Текст книги "Мужчина ее мечты"

Автор книги: Керрелин Спаркс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5

Она была красивая, даже когда сердилась. Зеленый огонь в ее глазах привел Жан-Люка в восхищение. И то, как шелк облегал ее грудь, тоже выглядело неплохо. Сердито сверкая глазами, Хизер уперла руки в бока. И от этого движения ее грудь заколыхалась. Бюстгальтера не было. Он всегда хорошо подмечал всякие детали.

– Жан-Люк, – произнесла Хизер, – я вас не ждала.

– Пожалуйста, зовите меня Жан.

Было бы совсем не трудно запустить руки ей под пижаму и наполнить ладони мягкой тяжестью груди. Он поднял глаза к ее лицу и увидел, как краснеют ее щеки. Уловил запах крови, бросившейся ей в лицо. Группа АВ.

От голода у него свело живот и по телу разлился жар желания. К счастью, в холодильнике машины Он припас несколько бутылок с искусственной кровью. Они помогут справиться с физической потребностью, но он чувствовал голод и другого свойства – голод, вызванный годами воздержания. Ему не хватало занятий любовью, но это имело более глубокие корни. Ему не хватало удовлетворения и спокойного счастья, что давала эмоциональная связь с любящей женщиной. Из-за Луи эта радость давно стала для него недоступна.

– Только не говорите, что собираетесь провести здесь ночь.

– Но я должен. Охранять вас для меня долг чести.

– Как это романтично, – произнесла Фиделия. – Тебе не кажется?

– Нет. – Хизер ответила ей хмурым взглядом. – Если мне это навязывают.

– Chica [6]6
  Девочка, девушка (исп.).


[Закрыть], он же не пытается тебя соблазнить. Только хочет охранять. – Фиделия взглянула на Жан-Люка, и ее глаза блеснули. – По крайней мере, он так говорит.

Соблазнить ее? Жан-Люк избегал смертных женщин после убийства Клодин в 1832-м. Его честь не позволяла подвергать невинные создания извращенной мести Луи. Но Луи уже считал, что у Жан-Люка роман с Хизер. Главной причины, по которой не стоило поддаваться влечению, не существовало. Эта мысль вспыхнула в сердце желанием и отозвалась в паху.

Но с чего он взял, что она примет его ухаживания? Это из-за него ее жизнь и жизнь ее дочери подвергались опасности. Она скорее наградит его пощечиной, чем уступит страстным поцелуям.

Жан-Люк тяжело вдохнул:

– Уверяю вас, что мои намерения честны.

Хизер фыркнула.

Неужели, она усомнилась в его чести?

– На основании того, что сказала мне Эмма, я пришла к выводу, что тоже подвергаюсь опасности. – Карие глаза Фиделии сверкнули озорством. – Где мой телохранитель? У вас есть нечто вроде… картотеки?

Жан-Люк вытаращил глаза.

– Я могу охранять вас обеих, но если вы предпочитаете иметь личного охранника, я могу пригласить Робби.

– Роберто? – Фиделия взбила свои длинные всклокоченные черные волосы, у корней которых уже, к сожалению, пробивалась седина. – Он такой же, как вы?

– Я… не знаю.

Жан-Люк достал из внутреннего кармана смокинга сотовый телефон.

– Он шотландец и носит килт, – объявила Хизер. – И меч у него больше, чем у Жана.

Что бы это значило? Жан-Люк поймал ее взгляд и замер в середине набора номера.

– Меч, как правило, длиннее рапиры, мадемуазель, но из-за веса делает фехтовальщика более медлительным.

– Медленно не значит плохо. – Она посмотрела на него с безразличием. – Мне нравится, когда медленно.

– Скорость лучше. И не забудьте об опыте и точном расчете. Я чемпион, как вам известно.

– Да. – Хизер зевнула. – Но вы же знаете, как это бывает. Только обделенные утверждают, что размер не имеет значения.

Жан-Люк скрипнул зубами.

– Я ничем не обделен, мадемуазель. И с радостью докажу это. Так медленно, как пожелаете.

Фиделия расхохоталась:

– Если бы только я была лет на двадцать моложе. Ну или на тридцать. Меня не интересуют мечи или мужчины в юбках.

Жан-Люк оторвал глаза от Хизер и сосредоточил взгляд на няньке.

– Так нужен вам Робби или нет?

– Нет, черт побери. Я пошутила. – Фиделия поставила на колени свою огромную сумку и пошарила внутри. – Что мне делать с шотландцем, когда у меня есть этот славный немецкий muchacho [7]7
  Мальчик (исп.).


[Закрыть]мистер Глок?

Она вынула револьвер и, любовно погладив, положила рядом с собой на подушку.

Затем вынула второй.

– Еще есть мистер Макаров, из России с любовью. – Она положила пистолет рядом с первым. И еще итальянский любимчик, мистер Беретта.

Жан-Люк сунул телефон назад в карман. На всех пистолетах, как он заметил, стояли затворы.

– Сколько же их у вас?

– По одному на каждого мужа, которых пришлось вытерпеть. По крайней мере эти красавцы не промахиваются. – Рассмеявшись, Фиделия убрала оружие назад в сумку. – Мой любимый, мистер Магнум, у меня наверху, в, Спальне. Для сумки он слишком тяжелый. – Она подмигнула. – Но продолжим о размере…

– Фиделия, мне нужно взять кое-что на кухне. – Хизер позвала ее за собой кивком.

– Ну так ступай и возьми. – Увидев, что Хизер повторила жест головой, приглашая ее пройти следом на кухню, Фиделия сделала большие глаза, – Ладно, давай помогу. – Она встала, прижимая огромную сумку к своей большой груди. – Мы сейчас вернемся, Хуан. Не ходи за нами.

– Конечно.

Он неторопливо поклонился. Хизер отвернулась и пошла по коридору.

Фиделия поковыляла за ней. Обернувшись, она радостно подмигнула ему:

– Уверена, она что-то потеряла. Голову, наверное. Жан-Люк вышел в прихожую, чтобы не выпускать их из виду. Едва качающаяся дверь за ними закрылась, как он с вампирской скоростью выскочил на улицу к своей «БМВ».

Вынул из холодильника бутылку с искусственной кровью и, морщась, выпил. Он терпеть не мог холодную пищу, но в его случае это было лучшим средством. Холодная кровь была для вампира чем-то вроде холодного душа. Самое то, что нужно, потому что ему хотелось не только крови, но большего.

Он окинул взглядом двухэтажный, рамочной конструкции дом. Голубого цвета с белой окантовкой. Теплый и симпатичный. Совсем не похожий на его каменный замок на севере Парижа – безупречный и официальный, холодный как мавзолей. Этот дом, напротив, был полон живых, энергичных людей и выглядел таким… жилым.

Жан-Люк подмечал мельчайшие детали. Пара маленьких, брошенных на крыльце мокрых кроссовок. Торчащее из корзины у камина недовязанное шерстяное одеяло. Продавленные подушки сидений дивана. Вышивка крестом на стене с мольбой к Господу благословить этот дом. Яркие рисунки, очевидно, сотворенные руками дочери Хизер, выставленные с гордостью на каминной полке.

Это был настоящий дом. Настоящая семья. Чего никогда не было у него. Казалось бы, за пять сотен лет он давно мог к этому привыкнуть. Одно он знал точно, что не позволит Луи эту семью разрушить.

Жан-Люк больше всего боялся чувства беспомощности. Во имя счастья Хизер он защитит ее и уничтожит Луи.

Еще раз, окинув взглядом, двор и улицуон вернулся в дом и тихо притворил входную дверь. Обладая сверхтонким вампирским слухом, он уловил, как Фиделия прошептала:

– Почему бы не позволить ему охранять нас? Что ты имеешь против него?

Последовала пауза. Он беззвучно запер дверь.

– Он какой-то странный, – произнесла наконец Хизер. – Очевидные его недостатки и так бросаются в глаза, но есть еще что-то, чему пока я не могу найти объяснения.

– И что это за очевидные недостатки? – спросила Фиделия.

В самом деле, что за недостатки? Нахмурившись, Жан-Люк прошел в прихожую.

– Он слишком красив, – объявила Хизер.

Жан-Люк расплылся в улыбке.

– И высокомерен, – продолжила она, и его улыбка пропала. – Клянусь, если еще раз услышу, как он бахвалится своим фехтовальным мастерством, я возьму его меч и сделаю из него чемпиона-кастрата.

Жан-Люк поморщился.

– Не говори глупости, – прошипела Фиделия. – Если лишить мужчину мужского достоинства, на что он будет годен?

– Я уже четыре года ломаю над этим голову, – буркнула Хизер.

Жан-Люк с трудом удержался от желаний войти в гостиную и швырнуть мисс Хизер Уэстфилд на стол, чтобы просветить как следует.

– Что ж, – хмыкнула Фиделия, – если он задержится здесь на длительное время, возможно, ты это узнаешь.

Чертовски справедливо. Жан-Люк кивнул.

– Он здесь не задержится, – горячо возразила Хизер.

Чертовски несправедливо. Он хмуро уставился на дверь.

– Интересно, – Хизер понизила голос, – ты не чувствуешь исходящих от него флюидов?

– Пока ничего. Но ты же знаешь, что большинство моих видений приходит ночью, во сне.

– Тогда отправляйся спать.

Фиделия рассмеялась:

– Не могу гарантировать, что он мне приснится… А вот тебе… возможно, и приснится. Вижу, он тебе понравился.

Жан-Люк на цыпочках подошел ближе к кухонной двери. Он хотел услышать ответ Хизер, но вместо этого услышал, как открылась дверца холодильника.

– У нас что, шоколадное мороженое кончилось?

Со вздохом разочарования Хизер захлопнула холодильник.

– A-а, отказываешься признавать, – объявила Фиделия.

– Почему? Я вполне сознаю, что имею избыточный вес.

– Я не об этом, – возразила Фиделия. – Не хочешь признавать, что испытываешь влечение к Хуану?

– Его зовут Джон.

Жан-Люк поморщился. Ни одна из них не произнесла его имя правильно.

– Он очень красивый, – прошептала Хизер. – И очень деспотичный.

– Нет, нет, chica, он совсем не такой, как твой бывший. Просто ты сейчас думаешь, что все мужчины отвратительные.

– В нем есть что-то странное, что настораживает.

Фиделия издала звук, похожий на кудахтанье.

– Тогда давай закончим гадание и посмотрим, что скажут карты.

Жан-Люк бросился в гостиную и уставился на карты на журнальном столике. Фиделия перемешала их и предложила выбрать семь карт. Открыли пока только одну – проклятую карту «Отшельника».

Конечно, он был одинок. Разве мог он ухаживать за женщиной, зная, что Луи попытается ее убить?

– Я не уверена, что он тот, за кого себя выдает, – донесся из кухни тихий голос Хизер. – Он хранит какие-то… секреты.

Она проницательная женщина. Жан-Люк склонился над журнальным столиком и перевернул следующую карту. У него оборвалось сердце.

«Любовники». Было так соблазнительно надеяться на радостное будущее и счастливый союз с любящей женщиной. Но было ли это возможно с Хизер? Если она останется в живых, простит ли его за то, что подверг ее опасности, сможет ли принять в любовники бессмертного?

Женщины вышли в коридор. Быстро схватив «Любовников», он сунул карту назад в колоду. Выбрав наугад другую, положил ее на стол лицом вниз на место прежней. Затем уселся в кресло и принял скучающее выражение лица.

– Вот и мы! – Раскачивая подолом длинной юбки, Фиделия вошла в гостиную и, плюхнувшись на диван, поставила рядом с собой сумку.

– Принести что-нибудь попить? – Хизер держала в руке стакан.

Кубики льда в стакане мелодично звякнули.

– Нет, благодарю.

Жан-Люк вцепился в подлокотник кресла, чтобы не вскочить с места. На протяжении многих сотен лет жизни правила хорошего тона требовали, чтобы мужчина вставал, когда женщина стоит. Расставаться с подобными привычками было затруднительно, но еще труднее было объяснять, откуда они у него взялись. Хизер и без того смотрела на него с подозрением.

– Почему бы нам не продолжить гадание? – Фиделия подалась вперед, поставив локти на колени.

Хизер поставила стакан на подставку рядом с картами.

– Вы не против, если я посмотрю?

– Нет, мне нечего скрывать.

Какой же он лжец.

Бросив на него подозрительный взгляд, она присела на подлокотник дивана и, взяв на колени голубую подушку, принялась наматывать на палец бахрому.

– Хорошо, вторая карта.

Фиделия перевернула ее.

Слава Богу, он избавился от «Любовников». Любая карта будет лучше.

– «Безумец», – объявила Фиделия.

Жан-Люк поморщился.

Хизер хмыкнула, но тут же сжала губы, поймав его сердитый взгляд.

– Это не значит, что у вас нет ума, – заверила его Фиделия с улыбкой. – Но значит, что у вас есть тайное желание прыгнуть в неизвестность и начать новую жизнь.

– О…

Возможно, это и так. Он перевел взгляд на Хизер. Прижимая подушку к груди, она гладила мягкую ткань.

У него заныло в паху. Может, она любит не только мягкое, но и твердое?

Фиделия перевернула следующую карту.

– О Боже. «Десять шпаг».

– Это так плохо?

Глупый вопрос, поскольку Жан-Люк видел карту с изображением мертвого человека на земле с десятью шпагами в спине.

– Это разорение, – сказала Фиделия. – Судьба загоняет вас в угол, и вы ничего не можете сделать, чтобы избежать этого.

– Луи, – прошептала Хизер и крепче сжала подушку.

– Я не позволю ему причинить вам зло, – заверил ее Жан-Люк.

Фиделия перевернула четвертую карту.

– «Восемь шпаг», перевернутые. Вернулось ваше прошлое и теперь преследует вас.

Он поерзал в кресле. Фиделия слишком близко для его спокойствия подобралась к истине.

Она перевернула пятую карту.

– «Рыцарь шпаг». – Она с растерянным видом покачала головой.

– Это тоже плохо?

– Нет, хорошо. Вы смелы, как рыцарь Ланселот. И защитник женщин, – вздохнула Фиделия. – Мне просто странно, что вы выбрали столько карт со шпагами. Это большая редкость, когда выбирают карты одной масти.

Жан-Люк пожал плечами:

– Я фехтовальщик.

– Выбор шпаг не случаен. – Фиделия прищурила глаза. – Это может означать, что вы сосредоточились на своем разуме, игнорируя потребности сердца.

– У меня нет выбора. Из-за Луи мне рискованно заводить с кем-либо отношения.

– Сколько Луи лет? – спросила Хизер шепотом.

Жан-Люк напрягся, но тут же небрежно откинулся на спинку кресла.

– Он… старше меня.

Впившись пальцами в мягкую подушку, Хизер внимательно наблюдала за ним.

– И сколько это будет?

Она относилась к нему с подозрением. Как ему завоевать ее доверие, если приходится постоянно лгать?

– Я не знаю его точный возраст.

Это по крайней мере соответствовало действительности.

Фиделия раскрыла шестую карту.

– «Луна».

И странно на него посмотрела.

– Что-то связанное с охотой? – Жан-Люк проглотил вставший в горле ком.

– Нет. Это значит обман. – Фиделия переместила взгляд на Хизер. – Или что-то сверхъестественное.

Жан-Люк наклонился вперед.

– Не поддавайтесь суевериям. Я поклялся защищать вас, и от своего слова не отступлю.

– Я хочу верить вам, но не уверена, что у меня это поручится.

Он посмотрел на нее, стараясь выразить во взгляде всю свою заботу и восхищение. Она не отвела глаз. В нем вспыхнул луч надежды. Он хотел завоевать ее доверие, ее дружбу, ее уважение. Он хотел получить от нее все, что она могла ему дать.

– Настало время последней карты. Она исключительно важная. И призвана разрешить нашу нынешнюю дилемму.

Ее рука потянулась к седьмой карте.

Раздался звонок в дверь. Хизер вскочила на ноги.

Фиделия схватила сумку.

– Кто мог прийти в такое время ночи?

Жан-Люк вышел в прихожую. Женщины последовали за ним. Он услышал, как Ангус на крыльце послал жене мысленное сообщение.

– Это не Луи. Он не стал бы себя обременять звонком в дверь.

Хизер включила на крыльце свет и прильнула к свинцовому стеклу на двери.

– Не стоит волноваться, – сказал ей Жан-Люк. – Думаю, это Ангус. Позвольте мне.

Он открыл дверь.

Ангус скользнул внутрь и кивнул ей:

– Добрый вечер, детка. Как обстоят у вас деда?

Хизер пожала плечами:

– Нормально как будто. Я не ожидала появления Жан-Люка.

Ангус нахмурился.

– У него не было выбора. Это вопрос чести. – При виде жены, радостно спускавшейся по лестнице, его лицо просветлело. – А вот и ты.

Эмма просияла:

– Уже соскучился?

– Соскучился. – Ангус крепко ее обнял.

Жан-Люк мысленно простонал. Ангус последние дни стал такой рассеянный:

– Есть какие новости?

– Нет. – Ангус прижался подбородком ко лбу Эммы. – Мы с Робби прочесали весь город. Луи нигде нет.

Жан-Люк испытал досаду. Ему не терпелось начать охоту на Луи, но он не мог поступиться своим долгом охранять Хизер.

– Нам нужны еще люди.

– Я отправляюсь в Нью-Йорк за дополнительной охраной, – сообщил ему Ангус.

Жан-Люк кивнул. Роман и Грегори уже телепортировали в Нью-Йорк, забрав Шанну с ребенком.

Ангус повернулся к Хизер:

– Я приведу кого-нибудь, чтобы вас охраняли и днем.

Она сделала большие глаза:

– Неужели в этом есть необходимость?

– Да, – сказал Жан-Люк одновременно с Ангусом.

Ангус открыл дверь.

– Перед уходом хочу побыть с женой наедине. Спокойной ночи.

Он вывел Эмму на крыльцо.

Она оглянулась на Хизер с улыбкой:

– Я сейчас вернусь.

Входная дверь закрылась.

Пока остальные ждали в прихожей, возникла неловкая пауза. Потом снаружи донесся визг Эммы, мужской смешок и женский смех.

– Новобрачные, – вздохнул Жан-Люк.

Хизер кивнула.

– Такое веселье начинает действовать на нервы.

– Да, – согласился Жан-Люк. – Особенно когда у нас нет аналогичного повода.

– От вашей мрачности мне захотелось выпить, – буркнула Фиделия и направилась в кухню. – Пива кто-то хочет?

– Нет, благодарю. – Проводив ее глазами, Хизер с любопытством взглянула на Жан-Люка. – Вы как будто… завидуете Ангусу и Эмме.

– А кто откажется, чтобы его любили с такой же пылкостью?

– Некоторым подобная страсть может показаться чрезмерно обременительной.

– Только когда любовь используют, чтобы лишить вас свободы. – Жан-Люк пристально посмотрел на нее. – Как было у вас?

Она пожала плечами и отвернулась, но в ее жесте он уловил положительный ответ.

Жан-Люк сделал шаг в ее сторону.

– Я думаю, что любовь должна делать сильнее и могущественнее, свободнее и наделять способностью к достижению желанных целей.

Хизер взглянула ему в глаза:

– Такая любовь – большая редкость.

– А с дочерью у вас такая любовь?

Ее глаза расширились и подернулись влагой.

– Да.

– Значит, для вас это возможно.

Она прикусила губу.

– А почему вы считаете, что это невозможно для вас?

– Не хочу подвергать женщину убийственной мести Луи. – Даже если Луи не станет, его проблема статуса бессмертного останется. Хотя Роману и Ангусу удалось ее преодолеть. Возможно, и он сумеет. – Трудно найти женщину, которая любила бы меня таким, каков я есть.

Ее губы искривились в усмешке.

– Неужели с вами так трудно ужиться? Дайте угадаю. Ваш храп способен заглушить топот стада бизонов.

– Нет. Я сплю довольно тихо.

– И не занимаетесь ночами напролет полировкой своих фехтовальных призов?

– Нет. – Он широко улыбнулся.

Она в отчаянии развела руками.

– Тогда сдаюсь. Не знаю, что у вас не так.

Он подошел к ней ближе.

– Значит, вы готовы признать, что я вам нравлюсь.

На ее щеках вспыхнул прелестный румянец, и он ощутил аромат ее крови.

Хизер вскинула подбородок.

– Вы ужасно самоуверенны.

Его губы медленно раздвинулись в улыбке.

– Это неудачный побочный продукт моего высокомерия.

Ее губы тронула нечаянная улыбка.

– К вам трудно испытывать неприязнь.

– Погодите. Еще все впереди.

Она рассмеялась, и его сердце наполнилось радостью. С удивлением для себя он обнаружил, что Хизер была редкостной женщиной. Ее проворный ум не позволял расслабляться. Она была не только красива и умна, но и обладала отважным любящим сердцем. Она пришла к нему на помощь, хотя едва была с ним знакома. И хотя он был перед ней в долгу, она не желала этим пользоваться. В ней жило какое-то старомодное благородство, и это трогало его душу.

Зазвонил телефон, и она вздрогнула.

– Господи, кто станет звонить так поздно? Уже за полночь. – Она бросилась в гостиную и схватила трубку со столика рядом с креслом. – Алло?

Сверхтонкий слух позволил Жан-Люку услышать в трубке мужской голос. Он замер в дверном проеме комнаты, достаточно близко, чтобы подслушивать, и в то же время достаточно далеко, чтобы не вызывать подозрений, что подслушивает.

У Хизер напряглись плечи.

– Ты соображаешь, сколько времени?

– Да. Достаточно поздно для твоего приятеля, – усмехнулся мужской голос. – Почему бы тебе не дождаться выходных, когда я заберу Бетани? Не хочу, чтобы она видела ублюдков с которыми ты спишь.

У Жан-Люка перехватило горло. Должно быть, звонил ее бывший муж.

– У меня остались на ночь несколько друзей, которые живут за городом. – Хизер скрипнула зубами. – И тебя это не касается. – Она швырнула трубку на рычаг. – Господи, как я ненавижу Тельму.

– Кто это? – спросил Жан-Люк.

– Соседка. Ближайшая подруга матери Коуди. Она шпионит за мной. Трезвонит постоянно матери Коуди, а та звонит сыну…

– А он звонит вам, – закончил за нее Жан-Люк.

Ему захотелось, чтобы этот Коуди сам здесь появился. Ублюдка стоило научить уважать женщин.

– Пойду лучше взгляну на Бетани. – Хизер выскочила из комнаты. – Телефон мог разбудить ее.

Она взбежала по ступенькам вверх.

Из кухонной двери с бутылкой пива в руке вышла Фиделия.

– Любуешься зрелищем? – хмыкнула она, направляясь к лестнице, – Я рада, что ты пришел, Хуан.

– Я тоже рад.

Похоже, что старушка подслушивала.

– Спокойной ночи, – попрощалась Фиделия и двинулась вверх по ступенькам.

О разложенных картах таро она, вероятно, забыла.

– Спокойной ночи.

Жан-Люк вернулся в гостиную.

Последняя карта оставалась лежать на журнальном столике лицом вниз. Эта карта должна была якобы предсказать разрешение их дилеммы. Он перевернул ее.

И отдернул руку. Скелет верхом на лошади.

Смерть.