Текст книги "Успокоительное для грешника"

Автор книги: Кэролайн Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Кэролайн Роу
Успокоительное для грешника

Действующие лица

Алисия, жена господина Винсенса

Ана, жена Родриге, хозяина таверны

Аструх, богатый и доверчивый банкир

Баптиста, торговец дорогим товаром

Бартоломеу, торговец рыбой

Беренгер де Круильес, епископ Жироны

Бернат са Фригола, секретарь Беренгера

Катерина, торговка сладостями

Даниель, племянник Эфраима

Дольса, жена перчаточника Эфраима

Эфраим, перчаточник, дядя и опекун Даниеля

Франсеск Монтерранес, каноник в соборе

Гвалтер Гутьеррес, купец, торговец кожей тонкой выделки

Ибрагим, привратник и слуга в доме Исаака

Исаак, лекарь из Жироны

Жуаким, пастух из Тауль, в горах

Юдифь, жена Исаака

Лаура, молодая красивая дочь господина Винсенса

Марти Гутьеррес, сын Гвалтера

Мириам и Натан, близнецы Исаака и Юдифи, восьми лет от роду

Николау, муж Ребекки, зять Исаака, писарь

Педро Арагонский, король Арагона

Рамон де Орта, каноник собора в Жироне

Ракель, дочь Исаака и Юдифи

Ребекка, старшая дочь Исаака и Юдифи, обращенная в христианство

Себастьян, богач, страдающий ипохондрией

Шальтиель, ученый равви и оккультист

Сибилла, жена Гвалтера

Видаль де Бланес, аббат Сан-Фелиу, за пределами Жироны

Винсенс, доверчивый и честолюбивый торговец тканями

Юсуф ибн Хасан, ученик Исаака, подопечный короля

Пролог

Высоко в Пиренеях, на северо-западной окраине королевства Арагон, лежит сокрытая от мира деревня Тауль. Ведущая к ней извилистая дорога – крутая, опасная; поляны, на которых пасутся отары местных овец, редкие, каменистые. Огражденная горными вершинами, бурными реками и глубокими зимними снегами, Тауль дремала, не зная вторжений.

Собственно говоря, большинство деревенских жителей считало, что для захватчиков там нет ничего привлекательного – ни золота, ни тучных земель, ни чего-либо, обладающего особой красоты. Позолота солнца на горных вершинах, величавость темных, окутанных тучами сосен не считались у местного населения сокровищами, как и белизна овечьего молока в подойнике. Если б вы обратились с вопросом к жителям Тауль, они бы ответили, что самое красивое, что у них есть, – это три церкви. Если взберетесь на одну из массивных колоколен, высоко вздымающихся над их домами, сказали б они, то приблизитесь к небу больше, чем кто-либо из живущих в других местах мог бы надеяться. Во всяком случае, так они считали в год тысяча триста пятьдесят третий от Рождества Христова.

Хотя мало кто из них стал бы отрицать, что повседневная жизнь там трудна, подчас сурова, Тауль выглядела спокойным местом. Но даже в простых горных деревнях видимость обманчива. Безмятежная поверхность, как у горного озера, зачастую скрывает бурные глубины. Под ее наружным спокойствием, словно дракон на тайнике с золотом, дремала важная тайна, сокрытая от всего мира. Время от времени окружавшая ее завеса молчания приподнималась, и из деревни исходил слух. Некоторые чужаки из долины, поднимавшиеся в горы, вернувшись, шептались о том, что узнали во время своих визитов, но почти все их соседи не были склонны верить таким фантастичным историям и передавать их. Слухи затихали. Некий бродячий певец побывал в этой деревне и сложил об этой тайне вдохновенную песню, но все сочли ее поэтической фантазией.

Жители Тауля знали, что эта простая история – не поэтическая фантазия. Тысячу триста лет назад Иосиф Аримафейский – или его самый доверенный друг, или кто-то еще – пришел со святым Граалем в эту сокрытую твердыню, ища убежища. Пастухи, пасшие там свои отары, построили церковь Святого Климента, чтобы укрыть священный сосуд и воздать ему честь, и Грааль остался в Тауле. Во всяком случае, так гласила легенда. И многие готовы были поклясться в ее правдивости; когда до них доходили слухи, что другие деревни, церкви или дальние монастыри претендуют на обладание этой священной реликвией, они с уверенным видом усмехались.

В течение столетий Грааль был надежно спрятан. Никто точно не знал, где он находится; только его хранители – священник и ризничий – могли видеть священную чашу. Одна из самых старых женщин в деревне утверждала, что фреска с изображением держащей Грааль Богоматери, украшающая стену за алтарем, написана, когда ее дедушка был мальчишкой, что однажды он тайком пробрался в церковь, увидел поднимавшиеся из священного сосуда языки пламени и в ужасе бежал вверх по горному склону, пока его несли ноги. Старушка любила добавлять, что, по словам ее дедушки, художник, которому дозволили увидеть Грааль, чтобы написать его, ослеп, едва работа над фреской была окончена. Но поскольку монах, о котором шла речь, потом написал еще много запрестольных образов в ближайших деревнях, доказать это было трудно.

Однако даже таких могущественных защитников было недостаточно, чтобы уберечь священный сосуд от зла снаружи и предательства изнутри.

Глава первая

Жирона Май 1354 года

Обеденный час близился к концу; день выдался необычайно жарким, и в таверне Родриге у реки не было никого, кроме единственного посетителя, засидевшегося за чашей вина. При звуке быстрых шагов вверх по лестнице в главную комнату он поднял голову. Над уровнем пола появился пыльный капюшон, затем еще более пыльное одеяние. Облаченный в них человек со стуком бросил на пол посох и большой узел, потом перевел дыхание.

– Хозяин, – позвал он, откинув капюшон.

Одинокий посетитель в углу взглянул на него, увидел голову с вьющимися, светло-каштановыми волосами, блестящий глаз и красивое лицо. Пришедший весело улыбнулся ему.

– Улыбка, – сказал посетитель, – здесь ничего тебе не принесет. Ее недостаточно, чтобы растопить сердце матушки Родриге.

И снова уставился в чашу с вином.

Пришедший кивнул.

– Это кого-нибудь волнует?

В дверном проеме в противоположной стороне комнаты появилась внушительная жена Родриге.

– Он спит, – сказала она. – Принести вам чего-нибудь или разбудить его?

– Разбудить? Нет-нет, раз меня обслужит такая очаровательная хозяйка, – ответил пришедший. – Признаюсь, сеньора, я сегодня проделал большой путь, вышел на рассвете. Проходя мимо вашего заведения, ощутил сильную жажду и голод. И у меня в руке несколько монет, которые я хочу истратить. Что же вы можете мне предложить?

– Вина, – монотонно ответила женщина. Утонченная речь в таверне Родриге не ценилась. – Помимо него мало что осталось. Их Величества находятся в городе, и сюда зашел отряд их солдат. Они съели у меня все, кроме тушеной баранины.

– При такой жаре, – сказал приезжий, – тушеная баранина представляется пищей богов, хоть она и недостаточно вкусна для солдат Его Величества. Принесите мне кувшин вина, большую тарелку баранины и полкаравая хлеба, если он у вас есть.

– Выпейте со мной чашу этого превосходного вина, – сказал незнакомец хозяйке, отодвинув тарелку.

– У меня много дел, – ответила хозяйка заведения. – Время сейчас хлопотливое, в городе много приезжих. А с бестолковым лодырем-мужем и сыном, который пропадает невесть где, приходится все делать самой.

– Он отправился посмотреть на дона Педро, вот что. Нельзя винить парня за желание взглянуть на короля. Присаживайтесь, – сказал он, подмигнув. – Я подумываю, не остаться ли здесь на несколько месяцев. Еда превосходная, сытная, и я хотел бы разузнать кое-что об этом городе. Вы кажетесь проницательной женщиной, с более острым взглядом, чем у большинства местных жителей. Я прав?

– Здесь мало людей, о которых бы я не знала многого, – ответила сеньора Родриге. – Сейчас принесу свою чашу.

Одинокий пьяница, увидев, что хозяйка принесла для себя чашу, решил, что близится конец света, и ушел, пока мог.

– Вот и отлично, – сказал незнакомец, наполняя чашу матушки Родриге. – Теперь сядьте так, чтобы я видел вас, и расскажите о моих новых соседях.

– У меня на это не хватит времени, – ответила домовладелица.

– Я везде бывал, сеньора, занимался всякими делами, в том числе стряпней. И помогу вам на кухне, если посидите со мной, поговорите.

Женщина строго посмотрела на него, потом смягчилась.

– Что вы хотите узнать?

– Я зарабатываю на жизнь торговлей, – бодро ответил незнакомец, – а если что-то знаешь о человеке, легче продать ему товар. К тому же выгоднее продавать их тому, кто в состоянии за них заплатить.

– Какой товар? – спросила она.

Незнакомец подался к ней.

– Дорогой. На продаже золотых чаш заработаешь больше, чем на оловянных. Меня зовут Баптиста, и я слышал, что здесь много людей, которым моя посуда по карману.

В большом доме в еврейском квартале Жироны Юдифь, жена врача, пристально смотрела на своего привратника и слугу, Ибрагима.

– Ибрагим, повтори еще раз, – сказала она. – Слово в слово, как сказал тот человек.

– Его Величество хочет видеть своего подопечного перед вечерней, госпожа, – сказал Ибрагим.

– Это все? – спросила Юдифь.

– Да. И он дал мне письмо.

Юдифь посмотрела на него.

– Ракель, – громко позвала она.

– Да, мама, – ответила ее дочь, выглянув во двор.

– Спустись сюда.

– Что там такое? – спросила Ракель и быстро сбежала вниз по лестнице.

– Священник принес письмо.

– Какой священник?

– Не знаю, – раздраженно ответила мать. – И не знаю, что он сказал. Этот остолоп Ибрагим…

– Ясно. Где письмо?

Юдифь протянула его дочери.

– Что там сказано?

– Оно адресовано папе.

Ракель пристально посмотрела на печать и сломала ее.

– На нем королевская печать, – сказала она, – и в нем говорится: «Его Величество Педро, и так далее, и так далее, будет рад видеть своего подопечного, Юсуфа ибн Хасана, во дворце епископа дона Беренгера де Круильеса, перед вечерней». Подписано, думаю, одним из его секретарей.

– Где Юсуф? – спросила Юдифь.

– Занимается, – ответила Ракель. – Я помогала ему.

– Ему нужно готовиться, – сказала мать, и все в доме, за исключением врача Исаака, засуетились.

Задолго до вечерни ученик врача, опрятный, в лучшей одежде, с достоинством вошел во дворец епископа для аудиенции у Его Величества. Его тут же проводили в комнату, где король сидел за столом с небольшой группой советников, все они усердно трудились. Рядом с Его Величеством сидел дон Видаль де Бланес, настоятель монастыря Сан-Фелиу, толковый администратор и могучий союзник – в большинстве случаев – епископа Жироны. Он был недавно назначен прокуратором провинции на время предполагаемого отсутствия Их Величеств в стране. По другую его руку сидел епископ; остальные были придворными и чиновниками из Барселоны [1]1
  В 1137 году королевство Арагон объединилось с Барселонским графством. В 1164 году графы Барселоны стали королями Арагона.


[Закрыть]. Юсуф опустился на колени и поклонился, коснувшись лбом каменного пола.

Педро Арагонский слегка нахмурился.

– Оставь, Юсуф, – сказал он. – Встань. Больше не выражай почтения таким образом при христианском дворе. Прибереги эти манеры для возвращения к своему народу.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – испуганно ответил мальчик, поспешно поднимаясь на ноги.

Дон Педро рассматривал его целых полминуты, словно он представлял собой новый вопрос в логике.

– Мы слышали, у тебя появилась собственная лошадь, – сказал король.

– Да, Ваше Величество, – ответил Юсуф. – Гнедая кобыла отличной породы, подарок…

– Да-да. Мы знаем об этом, – сказал дон Педро. – И довольны. Мы также слышали, что ты ездишь на ней уверенно, но неправильно держишься в седле. Пора уже овладеть всеми видами мастерства, подобающими молодому человеку твоего происхождения. Ты должен отводить значительную часть дня этим занятиям. Дон Беренгер, – обратился он к епископу.

– Будет сделано, Ваше Величество, – негромко произнес епископ.

– Юсуф, мы допустили тебя на военный совет, – сказал дон Педро. – Мудрый командир проводит много часов, слушая других и составляя планы, перед тем как взяться за меч.

– Мой отец считал Ваше Величество мудрейшим из командиров, – сказал Юсуф.

– Война – сложное дело, Юсуф, – сказал дон Педро. – Требует как мужества, так и обдумывания. Пошел бы ты воевать вместе с нами против сардинцев?

– Охотно, Ваше Величество, – неуверенно ответил мальчик. – Но, боюсь, пользы вам от меня было бы мало. Я даже не владею мечом. Все, чему научился в детстве, я забыл, да и меч у меня был детский.

– Это постыдно, – произнес король, лицо его внезапно исказилось от подавляемого смеха. – В твоем-то возрасте. Так ведь, дон Беренгер?

– Конечно, Ваше Величество, – ответил епископ, подмигнув перепуганному мальчику. – В тринадцать лет!

– И ты по-прежнему много занимаешься со своим учителем?

– Да, Ваше Величество.

– Отлично. Посмотрим, – пробормотал король, словно подумав вслух, и вернулся к своим бумагам. – Мы еще поговорим до того, как я покину Жирону. И помни, мы намерены включить тебя в свои боевые планы.

Беренгер вышел из комнаты через несколько минут и увидел стоявшего посреди коридора побледневшего мальчика.

– Юсуф, Юсуф, – сказал он, хлопнув его по плечу. – Его Величество очень доволен тобой. Ты превращаешься в красивого, складного молодого человека, это заметно. И для него это важно.

– Значит, он не всерьез говорил относительно обучения, Ваше Преосвященство?

– Всерьез, – ответил епископ. – Он хочет, чтобы ты был обучен должным образом как придворный. Как и подобает тебе. Теперь ступай и скажи своему учителю, что, когда дон Педро и донья Элеанора уедут, мне потребуются его непрестанные заботы, по меньшей мере, в течение месяца. Их Величества изнурили меня. И скажи, что дон Педро очень тобой доволен.

Помимо составления военных планов королю нужно было провести судебное заседание, вынести решения, тщательно разобраться в городских делах перед тем, как отправиться в Росас, где стоял его флот. Наконец день отъезда наступил, и королевская чета с множеством мулов, охранников и припасов покинула Жирону. Когда последний мул вышел из городских ворот, с тяжкой задачей принимать Их Величества и внушительную свиту было покончено, и на изнуренный город снизошел покой.

В ближайшее воскресенье после их отъезда Баптиста вышел из собора после мессы. Очевидно, он решил остаться в городе. Он осмотрел толпу и потом направился к группе священников – каноников собора, – стоявших вместе у южного портала. Когда группа разошлась, Баптиста оказался рядом с рассудительным на вид человеком с красивым, умным лицом.

– Извините, отец, что нарушаю ваш воскресный досуг, – сказал Баптиста. – Но мне посоветовали…

– Кто? – отрывисто спросил каноник.

– Человек, занимающий довольно значительное место в городском совете, – вкрадчиво ответил Баптиста. – Этот сеньор сказал, что дон Рамон де Орта – самый подходящий человек для обращения по делу, которое может представлять интерес для собора.

– Какого рода это дело?

– Давайте отойдем в сторонку на несколько минут, я расскажу вам кое-что о нем.

И, не переставая негромко говорить самым серьезным тоном, он отвел священника подальше от кучек сплетничающих людей.

– Остановимся здесь. У меня сегодня мало времени, – раздраженно сказал де Орта, – и я не хочу тратить его на вопросы купли-продажи.

– Я прекрасно знаю, отец, как вы заняты, – заговорил Баптиста, – и не посмел бы обращаться к вам по делу подобного рода, особенно в воскресенье. Но, располагая предметом, настолько редкостным и драгоценным, что его очень хотят приобрести другие, я подумал, что должен сперва предложить его кому-нибудь в соборе. Как я уже сказал, мне назвали вас как наиболее подходящего человека для обсуждения этого дела.

– Так, – сказал Орта. – И что это за предмет?

Баптиста подался вперед и прошептал его название.

– Пойдемте в сад, – отрывисто произнес де Орта. – Думаю, сейчас там никого нет.

– Спасибо, отец, – сказал Баптиста.

Де Орта быстро вошел в сад и направился в укромный уголок.

– Так, – заговорил он, – каким бы нелепым это ни казалось, я хочу узнать, откуда этот предмет, как он оказался у вас и какую цену вы собираетесь за него запросить. Мы можем купить его хотя бы только для того, чтобы избежать проблем, которые возникнут, если вы продадите его кому-то другому.

– Вы сомневаетесь в его подлинности?

– Разумеется, – холодно ответил де Орта. – Кто угодно усомнился бы. Сколько вы просите за него?

– Тысячу золотых мараведи, – ответил Баптиста. – Я не могу просить за него меньше и не хочу запрашивать с церкви больше.

– Смехотворно, – сказал де Орта. – Но давайте встретимся через неделю. К тому времени я смогу проконсультироваться с епископом и дать вам ответ.

– Боюсь, что я не смогу терять столько дней, пока вы будете униженно ходить к своему епископу и добиваться разрешения поговорить, – сказал Баптиста.

– Я не сомневаюсь, что вы наглый вор, – сказал де Орта. – И поэтому не вижу причин прилагать чрезмерные усилия, чтобы оказать вам услугу.

– Для этого есть три причины, – сказал Баптиста.

– Три?

– Другие покупатели того, что я продаю. Если угодно, ждите неделю, отец, но к тому времени эта вещь может уйти.

Де Орта повернулся и вышел из сада.

На другой день незадолго до полудня Баптиста с уверенным видом вышел из двора прекрасного дома, стоявшего на самой крутой части склона к югу от еврейского квартала. Осторожно затворил за собой калитку и бодро зашагал к реке. В таверне Родриге близился обеденный час.

Взгляд его упал на, судя по виду, богатого торговца в одежде простого фасона, но из превосходной ткани, подпоясанного по моде очень низко. Баптиста как будто не изменил сменил направления и не заспешил к торговцу, однако каким-то образом внезапно оказался рядом с ним. День стоял прекрасный, и торговец пребывал в превосходном расположении духа. Они праздно болтали о погоде, о достоинствах встречных женщин и прочих предметах, совершенно неважных для обоих.

– Что это там за парень? – спросил Баптиста. – У него какая-то чужеземная внешность.

– Вы правы, – ответил Гвалтер – так звали торговца. – Это чужеземец. Говорят, мавр.

– Совершенно верно, – заметил еще один присоединившийся к ним человек.

– Это ученик врача Исаака, – сказал Гвалтер. – Он проделал большой путь. Говорят, когда сеньор Исаак взял его к себе, он был уличным мальчишкой. Попрошайкой.

– Удивительно, что врач доверяет ему, – сказал Баптиста.

– Я тоже слышал эту историю. Но это не может быть правдой, – вставил третий. – Этот мальчишка подопечный Его Величества.

– Дело в том, что он неожиданно появился у врача, – сказал Гвалтер. – Люди любят интересные истории, и чем хуже история, тем больше она им нравится. Когда я спросил сеньора Исаака, он засмеялся и сказал только, что это его новый ученик.

– Это правда? – спросил Баптиста. – Подопечный Его Величества? Почему?

– Кто знает… – беззаботно ответил Гвалтер. – В мире полно странностей.

– Все знают, – сказал третий. – Дело в том, что этот парнишка оказал Его Величеству какую-то значительную услугу.

– Что мог сделать такой мальчишка для Его Величества? – сказал Баптиста.

– Я слышал, – заговорил четвертый, – что это его отец оказал Его Величеству значительную услугу и при этом погиб. Его Величество не забывает тех, кто помог ему, – добавил он верноподданнически.

– И тех, кто критиковал его, – сказал вполголоса третий и провел по горлу пальцем.

Первые двое пожали плечами и покинули Баптисту. Близился обеденный час. У обоих были превосходные повара, и они слишком ценили хорошо приготовленную еду, чтобы прийти домой с опозданием, запыхавшись от спешки.

– Пожалуй, подойду, спрошу его, – сказал Баптиста. – Парнишка, должно быть, интересный.

Улица была уже заполнена людьми, возвращавшимися домой к обеду; многие из них с большим интересом наблюдали за встречей Баптисты и ученика врача, каждый по своим причинам.

Несколько дней спустя колокол у ворот пробудил врача Исаака от беспокойного сна. День был долгим, знойным – даже для мая – и в спальне было все еще жарко и душно. К тому времени, когда Ибрагим, слуга и привратник, начал подниматься по лестнице в спальню хозяина, Исаак уже был одет. Ему нужно было только взять лекарства и своего ученика.

– Кто там, Ибрагим? – спросил врач.

– Сообщение от сеньора Себастьяна, – ответил Ибрагим, широко зевая. – Он заболел и просит вас прийти к нему. Разбудить Юсуфа, сеньор Исаак?

– Да, разбуди, я тем временем соберу корзинку. И пришли сюда слугу Себастьяна. Я хочу поговорить с ним.

– Он ушел, – сказал Ибрагим. – Как только передал сообщение, тут же повернулся и ушел.

– Хорошо, – сказал Исаак. – Иди, подними Юсуфа.

Ученик был нужен не для того, чтобы вести слепого по городу в темную ночь. На пустынных улицах для Исаака не было неожиданностей, он мог идти по ним так же быстро, как зрячий – а в очень темную ночь даже быстрее. Но ему требовался человек, чтобы описать внешность больного. Он не верил, что сеньор Себастьян болен.

Пациент сидел в постели, потягивая из чаши разбавленное водой вино и грызя медовую лепешку.

– О, сеньор Исаак, – сказал он. – Рад, что вы пришли.

– Что беспокоит вас, сеньор Себастьян?

– Голова кружится…

– Давно? – спросил врач.

– Началось перед закатом, – раздраженно ответил Себастьян. – И в ушах сильный звон. Я проснулся в жутком страхе, едва мог дышать, и сразу же послал за вами.

– Минутку, – сказал Исаак. – Ничего не говорите, пока я вас не обследую. Тогда буду знать больше.

Покончив с этим, он отошел в угол вместе с учеником.

– Скажи, Юсуф, как он выглядит?

– Превосходно, господин, – ответил мальчик.

– Поточнее, Юсуф. Делай то же, что Ракель.

– Прошу прощения, господин. Цвет лица у него несколько темный, не особенно румяный, но он не бледен. Губы красноватые, здорового вида. Глаза ясные. Он не выглядит больным, – добавил ученик шепотом.

– Юсуф, спустись с этим в кухню, – сказал Исаак. – И пусть это опустят в горячую воду. В большое количество горячей воды.

– Иду, господин, – сказал мальчик.

– Ваш ученик – смышленый парнишка, – заметил Себастьян, как только Юсуф вышел из комнаты.

– Да, – сказал Исаак. – Я ценю его за это, хотя он только начал учение.

– Я слышал, он сведущ в восточной учености, – сказал Себастьян. – Это правда?

– Очевидно, это выдумка людей, у которых мало интереса в жизни, – ответил Исаак. – Он знает не больше, чем обычный мальчик его возраста. Ведь он покинул родную страну совсем маленьким.

– В сплетнях эта история понравилась мне больше, – сказал Себастьян.

– Так часто бывает, – сказал Исаак. – Так вот, сеньор Себастьян, по-моему, никакой серьезной болезни у вас нет. Тем не менее вам следует беречься. На некоторых людей очень сильно действует жара. Думаю, она стала причиной страха и затрудненного дыхания.

– А кое-кто может позволить себе прохладные рощи, фонтаны и большие дома, в которых можно укрыться в самые знойные дни лета Что делать такому бедняку, как я?

– Поднимайтесь пораньше, сеньор Себастьян, и делайте то, что нужно делать, при утренней прохладе, – оживленно ответил врач, решив принять его слова на веру. – Пейте напитки, которые не горячат кровь, не ешьте за обедом жирного. Я оставил вам травяное лекарство. Его нужно опустить в кувшин с горячей водой и держать там, пока вода не потемнеет. Дайте ей остыть, потом пейте. Это поможет вам не перегреваться. Пить можете, сколько нужно.

– А где ваша красавица-дочь? – спросил Себастьян. – Я надеялся увидеть ее. Это не значит, что я не согласен с вами относительно мальчика – парнишка он как будто сообразительный.

– Это верно, – охотно согласился Исаак. – Только, как все дети, подчас исчезает, когда больше всего нужен.

– Да, – сказал Себастьян. – Дети. Замечательные существа, но, согласен, очень ненадежные.

– А поскольку Ракель так усердно трудится днем, я даю ей поспать ночью, раз вместо нее могу взять Юсуфа.

– Хорошо, сеньор Исаак, вскоре, надеюсь, мне услуги врача не потребуются, – сказал Себастьян. – И по ночам я вас больше не буду тревожить.

– Я уверен, сеньор Себастьян, что вы скоро поправитесь, – сказал Исаак. – И проживете долгую жизнь.

– Надеюсь, – ответил его пациент удивительно бодрым голосом.