который кто-то другой мог не заметить. Мельчайший намек на неуверенность, который заставил его грудь расшириться. – Не знаю. Я не пью много. Больше не пью. Какое-то время пил, но… – Грей глубоко вздохнул. – Но это испортило мой разум и мою музыку.

Настала его очередь чувствовать себя неловко. Он посмотрел на нее из-под полуприкрытых век. Он не говорил об этом. По крайней мере, ни с кем, кому не платили за то, чтобы его слушали. И все же мужчину тянуло выложить ей все начистоту.

Она провела кончиком языка по нижней губе.

– Ты был пьян той ночью.

– Да. Был немного.

– Мне это даже понравилось, – призналась она, глядя на него из-под опущенных ресниц.

Он поставил свой бокал и наклонился вперед.

– Правда?

– Да.

– Что тебе понравилось?

– То, что ты мне сказал. Что ты видишь меня. И всегда видел.

– Так и есть, – прошептал он, протягивая руку, чтобы провести по ее скуле. Ее веки дрогнули от его прикосновения. – Я вижу каждую частичку тебя. И мне это нравится больше, чем я могу выразить.

Ее дыхание сбилось, и это заставило его захотеть прикоснуться к ней еще сильнее.

– Я бы хотел, чтобы ты видела себя так же, как я вижу тебя, – прошептал он, наклоняясь ближе. – Ты прекрасна, Мэдди Кларк. Ты добрая. И чертовски смешная. Каждый раз, когда я вспоминаю, как ты пыталась взобраться на забор, я смеюсь.

– Засранец, – она улыбнулась, ее щеки вспыхнули от прикосновения его пальцев.

– И я понятия не имею, что ты все еще делаешь в Хартсонс Крик, но поскольку я эгоистичный ублюдок, я так счастлив, что ты здесь. Я бы сошел с ума, если бы не было возможности поговорить с тобой.

Ее глаза были стеклянными. Она моргнула, и он увидел, как в них образовались тучи.

– Я вижу, что ты слишком много думаешь об этом, – сказал он ей, когда ее взгляд потемнел. – Прекрати.

– Ничего не могу с этим поделать. В одном ты прав: я все еще девочка из маленького городка, но ты не мальчик из маленького городка.

– Я все еще я, Мэдди. Ты, как никто другой, должна это знать. Просто Грей Хартсон, который подливает виски в церковное вино.

– Я думала, ты сказал, что это сделал Таннер.

Он подмигнул.

– Так и есть.

Он взял бокал из ее рук и поставил его рядом с собой, притянув ее ближе, пока ее лицо не оказалось на расстоянии дыхания от него.

– Позволь мне показать тебе кое-что, – мягко сказал он, укладывая ее на одеяло и располагаясь рядом с ней.

– Что? – вздохнула Мэдди.

Он провел большим пальцем по ее губам.

– Ты чувствуешь это? – спросил он.

– Да.

– На что это похоже?

Ее брови нахмурились.

– Что ты имеешь в виду?

– Закрой глаза. Опиши ощущения, – Грей снова ласкал ее губы.

– Ощущения мягкие и теплые. Но сильные. Кожа к коже, между которыми ничего нет.

– Это я, – прошептал он. – Просто я. Такой же, как и любой другой парень. Я ем, сплю, хожу в туалет, – он засмеялся. – И думаю, что ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел.

Она вздохнула, и он почувствовал теплый воздух на своей руке. Боже, он хотел поцеловать ее. Хотел притянуть ее тело к своему и почувствовать каждый сантиметр ее тела, прижатого к нему.

Он сглотнул, пытаясь подавить свое неутолимое желание.

– Прикоснись ко мне, – хрипло сказал он, перемещая ее руку к своему лицу. Она провела кончиками пальцев по его щеке, большим пальцем провела по челюсти и медленно спустилась к шее.

Становилось жарко. Слишком жарко. Он стянул через голову толстовку и бросил ее на одеяло, его кожа сразу же остыла, когда вечерний воздух приласкал ее.

Мэдди провела пальцем по рукаву его футболки, затем по бицепсу, очерчивая выгравированную там татуировку.

– Когда ты сделал эту? – спросила она его.

– Это была моя первая татуировка. Я сделал ее в годовщину смерти моей мамы, перед тем как напиться до беспамятства, – он посмотрел на нее с кривой улыбкой. – Я тогда только год прожил в Лос-Анджелесе.

– Красивая. Голубка, да?

– Да. Любимая птица моей мамы.

Улыбка играла на ее губах.

– Сколько их у тебя?

– Татуировок? Не знаю. Наверное, много.

– Могу я их увидеть?

Он наклонил голову в сторону.

– Вы просите меня снять футболку, мисс Кларк?

– Я прошу тебя показать мне твои татуировки, умник, – она покачала головой. – Остальное – просто бонус.

Он стянул свою черную футболку через голову, наблюдая, как меняется выражение ее лица, пока она рассматривала его. Она смотрела на него и ему это очень нравилось. Он не мог насытиться темнотой в ее глазах.

– Можно тебя потрогать? – спросила она.

Он злобно усмехнулся.

– Боже, да.

– Перевернись на спину, – прошептала она, и он сделал, как было велено.

Девушка склонилась над ним, ее лицо было близко к его груди. Он на секунду задержал дыхание, пока ее пальцы не начали прорисовывать татуировку на его левой груди, длинные толстые черные линии, изображающие рычащего волка.

– Когда ты сделал это? – спросила она, ее пальцы были в опасной близости от его соска. Он уже был твердым как сталь.

– В Сиднее. Около восьми лет назад.

Она провела рукой по его груди, и он затаил дыхание, когда она наклонилась ближе, ее рот оказался в нескольких сантиметрах от его кожи. Он висел на волоске.

– А эту? – спросила она, проводя пальцами по его животу.

– Орел? Я сделал его в Лондоне, когда был в Европе несколько месяцев. Я скучал по дому.

– У тебя еще будут? – она подняла на него глаза.

– Да, – его голос был хрипловатым от сдержанности. – Возможно.

– Где ты их разместишь? – спросила она, очерчивая круги на его твердом животе. – Здесь становится довольно тесно.

– У меня еще много голой кожи, – сказал он, его голос был низким. – Мои ноги, мои предплечья, моя задница.

Ее губы дернулись.

– Твоя задница?

Он поднял бровь.

– Я слышал, там не так больно, – потянувшись к ее рукам, он поднял ее обратно, пока ее лицо не оказалось рядом с его. – А что насчет тебя? Есть татуировки?

– Нет. Я без татуировок, как и в день своего рождения.

– Могу я проверить?

На этот раз она засмеялась.

– Ты хочешь, чтобы я сняла одежду?

– Ты сама это начала, – пошутил он, ни за что на свете не ожидая, что она снимет ее.

Но в следующее мгновение Мэдди уже сидела и стягивала платье через голову, обнажая белый кружевной бюстгальтер и подходящие трусики, и свою кремовую, без рисунков кожу.

Проклятье.

Если раньше он считал себя возбужденным, то теперь он сгорал от желания. Не только потому, что она была красива, но и потому, что она была чертовски непредсказуема. Ему нравилось, что он никогда не мог угадать, что она собирается делать дальше.

***

Мэдди затаила дыхание, когда Грей пристально посмотрел на нее. Его глаза были прикрытыми и темными, а взгляд переходил с ее лица на плечи, а затем на грудь. Он тяжело сглотнул и повернулся к ней, протягивая руку, чтобы перевернуть ее на спину.

– Теперь моя очередь, – прошептал он. – Хорошо?

– Да.

Это было более чем хорошо. Она жаждала его прикосновений так, как жаждала его самого. Паника, которую она почувствовала, когда снимала платье, давно прошла, растаяв от его горячего взгляда. Ее голова откинулась назад, глаза закрылись, и она затаила дыхание в ожидании его прикосновения.

Когда это произошло, ее тело выгнулось дугой. Мягкие, теплые губы прижались к ее ключице, а его руки обвились вокруг ее талии, чтобы удержать на месте.

– Все в порядке? – прошептал он, касаясь ее кожи.

– Да, – она кивнула. – Не останавливайся.

Она приоткрыла глаза, чтобы увидеть порочную ухмылку на его губах.

– Я и не планировал, – сказал он ей.

Грей поцеловал ее грудь, его дыхание было теплым, а ее кожа – еще теплее. Затем он спустился ниже, добравшись до более мягкой кожи ее живота. Она напрягла мышцы, и он усмехнулся, а затем продолжил свой путь вниз, его губы коснулись верхней части ее трусиков.

Она снова затаила дыхание, чувствуя боль между бедер, ожидая, что он сделает дальше.

– Нет, – пробормотал он, так тихо, что казалось, он говорит больше с собой, чем с ней. – Еще нет.

Он потянул ее на себя, его обтянутые джинсами бедра скользнули между ее голыми бедрами, и обхватил ее лицо руками.

– Ты чувствуешь, что делаешь со мной? – спросил он, прижимаясь к ней.

Да, она чувствовала. Ее бедра сжались вокруг него в ответ.

– Ты красивая, – прошептал он, проводя губами по ее губам. Она скользнула руками вокруг его шеи, нуждаясь в этой связи.

– Ты тоже, – сказала она ему, подразумевая каждое слово. Такой чертовски красивый, что это должно быть противозаконно.

– Никто не говорил мне этого раньше. Сексуальный – да. Красивый – никогда.

– Тогда они сумасшедшие, – сказала она, улыбаясь.

Он снова рассмеялся, а затем поцеловал ее, скользнув руками по ее спине, чтобы расстегнуть лифчик. Ее груди болели, нуждались в нем и как только он опустил ткань, облегающую их, ее кожа затрепетала от прохладного ночного воздуха. Он опустил голову и взял сосок губами, посасывая его, то нежно, то настойчиво, пока она не смогла удержаться от стона.

Он воспламенял ее, сантиметр за сантиметром. Поцелуй, ласка, движение его языка – все это было музыкой для ее тела. Он отстранился, чтобы снять джинсы, затем провел руками по ее ногам. Его пальцы проследили резинку ее нижнего белья.

– Их нужно снять.

– Да, нужно, – у нее перехватило дыхание.

Он кивнул, зацепившись пальцами за белое кружево, потянул их вниз по ее разгоряченным бедрам и закинул за спину.

А потом она была обнажена. На хребте Джексона с Греем Хартсоном и, по какой-то безумной причине, это казалось самой естественной вещью в мире. На нем все еще было нижнее белье – черные боксеры, которые не скрывали его впечатляющего возбуждения, но ее глаза притягивала красота его тела.

Он был произведением искусства. Даже те его части, которые не были расписаны чернилами и историей. Широкие плечи, скульптурная грудь, брюшные мышцы, которые напрягались и расслаблялись, как симфония. И его лицо. Темные, нуждающиеся глаза, приоткрытые губы, его дыхание, вырывающееся короткими выдохами так же, как и у нее.

Затем он скользнул пальцами между ее бедер и все мысли о лицах и мышцах исчезли, их заменила потребность, нарастающая внутри нее. Ей стало больно так, как она едва ли могла вспомнить.

Как давно никто не прикасался ко мне вот так?

Вечность… Никогда.

Никто никогда не прикасался к ней так, как Грей.

– Боже, как ты хорошо чувствуешься, – прошептал он, его голос затрепетал. Затем он просунул пальцы между губами и пососал, заставив ее глаза расшириться от шока. – И на вкус ты тоже хороша, – Грей улыбнулся ее реакции, снова прикоснулся к ней и заставил ее выкрикнуть его имя.

– Ты знаешь, что делаешь со мной? – спросил он ее.

– То же самое, что ты делаешь со мной.

И она хотела этого. Всего его. Каждую его часть. Хотела, чтобы он играл с ней так же, как играл свои песни. Мягко, потом жестко, пока звук не заполнил бы каждую клеточку ее тела.

– Грей… – она скользнула руками по его спине, потянула за пояс его боксеров. – Мне нужно…

– Что тебе нужно? – прошептал он ей на ухо, его голос был разгоряченным и жестким.

– Ты. Ты мне нужен.

Он еще раз погрузил пальцы в нее, затем вытащил их.

– Да, нужен, – улыбка растянула его губы. Он схватил бумажник и вытащил презерватив. У нее пересохло в горле, пока она смотрела, как он надевает его. – Но не так сильно, как ты нужна мне.

Он навис над ней, его глаза были устремлены на нее, и она видела свое отражение в их глубине. Они долго смотрели друг на друга, прежде чем она почувствовала, как он упирается в нее.

Наклонив голову, он захватил ее губы своими и, проглотив ее крик, вошел в нее. Он застонал. Его бедра двигались быстро, его губы брали все, что она могла дать, его тело заставляло ее петь, пока они не достигли кульминации.

И когда он довел ее до этого, наблюдая темным взглядом за тем, как наслаждение захлестывает ее, она почувствовала, что он следует за ней. Грей простонал, упираясь локтями в одеяло рядом с ней, его бедра прижались к ее бедрам, когда он достиг своего пика.

И когда все закончилось, а наслаждение все еще омывало ее, он притянул ее к себе и обхватил руками, шепча ей на ухо ласковые слова.

Казалось, что рай и ад столкнулись и создали совершенно новый мир только для них.

Мир, который она никогда не хотела покидать.

Глава 18

Это был прекрасный день. Солнце пробивалось сквозь облака, оставляя за собой лазурно-голубое небо, простиравшееся над ним на многие километры. Грей стоял на коленях на крыше отцовского дома и оценивал ущерб. Он делал фотографии отверстий, которые хотел отправить братьям Джонсон для совета, когда услышал шум от подъезжающей машины.

Сначала он не обернулся. В основном потому, что привык к тому, что люди приходят и уходят. Друзья тети Джины, старые школьные товарищи Бекки и случайные посетители его отца. И он заметил, что Таннеру по-прежнему все доставляют сюда – даже покупки в интернете. Забавно, что дом всегда так притягивал его.

– Привет, – позвал женский голос минуту спустя. На этот раз он повернулся, поджав ногу, чтобы удержать равновесие на выступе крыши. Солнце было таким ярким, что все еще било ему в глаза, несмотря на тень, которую давала каска. Он моргнул и поднял руку.

На подъездной дорожке стоял сверкающий серебристый Мерседес. И рядом с ним стоял человек, которого он ожидал увидеть меньше всего.

– Эш?

Она улыбнулась его мгновенному узнаванию.

– Слышала, что ты вернулся в город. Решила зайти поздороваться.

На мгновение он подумал о том, чтобы сказать ей, что он занят, а он явно был занят, и отослать ее. Но он знал без сомнения, что тетя Джина уже видела ее и устроит ему ад, если он не проявит гостеприимства.

– Дай мне минутку, – позвал он. – Если обойдешь дом сзади, то увидишь тетю Джину на кухне. Встретимся там через несколько минут.

Ее улыбка слегка дрогнула.

– О, хорошо.

Пока она шла к дому, Грей вздохнул. Все утро он был на седьмом небе от воспоминаний о прошлой ночи. Отец ругал его за то, что трубы скрипят всю ночь, а ему было наплевать. Для него это было все равно, что слушать щебетание птиц. Он был слишком занят мыслями о Мэдди. О том, как ее тело было таким чертовски мягким и манящим, поэтому его абсолютно не заботили слова отца.

Но теперь здесь была ее сестра и она словно держала в руках иглу, готовую проткнуть воздушный шар. Он с радостью прожил бы сотню лет, не видя ее.

Когда он вошел на кухню, снимая каску и взъерошивая волосы, то увидел, что она сидит с тетей Джиной и они вдвоем потягивают сладкий чай. Они склонились над телефоном Эшли, перелистывая фотографии. Они подняли головы, чтобы посмотреть на него, когда его ноги затопали по полу.

– Вот ты где, – сказала Джина, когда он снял ботинки и оставил их на коврике. – Эшли показывала мне фотографии Грейс и Картера. Не могу поверить, как они выросли. Ты видел их?

– Я видел фотографию в доме Мэдди.

Эшли моргнула.

– Ты был у меня дома?

Черт.

Он совершенно не знал, что Мэдди сказала сестре о нем – если вообще что-то сказала. Они должны были быть друзьями? Знакомыми? Врагами?

– Она помогла мне в церкви пару недель назад. Я пошел поблагодарить ее.

Он небрежно прислонился к двери, рассматривая Эшли. Она всегда заботилась о своей внешности, но сейчас в ней появился дорогой блеск, которого раньше не было. Как будто кто-то сделал аэрографию в реальной жизни, убрав интересные черты и недостатки, которые делали ее человеком.

Это заставило его вспомнить о скоплении веснушек на шее Мэдди, похожих на созвездие большой медведицы. Прошлой ночью он покрывал их поцелуями, заставляя ее дрожать от возбуждения. Ее попка прижималась к его паху, и это вызывало у него прилив удовольствия.

– Я слышала об этом. Типичная Мэдди, заставляющая тебя прыгать через заборы, – Эшли расплылась в улыбке. – Она так напугала Деллу Торсен. Можно подумать, моя сестра еще подросток, а не девушка двадцати пяти лет.

– Мне тридцать один, – заметил Грей, его голос был глубоким. – Если кто и сбивал кого-то с пути, так это я.

Улыбка Эшли на секунду дрогнула.

– Спасибо, что защищаешь ее. Она еще так молода во многих отношениях. Думаю, это то, что происходит, когда никогда не покидаешь дом. Не то, что мы двое. Она никогда не была мудрой в познании мира.

Она говорит о Мэдди Кларк? Умной, острой, как нож и никогда сознательно не пользовавшейся преимуществами?

– Не думаю, что она нуждается в моей защите.

– Да, не нуждается, – Эшли сделала глоток сладкого чая. – Вообще-то, пока я здесь, я хотела бы кое о чем с тобой поговорить, – она перевела взгляд на тетю Джину. – Наедине, если ты не против. Может, прогуляемся во дворе.

Грей глубоко вздохнул. Он бы предпочел сидеть на крыше и слушать, как его отец ворчит, а не разговаривать со своей давней бывшей. Но, судя по тому, как тетя Джина улыбнулась, он понял, что ему не уйти от разговора.

– Да, конечно.

– Отлично, – Эшли встала и подошла к тому месту, где он стоял. Он чувствовал насыщенный аромат ее духов. – Спасибо за сладкий чай, – сказала она, улыбаясь его тете.

– Не за что. Было приятно увидеть тебя снова.

Он снова надел ботинки и открыл дверь, жестом приглашая Эш пройти. Она не торопилась, подняла голову, чтобы улыбнуться ему, прежде чем проскользнуть мимо его тела. На ней было темно-синее платье, облегающее ее стройное тело, волосы были убраны в хвост, обнажая длинную тонкую шею. У нее не было веснушек, только бледно-кремовая кожа.

Как только они оказались на улице, она повернулась к нему.

– Вообще-то, прогулка во дворе – плохая идея. Это испортит мои туфли. Может быть, нам стоит где-нибудь посидеть?

Он указал жестом на старую скамейку у ворот, и она покачала головой.

– Не в этом платье.

– Может быть, стоять будет лучше, – сказал он, пытаясь подавить свое раздражение. Это была Эш. Девушка, о которой он когда-то заботился. Он должен был проявить к ней хотя бы вежливость. – Чем я могу тебе помочь? – спросил он ее.

– Как продвигается твоя музыкальная карьера?

Он уставился на нее на мгновение, пытаясь расшифровать, какого черта она хочет.

– Довольно хорошо.

– И ты скоро уедешь?

– Уеду?

Она покачала головой.

– Это был вопрос. Я спрашиваю, когда ты собираешься вернуться туда, где ты живешь.

– Я живу в Лос-Анджелесе.

– Хорошо, так когда ты собираешься вернуться домой?

Его губы скривились.

– Похоже, ты очень хочешь избавиться от меня. Должен ли я принимать это на свой счет?

Она вздохнула.

– Ты можешь воспринимать это как хочешь. Я ни на что не настроена, я просто вела светскую беседу.

Он взглянул на часы. Было почти время обеда.

– Хорошо, – он пожал плечами. – Я вернусь домой через несколько недель. А как ты? Слышал, ты живешь в Стэнхоупе. Все идет хорошо?

– Да, – ее голос был ледяным. – Я очень счастлива там. И я хочу быть уверена, что останусь такой же.

– Ты думаешь, что я могу быть угрозой твоему счастью? – его брови сошлись вместе. – С чего бы это?

– Потому что куда бы я ни пошла, я только и слышу о тебе и Мэдди, и понятия не имею, что происходит. Мне звонят люди и говорят, что вас видели вместе в самых разных местах, мне это не нравится, – она вызывающе подняла голову. – Все, что произошло между нами, должно остаться между нами, Грей.

На этот раз он не смог сдержать взрыв смеха.

– Ты думаешь, что я преследую твою сестру, чтобы причинить тебе боль?

– А разве нет?

– Нет, – его выражение лица было недоверчивым. – Почему ты так думаешь?

– Потому что мы расстались при плохих условиях.

– Я ушел, а ты разозлилась на меня. Я это пережил, – Грей потер подбородок тыльной стороной ладони, все еще пытаясь понять, о чем она думает. – Это старые новости, Эш. Более десяти лет прошло. Я здесь не для того, чтобы причинять кому-то боль.

– Значит, между тобой и Мэдди ничего не происходит?

Он облизал пересохшие губы, глядя на нее сузившимися глазами.

– Ты спрашивала ее об этом?

– Да.

Конечно, она спрашивала.

– И что она ответила?

– Что между вами вообще ничего не было.

Он проигнорировал уколы боли от ее ответа.

– Тогда это твой ответ.

– Но я знаю, что она влюблена в тебя, она всегда была влюблена. Даже после твоего отъезда она постоянно говорила о тебе. Я никуда не могла пойти, чтобы не услышать эту чертову песню, которую ты написал. Она постоянно играла ее.

Ну, это заставило его почувствовать себя лучше.

– Многие женщины влюблены в меня.

Эшли закатила глаза.

– Вижу, звездная слава не умерила твое эго.

Он пожал плечами.

– Это часть работы. И не та часть, которая мне нравится, честно говоря. Это быстро надоедает.

– Это еще одна причина, по которой тебе следует держаться подальше от Мэдди. Твоя работа. Я не хочу, чтобы ты сделал ей больно.

– Почему моя работа должна причинить ей боль? – спросил он, недоумевая.

Эшли поджала губы и посмотрела ему в глаза.

– Ты рок-звезда, Грей. Музыкант. Такие люди, как ты, не созданы для таких, как она. Мэдди – простая девушка из маленького городка. Однажды, она пыталась уехать, и это чуть не убило ее.

– Что? – он нахмурился. – Как?

– Это неважно. Просто держись от нее подальше. Только так ты не причинишь ей вреда. Обещай мне это.

Она должна была рассказать о Нью-Йорке и о том, как Мэдди уехала из Анселла, не закончив учебу.

– Как это чуть не убило ее? – снова спросил он.

– Это не моя история. Но я видела ее на самом дне и больше никогда не хочу видеть ее такой. Не делай ей больно, Грей. Она не такая стойкая, как мы. Просто оставь ее в покое, – ее телефон зажужжал, и она вздохнула, открывая свою темную кожаную сумочку, чтобы проверить его. – Мне нужно идти, у меня встреча через полчаса, – она посмотрела на него, солнце сверкало в ее глазах. – До свидания, Грей. Надеюсь, ты нашел то, что искал, когда уезжал из города все эти годы назад.

Он моргнул, несмотря на то, что был заслонен от солнца.

– Пока, – сказал он.

Ее слова звенели у него в ушах, пока он смотрел, как девушка заходит за угол дома. Через минуту двигатель завелся, и он услышал шум колес на подъездной дорожке, когда она выехала задним ходом.

Нашел ли он то, что искал, покинув Хартсонс Крик сразу после своего двадцатого дня рождения? Или оно было здесь все это время?

***

– Дай мне торт. Много торта. И кофе, – Лаура опустилась на стул у стойки и тяжело оперлась на него, покачивая головой. – Сливки, пять ложек сахара и не забывай о кофеине.

Мэдди усмехнулась, увидев выражение лица подруги.

– Плохой день в магазине?

– Худший, – Лаура покачала головой. – Если мне придется провести еще час с Мэри Дин, клянусь, меня арестуют за убийство. Как одна женщина может ненавидеть столько одежды? Я заказала двадцать разных платьев по ее просьбе, и она не довольна ни одним из них. Я пыталась предложить ей попробовать делать покупки через интернет, но тогда она сказала, что не хочет платить за отправку вещей обратно. Я попыталась объяснить, что я буду платить за возврат всех этих платьев, но это прошло мимо ее сознания, – Лаура набрала полный рот воздуха. – Прости, я слишком много разглагольствую.

– Разглагольствуй. У нас у всех бывают такие дни, – Мэдди налила ей кружку кофе, добавив много сливок. – Вот, добавь сахар сама, – сказала она, пододвигая к ней кружку. – Я не хочу нести ответственность перед твоим дантистом.

– Ах, он любит, когда у меня кариес. Я всегда стараюсь носить низкий вырез, чтобы он мог посмотреть на мою грудь, – Лаура почти улыбнулась. – Мы должны создать профсоюз или что-то в этом роде. Начать отказываться от работы, когда у нас появляются неудобные клиенты.

– Ты владеешь своим магазином, – с улыбкой заметила Мэдди. – Ты только навредишь себе.

– Уф, – Лаура опустилась на табурет и взяла свой кофе, пока Мэдди выкладывала на тарелку кусочек морковного торта. – Иногда я ненавижу себя.

– Нет, не ненавидишь.

Лаура положила еще ложечку сахара.

– Тогда ладно. Я ненавижу свою жизнь.

– Нет, не ненавидишь, – усмехнулась Мэдди.

– Эй. Я ищу здесь поддержки. Ты должна меня подбадривать, – Лаура поднесла кружку к губам, чтобы сделать глоток.

Мэдди облокотилась на стойку. День был спокойным, а значит, ничто не испортило ее хорошего настроения. Ни клиентка, трижды отправлявшая свою тарелку обратно из-за яиц Мерфи, ни ответ Мерфи в стиле X-рейтинга, когда он в порыве гнева бросил тарелку с едой на пол.