Текст книги "Кошачье шоу"

Автор книги: Кэрол Нельсон Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Глава 18 Голубая лента за жертвование крови

За всю жизнь мне делали больно раз или два. Но уверяю, когда из вас делает подушечку для иголок, не кто-нибудь, а сам граф Дракула, этот ужас не сравнится ни с чем. Ни одно нормальное существо не поверит, что в потаенных комнатах местной ветеринарной клиники могут происходить такие омерзительные ритуалы, как вытягивание крови из невинной жертвы!

Когда мисс Барр отнесла меня прямо в логово врага, даже я не мог себе представить, какие мучения уготовила мне судьба. И это после изнурительного дня на выставке кошек!

Несомненно, внимательный читатель полюбопытствует, как это я удрал из клетки с табличкой «Перси» и вернулся в «Серкл-ритц» как раз тогда, когда мисс Барр бесцеремонно схватила меня в охапку и потащила к ветеринару.

Хотелось бы сказать, что моя грандиозная сила, свободолюбивая сущность и пытливый ум открыли щеколду на металлический клетке. Увы, нынче совсем другое время, и такие примитивные атрибуты как ум требуются намного реже. В наши дни все решают знакомства. Например, меня знает Электра Ларк, сожительница затворницы Кармы и вот уже три месяца как моя близкая подруга.

Естественно, она узнала бы меня и в темной комнате, так что мисс Ларк без проблем разглядела Полуночника Луи в заполненном народом зале.

– Луи, – услышал я зов ее сладкого голоса.

Я повернулся, чтобы разглядеть толпу прохожих. Выставление оценок было временно прекращено, и я остался совершенно один, в железной клетке с ужасной табличкой «Перси», чтоб у его отпрысков глисты не выводились!

Как можно было пропустить ее соблазнительный балахон, дразнящего ярко-красного цвета? На секунду я даже пожалел, что не дальтоник, как ошибочно думают о кошках некоторые эксперты.

Это видение поспешило в мою сторону, и я заметил, что оно несет соломенную сумку размером с Род-Айленд. Мисс Электра Ларк уже издалека обрушила на меня столько вопросов, что на них бессмысленно было бы отвечать.

– Это ты, Луи? – сказала она, когда наконец предстала перед моей клеткой. – Что ты здесь делаешь?

Ответ был слишком очевидным, так что я промолчал. Она потрогала ленточку, прикрепленную к моей темнице, а потом начала рыться в бумагах своей гигантской сумки, пытаясь достать до дна и вытащить бифокальные очки Бенджамина Франклина. Одев их на нос, она тотчас обалдела от новости, что теперь я – Перси.

Мисс Ларк снова посмотрела на меня, и я поприветствовал ее всего одним жестом, чтобы дать понять – перед ней именно тот парень, которого она ищет, просто не в своей, так сказать, тарелке.

– Ты точно Луи, – пробормотала она чуть слышно. – Перси описывается как полосатый кот, – она опять смотрела на меня и начала говорить так, словно была уверена, что я понимаю каждое ее слово – и это, разумеется, так. Боюсь, мисс Электра Ларк развила в себе некую эксцентричность благодаря общению с неописуемой Кармой: – Должно быть, Темпл включила тебя в списки участников соревнования, – объявила она мне довольно некорректно. – Потом… ей позвонили, и Темпл пришлось уехать из-за этого утреннего происшествия с Мэттом Девайном. Мне бы очень хотелось узнать, что там произошло! Так что она попросила меня прийти и присмотреть за клетками Пегги, пока та поедет в больницу навестить больную тетушку, а потом… Темпл забыла упомянуть во всей этой суматохе, что она вчера записала твое имя в «домашнюю» категорию!

Удовлетворенная своей витиеватой логикой, она подмигнула мне и заулыбалась.

– А теперь только посмотри на себя, Луи! Ты выиграл! – она наклонилась вперед, чтобы отцепить ленточку, а потом засомневалась: – Если только этот Перси не выиграл, а ты каким-то чудом не залез в клетку.

Я радостно обнюхал ленточку, чтобы дать понять: она – моя, вся целиком моя, и деликатно показал когти, чтобы уж наверняка.

– Нет необходимости сердиться из-за этого! Хорошо, ленточку мы прицепим к моему плечу, а ты полезай на меня…

С таким загадочным комментарием она отворила дверцу клетки и, вынув меня, разместила на своей широкой груди. Я говорил вам, что мы друзья. Я практически задыхался от запаха гардении, но сдержал приступ тошноты.

В конце концов, меня с моей голубой ленточкой «Лучший в своей категории» уносит с кошачьего шоу, на виду у всех и каждого, мой личный носильщик.

Не такое уж и плохое окончание приключений на кошачьем шоу, должен сказать.

 Глава 19 Афера

 В четыре часа того же дня Темпл встретила у бассейна ожидающего ее Мэтта. Он в своем «джи» сидел на голубых матах, скрестив ноги, и медитировал.

Прошло всего двенадцать часов с того момента, как ему в истерике позвонила сестра Серафина. Темпл восхитилась его невозмутимости, собранности и спокойствию. Он не выглядел измученным, беспокойным или утомленным. Темпл же, со своей стороны, чувствовала все перечисленное и была уверена, что и выглядела соответственно. По крайней мере, так сказало ей зеркало над раковиной в ванной, после того, как она утонула в своем «джи» и остановилась медленно провести по своим густым рыжим кудрям расческой. Она напоминала тряпичную куклу Энни с застывшим, обескровленным кисейным лицом. Шок, подумала она, и его отголоски.

Урок по самозащите сейчас числился последним в списке ее желаний, но – как намекнул Мэтт – боевые искусства служили священным приютом еще до появления церкви. Она осознавала, что учение – как со стороны ученика, так и со стороны учителя – сохраняло внутри это безупречное спокойствие, и что его с трудом достигнутая невозмутимость была его щитом.

– Как мисс Тайлер? – спросила она резко, прерывая его забытье.

Он поднял голову и жизнеутверждающе кивнул:

– Ее уже отпустили из больницы. Она дома с племянницей. Это была просто реакция, которая бывает, когда терроризируют человека в ее возрасте. А как Луи… и другой кот?

– Доктор Дулитл говорит, что они оба мирно отдыхают.

– А кошки как-то еще умеют отдыхать?

– Нет, думаю, нет. Луи сможет быть дома в шесть. Петру надо остаться еще на пару дней.

– А ты как? – спросил он, наконец.

– Слишком устала для чего бы то ни было. Я нашла странный предмет у себя на диване в гостиной. Голубую ленту. Как думаешь, может, это добрая фея хвалит меня таким образом за добрые дела?

– Может, это награда за прогресс в освоении приемов самозащиты?

– Вряд ли. Я попросила Электру приглядеть за кошками Пегги на шоу столько, сколько потребуется. Возможно, она оставила мне ленту, чтобы подбодрить. Но она еще не вернулась. И это очень странно.

– Это как младшая лига, по сравнению с тем, во что мы ввязались. Давай работать.

Мэтт поднялся легко и без усилий, это всегда ее удивляло. Ей казалось, что боевые искусства связаны с ударами и борьбой, а не с контролем и душевным равновесием.

Чувствуя, что она очень далека от собственного равновесия, Темпл сбросила танкетки без пяток и встала босой перед Мэттом, готовая к занятию. Ее ступни оценили гладкую и прохладную поверхность мата. На секунду ей даже показалось, что стресс последних часов остался далеко позади. Потом Темпл вспомнила, что причиной их теперешнего стояния здесь послужили два мужика, которые напали на нее с кулаками всего пару недель назад. Она подумала, не было ли ее потрясение, от которого она потом так страдала, менее разрушительным, чем резкая критика, которой Мэтт подвергал сам себя, проходя по тенистым улочкам своего тайного прошлого – а теперь ему еще и приходилось тащиться по ним с нежелательным свидетелем: с нею.

Она выбросила из головы эти смутные размышления. Мэтт был серьезно настроен учить, а она должна быть серьезно настроена учиться.

– Ты нашла перцовый баллончик, который я оставил тебе в почтовом ящике? – спросил он.

– Пару дней назад, – подтвердила она. – Где ты его достал?

– На выставке оружия в Кэшмен-конвеншн-центре, – пожал плечами Мэтт, а потом процедил сквозь зубы: – Если бы я знал, прикупил бы еще парочку для сестры Серафины и племянницы мисс Тайлер.

– На выставке оружия? Ты?

– Там найти эти штуки проще простого. Это легально. Дело в том, что защитить себя можно чем угодно. Ты знаешь, чем, например?

– Перечным спреем, – кивнула она, – эээ… блокиратором руля в моей машине, ключами от моей машины, свернутой в трубочку газетой…

– Верно. Все, что будет у тебя под руками, отлично подойдет. Но, в конце концов, ты сама свое лучшее орудие защиты. Ты должна быть готова выстоять сама, без ничего.

Темпл втянула через зубы струю теплого сухого воздуха:

– В этом все и дело. Говоря обо мне, меня так мало, что я не испугаю даже песчанку.

– Смысл не в этом. Тебе вовсе не обязательно кого-то пугать. С другой стороны, если даже так, ты сможешь. Скажем, ты атакуешь меня…

Темпл удержалась от каких-либо приколов по этому поводу. Он был бывшим священником, в конце концов, и она находила ужасным то, что это ее новое знание подавляло ее обычные позорные фантазии.

– Подойди ко мне, – попросил он, – как будто собираешься причинить мне вред.

Темпл бодро приосанилась. Мэтт принял новую позу: ноги вместе, руки слегка вытянуты вперед.

– Нет! – завопил он низким голосом, с мужеством офицера военно-морского флота.

Темпл была в таком шоке, что у нее сердце сначала остановилось, а потом застучало снова, но уже тяжело и как-то утомленно.

– Господи! – произнесла она, прижав руки к своему трепещущему органу тела. Она чувствовала себя, как героиня любовного романа. Потом, правда, поняла, что вырвавшееся у нее слово-паразит, на самом деле, святотатство и должно быть немедленно вычеркнуто из лексикона. – То есть, ой, мамочки…

Мэтт отмахнулся от ее извинений:

– Яростное отрицание может затормозить даже насильника. Громкое «нет» заставляет вернуть страх трехлетнего ребенка в каждого, кто хоть раз стоял напротив сердитого родителя. Сама попробуй.

– Я? Зареветь, как раненый бык? Нет уж, увольте.

– Не ты ли была пиар-директором театра «Гатри»? Не ты ли говорила, что сама принимала участие в постановке школьных спектаклей? Не ты ли бывший ТВ-репортер? У тебя должны быть какие-то драматические инстинкты…

Раздраженная его подстрекательствами, Темпл отвечала на все его вопросы душераздирающим, рычащим, как в греческой трагедии басом: «Нет!»

Мэтт подпрыгнул: он не был готов, что у маленькой слабой девочки может быть такой сильный голос. А Темпл практически саму себя напугала. Затем он улыбнулся:

– Ты никогда не слышала выражение, что ружье в женских руках смотрится куда страшнее, потому что они меньше мужских, и из-за этого ружье кажется больше?

– Нет, не могу припомнить. К тому же, я не хожу по оружейным шоу, – мужественно ответила она.

Мэтт только покачал головой:

– Ну, от тебя этот раскат грома звучит определенно точнее, потому что ты такая изящная. Эффект удивления – твое лучшее оружие. Используй его.

– Мышь, которая рычит.

– Точно.

– Чему еще ты можешь меня научить?

– Ну, у человеческого тела есть две уязвимые точки. Можешь догадаться, какие?

Темпл сразу потерялась. Она везде чувствовала себя уязвимой, особенно после нападения.

– То, что закрывают и защищают в профессиональном спорте? – предположила она уверенным тоном. – У женщин? Ничего, до тех пор, пока они не начинают заниматься контактными спортивными играми для мужчин. А у мужчин… головы, мне кажется. Лица.

– Хорошо.

Темпл замолчала. Она могла бы сказать еще что-то, но это было бы неприлично, тем более – священнику. Господи. Должна ли она быть хорошим учеником или чуткой подругой?

– Что еще? – настаивал Мэтт. Темпл вздохнула:

– Пах, – по крайней мере, это звучало лучше, чем яйца.

– Правильно, – сказал он, ничуть не сконфузившись.

Теперь он был только инструктором, целиком и полностью. И Темпл вдруг поняла, что не открытость была лучшим прикрытием, а дистанция.

– У человеческого тела есть свои недостатки, потому что оно прямое, вертикальное. Мы можем наклониться вперед или завалиться назад, – продолжал он, показывая все, о чем говорил: делая выпад в сторону Темпл, а потом отступая. – Что тогда происходит?

– Если ты нападаешь… то бросаешься вперед, и твое лицо не защищено.

– А если ты кидаешься на мое лицо?

Она изобразила, как вонзает пальцы ему в глаза, и увидела, как он отступает.

– Ты можешь сделать шаг вперед, – предложил он, – и… Она двинулась на него, поднимая колено, словно толкая им, и так и застыла. Он был прав. Нападающий подставляет либо свое лицо, либо пах, оба защитить он не сможет. Все, что надо было сделать Темпл, это захотеть ударить одно или другое, применяя всю свою силу и знания.

Самозащита, поняла она, это сплошь грязное дельце. Гораздо более грязное, чем не иметь никакой обороны вообще.

После того, как она узнала еще дюжину способов стереть нападающего в порошок, Темпл отправилась к себе, принять душ. Она не приложила ни капли усилий, но еще никогда не была так напряженно занята.

Мэтт настоял, что доберется на работу своим обычным манером, так что в этот раз она села в «шевроле» одна и поехала к ветеринару, забрать Черныша Луи.

Доктор Дулитл дала ей положительные прогнозы относительно Петра.

– Он – такое милое, спокойное создание, – сказала она, когда они стояли возле стойки, где в легком смятении лежал Луи, который выглядел еще печальнее, чем Ниро Вульф на принудительной экскурсии в дешевом магазинчике: его только что вынесли из самой укромной комнаты клиники. – Как жаль, что кто-то тайком схватил такого хорошего, сильного кота, да еще и сделал ему больно, – на эти слова Луи жалобно завыл, несомненно, полагая, что говорят о нем, а не о раненном Петре, потому как его обманом заставили быть донором. – А что до этого здорового уваль-ня^ _ посоветовала доктор Дулитл, – давайте ему побольше мяса, может, почки или печень. Ему нужно отдохнуть какое-то время и восстановить силы.

Когда упомянули еду, уши Луи встали торчком. Темпл с ужасом поняла, что ее отважная попытка приучить его к «Кошачьему счастью» снова откладывалась, в этот раз по приказу врача.

Она натянула ремешок своей сумки как можно ближе к шее и понесла Луи в машину. Чтобы открыть дверь, ей пришлось положить его на землю. Он полулежал, потирая свою спину об асфальт, и выглядел слабым. Она испугалась, что его мутит, но когда открыла дверь, он запрыгнул на пассажирское сиденье, однозначно, как собака – порой Луи действительно ее напоминал.

– Что ж, Луи, – сказала она, включив передачу и выезжая с парковки. – Ты пропустил много интересного, пока валялся вчера дома, а сегодня у ветеринара. Но тебе придется еще какое-то время полежать. Думаю, я захлопну тайный выход до тех пор, пока твои силы полностью не восстановятся.

Луи сощурился и свернулся на сиденье в большой черный клубок. Он и правда был таким понятливым, послушным котом, подумала Темпл, потрепав его за ушко.

 Глава 20 Кровные братья

 Допустим, у меня дрожат ноги после непреднамеренного кровопролития в доме Доктора Смерть. Но это не значит, что я не могу приподнять голову и чуток поразмыслить. В отличии от мисс Темпл, когда я лежу, то размышляю особенно глубоко.

Когда она говорила про «валялся вчера», то очевидно не была в курсе моей тайной прогулки на шоу. Вдобавок еще, волшебная голубая ленточка, которой мисс Темпл так удивилась, когда принесла меня домой! Хотя чему удивляться? Ведь это понимающая Электра Ларк доставила Полуночника Луи в «Серкл-ритц», хотя я и предпочитаю путешествовать в компании дам своего вида, если уж говорить откровенно.

Тем не менее, в отношении меня и подобных мне, люд всегда будут верить только в то, во что хотят, и меня вполне устраивает роль недооцененного гения. Ведь таким образом могу сделать гораздо больше. Пока я был изолирован за внешне невинными стенами ветеринарной клиники, которую теперь могу описать не иначе, как псарню, я мысленно все еще шел по следу преступника.

Как, спросите вы, Полуночник Луи лежа сделал то, чт(не смогли мистер Мэтт Девайн и мисс Темпл Барр, разъезжая на машине по городу весь день?

Очень просто: я достиг того возраста, когда становится известно, как получить наибольшие результаты при наименьших усилиях. Это – искусство, овладеть которым дано далеко не каждому. В общем, я перебросился парой словечек с главным свидетелем той кровавой бойни.

Бедный старый Петр выглядел очень плохо. Он лежал н боку и казался очень жалким со своим безвкусным зеленым бинтом на передней лапе, который удерживал в нужном положении тонкую прозрачную трубку. В этой длинной трубке можно было разглядеть струйку рубиново-красной крови. Моей крови.

Несмотря на общественное мнение, я испытываю отвращение от вида бесполезного кровопускания, особенно, когда оно применяется в отношении меня. Хотя в свое время я кое-кому и пускал кровь, однако делал это не прибегая к хитрым технологиям. И все же, как можно было отказать бедолаге во втором шансе на жизнь, особенно учитывая тот факт, что он – главный свидетель диких происшествий в монастыре?

– Скажи, – начал урчать я слабым тоном, который не расслышал бы ни один из надзирателей, – кто твой тренер по стрейчингу?

Мой свежий подход заставил все его четыре лапы дрогнуть, хотя повреждены были только две. Порой шок – лучший стимул. Он слабо зашипел, а потом произнес:

– А кто спрашивает?

– Твой кровный брат из соседней клетки. Мое имя Полуночник Луи. А как зовут напавшего на тебя?

– Я – пацифист, – сказал он после недолгого молчания.

– Ты – игольница, – грубо замечаю я. – И лучше тебе сказать мне правду, потому как кто заречется, что твой друг Павел или еще какие местные парни не попадут в такую же переделку?

– А ты что можешь с этим поделать? – вопрошал он тихим, но ироничным тоном.

– Побольше, чем ты, – заявил я ему. – А теперь говори.

Так он и сделал: говорил и говорил с перерывами, когда приходили надзиратели. Рассказ, который я из него вытащил, особо не помог. Похоже, с ним не очень-то болтали, просто схватили. Правда, Петр сказал одно слово: «похитили». Эти коты-пацифисты – что-то из ряда вон, однако у всех есть право на выбор политических пристрастий.

Я нашел все это интересным. Больше походило на продуманное преступление, чем на случайную заварушку. Многих кошек уничтожали просто потому, что они оказывались не в то время, не в том месте. Как например, на улице, когда у какого-нибудь психа случился приступ агрессии. Некоторые становились жертвами преднамеренного насилия. Я не стану говорить о том, что не описать словами, – о привлекательности моего вида, которую отмечают. Но существует довольно мало скверных причин, из-за которых мы можем стать жертвами преступлений. Бейкера и Тейлора украли с книжной ярмарки, только чтобы запутать свой след. Интересно, не разыгрывается ли такая же схема действий здесь и сейчас?

Петр, не без моей помощи, конечно, рассказал и еще кое-что: ему на морду набросили сырую тряпку, которая пахла «сладко» и «была тяжелой, как детская пеленка».

Я констатировал наличие хлороформа. Так же Петр показал, что был без сознания, пока совершалось нелицеприятное действие по прибиванию его конечностей к двери. Испытывал ли злоумышленник сострадание или желание тихо и быстро совершить задуманное? Полагаю, скорее, последнее.

После того, как я выудил все, что мог, из бедного парня, я откинулся назад, обмозговать печальные факты, которые только что добыл. Во-первых, Петра поймали, чтобы сделать объектом какого-то зловещего ритуала. Во-вторых, злоумышленник приготовился к совершению акта; это был не необдуманный порыв. В-третьих, преступник либо психически больной, либо у него – или у нее – были скрытые мотивы, помимо терроризирования мисс Тайлер и любого случайного прохожего, в чью компанию включается также моя хорошая подруга мисс Темпл Барр и ее хороший (и он становится все лучше) друг мистер Мэтт Девайн. Ничто не сближает противоположный пол так, как общий шок.

Жаль, что шок, из-за которого я оказался у ветеринара, выкачавшего из меня добрую половину крови, не прибавил мне любви к таким котам, как Петр.

Глава 21 Смертельные осложнения

Когда телефон зазвонил, Темпл проснулась, осознавая, что утренний свет уже давно тычет своими спицами сквозь мини-жалюзи на французской двери и прокалывает собой голый деревянный пол.

Она хотела потянуться к телефону, чтобы поднять трубку, но на ее груди сидел Кинг-Конг. Она чуть оттянула веки, чтобы сфокусировать зрение – мисс Темпл Барр была слегка близорука. Черт возьми! Это не Кинг-Конг, это Кот-Конг! Удобно расположившийся на ней и подобравший свой хвост, Черныш Луи отбивал альтернативный ритм по ее животу и многозначительно смотрел ей прямо в лицо.

– Кыш! – задергалась Темпл. – Кыш!

Она успела схватить трубку на четвертом звонке, до того, как включился ее автоответчик, однако прежде чем ответить, сначала отдышалась:

– Алло?

– Мисс Барр? – к тому времени Темпл уже нащупала очки на тумбочке и надела их: часы показывали семь.

– Да.

– Это сестра Серафина О'Доннелл, – прорезался голос, да такой деловой, что Темпл бессознательно села на кровати и вся вытянулась, словно аршин проглотила.

Луи оставался лежать подле нее, куда он скатился, когда Темпл поднималась, прилизывал свою взъерошенную шерсть и искоса бросал злые взгляды на свой бывший матрац. Ему еще повезло, что она все еще не его бывшая хозяйка, подумала раздраженная Темпл. Она никогда нормально не просыпалась, Господь Бог и Фокусник Макс знали это, хотя и по разным причинам.

– Как вы узнали мой номер? – спросила она.

– Нашла в «желтых страницах». Вы есть в разделе «Связи с общественностью».

– Ааа, Мэтт вчера упоминал мою профессию, – вспомнила Темпл. – Вы ничего не забываете.

– Надеюсь, что так, – Серафина звучала мрачно. – Главное, я должна не забыть о важном деле. И вы тоже, – она вздохнула, а потом добавила: – Простите, что звоню так рано…

– Это вы простите: я забыла позвонить вам вчера вечером, – перебила Темпл, – сестра, – последнее, что она произнесла, казалось ей нелепым. Не помогло даже использование ее звания в качестве отдельной мысли, уже после сказанного предложения. – С Петром все будет хорошо…

– Отлично, – тон монахини был довольно неэмоциональным.

Но до того как Темпл успела отреагировать на это странное безразличие, голос в трубке начал разгораться все сильнее, оживая фраза за фразой, каждая из которых была хлестче предыдущей:

– Боюсь, вы должны снова приехать в монастырь. Когда Роза пришла забрать мисс Тайлер на шестичасовую мессу, она была уже мертва. Ее смерть очень… подозрительна. Мы позвонили в полицию. Лейтенант Молина хочет задать несколько вопросов и вам тоже, – потом была пауза. Темпл слышала шуршание: Серафина закрыла трубку рукой, чтобы послушать кого-то еще на другом конце провода. – Вообще-то, – переключилась она, когда наконец снова говорила с Темпл, – лейтенант Молина не хочет допрашивать вас, но боится, что обязана.

Рапорт монахини звучал все же довольно сухо.

– Как же, я – обязательное интервьюируемое-лицо. А что насчет Мэтта? – спросила Темпл.

– Я еще не сказала ему, – молвила сестра Серафина после долгой паузы. – Это его сильно расстроит. Может быть, будет лучше, если вы скажете, когда будете забирать его. Лейтенант Молина хочет видеть и его тоже.

Темпл отметила, что вот последнее утверждение не требовало никаких дальнейших исправлений. Но винить лейтенанта Молину она не могла. Если лейтенанту приходится допрашивать кого-то об убийстве в семь часов утра, то определенно стоит начинать день приятно – с Мэтта Девайна.

Не вешая трубку, Темпл нажала на сброс и набрала номер Мэтта, который уже почти знала наизусть. Почти? Она запомнила его сразу же, как только впервые увидела.

Когда он снял трубку, Темпл вздрогнула. Сегодня Мэтту удалось поспать всего три часа. Это даже было слышно по голосу.

– Да?

– Это Темпл.

– Темпл?

– Я знаю, сейчас у тебя середина ночи, но мы нужны полиции.

– О чем ты говоришь?

– Твоя любимая длинная рука закона, лейтенант Молина.

– Темпл, что происходит?

– Ночью умерла мисс Тайлер. Если выражаться пассивным залогом: возможно, была убита, – он вдруг странно затих, так что Темпл продолжала: – Очевидно Молина проводит допросы в монастыре. Так как мы одни из последних, кто видел жертву живой, я полагаю, наши показания будут ей крайне интересны.

– Ей будут крайне интересны наши показания. Точка, – Мэтт звучал огорченным. – У меня сейчас реально срывает крышу, да?

– Ну, да, – призналась Темпл. – Но я никому не расскажу о времени, когда ты убивал быков, обещаю.

– Спасибо. Сестра Серафина сказала, как умерла мисс Тайлер?

– Нет. Может быть, мы должны быть удивлены.

– Сто процентов, – сказал Мэтт. – Дай мне три минуты, и я буду готов или хотя бы одет.

– Очень жаль, – пробормотала Темпл, повесив трубку. Последнее время все становилось только хуже: они с Мэттом постоянно вытаскивали друг друга из постели, вместо того, чтобы наоборот затаскивать. Хотя учитывая последние новости, это, возможно, было к лучшему.

– Еще одна голубая мечта стерта в блестящий порошок, – сказала она Чернышу Луи, перекидывая через него свои ноги, чтобы наконец встать.

Кот наградил ее взглядом, который означал: тот, кто так бесцеремонно относится к его комфорту, сам заслужил неудобства. Потом он вновь принялся приглаживать свой блестящий бок: из-под сияющих белых усов высунулся красный язык, Луи нежно лизал роскошную черную шерсть.

Темпл задрожала от холода: кондиционер работал на полную. Была ли она все еще заторможенной после сна, но ее вовсе не шокировала новость о смерти старушки. Она только встретила Бландину Тайлер, но каким-то образом вовлеклась в жизнь пожилой леди – а теперь еще и в смерть. Ей было интересно, что со всем этим сделает Молина. А еще интересней, что она сделает с Мэттом.

Они оба были слишком сонными и ошарашенными, чтобы болтать в машине.

Только на полпути Мэтт повернулся к ней и заявил:

– Вчера я подал заявку на получение водительских прав. Я думал, что мне они не понадобятся, пока у меня не будет машины. Но теперь я вижу, что в случае необходимости, они должны быть.

– Ты имеешь в виду: каждый день. Он улыбнулся:

– Похоже, что так, – потом он помрачнел: – Я так… винил Серафину за, то что она надавила на меня той ночью. Но все же очень хорошо, что я совершил помазание. Оказалось, это был ее последний обряд.

– Так ради этого стоило выдать свой секрет? Его взгляд был мрачным:

– Посмотрим. Теперь лейтенант Молина будет рассматривать мое дело.

– Ага! – Темпл пошевелила пальцами ног в своих высоких босоножках и широко улыбнулась. – На этот раз точно не мое.

К тому времени «шевроле» уже подползал к монастырю, и они снова стали серьезными. Пара посидела в машине еще несколько секунд, прежде чем заглушить мотор.

– Мне интересно, кто будет теперь заботиться о кошках, – сказала Темпл.

Мэтт встрепенулся, пытаясь выйти из задумчивого состояния:

– Мисс Тайлер, должно быть, делала запасы. В любом случае, они обеспечены. Серафина рассказывала, что старушка унаследовала семейные деньги.

– Может быть, она завещала Пегги Вильгельм присмотреть за ними. Ты никогда не встречал племянницу мисс Тайлер?

Он покачал головой, потом открыл дверь и вылез из машины. Солнце еще не было так высоко, чтобы палить во всю силу. Воздух был мягким и приятным. Среди листвы пели птицы, невидимые и восторженные.

Дверь открыла сестра Святая Роза Лимская, эдакий высохший эльф в очках. В ее широко открытых глазах читалась тревога. Она проводила их через холл к комнате для гостей, а затем поспешно сбежала, словно внутри крылось что-то слишком мучительное, чтобы противостоять ему.

Темпл поняла, что именно, когда только ступила на порог. В простой комнате толпился народ, и всем было не по себе. На резном деревянном стуле сидела Пегги Вильгельм, с сырыми, как разбитые яйца, глазами. Она закусила губу, а сестра Серафина наклонилась к ней и что-то бормотала.

Возле окна нетерпеливо вышагивал отец Эрнандес в длинной черной рясе и блузке, как у мальчиков в хоре, с каймой по краю и рукавам. Очевидно, он пришел сразу же после утренней мессы.

На приоткрытом окне сидел кот Павел, пристальным кошачьим взглядом наблюдая за движениями священника, точно за мышью в мышеловке. Короткая темная стрижка Малины склонилась над блокнотом, в котором лейтенант делала какие-то тайные заметки. Когда Темпл и Мэтт вошли, она подняла голову. Напряженный взгляд ее голубых глаз выражал смесь недоверия, подозрения, любопытства и облегчения.

– В этот раз даже конвенция не привлекалась, – сказала она Темпл. Все выглядели растерянными.

– Неверно, лейтенант, – бодро парировала Темпл. – Выставка кошек закрывается завтра в Кэшмен-конвеншн-центре.

– Выставка кошек? – сморщенный нос Молины показывал, что с нее уже хватит кошек Бландины, хотя бы на время. – Давайте выйдем на минутку. Хочу задать несколько вопросов, – она смотрела на Мэтта, – вам обоим.

Молина ринулась за ними. Она была в темно-синем расклешенном брючном костюме, и Темпл подумала, что со времен старших классов она ни на ком не видела ни клеша, ни женского брючного костюма. Молина демонстрировала новую опасную тенденцию – быть в тренде. Она так вырядилась для Мэтта, или просто напялила первое, что нарыла в шкафу?

Комната по другую сторону холла была еще проще и меньше, чем гостевая. В центре стоял голый белый стол, вокруг него – несколько деревянных, как в столовой, стульев с зелено-желтыми сиденьями из винипласта. На бледной стене висело тяжелое испанское распятие из дерева, похожее на огромное подслушивающее устройство.

– Прямо комната для допросов, правда? – удовлетворенным тоном заметила Молина. – Здесь отец Эрнандес слушает, как исповедуются монахини.

– Ничего от нас не ждите, – предупредила Темпл. Мэтт многозначительно глянул на нее. Он не был готов к прочной стене ее дерзости по отношению к Молине, не привык находиться под подозрением, и уж точно не привык что-то скрывать.

– Как вы в это впутались? – спросила она Темпл, кивая в сторону стульев и усаживаясь на угол прочного стола.

– Электра Ларк, моя… наша домовладелица, посчитала, что я могу помочь на шоу, – Темпл села, прижав друг к другу колени и расставив ступни.

– Ну и как? Получилось?

Темпл почувствовала, что залилась румянцем:

– Не очень. У меня не было времени. Да и продвигать его было уже ни к чему. Электра подумала, что я могу помочь Пегги Вильгельм.

Молина пробежалась по страничкам своего блокнота. Темпл расценила этот жест, скорее, как поддельный, чтобы скрыть тот факт, что на самом деле лейтенанту необязательно было что-то в нем искать:

– Эта Пегги Вильгельм – племянница мисс Тайлер? – Темпл кивнула. – И какую помощь она от вас хотела?

Вот тут вдруг стало некомфортно. Темпл поморщилась от ее непривлекательности и оттого, что на этом стуле у нее ужасно затекал зад, а потом скрестила лодыжки.

– Пегги получала странные телефонные звонки.