Текст книги "Разбитые зеркала, или Прости меня, любовь моя (СИ)"
Автор книги: Кэрол Март
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 11
Жарким летним днем в открытом поле, недалеко от границы с Эгелией восьмитысячное войско магов ожидало начало битвы. Им предстояло совершить подвиг или умереть.
Среди тысяч опытных рыцарей и лучников совершенно случайно забрел единственный новичок – Одрин. Вчерашний студент, он стоял в третьем ряду правого фланга и крепко держал свой двухметровый тисовый лук.
Одрин со всех сил старался унять дрожь в руках, зная, что волнение не самый лучший друг на войне. Но внутренний голос подсказывал: какой бы магией ни были обработаны наконечники стрел, им не проткнуть толстую шкуру драконов.
Все ждали, когда начнется битва. Напротив четко выстроенного войска Паттона стояла толпа орков – они наслаждались яркими лучами солнца, которого не видали с тех пор, как родилось третье поколение зеленоротых тварей.
Одрин заметил, как король вышел из строя и угрожающе прогарцевал перед войском. Лучнику не было слышно слов короля. Однако, по виду Паттона Одрин догадался, что речь, пусть и отрывистая, но вдохновляющая. Слезы гордости заблестели у глаз юного мага – это огромная честь служить такому блестящему стратегу.
Король говорил:
– Если мы победим сегодня, то станем героями. В противном случае – потеряем не только наши дома, но и жизни тех, кого любим. Нам есть что защищать, есть ради кого умирать. Я хочу, чтобы вы – храбрые маги Эгелии, помнили об этом, каждую секунду сражаясь с драконами. И не трусили пред лицом опасности. Слышите. Один трус стоит сотню жизней женщин и детей. Будьте храбрыми, и мы победим.
Маги, все как один, бросились на колени, схватили горсть земли и зашептали защитные заклятья, призванные защитить сегодня их жизни. Также поступил и Одрин. Он стал молить ангелов света о храбрости. Он всей душой верил в мудрость короля, поэтому превосходящее по численности войско орков не пугало его. Но ему так не хотелось подвести своих наставников, что послали его на войну. Одрин не хотел опозориться неумелостью и боялся сделать что-либо не так.
После выполненного ритуала вышколенное войско приготовилось ждать команды. Одрин натянул тетиву лука и всматривался во врагов. Нужно было попасть в дракона любой ценой.
Прошла добрая четверть часа, прежде чем снова послышался голос короля:
– Лучники, огонь! – яростно закричал Паттон, и махнул рукой. Атака началась.
Град стрел единовременно посыпался в сторону врага. Одрин отпустил тетиву, и стрела улетела на десятки метров вперед, движимая всеми законами физики и магии единовременно. Нужно было не зевать, и быстро пускать следующую стрелу. Уже не раз бывалые в бою лучники знали, как важны первые часы боя. Они без устали пускали по пять, восемь и даже десять стрел в минуту. Одрину удалось запустить три.
Это было не так-то легко – управлять огромным луком. Для этого требовалась невероятная сила рук, плеч и спины. Одрин был сильным, несмотря на тощее телосложение. Его с самых ранних лет пророчили в лучники, а он и не спорил. Пусть не самое почетное дело – здесь не будет славы, как у рыцарей. Но куда уж без него?
– Пли, – снова и снова слышал Одрин, послушно натягивая тетиву лука. Первые несколько минут боя магическим образом превращались в часы. Все казалось не настоящим.
Войско орков активно засуетилось. Послышались обозленные крики и предсмертные стоны. Зеленая туча тварей сдвинулась с места и пошла к выстроенным рядам магов, постепенно сбиваясь к центру.
Подходя ближе, орки наткнулись на огромные железные колья, вбитые в два ряда в шахматном порядке. Один из драконов, что ближе всех был к краю, недовольно извергнул огненное пламя. Дальше ему не пройти. Слишком узкий проем.
Глупые орки совершили неудачную попытку втянуть дракона за железный забор. Тот, словно на шип, наколол бок и сорвал с себя цепи, одарив рядом стоящих хозяев жарким поцелуем смерти. После чего часть войска осталась усмирять обозленных ящеров, а часть продолжила нападение.
Если бы орки направились в боковые стороны, где расположились лучники, у них еще был бы шанс разгромить армию Паттона. Но они направились прямиком в сторону мечей, что готовы были сражаться до последнего. Во главе с королем, стая крылатых лошадей вспорхнула над землей, постепенно снижаясь, чтобы их наездники могли снести головы врагам.
Орки гибли вместе со своей спесью. Но, этот факт не делал бой оконченным. Драконы все еще создавали ореол опасности. По сути эти кровожадные твари еще и не вступили в схватку. Именно благодаря им орки не боялись смерти и неизменно шли на смену друг другу – так могло продолжаться до бесконечности, учитывая тот факт, что плодовитость орков не имеет конца. Всего пару месяцев, и подрастет новая армия, способная изводить магов.
Паттон рубил головы оркам. Вокруг стояла невыносимая вонь. Тело варилось в собственном поту под стальными доспехами. Но это не мешало королю сражаться. Он срывал злость и ненависть, что месяцами копились в его душе.
Каждая срубленная голова – это голова Белла. Как жаль, что ему не хватило чёрствости убить любовника жены. Он знал, что Стелла не простила бы за эту справедливость собственного мужа. Но с другой стороны – разве сеньор Белл виноват? Он бы не осмелился отказать королеве ни в чем. Так за что же его винить? «За предательство короля», – подумал фей Паттон, и срубил еще одну проклятую башку.
Снежный пегас короля подлетел совсем близко к забору из кольев. Дар ангелов в ответ на дьявольских драконов стал бесценным оружием для борьбы с войском орков. Чудесные создания – они не были созданы для войны. Но стали поистине искусными воинами за те долгие годы, что длится война.
По ту сторону колючей стены извергали пламя обозленные драконы. На них была спущена добрая половина стрел. Но ни одна из них не оставила хотя бы царапины на толстой шкуре ящеров. Слишком жирные, чтобы летать, они переминались с ноги на ногу и поджигали орков около себя. Маги спасались от пламени защитными куполами, но на долго ли? Силы солдат истощались, а вместе с ними и магия теряла свои защитные свойства.
Паттон взглянул на одного из зеленокожих драконов. Король привычно оценивал врага, как делал это всегда – выискивал слабые места. Жирная плотная кожа не порвется даже от его меча. Волшебный стальной клинок не поможет в борьбе с такой тварью. И тут голова короля поднялась выше. К огромной свирепой пасти дракона.
Ядовитые слюни растекались из рта дракона, пока не высыхали от жара, который извергался изнутри. Там не было плотной чешуйчатой кожи, как снаружи. Малиновая неба и не менее яркий раздвоенный язык виднелись из пасти, украшенной белыми, словно снег, зубами.
Далее следовали две пыхтящие ноздри, как у змеи. А затем – глаза. Вот, что способно сделать дракона уязвимым. Паттон не стал медлить. Он убил своего последнего врага, и направился к голове дракона.
Ему было наплевать на опасность, на едкий запах и отчетливый жар, которые король ощущал по мере приближения. Ему было плевать на все. Единственная цель, которая его волновала – это два желтых прямоугольных глаза, как у козы.
Подлетев на своем пегасе, паттон закружил позади головы свирепого врага. Тяжесть тела и неповоротливость мешали тому быстро отреагировать на появившуюся крылатую муху. Из ноздрей дракона серым облаком стали появляться дорожки дыма.
Паттон медленно выжидал момент, балансируя у макушки дракона. Поворот, еще один. Послышались громкие шаги толстых лап твари. Паттон не приближался.
Еще секунда, и стало ясно. Дракон обернется в правую сторону. Если облететь слева – можно будет нанести удар мечом.
Паттон обогнул змеиную голову и резким ударом руки проткнул мягкий глаз, из которого полилась слизь. Дракон взревел и изрыгнул пламя, вопя от боли. Крылья верного пегаса короля опалились от жара.
Однако, Паттон не думал улетать. Одного глаза было недостаточно, чтобы убить дракона. Облетев с другой стороны, король нанес удар в другое око. Послышался еще более дикий рев.
Когда Дракон перестал извергать пламя – королю оставалось лишь одно – запрыгнуть ему в пасть. Голова зверя болталась из стороны в сторону, отчего Паттону сложно было сосредоточиться. Но, в нужный момент, королю удалось подлететь максимально близко, чтобы, протянув руку, проткнуть голову дракона.
Собственными глазами король увидел, как в последний раз в глотке дракона зажглось маленькое пламя. Оно растекалось по толстой шее и кубарем стремилось к нему. Бежать было некуда. Несколько секунд – и короля вместе с пегасом охватил жаркий огонь.
Битва на секунду приостановилась. Все вокруг поняли, что случилось. Две невероятные вести – впервые за все время существования от руки человека погиб дракон. Вместе с драконом погиб король.
Одрин видел, как люди подбежали к тому месту, куда упала обугленная лошадь. Осознав, что драконы уязвимы, орки стали отступать. Близилась развязка битвы. И пусть люди выигрывали ее. Однако на лицах каждого воина читалась скорбь.
Скорбь охватила каждого человека в королевстве. Последняя надежда на мир и полное истребление орков черными углями покоилась теперь под крышкой синего гроба, около которого три дня, согласно традиции, провела жена погибшего короля и его сын – будущий король Эгелии.
Виктор не мог дождаться, когда его оставят в покое. В руках его по-прежнему поблескивало маленькое зеркальце, подаренное матерью. Даже, когда тело отца закапывали под землю, его ладонь сжимала серебряную рукоять.
Виктору нельзя было целых три дня хотя бы взглянуть на свое отражение. Это было невыносимо. Боль утраты не была для него столь мучительной, как невозможность видеть свой новый построенный мир. Однако люди требовали от него отдать дань уважения тому, кого так любил народ. И оставалось лишь ждать, когда обязанность правления возьмет на себя его мать – белокурая внучка русалки, не знающая ничего о войне.
Когда тело отца Виктора закопали, мальчик вернулся в свои покои и как всегда унес свои мысли в новый мир. Там не случилось раздора или неприятностей. Все было таким же, каким и оставил его мальчик. Высокие хрустальные замки возвышались над бирюзовыми океанами и туманными лесами. Невероятные жители нового мира тихонько ждали приказов от своего повелителя.
И приказ был следующим: «Я хочу видеть своего отца». И отец появился. Мягкие черты родного лица ясно улыбались своему сыну. Отец выглядел счастливым. Он более не был смугл и насуплен от тяжких дум правления. Он был добр и полон любви. Он был таким, каким всю жизнь хотел его видеть Виктор.
Глава 12
«Что ж, я опять убила своего героя. И какого уже по счету? Пятого? Сколько можно Вероника?! Положительные герои должны выживать – отрицательные умирать. Не наоборот» – корила я себя, дописывая еще одну главу.
Мама давно уже велела мне ложиться спать. Однако, я все никак не могла прекратить изливать на бумагу все те картинки, что крутились у меня в голове. Столько еще нужно было описать, выстроить, поправить. А я не успевала. От захваченной азартом спешки, я допускала глупые описки, продолжая описывать строчку за строчкой.
«Куда я спешу? Мне всего четырнадцать. Успею еще стать великим писателем».
В нашем классе все мальчики хотели стать бизнесменами или программистами. Девочки грезили о карьере модели или intagram-блоге, который неумело вели с десяти лет. У меня же не было выбора – как только я прочла свою первую книгу, то поняла, что не смогу не писать. Так и случилось. Шли годы, но и дня не прошло, чтобы я не написала хотя бы строчки.
– Вероника, – из-за двери выглянуло такое же круглое лицо, как и у меня – выключай свет. Завтра действительно рано вставать.
Мама всегда очень заботилась обо мне. Следила за тем, чтобы я вовремя поела, легла спала и самое главное – хорошо училась. Шагу нельзя было сделать без ее ведома. Все под четким руководством, с обязательными проверками домашки, съеденной до конца тарелкой супа и одобренной кофточкой без декольте.
В тоже время я ни разу и пальцем не притронулась к мытью посуды или к пылесосу. Любую работу по дому выполняла мама. Она же всю начальную школу собирала мне портфель, провожала до школы, помогала делать уроки. Как я расчесывать волосы-то научилось – чудо какое-то.
Даже одежду очень долгое время мне покупала мама без меня. Только в этом году я выбила для себя привилегию выбрать вещи самостоятельно. Здесь же я оторвалась по полной. Мама была в ужасе от моего выбора, но отчего то позволила все оставить. Как будто почувствовала, что я расту и пора уже ослабить хватку. Беспокойся, не беспокойся, а я все равно вырасту.
– Ладно, – недовольно потянула я голосом, закрывая тетрадь, – ложусь.
И как послушная дочь, улеглась в теплую постель, давно ожидавшую меня в свои объятия.
Мама подошла ко мне, поцеловала меня в лоб, как в детстве, чего давно уже не делала, выключила ночник, и сказала:
– Спокойной ночи.
– Спокойной, – ответила ей я, довольная от проявленной матерью нежностью.
Однако, уснуть быстро не получалось. В голове все также крутились картинки. Одинокий принц в своей комнатке. Его красавица мать любуется собой в зеркале и абсолютная разруха в королевстве. Орки, пробивающие защитный купол, войска ежедневно теряющие свою численность, голод и междоусобные войны, о которых мы так много учим в школе.
Завтра я вместе с классом поеду на экскурсию в замок. Давно хотелось посетить старинную крепость, отчего с энтузиазмом восприняла предложение классного руководителя, в отличие от остальных. Меня всегда манили истории о рыцарях, королях, принцессах и магии.
Мне даже чуточку жаль, что я не родилась несколько столетий ранее. Мне бы хотелось быть дочерью знатного лорда, расхаживать в богато расшитых платьях, и, чтобы служанки каждый день расчесывали мои волосы. Тогда я отрастила их длинными-длинными, по самые пятки. Не то что сейчас – розовое каре.
Грезя о том, что могло бы быть, я уснула. И, казалось бы, проспала совсем немного – самую малость. Однако послышался стук в комнату, и мама объявила мне о том, что пора вставать. Сонная, я стала собираться в путешествие.
Приняла душ, вымыла и уложила свою кареху, накрасила и без того пушистые ресницы. Моя внешность – мой вызов учителям и гламурным одноклассницам. Наверное, таким образом я бунтую против стройных фигур и коротких юбок – того, чего нет у меня.
Маленькая кругленькая розовая зефирка с черными, как уголь глазами и с широкими в большой палец бровями – вот, что я увидела своими сонными глазками в зеркале. Что ж, именно такого образа я и добивалась. Яркого, дерзкого, бунтарского.
Набросила рюкзак на плечи, в котором по соседству с бутиками, заботливо приготовленными мамой, почивала тетрадка с романом. Воткнула в уши наушники. Из которых громко взорвались крики солиста Placebo. На вело-байке отправилась к месту сбора. Приехав к школе первой, я прицепила велосипед к парковке, и лениво оперла стенку. Никого еще не было, и я невольно задумалась над продолжением романа.
Принца должна спасти девушка. Только любовь сможет пробудить в нем чувство долга. Это очевидно. Магия зеркала сильна, но любовь-то еще сильнее. Поэтому, нужна героиня. Но, откуда она возьмется? Кто может подойти в качестве музы? Возможно, дочь Эльзы подойдет на эту роль. Да, у Эльзы есть дочь. По началу я представляла ее крошечной, но так как не уточняла – можно превратить ее в ровесницу принца, и когда тот подрастет – они полюбят друг друга. И мне наконец-то удастся написать роман с хэппи-эндом.
Подъехал автобус, и все больше собиралось сонных учеников у входа в родную школу. Однако, я удостаивалась лишь малозаметных приветствий. Меня не любили также, как и героя моего романа. Училась я хорошо. Мне с легкостью давались языки и все гуманитарные науки. С остальными предметами было сложнее. Вместе с мамой я боролась с математикой всю начальную школу, и привычка взяла верх. Лишь физика на бал отличалась от общей картины высоких оценок. Отчего я непременно вызывала зависть одноклассников.
Они высмеивали во мне абсолютно все, а я, не оставаясь в долгу, лишь подливала масла в огонь своим упрямством. Выкрасила в розовый волосы, напялила шмотки аля-эмо, нацепила на рюкзак глупых значков.
Яркое пятно на фоне одинаковых черно-белых строгих костюмов школьной формы. Я напрочь отказалась от нее, сообщив в этом году директору и одноклассникам, что, если они хотят, чтобы я ходила в форме – им придется прийти ко мне домой и одеть меня. Нужно ли писать о том, что никто не пришел? Думаю, это очевидно.
Выгонять из гимназии лучшую ученицу также никто не спешил. Победы на олимпиадах были ценнее галочки проверяющих, и наш класс просто старались не показывать приезжающим из отдела образования.
Внимание или невнимание учителей, насмешки учеников насчет моей одежды и пробитой брови на самом деле были мелочами. Самым обидным для меня было слышать слово: «толстуха». И слышала я его не менее четырех раз на день – ровно столько у нас перемен.
Я действительно полная. И как бы с этим ни боролась, на каких бы диетах ни сидела – я все равно оставалась толстой. Мой округлый выпяченный живот с каждым годом становился все больше и больше. Большие щеки делали мое лицо глупым, депрессия заставляла есть все подряд.
Так я была наказана за все свои таланты в учебе. И где-то в глубине души, молилась, чтобы стать глупой, но все же худенькой девушкой, от которой все мои одноклассники не сводили бы глаз. Маленькая лицемерка, в моей голове случился бы разрыв шаблона, встреть я красавицу модельной внешности с красным дипломом. К счастью, в силу своего возраста, подобную личность я не встречала. Отчего могла и дальше поливать красавиц ядом.
Я уселась на самое первое сидение автобуса – здесь было безопаснее всего. Естественно, никто другой не пожелал ко мне подсаживаться. Все направились к концу автобуса, подальше от педагогов, где можно было тайком целоваться друг с другом или выпить стащенного у родителей пива. Хотела ли я оказаться там? Разумеется, нет. Но мне так хотелось, чтобы на свете появился такой человек, которому бы тоже не захотелось пить пиво из пачки сока. Который бы с радостью подсел ко мне, и мы вместе обсудили бы Хэмингуэя, или хотя бы Джоан Роулинг и ее Гарри Поттера.
Поэтому, точно зная, что на меня никто не обратит внимая, я смело достала тетрадь и продолжила свой роман, как случилось то, чего я так сильно хотела. Ко мне подсел одноклассник.
Это был Саша, обычно тихий и спокойный парень – он общался с самыми влиятельными раздолбаями нашего класса. Высокий и худощавый, он вообще редко разговаривал. Мне и вовсе не доставалось от него и слова. А тут раз:
– Что делаешь? – С невинным лицом спросил Саша. Внимательно рассмотрев его блеклые глаза, я не нашла в них усмешки. Отчего решила, что нет смысла грубить. Вот только и правду я ему тоже открыть не могла.
– Пишу сочинение ко вторнику, – отделалась я, добавив при этом с улыбкой. – А ты?
– А я рассматриваю твои лучистые глаза. – Вот тут я и заметила едкость в сонном лице Александра. Он что-то задумал. Что-то нехорошее. Позади послышались смешки других моих одноклассников. От греха по дальше, я спрятала тетрадь в сумку. Скорее всего этот смельчак проиграл пари.
– Чего тебе? – нужно было отделаться от этого гадкого мальчишки, поэтому я перешла на грубый тон. Не верилось мне, что со мной будут разговаривать по-человечески. Слишком опытная.
– Для меня напишешь? Я могу заплатить.
– Заплатить? – мои брови удивленно поползли на верх. – Мг, и сколько же ты готов заплатить за сочинение?
– Скажем, знания за знания. Я не умею писать сочинения, а ты умеешь. Но зато, ты не умеешь целоваться, а я умею, – позади послышались восторженные ауканья и свист. Саша провел рукой по моей коленке.
– Пошел вон! – воскликнула я, и замахнулась на одноклассника портфелем. – Меня вырвет, если ты полезешь ко мне со своим вонючим языком. Лучше продолжай тренироваться на фруктах, придурок.
– Вероника! – на меня строго покосилась классный руководитель. – Будь добра, не кричи на весь автобус.
Саша в этот момент ловко убрался восвояси, и ему не досталось упреков от классного руководителя. Трудно ругаться на затылок.
Я ничего не ответила, но была сильно раздосадована за случившееся. И что им всем от меня нужно? Лучше бы и дальше меня не замечали. А я теперь не смогу и строчки написать от страха, что Саша вернется и узнает, что я пишу. Придурок, а ведь всегда такой спокойный, с учителями не пререкается. На олимпиаду по географии ездил. Казалось бы, нормальный человек. И что они там уже выпили, что он превратился в такого засранца?
К моему счастью, когда автобус тронулся, все по притихли. Было еще очень рано, за окнами темно, горели лампочки автобуса. Многие ребята после ленивых разговоров и незатейливых завтраков уснули. У меня тем временем появился шанс – незаметно от всех продолжить свой роман.
