Текст книги "Иноземец"

Автор книги: Кэролайн Черри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

XVI

Он не вспоминал о Барб, когда думал, что умирает, и это была горькая правда. Барб в его мыслях и чувствах появлялась и исчезала, как свет по щелчку выключателя…

Нет, выключить было чертовски легко. А вот чтобы включить, требовалось отчаянно нахлестывать фантазию – и он это делал, когда мир атеви смыкался вокруг него или когда, наоборот, собирался обратно на Мосфейру передохнуть несколько дней.

«Свидание с Барб» – отговорка, чтобы держать семью на расстоянии вытянутой руки.

«Свидание с Барб» – так он врал матери, когда хотел просто подняться на гору, где нет ни родной семьи, ни Барб.

Вот это была правда, хотя никогда раньше он ее так честно не формулировал.

Вот это была его жизнь, вся его, человеческим языком говоря, эмоциональная жизнь, та, что не была связана ни с работой, ни с Табини, ни с интеллектуальными упражнениями в области соответствий, чисел и дефлекторов для топливных баков. А ведь когда-то он знал, что делать и что чувствовать среди людей. Земных людей.

Но в последнее время ему нужна была лишь гора, лишь ветер и снег.

В последнее время ему было хорошо среди атеви, у него успешно складывались отношения с Табини – и все это рассыпалось, как карточный домик. Обстоятельства, которые, как он думал, позволят ему добиться наибольшего успеха из всех пайдхиин, сделали его слепым ко всем опасностям. Люди, которым, как он думал, можно доверять…

Что-то шершавое и мокрое обрушилось ему на лицо, сильная рука запрокинула голову назад, что-то загремело в ушах – знакомый звук. Но какой именно, он не мог узнать, пока не открыл глаза, пока не увидел белое в кровяных пятнах, пока не ощутил подлокотник кресла под правой рукой.

Выпачканное в крови полотенце отодвинулось. Над ним нависло темное лицо Чжейго. По-прежнему гудели шмелями турбины.

– Брен-чжи, – сказала Чжейго и промокнула у него под носом. Состроила гримасу. – Сенеди назвал вас невероятно смелым. И очень глупым.

– Я спас его чертову… – Среди раги это некрасивое слово. Он огляделся, увидел, что Банитчи рядом нет. – Шкуру.

– Сенеди это знает, нади-чжи.

Еще несколько раз полотенцем в лицо – прекрасно предотвращает разговоры. Наконец Чжейго повесила полотенце на спинку переднего сиденья по ту сторону прохода и присела к нему на подлокотник.

– Вы на меня очень сердились, – сказал он.

– Нет, – сказала Чжейго в стиле Чжейго.

– Господи.

– Что значит «Господи»? – спросила Чжейго.

Иногда, когда с ней говоришь, просто не знаешь, с чего начать.

– Значит, вы на меня не сердились.

– Брен-чжи, вы вели себя как дурак. Мне надо было пойти с вами. Тогда вы были бы в полном порядке.

– Только Банитчи не был бы в полном порядке.

– Это правда, – согласилась Чжейго.

Гнев. Смятение. Раздражение, а может боль. Он не был уверен, какое чувство одолевает его сильнее.

Чжейго протянула руку и вытерла ему щеку пальцами. Чисто по-деловому. Она не такая сумасшедшая, как я.

– Слезы, – сказал он.

– Что значит «слезы»?

– Господи…

– «Господи» – это «слезы»?

Он рассмеялся – не смог сдержаться. Сам вытер глаза ладонью здоровой руки.

– И это тоже – среди множества прочих неуловимых понятий, Чжейго-чжи.

– С вами все хорошо?

– Временами я думаю, что полностью провалился. Даже сам не знаю. Я думал, что понимаю вас. Но почти все время я просто не знаю, нади Чжейго, понимаю или нет. Это провал?

Чжейго поморгала – и все. Наконец сказала:

– Нет.

– Но я даже не могу добиться, чтобы вы меня понимали. Как же я заставлю понимать остальных?

– Но я понимаю, нади Брен.

– Что вы понимаете?

На него нахлынуло внезапное необъяснимое отчаяние, а самолет уносил его туда, где он не может повлиять на положение, самолет с грузом мертвых и раненых.

– В вас очень много доброй воли, нади Брен. – Чжейго снова протянула руку и погладила ему щеку пальцами. Убрала назад волосы. – Мы с Банитчи победили в конкурсе, обошли десять других, чтобы отправиться с вами. Все хотели… С вами все нормально, нади Брен?

Глаза наполнились слезами. Он ничего не мог с собой поделать. Чжейго снова и снова вытирала ему лицо.

– Все отлично, Чжейго. Где мой компьютер? Вы его нашли?

– Да. Он совершенно цел.

– Мне нужна линия связи. Шнур у меня есть, если дорожная сумка здесь.

– Зачем, Брен-чжи?

– Чтобы поговорить с Мосфейрой, – сказал он, но сразу перепугался, что Банитчи и Чжейго могут не иметь полномочий. – Ради Табини, нади. Пожалуйста.

– Я поговорю с Банитчи, – сказала она.

* * *

Мятежники зарядили аккумуляторы. Эти мерзавцы сами не знали, какую услугу оказали всему миру. Чжейго принесла одеяло, так что холодно Брену не было. Самолет уже пересек границу, два пленника сидели вместе сзади, в туалете, за заклиненной дверью, даже электрические предохранители там были на всякий случай вынуты, и на дверь наведены пистолеты двух весьма решительно настроенных телохранителей Илисиди. Все остальные заявили, что смогут потерпеть до аэропорта Могару.

Перезагрузиться. Теперь режим-3, «М» – то есть «маскировка», потом подавить, режим-4, одновременно набрать «БЕЗОПАСНО».

Отлично, легко, если бы еще левая рука работала. Он кое-как управлялся одной правой.

Появился курсор – и запрос на мосфейском языке: «Введите дату».

Вместо даты он напечатал, тоже по-мосфейски: «Быть или не быть».

Система запустилась.

Он глубоко вздохнул и начал печатать, всеми пятью пальцами – вызывать файлы, выбирать коды доступа и связи с сетью Мосфейры, склеивать их в скрытые символы, которые запустят диалоговый обмен между его компьютером и системой Мосфейры.

Мятежники, если бы добрались до системного уровня, могли бы без помех пролететь на самолете прямо сквозь все линии обороны Мосфейры.

Могли разрушить всю компьютерную сеть Мосфейры. Могли вывести из строя все – от системы подземных дорог до наземной антенны связи со станцией впрочем, надо думать, Мосфейра, будучи в здравом уме, давно поняла, что пайдхи попал в беду, и сменила коды.

Но это не означает, что связаться абсолютно невозможно. Его просто переадресуют на другую маршрутизацию, пока не проверят.

Он выискивал и клевал, по клавише за раз, набивая начальный текст.

«Простите не имел связи…»

Банитчи стоял в передней части салона и говорил с Илисиди и одним из ее людей, которые сидели впереди. Теперь он возвращался вдоль прохода, цепляясь за спинки кресел, оберегая сломанную лодыжку.

– Да сядьте уже, черт вас побери! – заорал Брен, опомнился и вежливо добавил: – Нади.

Банитчи добрался до кресла рядом с ним, через проход, и с глубоким вздохом опустился на сиденье. Лицо его покрывали бисеринки пота. Но для человека, которого терзает мучительная боль, вид у него был не такой уж несчастный.

– Я только что связывался с Табини, – сказал Банитчи. – Он рад, что с вами все в порядке, он был абсолютно уверен, что вы в одиночку усмирите мятежников.

Пришлось засмеяться. Оказалось, смеяться больно.

– Он посылает свой личный самолет. Мы повернули на Алучжисан. Сенеди пока справляется хорошо, но говорит, что его шатает и что он ничуть не пожалеет, когда прибудет смена. Мы передадим пленников местной охране, пересядем в отличный чистый самолет и кто-нибудь нас покормит. А Табини тем временем переправляет войска по воздуху до самого Байри-маги, оттуда три часа поездом до Майдинги, а до Фагиони и Уигайриина – два часа. Вот увидите, потом он объявит амнистию – если, он говорит, вы сумеете представить хасдраваду что-то разумное насчет этого корабля, чтобы успокоить волнения. Вы ему нужны при дворе. Сегодня же вечером.

– Сегодня же вечером и с ответом. – Брену больше уже не хотелось смеяться. – Банитчи-чжи, атеви никогда не ссорились с этими чужаками на корабле. А вот у нас, на Мосфейре, с ними не все благополучно. Вы ведь знаете, что наше появление в этой солнечной системе было делом случая… но наша высадка – нет. Мы были на этом корабле пассажирами. Экипаж улетел на корабле, а нас оставил здесь. Они сказали, что хотят найти место, где можно построить поселение. Мы отнюдь не радовались, что они улетают, а они вовсе не радовались, когда мы пригрозили, что высадимся здесь. Прошедшие двести лет могли и не улучшить наших отношений с этими людьми.

– Они прилетели забрать вас отсюда?

– Некоторых атеви это осчастливило бы, не так ли?

– Но не Табини.

Да уж, только не Табини. Небольшая вышла бы радость для этого столпа Западной Ассоциации. Вот почему на самолете вместе с ними убитые: страх перед землянами – лишь одна составляющая здешней заварушки.

– Ассоциация испытывает значительные напряжения, – серьезно говорил Банитчи. – Консервативные силы. Завистники. Амбициозные политики. Пять администраций сохраняли мир под руководством айчжиин Шечидана и диктатом пайдхиин…

– Мы не занимаемся диктатом.

– Под железным кулаком рекомендаций пайдхиин. За которыми стоит космическая станция и такая техника, что нам только мечтать.

– Космическая станция, которая срывается с орбиты и проливает огненный дождь на столицы провинций как минимум раз в месяц – об этом мы уже говорили, Банитчи. Об этом я говорил с людьми Илисиди в подвале. И совсем недавно я говорил об этом, хоть и в сокращенном варианте, с господином, лежащим в хвосте самолета, который сломал мне руку, – огромное спасибо вам, нади, но у нас нет намерения захватить вашу планету в этом месяце. – Он кипел, голова шла кругом, нить разговора терялась. – Вам их бояться нечего, Банитчи. По крайней мере, того, что они сюда спустятся. Они не любят жить на планетах. Они хотят, чтобы мы вернулись на станцию, обслуживали и ремонтировали ее – задаром, чтобы они могли улетать куда хотят, а мы ремонтировали им корабль и обеспечивали припасами.

– Значит, они заставят вас вернуться на станцию? – спросил Банитчи.

– Они не смогут до нас добраться, я думаю. У них нет транспортного средства, которое могло бы совершить посадку, а потом вернуться. Они будут дожидаться, пока у нас появится такое средство. – Отдельные куски начинали складываться перед глазами Брена в безумную картину, сломанная рука болела невыносимо. – Будут, будь я проклят. Пилотская Гильдия вступит в переговоры, начнет торговаться. Они же страшно боятся вас.

– Нас? – изумленно спросил Банитчи.

– Как потенциального противника. – Он откинул голову на подголовник. Для космических путешественников время идет иначе. Только не спрашивайте у меня, как и почему. Но они привыкли мыслить масштабами больших промежутков времени. Очень больших. Вы непохожи на них, а они не сумеют вечно держать вас в оковах планетной гравитации. – Он рассмеялся, сухо и коротко. – Вот из-за этого и началась вражда между нами в самом начале, из-за того, что некоторые из нас предлагали договориться с атеви. А Пилотская Гильдия сказала: нет, давайте потихоньку смоемся, они нас и не заметят.

– Вы шутите, нади.

– Не совсем, – сказал он. – Поспите немного, Банитчи-чжи. Мне надо поработать на компьютере.

– Чем вы будете заниматься?

– Связью на большие расстояния. На чрезвычайно большие расстояния.

* * *

Илисиди стояла, наклонившись через плечо Сенеди, Банитчи и Чжейго стояли за спиной у Брена. Он занимал кресло второго пилота – шнур связи был короткий.

– И что это вы делаете? – спросила Илисиди.

– Я нажал клавишу ввода. Только что. Это разговор.

– В числах.

– В основном.

– Как выбраны эти числа?

– Согласно старинным таблицам, нанд' вдова. Они не изменились с той модели – которую, уверяю вас, мы давным-давно передали атеви.

Он следил за лампочкой входного сигнала – ждал, ждал. Наконец желтый огонек мигнул, и у него подпрыгнуло сердце.

– Привет, Мосфейра.

– Они нас слышат? – спросила Илисиди.

– Не то, что мы говорим сию минуту. Только то, что мы набиваем.

– «Набиваем»? Уродливое коверкание языка.

– Ну, пусть будет «вводим», нанд' вдова.

Огоньки мигали попеременно. Личный идентификатор – введен. Самолет шел на автопилоте, и Сенеди отвлекся от управления, чтобы посмотреть, как ползут по маленькому экрану буквы и цифры; все они кончались двоеточием остальная часть строки не помещалась на экране.

Люди уже успели, по крайней мере, на опытной стадии, разработать систему на языке атеви. Она прекрасно отвечала, когда в нее попадала передача на человеческом языке. Системы разговаривали друг с другом, слава Богу, слава Богу…

Самолет провалился в воздушную яму. Боль рванула нервные окончания в плече. В глазах потемнело, все вокруг пошло серыми и красными пятнами, на мгновение Брен откинулся назад – «здесь» и «сейчас» для него исчезли.

– Нанд' пайдхи! – рука Чжейго снова легла ему на щеку.

Он открыл глаза. Увидел сообщение на экране.

Министерство иностранных дел желало говорить с ним по радио. Наушники с микрофоном – гарнитура второго пилота – висели рядом. Брен снял их и попытался одной рукой надеть скобу на голову. Чжейго помогла. Он назвал Сенеди нужную частоту, услышал вызов сквозь треск статических разрядов в эфире.

– Да-а, – откликнулся он, – это Камерон. Слегка помятый, но функционирую самостоятельно. Где Хэнкс?

Пауза – видимо, для консультации. В конце концов поступил ответ, что сообщений от Хэнкс нет. Она уехала в Шечидан и провалилась в черную дыру четыре дня назад.

– Думаю, с ней все в порядке. Атеви заметили, что у нас появились соседи на верхнем этаже. Это наши, я правильно понимаю?

– Это «Феникс», в самом деспотичном настроении, – сказало Министерство иностранных дел.

– И как у вас с ними складывается? – спросил он.

И услышал в ответ:

– Щекотливо.

– Вам требуется сотрудничество атеви? Хотите иметь приглашение на пребывание здесь?

Прозвучала кодовая фраза – запрос: «Вы под принуждением?»

Он засмеялся. Смеяться было так больно, что слезы брызнули из глаз.

– Приоритет, приоритет, приоритет МИД-Один. Вскройте коды Хэнкс до номера второго и предоставьте мне антенну на горе Адамса, сегодня вечером, из Шечидана. Я не, повторяю, не под принуждением.

Министерство иностранных дел самостоятельно не может дать разрешение так заявил дежурный чиновник.

– МИД, я тут сижу и говорю с вами по-мосфейски, а рядом полдюжины атеви самого высокого ранга – это они обеспечили меня связью, и оборудование принадлежит им. Могу сказать, между нами высокая степень доверия, МИД, передайте на соответствующие уровни.

У атеви нет слова «доверие» – так Министерство иностранных дел и сказало.

– Зато у них есть слова, которых нет у нас, МИД. Или слушайте Хэнкс, или слушайте меня. Считайте, что это официальный запрос, который я счел нужным сделать. Нам необходимо иметь разрешение атеви на пребывание на этой планете, МИД. И пусть тогда «Феникс» со своими жалобами и обвинениями идет куда хочет.

Министерство иностранных дел предположило, что должно поговорить с Президентом.

– Ну так поговорите, – сказал Брен. – Намного приличнее будет выглядеть, если мой разговор с «Фениксом» пойдет через антенну на Адамсе. Только не забывайте, что у айчжи есть антенна спутниковой связи на Могари-най, и я думаю, что он использует ее напрямую. Атеви могут обойтись и без моего посредничества, если захотят. Вы поняли? Правительство Табини испытывает давление. Произошли волнения в провинции Майдинги. Я как раз там был. Табини должен отреагировать на прибытие корабля. Он предложит Мосфейре внести свой вклад в эту реакцию. Выступить объединенным фронтом, МИД. Думаю, я это смогу устроить.

Через три часа, сказало Министерство иностранных дел. Нам надо поговорить с Президентом. Собрать Совет.

– Три часа максимум, МИД. Мы с вами находимся в Западной Ассоциации, позвольте вам напомнить. Табини в конечном счете будет действовать в интересах Ассоциации. Я настоятельно советую, чтобы мы присоединились к ним.

Министерство иностранных дел отключилось. Компьютерный обмен исчерпался. Брен закрыл глаза, чувствуя, как шевельнулась в нем человеческая ответственность. Не очень бойко, правда. Ничего, буду снова земным человеком после того, как соберется хасдравад. После того, как поговорю с Табини. Полечу на Мосфейру… можно надеяться, что там в больнице разберутся, какой кусок с какого места.

– Нанд' пайдхи, – подал голос Банитчи через некоторое время.

Ну да, они ведь не поняли этого разговора. Банитчи, может, и узнал каждое третье слово, остальные – ни звучка. Чертовски терпеливый они народ. И беспокойство их вполне оправдано.

– Передайте Табини, – сказал он, – пусть антенну на Могари-най настроят сегодня ночью для разговора с кораблем, который там, наверху. Я думаю, нам предоставят ту, что на горе Аллана Томаса, но когда имеете дело с Мосфейрой, надиин, всегда лучше дать им понять, что у вас есть и другой выход.

– А какой другой выход, – вмешалась Илисиди, – мы можем предложить кораблю, который там, наверху?

Быстро она соображает, Илисиди.

– Какой выход? Будущие отношения между атеви и людьми. Сотрудничество, ассоциация и торговля. Это называется «договор», нанд' вдова. Они прислушаются. Вынуждены будут прислушаться.

– Отдохните, – сказала Чжейго за спиной и убрала волосы у него со лба. – Брен-чжи.

Ох как не хочется двигаться! Пока добрался сюда, в кабину – чуть не умер от боли.

Допустим, Табини, наверное, уже знает все, о чем мы только что говорили – кроме, может быть, компьютерных кодов; да и на это очень много ставить не стоит, дай только экспертам взяться за дело. Все, чем ты пользовался при числовых переговорах через атеви, дальше использовать нельзя.

Но мир нужен всем. Нужен, конечно, Табини. И нужен людям, и экипажу корабля, и колонистам, прикованным к планете далеко-далеко от дома.

Я говорил Джинане, что мы с ним сможем прогуляться по луне. Вот на это можно ставить смело. При условии, конечно, что Мальгури еще стоит…

Он попытался сложить компьютер. Чжейго закрыла крышку сама и отсоединила шнур. А теперь – кошмарная необходимость встать…

Встать-то в конце концов получилось, но держала его рука Банитчи который сам стоял на одной ноге. Вдовствующая айчжи проговорила что-то грубоватое относительно молодых людей, падающих к ее ногам, идите уже сядьте в свое кресло – это я командую самолетом.

– Позвольте мне, – сказала Чжейго и обхватила Брена за талию; проход между креслами сразу стал намного устойчивее и перестал качаться.

Банитчи прыгал за ними следом. Сел рядом.

– Дальнее расстояние, значит? – проговорил Банитчи. Ткнул пальцем вверх: – Если вы соберетесь туда, мы отправимся с вами, нади.

Он не мог сказать, что понимает Чжейго – или Банитчи, или Табини.

Не мог сказать, что они понимают его.

Что за жуткая мысль пришла в голову Банитчи! Но внезапно Брен понял, что она возможна, даже вероятна – когда состоятся переговоры, когда Мосфейра создаст аппарат для выхода на орбиту или на корабле построят такой аппарат для общения с ними. Да, атеви выходят в космос. Без вопросов. При моей жизни.

Бачжи-начжи. Жребий брошен, Фортуна и Случай сделали свой выбор. Ты не родишься со своими ассоциатами. Ты находишь ман'тчи где-то и вступаешь в отношения, всей глубины которых люди еще не постигли, не нашли еще полного атевийского понимания.

Но, как всегда с такими штуками, может быть, атеви и сами еще не нашли для них точных слов…

ДОПОЛНЕНИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

Переводчик вынужден обратить внимание читателя на отдельные слова, достаточно важные в этом романе, передача которых средствами русского языка затруднена и может искажать смысл.

Прежде всего, слово «убийца». В английском языке есть разные слова для обозначения разных видов убийства: kill – убийство вообще, но особенно не носящее преступного характера (убийство на охоте, на поединке, в бою на войне, случайное неумышленное убийство); murder – преступное, злодейское умышленное убийство; assassinate – политическое или другое заказное убийство, совершаемое профессионалом – обученным агентом или наемником. В обществе атеви легально действуют именно такие профессионалы, имеющие лицензию и работающие по контрактам или у постоянного нанимателя (как Банитчи, Чжейго и Сенеди). Именно в этом смысле надо понимать часто встречающееся в тексте перевода слово «убийца».

Слово «ассоциация», как ясно из текста, имеет у атеви весьма широкий смысл, более широкий, чем в русском и английском языках. Слово «ассоциат» (то есть связанный с кем-либо ассоциацией в атевийском смысле) сохранено без перевода по тем же соображениям: даже в английском языке, где оно существует, смысл его намного уже, чем у атеви.