Текст книги "Разбитые зеркала, или Прости меня, любовь моя (СИ)"

Автор книги: Кэрол Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 17

Начинает светать, и я тушу огарок бесценной свечи. Остается лишь несколько минут для чтения, и я буду завалена работой на целый день. Жадно проглатываю последние истории летописи пустынных времен.

Случайно наткнулась на эту книгу. Не подозревала, что в ней может оказаться что-либо интересное для меня. Книга написана на языке русалок. Только это уже не пугает меня. За год, что я провела в Эгелии, мне удалось научиться не только ручному труду.

Падший Ангел, по имени Аматеу, в тяжелых муках родила двенадцать детей. Все они были уродливы и больны. Час за часом из чрева прекрасного ангела выползало устрашающее чудовище. Когда муки окончились, Аматеу по одному брала каждого из своих детей, и сбрасывала его со скалы, в надежде, что те умрут.

Мурашки пробежались у меня по спине. Аматеу я задумывала той еще оторвой, но такая судьба – слишком жестокое наказание. Мне еще можно позавидовать. Хотя нет, нельзя. Нужно собираться.

Я тихо, чтобы никто не слышал запираю дверь библиотеки, и спешу в спальню к хозяйке. В мои обязанности входит выносить ночные горшки. Эта работа, как никакая другая мотивирует меня не спать ночью, а читать, читать и читать. Изучать новые слова, копаться в записях, магических заклинаниях и летописях.

После того, как я посетила хозяйские покои, спускаюсь на кухню. Там меня встречает вымытая посуда, наполненные ведра воды, и подготовленные с вечера дрова для растопки. Беру большую охапку, и несу в столовую. Сама разжигать не буду. У Маши получается гораздо быстрее. Удобно, когда твоя подруга обладает магией.

Заталкиваю поленья в камин, и опять же через кухню – бегом на птичник. Там два десятка голодных кур встречают меня веселыми взмахами крыльев.

– Здравствуйте, мои хорошие. Проголодались? Сейчас я вас накормлю, – приговариваю я, рассыпая пшено на землю. Слышу, что вместе с курами проснулись и свиньи. Для них я тоже заготовила угощения – вареная нечищеная картошка вперемежку с черствым хлебом и объедками. Ммм, вкуснятина!

После кормежки, возвращаюсь на кухню. Маши еще нет, и я очень этому рада. Я кое-что задумала, и боюсь, что не успею. Поэтому даже себе не признаюсь в шалости. Просто начинаю быстро отделять желтки от белков, у принесенных с птичника яиц. Нужно постараться успеть сделать тесто до того, как придет Маша. Иначе – мне конец.

Вчера я увидела, как Маше принесли миндаль. И тут у меня из памяти, как по волшебству, всплыл рецепт макарон. Не макарон, как лапша, а круглое воздушное безе: «макарон». Это мое любимое пирожное. Мне было так интересно, из чего оно делается, что будучи у себя на родите, я читала рецепт. Не готовила, но все же посмотрела в интернете состав. И теперь хочу его повторить.

Достаю из Машиного укромного закуточка драгоценные орехи и заливаю их кипятком. Нужно приготовить из них муку, а сахар превратить в пудру. Если постараться, через пол часа, когда придет Маша, орехи не будут похожи на себя, и кухарка ничего не заметит.

Тщательно растираю сахар в ступке. В руках достаточно сил, чтобы проделывать все быстро. Утром я всегда чувствую себя бодрой, даже после бессонных ночей. Это к вечеру – я выжатый лимон. В двенадцать ночи, когда последняя тарелка вымыта и вытерта, я отправляюсь в свою комнату, в которой проснулась год назад. Там на деревянной лавке я обычно отключаюсь часа на два-три. Потом просыпаюсь от жажды, жадно выпиваю кувшин с водой и отправляюсь тайком в библиотеку.

Эльза не выполнила свою угрозу отправить меня на чердак. Я по-прежнему сплю в нормальной отдельной комнате. Но с библиотекой у нас сложные отношения. Эльза запрещает ее посещать днем, а о ночных вылазках я не рассказываю. Что не запрещено, то разрешено.

Я полюбила готовить, с интересом взбиваю яичные белки, собственноручно смастеренным венчиком. Вот и магия: полупрозрачная слизь постепенно превращается во вкуснейший в мире крем. Теперь, вместо карьеры журналиста, я мечтаю о том, чтобы научиться печь красивые свадебные торты. За год я сильно изменилась.

На кухню заходит Маша, таща в руках продукты из кладовки.

– Уже завтрак готовишь? – спрашивает она. – Быстро, однако.

– Угу, – бормочу я. «Нужно ее отвлечь». – Маш. Я тут на днях размышляла. Скажи, а откуда у королевской няни такой богатый дом. Куча спален, серебряные столовые приборы, слуги. Неужели при дворце столько платят?

– Хах, – Маша действительно отвлеклась. Что-что, а посплетничать она любит. – Будто-ты и сама не знаешь. Все ж Эльзе от твоего дяди досталось Он был богатым человеком, советником короля. Хозяйка в молодости, очень красивая была. Наверное, соблазнила сеньора фэй Бриенн, тот и женился на простолюдинке. Только сам брак у них был несчастливый. Не знаю почему, но мне рассказывали, что они очень ругались. Как Катюху сделали, так и не спали вместе никогда.

Хочется спросить, куда подевался муж Эльзы, но, если я задам этот вопрос, станет ясно, что никакая я не племянница. И так странный вопрос, получается задала.

– Как интересно! Эльза прям Золушка. Не каждой простолюдинке так везет. Я вот вообще замуж не выйду. Я и с мужчинами-то не знакома, куда уж мне до помощников короля.

– Ну и хорошо, – улыбается Маша. – Толку от этих мужчин никакого.

Маша подходит ко мне вплотную, и наблюдает за моими действиями.

– А что именно ты готовишь? – проявляет контроль кухарка.

Упс! Кажется, я попалась. Увлеклась, и стала при Маше накладывать тесто на форму.

– Только не сердись. Мне захотелось приготовить кое-что новенькое. Обещаю, это не будет также, как с пиццей. – Смотрю на Машу глазами кота из Шрэка.

Маша недовольно качает головой, упрекая. Но все же набирается терпения, и прощает мне мою шалость.

– И как же называется твое новое изобретение? – скептично расспрашивает она.

– Макарон, и они очень-очень вкусные. Вот увидишь. Тебе понравятся.

– Главное, чтобы не мне понравились, а Эльзе, – вздыхает Маша. – Ты ведь не хочешь, чтобы было, как в прошлый раз?

– Нет, не хочу. Только, волка бояться – в лес не ходить, – говорю сама себе.

Первым моим экспериментом – была пицца. Я так соскучилась по горячему сыру, что уговорила кухарку последовать моему рецепту. Только что-то пошло не так, и я угробила четверть головки дорогого козьего сыра. Ох, как же Эльза на меня тогда кричала. Пришлось отдавать деньги из жалования.

Пока пирожные готовятся, я помогаю Маше с завтраком для слуг. Все время посматриваю в печь, чтобы не сгорело. Третьего шанса у меня не будет.

«Ну, вот. Кажется, готово. Пахнет неплохо».

Достаю из плиты, и начинаю скреплять кремом. Если угощение удалось – его отдадут для завтрака хозяйкам. Но в любом случае, чтобы проверить – я и Маша можем попробовать по одной штучке. Так как никто не знает, сколько именно я готовлю, да и рецепт никому не известен, можно и тремя себя побаловать.

– Остыло? – подходит ко мне Маша, в надежде испробовать сие чудо.

Я легонько прикасаюсь мизинчиком к одному из пирожных.

– Тепленькое, но кажется можно пробовать.

Мы с предвкушением переглядываемся, и я кладу одну печеньку в рот. Закрываю глаза от удовольствия. Пирожное буквально тает у меня на языке, оставляя после себя нежный сладкий привкус миндаля.

– Очень хорошо, – хвалит меня Маша. – Неожиданно хорошо. Думаю, можешь отнести остальное к завтраку.

Я счастливо улыбаюсь на похвалу. И начинаю собирать поднос с едой. Сама толком не знаю, чему радуюсь. Просто приятно, когда в твоей жизни что-то получается. Человеку необходимо к чему-то стремиться.

Отправляюсь в столовую. Там тепло, Маша при помощи магии уже успела растопить камин. Расставляю блюда по местам, в центр – макарон. Пусть угощение всем понравится. Мне отчего-то очень этого хочется.

Никого в столовой еще нет, поэтому я выхожу. Сегодня сама себе хозяйка, и все успеваю. Удачный день. Предчувствую нечто хорошее.

Пробегаю мимо танцевального класса. Отчего-то дверь его распахнута. Внутри кажется никого нет. Только, кто эта девушка в отражении? Неужели это я? Какая я худая!

Удивленно разглядываю свои волнистые рыжие локоны, выбившиеся из косы. Неказистое платье зеленого цвета не может скрыть, что под ним узкая талия, полная грудь. Задираю юбку, и вижу что у меня самая спортивная попа на свете. Никогда такой не видела. Да у меня просто потрясная фигура! Она достойна глянцевых обложек.

На лице нет косметики, однако кожа моя чистая, без прыщей. И плевать, что с веснушками. Так даже красивее. Скулы красиво выпирают над впалыми щеками. Я больше не выгляжу глупой. Губы тонковаты – но это уже мелочи. Главное, что ресницы такие пушистые, словно щетки для мыться медных ведер. Я смеюсь сама себе. Голубые глаза лукаво светятся в отражении

На кухне меня встречает взволнованная Маша.

– Хозяйка зовет тебя к себе, – многозначительно говорит кухарка, давая понять, что у меня могут быть неприятности.

Только меня это не пугает. Я красавица, а все остальное неважно. Быстро прибегаю в столовую на зов Эльзы. Замечаю истеричное выражение лица Екатерины, и тут же опускаю глаза.

– Кто разрешил тебе готовить не утвержденные блюда? – задает вопрос Екатерина. – Я не стану это есть, убери немедленно. Продукты будут вычтены из твоего жалования.

Эльза молчит, и это хорошо. Истерики Кати мало меня трогают. Она просто завидует моей фигуре вот и все. И золотым локонам. У самой-то на голове три волосинки. Порядком хозяйствует Эльза, и только от нее зависит мое жалование.

Сдерживаю улыбку, и забираю блюдо со стола. Прошу разрешения выйти. Отзывается теперь хозяйка дома.

– Иди, но скажи Маше, чтобы не выкидывала. Она ведь одобрила десерт?

– Да, сеньора. – Этот вопрос подарил мне надежду.

«В самом деле, я ведь не подкидывала эти пирожные. Они действительно вкусные».

– Тогда дождись меня на кухне. Раздам поручения.

Отношу поднос вниз, и занимаю себя чисткой овощей. Завтрак с горем по полам пережили – пора готовиться к обеду. И так каждый день.

Проходит четверть часа, когда Эльза заходит на кухню. Маша вытирает руки полотенцем и делает небольшой книксен. Я следую ее примеру.

– Вероника, – обращается ко мне Эльза. – Тебе нужно сбегать на рынок с поручением. Сделай заказ кузнецу. Знаешь, где кузнечная мастерская?

– Нет, сеньора. Раньше заказы делал Мартин, – честно объясняю все как есть.

– Найдешь его с северной стороны рынка, чуть поодаль. Иди на стук молота и не ошибешься. Сделать нужно, как можно скорее, поэтому поторапливайся.

Мне хочется узнать, что Эльза скажет по поводу пирожных, но послушно беру у хозяйки сверток с заказом, деньги и спускаюсь вниз. На улице тепло, поэтому решаю не надевать колоши (кеды погибли за первый же месяц работы), и спешу на рынок по сухой дороге.

«Как вернусь, нужно не забыть, спросить у Маши, понравились ли Эльзе макарон».

Глава 18

Довольно быстро нахожу кузницу. Пробегаю несчастные три ступеньки, деловито отворяю дверь. Глазами просматриваю список. Вместе с тем машинально здороваюсь. Поднимаю глаза и замираю.

Передо мной – Бог. По-другому не скажешь. Сильный высокий мужчина, лет так двадцати. Может и больше. У него оголен торс, и я не могу оторвать глаз от его мускул. Все тело измазано копотью, мужчина вспотел. И это так будоражит, просто не передать.

«Я и не думала, что мне может кто-то до такой степени нравиться. Чувствую, как потеют ладошки. Черт побери! У меня трясутся коленки. Какой же он красивый».

Мужчина замечает, как я беззастенчиво пялюсь на него. Но я не в силах опустить глаза. Такое бывает лишь раз в жизни. Он улыбается мне белоснежной голливудской улыбкой. Ощущаю, как кружится голова, осознаю, что могу упасть в обморок, так меня клинит.

– Вам чем-нибудь помочь? – вежливо спрашивает он, бросая работу.

Нужно что-то ответить, но я не могу. Стою, как вкопанная, пялюсь на мужскую грудь.

«Обычно, так должны вести себя мужчины. Или не должны? Не знаю. Знаю лишь то, что хочу дотронуться до этого тела. Хочу, чтобы он обнял меня. Хочу целоваться».

Закусываю губу.

«Как прийти в себя?»

Мужчина подходит ближе. Его одновременно забавляет и раздражает мое поведение.

– Сеньора, Вы меня слышите? Глухая что ли?

«Какие у него блестящие черные глаза. Невозможно от них оторваться. Так вот как ощущается вожделение. Это что-то совершенно новое для меня. Просто невероятно».

Кузнец машет передо мной руками:

– С головой у девки не лады, – заключает он. – Небось дверь перепутала.

Берет меня за плечи. «Его руки такие сильные и теплые». Разворачивает меня к двери, и спокойно выводит из кузницы. Я послушно следую его толчкам, вдыхая запах его пота. Вроде и невкусно пахнет, но я не могу этим надышаться.

Дверь закрывается, и я, обомлевшая, в том же темпе, в каком выпроваживал меня кузнец, иду домой. Чувствую, как горят мои щеки. Перед глазами будто звездочки летают. Это восхитительное чувство. Никогда ничего подобного я еще не испытывала.

Иду домой очень медленно, проходит минут сорок, когда я наконец подхожу к порогу. Некстати натыкаюсь на Эльзу.

– Вероника ты выполнила поручение?

Перевожу взгляд со своих колош на лицо Эльзы. Та смотрит на меня с подозрением.

– Что? – будто только что проснувшись спрашиваю я.

Эльза оглядывает меня. Цепляется глазами за поручение в руках и кошелек с деньгами.

– В чем дело? Ты не нашла кузницу? Вероника, ты странно себя ведешь.

– Нашла, – я все еще не в себе, и отвечаю отреченным голосом.

– Франциск принял заказ? Посмотри на меня, Вероника. Не испытывай моего терпения.

«Франциск – какое красивое имя! Теперь это мое любимое имя. Только, что от меня хочет эта женщина? Почему она трясет меня?».

– Вероника! Немедленно возвращайся обратно, и выполни поручение! Ты сегодня наказана, и останешься без ужина. Еще раз провернешь нечто подобное, и мне ничего не останется, как просто выпороть тебя.

Слова про порку с горем пополам выводят меня из оцепенения. Опускаю голову и спешно проговариваю:

– Простите, сеньора. Сейчас все исправлю, – срываюсь с места и бегу куда-нибудь.

– Вероника, ты куда? – удивляется моему действию Эльза.

Я и сама понимаю, что делаю глупость. Но ничего не могу с собой поделать.

– Простите, – виновато улыбаюсь, и поворачиваю в сторону рынка.

Через несколько шагов, все же возвращаюсь домой, чтобы переодеть накидку. Меня колотит от холода. Прикладываю волосы, делаю глубокий вдох. Медленным спокойным шагом выхожу из дома.

«Так, нужно взять себя в руки, и выполнить поручение. Он просто кузнец, не владелец фирмы, не ученый, не писатель и не журналист. Разумеется, мы с ним не пара. Да и с чего ему меня замечать? Я для него ребенок. Пятнадцатилетняя малявка в обносках. Такие мужчины в служанок не влюбляются. А что, если влюбляются?».

При мысли о том, что он может в меня влюбиться, я опять плыву. К щекам возвращается огонь, а разум туманится. Спотыкаюсь, забыв переставить ноги.

«Нет, следует думать о чем-нибудь противном. Например, о порке. Или о ночных горшках. Фу! Вот, так лучше. Ночные горшки, ночные горшки, ночные горшки. Кошмар какой. Кажется, я пришла».

Передо мной виднеется заветная дверь. Здание небольшое, практически без окон. Зато дверь тяжелая, сразу видно, что мужик с руками делал.

«Или меня побьют, или я заговорю с ним. Выбирать не приходится».

Тяну на себя створку двери, и захожу внутрь. Стараюсь ни на кого не смотреть. Лучше пялиться на свои калоши и думать о ночных горшках. Делаю короткий вдох. Душно, но меня все равно холодным потом прошибает.

«Вдруг его тут нет? Надо все-таки поднять глаза, и осмотреться. Так, Вероника, не робей. Все будет хорошо. Раз, два, три».

По команде поднимаю глаза. Нахожу Франциска с высоко поднятыми руками, так что видны волосы подмышками. И даже эти самые волосы не способны вызвать брезгливость – красоту ничем не испортить. Кузнец опускает тяжелый молот на железку и раздается ни с чем не сравнимый звон. Искры летят в разные стороны. Тело мужчины набухает, краснеет и пачкается. Я вновь плыву от такого зрелища.

Заметив мое присутствие, кузнец прекращает работу. Франциск бросает свой молот, надевает передник с курткой. Это мне помогает.

– Ну что? – спрашивает он с ехидной, но такой очаровательной улыбочкой. – Расскажешь на этот раз за чем пришла?

– Да, – нахожу в себе силы ответить и протягиваю маленькую бумажку с заказом.

– Э, нет, красавица. Грамоте я не обучен. Придется тебе самой мне рассказать, что тут за каракули зашифрованы, – без тени смущения признается Аполлон.

«Он даже читать не умеет!» – проносится у меня в голове. Однако тот факт, что он назвал меня красавицей, перевешивает чашу весов на сторону Франциска.

«Горшки, горшки, ночные горшки».

Еще один вдох, и я начинаю зачитывать параметры перил – сколько и каких размеров нужно.

– За украшения отдельная плата, в зависимости от искусности работ, – как ученица пятого класса, завершаю свое чтение.

– Надеюсь оценивать будешь ты? – весело подмигивает мне кузнец. Знает, зараза, что нравится мне. Знает и смеется надо мной. Я еще больше расплываюсь от его лукавства.

– Нет, не я. Но я заберу подковы, – исходя из записки делаю вывод, что их должна принести я.

– Ты? – удивляется Франциск. – Ну бери.

Кузнец подходит к окну, около которого стынут изделия и принимается собирать узел. Начинаю сомневаться в своих способностях, но у меня опять теряется дар речи.

Кузнец подает мне поклажу и не скрывая любопытство смотрит, как я с ней справлюсь. Справляюсь, естественно, из рук вон плохо. Сразу же роняю, и не просто роняю, а себе на ногу. В первую секунду не понимаю в чем суть. Боль не дошла до мозга. Еще мгновение и вот оно.

«Больно, аяяяй, больно, очень больно. Я сейчас умру!»

Начинаю прыгать и кричать. Сначала тихонько ойкать, но по мере возрастания боли, крик переходит в плач. Как у ребенка. Пальцы адски горят. Кажется, Франциск тоже на меня кричит.

– Не трогай меня, – отклоняюсь от него, и продолжаю жаловаться на боль. Франциск напуган не меньше меня.

Вместо того, чтобы помочь, куда-то отходит. Меня это злит, но не долго. Кузнец возвращается, и предлагает мне ведро с водой. Я быстро разуваюсь и окунаю ногу в холодную воду. Закрываю глаза от облегчения. На несколько секунд боль ослабевает.

Счастье длится недолго, быстро начинаю привыкать к холоду, и боль возвращается. Я опять начинаю плакать. Франциск понимает это, берет рабочую тряпку, мочит в воде, и оборачивает ею мою ногу. Недоумеваю, что делать дальше. Не помню, чтобы в течение года хоть кто-нибудь упоминал про существование больницы.

Франциск матерится, все это явно не входило в его планы. Но тем не менее, действует. Берет меня на руки, и выносит из мастерской. Там столпились несколько человек. Наверное, прибежали на мои крики. Люди расступаются перед огромным Франциском, который целенаправленно куда-то несет меня.

Я утыкаюсь лицом в ту самую грудь, которая так сильно взволновала меня при первой встрече, и реву, будто маленькая. Ноге очень больно. Я переживаю, что осталась без пальцев. В худшем случае – без ноги. Ведь если кость слишком сильно раздроблена, а мне очень больно, – то все может быть.

«Почему это случилось со мной?» – только и остается, что задаваться вопросами.

Довольно быстро Франциск относит меня к дому. Чудом он догадывается, где я живу. Кажется, парень уже пришел в себя. Даже пытается меня успокоить. Гладит по волосам и приговаривает:

– Все будет хорошо, ты дома.

Навстречу выбегает Маша. У нее испуганный вид, но не растерянный. Она знает, что делать. Чувствую, что она мне поможет.

– Неси ее наверх, я покажу, – указывает она Франциску, и я не могу дождаться, когда окажусь в своей постели.

Наконец, Франциск кладет меня на застеленную лавку. Выпрямляется, и потуплено смотрит. Осознает, что не в силах чем-либо помочь, находит глазами Машу.

– Нужна еще моя помощь? – задается вопросом он.

– Может быть, – отвечает Маша, а сама что-то готовит у стола. Замечаю свечение камней.

Не проходит и минуты, как кухарка подает мне стакан с питьем, я послушно выпиваю и быстро теряю сознание.

Открываю глаза, и вновь вижу Франциска. Он слабо улыбается мне. Вижу, что горит свеча. Значит, уже вечер. Возможно, ночь.

– Как твоя нога? – спрашивает мужчина.

Вспоминаю про ногу. Конечно, я ведь уронила подковы. Пытаюсь поднять стопу, и ощущаю резкую боль. Но уже не такую противную, как там в кузнице.

– Болит, – отвечаю я. – Но не так сильно.

– Ох и напугала ты меня, – признается кузнец. – За всю жизнь так не пугался. Ты это, прости меня. Если, что. Я не хотел, чтобы так получилось.

– Ты не виноват, – начинаю спорить я. – Сама дурочка напросилась. Засмотрелась на тебя, в голове словно опилки какие-то. Возомнила себя силачкой.

Я смеюсь. Теперь, после пережитого, я больше не испытываю влюбленности или смущения. Франциск в миг превратился из недоступного Аполлона, в друга, с которым можно вместе посмеяться.

– Теперь я работник года, – иронично посмеиваюсь над собой, глядя на перевязанную ногу.

– Ты об этом не думай. Я с твоей хозяйкой переговорил, она тебя трогать не будет. Вот кстати и она. А я пойду, выздоравливай. Завтра свидимся.

– Ладно, пока. – С легкостью отпускаю своего спасителя.

В дверях действительно стоит Эльза. Она добрым взглядом, какой для нее редкость, провожает незваного гостя. И обращается ко мне:

– Тебе придется дней десять не вставать с постели.

– Простите, сеньора. Я не хотела, чтобы так получилось. Я позже все отработаю.

– Нет, не нужно переживать за работу. Франциск обещал приходить сюда по вечерам, и помогать Маше. Не готовить, конечно. Но ведер ей натаскает, пока ты не поправишься.

От слов Эльзы я почему-то краснею. Это так странно, когда кто-то вступается за тебя, помогает, делает для тебя что-то хорошее. Хочется сказать: «нет-нет, не нужно. Я этого не заслуживаю». И вместе с тем приятно.

– Не смущайся, Франциск всегда был добрым мальчиком. И вырос в справедливого мужчину. Поэтому не думаю, что тебе стоит льстить себе. Понимаешь?

Я согласно киваю.

– У тебя был сложный день, и я хочу, чтобы он не заканчивался так ужасно. Дело в том, что утром, я попробовала твой десерт. И он мне понравился. Ты молодец, и сильно постаралась. Скажу еще кое-что. Я осмелилась угостить пирожными принца. – Эльза улыбается такой ласковой улыбкой, что молодеет сразу на двадцать лет. – Поэтому, как только ты выздоровеешь, то начнешь готовить завтраки для будущего короля Эгелии. Поздравляю тебя. Это огромная честь.

– Спасибо большое, сеньора, – глаза наполняются слезами радости.

– Этот отрез ткани твоя награда за работу, – Эльза указывает на материю, что лежит на сундуке. – Вот еще, что – можешь пользоваться библиотекой в свободное от работы время. Попросишь кого-нибудь из слуг, они принесут тебе что пожелаешь. Пока ты сама не можешь подняться с постели.

Сказанное действительно поражает меня и радует. По груди расплывается удовлетворение от полученного признания. Настоящий бальзам для моей самооценки.

Эльза уходит, и я остаюсь одна. Нахожу глазами на столике букет полевых цветов.

«Может это от него?»