Текст книги "Разбитые зеркала, или Прости меня, любовь моя (СИ)"

Автор книги: Кэрол Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

– Она все еще спит, – издали слышится негодующий голос незнакомой мне девушки. Раздражение, которое я ощущаю в его нотках, расстраивает меня, и я понимаю, что чувствую себя ужасно. Все тело ломит.

С левой стороны кровати, на которой очевидно я лежу, кто-то сделал несколько шагов. Я понимаю, что этот кто-тот стоит и смотрит прямо на меня. Запахло мятой, и в носу защекотало. Я невольно кривлю нос, чихаю и раскрываю глаза. Надо мной плывет деревянный бревенчатый потолок, белая стена, большой шкаф. «Не похоже на больничную палату». Снова закрываю глаза.

– Как твое имя? – спросил безжизненный женский голос, человека, стоявшего около меня.

Меня удивляет этот вопрос. Еще больше меня удивляет тот факт, что я не могу быстро ответить. «Где моя мама?» В голове оживает образ дорогого для меня человека, и я будто из сердца слышу ее голос: «Вероника». Конечно, меня зовут Вероника.

Открываю глаза, вокруг белая пелена. По-прежнему все плывет. Вижу очертания женщины передо мной. Она странно одета. Понимаю, что именно она ждет от меня ответа.

– Вероника, – мой голос оказался гораздо слабее, нежели я ожидала. Слишком тихо, поэтому я повторила. – Меня зовут Вероника.

– Кто ты такая, Вероника? – женщина коверкает мое имя, и делает акцент на гласную «о». Словно иностранка.

Этот вопрос явно труднее предыдущего. Вместе с ним в моей голове появляется несколько новых, ответы на которые я хочу получить немедленно.

– Вы врач? – глухим голосом спрашиваю я, берясь руками за больную голову. Рана на лбу дала о себе знать. – Я ученица девятого класса Пинской средней школы.

У женщины на лице нарисовалось нетерпение. Она поджала свои красивые губы, сделала короткий вздох. Я замечаю, что на нее надет средневековый наряд. Тут я вспоминаю, что была в замке. Передо мной, наверняка, его сотрудница.

– Нет, я хозяйка этого дома. Скажи, Вероника, кто твои родители? – присев на кровать, женщина еще более пристально смотрела на меня. Словно боялась, что я начну лгать. Только для чего мне говорить неправду?

– Моя мама – Екатерина Марзан. Она швея, папу я не знаю, – рассказала, как есть и подтянулась, чтобы присесть.

– Ой, мама! – подхватила девушка у окна. – Только посмотри какая она страшненькая и толстая. А волосы, ты когда-нибудь видела нечто подобное? Зачем она здесь?

Положение полусидя позволило девушке меня рассмотреть. Я также бросила на нее возмущенный взгляд. «Как она смеет так разговаривать со мной?!». Мои чувства задели, и я не собираюсь оставаться в долгу.

– Сама ты страшненькая, – огрызнулась я.

Все вокруг с удвоенной силой поплыло и закружилось. Ситуация совершенно мне не нравилась. Грубость и расспросы отбирали слишком много сил. Голова ныла, кости ломило, руки под бинтами чесались. Страшно хотелось пить и в туалет.

Именно в тот момент, когда мне было так плохо, я поняла, что может стать еще хуже. Женщина, что стояла возле меня замахнулась и больно ударила меня полотенцем по лицу. Я ощутила, как жгучий огонь расплывается у меня по щеке.

– Не смей грубить моей дочери! – властно сказала она. – Поняла? Иначе я тебе язык отрежу.

Удар одновременно пугает и отрезвляет меня. Я широко раскрываю глаза, понимаю, что необходимо что-либо предпринять. Внимательно рассматриваю свою обидчицу. Передо мной стоит женщина с короткой стрижкой и в смешном кукольном чепце на голове. Вид у нее еще более недовольный, как у кассиров в центральном универмаге.

Вместо ответа, задаю вопрос:

– Где я?

Глупый вопрос. Не важно. Больше я здесь не останусь. Начинаю скидывать с себя одеяло.

– У меня дома, дурочка, – чуть мягче отвечает женщина и подходит к сундуку.

К сундуку! Святые небеса, почему я нахожусь в одной комнате с сундуком! Злодейка достает какие-то пыльные вещи из сундука. Трудно разглядеть, что именно. По-прежнему пелена перед глазами. Женщина продолжила грубить мне:

– Ты, значится, простолюдинка. К тому же незаконнорожденная. Я права, все это огромное недоразумение.

Тут я согласна. Все это недоразумение. Только кто-то же должен нести за все происходящее ответственность. И этот кто-то уж точно не я.

– Где Елена Николаевна? Моя мама, одна должна скоро приехать. Она заберет меня. А Вы, мы напишем на вас заявление в милицию! Нельзя бить совершенно летних. Это незаконно. Вам грозит штраф. – мне не удается сдерживать желание накричать. Я бы и наброситься на обидчицу не прочь. Только на это не хватает сил.

Женщина самодовольно хмыкает.

– Нет здесь никаких Елен или мам, и не будет. Если уж ангелы и подкинули мне тебя, то я, так уж и быть – проявлю милосердие. Ты будешь сыта и одета. Но свой хлеб тебе придется отрабатывать, а не на перинах разлёживаться. И еще раз скажешь что-нибудь не так моей дочери – отправишься за купол.

– Она первая нач… – начинаю защищаться я, но останавливаюсь, осознав последние слова странной женщины. – За купол? Какой еще купол?

Меня перебивает молодая девушка у окна. Замечаю, что она моя ровесница.

– Мам, эта девка, верно, сумасшедшая, – со смехом заявляет она. – Ты уверенна, что такая кикимора должна жить у нас? Давай прогоним замухрышку, пока не поздно.

Как все сложно, просто не передать словами. И бывают же такие нахалки. Все. Пора с этим заканчивать.

– Я и не хочу у вас жить, – ровным голосом, словно ребенку, произношу я. Беру себя в руки и делаю первую попытку приподняться. Самой же себе добавляю, – Я хочу домой.

– Где же твой дом? – ехидно поинтересовалась девушка. – Уж не во дворце ли случайно?

Я медленно сползаю с кровати и замечаю, что на мне надета длинная льняная рубашка, почти до пят. Я такие только в музеях и видала. Передумав плестись домой, я рассматриваю жесткую ткань. Очень неприятная.

– Ты в другом мире, дорогуша, – такое заявление быстро отвлекает меня от странного наряда. – Твой дом теперь тут. Будешь жить наверху, в моем чулане.

– В другом мире… – опешила я. Меня явно разыгрывают. – Не может быть!

– Может. Тебя забросило к нам по ошибке. Ошибке, цена которой – целое королевство, и мне это, можешь догадаться, очень не по душе. Только давай сразу все расставим по местам. Никто с тобой здесь цацкаться не будет. Хочешь – живи здесь, работай и будешь сыта. Не хочешь – проваливай. Только помни, в стране война и голод. Ты не принцесса, а значит, никому не нужна.

Я, ничего не понимая, начинаю крутить головой. Вокруг меня комната с каменными несущими стенами, зашпаклеванной перегородкой и деревянным потолком. Позади небольшая кровать, точнее лавка, покрытая одеялами. Рядом сундук, возле узкого окна я небольшой стол из черного дерева и табуретка. На столе несколько кувшинов и глиняные пиалы.

«Нет, меня безусловно обманывают. Скорее всего я в замке. И все это злая шутка. Может это родители моих обидчиков или местные работницы решили подыграть одноклассникам».

Не говоря ни слова, я с поразительной для своего состояния ловкостью бросаюсь к двери.

Обида придает мне сил, и я бегу по коридору. Пол под ногами застелен соломой, которая больно колит ноги. Но я все равно терплю, предвкушая в награду свободу. Спускаюсь по маленьким ступеням, нахожу среди нескольких ходов дверь на улицу. Распахиваю створки и останавливаюсь. Увиденное настолько поражает меня, что ноги цепенеют.

Прямо надо мной возвышается огромный перламутровый купол. Точно такой же, какой я описывала у себя в романе. Я заворожённо пялюсь на него, не понимая, как такое могло произойти. Сложно дышать. Не могу даже моргать, так поражает меня это зрелище. Словно огромный мыльный пузырь скрывает голубое небо. Движутся желтые и розовые мыльные разводы. Шея затекает, но я продолжаю стоять и смотреть.

Внезапно чувствую, как что-то щипает меня за ногу. Все же опускаю голову, и сразу слышу гагатание. Большой белый гусь наткнулся на мою ногу и требует его пропустить.

Я теряю равновесие от его толчков, и вновь давшей о себе знать слабости, падаю на мягкую и мокрую землю. Опираюсь руками, чтобы не упасть лицом. Поднимаю ладошки, они все черные, сажусь на землю и понимаю, что платье тоже полностью в грязи. Скорее всего, недавно здесь прошелся дождь. Такой дедуктивный вывод пришелся мне на ум. Хоть что-то.

– Растяпа! – слышу позади себя. Оборачиваюсь, ко мне спешит негостеприимная хозяйка дома. Нужно спешить, сейчас меня вернут обратно. Поэтому ловлю каждую секунду, чтобы рассмотреть происходящее на улице.

Во дворе быстрыми шагами расхаживают люди в старого стиля одеждах и рубахах. Какой-то мужчина в лаптях рубит дрова, а другой точит ножи. Гогочут гуси, куры щиплют траву. Никто не обращает внимания на пухлую неуклюжую девчонку с розовыми волосами. Все заняты делом. Или делают вид, что заняты. Ведь хозяйка уже тут.

Так я поняла, что все сказанное в доме женщиной – невероятная правду. Я попала в другой мир. Что, если это тот самый мир, который я описывала. Тогда, кто эта женщина. Она очень похожа на одну героиню, если бы не характер. Что ж, у меня есть шанс все выяснить.

Я поднимаюсь, и внимательно рассматриваю немолодое погрубевшее лицо. Замечаю правильные черты и добрые голубые глаза. Скорее всего я права, но не узнаю наверняка, пока не спрошу:

– Как вас зовут?

Та отвечает, спешно толкая меня в дом.

– Я сеньора Бриен.

Фамилии недостаточно. Я не задумывалась о ней, и еще не успела описать ее в романе. Нужно настоять на ответе.

– Нет, какое у вас имя?

– Не хватало, чтобы ты меня по имени звала, – характер далеко не сахар. Может я ошибаюсь и передо мной вовсе не она?

– Вас зовут Эльза? – сейчас или никогда.

Женщина останавливается и испуганно смотрит на меня. Вся ее злость на мгновение исчезает, и я узнаю в ее чертах заботливую няню Виктора.

– Откуда ты знаешь? – медленно проговаривает она.

«Вы ни за что мне не поверите». Нет смысла объяснять. На ум быстро приходит правдоподобная ложь.

– Услышала это имя во дворе.

Теплота во взгляде Эльзы тут же улетучивается в небытие. Зеркало отравляет не только характер Виктора, оно убивает всех, кого мальчик любит.

Глава 16

Эльза проводила меня обратно в комнату. Девушки-грубиянки, которую наверняка зовут Екатерина, не было. Я медленным шагом пересекла небольшую комнатушку, и почувствовав себя еще хуже, чем прежде, собираюсь прилечь на лавку.

– Что это ты делаешь? – Возмущается Эльза. – Нет, здесь ты разлеживаться больше не будешь. Рана твоя заживает, порез не глубокий. Вполне можешь начинать работать. Мы не твои слуги, свой хлеб придется отрабатывать.

От этого заявления меня начинает колотить. Все складывается ужасным образом. Я еле хожу, а меня заставляют работать. Что же я за работник такой буду?

– Мне еще не исполнилось шестнадцати лет, я не могу работать. Я должна учиться, – я хватаюсь за последнюю соломинку здравомыслия.

Эльза вновь поражается моему нахальству.

– Четыре года есть, значит можешь мыть посуду и ходить по поручениям. С шести девочки начинают шить. К десяти становятся неплохими кухарками. Тебе же лет тринадцать, не меньше. В пору замуж выдавать. Да никто тебя бесприданницу и сироту не позовет. Учиться она собралась. А деньги у тебя на учебу откуда?

Да, действительно. Денег у меня нет. Ну почему я не прописала этот момент у себя в книге? Упомянула бы, что все девочки до восемнадцати обучаются чему-нибудь приятному в академии, например, счетной грамоте или языкам. Обучение бесплатное, учителя добрые, перспективы шикарные. Больше никогда подобной ошибки не допущу.

– Это твоя одежда. Будь добра, береги ее. Тут тебе не дом модистки, порвешь, придется ходить, как оборванке.

Беру в руки вышеупомянутую юбку и тяжело вздыхаю. Неужели все, что со мной происходит взаправду? Как вообще одевается это широкое нечто? Ну в принципе, юбка, она и в двадцать первом веке юбка. Тесновата, но сойдет.

– А вот это что? – спросила я у Эльзы, показывая нечто похожее на жилетку. – Как это надеть?

Наверное, у меня стало ну очень растерянное лицо. Потому что Эльза все-таки смягчилась и стала объяснять, что к чему.

– Это корсаж. Его надевают поверх платья. Сначала надень юбку, потом сарафан, а уже после я научу тебя, как подвязывать корсаж.

Я принимаюсь неловко натягивать на себя пышную юбку, которая наверняка делает меня еще толще. Вот тряпичные завязки, их лучше подтянуть, чтобы юбка с меня не свалилась. Хорошо, что в этой комнате нету зеркал, и я не вижу всего этого убожества. Что ж, очередь платья. Сверху натягиваю нечто среднее между распашонкой и сарафаном. Фиолетового цвета рукава – хит сезона. Ничего не скажешь.

Понимаю, что устала и очень хочу пить.

– Можно мне попить? – меня настолько зашугали, что я даже не знаю, могу ли к воде притронуться.

Эльза с резкостью в движениях протягивает мне кувшин. Я осторожно делаю глоток, и ощущаю землистый привкус. Только мне настолько сильно хочется пить, что я терплю, и жадно продолжаю глотать. После этого мне становится немного легче.

«Сейчас бы в ванную, и поспать – завтра была бы, как новенькая. Но где уж тут?»

Принимаюсь за неуклюжий корсаж.

– Этим расчеши волосы, завяжи лентой, и покрой голову платком.

– Мг, только не платком, – канючу я.

«Час от часу не легче».

– С какой ты планеты? – возмущается Эльза. – Как вы там разговариваете? В нашем мире за твое поведение тебя лишат еды на месяц, ты понимаешь? Перестань со мной пререкаться! Просто выполняй то, что я говорю.

Не могу я с этим согласиться. Вот не могу и все тут. И ответить ничего не могу. Просто стою, и чувствую, как на меня накатываются слезы. Как? Как это все могло со мной произойти? Я попала в какой-то кошмар. Может все это мне снится?

Впрочем, не важно. Смахиваю слезы и принимаюсь расчесывать волосы. Все это пройдет. Нужно только перетерпеть.

Больше я с Эльзой не спорила. Послушно спрятала волосы. Одела страшный серый передник. В своем родном мире выглядела неохти как, тут уж совсем превратилась в чудовище.

В качестве обуви мне были предложены самого страшного вида кожаные босоножки. Тонкая подошва не была похожа на привычную мне обувь, я словно обувалась в бальные балетки.

– Будешь выходить на улицу, сверху надевай вот это, – Эльза подала для меня деревянные колоши весьма неудобной формы. Я сокрушалась, вспоминай мои старые добрые кеды.

Судя по всему, время года в Эгелии такое же, как и в моем мире. Дождливая осень.

– Где моя одежда? – нахожу в себе смелости спросить. Все же важно, чтобы хоть что-то у меня было свое.

– В сундуке, – с недовольством отвечает Эльза. «Ну что еще не так? Ведь это МОИ вещи». – Не стала ее сжигать на тот случай, если найдется способ вернуть тебя обратно. А пока – не показывай никому. И не говори откуда ты.

«Да-да, нужно отыскать способ, вернуть меня обратно. Еще не все потеряно. Всегда можно что-нибудь да придумать. Как в прикладной математике, найти хотя бы приблизительный ответ, даже если решения не существует».

С радостным сердцем беру из рук Эльзы колоши. «Мг, нет. Подыщу момент, чтобы переобуться. Все равно под этими длинными юбками ничего не видно. Не будет же Эльза за мной вечность ходить».

– Пойдем со мной, я покажу, где ты будешь работать, – скомандовала хозяйка дома. – Ты отняла у меня слишком много времени, поторопись.

Что ж, если изнасилования не избежать. Делать нечего, нужно идти. Я последовала за Эльзой. Женщина привела меня к огромной комнате, откуда неслись восхитительные запаха. Несмотря на болезнь, ко мне возвращается аппетит.

– Вот здесь ты будешь работать, – Эльза указывает на небольшой стол с корытом.

Рядом со столом целая куча грязной утвари. Высокие горки глиняных мисок и тарелок напоминают Нью-Йоркские небоскребы.

– Вымоешь все посуду, вытрешь ее этим полотенцем, – Эльза протянула мне сомнительного вида жесткую тряпку. – Тарелки сложишь в сервант, чашки и миски на эту полку. Кастрюли, сковороды и котелки выскребешь это щеткой с помощью золы. Когда станут блестеть уложишь их около печи. Не забудь менять воду в колодце. Все поняла?

«Сомневаюсь, что все это запомню, но лучше кивнуть. Не то и вправду голодом заморят».

– Как сделаешь, обратишься к Маше, – Эльза кивает на тучную женщину, что вошла на кухню с целой охапкой дров. – Она покажет тебе, что сделать дальше. И, кстати, каждая разбитая тобою посуда будет вычтена из твоего жалования. А оно не такое уж и большое, нужно сказать.

Значит у меня и жалование будет. Ясно, понятно. А в нашей стране работать с четырнадцати лет не приходится.

– Маша, – Эльза обратилась к служанке. – Это твоя новая помощница. Покажи ей отхожее место, накорми, и пусть приступает к работе. Меня сегодня к ужину не жди.

Маша на вид ничего, лицо доброе. Надеюсь она не будет такой же злюкой.

– Поди-ка сюда, – зовет меня женщина, от которой я теперь завишу. Подхожу к окну. – Спустишься по ступенькам, обойдешь двор. Вот за теми бараками и будет отхожее место. Как дела свои сделаешь, приходи обратно, я тебе что-нибудь из еды соображу.

Иду по указанному пути, не предполагая ничего хорошего. Снова удивляюсь защитному куполу. Мда, как я и думала. Цветочками здесь не пахнет. Хоть бы не упасть.

Обратно, думаю, спешить не стоит. Возможно у меня последняя минута свободная от работы. Кто знает, когда я вернусь домой, к маме. Может я усну и все это окажется сном? Жаль, что мне этого не позволили. Я бы не отказалась вздремнуть.

Возвращаюсь на кухне. Никого нету. Маша куда-то отлучилась. Зато на столе вижу глиняный стакан, похоже с молоком. И тарелка с хлебом. Надеюсь угощение для меня. Потому что сейчас я самый голодный человек во всей Эгелии.

Молоко какое-то странное. Кажется, прокисло. Хлеб вкусный, теплый и мягкий. Жаль, что кусочек небольшой. Я бы сейчас целую буханку уплела. Молока бы еще нормального. Но ничего, выкарабкаемся. Черт, вроде и поела, а толку нет. Аппетит явно неудовлетворён. Ладно, отвлекусь на работу.

Всегда мечтала стать писателем или журналистом. Та-дан. Мечты сбываются. Только наоборот. Буду посудомойкой всю свою жизнь, если не найду способ вернуться. Что ж, какая бы ни была профессия – главное стать в ней профессионалом.

Так, а где кран, чтобы воду включить? И труб никаких не виднеется. С магией значится эти черти разобрались, а водопровод построить никак. Конечно, ни канализации тебе, ни отопления. Вероника, роман нужно продумывать до мелочей. Никогда, никогда больше не буду браться за произведение, пока не продумаю все детали, и не распишу план.

Что ж, это ведро подойдет. Пойду искать колодец. Без воды посуду я точно не вымою. Будь даже у меня волшебный посох.

Где мои новоявленные друзья – колоши? Вот вы мои, золотые. Обещайте, что не будите так грохотать, как тогда у бараков, и мы с вами подружимся.

Кажется, колодец должен быть где-то по центру площади. Вот и он. Заглядываю вниз – глубокий. В любом случае надо пробовать. Начинаю двигать ручку, чтобы раскрутить цепь. Одно, два движения и баранка (или как эта штуковина называется?) вертится самостоятельно. Плюх, ведро достало до воды.

Пробую закрутить обратно. Ужас как тяжело! Я ведь гирь на физре не таскала. Я туда вообще не ходила. Мне ни за что не вытащить целое ведро. Может раскачать его немного, чтобы выплеснуть немного воды? Блин, упало. Придется снова тащить.

Давай, Вероника. Ты сможешь. Ты олимпиаду по обществознанию выиграла, и ведро сможешь победить. Кажется, и не так сложно. Даже совсем легко. Может вода выплескивается? Точно, как же набирается эта вода?!

С третьей попытки я с трудом, но набираю в деревянное ведро воды и плетусь обратно на кухню, каждые два шага меняя руку. Не легкое это дело ведра с водой таскать.

Не легче оказывается мытье посуды. Ни тебе удобных губок, ни чистящих средств. Даже соды нет, что весьма удивительно. Мне казалось, что моя упаковка соды в доме лежит там со времен фараонов. И странно, почему местные хозяйки не используют ее в бытовых целях.

Беру кастрюлю и начинаю тереть тряпкой. Судя по первому результату, буду мыть ее до скончания веков. Возвращается Маша и приступает к работе. Невольно наблюдаю за ней. Вижу, как она перебирает четки красных камней в руках, и котел мгновенно закипает. Никогда раньше мне не приходилось видеть чудес, поэтому я пялюсь во все глаза. Заметив это Маша спрашивает:

– Тебя звать-то как?

– Вероника, – грустно вздыхаю я, и продолжаю чистить кастрюлю.

Маша видит мое отчаяние, и проявляет сочувствие.

– Брось, – коротко режет она, берет меня за руку и тянет к столу. – Впервые видела хозяйку такой недовольной. Сильно же она расстроилась, когда тебя то увидела. Оно и не удивительно, не каждый же день на пороге племянница ненавистного мужа объявляется. Выгнать она, конечно, тебя не выгонит. Но на любовь, сама понимаешь, рассчитывать не стоит.

Так вот, как оправдала мое появление Эльза. И почему мне об этом не сообщила? Слова Маши, естественно не объясняли для меня, отчего Эльза так меня невзлюбила, но радовало, что не приходится самой выдумывать историю жизни. Не стоит всем и каждому объявлять, что я из другого мира. Еще за сумасшедшую примут. Хотя у них столько чудес случается, что моя история пустяком будничным может сказаться.

– Ты хворая, я смотрю. – обращает внимание на мой озноб кухарка. – Сейчас мы с тобой это быстренько поправим. Смотри и учись.

Маша берет деревянную чашу, доску и нож.

– Нужно взять несколько корешков имбиря. Небольших. Вот так. Чистишь и мелко нарезаешь. Готовить вообще умеешь? Любишь?

Я стыдливо мотаю головою. Наверное, это странно для молодой девицы такого жестокого мира, только Машу мой ответ ни капельки не удивил.

– Да, так резко стать сиротой – врагу не пожелаешь. Ничего, я тебя всему научу. – Кухарка высыпает имбирь в чашу. – Капля лимона, мед и кипяток. Немножечко магии.

Красные камни в мозолистых руках Маши засветились.

– Владеешь магией?

– Вроде бы нет.

– На, возьми камни.

Я беру светящиеся камни в руку, ощущаю на мгновение исходящее от них тепло. В следующую же секунду тепло пропадает вместо со светом, ранее исходящим от них.

– И в самом деле нет, смеется пухленькая женщина. Она дает мне в руки чашку готового зелья, и я начинаю пить его маленькими глоточками, с ужасом осознавая, как мне сейчас не хватает моей любимой мамочки.

«Нет, паниковать нельзя. Нужно поскорее выздоравливать и начинать поиски способа вернуться домой. Если уж смогла в книгу попасть, значит есть возможность вернуться домой. Сама ж книгу, как ни как написала. Я автор – мне и придумывать».

Испив целебный отвар имбиря, я продолжаю работать с большею охотой. Уже не так хочется спать, в руках появляется какая-то сила, а в голове ясность.

«Жалко, конечно, что во мне не нашлось магии, но с другой стороны – она до жути меня испугала бы».

За пол дня я справляюсь с горой, и обращаюсь к Маше за следующей порцией работы. К полудню хочется есть, живот то и дело бурчит. Только кухарка вместо того, чтобы накормить меня, показывает на поднос поднос с супом и печеной куропаткой, и поручает отнести его дочери Эльзы.

– Поднимешься на третий этаж, третья дверь справа. Там маленькая столовая для Екатерины и ее учителей. Поставишь на стол и, попросив разрешения, уйдешь. Дочь хозяйки – девушка бесцеремонная, с ней лучше не ругаться. Ясно?

– Ясно, – киваю я, вспоминая девушку около окна, которая и назвала меня страшненькой. Должно быть то и была Екатерина.

Я набираюсь терпения и, осторожно делая шаг за шагом, поднимаюсь по бесконечной лестнице. Разлей я что-нибудь или урони – тут меня по головке не погладят. Наказание будет суровым. Нужно, кстати, выяснить какое у меня жалование. Хоть бы это был лишь сон!

Очевидно, что необходимая дверь прямо передо мной. Можно гордиться собой: не разлила ни капли. Стучу, и как учила Маша, сразу же открываю дверь. В комнате, к счастью, никого нет. Хотя обстановка показывает, что я не заблудилась. Действительно столовая, по центру большой стол, украшенный канделябрами.

Аккуратно расставляю блюда по центру. Все, вроде готово. Нужно поскорее исчезнуть из этого минного поля. Разворачиваюсь к двери, но тут же слышу из-за спины:

– Ах, наша замухрышка из соседнего мира пожаловала. Наконец-то принялась за работу, аж смотреть приятно, – Екатерина закрывает за собой дверь у противоположной ко мне стены.

Я застываю при виде стройной девушки с высокой прической. Дочь у Эльзы и вправду настоящая красавица – из нее выйдет достойная королева на смену Стелле.

– Вы что-то хотели, сеньора? – с вызовом смотрю на грубиянку.

– Хотела, чтобы вы убрались отсюда в ваш старый мир, сударыня – чеканит противным голосом Екатерина.

– Так у нас с Вами общие цели. Я бы с радостью вернулась домой, вместо того, чтобы прислуживать и чистить кастрюли. Только как? Может Вы, сеньора, мне поможете? Могу я воспользоваться библиотекой?

– Разумеется нет. – Противным голосом отвечает Екатерина. Она берет чашу с вином со стола и подходит ко мне вплотную. – Такой замухрышке не место среди старинных фолиантов. Гляди, испачкаешь что-нибудь – во век не расплатишься.

Я догадываюсь, что затевает эта гадина. После шалостей одноклассников, такие вещи для меня открытая книга. Вовремя уворачиваюсь, когда Катенька решается облить меня своим питьем. «Ну уж нет, я такого терпеть не буду». Не попросив позволения, выхожу из комнаты.

«Этой же ночью я проберусь в библиотеку и найду выход любой ценой».