Текст книги "Королева карантина (ЛП)"

Автор книги: Кэролайн Пекхам

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц)

Мне наконец удалось найти его, дернув за шнурок, а затем сильно шлепнув рукой по ее заднице, как раз в тот момент, когда я потерял контроль над своим телом, и Татум позвала меня по имени, когда загорелся свет. Ее голубые глаза встретились с моими в зеркале, когда мы оба мощно кончили, вскрикивая от удовольствия, ее киска доила мой член изо всех сил. Я не думал, что когда-либо за всю свою жизнь кончал так сильно, и когда я отстранился, тяжело дыша и испытывая боль всеми возможными способами, я развернул ее, чтобы нежно поцеловать.

– Сэйнт, – пробормотала она, обвивая руками мою шею, и я обнаружил, что мне действительно нравится, когда она так ко мне прикасается. Даже если это было неожиданно или вышло из-под контроля, я хотел большего. Все до последней капли.

– Я люблю тебя, Татум Риверс, – прорычал я, проводя пальцами вниз по ее груди, поглаживая вздымающуюся грудь и дразня твердый сосок. – Я не думал, что смогу чувствовать что-то подобное тому, что я чувствую к тебе. Я не думал, что во мне достаточно хорошего для этого. И моя любовь – это не что-то легкое и освобождающее, она навязчивая и ядовитая, контролирующая и ненасытная. Но я все это чувствую к тебе.

– Я тоже люблю тебя, Сэйнт, – выдохнула она. – Может, ты и худший человек, с которым я когда-либо сталкивалась, но ты также и один из лучших. Я чувствую себя живой, когда с тобой, самым невероятным образом, и я просто хочу, чтобы это продолжалось и продолжалось и никогда не заканчивалось.

– Никогда не заканчивалось, да? – Уголки моих губ приподнялись, когда моя рука скользнула между ее бедер, проводя по месиву моей спермы, которая оставила на ней отметины, запятнала ее, доказывая, что я действительно предъявил на нее права.

Ее руки ласкали мою грудь, пробегая взад-вперед по словам моей татуировки, и мне это чертовски понравилось. Мне нравилось, что она контролирует ситуацию, почти так же сильно, как мне нравилось контролировать ее.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – прорычал я, ведя ее обратно, пока мы не оказались в душе, и я включил воду.

– Владеть тобой, – выдохнула она, ее глаза были полны честности. – Точно так же, как ты владеешь мной.

– Только мной? – Спросил я, протягивая руку, чтобы снять насадку для душа с держателя, чтобы распылить ее между ее бедер и смыть беспорядок, который мы там устроили.

– Нет, – выдохнула она, когда я пальцами обмыл ее кожу, а затем подвинул насадку для душа ближе к ее клитору. – Я хочу владеть вами всеми четырьмя.

Это должно было вывести меня из себя. Это было бы нормальной реакцией, не так ли? Но вместо этого мой член снова затвердел, и я стал думать обо всех способах, которыми мы могли бы воплотить эту мечту в реальность.

– Хорошо, – выдохнул я, целуя ее, скользя насадкой для душа по ее клитору и поглощая стон, сорвавшийся с ее губ.

Напор воды здесь был просто божественным. Я позаботился об этом, когда Храм был переоборудован для нас, и продолжал целовать ее, перемещая струю взад-вперед между ее бедер.

Татум застонала, когда я поиграл с ее соском, и каждое неожиданное прикосновение ее рук к моей плоти только заставляло мой пульс биться быстрее, пока я продолжал играть с ней.

Мой член уже снова жаждал ее, и я знал, что никогда не смогу полностью удовлетворить эту потребность своего тела в ней. Моя зависимость только росла, углублялась, и я намеревался получить от нее как можно больше кайфа, прежде чем истощение заставит нас остановиться. Потому что, кроме этого, я не видел этому конца.

Татум ахнула, когда была близка к оргазму, ее рука схватила меня за бицепс, чтобы направить насадку для душа именно туда, где она хотела почувствовать напор воды.

Я ослабил хватку на ее груди и переключил переключатель в душе, меняя температуру на обжигающе холодную, как раз в тот момент, когда она кончила, сочетание удовольствия и шока вознесло ее тело на новые высоты.

Ее крик был слышен за пределами этой ванной, и я был уверен, что она, должно быть, уже разбудила остальных, но мне было все равно. Сегодня она была моей. Завтра мы разберемся с остальным.

Я снова включил горячую воду в душе и снова поставил ее над нами, когда поднял ее и прижал к стене. Мой твердый член прижался к ее теплу, и я посмотрел ей в глаза, колеблясь, пока вода обрушивалась на нас.

– Всю свою жизнь я боролся изо всех сил, чтобы сохранять контроль во всем, – сказал я ей, когда она посмотрела на меня сверху вниз, ее руки лежали на моих плечах, мокрые волосы прилипли к ее коже. – А потом появилась ты и принесла в мою жизнь больше хаоса, чем я когда-либо думал, что смогу вынести. Я пытался сломать тебя. Но ты была той, кто сломила меня. Ты заставляла меня выходить из зоны комфорта снова и снова, пока я больше не мог разобрать, что такое комфорт. Ты заставляешь мою кожу зудеть от потребности в большем. И ты – это нечто большее. Надеюсь, ты понимаешь, что теперь я тебя никогда не отпущу.

– Ты обещаешь? – выдохнула она, заставляя мою душу гореть для нее, когда я подался вперед, мой член погрузился в нее, как будто он был создан только для этой цели, и я застонал от совершенства этого ощущения, от того, что ее тело владеет моим.

– Я обещаю, Сирена.

Улыбка озарила ее губы, такая чистая и яркая, что заставила мое сердце учащенно забиться, и когда наши тела снова начали двигаться вместе, я обнаружил, что чувствую себя спокойней, чем когда-либо, сколько себя помню.

Татум Риверс, возможно, была идеальной приманкой для монстра во мне, но она также была бальзамом для него. Она приручила четырех сломленных, диких мужчин, и все, что мы могли сейчас делать, это боготворить ее и надеяться, что она никогда не захочет сбежать от нас. Но в любом случае, я бы не позволил ей уйти.

Я впервые за две недели проснулась в объятиях другого монстра. Сэйнт лежал позади меня, мое тело изогнулось навстречу его телу, когда он обнимал меня, ни один слой одежды не прикрывал нашу разгоряченную плоть. Его мышцы сомкнулись вокруг меня, удерживая в плену даже во сне. Но оказалось, что он тоже был моим пленником, и я никогда не отпущу его.

Моя кожа гудела от того, чем мы занимались прошлой ночью. Сэйнт заявил на меня права с карающей свирепостью дьявола. И я бы не хотела, что бы было иначе.

Мои глаза распахнулись, и я увидела время, которое смотрело на меня с часов на его тумбочке, мое замешательство уступило место небольшому комочку паники. Вот черт.

Было три минуты одиннадцатого, и Сэйнт был готов потерять голову. Что, черт возьми, случилось с будильником?

Он зашевелился, его рот коснулся моей шеи, и я машинально выгнулась ему навстречу, наслаждаясь тем, как его прикосновение пронзает мою плоть электрическим током. Его член был твердым и вдавливался в мою задницу, когда я уперлась в него бедрами, и он издал вздох, настолько не похожий для Сэйнта, что я усмехнулась. В его голосе звучало удовлетворение. И когда в последний раз чудовище с черным сердцем, обитающее в этой церкви, было довольным?

Я быстро протянула руку, повернув будильник, чтобы он не был обращен к нам, прежде чем повернуться и посмотреть на него. Он изогнул бровь, глядя на меня.

– Я прекрасно слежу за временем, Татум. Как ты думаешь, кто выключил будильник? Гребаный пикси?

Мои губы приоткрылись от шока. Похоже, настоящий шок.

– Что? – Я заартачилась. – И почему ты не лезешь на стены прямо сейчас?

Он схватил меня за талию, притягивая вплотную к своему телу и целуя, его язык проникал в мой рот контролируемыми движениями, которые, казалось, нажимали на каждую кнопку моего желания. Он прервал поцелуй еще до того, как я была близка к завершению, оставив мои губы покалывающими и жаждущими большего.

– Есть только одно время, которое имеет значение прямо сейчас. И это время я провожу с тобой, – сказал он, пожирая меня глазами, пока они спускались к моему рту, моей шее, моей груди. – Кроме того, тебе все еще нужен отдых. Я не прочь нарушить свой распорядок дня только ради этой цели.

– Сейчас я в полном порядке, и ты это знаешь. Ты никогда не нарушаешь свой распорядок дня, – сказала я. – Это сводит тебя с ума.

– Ну, тогда, я полагаю, я безнадежно сумасшедший, – сказал он, звуча совершенно здраво и чертовски сексуально. Он опрокинул меня на спину, двигаясь сверху плавным движением, надавливая своим весом вниз, когда кончик его твердого члена скользнул по моему скользкому входу.

Дыхание застряло у меня в горле, когда я вцепилась в его мощные плечи, приподнимая бедра, призывая его взять меня. Но он этого не сделал, а мрачно улыбнулся, наблюдая за выражением моего лица, держа меня в напряжении, наслаждаясь тем, что я оказалась в таком положении. Я все еще не могла до конца поверить, что из-за этого чертового времени он не развязал третью мировую войну. Но я, конечно, не жаловалась.

– Разве ты не жаждешь контролировать свой день? – Спросила я хрипло, когда он проложил дорожку поцелуев вдоль моей челюсти, каждый из них был продуманным и целенаправленным.

– Ты в моей власти, насколько большего контроля может желать любой мужчина в этом мире или в любом другом?

В животе у меня затрепетало, и я повернула голову, чтобы найти его рот, но он не позволил мне этого, пальцами откинув мою голову в другую сторону, чтобы продолжить целовать так, как и где он хотел.

– На самом деле ты настоящий романтик, ты же это понимаешь? – Я дразнила его, затаив дыхание, мое естество настолько взмокло, что я хватала его за бедра в попытке направить его в себя. Но он, вероятно, заставил бы меня рухнуть, как Берлинская стена, прежде чем дал бы мне то, что я хотела.

– Романтика – это концепция. Я просто говорю правду так, как я ее воспринимаю, – рассуждал он.

– Вот что делает это романтичным, – продолжала я дразнить его, проводя руками по твердым линиям его мускулистой спины. Он склонился надо мной, из него вырвалось рычание, напомнившее мне о животном в нем, которое заявило на меня права прошлой ночью. Он, наконец, потерял контроль. Полный и бесповоротный контроль. И это было ради меня. Может быть, ему действительно не нужна была его рутина сегодня.

– Так ты теперь собираешься жить на широкую ногу? Вставать в семь минут первого в любое удобное для тебя время, пропускать спортзал и съесть тарелку «Cap’n Crunch» на завтрак? – Я пошутила, но он поморщился, выражение его лица стало напряженным.

Он попытался отстраниться, но я схватила его за руки, отказываясь отпускать, когда чувство вины захлестнуло меня.

Его взгляд переместился куда-то поверх моей головы, когда он вздохнул.

– Я знаю, что со мной трудно, я знаю, что я не такой, как другие люди…

– Я не хотела тебя расстраивать. На самом деле, я хочу понять. Объясни мне это, – серьезно попросила я. – Расскажи мне, на что это похоже.

Сэйнт глубоко вздохнул, глядя на меня и убирая прядь золотистых волос мне за ухо.

– Во мне есть глубокая, жгучая потребность, чтобы все было абсолютно неизменным. Иногда я могу найти единственный момент, который длится несколько секунд, когда я задерживаю дыхание, и все мое существование кажется стоящим. Все спокойно, чисто, идеально. Каждая ошибка в моем прошлом стирается, каждая точка, потускнение и пятно исчезают, пока все, что я вижу, – это чистое, белое море спокойствия. Но я не могу за это держаться. Она выскальзывает у меня из пальцев, как песчинки, кусочек за кусочком, пока мне не остается только пытаться поднять каждую из них с земли. Это… хаос.

– Это звучит как кошмарный сон, – печально выдохнула я, и он кивнул, его большой палец плавно скользнул по выпуклости моего горла.

– С каждой падающей песчинкой я снова сталкиваюсь с каждой неудачей в себе, пока не вспоминаю, каким отвратительно посредственным я являюсь на самом деле. И все же каждый раз я обманываю себя, думая, что смогу снова найти это место совершенства. Что в следующий раз, когда я достигну его, я сохраню его. В следующий раз оно останется здесь навсегда. Я придерживаюсь жестоких стандартов, которые проникают сквозь плоть и кости и требуют, чтобы я стоял на вершине горы как бог. Каждое принятое мной решение анализируется, критикуется, деконструируется, а затем реконструируется заново. И что еще хуже, я желал видеть в тебе эти стандарты, Татум. Я требовал, чтобы ты была совершенной, но мне потребовалось потерять тебя, чтобы понять, насколько мерзким демоном на самом деле является совершенство. И это всегда был мой демон, которого я терпел, никогда не твой. Ты прекрасна, поразительно человечна. И я тоже больше не боюсь быть человеком. Потому что, если я должен придерживаться каких-либо стандартов, моя Сирена, мое сердце, мое гребаное все, то на земле нет более высокого стандарта, чем ты.

– Сэйнт, – выдохнула я, наклоняясь вверх и чувствуя его дыхание на своих губах.

– Я столько лет думал, что счастье – это слово, принадлежащее дуракам и простакам, тем, у кого нет амбиций величия, кто не достигнет ничего, кроме бессмысленных мечтаний, проживая маленькую, не имеющую значения жизнь. Но теперь я вижу, что моя жизнь была маленькой. И что любовь – это не детская мечта, а единственная мечта, которая у меня когда-либо была, которая служит большей цели, чем я сам. Я влюбился в тебя, как те песчинки, которые когда-то так крепко связывали меня, ускользая одна за другой, медленно, с течением времени, а я даже не замечал этого. И почему-то теперь, когда пала последняя, нет хаоса, только покой, полный, гребаный, покой. Так что я позволю им пасть, Татум Риверс. Я позволю им пасть ради тебя.

Я поймала его губы, мое сердце расширилось, наполнившись красотой его слов и той жертвой, которую, я знала, ему пришлось принести, чтобы произнести их. Он держал меня за бедра, наклоняя мое тело так, чтобы он мог заявить на него свои права, и мои пальцы сомкнулись на его плечах, когда я предвкушала полноту его присутствия внутри меня. Он наклонился, чтобы подхватить мое колено под мышку, подтягивая его вверх медленным и обдуманным движением, от которого мое сердце забилось неровно.

– Если вы собираетесь снова трахнуть друг друга, не могли бы вы предупредить меня, потому что я найду какой-нибудь другой диван для сна, – крикнул Монро снизу с ноткой раздражения в голосе.

Сэйнт явно собирался трахнуть меня в любом случае, поэтому я хлопнула его по плечу и твердо посмотрела на него.

– Не будь придурком, – прошипела я, и он ухмыльнулся. Я оттолкнула его, мое сердце болело от желания быть поближе и к другим моим Ночным Стражам, и выражение лица Сэйнта смягчилось, как будто он точно понял, чего я хотела.

Он отстранился от меня, внезапно вскочив на ноги, натягивая боксеры и подходя к краю балкона. Я бросилась за ним, схватив шелковый халат, натянула его и, завязав на месте, подбежала к Сэйнту. Я посмотрела вниз на Монро, лежащего на диване, темная татуировка тигрицы на его широкой груди выглядела почему-то более чудовищной, чем обычно, когда он смотрел на меня в ответ.

– Доброе утро, – позвала я, и Монро улыбнулся мне, прежде чем бросить ревнивый взгляд на Сэйнта.

– Доброе утро, принцесса, – сказал он, проводя рукой по своим растрепанным светлым волосам, и мои пальцы дернулись от желания сделать то же самое. По утрам он выглядел чертовски съедобно, весь заспанный и звериный.

Блейк был на кухне, готовил кофе, и посмотрел на меня с такой тоской в глазах, что у меня защемило сердце. Мне не терпелось пойти к нему, к Монро, к Киану. Черт возьми, мне нужно было, чтобы они все окружали меня. Я не знала, как это объяснить или что они об этом думают. Мысль о том, что я могла любить четырех мужчин, была безумием, и все же это было правдой. Но я не знала, как разделить себя между ними всеми. Я также не знала, всегда ли меня будет достаточно для них таким образом. И я хотела, чтобы все они выбрали это так же, как я. Потому что, если бы они думали, что меня может быть достаточно, тогда я бы сделала это миссией своей жизни. Я бы любила их всех так же глубоко, так же неистово, как и каждого из них. И мне нужно было, чтобы они это знали.

– Я не знаю, на что вы оба уставились, – коротко сказал Сэйнт. – Я заявил права на нашу девочку точно так же, как и все вы.

– Меня больше всего раздражает, что вы удостоили нас чести услышать это, – прорычал Монро, его глаза потемнели.

– Ну, я не собираюсь извиняться за предоставленные для тебя неудобства, Нэш, – холодно сказал Сэйнт. – Ты мог бы достать себе затычки для ушей в любом из моих ящиков, или ты мог бы пойти спать к Блейку или Киану. Или даже вернуться в апартаменты директора. Вряд ли я несу ответственность за то, где ты решишь быть, пока я трахаю…

– Прекрати. – Я ткнула Сэйнта локтем в бок, и он одарил меня улыбкой психа.

– Просто для справки, я вас тоже слышал, – добавил Блейк, и мои щеки вспыхнули. Срань Господня, я что, так громко кричала?

Сэйнт пожал плечами, выражение его лица было слегка самодовольным.

– Опять же, это не моя проблема.

Киан вошел в комнату, засунув одну руку за пазуху боксеров, когда он открыто поправлял свое барахло, и его глаза только наполовину приоткрылись, пока он цеплялся за сон. Однако его глаза широко раскрылись, когда он посмотрел на меня на балконе, и кривая усмешка тронула его губы.

– Значит, вы двое наконец-то трахнулись?

– Господи, Киан, – прорычала я. – Только не говори мне, что ты это слышал?

– Ага, – сказал он, и его ухмылка стала хищной. – О, кстати, я проткнул подушку четырнадцать раз, когда меня разбудили, так что, если бы ты мог заказать новую, брат, это было бы здорово. – Он подмигнул Сэйнту, который ощетинился.

– Татум никогда больше не будет спать в твоей постели, если эти слова окажутся правдой, – предупредил Сэйнт, и Монро с Блейком, похоже, согласились. Я имею в виду, что они были правы. Я не хотела однажды случайно разбудить Киана и оказаться выпотрошенной его охотничьим ножом.

Киан широко зевнул, направляясь к холодильнику, чтобы достать молоко и начать пить из бутылки.

– Не волнуйтесь, единственная опасность что грозит Татум – это насадиться на мой член.

– Забавно, – невозмутимо ответила я. – Тебе официально запрещено держать ножи в постели.

– Я бы не ударил тебя ножом, детка, – серьезно сказал он. – Я чувствую, когда ты рядом, как тот парень в том жутком фильме, который чувствует мертвецов.

– Это не утешает, – сказала я, сморщив нос.

Блейк со стуком поставил кофейник на стол, привлекая всеобщее внимание, и мои глаза блуждали по его золотистому мускулистому телу, пока он смотрел прямо на меня.

– Больше никаких споров. Иди сюда, Золушка, мне чертовски нужно прикоснуться к тебе. Я слишком изголодался.

– Я первый. – Монро встал с дивана, и я прикусила нижнюю губу, поскольку Киан выглядел готовым тоже вступить в бой за меня, хотя я была у него целых две недели. Но он не обладал мной так, как раньше. Он действительно сдержал свое слово насчет этого, настаивая на том, что мне нужно выздороветь, и не прикасался ко мне даже своими руками все это долбаное время. Честно говоря, это было почти так же мучительно, как быть запертой в той чертовой лаборатории. Находиться с ним так близко и в то же время не получать его прикосновений, которых я жаждала, было особым видом ада.

Пальцы Сэйнта собственнически погладили мою руку, как будто он раздумывал, позволить мне уйти от него или нет. Но это определенно зависело не от него.

– Я собираюсь принять душ, – объявила я. – А после, я хочу поговорить со всеми вами вместе.

Брови Блейка опустились, он выглядел так, словно испытывал искушение подойти и схватить меня. Часть меня хотела, чтобы он это сделал. Но у меня были вещи, которые мне нужно было прояснить, прежде чем я снова поддамся своим желаниям. Хотя мое тело уже гудело от мысли, что руки Блейка коснутся меня. Все их руки на мне…

Боже мой, каково было бы заполучить их все сразу? Я чуть не застонала от одной мысли об этом, затем отстранилась от Сэйнта и демонстративно прошествовала в его ванную, заперев за собой дверь и сделав глубокий вдох.

Прошлой ночью мы устроили гребаный беспорядок в этой комнате, и мои брови поползли вверх, когда я обнаружила, что все бутылки, которые стояли на полке над раковиной, все еще разбросаны по полу. Использованные полотенца тоже были беспорядочно разбросаны по всему пространству, и я прикусила губу, вспомнив, как Сэйнт вытащил меня из воды после того, как закончил уничтожать меня в душе, только для того, чтобы прижать к своей кровати и начать пожирать меня снова. Я на самом деле потеряла счет тому, сколько раз он заставлял меня кончить прошлой ночью, но когда я увидела свою задницу в зеркале, я ухмыльнулась её розовому цвету и слабому контуру отпечатка его руки на моей коже.

Я быстро приняла душ, мои пальцы скользили по затвердевшим соскам, поскольку я не могла отвлечь свое внимание от мысли о моих Ночных Стражах, которые все одновременно прижимались ко мне, их кожа касалась моей, их рты блуждали по моему телу.

Я быстро вытерлась, мои влажные волосы рассыпались по плечам, когда я вышла из ванной, обнаружив, что комната пуста, а мальчики разговаривают внизу. Я направилась к шкафу, сбросила полотенце и открыла один из ящиков, разглядывая все красивое нижнее белье, которое купил для меня Сэйнт.

Идея пришла мне в голову, когда мой палец зацепился за шелковый белый корсет. Я достала его из ящика, надела и соединила с подходящими трусиками, прежде чем натянуть прозрачные коричневые чулки и с помощью подтяжек на корсете застегнуть их на место.

Я высушила волосы и нанесла макияж, не торопясь доводя себя до совершенства, желая почувствовать себя королевской особой после того, как столько недель чувствовала себя как в аду. Я накрасила губы темно-розовой помадой и обула ноги в розовые туфли на высоких каблуках того же оттенка с черной подошвой, улыбаясь себе в зеркало и укладывая волосы. Мой взгляд зацепился за корону, которую я носила, когда Монро назначили Ночным Стражем, и я остановилась, вздох веселья вырвался у меня. Будет ли это совершенно нелепо, если я надену её…?

Я надела ее на голову только для себя и оценила эффект в зеркале. Черт возьми, почему я не могу носить корону каждый день недели? Социальные нормы такие скучные.

Я оглянулась через плечо на дверь и, решив, что к черту все, вышла и подошел к краю балкона. Я заглянула через край и обнаружила, что все они все еще в своих боксерах и выглядят совершенно восхитительно.

Блейк и Киан боролись за пульт от телевизора, в то время как Сэйнт и Монро подзадоривали их, вся эта мускулистая плоть заставляла мои бедра сжиматься от желания. Я понаблюдала за ними еще некоторое время, прежде чем спуститься вниз, решив, что было бы забавно сделать им сюрприз. Я села на обеденный стол, скрестив ноги, и ухмыльнулась, когда Блейк схватил пульт и вскочил, вопя о своей победе. Но вой замер у него в горле, когда его взгляд остановился на мне, и пульт выпал из его руки, со стуком ударившись о кофейный столик, из него вылетели батарейки.

– Моя, – прорычал он, как зверь, затем протолкнулся через Сэйнта и Монро на диване, перепрыгнул через него и побежал ко мне. Остальные обернулись, когда Киан вскочил, и, клянусь, у них действительно отвисла челюсть.

Блейк подошел ко мне, замедляя шаг, опустив голову, и в его глазах загорелись греховные мысли, когда он любовался моим нарядом. Он протянул руку, но я заговорила прежде, чем он успел положить ее на меня.

– Никаких прикосновений. Пока нет.

Он тяжело сглотнул, разочарованно опустив руку, когда остальные встали по обе стороны от него, все четверо уставились на меня, как бездомные шавки, жаждущие объедков.

– Ты выглядишь потрясающе, – прохрипел Нэш.

– Красивая, – добавил Блейк.

– Восхитительно, – отрезал Сэйнт.

– Чертовски съедобно. – Киан ухмыльнулся, и мои пальцы на ногах подогнулись, когда все они уставились на меня, и мне показалось, что они смотрят прямо под мою плоть.

Я соблазнительно улыбнулась им в ответ, хотя мое сердце бешено колотилось, когда я обдумывала, чего я от них хочу. Я проглотила подступающий к горлу комок и размеренно вздохнула, вспышка беспокойства пробежала по мне из-за правды, которую я собиралась вытянуть из них всех.

– Мне нужно спросить вас всех кое о чем, и мне нужен честный ответ, – сказала я, и они кивнули, выжидая. – Я знаю, что эта ситуация не совсем… нормальная. Вы и я вчетвером, это довольно безумно. Но дело в том, что это почему-то больше не кажется безумием. Находясь в той лаборатории в одиночестве, я скучала по всем вам больше, чем когда-либо могла представить, что буду скучать по кому-либо или по чему-либо. Ни один из вас не значит для меня меньше другого. Вы все нужны мне. Быть без кого-либо из вас сломило бы меня. Но я также понимаю, что, ну, я знаю, что многого прошу от вас разделить меня. Только меня. Когда я прошу взамен заполучить вас всех. – Мои слова повисли в воздухе, как мне показалось, на целую вечность, и они вчетвером обменялись напряженными взглядами, от которых мое сердце учащенно забилось. Но когда они снова повернулись ко мне, в их глазах была уверенность, ни единой тени сомнения.

– Ты связала себя со всеми нами, детка, – мрачно сказал Киан. – Я понял это с первого дня. Я разделю тебя со своими братьями, но ни один другой мужчина или существо на этой земле не прикоснется к тебе, кроме них и меня. И я никогда не захочу другую женщину, кроме тебя.

Мое сердце колотилось неровно, но у меня не было времени ответить, так как Блейк заговорил следующим.

– Я твой. Ты моя. И их. Мы одно целое. Связаны кровью, болью и любовью. Для меня нет другого пути, который имел бы смысл, Золушка.

– Да, – согласился Сэйнт, твердо кивая. – Наши требования всегда будут равны. Наши души неразрывно связаны. Это единственный путь для нас. И ты единственная, кого я хочу.

Я посмотрела на Монро, сомнение сжимало мое сердце, пока я ждала его ответа, мне нужно было знать, что он тоже может пойти на это. Он не был связан с другими так долго, он хотел меня для себя раньше. Но если бы он сказал, что не может этого сделать, я не знала, что бы я сделала. Это сломало бы меня. Без одного из них это не сработало бы. Так или иначе, эта невероятно мощная связь, удерживающая нас вместе, могла функционировать, только если мы пятеро поддерживали ее. Если бы было разорвано одно звено, это сломало бы нас всех.

– Нэш? – Выдохнула я, в моем голосе смешались надежда и страх.

Он шагнул вперед, его костяшки пальцев коснулись моего бедра, пробежавшись вверх по нему, оставляя после себя покалывание. Он продолжал водить ими вверх по моему телу, по животу, вдоль изгиба моей груди, по всей длине моего горла, пока не подпер большим пальцем мой подбородок и не наклонил мою голову так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. Его взгляд был источником бесконечного желания и обожания, от этого зрелища мое сердце бешено колотилось о ребра.

– Я нашел здесь дом, с этими людьми и с тобой. Я никогда не чувствовал себя таким нужным, как здесь. Я могу быть диким зверем, которым я был рожден, не боясь осуждения. Ты заставляешь меня чувствовать, что у меня есть место в этом мире. Поэтому я хочу участвовать в этом и делать твой каждый божий день, на этой Земле, самым счастливым, каким только может быть. И если для этого понадобятся эти трое мужчин, то в моем сердце нет сомнений, что они тоже должны быть здесь. Я не потеряю тебя снова, принцесса. Мы твои. Так что делай с нами, что хочешь.

Прерывистый вздох слетел с моих губ, когда я почувствовала тяжесть всех их обещаний мне. Не было способа укрепить эту связь словами. Это должно было быть сделано с помощью плоти. И я больше не боялась, что они овладеют мной все сразу, вместо этого я предвкушала это с жаждой дождя в пустыне.

Я взяла Монро за руку и опустила ее к своей груди, а другой рукой обвила его шею сзади. Он издал глубокий, чувственный звук, его рука скользнула под мой корсет и провела большим пальцем по моему соску, когда его рот столкнулся с моим в голодном, пылком поцелуе, от которого у меня закружилась голова.

Он встал между моих бедер, и я выгнулась навстречу ему, проведя руками по его твердым плечам, в то время как мое естество сильно сжалось в ожидании того, чего я хотела.

Он прервал наш поцелуй, его рот приник к моему горлу, и я наклонила голову, чтобы дать ему больше доступа, глядя через его плечо на других моих парней, которые, казалось, отчаянно хотели подойти ближе.

Я потянулась к ним, требование сорвалось с моих губ, но было заглушено стоном, когда рот Монро скользнул вниз, чтобы пососать мой сосок заменяя пальцы. Блейк и Киан шагнули вперед, пока Сэйнт наблюдал, сжимая огромную выпуклость в своих боксерах. Всегда цеплялся за контроль до последней чертовой секунды.

Киан схватил меня за бедра, рывком поднимая на ноги и наваливаясь сзади, в то время как Блейк запечатлел на моих губах страстный поцелуй. Я замурлыкала от удовольствия, ощущая обжигающий жар его губ и то, как его язык яростно двигался в такт моему, заставляя мое тело дрожать от этого необычного прикосновения, не говоря уже о том, как губы Нэша тоже двигались по моей плоти.

Позади меня Киан схватил шелковую ленту, стягивающую мой корсет, и резко выдернул ее, что почти оторвало меня от двух других. Но Монро держал меня за бедра, а Блейк запустил руку в мои волосы, ни один из них не отпускал меня, пока они работали вместе, чтобы уничтожить меня.

Когда корсет был развязан, они втроем стянули его с меня, и я переступила через него, когда мой пристальный взгляд из-под ресниц встретился со взглядом Сэйнта. Он сбросил боксеры и сжал в кулаке свой толстый член, медленно проводя рукой вверх и вниз по его длине дразнящими поглаживаниями.

– Сэйнт, – я поманила его жестом, но он не двинулся с места, его глаза потемнели, пока он наблюдал.

– Я хочу увидеть, как ты кончаешь, по крайней мере, один раз, прежде чем снова станешь моей, – сказал он, и от его слов у меня по спине пробежал электрический разряд.

Ладонь Киана пробежала по всей длине моей спины, когда Монро опустился на колени, и Киан тоже опустился на колени, его дыхание овевало тыльную сторону моих бедер. Киан резким рывком сорвал с меня трусики, в то время как Блейк держал мою голову наклоненной к нему, пока целовал меня, опустив одну руку к моей груди, массируя ее твердыми, собственническими движениями.

Язык Монро пробежался по моему центру одним долгим движением, которое заставило меня застонать в рот Блейку. Его язык остановился на моем клиторе и начал кружить мягкими, грязными движениями, которые заставили все мое тело сильно затрепетать.

Киан сжал мою задницу обеими руками, затем раздвинул мои ягодицы и провел языком по самой интимной части меня, и я дернулась вперед, в руки Блейка, ахнув от удивления. Киан хихикал, как демон, свирепо облизывая меня, в то время как язык Монро, казалось, находил точно такой же порочный ритм на моем клиторе.