Текст книги "Забери меня домой (ЛП)"

Автор книги: Кэрри Элкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Грей огляделся и убедился, что двор пуст.

Слава Богу.

– Куда дальше? – спросил он, позволяя ей вести его за собой.

– Сюда, – она указала на забор. – Мы перелезаем через забор Торсенов, затем пролезаем в дыру в стене Картеров. Ты будешь рад услышать, что между Картерами и Шортлендами есть ворота, – девушка подмигнула ему. – Ходят слухи, что старик Шортленд был в любовной связи с Мэйми Картер и ворота немного упростили ситуацию.

Маленькие городки. Он и забыл, насколько они сводили его с ума.

Первый забор был легким. Грей пошел вперед, легко поднявшись. Его бицепсы напряглись, когда он перемахнул через ограду. Он протянул руку Коре, которая взяла ее и вскарабкалась рядом с ним, и они оба опустились на газон, с другой стороны.

– Где дыра? – спросил он.

Она моргнула.

– Она была там, – сказала она, указывая на пять рядов кирпичей. – Я уверена, что она была достаточной, чтобы пролезть.

– И часто ты пробиралась через нее?

Она закусила губу между зубами и чертыхнулась.

– Я не была большой поклонницей церкви, когда была ребенком, – призналась девушка. – Всякий раз, когда проповедь становилась скучной, я уходила в уборную и скрывалась на некоторое время. Никто никогда не замечал.

– Ты действительно попадешь в ад, – он усмехнулся.

– Может быть, мы постучим в заднюю дверь Торсенов? Они нас пропустят.

Грей покачал головой.

– Нет. Не будем их впутывать. Кроме того, я хочу посмотреть, как ты взбираешься на стену.

Она подняла бровь, и ему захотелось опустить ее обратно.

– Ты думаешь, я не смогу это сделать?

– Я этого не говорил. Просто сказал, что хочу посмотреть.

– Хм.

Девушка подошла к стене и осмотрела ее вдоль и поперек, словно пытаясь найти самый легкий путь. Стена возвышалась над ней. Даже была выше его самого, но с помощью прыжка и силы рук он был уверен, что сможет ее преодолеть.

Она наклонила голову в сторону и сжала руки. Грей смотрел, как девушка пружинится на ногах, ее тело напряглось, готовясь к старту.

– Пожелай мне удачи, – пробормотала она и согнув колени, прижалась к траве, а затем подпрыгнула вверх, кончики ее пальцев коснулись верхушки стены.

Затем она упала обратно, ее ноги ударились о газон. Грей кинулся вперед, пока ее тело не ударилось о его с некоторой силой. Достаточно сильно, чтобы у него перехватило дыхание.

– Уф.

Она прислонила свое тело к нему, и его окутало ее тепло. Ему пришлось сжать руки в кулаки, чтобы удержаться от желания обхватить ее и впиться пальцами в ее кожу.

Девушка откинула голову назад к его груди, пока они не встретились взглядами. В них был жар и напряжение, как будто она могла читать мысли. Грей сглотнул, потрясенный тем, как его тело откликнулось на ее взгляд. Если бы это было другое время, другое место…

– Кто там? – раздался голос из дома в дальнем конце двора. Он посмотрел и увидел фигуру, стоящую на крыльце и уперевшую руки в бедра.

– Это Делла Торсен, – пробормотала Кора.

Грей поднял руку в знак приветствия.

– Может, уйдем отсюда? – спросил он девушку.

– Ты иди. Я брошусь к ногам Деллы и буду умолять о прощении.

– Оставь свои мольбы для другого раза, – сказал он, его голос был сиплым. – Я помогу тебе перебраться через стену.

– И как ты собираешься это сделать?

– Вот так, – он сцепил пальцы вместе, ладонями вверх, затем опустился перед стеной.

Девушка вздохнула.

– Я слишком тяжелая. Я сломаю тебе пальцы.

– Все в порядке, они застрахованы.

Она посмотрела на него.

Грей усмехнулся.

– Эй, думаю, ты знаешь, кто я. Эти пальцы – мои инструменты. Если я их потеряю, я потеряю много денег.

– Это хорошая причина для меня не стоять на них, – сказала она ему. – И для протокола, я всегда знала, кто ты. На тебе была шапка, а не маска.

– Что ж, спасибо, что не оказываешь мне особого внимания.

– Я предупредила тебя о яйцах, – заметила она. – Я бы назвала это особым отношением.

– Я вызываю полицию, – крикнула Делла со своего крыльца. – Вы нарушаете частную территорию!

– Пойдем, – призвал Грей Кору. – Давай выбираться отсюда.

Со скептическим выражением лица она вставила ногу в колыбель, которую он сделал своими ладонями и протянула руки вперед. Грей встал и, сгибая руки, подтолкнул ее вверх, пока она не уперлась ладонями в верхнюю часть стены.

– Что мне теперь делать? – воскликнула девушка. – Я не думаю, что смогу перемахнуть самостоятельно.

– Просто продолжай держаться. Я дам тебе еще один толчок, – на этот раз он скользнул руками по ее теплым, обтянутым джинсовой тканью бедрам. – Я собираюсь толкнуть еще раз, – сказал он ей. – Постарайся подхватить движение.

– Я выпускаю собак, – крикнула Делла Торсен. – Сиким, Доджер.

– Доджеру семнадцать лет и у него недержание, – пробормотала ему Кора. – Не обращай на нее внимания.

Грей скользнул руками по ее заду, затем подбросил вверх и отпустил, когда она взмахнула ногами под напором его толчка. Ее нога едва не задела его лицо и ему пришлось отступить назад, чтобы избежать столкновения, но, конечно, девушка успела перемахнуть через стену. Он прыгнул с разбега и дотянулся до верхушки забора, легко перемахнув через него, прежде чем упасть на другую сторону.

– У тебя все выглядит так просто, – пробормотала она. – Это нечестно.

На этот раз они не стали останавливаться, чтобы узнать, собирается ли хозяйка дома выпустить своих собак. Грей взял ее за руку, и они побежали к воротам в конце двора. Калитка была закрыта на засов, замок заржавел, но ему удалось справиться с ним и открыть калитку, чтобы выпустить Кору первой.

Как только ворота закрылись за ними, он начал смеяться. Не только потому, что все его утро было совершенно абсурдным, но и потому, что адреналин, бурлящий в его разгоряченных венах, заставлял его чувствовать себя на высоте. Он прислонился к забору и, откинув голову назад, разразился громким смехом.

– Это не смешно, – сказала Кора, хотя она тоже смеялась, да так, что из ее глаз полились слезы. – Представь себе заголовки газет: «Грея Хартсона растерзала адская гончая, когда он бежал из церкви». Ты никогда не переживешь этого.

– Моему пиарщику это понравится, – сказал он. – Это было бы здорово для продаж.

Еще одна слеза скатилась по ее щеке. Не думая, Грей протянул руку, чтобы вытереть ее кончиком пальца, ощущая тепло ее кожи. Она раскраснелась, щеки розовели и светились, и это что-то с ним сделало.

Что-то чертовски хорошее.

– Ты очень красивая, – сказал он Коре, его голос был мягким. Сквозь тяжелые веки мужчина рассмотрел ее. Высокие скулы, мягкие губы, такой прямой нос, что он мог бы провести по нему ровную линию и эти чертовы глаза, которые больше не плакали.

Вместо этого они смотрели на него.

Девушка была всего в паре шагов от него, но казалось, что это слишком далеко. Шаг вперед сократил расстояние. Затем Грей провел пальцем от ее скулы вниз к губам, прорисовывая бантик на верхней губе, а ее теплое дыхание ласкало его кожу.

Боже, она такая теплая и мягкая.

Он провел ладонью по ее шее, наклоняя лицо вверх. И все это время она молчала, взглядом оценивала его, как будто ждала, что он сделает дальше.

Он наклонился ближе, и ее грудь напряглась. Обхватив другой рукой ее талию, Грей притянул девушку к себе. Потребность в ней пульсировала в нем, желание заменило адреналин в его крови.

Она моргнула, и он готов был поклясться, что чувствует ее ресницы на своей коже. Его губы были на расстоянии дыхания от нее, так близко и он чувствовал вкус ее желания на кончике своего языка.

– Кора, – прошептал он, опуская свой рот к ее. – Что ты делаешь со мной?

Словно щелкнул выключатель. Она рывком откинула голову назад, разрывая связь между ними. Проведя кончиком языка по нижней губе, она покачала головой и сделала шаг назад.

– Мне жаль. Теперь с тобой все должно быть в порядке. Мне нужно идти… – девушка посмотрела на часы.

Настала очередь Грея моргать.

Что, черт возьми, только что произошло?

В одну минуту казалось неизбежным, что его губы окажутся на ее губах. А в следующую? Как будто кто-то вылил на него ведро ледяной воды.

Он открыл рот, чтобы поблагодарить ее, но она уже бежала в сторону городской площади, не оглядываясь на него. Грей со вздохом смотрел ей вслед. Эта девушка была чертовски интригующей. И если она думала, что сможет сбежать от него, то он точно знал, что не допустит этого.

Завтрак в закусочной может стать его новым любимым занятием.

Глава 7

– Не может быть, чтобы ты бегал по чужим дворам и скакал через заборы, – произнес Таннер, покачав головой, после рассказа Грея о его побеге из церкви. Он был дома уже несколько часов и тетя Джина приготовила обед. Грей с Таннером прибирались на кухне, пока она и Бекка сидели с его отцом. – Ты все выдумываешь.

– Нет. Иди и спроси Кору Джин в закусочной. Это она мне помогла.

– Кора Джин? – Таннер поднял темную бровь. – Ты хочешь сказать, что Кора Джин перепрыгнула через высоченный забор? – он усмехнулся. – Теперь я точно знаю, что ты лжешь.

– Почему? – спросил Грей, его голос был полон недоумения.

– Потому что Коре Джин семьдесят четыре года. Ты, наверное, помнишь ее с тех пор, как мы были детьми. Она всегда кричала на нас за беспорядок, – Таннер нахмурился. – Да ладно, ты должен помнить?

– Я действительно не помню никакой Коры Джин, – он нахмурился, пытаясь заставить свой мозг работать. – Погоди… ты имеешь в виду Боевого Топора?

– Да, – Таннер кивнул. – Маленькая старушка. Белые волосы собраны в пучок, – он вздохнул. – И, по-видимому, очень хорошо умеет лазать на заборы.

Грей провел подушечкой большого пальца по нижней губе.

– Она не была старой, – сказал он Таннеру, на лице которого появилась ехидная ухмылка. – Ей было не больше двадцати пяти.

Она была молода, красива и заставляла его смеяться так, как он делал это когда-то.

И он хотел целовать ее до тех пор, пока у них обоих не перехватит дыхание.

– Но она сказала, что ее зовут Кора Джин?

– Да. Она работает в закусочной.

– Что я могу тебе сказать, – Таннер пожал плечами. – Единственный человек моложе пятидесяти лет, работающий в закусочной – это Мэдди, и я уверен, что ты ее знаешь, поскольку встречался с ее сестрой в течение трех лет.

У Грея пересохло во рту.

– Мэдди Кларк? Сестра Эш?

Таннер рассмеялся.

– Я так и сказал.

Это было невозможно. Мэдди Кларк было четырнадцать лет, и она носила брекеты. Грей потряс головой, пытаясь прогнать мысли.

– Что насчет Мэдди Кларк? – спросила Бекка, неся пустую тарелку на кухню.

– Грей путает Кору Джин Мастерс и Мэдди Кларк, – глаза Таннера заблестели. – Это легко сделать.

– Вся эта слава вскружила ему голову, – Бекка закатила глаза. – И, судя по тому, что сказала тетя Джина, Мэдди Кларк спасла твою задницу. Эти девочки-подростки хотели съесть тебя на завтрак.

Грей все еще пытался осознать это.

– Мэдди Кларк, – повторил он. – Я не знал, что она все еще живет в городе.

Бекка взяла свежее полотенце из ящика и помогала Таннеру вытирать посуду, пока Грей ставил ее на стойку.

– Она уехала на некоторое время. Поступила в Анселл, чтобы изучать музыку, – сказала она ему. – Но что-то случилось, и она снова вернулась домой.

– Что-то случилось? – повторил Грей. В нем поднялось любопытство. – Что случилось?

Все знали, что в Анселл поступают только лучшие. Колледж исполнительских искусств в Нью-Йорке имел одну из самых престижных музыкальных программ в стране.

– Полагаю, она вернулась, чтобы присмотреть за мамой, – Бекка пожала плечами. – Очень жаль, потому что я думала, что у нас появится еще одна звезда, – его сестра усмехнулась. – Это могло бы меньше вскружить твою голову.

– Мэдди выступала?

– Она играла на пианино. До сих пор играет.

– Точно, теперь я вспомнил, что она играла. Помню, у нее были уроки с ее мамой, когда я встречался с Эш, – он нахмурился, вспоминая те дни.

Эшли в костюме чирлидерши, у Грея всегда синяк или два после футбола. Маленькая Мэдди сидела за пианино, ее мама наклонялась к ней, чтобы показать на ноты, лежащие перед ней.

Он почти чувствовал аромат жаркого, доносящегося из кухни.

– Но теперь она работает в закусочной?

– И преподает игру на пианино, – Бекка пожала плечами. – Уже несколько лет.

Он хотел спросить еще что-нибудь, но Бекке уже стало любопытно, почему он задает столько вопросов. Еще чуть-чуть, и она сама бы могла задать несколько. А сейчас он не был готов на них отвечать.

Пару часов назад Грей чуть не поцеловал младшую сестру своей бывшей девушки. И не сложно представить, какую бы гору дерьма это все вызвало.

Грей закончил мыть последнюю тарелку и поставил ее на полку, затем слил воду. На слив ушла целая вечность, что заставило его напрячься.

– В этом доме хоть что-нибудь работает так, как надо? – спросил он.

– Нет, – Бекка усмехнулась.

И разве это было не правдой?

После такого утра ему захотелось что-нибудь ударить.

– Я собираюсь подняться в свою комнату и поиграть на гитаре, – сказал он, когда они закончили убирать посуду. – Увидимся позже.

Немного игры на гитаре было то, что нужно его душе. Что угодно, лишь бы отвлечься от этого дома, этого города и этих чертовых жителей, которые сводили его с ума.

Особенно от той, которая заставляла его смеяться и хотеть ее целовать, а также та, которая лгала ему в лицо о своем имени.

Да, особенно, от Мэдди Кларк.

***

– Входите, – позвала Мэдди племянников, распахивая дверь с ухмылкой на лице.

Маленькая Грейс бросилась к девушке, и та едва успела поймать ее, не упав. Картер попятился назад, на его лице появилась застенчивая улыбка, когда он потянул за воротник рубашки.

– Привет, дружок, – сказала Мэдди, взъерошив его светло-каштановые волосы. – Выглядишь нарядно.

– Что значит «нарядный»? – спросил он.

– Значит модно. Но это старомодное слово. Так одевались парни, которые умели ухаживать за женщиной.

– А что такое ухаживать? – спросила Грейс, спускаясь с рук Мэдди. – Это что-то связанное с ведьмами?

– Ты опять путаешь моих детей? – спросила Эшли, поднимаясь по ступенькам к месту, где стояла Мэдди.

– Мама, что такое ухаживать? – спросила Грейс, почесывая макушку своих светлых волос.

Смущенные глаза Эшли встретились с глазами Мэдди.

– Я рассказывала ей про ухаживания, – сказала Мэдди. – Как в старые времена.

– Ухаживание – это когда мужчина хочет сделать женщину счастливой, – сказала Эшли, закатив глаза на Мэдди. – Но это не то слово, которое вам обоим понадобится еще долгое время. А теперь идите в дом и повидайтесь с бабушкой. Я хочу поговорить с тетей Мэдди.

Девушка отошла в сторону, чтобы Грейс и Картер могли проскользнуть мимо, их ботинки стучали по деревянному полу, пока они бежали на кухню. Она услышала глубокий голос мамы, приветствующей их, за которым последовали более высокие тона ответов детей.

– Все в порядке? – спросила Мэдди свою сестру.

Эшли выглядела прекрасно, как всегда. Ее светлые волосы были убраны в низкий пучок, а простые линии темно-синего платья подчеркивали ее стройную фигуру. Мэдди чувствовала себя неловко, стоя рядом с ней в футболке и джинсах, но что в этом нового?

Она всегда была в тени Эшли. Со временем смирившись с этим. Даже смеялась над этим. И, если иногда ей хотелось, чтобы люди не сравнивали их так сильно, то это было нормально, не так ли?

Эшли погладила ее по волосам.

– Есть новости в городе? – спросила она с невинным выражением лица. – Есть что-нибудь, о чем я должна знать?

Мэдди пожала плечами.

– Например?

– Я слышала, что Грей был сегодня в церкви и вызвал переполох. Мне интересно, видела ли ты что-нибудь из закусочной?

На мгновение Мэдди замерла.

Знает ли Эшли нашем побеге? Или, что еще хуже, о почти поцелуе?

– Что, например? – спросила она, стараясь говорить, как можно ровнее.

– Не знаю. Я просто решила спросить, – Эшли выглядела задумчивой. – Как ты думаешь, мне стоит пойти к нему?

Мэдди моргнула.

– С чего бы тебе это делать? – ее желудок чувствовал себя странно. Как будто внутри него нагревалась жидкость.

Эшли пожала плечами.

– Когда-то я была любовью всей его жизни. Мы встречались три года. Это покажется грубым, если я хотя бы не поздороваюсь, не так ли? – ее голос упал. – Или ты думаешь, что это может произвести на него неправильное впечатление?

Пальцы Мэдди сжались в кулак.

– Разве это не расстроит Майкла? – спросила она.

Муж Эшли не был похож на ревнивца, но, опять же, Мэдди не была уверена, какой он на самом деле. Когда бы она его ни видела, он всегда был таким тихим, как будто не хотел присутствовать на мероприятии, которое они посещали. Он был на десять лет старше Эшли, что делало его старше Мэдди на шестнадцать лет и она не могла вспомнить ни одной общей черты, кроме Эшли и их детей.

– С чего бы? – спросила Эшли, смеясь. – Не похоже, что я тосковала по нему все это время. В конце концов, я замужем. И я надеюсь, что Грей тоже забыл меня. Прошло больше десяти лет с тех пор, как мы расстались.

– Я не знаю, – ответила Мэдди, все еще чувствуя себя не в своей тарелке. – Просто все это как-то странно, понимаешь?

– Почему ты думаешь, что это странно? Ты его почти не знала. Ты была еще маленьким ребенком, когда он уехал из города, – Эшли покачала своей красивой головой. – Честно говоря, Мэдди, тебе не нужно беспокоиться обо мне. Я просто хочу поступить правильно. Я не хочу, чтобы все говорили обо мне и думали, что я была грубой, если не пришла в гости. Но я также не хочу, чтобы они говорили, что я отчаянно хотела его увидеть, – она вздохнула.

Внешность всегда была важна для Эшли, даже в детстве. Она была самой красивой девочкой в школе, главной болельщицей и, конечно же, ее парень был тем, кого вожделели все остальные девочки.

Иногда Мэдди казалось, что жизнь дается ее старшей сестре гораздо легче, чем ей самой. Чаще всего это казалось забавным. Но иногда это причиняло боль, как будто кто-то разбередил старую рану.

Так и мысли о том, что ее сестра собирается на встречу с Греем Хартсоном, были подобны царапине на ее сердце.

– Мне пора, – сказала Эшли, наклоняясь вперед, чтобы обнять Мэдди. – Спасибо, что посмотришь за обезьянками. Мы должны вернуться около восьми. Ты не против одеть на них пижамы? Так будет намного легче уложить их спать.

– Конечно. Я отправлю их в душ и подготовлю ко сну, – Мэдди поцеловала Эшли в щеку. – Приятно провести время.

– Спасибо. Увидимся позже, – она вошла в дом и позвала. – Грейс, Картер, я ухожу. Будьте паиньками для тети и бабушки.

– Пока, мама! – крикнули Грейс и Картер, не потрудившись выйти из кухни.

Эшли спустилась с крыльца, ее высокие каблуки щелкали по каменным ступеням.

Мэдди наблюдала за ней и потрогала свой затылок, поморщившись, когда почувствовала, что ее коса распустилась и как много волос выбилось из нее. Она быстро отдернула руку, покачав головой.

Не было смысла пытаться соревноваться со своей красивой сестрой. Она давно усвоила этот урок.

***

После ужина с семьей и очередных подколок со стороны Таннера по поводу бегства через заборы, Грей вернулся в свою комнату, сославшись на акклиматизацию, но на самом деле он хотел побыть один.

Он все еще не мог забыть, что именно Мэдди Кларк помогла ему сбежать из церкви.

Когда, черт возьми, она успела повзрослеть? Но самое главное, почему она солгала о том, кто она такая?

Она знала, кто он. Она призналась в этом, когда они пытались перелезть через этот проклятый забор.

Он пытался отвлечься, играя на гитаре. У него был альбом песен, который нужно было написать и через четыре месяца была забронирована студия, но пальцы, казалось, не работали. Он словно забыл, как писать музыку, как накладывать одну ноту на другую, пока она не превратится в мелодию. Вместо этого каждый раз, когда он прикасался к струнам, они звучали неправильно.

Так неправильно.

Он убрал гитару и принял душ, затем лег в кровать, пытаясь вспомнить, зачем он вообще сюда вернулся.

Потому что ты обещал своей сестре. И твой отец болен.

Да, и то, что он уже целую вечность не возвращался в Хартсонс Крик. В конце концов, сон казался предпочтительнее излишних размышлений.

Через несколько часов появилась первая капля. Он едва уловил ее в дремлющем сознании. Вторая пробилась в его сон в виде дождя. Но именно третья разбудила его.

Не то чтобы это была только капля. Скорее, это был потоп, льющийся с потолка и заливающий все вокруг, включая Грея и его кровать.

Он сел, выплевывая воду изо рта и моргая, его брови сошлись вместе, когда он пытался понять, что, черт возьми, происходит. Вода продолжала литься на вмятину в подушке, где была его голова. Он проследил ее источник – дыру в оштукатуренном потолке, из которой виднелись полусгнившие балки и ржавая труба.

Ржавая труба с дырой.

Он вскочил с кровати и огляделся в поисках ведра, чашки, чего-нибудь, что можно было бы подставить под потоп.

– Таннер! – позвал он. – В потолке течь. Помоги мне.

– Что? – спросил Таннер, вбегая в спальню, одетый только в пижамные штаны. Это было одно преимущество перед Греем, который был одет только в боксеры и бегал вокруг, пытаясь найти чертову чашку.

– Где она? – Бекка появилась, неся ведро.

Слава Богу.

Они с Таннером перетащили кровать через всю комнату, затем поставили ведро под протечку.

– Где отключается вода? – спросил Грей.

– Под кухонной раковиной.

Он побежал на кухню, Бекка и Таннер следовали за ним. Когда они проходили мимо комнаты тети Джины, она распахнула дверь.

– Что происходит? – спросила она их.

– Еще одна протечка. На этот раз в комнате Грея, – сказала Бекка своей тете.

Еще одна? На этот раз?

Грей опустился на колени перед раковиной, открыл крашеные деревянные шкафчики и достал хранившиеся там флаконы для чистки, затем наклонился вперед, чтобы повернуть запорный вентиль. Он был неподатливым и ржавым, и его рука болела от того, что он тянулся к нему под неудобным углом. Но в конце концов он повернулся, и мужчина со вздохом сел обратно.

– Когда ты сделал эту татуировку? – спросила Бекка, рассматривая чернила на его теле.

Он посмотрел вниз на свою грудь и на черные всполохи пламени, которые распространялись от груди до плеч.

– Некоторое время назад.

Работа над рисунком заняла больше года, он был тщательно проработан с тату-мастером, который прилетал в ту страну, где он в то время гастролировал. С того момента, как Грей почувствовал, первую иглу проткнувшую его кожу, он знал, что это было правильное ощущение. Было ощущение, что он накладывал броню, защищал себя.

– Красиво, – сказала Бекка, обводя рукой узор. – Но не позволяй папе видеть это. Он был не в восторге от обложки твоего второго альбома.

– Да, мне самому пришлось промывать с отбеливателем глаза, – сказал Таннер, ухмыляясь. – Все эти рекламные щиты в Нью-Йорке с обнаженным телом моего брата, смотрящим на меня сверху вниз. Они вызывали у меня кошмары.

– Ты жалеешь о них? – спросила Бекка, не обращая внимания на Таннера.

– Нет. В моем списке сожалений они находятся в самом низу, – Грей пожал плечами. – Итак, у вас есть номер сантехника? Нам нужно заменить эти трубы.

Глава 8

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что он не заменит все трубы? – спросил Грей, его голос был напряженным. – Это безумие – заменять один кусок трубы, когда знаешь, что нужно менять все. Сколько у вас было протечек за последний год?

– Несколько, – тетя Джина пожала плечами. – Но ты же знаешь своего отца. Он упрямый. И ему не понравилась ни одна из расценок, которые он получил за выполнение работы.

Они сидели за завтраком, Грей потягивал горячий кофе из старой кружки со сколами. Странно, как много вещей здесь требовало ремонта. Не только крыша, водопровод и облупившаяся краска снаружи, но и кухня, и ванные комнаты оставались такими же, как в его детстве. Казалось, что здесь ничего не трогали годами.

– Сколько это стоит? – спросил Грей. – Я переведу деньги. Ты должна была сказать мне раньше. Ты же знаешь, я бы позаботился об этом. Я найду место, где мы все сможем остановиться, пока будут заменять трубы.

Его злило, что они не попросили его о помощи.

– Я не могла, – сказала тетя Джина, поджав губы.

– Папа не позволил ей, – сказала Бекка, наливая себе кружку кофе.

Им пришлось наполнить кофеварку из наружного крана для этого.

Грей покачал головой.

– У меня больше денег, чем я знаю, что с ними делать, – запротестовал он. – Позволь мне помочь.

– Папа гордый. Ты знаешь это, – Бекка вздохнула. – Он все время говорит, что отремонтирует все сам, когда ему станет лучше. Но ему никогда не бывает лучше, понимаешь?

Да, Грей понимал. Или, по крайней мере, понимал сейчас. Как и состояние этого дома, здоровье его отца тоже стало шоком.

– Я поговорю с ним, – сказал Грей, его голос был решительным.

– И вбудоражишь его, пока он болен? – спросила тетя Джина. – Зачем тебе это нужно?

– Потому что ты не должна так жить, – сказал ей Грей. – Сейчас двадцать первый век. Мы живем в величайшей стране на Земле. И я могу бл*дь себе это позволить.

– Язык, – Бекка подняла на него бровь.

– Мне жаль, – он покачал головой. – Но это меня так зае… чертовски злит. Папина гордость мешает вам жить как цивилизованные люди, – он отставил кофе. – Просто дай мне поговорить с ним, хорошо? Я не буду кричать или раздражать его. Я обещаю.

– Это то, что ты сказал в прошлый раз.

Грей слегка улыбнулся.

– Ну, в этот раз я серьезно.

– Пусть идет, – сказал Таннер, откинувшись на спинку стула. – Может быть, он сможет убедить старика. Видит Бог, я уже пытался.

– Для тебя в этом ничего такого нет, – сказала тетя Джина, ее брови сошлись вместе. – Тебе не обязательно жить с ним полный день. Ты скоро уедешь, и мы с Беккой останемся теми, кто будет собирать осколки, если ты сведешь его с ума.

– Вам двоим тоже не обязательно оставаться, – заметил Грей. – Вы знаете, что я купил бы вам дом где угодно. Только скажите.

– Я никогда не оставлю его, – тетя Джина скрестила руки на груди. – Ты знаешь это.

Сердце Грея смягчилось от ее преданности. Он знал, что это не показуха. В детстве тетя Джина была для них как ангел-хранитель, заботясь о них, когда они больше всего в ней нуждались.

Она приехала в их дом на следующий день после смерти их матери ее сестры и больше не уезжала. С того момента она заботилась о них. Вытирала им глаза своим платком на похоронах матери, крепко обнимала их, когда дурные сны будили их посреди ночи. Она ругала их, когда они не сдавали вовремя задания или, когда директор звонил и сообщал, что один из четырех братьев Хартсонов отсутствует в классе.

Она облегчала их душевную боль и радовалась их победам и каждый из них любил ее за это.

– Почему ты осталась? – спросил ее Грей. – Большинство из нас давно уехали. Даже Бекка скоро уедет. Ты выполнила свое обещание маме.

Краем глаза он заметил, как сморщилось лицо Бекки. Она была такой маленькой, когда умерла их мама, что даже не помнила ее. Тетя Джина была единственной матерью, которую она когда-либо знала.

– Я обещала своей сестре позаботиться обо всех вас, – сказала тетя Джина, ее голос был низким. – Это касается и твоего отца. И он нуждается во мне, – она встала и отнесла свою тарелку к раковине. – Я буду здесь до тех пор, пока он будет нуждаться.

– В таком случае я плачу за новую сантехнику. И крышу, – сказал ей Грей. – Спасибо за завтрак. Я пойду поговорю с ним.

Она покачала головой, когда он встал и вышел в коридор, направляясь к кабинету отца. Когда Грей поднял руку, чтобы постучать в дверь, он услышал ее ответ.

– Они оба слишком упрямы. Все это закончится плачевно.

***

Когда Грею было двадцать лет, он сказал отцу, что бросает колледж и переезжает в Лос-Анджелес для записи альбома. Он заключил контракт на запись двух альбомов от одного из крупнейших звукозаписывающих лейблов страны.

Его отец молчал в течение целых пяти минут. Он просто смотрел на Грея своими голубыми глазами, его губы были сжаты, а правая сторона челюсти подергивалась.

С тех пор прошло более десяти лет, но его отец смотрел на Грея точно так же. Как будто Грей был не более чем дерьмом на подошве его ботинка, и он ждал возможности соскрести его.

Но с этим была проблема. Грей больше не боялся старика. К тому же ему нужно было думать о тете Джине. Он не собирался оставлять ее и Бекку в этом разрушенном доме, пока они заботятся о его отце. Она заслуживала большего. Они все заслуживали.

– Нет.

Ответ был достаточно слабым, чтобы Грей наклонился вперед, потому что его сильное тело возвышалось над отцом.

– Что?

– Я сказал «нет». Нам не нужна твоя помощь. И никогда не была нужна.

Его отец кашлянул и все его тело задрожало. Если бы это был кто-то другой, Грей спросил бы, все ли в порядке, но он знал, что лучше не делать этого со своим отцом. В глазах Грейсона Хартсона III сострадание приравнивалось к слабости. Любая эмоция приравнивалась к слабости.

– Этот дом разваливается. И, насколько я могу судить, денег на его ремонт не осталось. Тебе нужна моя помощь.

– Мне не нужна никакая помощь, – глаза его отца были ожесточенными. – Ты думаешь, что ты большой человек, раз размахиваешь деньгами? Думаешь, это делает тебя лучше меня? Эти деньги, которые ты получил, испорчены. Я не хочу иметь с ними ничего общего.

Грей нахмурился.

– Испорчены? Как?

– Они не заработаны должным образом.

– Я заработал каждый цент. Писал песни, записывал их, путешествовал по всему миру, продвигая их.

Отец втягивал его в это, Грей знал это, но остановиться было невозможно. Старик знал, как нажать на каждую кнопку, и каждая из них причиняла боль.

– Ты занимался проституцией. Думаешь, я не видел фотографий? Ты выставлял себя напоказ, пока девушки не бросали в тебя деньги, – глаза его отца сузились. – И теперь ты хочешь, чтобы я взял эти деньги? Нет, спасибо. Я не возьму ни одного дьявольского доллара.

Грей не был уверен, смеяться ему или кричать. Дьявольский доллар? Это было неплохое название для альбома, но очень дерьмовый способ описать своего сына.

– Значит, ты предпочитаешь, чтобы тетя Джина и Бекка жили в нищете?

Господи, его отец был упрям. Но, опять же, он тоже был таким. Эта жилка текла по венам всех Хартсонов и это приводило к эффектным столкновениям. Может, ему стоит уехать побыстрее. Он мог бы сидеть на балконе, бренчать на гитаре, писать новую музыку, любуясь океаном.

– Я скоро поправлюсь, – сказал его старик, расправив плечи, хотя он лежал в постели. – И тогда я все отремонтирую. Так, как я всегда делал.

По тому, как он это сказал, Грей почти поверил ему. Он был уверен, что его отец тоже в это верил. Но стоило только взглянуть на него в кровати, на его хрупкое и истощенное тело, на его изборожденное возрастом лицо, чтобы понять, что это неправда. Он никак не мог залезть на крышу или заменить трубы.

Грей проглотил сострадание, которое пыталось подняться в нем. Он скрыл его, пожав плечами.

– Я сделаю это, – сказал он.

– Что сделаешь?

– Я заменю трубы. Починю крышу.