Текст книги "Королева карантина (ЛП)"

Автор книги: Кэролайн Пекхам

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 39 страниц)

Мы все перестали расспрашивать Сэйнта о нашем пункте назначения, и я откинул голову на подголовник, крепко прижимая Татум к себе, пока засыпал, а она прислонилась головой к моей груди.

– Держите глаза закрытыми, – голос Сэйнта разбудил меня, и я чуть было не нарушил его просьбу, но рука Татум легла мне на глаза, не давая их открыть.

Я все еще выглядывал из-под ее руки, хотя все, что я мог видеть, это то, что она выглядела чертовски мило, ее глаза были плотно закрыты, когда она опиралась на меня, явно зная, что я бы не подыгрывал, если бы она меня не вынудила.

Машина остановилась, и Сэйнт вышел, прежде чем открыть мою дверцу и потянуть меня за руку, чтобы я тоже вышел.

– Не хитрить, – предупредила Татум, прежде чем отнять руку от моих глаз, и я вздохнул, но сделал то, что они хотели, позволив Сэйнту провести меня по каменной дорожке, прежде чем он поставил меня рядом с Блейком, моя рука коснулась его.

Киан встал с другой стороны от меня, и, наконец, звуки шагов Сэйнта и Татум приблизились к нам последними.

– Скажи мне, что ты чувствуешь, Сирена, – подбодрил Сэйнт, и она легко рассмеялась, как будто ей было весело, поэтому я придержал язык и ждал ее ответа.

– Солнце на моем лице, – выдохнула она. – Морской бриз, волны, бьющиеся об берег. Здесь… тихо. Я чувствую себя спокойно, в безопасности. Счастлива, потому что я здесь со всеми вами. В чем дело, Сэйнт?

– Теперь, когда мы закончили университет, нам нужно где-то жить, – просто ответил он, и это действительно привлекло мое внимание. – И я вспомнил все, что ты рассказывала мне о своем представлении об идеальном доме, Татум. А также учитывая все, что требуется остальным из нас.

– Что это значит? – выдохнула она.

– Я попросил тебя рассказать мне, что ты чувствуешь здесь, Сирена, потому что я искренне надеялся, что ты почувствуешь себя как дома. Открой глаза.

Я понял, что это наставление касается всех нас, и сделал, как он сказал. Я открыл глаза, когда он тоже убрал свои руки от Татум, чтобы все мы могли впервые увидеть это место вместе.

Мои брови поползли вверх, когда я посмотрел поверх идеального золотого песка на узкую пристань, уходящую в голубой океан, на дальнем конце которой были пришвартованы маленькие лодочки. Солнце садилось за море, и небо пылало оранжевым и розовым, а ароматный воздух окутывал нас, как теплые объятия.

Справа от нас возвышалась огромная белокаменная церковь, закрывая собой чертово небо, и, без сомнения, была даже больше, чем долбаный дом студенческого братства, который мы занимали в Коннектикуте.

– Пошлите, – поторопил Сэйнт, взяв Татум за руку и потянув ее за собой в сторону церкви, поманив нас троих за собой.

Я огляделся по сторонам, заметив огромные ворота в дальнем конце длинной подъездной аллеи и высокую белую стену, простирающуюся от них, отделяя нас здесь от остального мира.

Я покачал головой от безумия этого места, когда он провел нас внутрь, и перед нами развернулось огромное открытое пространство. Это было сногсшибательно, чертовски идеально, что не должно было стать сюрпризом. Все было оформлено в бело-голубых тонах, и что-то в сапфировом цвете стен мгновенно навело меня на мысль о цвете глаз Татум, который, как я знал, не был долбаной случайностью.

Там была целая стена стеклянных панорамных окон и дверей, из которых открывался потрясающий вид прямо на пляж, а рядом с ней стоял самый дорогой на вид рояль, который я когда-либо видел, готовый и ожидающий внимания Сэйнта.

– Разве на нас не будут все время смотреть люди? – Поддразнил я, пытаясь осознать красоту этого места.

– Очевидно, что это частный пляж, – фыркнул Сэйнт. – Никто сюда не придет что бы на нас посмотреть, если они понимают, что для них хорошо, и я позаботился об этом, осмотрев окрестности, чтобы удостовериться, что эти правила будут соблюдаться.

У меня возникло ощущение, что это место было построено исключительно для наших целей, потому что снаружи оно могло выглядеть как церковь, но внутри было похоже на что-то от декораторов за миллион долларов. И Сэйнт точно не пожалел денег. Всю заднюю стену занимал сводчатый витраж, на котором были изображены четыре демона, выползающие из ада, чтобы добраться до сияющей королевы с золотыми волосами, стоящей на поверхности мира. Лучи заходящего солнца лились сквозь разноцветное стекло, отбрасывая рябь света на каменные плиты.

Срань господня.

Я обменялся взглядом с Татум, когда она уставилась на это, и Киан начал смеяться.

– Где мы? – Спросил Блейк, его глаза расширились от благоговения. – Я имею в виду, что смутно понимаю, но…

– Ближайший город называется Сансет-Коув, – пренебрежительно объяснил Сэйнт. – Там достаточно развлечений, если мы хотим провести вечер за вкусной едой в верхнем квартале и если нам нужны менее цивилизованные развлечения в нижнем квартале.

– Расскажи мне еще об этом непривлекательном квартале, – мгновенно попросил Киан, резко повернув голову, и я понял, что Сэйнт упомянул это для него. – Есть ли там место, где я мог бы подраться?

– Я бы с радостью присоединился, – согласился я. Пока мы учились в колледже, нам было нелегко найти хороших бойцов, но было несколько подпольных забегаловок, где мы умудрялись часто устраивать бои в клетке, когда у нас было время.

– Рассчитывайте и на меня, – сказала Татум с усмешкой.

– Знаешь, ты все еще можешь стать профессионалом, – напомнил я ей, и она пожала плечами.

– Может быть, теперь у меня будет на это время.

– Внизу, в склепе, есть полностью оборудованный тренажерный зал, – небрежно сказал Сэйнт. Конечно, он приказал построить здесь гребаный склеп. Вероятно, там тоже были саркофаги, просто для достоверности. – Но я также установил контакт с соответствующими игроками на местном уровне. Лидер команды «Арлекин» дурно воспитанный негодяй, чинный, как краб в ведре с омарами, но он производит впечатление человека слова. Я могу познакомить вас с ним по поводу любой незаконной деятельности, в которой вы настаиваете на участии. Он уже смирился с тем, что мы будем жить здесь, и точно знает, с кем ему придется иметь дело, если кто-нибудь из его лакеев попытается причинить нам неприятности. Достаточно сказать, что мы достигли соглашения, и я не думаю, что местные преступники создадут нам какие-либо проблемы.

– Ты такой псих. Я все слышал о команде «Арлекин», это кучка беззаконных дикарей, подозреваемых в том, что в океан выбрасывается больше тел, чем полиция может отследить. И ты просто подходишь к одному из их самых известных участников и «заключаешь соглашение», – Блейк рассмеялся, а Сэйнт улыбнулся так, словно это был величайший комплимент, который он когда-либо получал.

– Да, ну, я полагаю, Фокс Арлекин почуял в воде еще одну акулу и понял, что ему лучше подружиться с нами, чем делать нас своими врагами. Излишне говорить, что он знает, чего я могу добиться, если у него возникнет потребность в каких-либо подобных услугах, и теперь у меня есть кучка головорезов, к которым можно обратиться в крайнем случае. Выигрывают все.

Я недоверчиво покачал головой ему в спину, когда он отмахнулся от этого безумия, как от пустяка, в то время как Татум ухмыльнулась мне, явно соглашаясь.

Сэйнт продолжал водить нас по бесчисленным помещениям церкви, указывая на студию для Киана, его кабинет, столовую, домашний кинотеатр, игровую комнату и огромный бассейн, который находился во внутреннем дворе сбоку от здания с гидромассажной ванной, сауной и паровой баней. Место было безумным. Это был Храм на гребаных максималках. Больше, чем кто-либо когда-либо мог пожелать или в чем нуждался, и все же я не мог убрать гребаную ухмылку со своего лица, пока мы исследовали это место, обнаружив большую часть наших вещей уже здесь, упакованными по шкафам, как будто мы жили здесь годами, а не минуты.

Когда мы поднялись наверх, Сэйнт показал нам четыре отдельные спальни, которые располагались в задней части церкви, и сначала я подумал, что у каждого из нас свои комнаты. Но когда он открыл последнюю дверь в огромную комнату, занимавшую всю длину дома, эта идея рухнула и сгорела дотла.

В центре помещения, откуда открывался вид прямо на океан, стояла огромная кровать. Даже больше, чем та, что была у нас в доме студенческого братства. Должно быть, она была сделана на заказ, и черт его знает, какое сюда подошло бы постельное белье, потому что она выглядела больше, чем два «super king», соединенных вместе, и я должен был уже понять, что у него все было сделано на заказ.

Татум взвизгнула, сбрасывая туфли, и бросилась к кровати, запрыгивая на нее и возбужденно подпрыгивая.

– Тебе это нравится? – Спросил Сэйнт, переводя взгляд с нее на всех нас, и в его взгляде промелькнула уязвимость, которая остановила любые насмешливые комментарии, вертевшиеся у меня на кончике языка. Возможно, ему большую часть времени не хватало общения, но он действительно заботился о нас, и я не мог себе представить, сколько времени и усилий он вложил в это место и организацию всего, что с ним связано. – Недалеко от города есть дом, Сирена, который идеально подойдет для проведения твоих занятий. И я организовал для тебя пробные матчи в футбол на местном уровне, Блейк. Я также видел потенциальную художественную студию, и здесь есть многообещающие перспективы трудоустройства для…

– Черт возьми, ты действительно обо всем подумал, не так ли? – Спросил я, и он пожал плечами, как будто не очень хорошо понимал, что он проделал сумасшедшую работу.

– Я пытался, – признался он.

– Солнце, море и секс? Да, я отдаю за это свой голос, – со смехом согласился Киан.

– Я тоже, – добавил Блейк. – Но я хочу поближе взглянуть на тот спортзал, о котором ты упоминал.

– Сейчас я тебе покажу, – согласился Сэйнт, взглянув на меня, и я больше не мог держать его в напряжении.

– Ты знаешь, я был бы счастлив и в двухкомнатной квартире где-нибудь в наполовину приличном районе, – медленно произнес я, и его лицо слегка вытянулось. – Но если мне приходится жить в отвратительно большой церкви, где слишком много места и дерьма больше, чем мне когда-либо могло понадобиться, то я не могу представить ни одной, которая была бы более совершенной, чем эта.

– Хорошо, – сказал Сэйнт, слегка выпятив грудь. – И называйте меня параноиком после пандемии, но я также позаботился о том, чтобы снабдить секцию склепа всей едой, которая нам когда-либо понадобится, если мир снова отправится в ад.

– Трон для туалетной бумаги прилагается? – Спросил я, хихикая.

– Очевидно. – Он ухмыльнулся, затем повернулся к Татум с надеждой во взгляде. – Тебе нравится новый Храм, Сирена? Если нет, я прикажу сжечь его дотла к утру.

– Ты что, издеваешься? Мне это чертовски нравится! – Воскликнула Татум, когда Сэйнт расплылся в улыбке, и она снова спрыгнула с кровати, прыгнув на него и крепко поцеловав, при этом ее улыбка сияла достаточно ярко, чтобы выразить то, что мы все чувствовали. – Просто до тех пор, пока ты не ожидаешь, что я в ближайшее время заполню все остальные спальни малышами.

– Конечно, нет, Сирена, – сказал Сэйнт, опуская ее на землю и еще раз нежно целуя. – У тебя может быть пара лет до этого.

– Это зависит от меня, а не от тебя!

Она шлепнула его, когда он снова направился к двери, ведя Блейка и Киана в спортзал, и он рассмеялся, как будто совсем не был согласен с этим утверждением.

Я направился к раздвижной двери, открыл ее и вышел на балкон, чтобы получше разглядеть этот вид, позволяя мысли о том, что это место станет нашим новым домом, овладеть мной.

Солнце почти скрылось за горизонтом, и я оперся предплечьями о белые перила, глядя на него, медленно выдыхая и вдыхая морской воздух.

– Ты в порядке? – Спросила Татум, следуя за мной, подходя, чтобы встать рядом и взять меня за руку.

– Да, – сказал я, любуясь закатом и проводя большим пальцем по тыльной стороне ее ладони. – Я просто… отпускаю.

– Ты о чем? – с любопытством спросила она.

– Трой, – признался я, и звук разбивающихся о берег волн взывал ко мне, как нежнейшая колыбельная. – Наверное, я просто думал, что мы все равно поймаем его. Так или иначе. Но прошли годы, и даже у Сэйнта нет никаких зацепок. Мне нужно просто смириться с тем, что его больше нет, и двигаться дальше.

– Но легче сказать, чем сделать, верно? – пробормотала она, и я кивнул, думая о своей маме, Майкле, обо всем, что он украл у меня, и о том, как сильно я жаждал его смерти взамен.

– Да, – согласился я. – Но я думаю, они хотели бы, чтобы я отказался от идеи мести. Уже не так, как раньше. Я имею в виду, конечно, я хотел бы, чтобы он был мертв или, по крайней мере, заперт где-нибудь. Но он потерял свои деньги, свою власть, свою репутацию. Остаток своей жизни он проживет в одиночестве, скрываясь. И, возможно, это не все, чего он заслуживал, но я думаю, что в целом я могу с этим смириться. Я думаю, что должен. Потому что мы не найдем его, и я не хочу, чтобы он имел надо мной такую власть до конца моей жизни.

– Я люблю тебя, Джейс, – выдохнула Татум, и я посмотрел на нее с мягкой улыбкой, когда она назвала имя человека, которым я когда-то был.

– Я тоже люблю тебя, Татум. И я хочу двигаться дальше. Пусть это будет новое начало. Все мы можем устроить здесь настоящую жизнь, и я хочу ею жить. Трой пусть катится ко всем чертям, мне все равно. Все, что меня волнует, – это ты, я и мои братья. Этого более чем достаточно.

Я наклонился и поцеловал ее, в этом обмене было столько любви и глубины, что я понял, что отказаться от этой вендетты было правильным поступком. Я устал жить ради ненависти. Теперь у меня было кое-что намного лучше этого.

И когда мы повернулись, чтобы посмотреть, как солнце впервые в нашем новом доме опускается за горизонт, я был счастлив начать все с чистого листа и просто жить. Потому что прямо здесь меня ждала адская жизнь, и я не хотел и не нуждался ни в чем другом в мире. Только в этом.

Еще ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ЛЕТ ПОСЛЕ ЭТОГО

Я откинулся на спинку кресла, просматривая присланные мне документы и пытаясь отследить передвижения моего сына. Я должен был признать, что он был хорош. Лучше, чем я, вероятно, думал. И хотя я кое-что находил о состоянии, которое он накопил за эти годы, я все еще не мог напасть на его след.

Он не совершал никаких покупок под своим настоящим именем, и я даже не смог обнаружить ни один из псевдонимов, которые, я был уверен, он должен был использовать. Потому что я ни за что не поверил бы, что он вышел из игры. В жилах этого парня текла моя кровь, нравилось ему это или нет, и я знал, что он будет покупать и продавать, добиваясь власти, как будто она нужна ему для жизни. Но он держал свои секреты при себе, и я просто еще не поймал его.

Со смесью раздражения и гордости я положил свой планшет на металлический столик рядом с собой, глядя поверх белого зонтика, под которым я сидел, на ослепительном солнце. В этой части света всегда было жарко, и вскоре после приезда сюда я устал от отсутствия изменений климата. Но я застрял без альтернативы. Для меня было небезопасно путешествовать, пока за мной охотилось столько властей. И хотя я изолировал себя в стране без соглашения об экстрадиции с США за десять лет, прошедших с тех пор, как я бежал, я был уверен, что будут даны взятки или посланы специальные оперативники, чтобы забрать меня, если мое местонахождение будет обнаружено.

Итак, я остался пленником в своем собственном убогом доме с двенадцатью спальнями. По сравнению с тем, что было у большинства людей, я предположил, что это было несколько роскошно, но когда я сопоставил это со всем, что у меня было раньше, оно показалось мне ужасно скудным.

– Брэнстон? – Позвал я, ставя пустой стакан из-под виски и оглядываясь в поисках слуги, который принес бы мне еще.

Его нигде не было видно, и когда он не появился после моего повторного призыва, я разочарованно вздохнул и поднялся со стула, чтобы налить себе стакан.

Честно говоря, какой смысл держать прислугу, если они не могут даже налить меня стакан?

Я вошел в дом, пройдя в просторную гостиную со сводчатым потолком и мезонином над ним. Мне наскучило это место. Надоело существовать в стазисе, без власти и еще меньших друзей. Мне нужно было освободиться из этой тюрьмы, которую я построил для себя, и ключом к этому было найти деньги моего сына. На самом деле, я даже не мог зафиксировать его местонахождение с тех пор, как он окончил Йель. Это приводило в бешенство.

Я прошел по белому мраморному полу к бару с напитками, но остановился, не дойдя до него, когда в поле зрения появилось большое кресло, стоявшее у окна, и я обнаружил сидящую там женщину. Она держала в руке бокал моего любимого и самого дорогого виски, бутылка стояла на полу рядом с ней, когда она, отвернувшись от меня, смотрела на открывающийся вид.

На ней было белое платье, и она сидела боком в кресле, свесив длинные бронзовые ноги через подлокотник в черных туфлях на шпильках Louboutins. Должно быть, она услышала мое приближение, но не обернулась, продолжая смотреть в окно, каскад светлых локонов скрывал от меня ее лицо.

Я замер, волосы на затылке встали дыбом, когда я посмотрел на нее. Этот дом был абсолютно безопасным. Не могло быть такого, чтобы она просто забрела сюда мимо десятифутовых стен и охраняемых ворот. Ни один из моих людей просто так бы ее не впустил. Так как же, черт возьми, она…

– Привет, Трой, – промурлыкала женщина, поворачивая ко мне голову, и мое самообладание почти улетучилось, когда мой взгляд упал на лицо девушки, Риверс.

Та, которая развратила моего мальчика, та, которая забрала все, что я построил, и повернула это против меня. Она должна была быть мертва давным-давно, но вот она сидела, пила виски дороже, чем могла себе представить, и смотрела мне прямо в глаза, как будто считала нас равными. Или хуже того, как будто она думала, что она лучше меня.

– Сэйнт? – Спросил я, своим холодным и невыразительным голосом, ничем не показывая, что я был застигнут врасплох этим появлением в моем доме. Зная, что он тоже был здесь.

Мой сын вышел из дверного проема в углу, его лицо было суровее, чем я помнил, черты стали более резкими теперь, когда он стал старше. В нем не было и следа того слабого ребенка, которого я когда-то знал, и, наблюдая, как он приближается ко мне небрежным шагом, я увидел мужчину, которым, как я всегда надеялся, он станет, смотрящего на меня, и улыбка тронула мои губы, когда я посмотрел на него.

– Я вижу, ты последовал моему совету, – сказал я, поправляя часы и нажимая на аварийную сигнализацию, которая сработает бесшумно и вызовет моих людей, спешащих ко мне.

Это был позор, но несколько лет назад я пришел к выводу, что моему сыну придется умереть, если я когда-нибудь захочу вернуть свою империю. Как только я достигну этого, я предполагал, что мне придется поработать над созданием еще одного наследника, хотя скука, связанная с поиском новой жены, замедлила мой прогресс в реализации этой идеи.

– Что это был за совет? – С любопытством спросил Сэйнт, подходя и становясь позади черной вдовы, которая переманила его на свою сторону.

Но, возможно, я был неправ, отвергая идею о том, что он может связать себя с этой девушкой. Выражение ее глаз говорило, что она была такой же решительной и опасной, как и он, поэтому, несмотря на слабость, которую, я знал, вызывала у него эта любовь, которую, по его утверждению, он испытывал к ней, возможно, она придавала ему и силы.

– Всегда стремиться к тому, чего ты хочешь, и никогда не сдаваться, пока это не окажется у тебя в руках, – подсказал я.

– Что ж, в этом он прав, – сказала Татум, когда Сэйнт взял ее за руку и поднял, чтобы поцеловать тыльную сторону костяшек пальцев. – Ты действительно очень упорный.

Мой сын улыбнулся, поднимая ее на ноги, и у меня по коже побежали мурашки, когда я смотрел на них вместе. Что бы они ни сделали, чтобы попасть сюда, они определенно не спешили достичь своей цели. Что только давало моим людям больше времени, чтобы добраться сюда. На самом деле, я был удивлен, что они еще не ворвались в комнату.

– Я всегда получаю то, что хочу, – согласился с ней Сэйнт, схватив ее за горло, притянул к себе и крепко поцеловал.

Каблук ее дизайнерских туфель задел бутылку скотча, опрокинув ее, и у меня внутри все сжалось, когда бесценная жидкость разлилась по кафелю.

– Я полагаю, ты пришел сюда не только для того, чтобы полапать девчонку, которая разрушила мой клуб? – Спросил я скучающим тоном, мои пальцы подергивались от желания поднять эту чертову бутылку, пока они просто оставили ее там растекаться.

– Конечно, нет, – сказал Сэйнт, обнимая ее за талию и не обращая внимания на постоянно растущую лужицу скотча между нами, хотя от мысли об этом у меня сводило челюсть. – Но я думаю, что ты должен был уже подсчитать время, чтобы понять, что твои люди не прибудут.

– Какие люди? – Спросил я, и внутри у меня все сжалось, когда я подавил желание снова нажать кнопку на часах.

– На самом деле довольно просто заглушить сигнал от такого примитивного устройства, как твое, – сказал Сэйнт, лениво протягивая руку, чтобы поправить прядь светлых волос на плече Татум, в то время как она улыбалась ему с темным голодом, который заставил меня насторожиться.

– Я не знаю, что ты…

– Наемные головорезы – это конечно прекрасно, – продолжил он, говоря со мной так, словно я вообще ничего не говорил. – Но за годы, прошедшие с тех пор, как ты сбежал, как испуганная крыса в сточную канализацию, мне становилось все более и более ясно, что в твоем грандиозном замысле был фатальный изъян.

– О чем ты? – Спросил я, обвинение задело меня. Во всем, что я делал или создавал, не было изъянов, кроме него.

– Не хочешь рассказать? – Спросил Сэйнт, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он обращается к девушке, а не ко мне.

Моя верхняя губа дернулась от желания ответить на это оскорбление, но ее сапфировые глаза перехватили мой взгляд, а улыбка на ее накрашенных красным губах заставила меня придержать язык, чтобы не оскорбить ее. Может, я и презирал его чувства к этой девушке, но я не мог отрицать их силу, и было бы глупо провоцировать его из-за нее сейчас.

– Медведь может окружить себя койотами, – медленно произнесла она, делая еще один глоток моего виски и выдерживая мой взгляд, даже не дрогнув. – Но их преданность всегда будет куплена только теми крохами, которые они смогут у него украсть.

– Медведь по-прежнему самое могущественное существо в лесу, – спокойно ответил я, понимая, о чем она говорит. Мои люди не придут, их подкупили, чтобы они предали меня и впустили этих крыс в мой дом.

– И все же его может уничтожить волчья стая, – сказала Татум, хищно улыбаясь.

– Вот тут-то ты и ошибся, – добавил Сэйнт, делая паузу, чтобы сделать глоток скотча, когда Татум поднесла стакан к его губам, и я не мог не смотреть на то, как они двигались вместе, как две части одного существа, совершенно синхронно. – Ты верил, что абсолютная власть – это нечто такое, чем можешь обладать ты и никто другой. Но посмотри на себя сейчас, совсем один в мире, и никому нет до тебя дела. Твое имя пестрело во всех заголовках газет, называя тебя человеком, ответственным за распространение вируса «Аид» среди населения. Тебя ненавидит больше людей, чем я могу сосчитать, ты ответственен за столько смертей, что мир мог бы утонуть во всей этой крови, если бы она была пролита сразу. Не говоря уже об остальных зверствах, которые ты совершил в «Ройом Д'Элит». Все на этой планете жаждут твоей смерти. Единственные чувства, которые кто-либо испытывает к тебе, – это ненависть.

– На самом деле, – добавила Татум непринужденно, проводя рукой по руке Сэйнта и глядя на него так, словно он был причиной восхода солнца по утрам, в то время как он смотрел на нее в ответ, как будто она была причиной его существования вообще. – Многие люди, вероятно, покончили бы с собой на твоем месте, не в силах вынести бремя того, что совершили так много зла и что их ненавидят так много людей.

– Ну, многие люди – овцы, – усмехнулся я, не в силах сдержаться перед лицом этой эмоциональной чуши. – И единственное лекарство от такого идиотизма – это смерть.

– Забавно, что ты это говоришь, – раздался грубый голос у меня за спиной, но прежде чем я успел обернуться, мне на голову набросили петлю и туго затянули вокруг шеи. Меня дернули назад, к твердому телу, когда татуированная рука сомкнулась вокруг моей челюсти и крепко сжала меня, обездвиживая, поскольку веревка была натянута. – Потому что мы чувствуем к тебе то же самое.

– Отец, ты ведь помнишь Киана, не так ли? Оказывается, О'Брайенов действительно не так-то легко убить, в конце концов, – Сэйнт ухмыльнулся мне, как какой-нибудь злорадствующий шут, и я оскалил зубы, потянувшись за раскладным ножом, который всегда носил в кармане.

К моему виску прижался пистолет, и я отвел глаза влево, когда курок с грохотом опустился, мой взгляд упал на третьего из маленькой группы прислужников моего сына. Футболист. Я смог отследить некоторые его передвижения из-за его профессиональной карьеры, но я все еще не мог отследить своего сына через него. В тот момент его взгляд был таким темным, а выражение лица таким холодным, что я был уверен, что вижу именно ту привлекательность, которую нашел в нем мой сын. Таков был путь могущественных людей; нас всегда тянуло друг к другу, но между нами не могло образоваться истинной связи, как пытался утверждать Сэйнт, потому что наша борьба за превосходство никогда не закончится.

– На твоем месте я бы не стал этого делать, – просто сказал Блейк, и мое сердце бешено заколотилось, пока я искал выход из положения. Это была просто еще одна головоломка, которую мне предстояло разгадать, игра, в которой я должен был победить. Способ был. Способ был всегда.

Петля на моей шее внезапно затянулась туже, и я задохнулся, когда Киан приподнял мой подбородок и заставил посмотреть на балкон на втором этаже, где стоял мужчина, глядя на меня сверху вниз, его светлые волосы падали ему на глаза, когда он снова потянул за веревку, заставляя меня подняться на цыпочки и перекрывая мне доступ кислорода.

– Подождите, – прошипел я, тянув время, пытаясь удержать свой вес, что бы не повиснуть на веревке.

– Я думаю, Нэш ждал достаточно долго, – прошипела Татум, подходя ближе ко мне, ее высокие каблуки цокали по мрамору. – Похоже, волчья стая только что догнала тебя. – В ее взгляде была чистая и ядовитая ненависть, от которой у меня по спине пробежали мурашки. Но я бы не сдался, я не был так устроен. Из этого был выход, я просто должен был ухватиться за него, и тогда…

– У моего брата вся жизнь была впереди, – прорычал Нэш надо мной, его лицо было единственным, которое я мог видеть, и на котором ясно отражались все его эмоции. Он был разъярен, кровожаден, жаждал мести и жаждал заявить о себе.

Он поднял веревку выше, и паника захлестнула меня, когда меня сбило с ног, мои руки отчаянно цеплялись за веревку, когда я пытался оторвать ее от себя.

Он подтянул меня еще выше, мое сердце бешено колотилось, когда я задыхался, и боль, похожая на самый ужасный вид ожога, пронзила мою шею.

Я начал брыкаться и метаться, хватаясь за карман в надежде выхватить складной нож, когда перед моими глазами промелькнула вполне реальная перспектива моей смерти.

Но прежде чем я успел поддаться ему, мои пальцы ног наткнулись на что-то, и в следующее мгновение я встал на это, снова перенеся свой вес и немного ослабив давление в шее, чтобы мог сделать судорожный вдох. Мой пульс бешено забился от страха, но я подавил его, не позволяя ему терроризировать меня в моем собственном теле.

Мне удалось достаточно напрячь зрение, чтобы посмотреть вниз и заметить один из кухонных табуретов у себя под ногами, прежде чем я снова поднял взгляд на группу людей, которые стояли передо мной.

Киан обнял Татум за плечи покрытой татуировками рукой, его черная жилетка из кожи оскорбляла мой взгляд своим ужасно небрежным видом в моем доме, и когда он поцеловал ее в макушку, мне пришла в голову мысль, которая разорвала суть наследия, которое я надеялся оставить на этой планете.

Чтобы еще больше подтвердить мои опасения, Блейк подошел к ней с другой стороны и провел пальцем по ее подбородку с явной лаской. Дело было не только в моем сыне. Все они были очарованы красивой девушкой, стоявшей передо мной. Все стали жертвами ее прихотей.

– Кто сказал, что схватить Троя Мемфиса будет трудно? – Спросил Блейк, и Киан громко рассмеялся, в то время как мой сын просто продолжал ухмыляться, упиваясь видом меня, оказавшейся вот так в его власти.

Это было то, чего он хотел, доказать, что может победить меня, подчинить меня и заставить следовать его приказам.

Позади меня послышались шаги по деревянной лестнице с мезонина, и группа дикарей передо мной посмотрела поверх меня на самозванца среди них. Бедняга, который пришел в поисках мести, без сомнения, был использован моим сыном исключительно для того, чтобы подразнить меня. Но я отказался пойти на это.

Джейс Харрингтон обошел меня и встал достаточно близко, чтобы я мог ощутить аромат сосны и тестостерона, исходящий от его кожи. В нем была грубоватость, говорившая о его плохом воспитании, белая футболка облегала мускулистое тело, а небольшая щетина покрывала подбородок. Он не принадлежал к этому миру власти и престижа. Он был букашкой, которую следовало раздавить вместе со своей никчемной семьей много лет назад, а не оставить расти в этого атакующего пса, затаившего злобу. Это была не та ошибка, которую я бы совершил снова.

– Скажи мне, – сказал он рычащим голосом, глядя на меня так, словно я был ниже его, несмотря на явные доказательства обратного. – Ты думаешь о них? Ребенок и мать, которых ты убил? – спросил он, и я усмехнулся.

– Я их почти не помню, – выплюнул я, мой голос перешел в резкий шепот, поскольку петля на моей шее не позволяла мне говорить громче. Он привязал ее к перилам надо мной, и только табурет под моими ногами мешал мне повеситься. Я с большим удовольствием отплатил бы ему за это оскорбление. Тогда он научился бы оставаться на своем проклятом месте в самом низу пищевой цепочки, где ему и место. – Если бы ты не воскрес в моей жизни, они были бы полностью забыты.

Низкое рычание прокатилось по его телу, ему вторили люди за его спиной, среди которых, к моему ужасу, была и моя собственная плоть и кровь. Был ли мой сын серьезно расстроен из-за чего-то столь тривиального?

– Ты хотя бы сожалеешь об этом? – Требовательно спросил Блейк, и я сузил глаза.

– Я ни о чем ни дня в своей жизни не сожалел, – прошипел я. – Ты не достигнешь того, что есть у меня, если будешь тратить время на сожаления.